Перевести на английский язык

Автобус в Америке – это транспорт отверженных. Неважно, что следует он не по нашим ухабистым дорогам, а по отменным хайвэям, скоростным шоссе без светофоров, гениальному воплощению американского стиля жизни (если что уж и отражает национальный характер, так это именно дороги); неважно, что снабжен он кондиционером и туалетом; что тормозит у «Макдоналдсов» и прочих придорожных кафе, правда, и ночью тормозит, в не совсем урочное для еды время… А важно, что средний класс и выше даже на короткое расстояние летает самолетами или ездит автомобилями.

Каждые шесть часов меняется водитель, а с ним и стиль поездки. Водитель в американском автобусе – фигура уникальная. Он тебе и гид (посмотрите налево – там сосна проросла сквозь скалу, видите, ее забором огородили), и полицейский (а кому еще за порядком на маршруте следить?), и судья в любом конфликте, и высокий профессионал… А еще водитель в американском автобусе – режиссер, а мы все – участники и зрители представления. А потому непременное его качество – природный артистизм, особенно свойственный водителям-неграм. «Здорово, люди, меня зовут Джеймс». – «Откуда ты, Джеймс?» — «Из Сан-Франциско». – «Будь осторожен, ребята, но с божьей помощью когда-нибудь довезу… Смотрите, мы выехали на десять минут позже, а приезжаем на семь минут раньше. Я выиграл целые три минуты! Ну, разве я не хороший водитель?..» Слово за слово, миля за милей… Жизнь тяжела, как это бесконечная дорога. Почему бы не скрасить ее в рамках жанра? И какой же спектакль без скандала? Подсевший в Айове молодой негр врубает на всю мощь громоздкий магнитофон, держа его, как ребенок, на коленях. Наш последний водитель, Крис, останавливает автобус, подходит к нему: “Или ты сию секунду выключаешь свою бандуру и поднимаешь ее наверх, или вываливай отсюда…» Мгновенное противостояние, напряженная тишина, готовая разразиться стычкой, негр медленно встает, ставит магнитофон на полку, бормочет: «Если бы ты был черным, ты бы со мной так не поступил». Не удостоив его ответом, Крис вальяжно следует к рулю. Спустя два часа громко объявляет в микрофон: «Если бы я был черным, я бы сразу выкинул тебя из автобуса, а так – не могу». С ужасом смотрю на галерку, на три четверти черную. Но она явно на стороне Криса, нарушая мои представления о расовой солидарности, она подшучивает – и злобно – над злополучным любителем громкой музыки, она – на стороне силы. Или поведение Криса укладывается в ее понятие справедливости. В конце концов, именно он тут представляет закон… В общем, кино выходит не черно-белое, а цветное.

Автобус все-таки заблудился. Но уже в Нью-Йорке. Вынырнули мы где-то возле Центрального парка, в центре Манхэттена. Шофер говорит: «Боже, это Сентрал-парк, нам сюда не надо». Пассажиры ему советы дают, куда ехать. И тут откуда ни возьмись – Метрополитен-музей. «Это что еще такое?» — в ужасе восклицает шофер. «А это, — говорю, — Метрополитен-музей. Мы находимся в Восточной части Центрального парка, а станция ваша – в противоположной стороне». Я когда потом эту историю американцам рассказывала, они ужасно смеялись.