Сценарий отрывка из произведения Л.Ф. Воронковой «Девочка из города»

Сценарий отрывка из произведения Л.Ф. Воронковой «Девочка из города»

Как девочка в синем капоре появилась в селе Нечаеве.

Ведущий: Фронт был далеко от села Нечаева. Нечаевские колхозники не слышали грохота орудий, не видели, как бьются в небе самолёты и как полыхает по ночам зарево пожаров там, где враг проходит по русской земле. Но оттуда, где был фронт, шли через Нечаево беженцы. Они тащили салазки с узелками, горбились под тяжестью сумок и мешков. Цепляясь за платье матерей, шли и вязли в снегу ребятишки. Останавливались, грелись по избам бездомные люди и шли дальше.
      Однажды в сумерки, когда тень от старой берёзы протянулась до самой житницы, в избу к Шалихиным постучались.
      Таиска: Тетенька молодая, в шарфе, с чемоданом! И ещё… глядите – девчонка!
     ( Груша, старшая Таискина сестра, отложила чулок, который вязала, и тоже подошла к окну).
      Груша: И правда девчонка. В синем капоре…
      Мама: Так идите же, откройте. Чего ждёте-то?
      Груша: Ступай, что же ты! Всё старшие должны? (Таиска побежала открывать дверь).

      Женщина: Здравствуйте, люди добрые. Не откажете погреться?

  Мама: Проходите. Раздевайтесь. Откуда будете?

 Женщина: В город мы идем. Малость осталось, да продрогли насквозь.

 ( Груша Таиске, глядя на Валентину):
     Груша: Гляди-ка, в ботиках!
      Таиска: А чулок рваный!
      Груша: Гляди, в сумку свою как вцепилась, даже пальцы не разжимает. Чего у ней там?
      Таиска: А ты спроси.
      Груша: А ты сама спроси.

  (Мать подходит к Валентинке)

Мама: Давай снимем! (Девочка отворачивается). Ну ладно, сиди, грейся. Таиска неси-ка хлеб, ложки.

Груша: Чё тебе велено? Ну-ка быстрей, всё старшие должны…

Накрывают на стол. Мать налила беженкам горячей похлёбки, отрезала по куску хлеба.

Мама: Кушайте на здоровье. У вас там не бось куска хлеба не всегда бывало.

Женщина:  Да уж не спрашивайте. Много натерпелись.

Мама: Ешьте, ешьте.
      (В это время явился с улицы Романок).  

Романок: О, как , сами едят, а другие – нет.  

Груша: А тебе когда было доволено прийти?

Романок: Бабушка Грачиха со сеном приехала и сказала, что мамка уже дома, и я сразу побег.

Мама: Раздевайся, Романок,  садись.  Да поздороваться надо, гости поди.

Романок: Здрасте.

Женщина: Здравствуй, Романок.

Мама: Ешь, сынок. Ох, да и горемыки же! И самим нелегко, и ребёнок мается… Это дочка ваша?
 Женщина: Нет, чужая. На одной улице жили.      

Мама: Чужая? А где же родные-то твои, девочка? 

Женщина: У неё никого нет (шепотом) вся семья погибла: отец – на фронте, а мать и братишка – здесь. Убиты…
Мама: Убиты. Все убиты! А девчонка жива. И одна-то она на целом свете!
Мама: Как тебя зовут, дочка? 
 Валентинка:  Валя.
Мама: Валя… Валентина… Да какая же ты Валентина?  Валентинка…
 Женщина : Спасибо вам. Да пора нам уже.

Мама: Оставайтесь-ка вы ночевать сегодня. На дворе уже поздно, да и позёмка пошла – ишь как заметает! А утречком отправитесь. Валентинка пусть ложится рядом с печкой, хорошенько там погреется. А вы в дальней ложитесь. Ребятишки тоже спать. А я со стола приберу. (Мать убирает со стола посуду. Валентинка раздевается и ложится рядом с печкой.  Мать, закончив работу, садится возле нее. Горит лампа. Дед чинит сапоги).
 Мама: Сиротинка ты бедная! Только глаза на свет открыла, а уж сколько горя на тебя навалилось! На такую-то маленькую!..(гладит ее). Давай возьмём девочку, отец. Уж очень её жалко!
 Дед (отложив валенок): Взять девочку?.. Ладно ли будет?  Мы деревенские, а она из города.
 Мама: А не всё ли равно, отец? И в городе люди, и в деревне люди. Ведь она сиротинка! Нашей Таиске подружка будет. На будущую зиму вместе в школу пойдут…
 Дед ( посмотрев на девочку): Ну что же… Гляди. Тебе виднее. Давай хоть и возьмём. Только смотри, сама потом не заплачь с нею!
 Мама: Э!.. Авось да не заплачу.
Ведущий: Так Валентинка осталось жить в семье Шалихиных. Жизнь продолжалась. Валентинка тихонько привыкала к новой семье. Мать ещё затемно отправлялась на работу, и девочки хозяйничали дома одни.
  Дед: Молодая хозяйка, вставай! Пора печку топить. В школу не пойдёшь сегодня – дома некому. Вставай! Телёнок пойла просит. Куры у крыльца собрались, корму ждут. Вставай и подручных буди. А мне некогда с вами долго разговаривать: меня в амбаре ждут!
 (Дед одевается и уходит. Груша встала и тут же разбудила Таиску и Валентинку):
 Груша: Таиска! Валентинка! Идите помогать. Одной, что ли, мне все дела делать?
 Таиска: Мои дела, чур, на улице, – а в избе ваши!  Я пошла за водой. (Таиска живо одевается, берет ведро и уходит).

Груша: А я разожгу печку, скоро Романок проснется, а кушать нечего. (Груша затопила печь. Жарко заполыхали тонкие, хрупкие прутья. Но хворост прогорел, а дрова задымились и гасли. Груша начала раздувать).  

 Груша: Ах  черт, что же ты не горишь. А ты что стоишь и только смотришь? ( закричала она на Валентинку). Думаешь, тебе дела нет? Ступай, ещё хворосту принеси!
(Валентинка накинула платок, быстро выбежала в сени и принесла охапку хвороста).

 Груша: За смертью тебя посылать! Тут печка совсем погасла, а она идёт не идёт. Правду тётка Марья сказала: ни с возу, ни на воз!
   Валентинка: (тихо) О, как разоралась. А голос какой резкий! Была бы тётя Даша дома, так ты на меня так не кричала бы побоялась бы матери. А вот без неё… Хоть бы скорее вечер! Хоть бы скорее она приехала!»
 Груша: Валентинка! Лезь в подпол за картошкой!  Вот бадейка, набери полную!
 Валентинка:  Как – в подпол?  В какой подпол?
 Груша: Ну вот ещё, какой подпол! Уж подпола не знает! (Груша подняла дверцу подпола) Валентинка (заглянув в подпол) Темно… И какая же там картошка?
Груша: Ну что же ты?!  Ведь так и печка прогорит, пока ты соберёшься!
  Валентинка: Я не полезу. Я боюсь, там крысы…
  Груша: Какие крысы? Просто ты неженка, даже за картошкой слазить не можешь! Правду бабка Устинья говорит – с тобой нагоришься! (Валентинка  берет бадейку и лезет в подпол).

  Груша: Скоро ты? 
      Валентинка: Сейчас! Только вот какой набрать: крупной или мелкой?
     Груша: Ну конечно, крупной! Мелкая на семена отобрана. Неужели не знаешь?
      Валентинка Не знаю.
      Груша:Ну и чудная же ты! Все знают, а она не знает.
       Валентинка Ну вылезай скорей! Я телёнку пойло приготовлю, а ты начисть картошки для супа и вымой… И где это Таиска запропастилась? Надо кур кормить, а её нет и нет! И печка нынче что-то не топится. Горе с вами!
     Романок: (голос с печки) Завтрак сварился?
      Груша: Вот ещё проснулся!  Чуть глаза откроет, так уже есть просит!
      (Наконец пришла Таиска, розовая, весёлая. В синих глазах её ещё дрожал смех).
      Груша: Ты что же, за водой-то в Парфёнки бегала? 
      Таиска: Да ты знаешь, сколько на колодце народу!
      Груша: Нисколько там народу! Просто в снежки с ребятами играла, вот и всё! Смотри, в ведре даже лёд намёрз!
      Груша  (повернувшись к Валентинке): Ну, готова картошка? Эта  еще только три картошины почистила?.. Таиска, бери ножик, помоги этой неумехе!

      Таиска: Я сказала: мои дела на улице, а ваши в избе, я пошла

      Груша: Вот, народу дома много, а телёнка напоить некому!
      Валентинка: Давай я напою..
      Груша:Ступай, если сумеешь. Романок, проводи нашу барышню. А то она какую-то колибру знает, а вот где телёнок стоит – не найдёт! (Романок и Валентинка одеваются).
     Валентинка У нас телят не было.
      Груша: Эх, вы!  Даже телёнка не могли завести! Наверно, ленивые были!
       Валентинка: Вовсе не ленивые! Мой папа до фронта целые дни на заводе пропадал. Он инженер был! И мама служила тоже!..
      Груша: Ну, ну, заговорила!  Пока говоришь, пойло остынет… Ой, кажется, дедушка завтракать идёт, а у меня ещё не готово! Из-за вас всё! (Уходят)
    ( Валентинка зашла плача  и молча поставила пустую бадейку. За ней вошел Романок).

      Груша: Напоила? 
       Валентинка Нет… 
      Груша: Как – нет? А пойло где?
      Валентинка: Он пролил…
      Груша: Ой!.. Ну ничего-то она не умеет! Ничего-то она не может! Вот уж барыню привели к нам! Правду тётка Марья говорила…
      Романок:(шепотом) Зачем сказала-то?  Она бы и не узнала ничего!
      Валентинка: А бычок-то как же? Голодный будет целый день, да?
      Груша: Ну и что ж! Авось не околел бы!
      Дед: У таких хозяев, как ты, пожалуй, и околел бы! ( Он стоял за дверью в горнице, вытирал полотенцем руки и слышал их разговор). Скотину любить надо, жалеть. Вот видишь - городская, а  жалеет. А тебе: «Ну и что ж!..» Сделай, Аграфена, пойло да снеси сама.
      Ведущий: Груша поворчала, но пойло отнесла. Всё обошлось.