Вечер поэзии Юлии Друниной

Вечер поэзии Юлии Друниной

Место проведения: актовый зал школы.

Участники: учащиеся старших классов, 2 ведущих, чтецы, любители поэзии.

Оформление:

• портрет Юлии Друниной
• плакат “Кто говорит, что на войне не страшно, тот ничего не знает о войне”
• цветы, вечный огонь
• плакат “1924 – 1991” (годы жизни Друниной)
• магнитофон, аудиокассеты с военными песнями
• компьютер, проектор, слайдовая презентация 

Ход вечера:

Учитель: С каждым годом все дальше и дальше от нас героические и трагические годы Великой Отечественной Войны. Эта война была одной из самых тяжких испытаний, которые с честью выдержала наша страна.

Каждый год отмечаем мы День Великой Победы, день святой народной памяти, отдаём дань уважения людям, которые воевали и победили.

(звучит запись песни А. Розенбаума “А может, не было войны”(видеоролик)

1 участник: Мы расскажем о поэтессе Юлии Друниной, прошедшей санитаркой всю войну и сохранившей о ней память на всю жизнь. Юлия Друнина принадлежит к поколению, юность, которого породила испытание на зрелость на фронтовых дорогах Великой Отечественной войны. 17-летней выпускницей одной из московский школ она, как и многие её сверстники, в 1941 году добровольно ушла на фронт бойцом санитарного взвода.

Чтец:

Был строг безусый батальонный,
Не по-мальчишески суров.
Ах, как тогда горели клёны!
Не в переносном смысле слов.
Измученный, седой от пыли,
Он к нам, хромая, подошел.
Мы под Москвой окопы рыли -
Девчонки из столичных школ.
Сказал впрямую: “В ротах жарко
И много раненых… Так вот-
Необходима санитарка.
Необходима! Кто пойдет?
И все мы “Я!” сказали сразу,
Как по команде, в унисон.
…Был строг комбат-студент иняза,
А тут вдруг улыбнулся он.
-Пожалуй, новым батальоном
Командовать придется мне.
…Ах, как тогда горели клёны!-
Как в страшном сне, как в страшном сне!

2 участник: “Поколение, вернувшееся с войны двадцати - двадцатипятилетними, не явило миру и русской поэзии выдающееся литературное имя, но создало многогранный образ Поэта фронтового поколения ”. И это особая грань поэзии Юлии Друниной - поэтессы, фронтовички, женщины с большой буквы, лауреата премии имени М. Горького за книгу стихов “Не бывает любви несчастливой”.

1 участник: Писать Юлия Друнина начала еще в школе, когда её звали просто Юлькой… И писала она преимущественно о любви.

Чтец:

Не встречайтесь с первою любовью.
Пусть она останется такой-
Острым счастьем, или острой болью.
Или песней, смолкшей за рекой.
Не тянитесь к прошлому, не стоит-
Все иным покажется сейчас…
Пусть хотя бы самое святое
Неизменным останется в нас.

1 участник: Удивительное было то время. Спасение челюскинцев, тревога за плутающую в тайге Марину Раскову, покорение полюса, Испания- все, чем жили в детстве. И огорчались, что родились слишком поздно.

Удивительное поколение!

И вполне закономерно, что в трагическом сорок первом оно стало поколением добровольцев…

2 участник: Основной мотив лирики Юлии Друниной - стихи, связанные с юностью, молодостью поэтессы. И это неслучайно. Никогда, ни в какие времена не было войны, когда бы женщины играли роль столь огромную, как во время Великой Отечественной. Целые полки - зенитные, связи, ночных бомбардировщиках, не говоря о медицинских батальонах, ротах - сплошь состояли из представительниц прекрасного пола.

Чтец:

Где же вы, одноклассницы - девчонки?
Через годы всё гляжу вам вслед - стиранные старые юбчонки
Треплет ветер предвоенных лет.
Помнишь Люську, Люську - заводилу-
Нос картошкой, а ресницы – лен?!
Нашу Люську в братскую могилу
Проводил стрелковый батальон…
А Наташа? Редкая походка,
Первая тихоня из тихонь-
Бросилась к подбитой самоходке,
Бросилась к товарищам в огонь…
Вы поймите, стильные девчонки,
Я не пожалею никогда,
Что носила старые юбчонки,
Что мужала в горькие года.

1 участник: Юлия Друнина была человеком последовательным и ответственным. Выросшая в городе, в интеллигентной семье (отец был директором школы, преподавал историю и литературу) она вопреки воли родителей, девчонкой, в 1942 году ушла на фронт. В самое трудное время. И в самый неблагоустроенный род войск - в пехоту. Их семью тогда эвакуировали из Москвы в Заводоуковку Тюменьской области, они едва успели кое-как там устроиться. И родители - школьные учителя были категорически против этого её шага. Тем более единственный ребёнок в семье, да ещё очень поздний: отцу тогда было уже за 60,он, там в Заводоуковке и умер…

Чтец:

Со слезами девушкам военным
Повторяли мамы, что умней
Им, козявкам, вкалывать в три смены,
Чем из боя выносить парней
Возразить “козявки” не умели,
Да и, правда, что ответить тут?
Только порыжевшие шинели
До сих пор зачем-то берегут…
Я, наверное, немного стою,
Я, должно быть, мало что могу,
Лишь в душе, как самое святое,
Как шинель, то время берегу.

1 участник: Уходили на войну ничего не знающие о ней девочки. Уходили добровольцами. Как было не пойти? Все шли… Только на фронт. Другой мысли не было. Так уж они были воспитаны, что Родина и они – это одно целое. И когда Родина оказалась в опасности, не было и не могло быть  другой судьбы: только встать на ее защиту.

По очереди выходят девушки.  Каждая рассказывает свою историю. Из жизни. С войны.

Девушка 1  Вот послушайте. Сколько  была война?  Четыре года.

Очень долго... Ни  птиц, ни цветов не помню. Они, конечно, были, но я  их не

помню.  Да-да... Странно, правда? Разве могут быть цветными фильмы о  войне?

Там все черное. Только у крови другой цвет... Одна кровь красная...

А я до  войны  даже военные книжки не  любила,  любила читать про любовь. А тут?!

Девушка 2

Зачислили  меня  в  полк связи... Никогда  бы  не  пошла в связь  и не

согласилась  бы,  потому что я  не понимала, что это тоже воевать. Приехал к

нам командир дивизии, все построились. Была у нас  Машенька Сунгурова. И вот эта Машенька выходит из строя:

     - Товарищ генерал, разрешите обратиться.

     Он говорит:

     - Ну, обращайтесь, обращайтесь, боец Сунгурова!

     - Рядовая Сунгурова просит освободить ее от службы  в связи и направить

туда, где стреляют.

     Вы  понимаете, мы были все так настроены. У  нас представление, что то,

чем мы занимаемся  - связь, это очень мало, это даже  унижает нас

     У генерала сразу исчезла улыбка:

     - Девчоночки мои! Вы, наверное,  не понимаете своей роли на фронте, вы - наши глаза и уши, армия  без связи, как человек без крови.

     Машенька Сунгурова первая не выдержала:

     - Товарищ генерал! Рядовая Сунгурова, как штык, готова  выполнять любое ваше задание!

     Мы ее потом так до конца войны и звали: "Штык".

Девушка 3

Мне достались ботинки сорок второго размера, надевала и снимала их, не расшнуровывая, и такие они тяжелые, что я ходила, волоча  ноги  по земле. От моего строевого шага по каменной мостовой высекались искры, и ходьба была  похожа на что угодно, кроме строевого шага.

Жутко вспомнить,  каким  кошмарным  был первый марш. Я готова была совершить подвиг, но не готова была вместо тридцать пятого носить сорок второй размер.

Это так тяжело и так некрасиво! Так некрасиво!

     Командир увидел, как я иду, вызвал из строя:

     - Смирнова, как ты ходишь  строевым? Что, тебя  не учили? Почему  ты не

поднимаешь ноги? Объявляю три наряда вне очереди...

     Я ответила:

     -  Есть,  товарищ   старший   лейтенант,  три  наряда  вне  очереди!  -

повернулась,  чтобы идти, и  упала. Выпала из  ботинок... Ноги  были в кровь

стерты....

     Тогда  и  выяснилось, что  ходить я уже  не  могла.  Ротному  сапожнику

дали приказ сшить мне сапоги из старой плащ-палатки, тридцать пятого  размера..."

Девушка 4

Кто-то нас  выдал... Немцы  узнали, где  стоянка партизанского отряда.

Оцепили лес и подходы к нему со всех сторон. Прятались мы в диких чащах, нас спасали болота, куда каратели не заходили. Трясина.  И технику,  и людей она затягивала намертво.  По несколько дней, неделями мы стояли по горло в воде.

С  нами была  радистка,  она  недавно  родила.  Ребенок  голодный...  Просит

грудь...  Но  мама сама голодная,  молока  нет,  и ребенок  плачет. Каратели

рядом... С собаками... Собаки  услышат, все погибнем. Вся  группа -  человек

тридцать... Вам понятно?

     Принимаем решение...

     Никто не решается передать приказ командира, но мать сама догадывается.

Опускает сверток с ребенком в воду и  долго там держит... Ребенок больше  не кричит... Ни звука... А мы не можем поднять  глаза. Ни  на мать,  ни друг на друга…

Девушка 5

     Знаете, как трудно убить человека. Я работала в подполье. Через полгода

получила задание  - устроиться официанткой в офицерскую столовую... Молодая, красивая... Меня взяли. Я должна была насыпать  яд  в котел супа и в тот  же день уйти к партизанам. А уже я к ним привыкла, они враги, но каждый день ты их  видишь. Это  -  трудно... Убить трудно...

Девушка 6

Мы  необученные, кто в каком звании - не понимали,  и старшина нас  все

время учил, что теперь мы  настоящие солдаты,  должны приветствовать  любого выше нас по званию, ходить подтянутыми, шинель на застежках.

     А солдаты, глядя, что мы такие молодые девчонки, любили  подшутить  над нами. Послали  меня однажды из медсанвзвода за чаем.  Я прихожу к повару. Он на меня смотрит:

     - Чего пришла?

     Я говорю:

     - За ча-ем...

     - Чай еще не готов.

     - А почему?

     - Повара в котлах моются. Сейчас помоются, будем чай кипятить...

     Я поверила. Приняла это вполне серьезно. Взяла свои ведра, иду обратно.

Встречаю врача:

     - А чего пустая идешь? Где чай?

     Отвечаю:

     - Да повара в котлах моются. Чай еще не готов.

     Он за голову схватился:

     - Какие повара в котлах моются?

     Вернул меня, выдал хорошенько этому  повару,  налили мне два ведра чаю.

Несу чай, а навстречу мне  идут  начальник политотдела и командир бригады. Я тут же вспомнила, как нас учили, что надо приветствовать каждого, потому что мы  рядовые бойцы. А они  идут двое. Как  же я их двоих буду приветствовать? Иду и соображаю. Поравнялись, я ставлю ведра, обе руки к козырьку и кланяюсь одному и второму. Они шли, меня не замечали, а тут остолбенели от изумления:

     - Кто тебя так учил честь отдавать?

     - Старшина  учил,  он говорит,  что каждого  надо  приветствовать. А вы

идете двое и вместе...

2 участник: И у Юли в первом бою сложилось уже все не так, как ожидалось. Рушились мечты о романтике…Артобстрелы, бомбёжки, тяжёлые ранения, госпиталь, возвращение на фронт - все это спрессовалось в невероятно коротком отрезке времени. И в одном сердце! Сердце не выдержало- взорвалось стихами. Поэзия стала судьбой.

Чтец:

Были слёзы в первую атаку,
После тоже плакать довелось,
А потом я разучилась плакать -
Видно кончились запасы слёз.
Так в пустыне, так в песках горючих
Не бывает ливней искони,
Потому что в раскаленных тучах
Тут же испаряются они.

1 участник: Друнина спасала солдат, видела нечеловеческие страдания, тысячи раз рисковала своей жизнью, дважды была ранена.

В этих нелегких военных буднях к фронтовым девчатам и к Юлии приходит первое робкое чувство любви.

Чтец:

Ко мне в окоп сквозь минные разрывы
Незваной гостьей забрела любовь.
Не знала я, что можно быть счастливой
У дымных Сталинградских берегов.
Мои неповторимые рассветы!
Крутой разгон мальчишеских дорог.
Опять горит обветренное лето,
Опять осколки падают у ног.
По-сталинградски падают осколки,
А я одна, наедине с судьбой.
Порою Вислу называю Волгой,
Но никого спутаю с тобой.

(Звучит мелодия песни “Соловьи, соловьи не тревожьте солдат”)

Чтец: “Ждала тебя”.

2 участник: “В газетах того времени нередко писалось, что поголовно все выздоравливающие из госпиталей рвались обратно на фронт. Увы, не всё, - вспоминает поэт Николай Старшинов. - Я помню, как при мне двое контуженных в палате симулировали потерю речи, чтобы не возвращаться в этот ад. А Юля дважды туда ходила добровольцем. Её тяжело ранили, осколок перебил сонную артерию – прошел буквально в двух миллиметрах. Но, едва поправившись, опять рванула на передовую.

Чтец:

Тот осколок ржавый и щербатый,
Мне прислала, как повестку, смерть…
Только б дотащили до Санбата,
Не терять сознание, не сметь!
А с носилок свешивались косы-
Для чего их, дура, берегла?
Вот багровый дождь ударил косо,
Подступила, затопила мгла…
Ничего! Мне только восемнадцать.
Я ещё не кончила войну.
Мне ещё к победе пробиваться
Сквозь снегов и марли белизну!

1 участник:

В одной из атак на Холме была убита Зинаида Самсонова, Зинка - девушка, о которой на фронте ходили легенды. Она всегда была впереди, эта милая девушка – солдат!

Чтец:

Стихотворение “Зинка”.

1 участник: Приближалась победа - советские войска разбивали фашистскую армию. И обиднее всего было умирать в такое время. Но Юлия Друнина выжила!

В конце войны Друнина пришла в Литературный институт, как и многие другие в кирзовых сапогах, в поношенной гимнастёрке, в шинели. Здесь они и познакомились: Николай Старшинов и Юлия Друнина. В том же, 1944г. Они стали мужем и женой.

2 участник:

А через год у них родилась дочь Лена.

Ютились в маленькой комнатке, в общей квартире, жили бедно, впроголодь. Приходилось продавать одну карточку, чтобы выкупить продукты на все остальные, хотя и на них получали негусто. Все трудности военной и послевоенной жизни Юлия переносила стоически - ни одной жалобы, ни одного упрёка! И ходила она по-прежнему в той же шинели, гимнастерке и сапогах ещё несколько лет.

Чтец:

Я принесла домой с фронтов России
Веселое презрение к тряпью.
Как норковую шубу я носила
Шинельку, обгоревшую свою.
Пусть на локтях топорщились заплатки,
Пусть сапоги протерлись - не беда!
Такой нарядной и такой богатой
Я позже не бывала никогда!

2 участник: В 1948г. выходит её первая книга “ В солдатской шинели”. Стихи наполнены жизненной достоверностью, суровой правдой войны.

1 участник: Большое место в жизни Ю. Друниной занимал её муж кинодраматург Алексей Яковлевич Каплер. Он был старше её на двадцать лет, за его плечами к моменту их встречи теснились не только популярные в ту пору кинофильмы по его сценариям, но и 10 лет воркутинских лагерей как расплата за девчоночью влюбленность в него дочери “отца всех народов” Светланы Сталиной.

Алексей Каплер ушёл из жизни в 1979г. после непродолжительной и тяжелой болезни. Но не ушла из жизни неподвластная тлену Его любовь к ней.

Чтец:

Ты - рядом, и все прекрасно:
И дождь, и холодный ветер.
Спасибо тебе, мой ясный,
За то, что ты есть на свете.
Спасибо за эти губы,
Спасибо за руки эти
Спасибо тебе, мой любимый,
За то, что ты есть на свете.
Мы рядом, а ведь могли бы
Друг друга совсем не встретить.
Единственный мой, спасибо
За то, что ты есть на свете!

1 Ведущий: Поэзия стала судьбой Юлии Друниной. Писались стихи, издавались книги. Ей аплодировали малые и огромные аудитории, восторженные почитатели дарили цветы, писали письма.

2 Ведущий: Настало время больших перемен - перестройки шоковой терапии. С каждым днём нарастала неуверенность в завтрашнем дне, боль в душе становилась всё острее! Можно только догадываться о тяжести тех переживаний, что накопилось в сердце у Друниной. Не могла поэтесса оставаться равнодушной, когда в родном отечестве вдруг оказались поставленными под сомнение величина нашей армии, подвиг народа в войне и сама Победа! В особое смятение подвергло Юлию Владимировну утверждение, что воевали мы зря…

Конечно, обо всем наболевшем она писала в своих публицистических статьях, прямо и резко выступала на писательских съездах, а в доверительных беседах с друзьями всё чаще говорила, что ужасно устала, душевно от всего, что происходит вокруг.

1 Ведущий: Она не могла видеть, что стало со страной, не могла смотреть в глаза ветеранам, просящим в подземных переходах милостыню.

Чтец:

Ветераны в подземных дрожат переходах
Рядом старый костыль и стыдливая кепка
Им страна подарила “Заслуженный отдых”,
А себя пригвоздила к бесчестию крепко.
Только как позабуду отчаянных, гордых
Молодых лейтенантов, солдатиков юных…
Ветераны в подземных дрожат переходах,
И давно в их сердцах все оборваны струны.
Ветераны в глухих переходах застыли
Тихо плачут монетки в кепчонке помятой.
Кепка с медью - осиновый кол на могиле,
Над могилою юности нашей распятой.

2 Ведущий: 21 ноября 1991 года Юлии Друниной не стало. Она могла тысячу раз погибнуть на той войне, на которую ушла в 17 лет. А умерла по всей воле… Израненная войной, она не смогла пережить ещё одной трагедии страны – трагедии эпохи перемен.

1 Ведущий: Неслучайно одно из последних стихотворений она начала так:

“Безумно страшно за Россию”.

Она написала едва ли не 10 писем: дочери, внучке, зятю, подруге, редактору своей новой рукописи, в милицию, в Союз писателей. В письмах никого ни в чем не винила. На двери гаража, где она отравилась выхлопными газами, оставила записку, обращенную к зятю: “Андрюша, не пугайся. Вызови милицию, и вскройте гараж”. Всё было учтено. Всё было благородно.

2 Ведущий: На даче в Пахре на письменном столе лежала подготовленная к печати рукопись новой книги под названием “ Судный час”. Одноимённое стихотворение звучит прощанием и объяснением далеко не патриотического поступка.

Чтец:

Покрывается сердце инеем-
Очень холодно в судный час…
А у вас глаза как у инока-
Я таких не встречала глаз.
Ухожу, нет сил.
Лишь из дали (Все ж крещённая !)
Помолюсь
За таких вот, как вы, -
За избранных
Удержать над обрывом Русь…
Но боюсь, что и вы бессильны,
Потому выбираю смерть.
Как летит под откос Россия,
Не могу, не хочу смотреть.

1 Ведущий: Юлия Друнина ушла из жизни исстрадавшейся, надломленной, но не предавшей своей фронтовой юности, своей первой фронтовой любви, дружбы. А нам в наследство оставила замечательные стихи.

Я верности окопной не нарушу,
Навек останусь фронтовой сестрой…

Интернет –ресурсы:

http://nsportal.ru/shkola/literatura/library/2013/08/31/vecher-poezii-yulii-druninoy-ya-rodom-ne-iz-detstva-iz-voyny

http://festival.1september.ru/articles/597077/

http://voloshin.crimea.ua/afisha/arxiv/408-vecher-yulii-druninoj.html