Жизнь - подвиг! Судьба учителя Ивана Петровича Костыри (по материалам школьного музея)

 

 

 

 

 

 

 

Жизнь – подвиг!

(Жизнь и судьба учителя Ивана Петровича Костыри)

 

 

 

Выполнил :  Баумбах Сергей Олегович,

352190, Краснодарский край, г.Гулькевичи ул.Гоголя, 27

Тел. 89180349129

 

МБОУ СОШ № 7

352190, Краснодарский край, г.Гулькевичи. ул.Кирова, 78

Тел. 8 (86160)33098

 

10 «А» класс, МБОУ СОШ № 7

 

Руководитель: Смогунова Ирина Александровна,

МБОУ СОШ № 7, преподаватель-организатор ОБЖ

 

 

 

г.Гулькевичи, 2012

Содержание:

1.     Введение

2.     Глава I. Детство, юность, армия

3.     Глава II. Война

4.     Глава III. Мирная жизнь

5.     Заключение

6.     Источники, использованные при написании работы

7.     Приложения

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

В 2013 году моей родной и любимой школе № 7 г.Гулькевичи исполняется 45 лет. К этой памятной дате в школе  ведётся работа по сбору информации о педагогах, работавших в ней и оставивших свой след в душах учеников. Составляется своя школьная «Книга памяти». И как приятно знать, что эти великие (я не боюсь этого громкого слова по отношению к тем, кто жизнь свою и сердце отдал детям) люди живут рядом с нами. Иван Петрович Костыря – один из этих скромных героев. Более сорока лет он проработал учителем физики.

Имя Ивана Петровича Костыри в нашем городе Гулькевичи знают многие. И не просто знают, его любят и очень уважают бывшие ученики, их родители, а теперь уже и их повзрослевшие дети. Он до сих пор проживает вместе со своей семьёй в нашем небольшом кубанском городке.

Именно его жизненному подвигу посвящена эта работа.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава I. Детство, юность, армия

Большая и интересная жизнь за плечами ветерана педагогического труда, ветерана Великой Отечественной войны И.П.Костыри. Родился он 21 марта 1921 года в хуторе Эриванском Абинского района Краснодарского края в сельской казачьей семье.

Любознательный и смышлёный мальчик ещё до школы научился читать и писать. Учила его старшая сестра, которая позже стала учительницей. Детство, школьные годы Ивана Петровича прошли на бескрайних просторах южной Кубани. Сначала с рогатками бегал с друзьями по горным тропинкам. Позже, повзрослев, взял в руки ружьё, даже ходил на кабана. Именно в это время научился метко стрелять, что потом пригодилось на фронте. Ружьё в семье было, ведь отец работал председателем хуторского Совета, затем бригадиром на лесозаготовках, и ружьё ему полагалось по должности. Вот из этого-то ружья и учился стрелять будущий фронтовой пулемётчик Иван Костыря.

До 6 класса учился мальчишка неважно. И не потому, что не хватало способностей, а потому, что приходилось менять школы по различным обстоятельствам. Порой в школу им с сестрой приходилось ходить каждый день за 7 км в любую погоду. Стремление к учёбе в детях поддерживали родители, за что до сих пор Иван Петрович благодарен своим отцу и матери.

Чем ближе было окончание школы, тем больше юноша понимал значение учёбы, тем лучше учился. Любимыми предметами были физика, математика, литература. Книги, причём разные – художественные, научно-популярные – буквально «глотал» одну за другой.

Случилось так, что надев солдатскую шинель в 1939 году Иван Петрович Костыря снял её только спустя семь лет, в 1946 году.  Не думал он, обычный  паренёк с отличием закончивший школу, что суждено ему будет столько лет носить её. Мечтой его была учёба. Так думали и его родные, учителя. Лучшему ученику школы была прямая дорога в институт. Мечтал о Москве, а поступил в путейско-строительный институт им. Л. Кагановича в Днепропетровске. На инженера-путейца Иван Петрович проучился всего два месяца. В ноябре его призвали в армию. Служить попал в  особый военный округ в Белоруссию,  под Могилёв. И здесь заметили способного паренька. Ростом был мал, комплекции не богатырской, но смекалка, природный ум, к тому же – студент и десятилетка за плечами – как такого не заметить. Стал курсантом полковой школы. А в скором времени уже сам учил курсантов, командовал взводом. И надо же так случиться, что одним из его подчинённых скоро стал директор той школы, которую он окончил.

Мирное течение жизни прервало сообщение о том, что началась война с Финляндией. Полк, в котором служил И.П.Костыря, начал готовиться к боям. Вскоре их вывели на передовую. Напряжение у всех чувствовалось сильно, ведь рядом был серьёзный противник и далеко не условный. Только укрепились и в этот  же день объявляют: война закончилась.

И снова потекли наполненные учёбой, строевой подготовкой и прочими приметами солдатской жизни будни. Закончил Иван Петрович курсы водолазов. Затем была снайперская школа.

Весной 1941 года его и его сослуживцев повезли к новому месту службы, куда, никто не сказал. Сутки ехали, двое…Приехали в город Чернигов. Здесь новое испытание – строгая медицинская комиссия. Тех, кто её прошёл, считали счастливчиками, ведь они были зачислены в новый, недавно созданный род войск – воздушный десант. Так сержант Костыря стал десантником. Подготовка воинов-десантников была тщательной. Все они гордились своей принадлежностью к ВДВ, старались.

19 июня им объявили, что в полк с проверкой едет сам Будённый. Подготовились к встрече с легендарным комбригом так, что всё вокруг и сами десантники блестели. Утром в воскресенье сигнал трубы поднял всех с кроватей. Пересмеиваясь, перебрасываясь шутками, десантники готовились к построению. Все с волнением ждали встречи с Будённым. А случилось совсем не то, чего ждали…

 

Глава II. Война

Перед строем встал комиссар бригады и сказал то, что врезалось в души и сердца до конца дней: «Друзья мои, десантники, фашистская Германия вероломно напала на нашу страну, - голос его дрожал от волнения. – Мы должны выступить на защиту Родины. »

С этой минуты начался для каждого из стоящих в строю десантников новый отсчёт времени – военного времени.

Через сколько боёв и сражений довелось пройти Ивану Петровичу, он сам и не сосчитает. Были ранения, видел, как падали рядом убиты друзья, а его судьба хранила.

         Вспоминает И.П. Костыря: «Это начало и конец огненной дороги на «Голубой линии» в дни освобождения родной Кубани от оккупантов. Мой отдельный пулеметный батальон мощным огнём своих четырёх «Максимов» поддерживал пехотинцев 351 стрелковой дивизии, которая освобождала всю Кубань в зимнюю распутицу 1943 года. Враг остановил нас в феврале в плавнях, покрытых тонким льдом. В ледяной воде погибали сотни бойцов, роты, полки. Немцы миномётным огнём ломали лёд и люди тонули, не успев дать бой и подойти к врагу, повинуясь глупым бездарным приказам командиров, которые сами находились в тёплых хатах близлежащих станиц. Вот почему в районной газете мы встречаем в списках для «Книги памяти» очень много без вести пропавших. Они – под водой кубанских плавней. Мне повезло, так как со своим пулемётом «утюжил» берег Азовского моря, оставляя за собой доты-гиганты и дзоты. На косе Вербяной по воле солдатской судьбы моя огневая позиция оказалась на правом фланге «Голубой линии» в четырёх шагах от  моря. На этой косе в 200 – 300 метрах передо мной был мощный дот, за ним в 5 – 6 километрах – город Темрюк. Бои здесь затянулись до сентября. Тяжело вспоминать о множестве распухших от жары трупах, потому что враг убивал нас  на голой песчаной равнине косы, на воде, где ни песчаный окоп, ни камыш не спасали от пуль и осколков. На метровой глубине окопа уже была азовская вода. Её мы пили после американских трижды пересоленных 50-граммовых консервов.

Атаковали мы в основном днём ротами необученных новобранцев, пожилых и несовершеннолетних, худых и голодных. Мало кому удавалось, атакуя, пробежать дальше моей позиции. Бойцов косили осколки снарядов и пули врага. От зловонного смрада давило в горле, а новые роты покорно выполняли приказ – взять дот. И так продолжалось в плавнях Курчанского лимана до середины сентября. В изнурительных боях «местного значения» погибали пульбатовцы и с ними «Максимы». Красная Стрелка, Свистельниково, Кеслерово вспоминаю как места очень больших наших потерь от бомбёжек и минналётов. Благо, что до войны в кадровой Красной Армии мне посчастливилось стать водолазом, потом воздушным десантником, снайпером. Закалили меня для суровой войны неплохо. Жаль только, что в бой нас вели не «первые маршалы», а часто приказами майоров гнали в жерло мясорубки. Воевали-то не умением, а числом загубленных солдатских жизней. Кстати, до нашего брата – солдата и награда доходила редко, офицеров, как теперь видно, награждали щедрее. Вспоминаю прорыв «Голубой линии» под Кеслеровом. Беглый артналёт в предрассветной тишине. Из воды по минному полю врываемся в полупустые траншеи. Короткими очередями добиваем обороняющихся. Враг дрогнул. Мы наспех проверяем траншеи, не забываем прихватить из ниш по 2-3 булки хлеба, банки консервов – главных солдатских трофеев. Ведь солдата вперёд двигает живот. А наши животы-то от недоедания прилипли к позвоночнику…

Враг ставил небольшие заслоны, а изматывал нас беспрерывными мощными бомбёжками, артналётами. Почти не было контратак. С фашистами убегали их холуи – полицаи.

Такой был случай. После ночного боя враг оставлял станицу Варениковскую. С вечера полицаи согнали в два сарая молодых станичников для угона в Крым. Иного времени спустя я узнал, что в одном из сараев были учителя с детьми. Полицаи убежали. Но один из них пытался поджечь сарай. Его схватили и при участии обречённых убили подручными средствами…

Так случилось, что 9 октября 1943 года на рассвете остатки немецко-румынских войск были изгнаны при моём участии с косы Чушка – самой западной части Кубани. По бурьянам в рост человека враг стайками убегал к берегу моря и на чём попало пытался убежать в Крым. С крутых обрывов было видно уплывающих фашистов. Но и их мы доставали короткими и длинными очередями из пулемётов. Жалости не было. Слишком безжалостны были они к нам. Взошло на чистом кубанском небе осеннее солнце. Всматриваюсь в море. И вдруг над волнами прямо на меня идёт «Мессер». Развернув «Максим», почти не целясь, даю длинную очередь в его хвост. Просто так, от радости, вместо салюта. Грустно вспоминать, что во время боёв на «Голубой линии» дважды полностью сменялся мой расчёт – ранены или убиты. Остались шрамы и на моём теле.»

До сих пор Иван Петрович считает великим чудом, что выжил во время страшных боёв на «Голубой линии». У него был приказ: «Держать оборону!» И он удержал… Позже перед ним, сержантом, стоял боевой генерал, прикрепляя к выцветшей гимнастёрке орден Красной Звезды.

А ещё много позже  дочь Галина посвятит отцу следующие строки:

«На правом фланге,

В страшном пекле боя,

У пулемёта, на краю земли,

Строчил наш папа возле кромки моря,

Чтобы враги пройти к нам не смогли!»

Помнит ветеран и кровопролитные сражения в ходе Корсунь-Шевченковской операции. В самом пекле сражения оказался и пулемётчик Костыря. Сплошной огонь противника, размокшая от дождей земля, холод – через всё он прошёл и остался жив. А в разгар боя он, командир отделения, без конца повторял: «Жить, братцы, жить!» Выжили единицы.

На войне И.П.Костыря в последний раз встретился с отцом, который тоже воевал, но затем погиб в одном из боёв.

Вспоминает И.П. Костыря: « К концу декабря 1944 года наши войска завершили полное окружение столицы Венгрии – Будапешта. Наш 30-й Станиславско-Будапештский стрелковый корпус занимал удобные исходные позиции для штурма на возвышенностях пригорода, где ещё недавно были роскошные дачи горожан, сады, виноградники. Отсюда прямо перед нами, как на большой ладони, в громадной природной чаше, простирался на десятки километров до самой реки Дунай, город. Большая река разрезала столицу на две части. Ближняя к нам – Буда, а за Дунаем – Пешт. Мощные мосты объединяли эти части. Недалеко от Пешта, на равнине, - озёра Веленце и Балатон, вокруг которых располагались места отдыха мадьярской знати. В те дни военного лихолетья все эти места вместе со столицей оказались в горячем котле, в который попали фашистские отборные дивизии и преданные режиму партийные и молодёжные вооружённые отряды. Улицы, дома и подвалы были заранее превращены в крепости. Как потом мне пришлось в ходе боёв узнать -  очень многие городские коммуникации позволяли сравнительно быстро пробираться по ним под землёй. Кстати, эти подземные «траншеи» помогали и нам, разведчикам, и штурмующим частям. По воле судьбы в качестве разведчика мобильного взвода разведки при штабе 30-го стрелкового корпуса мне довелось участвовать в штурме и взятии Будапешта. Как это было?

Для прямых переговоров с командованием окружённых войск противника по радиосвязи обе стороны договорились о безопасном пропуске наших двух парламентёров через линию соприкосновения войск.

Днём 30 декабря 1944 года наши парламентёры (майор и подполковник) с текстом ультиматума с предложением капитуляции  благополучно пересекли «зону смерти». Во второй половине дня в том же месте, при переходе нейтральной линии нашими послами, обречённые фашисты шквалом огня погубили жизни наших миротворцев-парламентёров. Такого в истории войн ещё не было!

Уже к ночи того же дня все наши полки, батальоны, роты и им приданные огневые подразделения получили приказ: «Брать город штурмом!»  А что означают эти слова – знает только тот, кто там был…

31 декабря 1944 года утром заработал «бог войны» - артиллерия всех видов и калибров. Длилась канонада без передышки 1 час 20 минут, «обрабатывая» передний край и беглым огнём навещая глубинку обороны врага. Завершением канонады в назначенную минуту (перед атакой наших штурмующих войск) заиграли свою мелодию гвардейские «Катюши». В эти-то минуты и начался штурм. Решительный, беспощадный, яростный. Без передышки, до победы над врагом. Всего 20 суток потребовалось нашим войскам, чтобы уничтожить, пленить отборные дивизии. Уже с первых минут штурма не давали врагу покоя наши солдаты. Штурмовые роты сменяли одна другую для отдыха, перегруппирования и пополнения боеприпасов, продовольствия. Уже через 10 дней сопротивление врага явно увядало, задыхалось. Его полки, дивизии бросали оружие и сдавались в плен.

20 января 1945 года Буда  пала. Но за Дунаем оставалась ещё большая группировка войск в Пеште. И наш 30-й стрелковый корпус марш-броском через двое суток пришёл на помощь нашим войскам. Там враг пытался вырваться из окружения и уйти в Австрийские Альпы. Здесь, на равнине, пошли в ход «тигры» и авиация. Кровопролитные бои закончились 13 февраля 1945 года. Будапешт пал.»

Наступил май 1945 года. Победа была близка и это все понимали, ждали с нетерпением. А бои всё продолжались, ведь немцы сопротивлялись ожесточённо. Полк, с которым до Австрии дошёл Иван Петрович, воевал в Альпах. Красоту и тишину тех мест без конца нарушали взрывы, сопровождавшие боевые действия. Но в один из дней бойцов поразила одна странная вещь: стрельба вдали беспрерывная, а взрывов, как обычно, не было, стреляли в воздух. Что там происходит, никто не понимал. Позвонили в штаб, а там, на другом конце провода, радостный голос телефониста: «Братцы, войне конец!» Тут, конечно, и сами стрелять начали, ведь так долго её ждали – Победу, так мучительно!

Вспоминает И.П. Костыря: «Мне повезло встретить под Веной в Альпах 9 мая – день Победы. В те далёкие боевые времена мне вручил генерал Лазько медаль «За штурм и взятие Будапешта».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава III. Мирная жизнь

После войны Иван Петрович с отличием закончил Краснодарский педагогический институт. Учился не просто с удовольствием, а с упоением.  Единственный на весь институт государственный стипендиат. Это позже такие стипендии стали называться ленинскими. Общественной и комсомольской работой бы загружен под завязку. И всё делал с большой ответственностью. Эта черта одна из самых важных в характере. А ещё верность. Это отмечают все, кто работал с ним, друзья, родные.

Обычно про отличников говорят, что они ничего, кроме учёбы не видят. Об Иване Петровиче этого не говорил никто. В армии он был запевалой и в институте был всегда в центре внимания. С ним было весело, интересно, надёжно.

Как же радовались его друзья, когда ему в числе четырёх лучших студентов краснодарских вузов вручили Почётную грамоту ЦК ВЛКСМ. Он ей тоже был рад, а на обратной стороне грамоты написал: «Мне и моей подружке». А подружка у Ивана Петровича к тому времени была – Вера, Верочка. Она училась вместе с ним на физмате. Тут они и познакомились. Разве думали тогда молодые люди, что это знакомство перерастёт в такое крепкое чувство, которое навсегда привяжет их друг к другу.

Невеста не сразу согласилась идти в ЗАГС, боялась. Но настойчивость жениха, его нежное к ней отношение сделали своё дело: в феврале 1948 года в Краснодарском ЗАГСе их брак был зарегистрирован и на руки супруги Костыря получили один на двоих семейный документ. Выйдя из ЗАГСа, спрятал его молодой муж в трофейную планшетку, с которой с самой войны не расставался! Шли по улицам города, держась за руки и не до конца ещё понимая, что произошло. Присели отдохнуть на скамейку, а планшетку рядом положили. Отдохнув, пошли дальше, не вспомнив про планшетку. Опомнившись, вернулись, но на скамейке ничего уже не было. Что оставалось делать? Конечно, возвращаться в ЗАГС за новым свидетельством о браке. Иван Петрович теперь шутит: «Дважды женились, потому и крепкой семья получилась!»

Началась студенческая семья с таких бытовых проблем, что не каждому удавалось с ними справиться. Ну, как можно было жить на стипендию в 180 рублей при цене на галоши в 900? А ведь жили, ещё и учились, помогая друг другу.

Вместе приехали в Гулькевичи, на родину Веры Александровны. Дружной и крепкой получилась у них семья. Сейчас их радость и гордость – дочь Галина и внук Володя.

Без малого сорок лет отдал школе И.П. Костыря, открывая своим ученикам тайны такого увлекательного предмета, как физика. Более десяти лет Иван Петрович был заместителем директора по учебно-воспитательной работе в моей родной школе № 7 г.Гулькевичи. Сотни учеников вспоминают его с благодарностью, а педагоги гордятся тем, что работали рядом с ним. Именно при его участии здесь появилась возможность обучать детей профессиям водителя автомобиля и швеи-мотористки. А производственными базами для этого стали автохозяйство и Армавирская швейная фабрика.

Педагогическая деятельность Ивана Петровича отмечена наградами и званиями, которых он был удостоен: «Отличник народного просвещения», «Ветеран труда СССР», медаль «За доблестный труд» и другие.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

В заключении работы хочется процитировать стихи Галины Ивановны, любящей дочери Ивана Петровича Костыри:

«Вся жизнь твоя примером жизнелюбия нам служит!

Да пусть продлятся в добром здравии года твои!

Тебе мы говорим: «Ты дорог нам и нужен!»

Прими от нас слова признательности и любви!

Желаем, чтобы в будущем столетний юбилей не стал пределом!

И пусть дела твои к тебе сторицей возвратятся!

Чтоб не единожды ты жизни новизну познал и стал прадедом,

Чтоб вновь на правом фланге жизни оказаться!»

Крепкого здоровья и долгих лет жизни Вам, Иван Петрович!

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Источники, использованные при написании работы:

1.                 Воспоминания Костыри И.П., Костыря В.А.

2.                 Стихи Кришталёвой Г.И.

3.                 Фотографии из архива семьи Костыря

4.                  Коломейцева Г. Вы такие красивые //«В 24 часа», № 49(11385), 2001

5.                 Коломейцева Г. Жизнь, отданная школе //«В 24 часа», № 31(9999), 2001

6.                 Коломейцева Г. Жить, братцы, жить! //«В 24 часа», № 44 (9857), 2000

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Приложения:

1.      И.П. Костыря (справа) с товарищем во время службы в Красной Армии, 1939 г. (фото из семейного архива семьи Костыря)

2.     И.П. Костыря (лежит) с товарищами. Альпы, 9 мая 1945 г. (фото из семейного архива семьи Костыря)

 

3.     И.П. Костыря (в центре) с товарищами. Альпы, 9 мая 1945 г. (фото из семейного архива семьи Костыря)

 

 

4.     Семья Костыря, 1949 г. (фото из семейного архива семьи Костыря)

 

5.     И.П. Костыря (фото из семейного архива семьи Костыря)

 

6.     И.П. Костыря. (фото из семейного архива семьи Костыря)