Текстообразующая роль противопоставлений в поэзии М. Цветаевой

Текстообразующая роль противопоставлений в поэзии М. Цветаевой

В художественной литературе и поэзии на сопоставление антонимов  построен  такой стилистический прием, как антитеза.

Антитеза (от греч. antithesis – противоположение) – это стилистическая фигура, основанная на резком противопоставлении образов и понятий. В современном литературоведении – обозначение всякого содержательно-значительного контраста, хотя в отличие от него антитеза всегда демонстрируется открыто (часто через слова-антонимы), в то время как контраст может быть и не явным, намеренно скрытым. В творчестве многих писателей антитеза и антитетичность вырастают в принцип поэтики и мышления:

Не отстать тебе. Я – острожник,

Ты – конвойный. Судьба одна.

(Не отстать тебе. Я – острожник…)

В поэзии М. Цветаевой выделяются несколько уровней антитезы, в частности обращает на себя внимание антитеза философско-поэтического типа: «добро» – «зло», «действие» – «рефлексия», «красота» – «уродство», «вера» – «рассудок», «дух (душа)» – «тело», «юность» – «старость», «мгновение» – «вечность».

Пусть не помнят юные

О согбенной старости,

Пусть не помнят старые

О блаженной юности.

(Пусть не помнят юные…)

Для М. Цветаевой важно присутствие в изображаемом предмете обеих частей антитезы, причем ни один из полюсов антитезы в художественной системе поэтессы не превалирует над другим, а сливается со своей противоположностью. Так, например, то, что блюстители морали называли «вероломством», она называла верностью себе, поскольку эта верность не в подчинении, а в свободе

Никто, в наших письмах роясь,

Не понял до глубины,

Как мы вероломны, то есть –

Как сами себе верны.

(Цыганская страсть разлуки!..)

Цветаевскую антитезу образуют сложные смысловые единства, сплетаясь с другими антитезами:

Рыцарь ангелоподобный  –

Долг! – Небесный часовой!

Белый памятник надгробный

На моей груди живой.

За моей спиной крылатой

Вырастающий ключарь,

Еженощный  соглядатай,

Ежеутренний звонарь…

Страсть, и юность, и гордыня –

Все сдалось без мятежа,

От того что ты рабыня

Первый молвил: – Госпожа!

(Рыцарь ангелоподобный …)

Марина Цветаева – величайший искусник и изумительный мастер стиха (Осоргин М.А., 1997). Используя антитезу и противопоставления, поэтесса создавала картину бытия:

Ты, меня любивший фальшью

Истины – и правдой лжи,

Ты, меня любивший – дольше

Некуда! – За рубежи!

Ты, меня любивший дольше

Времени. – Десницы взмах! –

Ты меня не любишь больше:

Истина в пяти словах.

(Ты, меня любивший…)

Если рассматривать всю поэтическую систему М. Цветаевой целиком, трудно не заметить, что мотив «разлуки» – один из доминирующих в ее творчестве. Даже в самых ранних ее стихотворениях присутствует тема разлуки как «разведения» «сплетенных рук», и в этом действии присутствует некий судьбоносный жест, основанный на противопоставлении:

Наши души, не правда ль, еще не привыкли к разлуке?

Кто-то высший развел эти нежно-сплетенные руки…

Не ответственны мы!

(Наши души, не правда ль, еще не привыкли к разлуке…)

Не менее важны и семантически значимы у М. Цветаевой обозначения черного и белого. В цветовых оппозициях черный цвет обычно соотнесен с миром лирического субъекта М. Цветаевой, а белый – с чуждым ей миром, но при этом большинство примеров нейтрализации системных языковых противопоставлений в оксюморонах и в синонимизации антонимов у М. Цветаевой связано именно с употреблением слов «черный» и «белый» (например, в стихотворении «Я – страница твоему перу»).

Я деревня, черная земля.

Ты мне – луг и дождевая влага.

Ты – Господь и Господин, а я –

Чернозем – и белая бумага!

Посредством антонимов поэт постоянно стремится показать диалектику совмещения развивающихся противоположностей. Так, в трагедии «Ариадна» тезис «черный – бел» доказывается пересечением ряда цветообозначений «черный /…/ зелен /…/ красен /…/ бел» с рядом прилагательных психологического восприятия «преносен горюющим очам /…/ свеж /…/ мил» в слове «светел», обобщающем цветовое восприятие с психологическим.

… Черный, черный оку – зелен,

Черный, черный оку – свеж.

…

Черный, черный оку – красен,

Черный, черный оку – мил.

…

В час, как розы не приметил,

В час, как сердцем поседел,

Черный, черный оку – светел,

Черный, черный оку – бел.

(Ариадна)

В поэзии М. Цветаевой антитеза, выполняя текстообразующую роль, используется и как основа композиции:

Мальчиком, бегущим резво,

Я предстала Вам.

Вы посмеивались трезво

Злым моим словам…

…

Тающая легче снега,

Я была – как сталь.

Мячик, прыгнувший с разбега

Прямо на рояль…

(Мальчиком, бегущим резво…)

Не менее ярки в поэзии М. Цветаевой противопоставленность любви и творчества.

А я – пера не удержу! Две розы

Сердечную мне высосали кровь.

(Летят они, написанные наспех…)

Среди препятствий, мешающих писать (таких, как слова, шум, тяжести быта), она называет и любовь. Притом не просто высказывает сожаление о том, что любовь отбирает время, предназначенное для заботы (что само по себе довольно редкий в поэзии случай), более того – она прямо сталкивает и открыто противопоставляет глаголы «любить» и «быть» = «творить» как неподлинное и подлинное бытие:

Сутолочь, стоп! Юность – любить.

Сердце, уймись! Старость – погреться.

Локоть и лоб. Некогда – быть.

Локоть и мысль. Некуда деться.

(Тише, хвала!..)

М. Цветаева была романтиком-максималистом, человеком крайностей, художником исключительно напряженной эмоциональной жизни, личностью, постоянно «перевозбужденной» в своих «безмерных» стремлениях, – она никогда не могла остановиться на «золотой середине», соблюсти размеренности глагола или выдержать паузу (Гашева Л. П., 2002). Ей просто необходим был эффект резкого контраста! И она создает его, используя в своей поэзии антитезу, становясь непокорной и порывистой, как бы сотканной из противоречий, острых углов и ломаных линий.

Поэт – издалека заводит речь,

Поэта – далеко заводит речь…

…

Поэтов путь: жжя, а не согревая,

Рвя, а не взращивая – взрыв и взлом,–

Твоя стезя, гривастая кривая,

Не предугадана календарем!

(Поэт – издалека заводит речь…)

Это стихотворение можно поставить эпиграфом ко всему, что Цветаева сделала в поэзии. Счеты с поэзией у нее не легки. Она постоянно видела перед собой дорогу, которая шла «издалека» и уводила «далеко».

Мне и тогда на земле

Не было места,

Мне и тогда на земле

Всюду был дом.

Или еще пример, и снова тема дороги.

Ты и путь и цель,

Ты и след, и дом, никаких земель

Не открыть вдвоем.

На этой формуле противоречий строится все ее дальнейшее творчество.

М. Цветаева любит антитезу, ее стиль исключительно ярок и динамичен, он как бы рассчитан на сильнейшее гипнотическое воздействие, на «чару». Антонимы М. Цветаевой употребляются для характеристики субъективных переживаний героини, явлений природы, действий героев и признаков предметов.