Жизнь, отданная детям - доклад об учителе-ветеране

«ОТЕЧЕСТВО - 2014»

Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации на 2011-2015 годы

Туристско-краеведческие движения обучающихся Российской Федерации «Отечество»

Тема: Жизнь, отданная детям

                                                        Работу выполнил: ученик  9 класса

                                                     филиала МКОУ СОШ № 5, с. Новая Кугульта,

                              Тищенко Алексей Александрович,

               ул. Комсомольская , 1 Г

                   Научный руководитель:

                                       учитель русского языка и литературы

                                   филиала МКОУ СОШ № 5 с. Новая

                                           Кугульта Сысоева Надежда Георгиевна

с. Новая Кугульта, 2014 г.

13 марта 1913 года в Ставропольской губернии (ныне Ставропольский край) в уездном селе Петровском (ныне город Светлоград) в крестьянской семье Ярковых Федора Михайловича (1892 года рождения) и Марии Никитичны (1894 года рождения) родился первенец, которого нарекли Алексеем в честь святого Алексея теплого.

        Трудное было время. В1914 году началась первая мировая война, и отец ушел на фронт. Мать осталась одна с двумя детьми на руках. В семье в то время появился второй сын – Иван. Тяжело пришлось Марии Никитичне. Хлебнула она горюшка: кормила, одевала, воспитывала детишек, солдатка ждала мужа с далекой германской войны. Вернулся отец, стало легче.

         В 1921 г. село настигла засуха, от чего в Благодарненском уезде погибло до 98% посевов, резко сократилось погололовье скота. Начался голод. Он косил людей страшной своей косой так, что не успевали хоронить. В том страшном 21-м году умер маленький брат Александр.       

          Из воспоминаний Алексея Фёдоровича: «Наконец настало мирное время в стране. Начала она залечивать раны, нанесенные войной и голодом. Восстанавливались школы, в них возобновлялась учеба. Это относится к 1926 году. Мне тогда шел тринадцатый год, а я учился в третьем классе. Помню, был такой случай. Шел урок чтения, но меня отвлек сосед по парте. И вдруг слышу, учитель Павел Александрович называет мою фамилию: «Ярковой, читай!» А ведь я не следил! И поставил учитель меня в угол. Как же мне было стыдно! На всю жизнь запомнил этот случай. С тех пор я был внимательным и прилежным и,  вспоминая этот случай, учился и получал оценки только хорошие».

      « А в это время открылись годичные курсы учителей. Это была моя мечта, и я, не окончив 10 класса, поступил на эти курсы. Страшный был 1933 год. Снова навалился на людей голод. На Ставрополье был большой наплыв людей из голодных краев, много было с Украины. Мы тоже голодали. Идешь на занятия голодный, а на базарной площади лежат трупы, и некому их убирать».

« В этом страшном году я закончил учительские курсы и был направлен вместе с товарищами в Изобильненский район для ликвидации безграмотности. Приехав в Изобильное, мы явились в РОНО. Нас принял заведующий, товарищ Тютюнников. Он провел с нами беседу, ознакомил с селами, в которые мы направлялись. Мое село, даже не село, а хутор в шестидесяти пяти километрах от Изобильного. На такое большое расстояние пришлось добираться на бидарке. Едем с секретарем совета, а кругом «степь да степь широкая», заросшая бурьяном. Я спрашиваю секретаря: «Скоро приедем?» И вот показалось село. Да и не село вовсе, а разбросанные по степи хаты. Расстояние между ними метров двести, а то и все пятьсот. Сердце заныло у меня от этого вида».

« В этом страшном году я закончил учительские курсы и был направлен вместе с товарищами в Изобильненский район для ликвидации безграмотности. Приехав в Изобильное, мы явились в РОНО. Нас принял заведующий, товарищ Тютюнников. Он провел с нами беседу, ознакомил с селами, в которые мы направлялись. Мое село, даже не село, а хутор в шестидесяти пяти километрах от Изобильного. На такое большое расстояние пришлось добираться на бидарке. Едем с секретарем совета, а кругом «степь да степь широкая», заросшая бурьяном. Я спрашиваю секретаря: «Скоро приедем?» И вот показалось село. Да и не село вовсе, а разбросанные по степи хаты. Расстояние между ними метров двести, а то и все пятьсот. Сердце заныло у меня от этого вида».

         Мои первые ученики… Одетые в лохмотья, нестриженные, чумазые, они охотно шли в школу, тянулись к знаниям. Не было книг, письменных принадлежностей, писали на газетах цветными карандашами. А как они смотрели на меня! Как там поэт Некрасов писал:

                               …серые, карие, синие глазки

                                смешались, как в поле цветы.

                                В них столько свободы, покоя и ласки,

                                В них столько святой доброты.

         Вот так сидели и смотрели на меня дети за партами передо мной. А я, глядя на них, радовался своим первым учительским успехам и их первым шагам в учебе.

          1933-1934 год А.Ф. Ярковой отработал в школе колхоза им. Молотова, что находилась во второй бригаде, а в 1935 году был переведен в Новую Кугульту. Школа была малокомплектной, и он был в ней единственным учителем. В 1936 году приехала работать в школу Полникова Евдокия Дмитриевна. Через два года ее перевели заведующей в школу колхоза им. Молотова, а в школу прислали нового учителя, Пенкина Дмитрия Николаевича. Он работал 5-6 лет.

«Вспоминая детские годы, всегда вижу самого строгого и справедливого человека – это мой первый и единственный учитель Ярковой Алексей Федорович. ».

                         Ярыгина Варвара Степановна

         «Как сейчас помню один эпизод из школьной жизни. Сидим мы за партой с Чиркиной Зинаидой. Она пытается писать из моей чернильницы, а я ей не даю. Алексей Федорович заметил, стал выяснять, о чем у нас спор, почему мы ссоримся. Узнав, в чем дело, разрешил наш спор так: «Пишите обе из моей чернильницы».  И поставил нам на стол свою чернильницу».

                          Иванькова Нина Васильевна

                                               (на снимке)

 «Мой первый учитель - 

   Ярковой А.Ф.  Строгий, требовательный и справедливый, за что мы  уважали и  любили его. Так хотелось учиться, но возможности не было. Я и мои сверстники рано начали трудиться, помогать родителям  и  колхозу».

    Распопов Сергей Семенович

          В 1935 году Изобильненский район был разделен на два района: Изобильненский и Труновский. В этом же году образовался Труновский райком комсомола, и была созвана комсомольская конференция. Комсомольцы села делегировали на конференцию Яркового А.Ф. Его избрали членом райкома комсомола и председателем ревизионной комиссии. В этом же 1935 году Алексей Федорович был назначен заведующим школой. Жизнь кипела, была полна событий, нужных и важных дел. Село стало понемногу  строиться. Люди стали

   жить  получше, побогаче.

        В 1936 году Алексей Федорович женился на местной девушке Сиволапенко Раисе Ивановне.

        В 1937 году Алексей Федорович подавал заявление в партию, но не приняли его из-за недоказанного факта: якобы жена его была дочерью белого офицера. В этом же 1937 году поступил учиться в Ставропольский педтехникум. Один за другим родились сыновья: Леонид в 1937 г., Виктор в 1939 г., Юрий в 1941 г.    

         Известие о войне застало Алексея Федоровича в Ставрополе. Он сдавал государственные экзамены и должен был получить долгожданный диплом учителя. Оставалось сдать два экзамена. Но грянула война. К сожалению, когда на Ставропольскую землю вступили немцы, жена, по совету осторожных людей сожгла зачетную книжку.

       Вот что вспоминает Алексей Федорович об этих днях. «Узнав о начале войны в Ставрополе,  я вернулся домой и сразу же поехал в военкомат, расположенный в селе Труновском. Но мне дали бронь и приказали приготовить школу к новому учебному году. И все же работать мне пришлось недолго, 11 сентября я получил повестку, а уже 12 сентября вместе с Богословским Федором, Белозеровым Дмитрием, Хализевым Петром явился в военкомат в село Труновское, откуда на подводах нас отправили на сборный пункт в город Изобильный. Здесь сели мы в вагоны, и повезли нас куда-то на запад, не сообщая пункта назначения. Через день мы были в городе Миллерово Ростовской области. Здесь нас, земляков, разлучили. Более грамотных отобрали в батальон связи. Нас начали обучать, а немецкие самолеты уже летали над городом и строчили из пулеметов.

Враг подходил все ближе, и батальон перебросили в город Камышин, а затем на Северный  Донецк. Здесь дивизия была брошена в бой. Наш отдельный батальон осуществлял связь 361-го полка. Командовал батальоном старший лейтенант Харитонов, политруком был Воробьев (звания не помню). Нашим взводом командовал Попов. Я был его помощником и командиром 1 отделения.

      Фашисты отступали. Вооруженные мосинскими винтовками образца 1895 года, мы теснили врага с родной земли. Это было в январе-феврале 1942 года. Двигаясь на запад, мы выдавили немцев из города Каменска Ростовской области. Здесь я впервые увидел разрушенные дома, сгоревшие крыши. Лютая была зима в первый год войны, много снега, мороз.

        Из рукописи Яркового А.Ф.:

      «В феврале 1942 года в одном из тяжелейших боев на территории Украины наш батальон попал в окружение. Немцы вооружены до зубов, перевес в численности и техническом оснащении был на стороне врага. Сотни солдат погибли и с одной, и с другой стороны. Силы были неравны.

         Здесь я попал в плен.

Станция Лозовая, Павлоград, Днепропетровск. Потом  Германия (Южная Бавария). Небольшая деревня  Вайдинк , километрах в пятнадцати от  железнодорожной  станции, города  Кам.                                                             Старому солдату трудно вспоминать об этой странице его жизни. Сколько бы ни рассказывал Алексей Федорович про это время, на его глазах блестят слезы, срывается голос. Видно, время не в силах залечить раны, нанесенные войной. Все  очень хотели выжить. Каждый хотел жить, чтобы увидеть, как оккупанты будут изгнаны с родной земли, как получат они по заслугам за свои черные дела, за преступления.

Станция Лозовая, Павлоград, Днепропетровск. Потом  Германия (Южная Бавария). Небольшая деревня  Вайдинк , километрах в пятнадцати от  железнодорожной  станции, города  Кам.                                                             Старому солдату трудно вспоминать об этой странице его жизни. Сколько бы ни рассказывал Алексей Федорович про это время, на его глазах блестят слезы, срывается голос. Видно, время не в силах залечить раны, нанесенные войной. Все  очень хотели выжить. Каждый хотел жить, чтобы увидеть, как оккупанты будут изгнаны с родной земли, как получат они по заслугам за свои черные дела, за преступления.

          По приказу командования нас собрали в один лагерь. Такие лагеря называли фильтрационные. Лагерь находился возле города Кам. Мы жили в немецких казармах. Нас кормили, мы могли свободно передвигаться. Здесь мы жили около трех недель. Затем нас погрузили и отвезли в город  Цветль, где располагался Особый отдел. Искали изменников Родины, власовцев, врагов народа. В конце мая вывезли за город, разместили в немецких казармах, работы не давали, мы отдыхали. Сюда приезжали «покупатели», отбирали людей и увозили в неизвестном направлении.

          Здесь я встретил старого друга из села Труновского – учителя Зиборова Петра Ивановича. До войны я, приезжая в РОНО по школьным делам, частенько оставался у него ночевать. Встреча была теплой. За всю войну ни одного знакомого лица. Он мне был, как родной брат, в эти дни. К сожалению, вскоре нас разлучили. Меня и еще около полутора тысяч человек отправили пешим строем  на железнодорожную станцию, погрузили в эшелон и повезли в чехословацкий город Братиславу. Из Братиславы отправили в Румынию в город Крайово, где нам выдали военную форму, и мы снова  приняли присягу. После присяги нас доставили в город Турно-Северин. Здесь наша жизнь протекала в постоянных военных занятиях: строевая подготовка, стрельбище, охрана важных объектов.

        Вскоре вышел указ о первоочередной демобилизации учителей. Так в ноябре 1945 года началась моя обратная дорога домой.

          По приказу командования нас собрали в один лагерь. Такие лагеря называли фильтрационные. Лагерь находился возле города Кам. Мы жили в немецких казармах. Нас кормили, мы могли свободно передвигаться. Здесь мы жили около трех недель. Затем нас погрузили и отвезли в город  Цветль, где располагался Особый отдел. Искали изменников Родины, власовцев, врагов народа. В конце мая вывезли за город, разместили в немецких казармах, работы не давали, мы отдыхали. Сюда приезжали «покупатели», отбирали людей и увозили в неизвестном направлении.

          Здесь я встретил старого друга из села Труновского – учителя Зиборова Петра Ивановича. До войны я, приезжая в РОНО по школьным делам, частенько оставался у него ночевать. Встреча была теплой. За всю войну ни одного знакомого лица. Он мне был, как родной брат, в эти дни. К сожалению, вскоре нас разлучили. Меня и еще около полутора тысяч человек отправили пешим строем  на железнодорожную станцию, погрузили в эшелон и повезли в чехословацкий город Братиславу. Из Братиславы отправили в Румынию в город Крайово, где нам выдали военную форму, и мы снова  приняли присягу. После присяги нас доставили в город Турно-Северин. Здесь наша жизнь протекала в постоянных военных занятиях: строевая подготовка, стрельбище, охрана важных объектов.

        Вскоре вышел указ о первоочередной демобилизации учителей. Так в ноябре 1945 года началась моя обратная дорога домой.

Прибыл я домой 18 ноября 1945 года. Так получилось, что я встретил в Изобильном дядю и двоюродного брата своей жены: Плотникова Павла Николаевича и Плотникова Петра Ильича. Ехали в одном эшелоне и не виделись. Сколько было радости и слез! Мы вернулись домой! Снега еще не было, но мороз был крепкий. До Безопасного добирались сначала пешком, потом на подводе, затем в кузове машины. Ветер пронизывал до костей.

       Из Безопасного втроем пошли в Кугульту. Сердце выскакивало из груди, когда стали приближаться к хутору. Вот и родной дом. Больше пяти лет я не видел семью. Да и не надеялся уже, что увижу. Стоим у дверей, и стучать боимся. Наконец дядя постучал. Сколько же было радости, слез – все смешалось воедино.

Вернувшись домой, Алексей Федорович словно заново начал жить: началась мирная жизнь. Сколько же горьких отметин оставила война в селе. Не обошла она стороной и семью Ярковых.

      Умер в 1944 году его старший сынок. Не вернулись с войны двое его братьев. Иван – старший лейтенант, командир артиллерийского взвода – был ранен под Витебском, умер в госпитале в 1944. Пропал без вести брат Александр. Недосчитался Алексей Федорович многих друзей, знакомых и своих учеников – немало слез было пролито в годы войны. Не пересыхали они на глазах вдов и сирот и много лет спустя.

          «24 ноября 1945 года вместе с Чалым Алексеем Никитовичем на быках мы поехали в село Труновское. Выпал обильный снег, и мы где пешком, где на санях добрались в районный центр. Он пошел в ветеринарную службу, а я в РОНО. Заведующим РОНО был Воробьев. Здесь получил приказ приступить к работе с первого января 1946 года в качестве учителя и заведующего школой. Так после пятилетнего перерыва я встретился с учениками и приступил к любимой работе.

                  И снова, как в далеком 33-м году пришли в холодную школу голодные ребятишки в плохонькой одежонке и обуви. И опять не хватало самого необходимого: книг, тетрадей, ручек, чернил, наглядных пособий, карт, мела…

Страна была разрушена, лежали в руинах фабрики и заводы. Много надо было приложить сил, чтобы восстановить разрушенное, быстрее поднять сельское хозяйство. А ведь в селе почти не осталось здоровых молодых мужчин. Из ста семидесяти трех жителей Кугульты, призванных на фронт, домой вернулись восемьдесят восемь. Имена восьмидесяти кугультинцев, не вернувшихся с войны, золотом горят на мемориальной доске у памятника, что стоит у сельского клуба. 

           Но жизнь продолжалась. Мирная жизнь. Надо было учить детей, строить дома, играть свадьбы, провожать в армию. Россия понемногу поднималась из пепла, набирала силу.

          Встречаясь с нашими односельчанами, школьниками тех послевоенных лет, мы не раз слышали, как хотели они учиться, как тянулись к знаниям. У многих были хорошие способности, но продолжить учебу они не смогли. Слишком рано пришлось им начать работать рядом с матерями, старшими братьями и сестрами. Отцы многих из них не вернулись с войны. Неизменно, заканчивая разговор, они говорят о том, какие перед нами сейчас возможности, какие мы счастливые, что можем сами выбирать профессию. Их профессии определила послевоенная нехватка рабочих рук в колхозе: скотники, доярки, чабаны, полеводы.

       «В 1953 году наш народ оплакал Сталина, благодаря которому мы выстояли в этой страшной войне. В том же году меня перевели в школу №14. Труновский район снова был присоединен к Изобильненскому. Школа эта находилась во второй бригаде села Новая Кугульта. В 1966-1967 годах я как лучший руководитель школы был занесен на районную Доску Почета. В 1974 году был награжден нагрудным значком как победитель социалистического соревнования. В1978 году за долголетний, добросовестный труд Президиум Верховного Совета СССР и решением краевого Совета депутатов трудящихся от 8 февраля 1978 года награжден медалью «Ветеран труда». Не раз мой труд отмечали грамотами РОНО. Вообще хвалиться я не люблю, но меня как учителя и руководителя школы всегда держали на хорошем счету в РОНО».

        Сорок четыре года учил он детей быть честными, любить Родину, дорожить близкими людьми. Сам трудился честно, не за страх, а за совесть, не любил лгунов и лентяев, старался быть примером для своих детей и учеников. Алексей Федорович ушел из жизни в 200   году.

      Идут годы. Но живет в сердцах односельчан память об Учителе.  Два сына у Алексея Федоровича. Юрий работал агрономом в селе Подлесном. Геннадий – офицер-моряк, служил в Мурманске, сегодня вернулся в родное село. Оба уже пенсионеры. Четверо внуков и уже растут правнуки. Всегда окружен ветеран заботой и вниманием близких людей.

           «В детстве мы с сестрой частенько присаживались с дедушкой, когда он проверял тетради, писал планы, рассказывал  о своих учениках. Нам было это очень интересно. Видимо, поэтому мы обе стали учительницами. Большую роль в этом сыграло и то, что мы видели, с каким почтением относились к дедушке жители села. Здоровались, кланялись, улыбались. А могло ли быть иначе? Ведь наш дедушка, приехав сюда девятнадцатилетним пареньком, выучил несколько поколений наших односельчан.

            Много испытаний выпало на долю моего дедушки: голод, война, немецкий плен, смерть двух сыновей и жены. Но дедушка выдержал все, не потерял веру в жизнь, оптимизм и доброе сердце.

            Дедушка вспоминал войну, плен. Я слушала  его со слезами на глазах, да и у него на глаза наворачивались слезы. Мысленно переносилась вместе с ним в те годы, представляла, что пришлось ему пережить.

            Всегда дедушка с большим волнением ждал праздник 9 Мая. Вся наша семья собиралась, чтобы поздравить дедушку. Как бы он себя ни чувствовал в этот день, он обязательно  шел на митинг, чтобы почтить память погибших товарищей и обменяться рукопожатием с еще оставшимися в живых ветеранами.

           У меня растет сын Алексей. Алешенька, названный так в честь дедушки. Вся наша большая семья гордится  Алексеем Федоровичем, тем,  как прожил  он свою долгую жизнь, как много сделал для людей, для нашего маленького села».

           «В детстве мы с сестрой частенько присаживались с дедушкой, когда он проверял тетради, писал планы, рассказывал  о своих учениках. Нам было это очень интересно. Видимо, поэтому мы обе стали учительницами. Большую роль в этом сыграло и то, что мы видели, с каким почтением относились к дедушке жители села. Здоровались, кланялись, улыбались. А могло ли быть иначе? Ведь наш дедушка, приехав сюда девятнадцатилетним пареньком, выучил несколько поколений наших односельчан.

            Много испытаний выпало на долю моего дедушки: голод, война, немецкий плен, смерть двух сыновей и жены. Но дедушка выдержал все, не потерял веру в жизнь, оптимизм и доброе сердце.

            Дедушка вспоминал войну, плен. Я слушала  его со слезами на глазах, да и у него на глаза наворачивались слезы. Мысленно переносилась вместе с ним в те годы, представляла, что пришлось ему пережить.

            Всегда дедушка с большим волнением ждал праздник 9 Мая. Вся наша семья собиралась, чтобы поздравить дедушку. Как бы он себя ни чувствовал в этот день, он обязательно  шел на митинг, чтобы почтить память погибших товарищей и обменяться рукопожатием с еще оставшимися в живых ветеранами.

           У меня растет сын Алексей. Алешенька, названный так в честь дедушки. Вся наша большая семья гордится  Алексеем Федоровичем, тем,  как прожил  он свою долгую жизнь, как много сделал для людей, для нашего маленького села».

           «В детстве мы с сестрой частенько присаживались с дедушкой, когда он проверял тетради, писал планы, рассказывал  о своих учениках. Нам было это очень интересно. Видимо, поэтому мы обе стали учительницами. Большую роль в этом сыграло и то, что мы видели, с каким почтением относились к дедушке жители села. Здоровались, кланялись, улыбались. А могло ли быть иначе? Ведь наш дедушка, приехав сюда девятнадцатилетним пареньком, выучил несколько поколений наших односельчан.

            Много испытаний выпало на долю моего дедушки: голод, война, немецкий плен, смерть двух сыновей и жены. Но дедушка выдержал все, не потерял веру в жизнь, оптимизм и доброе сердце.

            Дедушка вспоминал войну, плен. Я слушала  его со слезами на глазах, да и у него на глаза наворачивались слезы. Мысленно переносилась вместе с ним в те годы, представляла, что пришлось ему пережить.

            Всегда дедушка с большим волнением ждал праздник 9 Мая. Вся наша семья собиралась, чтобы поздравить дедушку. Как бы он себя ни чувствовал в этот день, он обязательно  шел на митинг, чтобы почтить память погибших товарищей и обменяться рукопожатием с еще оставшимися в живых ветеранами.

           У меня растет сын Алексей. Алешенька, названный так в честь дедушки. Вся наша большая семья гордится  Алексеем Федоровичем, тем,  как прожил  он свою долгую жизнь, как много сделал для людей, для нашего маленького села».

Алексей Федорович Ярковой ушел из жизни 24 ноября 2006 года. Ему было 93 года. 75 из них он отдал селу, которое стало для него родным. 43 года он посвятил педагогическому труду.

     Среди его учеников – военные и чиновники, педагоги и агрономы, сельские труженики и городские жители, разъехавшиеся по всей большой стране, но главное – это сотни хороших людей, несущих в своем сердце свет памяти о скромном сельском учителе, Учителе с большой буквы.

                                                           Мы знаем по сбивчивым

трудным рассказам

                                                               О горьком победном пути,

                                               Поэтому должен

хотя бы наш разум

                                                                   Дорогой страданья пройти.

И мы разобраться обязаны сами

                                                                               В той боли,

         что мир перенес.

                                                                               Конечно, мы смотрим

иными глазами –

                                                                   Такими же, полными слез.

Ю. Поляков

Все дальше в прошлое уходят от нас грозные годы Великой Отечественной войны, когда русский народ ценой невероятных усилий и жертв отстоял свою великую Родину. Жестоким ураганом прошла война по человеческим жизням: отняла самых близких и родных, лишила родного очага и крова, сломала и искорежила людские судьбы. Не было такой семьи, где бы не познали в полной мере боль и горечь потерь. Не оставалось ни одного человека, кого не опалил бы этот страшный огонь своим смертоносным адским пламенем.

Алексей Федорович Ярковой тот, кто сполна все это изведал. В 1913 году 13 марта в Ставропольской губернии (ныне Ставропольский край) в уездном селе Петровском (ныне Светлоград) в крестьянской семье Ярковых Федора Михайловича (1892 года рождения) и Марии Никитичны (1894 года рождения) родился первенец, которого нарекли Алексеем в честь святого Алексея теплого», - так начинает свой рассказ Алексей Федорович.

Трудное было время. В1914 году началась первая мировая война, и отец ушел на фронт. Мать осталась одна с двумя детьми на руках. В семье в то время появился второй сын – Иван. Тяжело пришлось Марии Никитичне. Хлебнула она горюшка: кормила, одевала, воспитывала детишек, солдатка ждала мужа с далекой германской войны. Вернулся отец, стало легче.

Но в 1921 году начался голод. Он косил людей страшной своей косой так, что не успевали хоронить. В том страшном 21-м году умер маленький брат Александр.

Наконец настало мирное время в стране. Начала она залечивать раны, нанесенные войной и голодом. Восстанавливались школы, в них возобновлялась учеба. Это относится к 1926 году. Мне тогда шел тринадцатый год, а я учился в третьем классе. Помню, был такой случай. Шел урок чтения, но меня отвлек сосед по парте. И вдруг слышу, учитель Павел Александрович называет мою фамилию: «Ярковой, читай!» А ведь я не следил. И поставил учитель меня в угол. Как же мне было стыдно! На всю жизнь запомнил этот случай. С тех пор я был внимательным и прилежным. Я потом, вспоминая этот случай, учился и получал оценки только хорошие».

Алексей Федорович рассказывает так живо, что все предстает передо мной как наяву. Удивительную память сохранил этот человек в свои 90 с лишним лет. И говорит эмоционально, сильным густым басом.

Учился он в железнодорожной средней школе, успешно переходил из класса в класс, получая хорошие оценки. В 1932 году его приняли в комсомол. Юным комсомольцам торжественно вручили комсомольские билеты, поздравили с вступлением в отряды молодых борцов за светлое будущее всего человечества. Этот день остался в его памяти навсегда.

«Дойдя до 9-го класса и окончив его, я пришел в 10-й класс. Трудная была учеба, потому что семья состояла из восьми душ. Каждого надо было одеть, обуть, накормить. Кроме того, отец стремился дать мне и моим братьям образование. Население тогда было абсолютно безграмотным. Нелегко это давалось отцу. А в это время открылись годичные курсы учителей. Это была моя мечта, и я, не окончив 10 класса, поступил на эти курсы. Страшный был 1933 год. Снова навалился на людей голод. На Ставрополье был большой наплыв людей из голодных краев, много было с Украины. Мы тоже голодали. Идешь на занятия голодный, а на базарной площади лежат трупы, и некому их убирать. В этом страшном году я закончил учительские курсы и был направлен вместе с товарищами в Изобильненский район для ликвидации безграмотности. Приехав в Изобильное, мы явились в РОНО. Нас принял заведующий, товарищ Тютюнников. Он провел с нами беседу, ознакомил с селами, в которые мы направлялись. Мое село, даже не село, а хутор в шестидесяти пяти километрах от Изобильного. На такое большое расстояние пришлось добираться на бидарке. Едем с секретарем совета, а кругом «степь да степь широкая», заросшая бурьяном. Я спрашиваю секретаря: «Скоро приедем?» И вот показалось село. Да и не село вовсе, а разбросанные по степи хаты. Расстояние между ними метров двести, а то и все пятьсот. Сердце заныло у меня от этого вида.

Слушаю Алексея Федоровича, и мне трудно представить, что на месте нашего небольшого, но такого благоустроенного, красивого села когда-то был хутор, степь. А было это всего семьдесят лет назад.

«Но вот наконец мы подъехали к школе. Здание было деревянное. В нем один класс, жилая комната и коридор. Вот в этом помещении мне предстояло и жить, и работать. Было неуютно и холодно, и в доме, и на душе. Но делать нечего. Приступай к своей работе, молодой учитель!»

По воспоминаниям старожилов на месте села было два хутора и два колхоза. Первый именовался колхоз имени Молотова, а второй Малая Кугульта. Были две начальные школы. Учитывая детей, мне приходилось заходить в каждую хату. Повсюду я встречал бедность, грязь, сырость, холод и голод. В школе должны были учиться около восьмидесяти детей. Деревянное здание школы было очень холодным. Топили кураем, соломой, даже камышом. Но

какое от них тепло? За партами сидели дети самых разных возрастов: в третьем классе были ребята 1918 года рождения.

Мои первые ученики… Одетые в лохмотья, нестриженные, чумазые, они охотно шли в школу, тянулись к знаниям. Не было книг, письменных принадлежностей, писали на газетах цветными карандашами. А как они смотрели на меня! Как там поэт Некрасов писал:

                               …серые, карие, синие глазки

                                смешались, как в поле цветы.

В них столько свободы, покоя и ласки,

                                В них столько святой доброты.

Вот так сидели и смотрели на меня дети за партами передо мной. А я, глядя на них, радовался своим первым учительским успехам и их первым шагам в учебе.

Из воспоминаний первых учеников:

 «Вспоминая детские годы, всегда вижу самого строгого и справедливого человека – это мой первый и единственный учитель Ярковой Алексей Федорович. Дай Бог ему здоровья и долгих лет жизни».

Ярыгина Варвара Степановна

«Как сейчас помню один эпизод из школьной жизни. Сидим мы за партой с Чиркиной Зинаидой. Она пытается писать из моей чернильницы, а я ей не даю. Алексей Федорович заметил, стал выяснять, о чем у нас спор, почему мы ссоримся. Узнав, в чем дело, разрешил наш спор так: «Пишите обе из моей чернильницы».  И поставил нам на стол свою чернильницу».

Иванькова Нина Васильевна

«Мой первый учитель Ярковой А.Ф.  Строгий, требовательный и справедливый, за что мы и любим его до сих пор. Так хотелось учиться, но возможности не было. Я и мои сверстники рано начали трудиться, помогать родителям и колхозу».

Кулешов Николай Григорьевич

В 1935 году Изобильненский район был разделен на два района: Изобильненский и Труновский. В этом же году образовался Труновский райком комсомола, и была созвана комсомольская конференция. Комсомольцы села делегировали на конференцию Яркового А.Ф. Его избрали членом райкома комсомола и председателем ревизионной комиссии. В этом же 1935 году Алексей Федорович был назначен заведующим школой. Жизнь кипела, была полна событий, нужных и важных дел. Село стало понемногу строиться. Люди стали получше, побогаче.

В 1936 году Алексей Федорович женился на местной девушке Сиволапенко Раисе Ивановне. В 1937 году Алексей Федорович подавал заявление в партию, но не приняли его из-за недоказанного факта – якобы жена его была дочерью белого офицера. Поступил учиться в Ставропольский педтехникум. Один за другим родились сыновья: Леонид в 1937 г., Виктор в 1939 г., Юрий в 1941 г. Известие о войне застало Алексея Федоровича в Ставрополе. Он сдавал государственные экзамены и должен был получить долгожданный диплом учителя. Оставалось сдать два экзамена. Но грянула война. К сожалению, когда на Ставропольскую землю вступили немцы, жена, по совету осторожных людей сожгла зачетную книжку.

Вот что вспоминает Алексей Федорович об этих днях. «Узнав о начале войны в Ставрополе,  я вернулся домой и сразу же поехал в военкомат, расположенный в селе Труновском. Но мне дали бронь и приказали приготовить школу к новому учебному году. И все же работать мне пришлось недолго, 11 сентября я получил повестку, а уже 12 сентября вместе с Богословским Федором, Белозеровым Дмитрием, Хализевым Петром явился в военкомат в село Труновское, откуда на подводах нас отправили на сборный пункт в город Изобильный. Здесь сели мы в вагоны, и повезли нас куда-то на запад, не сообщая пункта назначения. Чрез день мы были в городе Миллерове Ростовской области. Здесь нас, земляков, разлучили. Более грамотных отобрали в батальон связи. Нас начали обучать, а немецкие самолеты уже летали над городом и строчили из пулеметов.

Враг подходил все ближе, и батальон перебросили в город Камышин, а затем на Северный  Донецк. Здесь дивизия была брошена в бой. Наш отдельный батальон осуществлял связь 361-го полка. Командовал батальоном старший лейтенант Харитонов, политруком был Воробьев (звания не помню). Нашим взводом командовал Попов. Я был его помощником и командиром 1 отделения.

Фашисты отступали. Вооруженные мосинскими винтовками образца 1895 года, мы теснили врага с родной земли. Это было в январе-феврале 1942 года. Двигаясь на запад, мы выдавили немцев из города Каменска Ростовской области. Здесь я впервые увидел разрушенные дома, сгоревшие крыши. Лютая была зима в первый год войны, много снега, мороз.

Из «Летописи Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.»:

«К началу нового, 1942 года инициатива на всем советско-германском фронте перешла на сторону советских войск. Советская Армия наступала на всем пространстве от Ладожского озера до Азовского моря. В это наступление включились войска девяти фронтов. Войска Юго-Западного и Южного фронта проводили Барвенково-Лозовскую операцию, в результате которой продвинулись на 90-100 км на Запад. Зима, суровая и холодная, со снегом и метелями, больше благоприятствовала обороняющейся стороне, чем наступающей.  Фашисты отсиживались в тепле по деревням. Подвалы и дома немцы превращали в дзоты. Гитлеровцы отступали так быстро, что не успевали сжечь и взорвать свои склады с продовольствием и боеприпасами, с прочим войсковым имуществом. Тяжелые минометы, артиллерийские орудия, танки… Трофеи советских войск были огромными.

В ходе наступательных сражений наша Красная Армия окрепла, приобрела опыт.

Лишь к весне 1942 года гитлеровцам удалось стабилизировать положение».

Из рукописи Яркового А.Ф.:

«В феврале 1942 года в одном из тяжелейших боев на территории Украины наш батальон попал в окружение. Немцы вооружены до зубов, перевес в численности и техническом оснащении был на стороне врага. Сотни солдат погибли и с одной, и с другой стороны. Силы были неравны.

Здесь я попал в плен. Много было со мной друзей по несчастью. Разместили нас в сараях на станции Лозовая. Двери были не заперты. Нашлись смельчаки, попытали судьбу, но тут же были сражены пулеметными очередями. Из Лозовой нас перевезли в товарных вагонах в город Павлоград, а потом в Днепропетровск. Здесь нас поместили в тюрьме, построенной еще при Екатерине II. Спали прямо на цементном полу. Литр баланды и 200 граммов хлеба на сутки – такова была суточная норма. Многие болели, попадали в лазарет. Но оттуда никто никогда не возвращался. Однажды в очереди за баландой я упал в обморок от истощения. Спасибо, был у меня товарищ, Сорокин Саша, который поддержал меня, не дал забрать в «лазарет». Не знаю, выжил он или сгинул в фашистских лагерях, нас разлучили еще в Днепропетровске. Мы догадывались, что случилось с нашими заболевшими товарищами. Я видел сам, как однажды к подвалам подъехали сани, и оттуда стали выносить окоченевшие тела. Их грузили на сани и увозили неизвестно куда. Никогда не узнают матери, жены, дети, какую горькую чащу пришлось испить их родным сыновьям, отцам, мужьям.

Все мы очень хотели выжить. Каждый хотел жить, чтобы увидеть, как оккупанты будут изгнаны с родной земли, как получат они по заслугам за свои черные дела, за преступления».

Старому солдату трудно вспоминать об этой странице его жизни. Сколько бы ни рассказывал Алексей Федорович про это время, на его глазах блестят слезы, срывается голос. Видно, время не в силах залечить раны, нанесенные войной.

Есть много свидетельств о зверствах фашистов по отношению к пленным. Мы читали об этом в документальной и художественной прозе, видели в военных хрониках и фильмах о войне. У меня нет желания вызывать в памяти пожилого человека эти страшные моменты.

Сам он вспоминает о том, как ходил собирать дрова на тюремном дворе и приносил их повару. Тот давал ему за это литр баланды – жить-то хотелось. Я знаю, что ему очень хотелось вернуться домой, увидеть братьев, родителей, жену и сыновей. А еще больше хотелось дожить до Победы. До того дня, когда последний враг захлебнется собственной, черной кровью.

В Днепропетровске военнопленных держали до мая. Навсегда запомнился Алексею Федоровичу немецкий офицер, который любил развлекаться так: возьмет три-четыре булки хлеба, взберется на помост с овчаркой, отламывает куски и бросает изголодавшимся пленным, которые собираются вокруг помоста. Когда же хлеб кончался, он пускал собаку, которая бросалась на голодных людей, по-волчьи рвала одежду вместе с мясом.

«В мае нас повели на комиссию. Немецкие врачи осматривали нас, как рабочий скот, ощупывали мышцы, залезали пальцами в рот, считая зубы. Если кто-то им подходил, они произносили: «Gut». Это значило «Хорошо». Через два дня нас построили в колонну и в сопровождении автоматчиков с овчарками погнали на вокзал, где ждали товарные вагоны. Нас посадили в вагоны, поезд пошел на запад. Ничего нельзя было увидеть. Вагоны были закрыты. Слух прошел, что нас везут в Германию. Так я оказался в Южной Баварии. Выгрузили нас на небольшой станции Вайдинк, также называлась и деревня неподалеку. Километрах в пятнадцати находилась железнодорожная станция, город Кам. Нас разместили в лагере, километрах в пяти от станции. Был разгар полевых работ, требовались рабочие руки. Стали нас распределять по хозяйствам под расписку. Днем мы работали, а на ночь нас забирали в лагерь. Зимой мы пилили лес, складывали в штабеля, а машины увозили его на каменноугольные шахты. Только в апреле 1945 года нас освободили американцы.

Освобождение было радостное и грустное.  9 мая 1945 года, наконец, закончилась война, фашист уничтожен. Гитлер получил по заслугам. Мы всей душой радовались победе, она принесла нам освобождение, но на нас смотрели как на врагов народа. Так считал Сталин. Этот осадок останется в моей душе до конца моей жизни. По приказу командования нас собрали в один лагерь. Такие лагеря называли фильтрационные. Лагерь находился возле города Кам. Мы жили в немецких казармах. Нас кормили, мы могли свободно передвигаться. Здесь мы жили около трех недель. Затем нас погрузили и отвезли в город  Цветль, где располагался Особый отдел. Искали изменников Родины, власовцев, врагов народа. В конце мая вывезли за город, разместили в немецких казармах, работы не давали, мы отдыхали. Сюда приезжали «покупатели», отбирали людей и увозили в неизвестном направлении.

Здесь я встретил старого друга из села Труновского – учителя Зиборова Петра Ивановича. До войны я, приезжая в РОНО по школьным делам, частенько оставался у него ночевать. Встреча была теплой. За всю войну ни одного знакомого лица. Он мне был, как родной брат, в эти дни. К сожалению, вскоре нас разлучили. Меня и еще около полутора тысяч человек отправили пешим строем  на железнодорожную станцию, погрузили в эшелон и повезли в чехословацкий город Братиславу. Из Братиславы отправили в Румынию в город Крайово, где нам выдали военную форму, и мы снова  приняли присягу. После присяги нас доставили в город Турно-Северин. Здесь наша жизнь протекала в постоянных военных занятиях: строевая подготовка, стрельбище, охрана важных объектов.

Вскоре вышел указ о первоочередной демобилизации учителей. Так в ноябре 1945 года началась моя обратная дорога домой.

Прибыл я домой 18 ноября 1945 года. Так получилось, что я встретил в Изобильном дядю и двоюродного брата своей жены: Плотникова Павла Николаевича и Плотникова Петра Ильича. Ехали в одном эшелоне и не виделись. Сколько было радости и слез! Мы вернулись домой! Снега еще не было, но мороз был крепкий. До Безопасного добирались сначала пешком, потом на подводе, затем в кузове машины. Ветер пронизывал до костей.

Из Безопасного втроем пошли в Кугульту. Сердце выскакивало из груди, когда стали приближаться к хутору. Вот и родной дом. Больше пяти лет я не видел семью. Да и не надеялся уже, что увижу. Стоим у дверей, и стучать боимся. Наконец дядя постучал. Сколько же было радости, слез – все смешалось воедино.

Вернувшись домой, Алексей Федорович словно заново начал жить: началась мирная жизнь. Сколько же горьких отметин оставила война на хуторе. Не обошла она стороной и семью Ярковых.

Умер в 1944 году его старший сынок. Не вернулись с войны двое его братьев. Иван – старший лейтенант, командир артиллерийского взвода – был ранен под Витебском, умер в госпитале в 1944. Пропал без вести брат Александр. Недосчитался Алексей Федорович многих друзей, знакомых – немало слез было пролито в годы войны. Не пересыхали они на глазах вдов и сирот и много лет спустя.

«24 ноября 1945 года вместе с Чалым Алексеем Никитовичем на быках мы поехали в село Труновское. Выпал обильный снег, и мы где пешком, где на санях добрались в районный центр. Он пошел в ветеринарную службу, а я в РОНО. Заведующим РОНО был Воробьев. Здесь получил приказ приступить к работе с первого января 1946 года в качестве учителя и заведующего школы. Так после пятилетнего перерыва я встретился с учениками и приступил к любимой работе.

И снова, как в далеком 33-м году пришли в холодную школу голодные ребятишки в плохонькой одежонке и обуви. И опять не хватало самого необходимого: книг, тетрадей, ручек, чернил, наглядных пособий, карт, мела… Страна была разрушена, лежали в руинах фабрики и заводы. Много надо было приложить сил, чтобы восстановить разрушенное, быстрее поднять сельское хозяйство. А ведь в селе почти не осталось здоровых молодых мужчин. Из ста семидесяти трех жителей Кугульты, призванных на фронт, домой вернулись восемьдесят восемь. Имена восьмидесяти кугультинцев, не вернувшихся с войны, золотом горят на мемориальной доске у памятника, что стоит у сельского клуба. 

Но жизнь продолжалась. Мирная жизнь. Надо было учить детей, строить дома, играть свадьбы, провожать в армию. Россия понемногу поднималась из пепла, набирала силу.

Встречаясь с нашими односельчанами, школьниками тех послевоенных лет, мы не раз слышали, как хотели они учиться, как тянулись к знаниям. У многих были хорошие способности, но продолжить учебу они не смогли. Слишком рано пришлось им начать работать рядом с матерями, старшими братьями и сестрами. Отцы многих из них не вернулись с войны. Неизменно, заканчивая разговор, они говорят о том, какие перед нами сейчас возможности, какие мы счастливые, что можем сами выбирать профессию. Их профессии определила послевоенная нехватка рабочих рук в колхозе: скотники, доярки, чабаны, полеводы.

И снова вспоминает Ярковой А.Ф.:

«В 1953 году наш народ оплакал Сталина, благодаря которому мы выстояли в этой страшной войне. В том же году меня перевели в школу №14. Труновский район снова был присоединен к Изобильненскому. Школа эта находилась во второй бригаде села Новая Кугульта. В 1966-1967 годах я как лучший руководитель школы был занесен на районную Доску Почета. В 1974 году был награжден нагрудным значком как победитель социалистического соревнования. В1978 году за долголетний, добросовестный труд Президиум Верховного Совета СССР и решением краевого Совета депутатов трудящихся от 8 февраля 1978 года награжден медалью «Ветеран труда». Не раз мой труд отмечали грамотами РОНО. Вообще хвалиться я не люблю, но меня как учителя и руководителя школы всегда держали на хорошем счету в РОНО.

А что касается наград военного времени. Поймите, что в плену наград не давали, а только хлестали, чтобы лучше работали. Однако юбилейными медалями отмечался всегда. Награжден медалью Г.К. Жукова, нашего славного полководца, только благодаря ему мы победили злейшего врага».

На этом воспоминания Алексея Федоровича заканчиваются. Зря жалеет он о неполученных наградах. Лучшая награда, любовь и уважение односельчан, у него есть.

Сорок четыре года учил он детей быть честными, любить Родину, дорожить близкими людьми. Сам трудился честно, не за страх, а за совесть, не любил лгунов и лентяев, старался быть примером для своих детей и учеников.

Два сына у Алексея Федоровича. Юрий работал агрономом в селе Подлесном. Геннадий – офицер-моряк, живет в Мурманске. Оба уже пенсионеры. Четверо внуков и уже растут правнуки. Всегда окружен ветеран заботой и вниманием близких людей.

Из воспоминаний внучки Тищенко Л.Ю., учительницы начальных классов ГОУ СОШ №14 с. Новая Кугульта.

«В детстве мы с сестрой частенько присаживались с дедушкой, когда он проверял тетради, писал планы, рассказывал о своих учениках. Нам было это очень интересно. Видимо, поэтому мы обе стали учительницами. Большую роль в этом сыграло и то, что мы видели, с каким почтением относились к дедушке жители села. Здоровались, кланялись, улыбались. А могло ли быть иначе? Ведь наш дедушка, приехав сюда девятнадцатилетним пареньком, выучил несколько поколений наших односельчан.

Много испытаний выпало на долю моего дедушки: голод, война, немецкий плен, смерть двух сыновей и жены. Но дедушка выдержал все, не потерял веру в жизнь, оптимизм и доброе сердце.

Иногда дедушка вспоминает войну, плен. Я слушаю его со слезами на глазах, да и у него на глаза наворачиваются слезы. Мысленно переношусь вместе с ним в те годы, пытаюсь представить, что пришлось ему пережить. Приходит боль, от которой никуда не деться, возникает чувство глубокого уважения к прожитым им годам.

Всегда дедушка с большим волнением ждет праздник 9 мая. Вся наша семья собирается, чтобы поздравить дедушку. Как бы он себя ни чувствовал в этот день, он обязательно идет на митинг, чтобы почтить память погибших товарищей и обменяться рукопожатием с еще оставшимися в живых ветеранами.

У меня растет сын Алексей. Алешенька, названный так в честь дедушки. Они очень любят бывать вместе.

Мы все очень любим дедушку, гордимся им и хотим, чтобы он жил долго-долго и был здоров».

А это отрывок из «Письма ветерану», написанного правнучкой Алексея Федоровича, Тищенко Юлией, ученицей 7 класса ГОУ СОШ №14 с. Новая Кугульта:

«Мой прадедушка-ветеран Великой Отечественной. Он много рассказывал мне о том трудном времени, когда ему пришлось начинать свою трудовую деятельность. Сорок четыре года отдал он обучению детей. С 1933 по1976 год он работал в нашей школе. Отсюда и ушел на пенсию.

С самого раннего детства дедушка брал меня с собой на митинг 9 мая. Я стояла рядом с дедушкой и гордилась им. С ним вместе были его друзья-ровесники, седые ветераны. Они вместе вспоминали те грозные годы, погибших товарищей, не вернувшихся с фронта односельчан. В нашей семье 9 мая – самый главный праздник. Дедушка, я хочу, чтобы ты не болел, чтобы лучик света в твоих глазах еще долго светил и согревал тех, кто находится рядом с тобой».

Алексей Федорович – почетный гость на всех школьных праздниках. Никогда не отказывается он от приглашений прийти в школу. Охотно беседует с детьми, много и интересно рассказывает им о войне, о своей судьбе, об односельчанах. И всегда блестит в его глазах огонек неподдельного интереса к детям и их судьбам. Многих он называет по именам, вспоминает их дедушек и бабушек, когда они были такими же учениками, но с другими, недетскими заботами.

Все мы удивляемся его бодрости. 13 марта 2005 года ему исполнится девяносто два года. Но он сохранил бодрость духа, ясность ума и неиссякаемую любовь к жизни и людям. Ко всему происходящему у него неподдельный интерес.

В ответ на пожелание здоровья он шутит:

«Всем своим товарищам-фронтовикам приказал дожить до шестидесятилетия нашей Победы. Обязательно доживем! Это наш праздник! Самый главный!»

Алексей Федорович говорит так, что в конце каждого предложения хочется поставить восклицательный знак: сколько эмоций в его словах.

Я думаю нет лучше награды, чем оглянувшись на прожитую жизнь сказать: «Да, трудная была судьба, не баловала меня она, не жалела. Но мне не вчем себя упрекнуть. Я жил наперекор всем ее ударам. А била она и в сердце, и в спину. Я назло всему прожил ее Человеком. Да – человеком!»

Чем дальше мы отдаляемся от войны, тем глубже осознаем величие подвига, совершенного нашим народом. И хотя ныне человечество волнуют другие жизненные проблемы, но время не властно ни ослабить, ни преуменьшить значимости подвига, совершенного советскими людьми во имя свободы и независимости своего Отечества. Здесь справедлива, как никогда, народная мудрость: «Великое видится на расстоянье…»

Пусть же люди, прошедшие через Великую Отечественную войну, будут примером для нас, напоминают нам о том, как надо любить и защищать свою Родину!

Список литературы:

1.     Солдаты Победы. 1941-1945. Воспоминания участников Великой Отечественной Войны Труновского района. – Ставрополь, 2003.

2.     Летопись Великой Отечественной 1941-1945 гг. Краткая иллюстрированная история для юношества. – М.: Молодая гвардия, 1985.

3.     Ставропольцы в Великой Отечественной войне. – Ставропольский фонд культуры, 1995 г.

4.     Рукопись воспоминаний Яркового А.Ф.

5.     Летопись средней школы №14, рукописные материалы, собранные учениками ГОУ СОШ №14.

6.     Письмо ветерану. Конкурсная работа ученицы 7 класса ГОУ СОШ №14 Тищенко Ю.

7.     «Учитель с большой буквы»,  Гордийко Дарья, «Нива»,  20 ноября 2004 года.