Дипломная работа "Местоимения как особая часть речи"

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ…………………………………………………………………..3

ГЛАВА 1. МЕСТОИМЕНИЕ КАК ОСОБАЯ ЧАСТЬ РЕЧИ……………..8

1.1. Характеристика местоимения как части речи…………………...8

1.2. Две основные классификации местоимений……………………14

1.3. Трудные вопросы теории местоимений………………………....21

1.3.1. Категория лица, рода и числа у местоимений…………....21

1.3.2. Устаревшие местоимения………………………………….30

1.3.3. Расширение класса местоимений……………………........34

Выводы по первой главе……………………………………………………40

ГЛАВА 2. ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ МЕСТОИМЕНИЙ

В РАЗНЫХ СТИЛЯХ РЕЧИ……………………………………………..............44

               2.1. Разговорный стиль……………………………………...….....44

               2.2. Художественный стиль………………………………………49

               2.3. Публицистический стиль…………………………………….65

               2.4. Официально-деловой стиль……………………………….....69

               2.5. Научный стиль………………………………………………..72

Выводы по второй главе................................................................................77

ЗАКЛЮЧЕНИЕ……………………………………………………..............80

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК………………………………….…..83

ПРИЛОЖЕНИЕ 1. Тексты разных стилей для анализа ………………….86

ПРИЛОЖЕНИЕ 2. Общая характеристика анализируемых текстов…...109

ПРИЛОЖЕНИЕ 3.   Разряды местоимений и их количество в текстах разных стилей…………………………………………………………………..110

ВВЕДЕНИЕ

Настоящая дипломная работа освещает наиболее трудные вопросы местоимений и позволяет разобраться во множестве подходов к этой проблеме. В работе также рассмотрены стилистические возможности местоимений и их функционирование в разных стилях речи.

Небольшой по объему, но чрезвычайно интересный по содержанию и функционированию в языке класс местоимений привлекал внимание многих лингвистов, по данному вопросу написано большое количество работ, что свидетельствует об актуальности темы «Местоимение как особая часть речи».

Цели исследования – изучить различные точки зрения на теорию местоимения; обнаружить спорные моменты в изучении данной части речи;  рассмотреть стилистические возможности местоимений; определить частотность их употребления в разных стилях.

Данные цели предполагают решение следующих задач:

§  изучить лингвистическую и методическую литературу по данным проблемам;

§  выявить особые черты местоимения как части речи;

§   сопоставить различные точки зрения по проблемным вопросам местоимений;

§  выявить закономерность разделения местоимений по двум классификациям;

§  показать процесс пополнения местоимений новыми словами;

§  определить частотность употребления местоимений в разных стилях речи.

§  описать специфику функционирования местоимений в разных стилях речи.

Объект исследования – морфология современного русского языка.

Предмет исследования – класс местоимений.

Материалом для исследования стилистических возможностей местоимений послужили тексты разных языковых стилей: разговорного (эпизод из повести В. Шукшина «Калина красная»), художественного (поэзия и проза), публицистического (газетная статья), официально-делового (официально-документальный и обиходно-деловой стили) и научного (отрывок из диссертации).

Оригинальность исследования состоит в привлечении в содержательную часть работы большого количества источниковой базы, в которую вошли не только научные труды и учебные пособия, но и спектр периодических материалов, опубликованных в отечественных журналах, пользующихся признанным авторитетом в области лингвистики.

Теоретической основой исследования послужили труды Бабайцевой В. В., Бондалетова В. Д., Буланина Л. Л., Виноградова В. В., Голанова И. Г., Голуб И. Б., Леканта П. А., Розенталя Д. Э., Солганик Г. Я. и других лингвистов.

В последнее время наблюдается оживление интереса к проблеме трактовки местоимений в научной лингвистической литературе. Об этом свидетельствует многочисленные статьи по этой теме. К примеру, статья «Местоимения в современных школьных учебниках» доктора филологических наук Скобликовой Елены Сергеевны (РЯШ, 2008, № 4, с. 41-48),  и  статья «Начинаем изучать местоимение» Вознюк Л. В. (РЯШ, 2009, № 10, с. 13). Указанные статьи интересны тем, что в них затрагивается  вопрос правомерности выделения местоимений в качестве самостоятельной части речи, рассматриваются широкое и узкое понимание местоимений.

Также представляют интерес работы по стилистике В. Д. Бондалетова («Стилистика русского языка»), А. Н. Гвоздева («Очерки по стилистике русского языка») и Д. Э. Розенталя («Практическая стилистика русского языка»).  В трудах этих лингвистов рассмотрены стилистические возможности разных частей речи, в том числе и местоимения.

Несмотря на интерес исследователей к местоимениям, отдельные вопросы до сих пор являются в достаточной степени спорными:

1)                      в науке нет единого мнения по поводу слов оба, обе. Одни лингвисты считают их указательными местоимениями в значении «и тот, и другой», а другие относят их к собирательным числительным на том основании, что они по значению близки числительному «двое»;

2)                      с одной стороны, к местоимениям относятся местоимения-наречия, т. е. слова, которые указывают на признак действий (где, когда, там, почему-то и др.). Эти местоимения дополняют разряды определительных (везде, всегда), указательных (так, туда), вопросительных, относительных (где, зачем), неопределенных (где-то, когда-либо) и отрицательных (нигде, никогда) местоимений. С другой стороны, есть сложившаяся лингвистическая традиция относить к местоимению как части речи только те местоименные слова, которые употребляются «вместо имени», то есть вместо существительного, прилагательного или числительного. Таким образом, не все лингвисты признают местоименные наречия как разряд.

3)                      место определительных местоимений в системе разрядов. Лекант П. А. относит их к разряду относительных.

4)                      Неоднозначно лингвистами решается вопрос пополняемости местоимений новыми словами. По мнению П. А. Леканта («Современный русский язык»), местоименные слова — замкнутая, непродуктивная лексическая группа; Он считает, что новые местоименные слова в русском языке не появляются, однако местоименные значения могут развиваться у некоторых прилагательных, существительных, числительных. Л. И. Ушакова в своей статье «Местоимения и их аналоги» [РЯШ, 1998,-№ 1:. 85-91], напротив, утверждает, что местоименная лексика пополняется за счет прономинализации и создания лексий. Голанов И. Г. («Морфология современного русского языка», 2007) также считает, что местоимения в современном языке пополняются: это происходит за счет фразеологических оборотов и целых предложений.

Следует особо отметить, что долгое время к числу спорных моментов относился вопрос о статусе местоимений в системе частей речи. Пешковский А. М., Фортунатов Ф. Ф., Щерба Л. В. не признавали местоимение отдельной частью речи. В настоящее время во всех действующих учебниках русского языка местоимение рассматривается как самостоятельная часть речи.

Наличие же спорных моментов в теории местоимения свидетельствует о необходимости новых изысканий в этой области.

Научная новизна дипломной работы заключается в том, что  в ней рассмотрены все трудные и спорные вопросы, касающиеся теории местоимений, с позиций разных лингвистов. Их научные взгляды на теорию местоимений собраны воедино и приведены в систему с указанием наиболее приемлемых точек зрения. Кроме того, в работе сравниваются тексты разных функциональных стилей на частотность употребления в них тех или иных разрядов местоимений, приведены цифровые показатели.

Научно-практическое новаторство исследования состоит в рассмотрении не только теоретико-методологических аспектов, необходимых для понимания и раскрытия означенной проблематики, но также и практических результатов в области стилистики местоимений.

Теоретическая значимость полученных сведений определяется тем, что они объясняют расхождения во взглядах на местоимения в научной литературе.

Практическое значение работы состоит в том, что её результаты наглядно показывают частотность включения определенных разрядов местоимений в тот или иной стиль речи с указанием причин. Кроме того, материал работы можно использовать в профессиональной деятельности учителя русского языка и литературы в средней школе при организации синтетических уроков (например, при анализе речи персонажей художественного произведения) и уроков объяснения нового материала (например, при изучении вопросительных местоимений не лишним будет дать учащимся представление о классификации местоимений, в которой вопросительные местоимения не выделяются в отдельный разряд. Также учащимся будет интересен рассказ Я. Корчака о вопросительном местоимении «Кто» - см. с. 18 настоящей дипломной работы).

Материалы исследования можно использовать в случае дальнейшей научной разработки обозначенной проблемы.

При проведении исследования использовались следующие методы:

§  обработка и анализ научных источников: научной литературы,  журналов, учебников и пособий по русскому языку;

§  сравнительный анализ;

Дипломная работа состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка и трех приложений.

В первой главе рассматривается теоретическая сторона проблемы: дана характеристика местоимения как части речи, приведены основные классификации местоимений и обозначены трудные вопросы при изучении данной части речи.

Во второй главе работы представлен анализ местоимений с точки зрения их употребительности в том или ином языковом стиле. Практическая часть интересна тем, что в ней не только выявляется частотность местоименных слов в тексте, но и обосновываются причины включения местоимений в тот или иной стиль речи.

ГЛАВА 1. МЕСТОИМЕНИЕ КАК ОСОБАЯ ЧАСТЬ РЕЧИ

1.1. Характеристика местоимения как части речи

Местоимение как часть речи занимает в морфологии особое место.

Вопрос о частеречной принадлежности местоименных слов долгое время относился к числу вопросов исконно спорных и решаемых неоднозначно.

История русской грамматической науки свидетельствует об отсутствии в XIX-XX вв. единого взгляда на положение местоимений в системе частей речи. Традиционное, восходящее к греко-римской грамматике  определение всего класса слов как заменителей и заместителей имени, основанной на этимологии термина местоимение (греч. Antonymia, лат. Pronomen - вместо имени) было забраковано в русской грамматике  еще в первой половине 19 века.

Рассмотрим подробнее исторический взгляд на местоимение.

Обратимся к точке зрения Буланина Л. Л. («Трудные вопросы морфологии»), который считает, что местоимения не могут стоять на одном уровне с такими частями речи, как существительное, прилагательное, наречие, глагол, поскольку местоименной семантикой объединяются слова с грамматическими признаками существительных (кто), прилагательных (какой), числительных (сколько) и наречий (куда), т. е. местоимения в широком смысле слова. Местоимения в широком смысле включают местоименные наречия и собственно местоимения — слова с грамматическими признаками имен [Л. Л. Буланин 1976:  95-101].

Собственно местоимения, которые обычно именуются просто местоимениями, характеризуются большей степенью грамматической близости, так как включают только имена. Сторонником широкого понимания местоимений выступает Пешковский. Он также не считает их частью речи (Пешковский признает лишь 4 части речи - существительное, прилагательное, глагол, наречие) ввиду их грамматической разнородности

[Р. Н. Грацианская 2007, № 19: 14].

Все местоименные слова объединяются в пределах категории местоименности. Их смысловое единство усматривается в том, что они «обозначают отношение самого мыслящего к тому, о чем он мыслит» («Местоимения представляют собой такую единственную в языке и совершенно парадоксальную в грамматическом отношении группу слов, в которой неграмматические части слов (корни) имеют именно субъективно-объективное значение, т.е. обозначают отношение самого мыслящего к тому, о чем он мыслит») [Н. С. Валгина 2002: 124].

Таким образом, Пешковский считает, что у местоименных слов совсем нет вещественного значения, что у них и основное значение, и добавочное является формальным. Формальное значение местоименных слов создается местоименными корнями, обладающими исключительно общим, отвлеченным значением. Местоименные слова, по Пешковскому, разделяются на 11 семантических разрядов:

1) личные местоимения: я, мой, по-моему, ты, твой, по-твоему, он (поскольку это слово противопоставляется словам я и ты), по-его, мы, наш, по-нашему, вы, ваш, по-вашему, ихний, по-ихнему;

2) возвратные: себя (себе, собой), свой, по-своему;

3) указательные: этот, тот, сей, оный, здесь, вот, вон, там, тут, туда, оттуда, тогда, оттого, затем, потому, поэтому, столько, такой, этакий, так, этак, вот какой, следующий, данный (например: при данных условиях невозможно работать). Указательным является и местоимение он, поскольку оно относится мыслью к слову, ранее употребленному в речи, например: брат подошел к окну; он был не в духе;

4) обобщительные: всякий, каждый, какой угодно, любой, по-всякому, всячески;

5) совокупные: весь, целый (в смысле весь), везде, всюду, отовсюду, всегда;

6) выделительные: сам, самый, иной, иначе, другой (в смысле иной), по-другому;

7) вопросительные: кто? что? что за? какой? который? чей? сколько? где? куда? откуда? с каких пор? до каких пор? докуда? когда? зачем? отчего? почему? как?;

8) относительные: те же, что и вопросительные, но в значении так называемых союзных слов, служащих для соединения предложений;

9) восклицательные: те же, что и вопросительные, но в значении восклицательных членов в восклицательных предложениях;

10) неопределенные: некто, нечто, некоторый, некий, несколько, некогда (в смысле когда-то), кто-то, что-то, чей-то, какой-то, где-то, когда-то и т.д. (все вопросительные с частицей -то), кто-либо, что-либо и т.д. (все вопросительные с частицей -либо), кто-нибудь, что-нибудь и т.д. (все вопросительные с частицей -нибудь), просто вопросительные с неопределенным значением, например: кто кивер чистил, весь избитый, кто штык точил, ворча сердито... (М.Лермонтов), один (не в счетном смысле, а, например, в сочетании: один человек хотел разбогатеть), известный (когда говорится о неизвестном для беседующих, например: при известных условиях воздух бывает в жидком состоянии), данный (например: в каждом данном случае условия будут свои), определенный (когда фактически определение не произведено, например: определенные причины порождают определенные следствия);

11) отрицательные: никто, ничто, никакой, ничей, нигде, никогда, ни за что, нипочем и т.д., некого, некому, негде, некогда (в смысле нет времени), незачем, неоткуда, некуда и т.д. [Р. Н. Грацианская 2007, № 19: 14].

Идеи Пешковского не получили поддержки в русском языкознании.

Гораздо более распространенным и традиционным является узкое понимание местоимений. Местоименные наречия обычно причисляются к наречиям, и только Шахматов считает их особой частью речи. В плане значения, местоимения определяются как «разряд слов, которые в отличие от слов знаменательных не называют предметов, их признаков и количества, а лишь указывают на них. Поэтому местоимения иногда называют указательными словами» [Современный русский язык, 1964: 118]. А. Н. Гвоздев («Очерки по стилистике русского языка», 1965) отмечает, что со стороны значения местоимения характеризуются тем, что совмещают общее значение отношений, существующих между предметами в реальном мире, с выражением отдельного проявления передаваемого ими отношения в том или ином случае». Действительно, в каждом отдельном акте речи местоимения всякий раз обозначают разные явления.

Слово он, например, может указывать на любое лицо или на любой предмет в бесконечно разнообразных речевых ситуациях. Таким образом, связь местоимений с конкретными ситуациями, контекстуальность их значения резко отличает их от всех других частей речи. В целом семантика местоименных слов может быть охарактеризована как указательная.

Школьные учебники (XIX-XX вв.) придерживаются традиционного подхода к местоимениям. В определении учебника «Грамматика русского языка. Часть 1. Фонетика и морфология. Учебник для 5 и 6 классов семилетней и средней школы» под редакцией Л. В. Щербы («часть речи, которая употребляется вместо имени существительного, прилагательного и числительного») подчеркивается заместительная функция местоимений (напомним, что термин «местоимение» восходит к сочетанию «вместо имени»). Эта функция, однако, присуща в основном местоимениям он, она, оно и указательным местоимениям. Местоимения же я, ты, мы, вы, сам, самый и др. никаких других слов не замещают. Л. В.Щерба выделяет вопросительные слова типа кто, что, какой, куда, зачем, почему в особую часть речи [Л. Л. Буланин 1976: 95-96].

Представляет интерес строго обоснованная в научном плане точка зрения В. В. Виноградова.  В отличие как от ученых, не считающих местоимения частью речи, так  и от ученых, называющих местоимениями грамматически различные слова с местоименной семантикой, Виноградов утверждал, что в русском языке существует особая часть речи - местоимение, но к ней относятся далеко не все слова с местоименным значением, а лишь местоименные существительные. Виноградов утверждает: «За исключением предметно – личных местоимений, составляющих небольшую грамматически  обособленную группу, другие разряды местоимений рассеяны по разным грамматическим категориям. Они не образуют  самостоятельного грамматического класса».

Большинство отечественных морфологов приняли позицию В. В. Виноградова, что нашло отражение в ряде  грамматических трудов и вузовских учебников, ср.: «Местоимения-существительные - это часть речи, указывающая  на предмет и выражающая значение указания в морфологических категориях падежа (последовательно), числа и рода  (непоследовательно)» (Грамматика-80, с.531) [Лекант П. А., Диброва Е. И., Касаткин Е. В., 2002: 297].

Заметим, однако, что при включении остальных местоименных слов в состав прилагательных, числительных и наречий авторам «Русской грамматики» (1980), а отчасти и «Грамматики современного русского литературного языка» (1970) приходится выделять их среди этих частей речи и именовать местоименными прилагательными, местоименными числительными, местоименными наречиями. Поводом для признания в качестве особой части речи только местоимений-существительных служит то, что собственно морфологическим своеобразием обладают действительно лишь они. Например, в отличие от существительных, я, ты имеют категорию лица, но не имеют категории рода; кто не имеет ни категории рода, ни категории числа. Между тем местоимения-прилагательные (мой, какой, такой, каждый и т.п.) морфологически в основном совпадают с прилагательными; сколько, столько по многим параметрам сходны с числительными; там, где-то, туда, когда-нибудь и т.п. – с наречиями [Е. С. Скобликова 1996: 72-77].

Итак, в ряде работ местоимения вообще не рассматривались как особая часть речи.

Учитывая очевидную грамматическую неоднородность местоимений, Ф.Ф Фортунатов,  Л. В.Щерба и, как уже упоминалось выше, А. М. Пешковский, а также многие другие ученые пришли к выводу, что местоимения не составляют особой части речи и распределяются по другим частям речи – имени существительному, имени прилагательному и имени числительному.

Современная русская грамматика, несмотря на полную грамматическую  разобщенность отдельных групп местоимений, сохраняет их  как особую грамматическую категорию, как самостоятельную часть речи [И. Г. Голанов 2007: 127].

        В статье Ушаковой Л. И. «Местоимения и их аналоги» (РЯШ, 1998, № 1, с. 85-91) местоимение рассматривается как часть речи, занимающая промежуточное положение между знаменательными и служебными частями речи (местоименные наречия включаются в класс местоимений).

        В учебнике «Морфология современного русского языка» Голанова И. Г. мы находим следующее определение: «Местоимение – часть речи, которая содержит обобщающее указание на предметы и признаки, но не называет их. Именно обобщающее значение этой части речи и отличает её от других разрядов слов» [И. Г. Голанов 2007: 127-134].  Объединение местоимений в один разряд, в одну часть речи в учебнике И. Г. Голанова идет от его учителя А. А. Шахматова и в то же время определяется связью со школьной традицией, так как все действующие учебники для школы рассматривают местоимения в пределах одной части речи.

Широкое понимание местоимений представлено в настоящее время в школьном учебнике В. В. Бабайцевой  и Л. Д. Чесноковой (Русский язык. Теория. 5-9кл., 2008 г.). В состав местоимений здесь включаются не только изменяемые местоименные слова, но и местоименные наречия, т.е., например, не только кто-то, что-то, какой-то, чей-то, но и где-то, куда-то, откуда-то, когда-то, почему-то, зачем-то и т.п.

В большинстве вузовских курсов современного русского языка и в школьных учебниках под редакцией Шанского Н. М. и под редакцией Разумовской М. М., Леканта П. А. как местоимения традиционно рассматриваются только изменяемые слова – заместители именных частей речи. Местоименные наречия в состав местоимений не включаются.

1.2. Две основные классификации местоимений

Местоимения допускают формально-грамматическую и семантическую

классификации. В формальном плане они подразделяются на местоименные существительные (я, ты, мы, вы, он, кто, кто-нибудь), местоименные прилагательные (мой, ваш, такой, чей, какой-то, некоторый) и местоименные числительные (столько, сколько, несколько), которые сочетаются с существительными так же, как и количественные числительные. Последний разряд признается не всеми. Во всяком случае, в некоторых работах местоимения разделяются на местоименные существительные и местоименные прилагательные, местоименные же числительные не упоминаются (Шахматов; Пешковский; Грамматика-1970). Местоименные прилагательные по своим грамматическим свойствам целиком принадлежат к классу прилагательных в широком смысле. Меньше всего соответствий у существительных и местоименных существительных. У последних отсутствует категория рода (кроме слов он, она, оно) и имеются существенные особенности в плане категории числа. Для местоименных существительных нехарактерна также сочетаемость с прилагательным — определением (только неопределенные местоимения допускают сочетания типа нечто интересное). В тех исследованиях, где местоименные прилагательные включаются в прилагательные в широком смысле слова, класс местоимений сводится именно к местоименным существительным (Виноградов; Грамматика-1970). Только Щерба целиком вводит местоименные существительные в существительные и тем самым совсем исключает местоимения из перечня частей речи. А. И. Моисеев выделяет еще один разряд: местоимения-наречия, указывая на общность их семантики с остальными местоимениями (вопросительно-указательная обобщенность значения), а также на единство в структурно-типологическом плане (деление на те же типы, что и у других местоимений, те же связи и различия между этими типами). Однако, большинство ученых слова как, когда, где, куда, откуда, так, здесь, там, тогда, туда, оттуда, всегда, как-то, где-то, где-нибудь, кое-где, никогда, нигде, ниоткуда, некогда и т.п. относят к наречиям. В школьной грамматике они рассматриваются среди наречий, а не местоимений [Буланин Л. Л., 1976: 96].

Классификация местоимений по семантическим разрядам в гораздо большей степени связана с их природой как преимущественно семантического класса слов. При этом следует учитывать, что в системе этих разрядов существует определенная иерархия. «Основными местоименными значениями, на которые опираются все другие, являются личные, указательные и вопросительные» [Буланин Л. Л., 1976: 96].

По характеру выполняемых функций местоименные слова делятся на восемь функционально- семантических разрядов:

1. Личные: я, мы (1-е лицо) - указывают на говорящего;

ты, вы (2-е лицо) — указывают на слушающего;

он, она, оно, они (3-е лицо) — указывают на того (на то),о ком -чем

говорится. Местоимения 1-2-го лица имеют дейктическую (указательную) функцию отсылки к участникам акта речи; местоимения 3-го лица называются иногда лично-указательными, они совмещают лично-дейктическую функцию с ситуативно-указательной (Вот он идет) и даже анафорической (Это Петров. Он уходит)

2. Возвратное местоимение себя выполняет дейктическую функцию и указывает на отношение производителя действия к себе:

Издревле сладостный союз поэтов меж собой связует; Везде Онегина

душа себя невольно выражает.

3. Притяжательные: мой, твой, наш, ваш, свой; его, её, их ( три последних слова - несклоняемые: вот его дом, вижу его дом, обрадоваться его дому) связаны с дейксисом и анафорой — указывают на принадлежность чего- либо говорящему, слушающему или тому, о ком-чем говорится.

4. Указательные: этот, тот, такой, таков, столько; устар. Экий, этакий, сей, оный — имеют общее значение указания на предметы, их качество и количество. В зависимости от ситуации речи они выполняют либо дейктическую (Это дерево ближе, чем то), либо анафорическую функцию (Дети разбежались, и это озадачило воспитателя)

5. Вопросительно-относительные:

1) Вопросительные, содержащие вопрос о предмете, его признаках, принадлежности или количестве: кто, что, какой, каков (устар.каковой), чей, который, сколько (кванторная функция);

2) Относительные — перечисленные выше местоимения в функции союзных слов, соединяющих главную часть сложноподчиненного предложения с придаточной: Кто не может взять лаской ,тот не возьмет и строгостью; О вы, которых ожидает отечество из недр своих! - анафорическая функция.

6. Определительные: весь, всякий, каждый, сам, самый, любой, иной, другой; всяк, всяческий — указывают на обобщенный признак предмета (кванторная функция).

7. Отрицательные: никто, ничто, никакой, ничей, а также некого, нечего, не имеющие формы именительного падежа (кванторная функция).

8. Неопределенные: некто, нечто, некоторый, некий, несколько, а также

местоимения, образованные от вопросительно- относительных местоимений с помощью словообразовательных элементов кое-,- то,- либо,- нибудь (кто-то, кто-либо, какой-нибудь, сколько-нибудь, кое-кто и др.) - указывают на неизвестные, неопределенные предметы, признаки или количества. Местоимения этой группы также выполняют кванторную функцию [П. А. Лекант 2002: 296].

Эта классификация, несмотря на известные достоинства, имеет ряд недостатков.

При распределении местоимений по разрядам нарушен один из законов логики – закон единого основания деления. Произвольный подход к распределению местоимений по разрядам привел к тому, что некоторые местоимения не получили четко ограниченного места в классификации. Это относится, например, к местоимению чей (вопросительное или притяжательное?); мой, твой и под. (притяжательное или указательное?); ты, он, она, оно и под. (личное или указательное?) и т. д.

В семантической классификации не показаны некоторые из местоимений, функционирующих в русском языке, в том числе предметно-личные, которые неоправданно названы личными (например, местоимение он в предложении типа Наш город молодой, он основан двадцать лет назад).

В классификации допущено выделение в качестве самостоятельных тех разрядов, которые по совокупности своих свойств могут быть рассмотрены лишь как подразряды одного из больших семантических разрядов. Так, собственно указательные местоимения (тот, этот, такой, столько и др.) по общему значению указания объединяются с предметно-личными, возвратным (указание на лицо), притяжательными (указание на принадлежность). В связи с этим возникла необходимость установления иерархических отношений: все названные подразделы на первом этапе вычленения следует включить в общий разряд указательных, а на следующей ступени разбиения выделить подразряды собственно указательных, предметно-личных, возвратного и притяжательных.

В школьной традиции принято различать девять разрядов местоимений, которые удобно школьникам запомнить в виде « трех троек »: 

1) личные – я, ты, он, она, оно; мы, вы, они;

2) возвратное – себя;

3) притяжательные – мой, твой, свой; наш, ваш, его, ее, их;

4) указательные – тот, этот, такой, этакий, экий и др.

5) вопросительные – кто, что, какой, чей, который, кой (устарелое) и др.

6) относительные – те же вопросительные, но применяемые для связи предложений;

7) определительные – весь, всякий, каждый, сам, самый, иной;

8) неопределенные – некто, нечто, некоторый, какой –то, какой – либо, какой – нибудь, кое – какой и др.

9) отрицательные – никто, ничто, никакой, ничей и др.

Остановим наше внимание на разряде вопросительных местоимений. Местоимения этого семантического разряда используются в акте коммуникации для выяснения различных сторон объективной действительности и представляют собой ядро вопросительного местоименного предложения. Количество их невелико, но высокая абстрактность их значения позволяет этой небольшой группе слов гибко, эффективно обслуживать самые разные явления. Хорошо подтверждают эту мысль слова известного польского педагога Януша Корчака, сказанные им в беседе с учениками: «Я вам расскажу сейчас об одном малюсеньком слове, таком умном, что просто не верится. Этакое малюсенькое словцо: кто?

Постучали в дверь, ты спрашиваешь: «Кто?» А не будь этой малышки Кто, ты должен был спросить: «Это Казик стучит? или Манька? или тетя? или гончар? или продавец посуды? или кум Петр? или нищий?» А тот все отвечал бы: «Нет, нет, нет». И ты бы мог так три часа подряд спрашивать и не угадал бы. Стал бы мокрым, как мышь, разозлился, не ел и не пил бы. А так: «Кто там?» - и в этом коротеньком «кто» сидят имена всех на свете людей. «Кто» – это местоимение» [Корчак Я. 1966: 406–407].

Система местоимений складывалась таким образом, чтобы при минимальных затратах языковой энергии можно было охватить наибольшее количество разных ситуаций.

Обычное число разрядов местоимений (8 или 9) зависит от того, считаются ли вопросительно-относительные местоимения единым разрядом (например, точка зрения Валгиной) или же представлены двумя самостоятельными (Гвоздев, Земский, Маловицкий).

«Грамматика русского языка» (М., 1960), как и ряд других трудов, объединяет вопросительные и относительные местоимения, так что там насчитывается не девять, а восемь разрядов [Голанов И. Г., 2007: 128].

В науке о языке представлены и другие семантические классификации местоимений. Одной из наиболее ранних является классификация профессора А. М. Пешковского, который выделяет следующие группы: 1) личные местоимения, 2) возвратные, 3) указательные, 4) обобщительные, 5) совокупные, 6) выделительные, 7) вопросительные, 8) относительные, 9) восклицательные, 10) неопределенные, 11) отрицательные местоимения.

Классификация А. М. Пешковского является во многом оригинальной. Она построена не на значениях местоименных слов, а на значениях их корней.

Но также данная классификация имеет и недочеты:

1) если последовательно развивать эту идею, то в состав указательных местоимений необходимо ввести слова здешний, тогдашний , к возвратным отнести свойственный, присвоенный и т. д., то есть все слова, имеющие местоименные корни. Это было бы не меньшим алогизмом, чем если ли бы в состав имён существительных были включены все однокоренные слова, например: мир, мирный, мириться и т. д.

2) неправомерно в семантическую классификацию прономинативов включать причастия и прилагательные, которые лишь в определённом контексте могут переходить в местоимения; 3) сомнительным представляется выделение восклицательных местоимений [Р. Н. Грацианская 2007 № 19: 14].

Одна из классификаций, имеющих несомненный интерес, принадлежит В. Н. Мигирину. Автор выделяет следующие семантические разряды местоимений: 1) коммуникативно-относительные, 2) вопросительные, 3) неопределённые, 4) возвратное, 5) указательные, 6) отрицательные (отрицательно-обобщительные), 7) определительные (утвердительно-обобщительные), 8) притяжательные, 9) эмоциональные, 10) относительные (союзные). 11) взаимные, указательно-неопределённые.

Анализируемая классификация имеет много достоинств: 1) большой интерес представляет сама идея прогнозирования морфологических разрядов; 2) удачно отмечена (вслед за А.М. Пешковским) специфика предметно-личных местоимений; 3) семантические особенности местоимений показаны с учётом грамматической специфики. Но, вместе с тем, классификация Мигирина также несовершенна [П. А. Лекант 2002: 296].

По грамматическим свойствам местоименные слова обычно делятся на три разряда:

1. Предметно- личные местоимения (местоименные

существительные): кто, что, я, мы, вы, он, она, оно, они, себя, никто, ничто, некто, нечто, кто-то, кто-либо, кое-кто, кто-нибудь, что-то, что-либо, что-нибудь, что-то, что-либо, что-нибудь, кое-кто, а также все (Все пройдет), все, то, это — по частеречному значению близки к существительным, так как указывают на предметность. В предложении эти местоимения выполняют те же функции, что и существительные, - являются подлежащими или дополнениями: Я вас любил....

2. Признаковые местоимения (местоименные прилагательные): мой, твой, наш, ваш, его, её, их, свой, этот, тот, такой, таков, экий, этакий, сей, оный, какой, чей, который, каков, каковой, сам, самый, весь, всяк, всякий, всяческий, любой, иной, другой, некоторый, некий, какой-то, какой-либо, какой-нибудь, чей-либо, который-нибудь и др. - в грамматическом плане не противопоставлены прилагательным. Они имеют частеречное значение признака предмета, не называя этот признак прямо, но указывая на него

 (отвечают на вопрос «какой ?»); согласуются с существительными в роде, числе, падеже и по одушевленности / неодушевленности (мой дом, моя страна, мое отечество; такой город, такие города; вижу этот стол, но этого коня); в предложении являются определением или именной частью составного сказуемого ( Это письмо – Ваше).

 3. Количественные  местоимения (местоименные числительные): сколько, столько, несколько, сколько-нибудь, как уже отмечалось, по грамматическим свойствам не противопоставлены числительным. Кроме того, местоименные слова устанавливаются в рамках таких частей речи, как наречия ( ср. местоименные наречия  где, куда, как, зачем и т. п), безлично-предикативные слова (ср.: Каково ему сейчас?) и даже глагол. Многие ученые (в частности, М.В.Панов) полагают, что используемые в практике грамматического анализа вопросительные обороты  «что делать?», и «что сделать?»  (Петя рисует) являются не чем иным, как местоименными глаголами [Лекант П. А., 2002: 296].

1.3. Трудные вопросы теории местоимений

1.3.1. Категория лица, рода и числа у местоимений

У предметно-личных местоимений есть морфологическая категория лица, которой нет у существительных. Эта несловоизменительная (классификационная) категория проявляется в сочетаемости с личными формами глагола, т. е. синтагматически: Ср.: я иду, мы идем (1 лицо); ты идешь, вы идете (2 лицо); все остальные предметно-личные местоимения сочетаются с глагольными формами 3-го лица.

Таким образом, личные местоимения делятся на местоимения первого лица - я, мы; местоимения второго лица - ты, вы и местоимения третьего лица - он (она, оно, они).

   Местоимение я указывает на лицо говорящее: я пишу, я ходил в театр, мне ехать в город. Местоимение ты указывает на лицо, к которому обращается говорящий, т. е. на собеседника: ты идешь?; к тебе пришли; ты напрасно отказываешься. Местоимение он (она, оно) указывает на лицо, не принимающее участия в речи (т. е. не на говорящего и не на собеседника), а также вообще на предмет, о котором идет речь. В отличие от местоимений первого и второго лица, не требующих предварительного называния говорящего или собеседника, местоимение он (она, оно) указывает на предмет или лицо, либо известные в речевой ситуации, либо тут же называемые: Товарищ, верь: взойдет она, Звезда пленительного счастья (Пушкин); Он молча прижался к ней и шёпотом сказал: «Еще не уходи. Он не скоро придет». Мать отстранила его от себя, чтобы понять, то ли он думает, что говорит, и в испуганном выражении его лица она прочла, что он не только говорил об отце, но как бы спрашивал ее, как ему надо об отце думать (Л. Толстой).

Притяжательные местоимения мой, наш, твой, ваш образуют группу лично-притяжательных; местоимение свой является возвратно-притяжательным. Местоимения мой, наш указывают на принадлежность первому лицу, местоимения твой, ваш - на принадлежность второму лицу, местоимение свой - на принадлежность всем трем лицам.

Личные притяжательные местоимения иногда почти утрачивают значение принадлежности первому лицу и приобретают значение, не связанное с понятием принадлежности: Не прошло еще и двух месяцев, а мой Алексей был уже влюблен без памяти; [Н. С. Валгина 2002: 246].

Род у предметно-личных местоимений также выражен только синтагматически, в формах согласуемых слов [ты рассказал (муж. р.), ты прочитала (жен. р.), что случилось? (сред. р.)]. То есть выбор родовой формы определяется полом того лица, на которое указывает местоимение: Скажи, что делать мне с тобой, Недостижимой и единственной, Как вечер дымно-голубой (Блок); Я звал тебя, но ты не оглянулась (Блок); Я - это я, единственный, неповторимый, как и каждый живущий на земле человек (Катаев).  

При олицетворении предметов, названных существительными среднего рода, при согласовании с прилагательными среднего рода или глаголом в форме прошедшего времени среднего рода и при сослагательном  наклонении в сказуемом местоимение я принимает форму среднего рода.: Я в год бы сделалось красою сей стране, И тенью бы моей покрылась вся долина; А ныне тонко я почти как хворостина (Крылов. Дерево); Свет ты мой, - Красно солнце отвечало, я царевны не видало (Пушкин).

   Местоимения я и ты могут утрачивать местоименное значение: слово я приобретает значение ^«личность, индивидуум^»; слово ты употребляется при непринужденном обращении к кому-нибудь как к близкому человеку, другу (это отражается во фразеологизме говорить на "ты"). При этом слова я и ты получают признак среднего рода: Пустое вы сердечным ты Она, обмолвясь, заменила (Пушкин); Откинув докучную маску, Не чувствуя уз бытия, В какую волшебную сказку Вольется свободное я (Анненский); В те ночи светлые, пустые, Когда в Неву глядят мосты, Они встречались, как чужие, Забыв, что есть простое ты (Блок); потребность как-то утвердить свое я, свою личность (из газеты).

   Стоит заметить, что местоимение я может также развивать значение ^«любой, всякий человек, человек вообще^»: Было бы хорошо, если бы книга с шутливым названием "Мама, папа и я" была прочитана каждым "я", каждой матерью и отцом, порождающими новые "я" (журн.). В этих случаях слово я получает признак мужского рода.

Сложнее дело обстоит с местоимениями 3-го лица.

По отношению к местоимениям 3-го лица он, она, оно возникает вопрос об их изменяемости по родам. Во-первых, высказывается утверждение, что местоимение 3-го лица изменяется по родам (т. е. местоимение 3-го лица он изменяется по родам: она, оно). Данная точка зрения признается многими учебниками для 5-6 классов, исследователями Щербой, Земским, Гвоздевым  и Грамматикой -1970. Во-вторых, об изменении по родам этого местоимения ничего не говорится (Бархударов и Крючков) или указывается на наличие у местоимений 3-го лица категории рода (Грамматика-1952; Валгина). В-третьих, высказывается мнение, что он, она, оно представляют собою самостоятельные слова, а не формы рода слова он. Эта точка зрения представляется наиболее логичной, поскольку мужской, женский или средний род местоимений обусловлен не согласованием с существительным, а тем, что они заменяют существительные мужского, женского или среднего рода; существительные же, как известно, по родам не изменяются [Л. Л. Буланин 1976: 98].

Таким образом, у местоимений он, она, оно род выражен окончаниями самих местоимений.

По мнению А. Н. Гвоздева, местоимение он имеет морфологическую категорию рода, выраженную тремя рядами падежных форм: формами ед. ч. муж р. (им. п. он); формами ед. ч. сред. р. (им. п. оно); формами ед. ч. жен. р. (им. п. она). Таким образом, местоимение-существительное он изменяется по родам, подобно прилагательным. Принадлежность к тому или иному роду обозначена в им. п. ед. ч. нулевой флексией (муж. р.), флексией -о (сред. р.) и флексией -а (жен. р.).

   Род местоимения он (она, оно) обусловлен или полом того лица, название которого замещается этим местоимением (брат не приехал: он болен; сестры не было дома: она пошла в театр), или родом того существительного, вместо которого употреблено местоимение: он (стол) был завален книгами: она (книга) лежала на столе; оно (окно) было открыто. Род местоимения он (она, оно), как у существительных (и в отличие от прилагательных), определяет собою родовые формы определяющих его слов (прилагательных, причастий): он, веселый и беспечный; она, родная и любящая; оно, большое и светлое, а также родовые формы координируемого с местоимением слова в сказуемом (он веселый, она веселая; он пришел, она пришла, оно пришло): А он, мятежный, просит бури, Как будто в бурях есть покой (Лермонтов); Она подошла к двери и приостановилась (Бунин); Есть демон утра. Дымно-светел он, Золотокудрый и счастливый (Блок).

Вопрос о роде местоимений, как и вопрос о числе, в школьных учебниках освещен слабо.

Многие предметно-личные местоимения (никто, нечто и др.) не изменяются по числам. Так, вопросительно-относительные местоимения кто и что в школьных учебниках не охарактеризованы с точки зрения рода и числа, однако можно отметить, что местоимение кто мужского рода единственного числа (кто пришел-, но не *кто пришл-а или *кто пришл-и), а местоимение что — среднего рода единственного числа (что произошл-о).

Возвратное местоимение-существительное себя не имеет рода и числа. Склоняется оно так же, как личное местоимение ты, за исключение того, что местоимение себя не имеет формы И. п, что обусловлено его синтаксической ролью: в предложении это местоимение всегда выступает в роли дополнения, поэтому может употребляться лишь в косвенных падежах.

Например: Олег взял себе как кличку его [отчима] фамилию, потому что с ней у него связаны были первые героические представления о партизанской борьбе (Фадеев). В форме дательного падежа (себе) это местоимение в разговорной речи употребляется в роли частицы, например: Смотри, уж ты хрипишь, а он себе идет вперед и лая твоего совсем не примечает.

Лишь для некоторых местоимений характерно противопоставление единственного и множественного числа (я – мы; ты – вы; он, она, оно – они). Однако здесь соотношение единственного и множественного числа, как правило, иное, нежели в противопоставлениях типа стол – столы. Если столы означает «много предметов, называемых словом стол», то мы не значит «много я», а вы не значит «много ты». Мы  - это « я + ты», «я + вы», «я + они», но отнюдь не « я + я». Поэтому многие ученые считают, что я  и мы – это не формы одного слова, а разные слова, каждое со своим лексическим значением.

Приведем примеры. Мы в круге млечного пути, Земные замерли мечты. Мы можем ввысь перенести Свои надежды - я и ты (Блок); Одна женщина звонила мне по телефону. Я был болен. Поговорили. Сказал, что сижу дома. А она мне говорит, уже вешая трубку: "Мы сегодня идем в театр". Так как я только что с ней говорил, то не понял: Кто же мы? Я болен. До чего неверно! Мы - это я и еще кто-нибудь.

Аналогично соотносятся и местоимения ты и вы. Слово они также не всегда обозначает множество однородных предметов; эта форма  может значить не только «он + он» или «она + она», но также и «он + она». Следовательно, категория числа у предметно-личных местоимений является не словоизменительной, а классификационной.

 Противопоставление ед. и мн. ч. у местоимения-существительного он (она, оно) осуществляется при помощи парадигм склонения. При этом каждая из трех парадигм ед. ч. (с исходной словоформой он, она или оно) противопоставляется падежной парадигме мн. ч. с исходной словоформой они.

 Обобщенное значение приобретают местоимения я и ты в таких условиях контекста или в таких ситуациях, когда отнесенность к единичному и определенному лицу одновременно предполагает возможность - при сходной ситуации - отнесенности к любым другим лицам: Я человек и ничто человеческое мне не чуждо; Услышишь суд глупца и смех толпы холодной, Но ты останься тверд, спокоен и угрюм. Ты царь: Живи один. Дорогою свободной Иди, куда влечет тебя свободный ум (Пушкин); Оказалось, что самое главное в певческом деле - умение дышать. Расходовать дыхание. Ты набираешь полную грудь воздуха, а потом мало-помалу, медленно, очень медленно, как можно медленней выпускаешь его изо рта. Если ты не научишься этому, тебе никогда и ничего толком не спеть, потому что весь дух из тебя выйдет на первых же нотах и ты задохнешься на полуслове.

   Местоимение ты может быть употреблено говорящим в обращении к самому себе: Ты хотел вторично изведать счастья в жизни, - говорил он сам себе (Тургенев).

   В художественной речи и в индивидуальном употреблении мы может обозначать не только группу "говорящий и какое-нибудь другое лицо или лица", но и "говорящий и не-лицо, не-лица": Ночь и я, мы оба дышим (Фет); А вот и мы, - говорил он.... - Он имел в виду себя и машину (журн.); Теперь мы отвозим молоко вниз, к дороге, - сказал Жан. - Мы - это я да мой мул (журн.); Вчера мы ходили на зайцев, - сказал один охотник, - моя собака и я (журн.).

   Слово мы может выступать как собирательное имя, указывающее на совокупность лиц (в числе которых находится и говорящий), объединенных по какому-либо общему для всех признаку: И умереть мы обещали, И клятву верности сдержали Мы в Бородинский бой (Лермонтов); От Ивана до Фомы, Мертвые ль, живые, Все мы вместе - это мы Тот народ, Россия (Твардовский); Вот основное, что мы получили от хозяйственной реформы. Я подчеркиваю слово "мы", ибо имею в виду все общество в целом (газ.); Вышел сборник "Мы и планета" (газ.).

   Слово мы может употребляться также для указания на одно лицо. Наиболее обычны следующие возможности употребления мы вместо я:

   1) в авторской речи в значении «автор^» (так называемая "формула скромности" или "авторское мы"): В своей предыдущей работе мы уже писали...; во вводном сочетании: как нам кажется; нам представляется, что...

   2) в сочетаниях мы с тобой (т. е. ^«я и ты^»), мы с ним (т. е. ^«я и он^»), а также мы с вами (я и вы), мы с ними (я и они): Вот тот мир, где жили мы с тобою (Тютчев); Знать, только ивовая медь Нам в сентябре с тобой осталась (Есенин).

   3) к употреблению мы вместо я прибегают иногда в целях самоутверждения или при стремлении поднять свой авторитет в глазах собеседников, слушателей: Ладно. Будем мужчинами. Мы ведь уже совсем взрослые товарищи. Нам уже выдали бумагу с гербовой печатью. Паспорт выдали. Мы уже в консерваторию норовим поступить. Нам ли бояться подобных инцидентов? Объяснения с какой-то рыжей девицей? (Рекемч., слова подростка); - Мы тоже из комендатуры, - говоря о себе во множественном числе и простодушно улыбаясь, сообщил Алехин (В. Богомолов).

   4) В насмешливой, шутливой речи: Видали мы таких; Слыхали мы о ваших похождениях; Знаем мы вас, как вы плохо играете! (Гоголь).

   5) В литературе отражается утратившееся сейчас употребление мы вместо я в торжественных обращениях и посланиях царствующих особ: Мы, император всероссийский.

   6) В экспрессивной речи при выражении снисходительного, иронического или участливого отношения возможно употребление мы в значении ты или он: Видно, лишний наследничек нам не по нутру? - Как тебе не стыдно предполагать во мне такие мысли! (Тургенев); Нежите вы меня, милая барышня, а я, может, и вовсе не стою ласки вашей. - Не стоит! Она-то этого не стоит! - воскликнула опять с тем же жаром Катерина Ивановна, - знайте, Алексей Федорович, что мы фантастическая головка, что мы своевольное, но гордое-прегордое сердечко! Мы благородны, Алексей Федорович, мы великодушны, знаете ли вы это? Мы были лишь несчастны (Достоевский); Я смотрел на него. А он смотрел на меня своими завораживающими очками с очень толстыми линзами. - Итак, мы заканчиваем училище, - сказал он. - Мы пишем музыку. Ага, вот именно "мы"... Я сел к роялю. - Что мы будем играть? (Рекемч.).

Слово вы обозначает множественность собеседников (за исключением говорящего); частный случай - обозначение группы "собеседник и еще кто-то" в таких сочетаниях, как вы с ним, вы с ней, вы с ними (т. е. ты и он, ты и она, ты и они).

   Слово вы в отличие от мы не обладает разнообразием употреблений. Самое характерное - это употребление вы при вежливом или официальном обращении к одному лицу ("форма вежливости"), отраженное во фразеологизме на "вы" (говорить, обращаться к кому-нибудь): В кухне он называл меня на "вы", и мне это понравилось (Кавер.). Сравним сопоставление: Да ты не шутишь, Фома? - Во-первых, я не ты, Егор Ильич, а вы - не забудьте это; и не Фома, а Фома Фомич (Достоевский).

   Примечание: при подлежащем-местоимении вы, обозначающем одно лицо, глагол и краткое прилагательное в сказуемом имеют форму мн. ч., а существительное или прилагательное в полной форме - форму ед. ч.: Как Вы себя чувствуете?; Вы были правы; но: Вы - мой лучший друг; Вы здесь - лишний.

   Местоимения мы и вы могут употребляться в абстрагированном, обобщенном значении: Охотно мы дарим, Что нам не надобно самим (Крылов); В магазине продавались детские игрушки. Привлекали к себе внимание - да просто вы окаменевали, глядя на них! - волшебные фонари (Олеша)

1.3.2. Устаревшие местоимения

Особый стилистический интерес вызывают местоимения и отдельные их формы, подвергшиеся архаизации. Большинство устаревших местоимений носит подчеркнуто книжный характер, поэтому обращение к ним всегда должно быть стилистически мотивировано.

Устарелым указательным местоимением в БАС, т. 13 считается сей, сия, сие (не ё!) – этот; из большого количества приведенных там примеров можно выделить несколько «устойчивых выражений и канцелярских оборотов речи»: на сей раз, на сей счет, до сего времени, по сию пору, по сей день; дальше невозможно жить так, как жили до сей поры. 

Употребление местоимений сей, оный еще в пушкинскую эпоху вызывало полемику, в которой приняли участие О.И. Сенковский, Н.И. Греч, А.С. Пушкин, Н.В. Гоголь, В.Г. Белинский. Литератор и критик Сенковский считал использование этих местоимений нежелательным. Пушкин, Гоголь отнеслись к гонениям на эти «невинные» слова иронически. Белинский осуждал их употребление в художественной литературе «без всякой нужды» и в то же время признавал за писателями право обращаться к этим словам как к стилистическому средству.

В художественной речи первой половины XIX в. только намечалось стилистическое освоение этих местоимений. Пушкин мог употреблять их и без специального стилистического задания: Разговор принял самое сатирическое направление. В сие время двери в залу отворились, и Вольская взошла; Мой бедный Ленский, сердцем он для оной жизни был рожден. Но нередко поэт обращается к этим местоимениям как к средству стилизации, достижения возвышенного звучания речи: Встает с одра Мазепа, сей страдалец хилой, сей труп живой... с целью создания юмористической окраски высказывания: [в письме] Напомни этому милому беспамятному эгоисту, что существует некто А. Пушкин, такой же эгоист и приятный стихотворец. Оный Пушкин продал ему когда-то собрание своих стихотворений...

Н.В. Гоголь обращался к этим местоимениям, пародируя канцелярский слог:

Но оный злокачественный дворянин, будучи обо всем этом сведущ, не для чего иного, как чтобы нанесть смертельную для моего чина и звания обиду, обругал меня оным гнусным словом. Сей же самый неблагопристройный и неприличный дворянин посягнул при этом на мою родовую...

Во второй половине XIX в. архаическая окраска, а следовательно, и экспрессивная функция этих местоимений определились вполне: они стали средством стилизации речи. В современном языке сей, оный вошли в пассивный состав воспринимаются, прежде всего, как устаревшие канцеляризмы. Они уже не могут быть средством создания речевой патетики, но используются наряду с другими архаизмами для достижения иронической окраски речи: На табло выскакивали цифры... Перед табло стоял я, пытаясь уразуметь, что сие означает.

Тот же корень, что и в местоимении сей,  в указательном местоимении сё (сего, сему, сим, о сём) – встречается только в выражениях: то да сё, и то и сё, ни то ни сё, ни про то ни про сё, ни с того ни с сего.

Из неопределенных можно указать сравнительно редкое местоимение который-нибудь: А побеги который-нибудь из вас!

 Из отрицательных интересно отметить остатки старинного местоимения никой, равного никакой в неразложимых сочетаниях: никоим образом, ни в коем случае, ни в коей мере [И. Г. Голанов 2007: 130].

В современном русском языке есть фразеологизмы иже с ними (с ним) и еже писах, которые восходят к евангельскому первоисточнику и имеют значение «те, кто находится рядом, разделяют те же взгляды, соратники, единомышленники» и «нежелание изменить что-либо в уже написанном» соответственно. Слово иже исконно выступает прежде всего в качестве относительного местоимения, которое служит для присоединения к главным частям сложноподчиненных предложений придаточных определительных, т.е. бытует как союзное слово. Следовательно, иже указывает на тождество двух предметов и в современном русском языке передается с помощью слова который, а также конструкции тот… кто, то… что. Форма еже , застывшая в именительном и винительном падеже среднего рода единственного числа активно употребляется в современном русском языке – как часть сложных слов со значением чего-то повторяющегося: ежегодный, ежеминутный, ежеквартальный и мн.др. Несмотря на способность выполнять самые разные структурные и содержательные функции, слово иже постепенно превращается в грамматический архаизм, а в 18 веке и вовсе становится историзмом [Л. И. Маршева 2008, № 7: 5-8].

Процесс архаизации местоимений протекает по-разному, он может коснуться лишь отдельных значений местоимения или некоторых его грамматических форм. Например, вопросительное местоимение кой в краткой форме единственного числа мужского рода воспринимается как устаревшее (или диалектное): А кой тебе годик?

Как архаизмы представлены и соответствующие формы женского и среднего рода: коя, кое. Однако в составе устойчивых сочетаний: на кой, кой черт, на кой черт - слово кой получает просторечную или грубо-просторечную окраску. Выступая же в роли относительных, все эти местоимения, как правило, в формах косвенных падежей могут свободно употребляться в книжных стилях (На свете еще немало людей растленных, для коих идея...). Выпадение этих форм из устной речи свидетельствует об их книжном характере и наметившейся архаизации. Образованные же от местоимения кой слова кой-кто, кой-что, кой-куда, кой-как, кой-какой, кой-когда имеют яркую разговорную окраску.

Архаический оттенок имеют полные формы вопросительно-относительных местоимений каковой, таковой, в то время как соответствующие краткие - каков, таков, какова - входят в состав активного лексического запаса книжной речи; ср.: Каков я прежде был, таков и ныне я; Порядок, с каковым обоз следовал за войском, в самом деле, удивителен.

Образованные от нейтральных местоимений столько, сколько формы множественного числа столькие, сколькие отмечаются как устаревшие. Архаизовались и формы косвенных падежей местоимения некий (некая, некое): некоим, некоей, некоих, некоими, о некоих, уступив место более простым вариантам-неким, некой, неких, некими. Современный читатель воспринимает как архаические и такие падежные формы местоимений: оне, ея, моея, всея. Первые два местоимения широко использовались в стихотворном языке XIX в., так как при версификации были удобными вариантами вытеснивших их форм; ср. у А.С. Пушкина:

Не пой, красавица, при мне

Ты песен Грузии печальной:

Напоминают мне оне

Другую жизнь и берег дальный.

Или: На крик испуганный ея ребят дворовая семья сбежалась шумно.

Со временем эти варианты совсем вышли из употребления.

1.3.3. Расширение класса местоимений

Распространено мнение, что класс местоимений представляет собой замкнутую, непополняющуюся группу слов. Соглашаясь в целом с этим положением, Ушакова Л. И. в своей статье «Местоимения и их аналоги» отмечает, что список местоимений, который дается в разных учебниках, не является полным, он включает не все имеющиеся в русском языке слова с прономинальной семантикой. Таким образом, она предлагает отнести к местоименному классу следующие слова: многие/ немногие (только мн.ч.) – к числу неопределенных местоимений; оба/ обе (в большинстве вузовских и школьных учебников их относят к числительным), должный – к разряду указательных; прочий, остальной – к разряду определительных. Приведенные лексемы имеют только обобщенно-указательную семантику.

Хотя и медленно, местоименная лексика пополняется также за счет прономинализации и создания лексий. Рассмотрим эти процессы.

Прономинализация (от лат. Pronomen –«местоимения»)– это пополнение местоимений за счёт перехода слов других частей речи в процессе исторического развития языка.

Специфика прономинализации заключается, прежде всего, в потере исходным словом номинативного способа отображения и в приобретении им прономинального способа отображения.

Слова последний, отдельный, известный, данный, указанный, соответствующий, следующий и под. представляют собой функциональные омонимы: в одних случаях они выступают как прилагательные и причастия, в других, благодаря тому, что элемент указательности в них присутствует изначально, - прономинализируются и употребляются в функции местоимений.

Например, прилагательное известный, которое иногда получает обобщенное значение и употребляется как неопределенные местоимения кое – какой, некоторый: В известных случаях приходится действовать так, как  подсказывает  обстановка; Кто-то писал ему, что известная особа скоро должна вступить в брак.

Весьма часто переходят в местоимения причастия действительной формы настоящего времени и страдательной формы прошедшего времени: вопрос решается следующим образом (т.е. в таким образом), в соответствующих обстоятельствах ( т. е. в таких же обстоятельствах), в данном случае (т.е. в этом случае), при указанных условиях (т.е. при таких условиях). Ср .также определенный  - в определенных случаях.

В класс местоимений переходят  также и слова из других частей речи, постепенно теряя свое основное грамматическое значение, усиливая обобщающе–указательную сторону, т.е. приближаясь к местоимениям. Некоторые примеры: из существительных в местоимения переходит слово дело, но только в строго ограниченных конструкциях, в которых оно выступает в качестве семантически пустого подлежащего, эквивалентного слову это (Дело было вечером = Это было вечером).

Существительное люди также может применяться в значении местоимения  другие – Все не так, как у людей ( т.е. у других ); На людей посмотреть, себя показать.

Таким образом, класс местоименных слов пополняется, хотя и не очень активно, за счет прономинализации [Л. И. Ушакова 1998, № 1: 85].

По мнению П. А. Леканта («Современный русский язык»), местоименные слова — замкнутая, непродуктивная лексическая группа; Он считает, что новые местоименные слова в русском языке не появляются, однако местоименные значения могут развиваться у некоторых прилагательных, существительных, числительных:

данный вопрос («этот»); известный просчет («некоторый»); определенный успех («какой-то»); Смех — дело серьезное («нечто»); Жил- был один человек («какой-то») [Лекант П. А., Диброва Е. И., Касаткин Л. Л. 2002: 295].

Существует и другая точка зрения, принадлежащая Голанову И. Г.. Местоимения в современном языке пополняются за счет фразеологических оборотов и целых предложений. Развиваются новые местоимения различных типов:

1) обобщительного  (или обобщительно-определительного) – кто угодно, что угодно, кто хочешь, кто попало, какой угодно;

2) неопределенного – неизвестно кто, неизвестно что, неизвестно какой, неведомо кто, неведомо  что, неведомо какой.

3) количественно – обобщительного (или количественно – неопределенного ) – мало кто, мало что, редко кто.

Следовательно, местоимения не только не  уходят из языка, но и пополняются новыми образованиями [И. Г. Голанов 2007: 133].

Активным источником пополнения их является образование аналитических единиц, семантически и функционально эквивалентных местоимениям, но структурно более усложненных, – лексий. Примеры: что делать, что сделать, по какой причине, с какой целью, при каком условии, неведомо что, невесть куда , неизвестно как, вот где, в такой мере, в том месте, кто попало и т.д.  Что делать? что сделать? – это, по сути, достаточно абстрактная грамматическая модель, являющаяся субститутом любого глагола. На вопрос что ты делаешь? будет дан ответ только глаголом: пишу, читаю и т. д. Ср., однако, при логическом ударении на что: ЧТО ты делаешь? (где что является местоимением, а делаешь – полноценным глаголом) в ответе ожидается название того предмета, который делают: коробку, альбом и т. д. Именно потребность в глагольном местоимении – ведь из всех знаменательных частей речи только глагол не имеет словного местоимения, выражающего его абстрактную категориальную семантику, - способствовала грамматизации этого словосочетания и превращению его в аналитическое местоимение, которое вошло в единую систему грамматических противопоставлений с другими вопросительными местоимениями.

Появление большого количества лексий, с помощью которых передаются значения синонимичных местоимений (с какой целью = зачем, невесть куда = куда-то и т. д.) или компенсируется морфологическая недостаточность местоименных средств (что делать, при каком условии, вопреки чему и под.), свидетельствует о росте аналитизма в русском языке, о конденсации в языке, сжатии в одних областях и расширении, дифференциации – в других. [Л. И. Ушакова 1998, № 1: 85].

       К местоимениям следует отнести и слово друг друга. Как убедительно показала Н. А. Янко-Триницкая Янко-Триницкая в статье «О местоименной природе «друг друга», для этого слова характерна фонетическая и морфологическая цельнооформленность: в нем одно ударение, отсутствует оглушение согласного на конце первой части [другдруга], а флексия есть только у второй части; она и создает падежные формы данного местоимения: друг другу, друг другом и т. д. ; предлог может быть вставлен внутрь, как это имеет дело в отрицательных и неопределенных местоимениях с частицами ни, не-, кое-: друг без друга, друг к другу. Это взаимно-возвратное местоимение [Н. А. Янко-Триницкая 1975: № 1].

В число местоимений в словарях включаются образования с постфиксом –то, который, присоединяясь к указательным местоимениям тот, такой, тогда, так и др., образует неопределенно-указательные местоимения: Зина никогда не вмешивалась в его дела и не говорила, что он то-то и то-то провел не так, как надо бы, что в таком-то и таком-то случае был не прав или несправедлив.

Ограниченный состав местоимений в русском языке, отсутствие среди них слов, выражающих условные и уступительные отношения значения, стремление выразить большее число различных оттенков смысла вызвали к жизни образование сложных местоимений – какой-никакой, что-ничто, когда-никогда, как-никак, кто-кто, что-что, кто-никто, свойственных разговорной речи или просторечию. Эти образования в той или иной степени содержат сему неопределенности, поэтому можно говорить о том, что, во-первых, происходит уточнение, дифференциация этого самого общего значения, а во-вторых,  - появление дополнительных семантических нюансов. В местоимениях какой-никакой, что-ничто, когда-никогда значению неопределенности сопутствует значение уступительности или уничижительности.

Слово как-никак представляет собой гибридное образование, совмещающее свойства наречия (или местоимения в широком его понимании) и частицы.

Факты образования неопределенно-указательных сложных местоимений позволяют говорить о более широких деривационных возможностях местоимений, чем это традиционно отмечалось: обычно речь шла только об образовании отрицательных и неопределенных местоимений от вопросительных. Сложные местоимению дают возможность выразить новые значения, прежде всего уступительные, которые исконными местоимениями не выражаются.

Аналогами местоимений считаются кто/ что/ где/ куда/ когда/ сколько – угодно.

Семантически ослабленный элемент угодно в сочетании с вопросительно-относительными местоимениями образуют аналог неопределенного местоимения с уступительным оттенком. Комплексы с базовым компонентом угодно синонимичны, но не тождественны местоимению любой, семантика которого, по сути, тоже неопределенна, хотя в учебной литературе оно обычно занимает место среди определительных местоимений; любой – «всё равно какой» [Л. И. Ушакова 1998: 86-89].

Что касается слов типа куда, там, всегда, то с ними нужна (особенно в школе) большая осторожность: местоименного в них только корень и обобщенное значение, а главная черта – неизменяемость (в связи с обстоятельственной функцией)  - не позволяет устранить их из раздела наречий. Поэтому их лучше всего называть «наречиями местоименного происхождения».

Надо сделать замечание о словах сколько, несколько, столько, много, немного, по традиции относимых в некоторых школьных учебниках к местоимениям. Правильнее было бы называть их «неопределенно-количественные слова» и рассматривать в разряде числительных, как это сделано, например, в книге В. В. Виноградова «Русский язык». Они обозначают количество предметов, хотя и неопределенное [И. Г. Голанов 2007: 132].

Выводы по первой главе

Местоимение как часть речи занимает в морфологии особое место.

Специфика данной части речи заключается как в её общем категориальном значении, так и в выполняемых экспрессивно-стилистических функциях. Не называя предмет, признак, количество конкретно, в отличие от номинативных частей речи, однако, указывая на них, местоимение создает широкие возможности для экспрессии и её различных оттенков.

История изучения местоимения охватывает длительный период. Долгое время оставался открытым вопрос о выделении местоимения в особую часть речи. Лингвистическая литература отражает две точки зрения на эту проблему: во-первых, выделение местоимения в самостоятельную часть речи (Г. И. Голанов, Л. И. Ушакова, Н. М. Шанский); во-вторых, распределение местоимений по другим частям речи (Л. Л. Буланин, А. М. Пешковский, Ф. Ф. Фортунатов, Л. В. Щерба). Особняком стоит точка зрения В. В. Виноградова, который утверждал, что в русском языке существует особая часть речи - местоимение, но к ней относятся далеко не все слова с местоименным значением, а лишь местоименные существительные.

Поводом для признания в качестве особой части речи только местоимений-существительных служит то, что собственно морфологическим своеобразием обладают действительно лишь они.

Современная русская грамматика, несмотря на полную грамматическую  разобщенность отдельных групп местоимений, сохраняет их  как особую грамматическую категорию, как самостоятельную часть речи.

Спорным является вопрос о границах класса местоимений. Это касается неопределенно-количественных слов (столько, сколько, несколько), местоименных наречий (где, куда, откуда, зачем и т. п.), слов оба/обе. Точного решения этой проблемы в науке нет.

Местоимения допускают две классификации: формально-грамматическую и семантическую.

По грамматическим свойствам местоименные слова обычно делятся на три разряда:

1) местоименные существительные (кто, что, я, мы, вы…);

2) местоименные прилагательные (мой, твой, наш, ваш…);;

 3) местоименные числительные  (сколько, столько, несколько, сколько-нибудь…)

4) местоименные наречия (где, куда, откуда…)

Не всеми лингвистами выделяется последний разряд.

Семантическая классификация является общепринятой, расхождения в числе разрядов местоимений (8 или 9) зависит от того, считаются ли вопросительно-относительные местоимения единым разрядом (например, точка зрения Валгиной) или же представлены двумя самостоятельными (Гвоздев, Земский, Маловицкий).

Среди трудных вопросов теории местоимений большое значение имеет вопрос наличия у них категории лица, рода и числа.

Личные местоимения делятся на местоимения первого лица - я, мы; местоимения второго лица - ты, вы и местоимения третьего лица - он (она, оно, они).

По отношению к местоимениям 3-го лица он, она, оно возникает вопрос об их изменяемости по родам. Во-первых, высказывается утверждение, что местоимение 3-го лица изменяется по родам (т. е. местоимение 3-го лица он изменяется по родам: она, оно). Данная точка зрения признается многими учебниками для 5-6 классов, исследователями Щербой, Земским, Гвоздевым  и Грамматикой -1970. Во-вторых, указывается на наличие у местоимений 3-го лица категории рода (Грамматика-1952; Валгина). В-третьих, высказывается мнение, что он, она, оно представляют собою самостоятельные слова, а не формы рода слова он. Эта точка зрения представляется наиболее логичной, поскольку мужской, женский или средний род местоимений обусловлен не согласованием с существительным, а тем, что они заменяют существительные мужского, женского или среднего рода; существительные же, как известно, по родам не изменяются.

 Вопрос о роде местоимений, как и вопрос о числе, в школьных учебниках освещен слабо.

Лишь для некоторых местоимений характерно противопоставление единственного и множественного числа (я – мы; ты – вы; он, она, оно – они). Но следует учесть, что Мы  - это « я + ты», «я + вы», «я + они», но отнюдь не « я + я». Поэтому ученые приходят к выводу, что я  и мы – это не формы одного слова, а разные слова, каждое со своим лексическим значением.

Аналогично соотносятся и местоимения ты и вы, они.

Следовательно, категория числа у предметно-личных местоимений является не словоизменительной, а классификационной.

Особый стилистический интерес вызывают местоимения и отдельные их формы, подвергшиеся архаизации.

Процесс архаизации местоимений протекает по-разному, он может коснуться лишь отдельных значений местоимения или некоторых его грамматических форм.

Помимо прочего, в процессе работы было доказано, что местоимения – не закрытый класс слов. Они не только не исчезают из языка, но и пополняются новыми образованиями.

Наблюдения над путями образования местоимений в русском языке позволяют высказать некоторые замечания о возможном появлении недостающих местоимений в будущем. Оформившиеся на синтаксическом уровне категории условия, уступки, следствия предполагают возникновение в будущем специальных местоименных средств (как вопросительных, так и ответных).

Класс местоименных слов пополняется, хотя и не очень активно, за счет прономинализации, за счет фразеологических оборотов и целых предложений.

Таким образом, есть все основания считать, что местоимения не только не  уходят из языка, но и пополняются новыми образованиями.

Факты образования неопределенно-указательных сложных местоимений позволяют говорить о более широких деривационных возможностях местоимений, чем это традиционно отмечалось: обычно речь шла только об образовании отрицательных и неопределенных местоимений от вопросительных. Сложные местоимения дают возможность выразить новые значения, прежде всего уступительные, которые исконными местоимениями не выражаются.

ГЛАВА 2. ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ МЕСТОИМЕНИЙ В РАЗНЫХ СТИЛЯХ РЕЧИ

2.1. Разговорный стиль

При функционально-стилевой характеристике местоимений прежде всего обращает на себя внимание их особая употребительность в разговорной речи. Именно здесь они выступают как категориальные единицы, выработанные языком для целей указания. Не случайно исследователи разговорного стиля утверждают: «Разговорный язык... местоименен по своей сути». Это объясняется тем, что для устной формы общения требование абсолютной точности не является столь обязательным, как для письменной.

Непосредственный контакт участников диалога, его ситуативная восполняемость, возможность использования говорящими предситуации, которая определяет тему и является своеобразным «прологом» к высказыванию, - все это позволяет использовать местоимения в разговорной речи несравненно чаще, чем в книжной.

Обращение к местоимениям в процессе живого общения отличает ряд особенностей. Только здесь возможна конкретизация местоимения жестом, что позволяет предельно сократить языковое выражение мысли. Например: Дайте мне всего вот столько (жест). Нет, мне не эту (жест), а вон ту (жест). Если жест оказывается невозможным, говорящий прибавляет к место­имению определение. Например: Этот, в джинсах, мне не нра­вится. А сколько стоит этот, над дверью? Местоимение в сочета­нии с инфинитивом может заменить наименование предмета, то есть исключить существительное. Например: Купи чем стирать. Принеси что почитать. Захвати на чем сидеть.

Местоимения делают ненужным использование прилагатель­ных: интонации, мимика, эмоциональный жест наполняют место­имение собственным значением признака. Например: В горах таки-ие обвалы! Он тако-ой агроном! Та-ак нас встречали!

В устной речи часто не принимается во внимание порядок слов, который в письменной речи препятствует правильному пониманию высказывания: Смотри, все выбегают из домов и несут какие-то вещи! Ты их видишь? (не вещи, не дома, а тех, кто выбегает). В подобных случаях смысл зависит от интонации, которая столь значима в устной форме общения, где местоимения несравненно чаще, чем в книжном литературном языке, занимают ударную позицию во фразе.

В разговорной речи употребление местоимений сопровождается различными приемами их актуализации; ср. плеонастическое употребление местоимений при указании на субъект действия: Дима, он не подведет, или конструкции типа: Так оно и было; Идет она - прическа, платье - все у нее по моде.

Будучи незначительными словами, т.е. словами без лексического значения, местоимения, как губка, впиты­вают разнообразные смыслы, играя ту или иную роль. Многозначительно звучит  в устах современной молодежи слово нечто, кото­рое в зависимости от ситуации может проявлять положительные или отрица­тельные оттенки значения: – Ну что? Ты поговорила с ней?  – Это нечто! (разговор был неудачным)

– Ну, как, фильм понравился? – Это нечто! (очень хороший фильм)– Видела его сестру. Это нечто (странная девушка, экстравагантная, ни на кого не похожая).

Местоимения такой, что и местоименные наречия как, так, когда, тогда, где, там, куда, откуда в разговорной речи выступают как актуализаторы, определяющие интонационное членение высказывания и выделяющие те или иные его части: А он что? обещал зайти?; Она как? нас берет?; А вы куда? в деревню едете? На слова и словосочетания, выделенные таким образом, падает логическое ударение, они получают больший динамический вес. Использование местоимений в разговорном стиле отличает также свойственная исключительно устной сфере общения возможность вводить в речь отдельные местоимения как незнаменательные слова для заполнения пауз при подыскивании нужного слова: Ты понимаешь... эту самую... Соколову... (слово найдено - Соколова).

Говорящий может начать свою речь с местоимения и только к концу высказывания подберет слово, конкретизирующее его значение: А он глубокий — пруд? А он весь промок — зонтик-то.

Разговорный характер имеет и употребление формы чего, вытесняющей нейтральную что в вопросительных предложениях со значением «почему? по какой причине?»: Чего в этом хорошего? Чего зря выступать?; ср. также типичное для разговорной речи - Чего там! Все равно!

Стилистически ограничено употребление ряда местоимений в особых значениях. Местоимение самый, употребленное при личном местоимении в значении «собственной персоной», имеет разговорный характер: - Разве это он? - Он самый. Местоимение такой получает разговорную окраску, когда употребляется в сочетании с местоимениями кто, что, какой для их выделения: А ты кто такой?, Ну-с, посмотрим, какие-такие ваши секреты, барышня.

Стилистически маркирована форма родительного падежа местоимения сколько с предлогом - до скольки, употребление которой возможно только в разговорной речи.

Только в устной речи употребляются местоимения в незавершенных фразах: Ты, я вижу, того... А он это... знаете? В словах-указателях как бы содержится намек на то или иное продолжение высказывания, однако собеседнику предоставляется возможность домыслить его содержание.

В современной устной речи местоимение может выступать как форма отчужде­ния, нежелания общаться. Слова никак, ничего, как-нибудь, когда-нибудь становятся преградой в разговоре между людьми. Человек словно очерчи­вает границу своего мира, не желая никого впускать в него: - Тебе помочь? - Да уж я как-нибудь… (Я не нуждаюсь в твоей помощи.)

Характерной чертой разговорной речи является также использование местоимения  мы  при обращении (вопросе) к одному человеку. Так, скорее всего, обратится врач к больному во время обхода в больнице или взрослый к ребенку. Мы в значении ты – обращение сильного к слабому, любящего к любимому: – Как мы себя чувствуем? – Мы уже проснулись? [Бондалетов В. Д., Вартапетова С. С., Кушлина Э. Н. и др., 1989: 111].

"Игра" личными местоимениями составляет яркую особенность русской речи, вносит в нее множество смысловых оттенков. В частности, местоимение ты может быть проявлением дружеских чувств, любви, фамильярности или же презрительного, и даже оскорбительного от­ношения. Все зависит от того, к кому и в какой си­туации обращается собеседник, к какой культурной среде он относятся собеседники. Например, в деревне в отличие от города больше принято обращение на ты, с другой стороны, к родителям почтительно обращаются на Вы. Иногда ты выступает как знак доверия или принад­лежности к одной "касте", группе, связанной общими интересами (например, разговор на ты автомобилистов). На ты обращаются ко всем маленькие дети, так как они еще не успели освоить этикетных правил. Ты более характерно для мужского, чем женского общения.

Характерной особенностью разговорной речи является упот­ребление повелительного наклонения с личными и возвратными местоимениями: Ты приготовь себе книги заранее. Скажи мне свой номер телефона. Да перестаньте вы разговаривать!

Русская  разговорная  речь  имеет  свои  нормы,   которые  еще мало известны   и   полностью   не   описаны.   Поэтому,   вероятно, когда   говорят о  нормах русского  языка,  обычно имеют  в  ви­ду нормы книжной речи.  Однако  во  многих  случаях  книжные и  разговорные   нормы   не   совпадают.   Так,   например,   с   точки зрения норм книжной речи, сочетание два молока невозможно; молоко — несочетаемый   предмет. С   Точки   зрения   разговорной речи, в ситуации общения покупателя  с продавцом такое соче­тание обычно. Например: Дайте мне два молока и одну сметану.

Сопоставляя три варианта вопроса: 1) будьте любезны, скажите, пожалуйста, вы на следующей остановке выходите? 2) Вы на следующей остановке выходите? 3) На следующей сойдете? исследователь русской разговорной речи Е. А. Земская отмечает: «Первый представляет преувеличенно вежливую форму, реально не употребляемую, второй — вежливо-нейтральную форму, тре­тий — форму, типичную для разговорной речи» [Бондалетов В. Д., Вартапетова С. С, Кушлина Э. Н. и др. 1989: 192].

Всё сказанное позволяет сделать вывод, что высокая частотность местоимений в разговорном стиле является следствием их полифункциональности.

Проанализируем образец разговорного стиля (см. Приложение 1, с. 86) – эпизод из повести В. Шукшина «Калина красная». В выбранном материале 1017 слов, из них 152 – местоимения разных разрядов, что составляет 15 % всех слов. Отметим, что в материале реализованы все из 9 (по школьным программам) разрядов. Приведем примеры:

1)    личные (вас, ты, я, меня, нас, ему…) – 87 местоимений;

2)    указательные (это, то, такой, этого…) – 22 местоимения;

3)    вопросительные (чего, что…) – 19 местоимений;

4)    определительные (сам, другая, все…) – 8 местоимений;

5)    неопределенные (какой-то, чем-нибудь, какой-нибудь, чего-то) – 5 местоимений;

6)    притяжательные (вашему, мой, наш) – 5 местоимений;

7)    отрицательные (нечего, никем, никого) – 4 местоимения;

8)    относительные (что) – 1 местоимение;

9)    возвратное (себя) – 1 местоимение.

Выше уже упоминалось, что местоимения будучи словами без лексического значения, впиты­вают разнообразные смыслы.

Так, в предложении Это с такими ручищами ты - бухгалтер? Местоимение такими содержит эмоциональную окраску; такие – то есть слишком грубые руки.

Только в устной речи употребляются местоимения в незавершенных фразах: давай уйдем отсюда: они смотрят, как эти... Собеседник сам домысливает содержание.

Разговорный характер имеет и употребление формы чего, вытесняющей нейтральную что: Чего они тебе? Ты же не сбежал.

Благодаря местоимению что в предложении Что? Руки?...  слово «руки» получило больший динамический вес, на него падает логическое ударение.

На основе анализа мы увидели, что в разговорном стиле преобладают личные местоимения. Именно они являются первой опорной точкой для проявления субъективности в языке. Также отметим, что в анализируемом тексте встретилось только одно относительное местоимение. Это связано с тем, что для устной формы общения более характерны простые синтаксические конструкции.

2. 2.  Художественный стиль

Отмечая особую частотность местоимений в художественной речи, обычно указывают на экстралингвистические факторы этого явления: содержание, конкретность повествования, стремление писателей избежать повторений. В то же время следует подчеркнуть, что литераторы ищут в местоимениях своеобразные источники речевой экспрессии, обращение к ним нередко продиктовано эстетическими мотивами, что вызывает особый стилистический интерес.

Проанализируем выразительные возможности некоторых местоимений. По богатству экспрессивных красок на первом месте среди них стоят личные местоимения. Употребление личных и притяжательных местоимений я, мы, мой, наш приводит к субьективации авторского повествования. Этот стилистический прием широко используют писатели и публицисты.

Доказательством послужит стихотворение Есенина, как образец художественной речи.

СОБАКЕ КАЧАЛОВА

Дай, Джим, на счастье лапу мне,

Такую лапу не видал я сроду.

Давай с тобой полаем при луне

На тихую, бесшумную погоду.

Дай, Джим, на счастье лапу мне.

Пожалуйста, голубчик, не лижись.

Пойми со мной хоть самое простое.

Ведь ты не знаешь, что такое жизнь,

Не знаешь ты, что жить на свете стоит.

Хозяин твой и мил и знаменит,

И у него гостей бывает в доме много,

И каждый, улыбаясь, норовит

Тебя по шерсти бархатной потрогать.

Ты по-собачьи дьявольски красив,

С такою милою доверчивой приятцей.

И никого ни капли не спросив,

Как пьяный друг, ты лезешь целоваться.

Мой милый Джим, среди твоих гостей

Так много всяких и невсяких было.

Но та, что всех безмолвней и грустней,

Сюда случайно вдруг не заходила?

Она придет, даю тебе поруку.

И без меня, в ее уставясь взгляд,

Ты за меня лизни ей нежно руку

За все, в чем был и не был виноват.

(С. Есенин).

Любой элемент лирического произведения несет эстетическую нагрузку, в том числе и местоимения. Выявление их смысловой роли в поэтической речи представляется тем более интересным, что местоимения «в повседневной речевой практике – второстепенный лексический разряд, не обладающий ни самостоятельным значением, ни какой бы то ни было стилистической окраской».

В тексте встречается много местоимений, среди которых преобладают личные, притяжательные и определительные местоимения. Использование этих местоимений вносит в стихотворение оттенок искренности, взволнованности, задушевности. В третьей и пятой строфе показано, что гости хозяина становятся гостями Джима. Джим наравне с хозяином в этом доме. Достигается это при помощи местоимения 3-го лица, когда речь идет о хозяине (у него) и притяжательного местоимения твой в пятой строфе, когда речь идет о собаке.

Кроме того, местоимения – средства грамматической связи предложений. Относительные местоимения связывают между собой части сложного предложения.

Анализ данного стихотворения показывает, что местоимения очень часто используются в художественной речи. Из 149 слов, 34 – местоимения, это 23 % текста. Разбирая частотность употребления того или иного разряда местоимений, мы увидели, что самым употребительным в стихотворении Есенина «Собаке Качалова» является разряд личных местоимений (16 слов из 34), что, как уже было сказано, приводит к субьективации авторского повествования. Кроме того, большее число слов – это личные местоимения 2-го лица, за ними идут местоимения 1-го лица и только затем 3-го. Остальные разряды употреблены почти в равном соотношении.

Таким образом, мы можем судить о том, что поэты и писатели используют местоимения с целью придания свои произведениям лиричности.

Показательно, что в полном собрании сочинений А. Блока 92 стихотворения начинаются местоимением я, 49 - местоимением ты. Местоимения он, она, они открывают 22 стихотворения, вы - только 2. Второе место при таком подсчете у Блока занимают притяжательные местоимения: мой начинает 14 стихотворений, твой - 9.

Рассмотрев частотность употребления местоимений на основе поэтического текста, перейдем к анализу прозы. Для анализа был выбран рассказ И. А. Бунина «Новый год» (отрывок) (см. Приложение 1, с. 90). В рассказе 1 024 слова, 139 из которых – местоимения. Таким образом, 14 % приходится именно на эту часть речи. Интересно отметить, что в тексте реализован каждый разряд местоимений, более других – разряд личных местоимений. Приведем примеры:

1.     Личные (Мне жутко) – 95 местоимений.

2.     Возвратное (…думал, подбадривая себя) – 1 местоимение.

3.     Притяжательные (Потом долго прижимала мою руку к своей загоревшейся щеке) – 7 местоимений.

4.     Относительные (И однако всё чаще мы чувствуем, что мы нужны друг другу) – 6 местоимений.

5.     Вопросительные (А что теперь в Петербурге?)- 3 местоимений.

6.     Неопределенные (…она улыбалась некоторым из молодых гостей) – 2 местоимения.

7.     Отрицательные (Уйти от людей, никогда не видать ничего, кроме этого снежного поля!) – 1 местоимение.

8.     Указательные (Кто знает, что принесет мне этот Новый год?) – 13 местоимений.

9.     Определительные (Из гостиной виден был весь сад и белоснежная равнина под звездным небом, - каждый сугроб чистого, девственного снега, каждая елочка среди его белизны) – 11 местоимений.

Проведенный анализ позволяет утверждать, что тексты художественного стиля содержат большое количество разнообразных местоимений, что отличает его, например, от научного или официально-делового стиля.

Рассмотрим и другие функции местоимений на примере художественных текстов разных эпох.

Особое стилистическое значение имеет выбор форм числа личных местоимений, отражающих или официальный, или дружеский, интимный характер речи. Вспомним выразительный переход к обращению «на ты» в письме Татьяны к Онегину:

Я к вам пишу...

Теперь, я знаю, в вашей воле

Меня презреньем наказать

И вдруг:

Другой!.. Нет, никому на свете

Не отдала бы сердце я!

То в вышнем суждено совете...

То воля неба: я твоя;

Вся жизнь моя была залогом

Свиданья верного с тобой;

Я знаю, ты мне послан богом...

Пристрастие поэтов к личным и притяжательным местоимениям отражает их склонность к самоанализу, углубленность в мир переживаний (не случайно и критики, анализируя поэзию, оперируют понятием «лирическое я»); лирическая окраска речи во многом зависит от частотности этих местоимений. В этом мы уже убедились на примере подробного анализа стихотворения С. Есенина «Собаке Качалова».

     Экспрессивные оттенки личных местоимений проявляет и контекст. Местоимения ты, твой получают отрицательную оценку, если отражают фамильярно-пренебрежительное отношение говорящего ко второму лицу, что воспринимается как нарушение норм вежливости. Вспомним характерную сцену из романа Д. Гранина «Картина»:

Пронзительно скрипнули тормоза... Приоткрыв дверцу, из черной «Волги» высунулся мужчина, румяный, счастливо-самодовольный. Он громко, с укором заговорил:

- Так-то ты, Аркадий Матвеевич, выполняешь. Я же просил срочно, мне ее [статью] завтра посылать. (...)

- Почему вы себе позволяете тыкать человека, который старше вас?..

В русском языке XIX в. местоимение ты могло еще получать высокопарное звучание при обращении к самодержцам: О ты, который возведен погибшей вольности на трон, или, простее говоря, особа русского царя! В устах монарха местоимение мы звучало официально-торжественно: Мы, Николай Первый... Однако подобострастие, подхалимство чувствовалось в «лакейском» они - употреблении множественного числа вместо единственного в разговоре о третьем лице: Я предлагал вашей маменьке... свое сердце и руку относительно вас, и они сказали...

Учитывая разнообразные семантические и экспрессивные оттенки местоимений, писатели искусно привлекают их для передачи тонких наблюдений над психологией и взаимоотношениями своих героев. Вспомним сцену последней встречи властной генеральши Варвары Петровны и сбежавшего из-под ее опеки домашнего учителя, умирающего Степана Трофимовича у Ф.М. Достоевского:

- О, бесстыдный, неблагородный человек! - возопила она вдруг; сплеснув руками. - Мало вам было осрамить меня, вы связались... Кто она такая?

- ...О, не кричите, не пугайте ее...

Варвара Петровна вдруг, гремя, вскочила со стула; раздался ее испуганный крик: «Воды, воды!»... Тут только в первый раз догадалась она о размерах его болезни. (...)

- Сейчас, сию минуту эту опять назад. Воротить ее, воротить! (...)

- Ну, вот она вам. Не съела же я ее...

Степан Трофимович схватил Варвару Петровну за руку, поднес ее к своим глазам и залился слезами, навзрыд, болезненно, припадочно. (...) Долго она не позволяла ему говорить...

- Я вас любил! - вырвалось у него наконец. Никогда не слыхала она от него такого слова. (...)

- Довольно! - отрезала она, выпрямившись. - Двадцать лет прошло...

- Я вас любил, - сложил он опять руки.

- Да что ты мне все любил да любил! Довольно! - вскочила она опять. - И если вы теперь сейчас не заснете, то я... Вам нужен покой; спать, сейчас спать, закройте глаза. Ах, боже мой, он, может быть, завтракать хочет! Что вы едите? Что он ест? Ах, боже мой, где та! Где она?

В этом отрывке стилистически значимо не только противопоставление местоимений в формах единственного и множественного числа: ты - вы, отражающее холодно-вежливое и интимное обращение, но и параллельное употребление местоимений вы - он, она - та - эта в одном и том же значении, передающее богатую гамму чувств. Именно столкновение этих местоимений, быстрая их смена, калейдоскопическое мелькание в потоке речи создает яркий стилистический эффект.

Разнообразные семантические и экспрессивные оттенки, появляющиеся у местоимений в контексте, открывают неограниченные возможности использования их литераторами. Остановимся лишь на некоторых случаях стилистической активизации этой части речи.

Обращение публицистов, писателей к местоимению мы, объединяющему в своем значении автора и его единомышленников, слушателей, читателей, подчеркивает единство взглядов, общность убеждений людей, живущих в одну эпоху, принадлежащих одному поколению.

Рожденные в года глухие

Пути не помнят своего.

Мы - дети страшных лет России -

Забыть не в силах ничего.

(А.А. Блок. Скифы)

При этом нередко местоимению мы противопоставляются местоимения вы, они, указывающие на представителей противоположных взглядов, на идейных противников, врагов:

Мильоны – вас. Нас - тьмы, и тьмы, и тьмы. Попробуйте сразиться с нами! (А. Блок.)

В произведениях о Великой Отечественной войне наши означает «советские войска», «партизаны»: Там был бой, когда наши наступали; сколько наших тогда полегло в болоте.

В толковых словарях дается и такое значение местоимений он, она, - «любимый», «любимая» [герой, героиня романа], которое имеет яркую эмоциональную окраску:

- Но кто ж тебя пленил?

- Она...

- Но почему ж ты столько огорчен?...

- Я ей не он.

(А.С. Пушкин)

В художественной речи подобное употребление личных местоимений становится стилистическим приемом, если писатель не называет имен своих героев и отказывается от использования личных существительных:

На основе рассмотренного значения этих местоимений строится своеобразный стилистический прием «обманутого ожидания», когда местоимение с иным значением употребляется в препозиции по отношению к замещаемому существительному. Например:

Моя «она»

Она, как авторитетно утверждают мои родители и начальники, родилась раньше меня. Правы они или нет, но я знаю только, что я не помню ни одного дня в моей жизни, когда бы я не принадлежал ей и не чувствовал над собой ее власти. Она не покидает меня день и ночь; я тоже не выказываю поползновения удрать от нее, - связь, стало быть, крепкая, прочная... За ее привязанность я пожертвовал ей всем: карьерой, славой, комфортом... По ее милости я хожу раздет, живу в дешевом номере, питаюсь ерундой, пишу бледными чернилами. Все, все пожирает она, ненасытная! Я ненавижу ее, презираю... Давно бы пора развестись с ней, но не развелся я до сих пор не потому, что московские адвокаты берут за развод четыре тысячи... Детей у нас пока нет... Хотите знать ее имя? Извольте... Оно поэтично и напоминает Лилю, Лелю, Нелли...

Ее зовут - Лень.

(А.П. Чехов)

Другой стилистический прием экспрессивного обыгрывания местоимений состоит в их употреблении без конкретизирующих слов, что дает возможность читателю догадываться, как истолковать местоимение. Например, в поэме С. Есенина «Анна Онегина»: Ну, сядем. Прошла лихорадка? Какой вы теперь не такой!.. Выделенное местоимение можно заменить различными определениями: не прежний; не такой, как мне хотелось бы, не такой, каким я вас представляла и т.д.

За указательными местоимениями в подобных случаях нередко стоит значение высшей оценки проявления качества: Расскажи мне что-нибудь такое про твою веселую страну или, напротив, резко сниженная оценка (в разговорной речи): Кто на тебя на такую посмотрит! В последнем случае местоимения выполняют функцию эвфемизмов.

В иных случаях, когда употреблению местоимения сопутствует его содержательная конкретизация, появление экспрессивной окраски у указательных слов обычно связано с использованием их для актуализации той или иной части высказывания. Наиболее последовательно это проявляется при «местоименном удвоении» с привлечением указательных местоимений: Ах, Виктор! Этот всегда выйдет сухим из воды; Маргарита, та хоть старается.

Для усиления подчеркивания того или иного слова используются и вопросительно-относительные местоимения: - Не странно ли? Сын Курбского ведет на трон, кого? да - сына Иоанна; - Господи, владыка! - простонал мой Савельич. - Заячий тулуп почти новешенький и добро бы кому, а то пьянице оголтелому. Аналогичную усилительную роль выполняют местоимения и в таких конструкциях: Сей неизвестный собиратель был не кто иной, как Мериме.

Особой экспрессией наполняются вопросительные местоимения и местоименные наречия в риторических вопросах, являясь сильным средством привлечь внимание читателя, собеседника к выделяемому предмету: Что день грядущий мне готовит?...; Куда, куда вы удалились, весны моей златые дни? В вопросах, на которые автор сам же дает ответ, местоимения выступают средством актуализации называемого далее понятия: Что слава мира? дым и прах, Кого ж любить, кому же верить? ...Любите самого себя. Особенно эмоциональны те вопросительные предложения, за которыми угадывается скрытое отрицание: Что я еще могу сказать? В таких конструкциях вопросительные местоимения как бы удваивают свое значение, выражая риторический вопрос и подсказывая отрицательный ответ.

Для стилистического анализа из других разрядов местоимений интересны неопределенные, которые на фоне всех остальных выделяет семантическая исключительность: их значения никогда до конца не выявляются в контексте: Когда б не смутное влеченье чего-то жаждущей души, я здесь остался б; ...Ножка Терпсихоры прелестней чем-то для меня. В отличие от личных и притяжательных местоимений, служащих субъективации авторского повествования, «приближающих» описываемое, неопределенные местоимения, напротив, способствуют «отдалению» предметов и событий, о которых идет речь. Например:

Он [Степан Трофимович Верховенский] успел напечатать... начало одного глубочайшего исследования, - кажется, о причинах необычайного нравственного благородства каких-то рыцарей в какую-то эпоху или что-то в этом роде. По крайней мере, проводилась какая-то высшая и необыкновенно благородная мысль... Прекратил же он свои лекции потому, что перехвачено было как-то и кем-то... письмо к кому-то с изложением каких-то «обстоятельств» вследствие чего кто-то потребовал от него каких-то объяснений...(Ф.М. Достоевский)

Настойчивое повторение местоимений (как в нашем примере) заставляет усомниться в достоверности информации, настолько нереальным представляется скрытое в них значение. В иных же случаях присущее неопределенным местоимениям значение неясности, неизвестности создает вокруг них экспрессию таинственности, загадочности, что ценят поэты: Есть минуты, когда не тревожит роковая нас жизни гроза. Кто-то на плечи руки положит, кто-то ясно заглянет в глаза.

Отсутствие содержательной конкретизации неопределенных местоимений в контексте способствует развитию у них разнообразных оценочных значений. Чаще всего они получают негативную окраску, передавая пренебрежение: Тут непременно растет дрок (непременно дрок или какая-нибудь трава, о которой надобно справляться в ботанике). При этом на небе непременно какой-то фиолетовый оттенок.

Введение в текст неопределенных местоимений может быть вызвано и нежеланием собеседников назвать конкретное лицо, которое им хорошо известно: Кое-кто будет не рад этому. Кто-то сейчас злится, узнав о вашем успехе. Подобное употребление местоимений придает им значение, близкое к эвфемизмам.

Особую экспрессивную нагрузку получают неопределенные местоимения, используемые в контексте как символы понятий, лишенных реальной ценности, ничего не значащих для говорящего:

Проснуться было так неинтересно,

настолько не хотелось просыпаться,

что я с постели встал,

не просыпаясь,

умылся и побрился,

выпил чаю,

не просыпаясь,

и ушел куда-то,

был там и там,

встречался с тем и тем,

беседовал о том-то и о том-то,

кого-то посещал и навещал,

входил,

сидел,

здоровался,

прощался,

кого-то от чего-то защищал,

куда-то вновь и вновь перемещался,

усовещал кого-то

и прощал,

кого-то где-то чем-то угощал

и сам ответно кем-то угощался...

(Ю. Левитанский)

Здесь местоимения и скрытые за ними понятия как бы заполняют пустоту; то, что происходит в жизни лирического героя, для него не представляет никакой ценности.

В работе писателей над языком произведения местоимениям уделяется немало внимания. Требование точности речи, борьба с многословием обязывают автора (и редактора) вычеркивать в тексте те местоимения, которые не выполняют информативной и экспрессивной функции. Максим Горький, шлифуя слог одного из молодых литераторов, подчеркивал: «Как-то», «что-то», «почему-то» - эти слова надо употреблять лишь в крайних случаях. Авторы должны знать, как, что и почему...».

Анализируя авторскую правку известных русских писателей, можно привести убедительные примеры исключения из текста подобных местоимений и замену их точными определениями. Так, у Н.А. Некрасова: Достались вы ему с богатством, с именем, с умом, с такою красотой - последние слова в рукописи зачеркнуты, вместо них вписано: с доверчивой душой. В предложение Какой-то тусклый и сырой пред нею коридор внесено исправление: Пред нею длинный и сырой подземный коридор.

Однако можно указать и случаи отказа писателей от точного наименования предмета и предпочтение местоимения, если оно в контексте получает стилистическую нагрузку; например, известная фраза из «Медного всадника» сначала звучала у А.С. Пушкина так: На берегу варяжских волн стоял глубокой думы полн Великий Петр. Однако поэт зачеркнул имя собственное. Вместо него было вписано: царь, затем муж и, наконец, поэт остановился на местоимении, которое в контексте без конкретизирующих существительных звучит более значительно, торжественно: Стоял он, дум великих полн.

Работая над «Станционным смотрителем», Пушкин несколько раз возвращался к сцене, которая в окончательной редакции обрела такой вид:

Потом, сунув ему что-то за рукав, он отворил дверь, и смотритель, сам не помня как, очутился на улице. Долго стоял он неподвижно, наконец увидел за обшлагом своего рукава сверток бумаг; он вынул их и развернул несколько пяти- и десятирублевых смятых ассигнаций.

Здесь соотношение неопределенное-определенное передается благодаря искусному введению местоимения: дан ряд что-то - сверток бумаги - несколько ассигнаций. Однако такая выразительность речи была достигнута не сразу: в первой редакции было: Потом, взяв несколько ассигнаций, сунул он мне за обшлаг, во второй - Потом, взяв со стола несколько ассигнаций, сунул он мне их за рукав. И только в окончательной редакции изложение объективируется благодаря использованию местоимения. Насколько важно это было для Пушкина, свидетельствует его правка [А. Н. Гвоздев 1965: 272-287].

Разговорные и отчасти просторечные варианты, имеющие наибольшую экспрессию, неизменно привлекают внимание художников слова: Ненавижу всяческую мертвечину, обожаю всяческую жизнь! (Маяковский); Там был приют суждений ярых о недалекой старине, о прежних выдумщиках-барах, об ихней пище и вине (Твардовский).

Некоторые варианты местоимений представляются грубым искажением литературной нормы: ентот, кажинный, евонный, ихний, составители словарей их не приводят даже с ограничительными пометами. Однако писатели не могут отказаться от употребления таких просторечных форм, настолько колоритны эти варианты местоимений как средство речевой характеристики: Ну, дядюшка, дядюшка, спасибо! Отец-покойник в ноги бы тебе поклонился, ежели бы с войны вернулся. Ведь он-то думал, сын евонный, сирота горемычная, под крылом у дяди, а меня ворона своим крылом больше грела, чем дядя... (Абрамов).

Резко сниженные варианты местоимений выступают в художественной речи как своеобразные «стилистические сигналы» просторечия, и нередко достаточно одних этих «вкраплений», чтобы воссоздать народный говор: - А мы с Егором поедем, - сказала Настасья... - Может ничё... Егор, ключ куды? - В Ангару, - сплюнул Егор. - Давай сюды - прикрывая рот платком, чтоб не разрыдаться, Дарья взяла у нее ключ. - Мне тут рядом. Кажин день буду смотреть. Ты об этим не думай (Распутин).

Писатели настолько ценят диалектную, просторечную окраску вариантных форм местоимений, что часто стараются отразить особенности их произношения, сохраняют стяженные варианты: Чё с имя разговаривать - порешить их за это тут же (Распутин); Мама, мама, да како тако чудо случилось?; Три года живу с има. Я говорю: «Меры каки принимайте...» (Абрамов).

Стилистическое обыгрывание подобных вариантов местоимений в художественной речи нейтрализует их грубопросторечную окраску, уравнивая эти формы с иными народно-разговорными средствами русского языка.

Резко сниженные, просторечные варианты местоимений не представляют угрозы для культуры речи, так как не конкурируют с литературно правильными в условиях обычного контекста: выбор вариантов при употреблении местоимений не вызывает трудностей у говорящих. Однако при обращении к местоимениям могут возникнуть иные проблемы, связанные со спецификой функционирования этой части речи.

2.3. Публицистический стиль

Стилистические ресурсы местоимений формируются главным образом за счет синонимов. Наиболее разнообразны экспрессивно-стилистические значения, свойственные синонимичным заменам местоимения я. Ты вместо я часто используется в публицистической речи, когда говорящий приписывает совершаемые им действия обобщенному лицу. Например: С каждым годом хорошеет село. И теперь, когда идешь ты по улице, видишь по обеим сторонам асфальтированной дороги ряды новых домов (Из газеты).

В публицистической речи замена местоимения я существительными автор, корреспондент и другими переводит 1-е лицо в 3-е с целью объективации.

Мы вместо я используется во всех стилях, но имеет различную экспрессивно-стилистическую окраску. Так, в публицистическом стиле мы объединяет автора и читателя, помогая «скрыть» собственное «я» [Бондалетов В. Д., Вартапетова С. С., Кушлина Э. Н. и др., 1989г.: 110].

В статье журналист выступает как представитель коллектива, организа­ции, союза и т.д. Здесь создается своеобразный кол­лективный образ автора. Более индивидуализирован, конкретен образ автора в очерке, весьма специфи­чен в фельетоне.

Очень слабо "авторское я" выражено в заметке. Для стиля заметки характерна устремленность на сообщение. Главное — точно выразить суть информации, лаконично сообщить о факте, событии без комментариев, вы­водов.

Тем не менее, иногда журналист, выступая в очерке от первого лица, создает впечатление достоверности описываемых событий, как бы «приближая» их к читателю: Я вхожу в комнату, где живет режиссер Алексей Герман... и будто попадаю в знакомый по экрану мир. Личные местоимения в прямой речи, которая тоже является сильным источником экспрессии, создают «эффект присутствия» читателя в описываемой ситуации:

Узнаю, что многие вещи германовской квартиры переселялись в павильон и снимались в фильме. Зачем?

- Мне это было очень важно. Висел портрет отца, портрет матери... Соврать под их взглядом было немыслимо.

На читателя воздействует неожиданное введение в текст личных местоимений ты, мы, это создает иллюзию причастности, соучастия:

Германа собирались увольнять со студии. И тут он своими руками изрезал «Лапшина», думал, что спасает. Друзья, увидев новый вариант, пришли в ужас: «Что ты наделал?» Хорошо, что ему удалось восстановить картину. Мы так ликовали! Прыгали от счастья. Фильм ожил.

В этом отрывке «эмоциональные всплески» приходятся на предложения с местоимениями ты, мы. Насколько проиграл бы текст, если бы журналист написал: Друзья пришли в ужас от того, что он наделал. Единомышленники режиссера так ликовали. Таким образом, в сочетании с синтаксическими приемами обращение к личным местоимениям позволяет автору усилить экспрессивную окраску речи.

Если же в речи происходит замена личных местоимений 1-го лица 3-м - создается «эффект отстранения», описываемое отдаляется, что также может стать стилистическим приемом:

Это был сон о возвращении в детство... Будто я вхожу в наш двор... Здесь сидят все наши ребята... Мне навстречу выходит мальчик, и я знаю, что он - это я. Выходят мать и отец, совсем молодые, смотрят на него и молчат. Я тоже молчу. Не могу же я им сказать, что этот стоящий перед ними человек, который скоро (странно представить!) обгонит в возрасте своего рано умершего отца, тоже – я (Из газет).

Излюбленным приемом актуализации сообщения в публицис­тике является использование местоимений перед словом, на ко­торое оно указывает. Например: Трое их без отца осталось, братьев Кулаковых. Вот куда целят они, дети военных лет (Из газеты).

Местоимения в тексте телепередачи отсылают не к тому, что уже названо, а к синхронно идущему изображению. Так, на­пример, в телеочерке Е. Зорина «Владыки без масок», пока­занному по центральному телевидению, три раза употреблено местоимение это: Это — Техас. И это — Техас. И это — тоже Техас. Синхронно с первым шло изображение спокойного, мир­ного ландшафта; со вторым — вышки, факел газового пламени; с третьим — машина президента Кеннеди, прицел винтовки, выстрелы, вдова над гробом.

Рассмотрим употребление местоимений в публицистическом стиле на примере статьи Ивана Сотникова «Черные дыры экономики» (2003 год), опубликованная в газете «Комсомольская правда» (См. Приложение 1, с. 94) Местоимения здесь заняли лишь 8 % от общего объема слов (82 слова из 1003) (см. Приложение 2, с. 109).

Из 9 известных разрядов (по школьным программам) местоимений в статье были реализованы все:

1)    личные (они, их) – 23 местоимения;

2)    указательные (этого, это, такое) – 20 местоимений;

3)    относительные (которое) – 11 местоимений;

4)    определительные (любой, другой, самая) – 11 местоимений;

5)    вопросительные (какой, что) – 5 местоимений;

6)    притяжательные (наши, нашим) – 5 местоимений;

7)    неопределённые (какие-то, какой-нибудь, что-нибудь) – 4 местоимения;

8)    отрицательные (некуда) -2 местоимения;

9)    возвратное (себя) – 1 местоимение.

Как показало исследование языкового материала, большее количество местоимений принадлежит к разрядам личных и указательных.

По сравнению с разговорным и художественным стилями возросло количество относительных местоимений. Это связано с тем, что публицистический стиль использует различные синтаксические конструкции, среди которых преобладают сложные предложения. Они более информативны.

 

 

 

2.4. Официально-деловой стиль

Неоднородность тематики и разнообразие жанров позволяют выделить в рассматриваемом стиле две разновидности: официально-документальный и обиходно-деловой стили.

Официально-документальный стиль - это стиль законодательных документов, связанных с деятельностью государственных органов, и дипломатических актов, связанных с международными отношениями.

К обиходно-деловому стилю относится служебная переписка между учреждениями и организациями, с одной стороны, и частные деловые бумаги — с другой.

Официально-деловой стиль реализуется почти исключительно в письменной форме, устными могут быть такие его жанры, как доклады на деловых совещаниях, выступления на заседаниях, служебный диалог.

В деловой речи реализуются две функции языка —инфор­мативная (сообщение) и волюнтативная (повеление). Например, в справке заключена информация, в приказе - повеление, в протоколе — и информация (слушали), и повеление (постановили).

Стремлением к точности, однозначности порождена и такая черта делового стиля, как наличие тавтологии. Во многих деловых текстах замена одного и того же понятия разными словесными формами может создать неясность, неадекватность восприятия.

В некоторых жанрах делового стиля используются особые приемы уточнения. Например, в автобиографии после слов  я, мой отец, моя мать требуется указать фамилию, имя, отчество.

Деловые тексты должны быть предельно объективны, в них устраняется всякая возможность выражения собственного автор­ского «я». В составлении законов, указов и других документов участвует много людей. Но даже в том случае, когда текст пи­шется от 1-го лица (например, в приказах — Приказываю, в ре­золюциях — Не возражаю), автор выступает как носитель опре­деленных функций, как представитель определенной группы лиц, организации, предприятия и т. п.

Требование «обезличенности» текста порождает и такую ти­пичную черту деловых бумаг, как отсутствие эмоциональности, экспрессивности. Деловой стиль поэтому часто называют «холод­ным». Однако этого нельзя сказать о дипломатическом подстиле, где эмоциональность и экспрессивность выражаются открыто и связаны с самим содержанием текстов [Бондалетов В.Д., Вартапетова С. С, Кушлина Э. Н. и др. 1989: 171].

Проанализируем обе разновидности официально-делового стиля на наличие в них местоимений. В качестве образца официально-документального стиля был взят Федеральный закон о государственном пенсионном обеспечении в Российской Федерации. Исследуемый текст приведен в приложении 1 (см. с. 98). В Законе 1 005 слов, среди них – 46 местоимений, 5 % слов. Следует учесть, что в тексте множество повторяющихся местоимений. Так, слово «настоящий» в местоименном значении «этот» повторяется 15 раз. Все местоимения из Закона о государственном пенсионном обеспечении делятся по 4 разрядам: указательные (этих, настоящим) – 24 местоимения, относительные (которой) – 5 местоимений, определительные (другими, иные) – 10 местоимений, личные (им, они) – 7 местоимений (см. приложение 3, с. 110). Преобладают указательные местоимения (52% всех местоимений текста). Реализованные в тексте разряды говорят о стремлении официально-делового стиля к объективизации (малое количество личных местоимений).

В официально-деловой речи местоимения я, мы, ты, вы почти совершенно отсутствуют (кроме я в приказах и заявлениях). Употребление местоимения я при глаголе-сказуемом ведет к подчеркиванию личности говорящего, поэтому, чтобы избежать нескромности, обычно я опускают. Однако в некоторых случаях, например в деловой речи - в приказах, этот пропуск я придает высказыванию категорический характер (Приказываю...).

Приведем примеры обиходно-делового стиля:

Расписка

     Я, Журавлева Раиса Лаврентьевна, библиотекарь, получила от спортивного общества «Спартак» две (2) пары коньков на весь зимний сезон. 5 декабря 1999 г.

(подпись)

Всего – 20 слов, среди них 2 местоимения: личное местоимения я и определительное весь. Местоимения составили 10 % текста.

         Директору школы № 17

Иванову И.И.

заведующего методическим кабинетом

Карпенко Н.И.

Докладная записка

     Извещаю Вас о том, что необходимо купить новые наглядные пособия по физической географии. Прошу выделить сумму денег, необходимую для приобретения этих наглядных пособий.

В представленной докладной записке 36 слов, в которых 3 местоимения: личное и два указательных. Местоимения составляют 8 % текста.

2.5. Научный стиль

Нау́чный стиль — функциональный стиль речи, которому присущ ряд особенностей: предварительное обдумывание высказывания, монологический характер, строгий отбор языковых средств, тяготение к нормированной речи.

Научный стиль обслуживает сферу науки, то есть сферу человеческой деятельности, функцией которой является выработка и теоретическое осмысление объективных знаний и действитель­ности.

Цель научного произведения — доказать истинность выдвинутой гипотезы. Поэтому все языковые средства в научном тексте направлены на реализацию двух задач — информативной и воз­действующей. Но, в отличие от произведений публицистического стиля, воздействие научного текста непосредственно зависит от того, насколько доказательны аргументы, приводимые автором, насколько логично, ясно и точно изложено содержание в науч­ном тексте.

Такие качества, как логичность, ясность, точность, не явля­ются спецификой только научной речи. Они необходимы и дело­вому языку, и публицистическому, желательны и в разговор­ном. Однако в научном стиле эти качества являются требованием самой науки, без этих качеств научное произведение не может существовать.

Эмоциональность, как и экспрессивность, в научном стиле, который требует объективного, «интеллектуального» изложения научных данных, выражается иначе, чем в других стилях. Вос­приятие научного произведения может вызывать определенные чувства у читателя, но не как ответную реакцию на эмоцио­нальность автора, а как осознание самого научного факта. Хотя научное открытие воздействует независимо от способа его пере­дачи, сам автор научного произведения не всегда отказывается от эмоционально-оценочного отношения к излагаемым событиям и фактам. В наиболее значительных в смысловом отношении частях текста могут появиться такие языковые средства, которые открыто выражают авторское отношение, авторские эмоции.

Таким образом, стиль научных работ определяется их содержанием и целями научного сообщения.

Отсутствие открыто выраженной эмоциональности в научном тексте связано и с такой его особенностью, как ограниченность авторского, личностного начала. В научной литературе от­мечается тенденции к сокращению употребительности место­имения и соответствующих ему личных форм глагола. При необходимости назвать говорящего в научном тексте обычно используется 1 -е лицо множественного числи мы, слово автор, безличные конструкции, неопределенно-личные предложения, страдательные обороты и т. п.

То есть личные местоимения в научном стиле употребляются в соответствии с передачей отвлеченно-обобщающих значений.

Наиболее частотны в научной речи отвлеченные по значению местоимения он, она, оно. Практически не используются местоимения ты, вы, так как они являются наиболее конкретными. Мал процент форм 1-го лица ед. числа. Объясняется это тем, что в научной речи не принято употреблять я. Его заменяют местоимением мы, которое  кроме употребления в значении так называемого авторского мы, вместе с формой глагола часто выражает значение разной степени отвлеченности и обобщенности в значении "мы совокупности" (я и аудитория): Мы приходим к результату. Мы можем заключить.

Принято считать, что употребление местоимения мы создает атмосферу авторской скромности и объективности: Мы исследовали и пришли к выводу… (вместо: Я исследовал и пришел к выводу…). Однако следует иметь в виду, что употребление авторского мы может, напротив, создавать атмосферу авторского величия, особенно когда исследование не представляет особого научного интереса. Академик В.В. Виноградов отметил: “П.А. Каратыгин писал в предисловии к своим “Запискам”: “Не будет ли проглядывать сквозь эту болтовню (с местоимением Я – авт.) мелочное самолюбьишко мое, где Я необходимо будет тут на первом плане? Но и то сказать: лучше употребить это короткое местоимение, нежели говорить МЫ, которое как-то неприятно напоминает наших глубокомысленно мычащих журналистов, а вместе с ними и муху из басни Крылова: “Мы пахали”. Итак, чтобы не походить ни на тех, ни на других, лучше говорить Я: оно и короче и яснее”. Ср. в письме Н. Шелгунова. В.А. Гольцову (от 1 сентября 1887 г.): “В МЫ много фальши, и из-за Мы Я торчит иногда еще больше. Теперь, впрочем, МЫ оставлено”

[В.В. Виноградов 1972: 265].

Стремление к ограниченному использованию авторского «я» — это  не  дань этикету,  а   проявление  отвлеченно-обобщенной  стилевой черты  научной речи, отражающей  форму  мышления. Отсутствие морфологически выраженного авторского   «я» не  является  обязательной   чертой   любого  научного   текста. Во многом  это  зависит  от  индивидуального   стиля   пишущего,  от сознательно выбранной манеры изложения. Так, известный совет­ский ученый Р. А.   Будагов в предисловии к своей книге  «Фило­логия и культура»  (1980) отмечает:   «В настоящее время автор пишет от первого  лица,   в  более   ранних  работах — от первого лица  множественного числа».

Надындивидуальный характер научной речи связан и с тен­денцией к стандартизации. Она проявляется как по отношению к структуре всего текста, так и к использованию в нем языковых  средств.

Существенным отличием научного диалога от научного моно­лога является предельная выраженность в нем авторского «я». Это конкретное лицо, выступающее от своего имени.

Поэтому диалогическая научная речь обладает такими качест­вами, которые противопоказаны строго научному стилю: экспли­цитно (внешне) выраженная эмоциональность и экспрессивность, включение элементов сниженных стилистических пластов.

Иногда в одном и том же тексте чередуются местоимения я и мы. Например: Понимая указанным образом непринужденность речи, мы считаем, что разговорная речь обслуживает частную, неофициальную сферу общения… Исходя из этих соображений, я считаю признак неофициальности отношений между говорящими крайне существенным (Е. А. Земская).

В научном стилях вместо слов этот, такой, некоторый чаще используются подвергшиеся прономинализации прилагательные и причастия данный, указанный, вышеуказанный, вышепоименованный, следующий, нижеследующий, определенный, известный: Известный интерес представляет следующая точка зрения...

Итак, обратимся к тексту научного стиля (диссертации) с целью выявления в нем частотности употребления местоимений. С текстом можно ознакомиться в приложении 1 (см. с. 103). В исследуемом материале 1015 слов, среди которых 45 местоимений, что составляет 4 % слов (см. Приложение 2, с. 109). Были встречены следующие разряды:

1)    личные (он, они, её) – 9 местоимений;

2)    относительные (что) – 5 местоимений;

3)    указательные (том, этого) – 12 местоимений;

4)    определительные (другим) – 5 местоимений;

5)    притяжательные (своей) – 10 местоимений;

6)    возвратное (себе) – 3 местоимения.

7)    вопросительное (каковы) – 1 местоимение.

Преобладают указательные местоимения, они выступают актуализаторами в научной речи, конкретизируют сообщаемые данные (см. Приложение 3, с. 110).

Анализируя функционирование местоимений в публицистическом стиле, мы уже упоминали, что замена местоимения я существительными автор, корреспондент и другими переводит 1-е лицо в 3-е с целью объктивации. То же наблюдается и в научном стиле.

Выводы по второй главе

Проанализированные фрагменты текстов различных стилей подтвердили, что местоимение – особая часть речи, обладающая рядом функциональных возможностей: местоимения служат средством создания определенного настроения (например, лиричности), вносят в текст стилистические характеристики, устраняют повторения и прочее.

Функционально-стилевая специализация местоимений проявляется в том, что у многих стилистически нейтральных местоимений наметилась тенденция к большей частотности разговорной речи и художественной речи.

Непосредственный контакт участников диалога, его ситуативная восполняемость, возможность использования говорящими предситуации, которая определяет тему и является своеобразным «прологом» к высказыванию, - все это позволяет использовать местоимения в разговорной речи несравненно чаще, чем в книжной.

В разговорной речи употребление местоимений сопровождается различными приемами их актуализации. Зачастую мы можем увидеть их плеонастическое употребление. Часто местоимение используется для заполнения паузы при подыскивании нужного слова – это особенность разговорного стиля. Только в устной речи мы можем увидеться местоимения в незавершенных фразах: А он это... знаете? В словах-указателях как бы содержится намек на то или иное продолжение высказывания, однако собеседнику предоставляется возможность домыслить его содержание.

На основе анализа мы увидели, что в разговорном стиле преобладают личные местоимения (57% всех местоимений текста) – смотри Приложение 3 (с. 110). Именно они являются первой опорной точкой для проявления субъективности в языке. Также отметим, что в анализируемом тексте встретилось только одно относительное местоимение. Это связано с тем, что для устной формы общения более характерны простые синтаксические конструкции.

Частотны местоимения и в художественной речи. Писатели нередко используют их, чтобы избежать повторов. В то же время следует подчеркнуть, что литераторы ищут в местоимениях своеобразные источники речевой экспрессии, обращение к ним нередко продиктовано эстетическими мотивами, что вызывает особый стилистический интерес.

Таким образом, 14 % приходится именно на местоимения (см. Приложение 3, с. 110). Интересно отметить, что в тексте художественного стиля (как и в разговорном) реализован каждый разряд местоимений, более других – разряд личных местоимений: 68 % от всех местоимений текста (ср. в разговорном стиле на личные местоимения пришлось 57 %).  Это объясняется тем, что литература моделирует отношения между личностью и окружающим миром через парадигму субъективного переживания. В этом процессе местоимения определяют границу между внутренним и внешним миром человека. Особую роль при этом играют личные (и образованные от них притяжательные) местоимения. Уникальность слов Я, ТЫ, МЫ, ВЫ заключается в том, что они являются полноценными обозначениями человека, подобно личным существительным.

Иначе личные местоимения реализуют себя в научном, официально-деловом и публицистическом стилях. Так, местоимения 1-го и 2-го лица единственного и множественного числа: я, мы, ты, вы - совершенно не представлены в официально-деловом стиле (официально-документальный подстиль). В научном - крайне редко можно отметить обращение к личному местоимению 1-го лица единственного числа, так как его вытесняет авторское мы; местоимения 2-го лица здесь также отсутствуют. В публицистической речи замена местоимения я существительными автор, корреспондент и другими переводит 1-е лицо в 3-е с целью объективации.

Несомненно, что это обусловлено экстралингвистической основой стилей, однако такая избирательность в использовании форм личных местоимений определяет существенные признаки структуры и специфики данных речевых разновидностей.

Обращает на себя внимание и использование относительных местоимений в перечисленных выше трех стилях: существенно возросло их количество (в сравнении с разговорным и художественным стилями). Это связано с тем, что публицистический, официально-деловой и научный стили используют различные синтаксические конструкции, среди которых преобладают сложные предложения в силу большей информативности (количественное соотношение см. в Приложении 3, с. 110).

Нельзя не отметить отсутствие в текстах официально-делового и научного стиля отрицательных и неопределенных местоимений. Это говорит о том, что тексты данных стилей характеризуется логической последовательностью изложения, точностью и однозначностью при сохранении насыщенности содержания. Местоимения с размытым смысловым оттенком не употребляются (см. приложение 3, с. 110).

Подводя итоги вышесказанному, приведем количественные показатели частотности местоимений в текстах разных стилей:

1)    разговорный – 152 местоимения, 15 % всех слов;

2)    художественный -139 местоимений, 14 %;

3)    публицистический – 82 местоимения, 8 %;

4)    официально-деловой – 46 местоимений, 5 %;

5)    научный – 45 местоимений, 4 %.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, мы рассмотрели местоимение как особую часть речи и особенности его употребления в разных языковых стилях.

Изложенные наблюдения позволяют сделать следующие выводы:

1. Местоимение занимает особое положение среди лексико-грамматических категорий русского языка, поскольку не называет конкретных предметов, их свойств, признаков, а лишь указывает на них. Основными функциями местоимений в русском языке являются: собственно указательная, несобственно указательная.

2. Местоимения допускают формально-грамматическую и семантическую классификации. В формальном плане они подразделяются на местоименные существительные (я, ты, мы, вы, он, кто, кто-нибудь), местоименные прилагательные (мой, ваш, такой, чей, какой-то, некоторый) и местоименные числительные (столько, сколько, несколько), которые сочетаются с существительными так же, как и количественные числительные. Не всеми лингвистами выделяется разряд местоименных наречий.

Классификация местоимений по семантическим разрядам в гораздо большей степени связана с их природой как преимущественно семантического класса слов. При этом следует учитывать, что в системе этих разрядов существует определенная иерархия, основаниями которой служат личные, указательные и вопросительные местоименные значения.

В школьной традиции принято различать девять разрядов местоимений:

1) личные;

2) возвратное;

3) притяжательные;

4) указательные;

5) вопросительные;

6) относительные;

7) определительные;

8) неопределенные;

9) отрицательные;

Обычное число разрядов местоимений (8 или 9) зависит от того, считаются ли вопросительно-относительные местоимения единым разрядом (например, точка зрения Валгиной) или же представлены двумя самостоятельными (Гвоздев, Земский, Маловицкий).

3. Несмотря на общую непохожесть местоименных разрядов, между ними существует словообразовательная связь. Так, вопросительные местоимения являются базой для создания относительных местоимений, которые в свою очередь являются основой для появления отрицательных. Таким образом, внутри местоименных разрядов существует тесная связь.

4. Наличие у местоимений рода и числа – один из трудных вопросов теории местоимений.

В результате сопоставления разных точек зрения, выяснено, что наиболее логичным является мнение, что он, она, оно представляют собою самостоятельные слова, а не формы рода слова он, поскольку мужской, женский или средний род местоимений обусловлен не согласованием с существительным, а тем, что они заменяют существительные мужского, женского или среднего рода; существительные же, как известно, по родам не изменяются.

Также ученые приходят к выводу, что я  и мы – это не формы одного слова, а разные слова, каждое со своим лексическим значением.

Аналогично соотносятся и местоимения ты и вы, они.

Следовательно, категория числа, как и категория рода, у предметно-личных местоимений является не словоизменительной, а классификационной.

В школьной традиции личные местоимения изменяются по лицам, числам и (в третьем лице единственного числа) родам.

5. В процессе работы было доказано, что местоимения – не закрытый класс слов. Они не только не исчезают из языка, но и пополняются, хотя и не очень активно, новыми образованиями за счет прономинализации, фразеологических оборотов и даже целых предложений.

Отдельных значений местоимения и некоторых его грамматических форм коснулся процесс архаизации. Писатели используют архаичные местоимения как средство стилизации.

6. Местоимение является частью речи, которая обладает широкими стилистическими ресурсами. Употребление того или иного количества местоимений, их разрядов определяется чертами функционального стиля анализируемого текста. Так, если в тексте научного стиля местоимения составляют 4 % (45 слов из 1015) от общего количества слов, то в тексте разговорного стиля они представляют 15 % лексики (152 слова из 1017). Различается и структура: например, количество относительных местоимений в тексте разговорного стиля равно 0, 2 %, а в тексте публицистического стиля – 13 %, что связано с его более сложным синтаксическим строением (большее число сложных предложений) (см. Приложение 3, с. 110).

7. Несмотря на выделенные нами различия в функционировании местоимений в текстах разных стилей, могут быть выделены и черты, их объединяющие. Местоимения занимают значительное место в любом тексте, так как они играют организующая роль. В соответствии с данными Приложения 3 (с. 110) наиболее употребительными являются личные, указательные и определительные лексико-грамматические разряды местоимений.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

1.     Бабайцева В. В., Чеснокова Л.Д.  Русский язык. Теория. 5-9кл. Учебник. 17-е изд., перераб. - М.: Дрофа, 2008. - 320 с.

2.     Бабайцева В.В., Николина Н. А., Чеснокова Л. Д. и др.; Современный русский язык: Теория. Анализ языковых единиц: Учеб. для студ. высш. учеб. заведений: в 2-х ч. – Ч. 2: Морфология. Синтаксис. /Под ред. Е. И. Дибровой.-М.: Издат. центр «Академия», 2001.

3.     Баранов М.Т. Ладыженская Т.А. Тростенцова Л.А. Русский язык: Учебник для 7 класса общеобразовательных учреждений (под ред. Шанского Н.М.) Изд.30-е, М.: Просвещение, 2008.

4.     Бондалетов В. Д., Вартапетова С. С, Кушлина Э. Н., Леонов Н. А. Стилистика русского языка: Учебное пособие для студентов пед. ин-тов по специальности «Русский язык и литература в национальной школе» / под ред. Н. М. Шанского. – 2-е изд., дораб., - Ленинград: Просвещение, 1989.- 222с.

5.     Буланин Л. Л. Трудные вопросы морфологии. Пособие для учителей, М.: «Просвещение», 1976.- с. 95-101.

6.     Валгина Н. С., Розенталь Д. Э., Фомина М. И. Современный русский язык: Учебник/ под редакцией Н.С. Валгиной. - 6-е изд., перераб. и доп.
Москва: Логос, 2002. - 528 с.

7.     Виноградов В. В. Русский язык (Грамматическое учение о слове): учеб. пособие для ВУЗов, 3-е изд., 1986. - с. 264-280.

8.     Вознюк Л. В. (Украина, Тернополь). Начинаем изучать местоимение  // Русский язык в школе. – 2009. - № 10. - с. 13.

9.     Волоцкая З. М., Молошная Т. Н., Николаева Т. М. Опыт описания русского языка в его письменной форме. - М.: «Наука», 1964. - с. 111.

10. Вороничев О. Е. (Брянск) О связи словообразования с грамматикой // Русский язык в школе и дома. - 2009. - № 5. - с. 5.

11. Гвоздев А. Н. Очерки по стилистике русского языка. – М., 1965.

12.  Голанов И. Г. Морфология современного русского языка: учеб. пособие для студ. высш. пед. заведений / И. Г. Голанов. - М.: Издат. Центр «Академия», 2007. - с. 127-134.

13.  Голуб И. Б. Стилистика русского языка: Учеб. пособие, - М.: Рольф; Айрис-пресс, 1997.

14.  Грацианская Р. Н. Синтаксическая система А.М. Пешковского
в кратком изложении// газета «Первое сентября». – 2007. - № 19. - с. 14.

15.  Корчак Я. Избранные педагогические произведения. – М., 1966.

16.  Ладыженская Т.А., Тростенцова Л.А., Баранов М.Т. Русский язык: учебник для 5 класса, - М.: Просвещение, 2007.

17.  Лекант П. А., Диброва Е. И., Касаткин Л. Л. и др. Современный русский язык: Учебник для студентов ВУЗов, обучающихся по спец. «Филология»/ под ред. Леканта П. А. – 3-е изд., стереотип. - М.: Дрофа, 2002. – с. 293-299.

18.  Литневская Е. И. Русский язык: Краткий теоретический курс для школьников. - М.: Изд-во «ЧеРо»,  2006.

19.  Маршева Л. И. (Москва). Потерянное местоимение // приложение к                        журналу РЯШ «Русский язык в школе и дома». – 2008. - № 7. - с. 5-8.

20.  Панов М. В. Позиционная морфология русского языка.- М., 1999.

21.  Разумовская М. М. и др. Русский язык: учебник для 5 класса, - М.: Дрофа, 2001.

22.  Розенталь Д. Э., Теленкова. Словарь-справочник лингв. терминов. Пособие для учителей. Изд. 2-е, испр. и доп., М.: «Просвещение», 1976.

23.  Розенталь Д. Э. Практическая стилистика русского языка, - М.: Высшая школа, 1977.

24.  Селиверстова О. Н. Местоимения в языке и речи. М., 1988.

25.  Скобликова Е. С. (Самара). Местоимения: различия трактовок // Русский язык в школе. – 1996. - № 6. - с. 72-77.

26.  Скобликова Е. С. (Самара). Местоимения в современных школьных учебниках // Русский язык в школе. – 2008. - № 4. - с. 41-48.

27.  Современный русский язык. Учеб. для студентов пед. институтов по спец. «Рус. яз. и лит.» В 3-х ч. Ч. 2. Морфология.-2-е изд. - М.: Просвещение, 1987.

28.  Солганик Г. Я., Дроняева Т. С. Стилистика современного русского языка и культура речи: Учеб. пособие для  студ. факультета журналистики. - 2-е изд., испр.- М.: Издательский центр «Академия», 2004.

29.  Сотников Иван «Черные дыры экономики» // «Комсомольская правда».- 6 февраля.- 2003.

30. Степанова О. Ю. (Москва). Есть ли наречие «что» в русском языке? // Русский язык в школе. – 2008. - № 9. - с. 78-81.

31.  Ушакова Л. И. (Белгород). Местоимения и их аналоги // Русский язык в школе. – 1998. - № 1. - с. 85-91.

32.  Шукшин В. Калина красная.- М., 2003.

28. Янко-Триницкая Н. А. О местоименной природе «друг друга» // Русский язык в школе. – 1975. - № 1.

ПРИЛОЖЕНИЕ 1

Тексты разных стилей для анализа

Разговорный стиль:

В. М. Шукшин «Калина красная» (отрывок).

     - У вас родители - кержаки?

     - Нет. Почему ты так решил?

     - Строгие-то... Попрут еще. Я, например, курю.

     - Господи, у меня отец сам курит. Брат, правда, не ку­рит...

     - И брат есть?

     - Есть. У нас семья большая. У брата двое детей  - боль­шие уже: один

в институте учится, другая десятилетку закан­чивает.

     - Все  учатся...  Это  хорошо,  - похвалил Егор.  - Молод­цы. - Но,

однако, ему кисло сделалось от такой родни.

     Зашли  в   чайную.  Сели  в  углу  за  столик.  В  чайной  было  людно,

беспрестанно входили и выходили... И все с интере­сом разглядывали Егора. От этого тоже было неловко, неуютно.

     - Может, мы возьмем бутылочку  да  пойдем куда-ни­будь?  -  предложил

Егор.

     - Зачем? Здесь вон  как  славно... Нюра, Нюр! - позвала Люба девушку.

- Принеси нам, голубушка... Чего принести-то? - повернулась к Егору.

     - Красненького,  - сказал Егор,  снисходительно  помор­щившись. -  У

меня от водки изжога.

     - Красненького, Нюр! -  Загадочное впечатление произ­водила Люба: она

точно играла какую-то умную игру, играла  спокойно,  весело и с любопытством всматривалась в Егора: разгадал тот или нет, что это за игра?

     - Ну, Георгий... - начала она, - расскажи, значит, про себя.

     - Прямо как на допросе, - сказал Егор и мелко посме­ялся. Но Люба его

не поддержала, и Егор посерьезнел.

     -  Ну,  что  рассказывать? Я бухгалтер,  работал в  ОРСе,  начальство,

конечно,  воровало...  Тут  - бах!  --  ревизия.  И  мне  намотали...  Мне,

естественно, пришлось  отдуваться. Слу­шай, -  тоже перешел он  на "ты", --

давай уйдем отсюда: они смотрят, как эти...

     - Да пусть смотрят! Чего они тебе? Ты же не сбежал.

     - Вот справка! - воскликнул Егор. И полез было в карман.

     -  Я  верю, верю,  Господи! Я так,  к слову. Ну, ну?  И сколь­ко же ты

сидел?

     - Пять.

     - Ну?

     - Все... А что еще?

     - Это с такими ручищами ты - бухгалтер? Даже не ве­рится.

     - Что? Руки?..  А-а. Так это  я  их  уже  там натрениро­вал... - Егор

потянул руки со стола.

     -  Такими  руками только  замки  ломать,  а  не на сче­тах... -  Люба

засмеялась.

     И Егор, несколько встревоженный, фальшиво посмеялся тоже.

     - Ну а здесь чем думаешь заниматься? Тоже бухгалтером будешь?

     - Нет! - поспешно сказал Егор. - Бухгалтером я боль­ше не буду.

     - А кем же?

     -  Надо осмотреться... А может,  малость попридержать коней, Люба?  -

Егор  тоже прямо глянул в  глаза женщи­ны. - Ты как-то сразу погнала  вмах:

работа, работа... Рабо­та - не Алитет. Подожди с этим.

     - А зачем ты меня обманывать-то  стал? - тоже прямо спросила Люба. -

Я же писала вашему начальнику, и он мне ответил...

     - А-а, - протянул Егор, пораженный. - Вот  оно что... -- И ему стало

легко и даже весело. - Ну, тогда гони всю тройку под гору. Наливай.

     И включил Егор музыку.

     - А такие  письма писал хорошие, - с сожалением сказа­ла Люба. - Это

же не письма, а целые... поэмы прямо целые.

     - Да?  - оживился Егор. - Тебе нравятся? Может, та­лант пропадает...

- Он пропел: - Пропала молодость, та­лант  в стенах тюрьмы. Давай, Любовь,

наливай. Централка, все ночи полные огня... Давай, давай!

     - А чего ты-то погнал? Подожди... Поговорим.

     - Ну,  начальничек, мля! - воскликнул Егор. -  И  ниче­го не  сказал

мне. А тихим  фраером я подъехал?  Да? Бухгалте­ром...  - Егор хохотнул. -

Бухгалтер... По учету товаров широкого потребления.

     -  Так чего же ты хотел, Георгий? - спросила Люба. - Обманывал-то...

Обокрасть, что ли, меня?

     - Ну,  мать!..  Ты даешь! Поехал в далекие края  - две па­ры  валенок

брать. Ты меня оскорбляешь, Люба.

     - А чего же?

     - Что?

     - Чего хочешь-то?

     - Не знаю. Может, отдых душе устроить... Но  это тоже не то:  для меня

отдых - это... Да. Не знаю, не знаю, Любовь.

     - Эх, Егорушка.

     Егор  даже вздрогнул  и испуганно  глянул на  Любу: так по­хоже она это

сказала - так говорила далекая Люсьен.

     - Что?

     -  Ведь и правда, пристал ты, как конь в гору... только еще боками  не

проваливаешь. Да пена изо рта не идет. Упа­дешь ведь.  Запалишься и упадешь.

У тебя правда, что ли, ни­кого нету? Родных-то...

     -  Нет,  я  сиротинушка горькая. Я  же писал. Кличка моя знаешь какая?

Горе. Мой псевдоним. Но все же ты мне на мозоль, пожалуйста, не наступай. Не надо. Я еще не побирушка. Чего-чего, а магазинчик-то  подломить я еще смогу.

Иногда  я  бываю  фантастически богат, Люба. Жаль, что ты мне не в  эту пору встретилась... Ты бы увидела, что я эти деньги вонючие... вполне презираю.

     - Презираешь, а идешь из-за них на такую страсть.

     - Я не из-за денег иду.

     - Из-за чего же?

     - Никем  больше не могу быть  на этой земле  -- только  вором. -- Егор

сказал это с гордостью. Ему  было очень  легко с  Любой. Хотелось, например, чем-нибудь ее удивить.

     - Ое-ей! Ну, допивай да пойдем, - сказала Люба.

     - Куда? - удивился Егор.

     - Ко  мне. Ты же ко мне  приехал. Или у  тебя еще где-ни­будь заочница

есть? - Люба засмеялась. Ей было легко с Егором, очень легко.

     - Погоди... - не понимал Егор. - Но мы же теперь вы­яснили, что я не

бухгалтер...

     - Ну, уж ты тоже  выбрал профессию... - Люба качнула головой. - Хотя

бы уж свиновод, что ли, и то лучше. Выду­мал бы какой-нибудь падеж свиней - ну, осудили, мол. А ты, и правда-то, не похож на жулика. Нормальный мужик...

Даже вроде наш, деревенский. Ну, свиновод, пошли, что ли?

     -  Между  прочим, -  не  без  фанаберии заговорил  Егор, -  к вашему

сведению: я шофер второго класса.

     - И права есть? - с недоверием спросила Люба.

     - Права в Магадане.

     - Ну, видишь, тебе же цены нет,  а ты -  Горе!  Бича хоро­шего нет на

это горе. Пошли.

     - Типичная крестьянская психология. Ломовая. Я реци­дивист, дурочка. Я

ворюга несусветный. Я...

     - Тише! Что, опьянел, что ли?

     -  Так. А в  чем дело?  -  опомнился  Егор.  -  Не понимаю, объясни,

пожалуйста. Ну, мы пойдем... Что дальше?

     - Пошли  ко мне. Отдохни хоть с недельку...  Украсть  у меня все равно

нечего. Отдышись... Потом  уж поедешь мага­зины  ломать. Пойдем.  А то  люди скажут, встретила  - от ворот поворот. Зачем же тогда звала? Знаешь, мы тут какие!.. Сразу друг друга осудим.  Да и потом... не боюсь я тебя чего-то, не знаю.

Художественный стиль:

Иван Алексеевич Бунин

Новый год (отрывок)

   Послушай, - сказала жена, - мне жутко.

   Была лунная зимняя полночь, мы ночевали на хуторе в Тамбовской губернии, по пути в Петербург с юга, и спали в детской, единственной теплой комнате во всем доме. Открыв глаза, я увидал легкий сумрак, наполненный голубоватым светом, пол, покрытий попонами, и белую лежанку. Над квадратным окном, в которое виднелся светлый снежный двор, торчала щетина соломенной крыши, серебрившаяся инеем. Было так тихо, как может быть только в поле в зимние ночи.

   - Ты спишь, - сказала жена недовольно, - а я задремала давеча в возке и теперь не могу...

   Она полулежала на большой старинной кровати у противоположной стены. Когда я подошел к ней, она заговорила веселым шепотом:

   - Слушай, ты не сердишься, что я разбудила тебя? Мне, правда, стало жутко немного и как-то очень хорошо. Я почувствовала, что мы с тобой, совсем одни тут, и на меня напал чисто детский страх...

   Она подняла голову и прислушалась.

   - Слышишь, как тихо? - спросила она чуть слышно. Мысленно я далеко оглянул снежные поля вокруг нас, - всюду было мертвое молчание русской зимней ночи, среди которой таинственно приближался Новый год... Так давно не ночевал я в деревне, и так давно не говорили мы с женой мирно! Я несколько раз поцеловал ее в глазa и волосы с той спокойной любовью, которая бывает только в редкие минуты, и она внезапно ответила мне порывистыми поцелуями влюбленной девушки. Потом долго прижимала мою руку к своей загоревшейся щеке.

   - Как хорошо! - проговорила она со вздохом и убежденно. И, помолчав, прибавила: - Да, все-таки ты единственный близкий мне человек! Ты чувствуешь, что я люблю тебя?

   Я пожал ее руку.

   - Как это случилось? - спросила она, открывая глаза. - Выходила я не любя, живем мы с тобой дурно, ты говоришь, что из-за меня ты ведешь пошлое и тяжелое существование... И однако все чаще мы чувствуем, что мы нужны друг другу. Откуда это приходит и почему только в некоторые минуты? С Новым годом, Костя! - сказала она, стараясь улыбнуться, и несколько теплых слез упало на мою руку.

   Положив голову на подушку, она заплакала, и, верно, слезы были приятны ей, потому что изредка она поднимала лицо, улыбалась сквозь слезы и целовала мою руку, стараясь продлить их нежностью. Я гладил ее волосы, давая понять, что я ценю и понимаю эти слезы.

<…>

   - Ну, полно, Оля! - сказал я.

   - Дай мне платок, - тихо ответила она и по-детски, прерывисто вздохнула. - Я уже не плачу больше.

   Лунный свет воздушно-серебристой полосою падал на лежанку и озарял ее странною, яркой бледностью. Все остальное было в сумраке, и в нем медленно плавал дым моей папиросы. И от попон на полу, от теплой, озаренной лежанки - ото всего веяло глухой деревенской жизнью, уютностью родного дома...

   - Ты рада, что мы заехали сюда? - спросил я.

   - Ужасно, Костя, рада, ужасно! - ответила жена с порывистой искренностью. - Я думала об этом, когда ты уснул. По-моему, - сказала она уже с улыбкой, - венчаться надо бы два раза. Серьезно, какое это счастье - стать под венец сознательно, поживши, пострадавши с человеком! И непременно жить дома, в своем углу, где-нибудь подальше ото всех... "Родиться, жить и умереть в родном доме" - как говорит Мопассан!

   Она задумалась и опять положила голову на подушку.

   - Это сказал Сент-Бёв, - поправил я.

   - Все равно, Костя. Я, может быть, и глупая, как ты постоянно говоришь, но все-таки одна люблю тебя... Хочешь, пойдем гулять?

   - Гулять? Куда?

   - По двору. Я надену валенки, твой полушубочек... Разве ты уснешь сейчас?

   Через полчаса мы оделись и, улыбаясь, остановились у двери.

   - Ты не сердишься? - спросила жена, взяв мою руку.

   Она ласково заглядывала мне в глаза, и лицо ее было необыкновенно мило в эту минуту, и вся она казалась такой женственной в серой шали, которой она по-деревенски закутала голову, и в мягких валенках, делавших ее ниже ростом.

<…>

   Прижимаясь друг к другу, мы прошли по зале в гостиную, к двойным стеклянным дверям на балкон. Тут еще до сих пор стояла огромная кушетка, на которой я спал, приезжая в деревню студентом. Казалось, что еще вчера были эти летние дни, когда мы всей семьей обедали на балконе... Теперь в гостиной пахло плесенью и зимней сыростью, тяжелые, промерзлые обои кусками висели со стен... Было больно и не хотелось думать о прошлом, особенно перед лицом этой прекрасной зимней ночи. Из гостиной виден был весь сад и белоснежная равнина под звездным небом, - каждый сугроб чистого, девственного снега, каждая елочка среди его белизны.

<…>

   - А что теперь в Петербурге? - сказала жена, поднимая голову и слегка отпихивая собаку. - О чем ты думаешь, Костя? - спросила она, приближая ко мне помолодевшее на морозе лицо. - Я думаю о том, что вот мужики никогда не встречают Нового года, и во всей России теперь все давным-давно спят...

   Но говорить не хотелось. Было уже холодно, в одежду пробирался мороз. Вправо от нас видно было в ворота блестящее, как золотая слюда, поле, и голая лозинка с тонкими обледеневшими ветвями, стоявшая далеко в поле, казалась сказочным стеклянным деревом. Днем я видел там остов дохлой коровы, и теперь собака вдруг насторожилась и остро приподняла уши: далеко по блестящей слюде побежало от лозинки что-то маленькое и темное, - может быть, лисица, - и в чуткой тишине долго замирало чуть уловимое, таинственное потрескивание наста.

   Прислушиваясь, жена спросила:

   - А если бы мы остались здесь?

   Я подумал и ответил:

   - А ты бы не соскучилась?

   И как только я сказал, мы оба почувствовали, что не могли бы выжить здесь и года. Уйти от людей, никогда не видать ничего, кроме этого снежного поля! Положим, можно заняться хозяйством... Но какое хозяйство можно завести в этих жалких остатках усадьбы, на сотне десятин земли? И теперь всюду, такие усадьбы, - на сто верст в окружности нет ни одного дома, где бы чувствовалось что-нибудь живое! А в деревнях - голод...

   Заснули мы крепко, а утром, прямо с постели, нужно было собираться в дорогу. Когда за стеною заскрипели полозья и около самого окна прошли по высоким сугробам лошади, запряженные гусем, жена, полусонная, грустно улыбнулась, и чувствовалось, что ей жаль покидать теплую деревенскую комнату...

   "Вот и Новый год! - думал я, поглядывая из скрипучей, опушенной инеем кибитки в серое поле. - Как-то мы проживем эти новые триста шестьдесят пять дней?"

<…>

Публицистический стиль:

Черные дыры экономики (Иван Сотников)

   Делиться надо. Но не с чиновником! Соглашения о разделе продукции превращаются в кормушку для взяточников.

  Правительство вдруг почему-то задумалось о сырьевом крене российского экспорта. Дескать, нехорошо, что из 105 миллиардов долларов внешнеторгового оборота страны 60 миллиардов приходится на сырьевые отрасли, в основном на нефтяную. Чего уж тут хорошего, действительно. Вот только выводы из этого факта правительство делает странные. Вместо улучшения условий для развития родной российской промышленности оно намерено ухудшить условия жизни нефтяников. Министр экономразвития Г. Греф называет это "оптимизацией" финансовых потоков, полученных от использования природных ресурсов.

   И одновременно началось обсуждение главы Налогового кодекса,

посвященной соглашениям о разделе продукции (СРП). Причем если изначально СРП были ориентированы исключительно на иностранные компании, то теперь и чиновники, и депутаты говорят, что российские компании тоже должны иметь право работать в СРП.

   Случайно ли такое совпадение правительственного "наезда" на

сырьевиков-экспортеров и реанимации идеи СРП? Что такое СРП? Аббревиатуру СРП вообще-то можно еще расшифровать как Слабо Развитая Промышленность. Эта форма возникла после второй мировой войны. Бывшие колонии, новые государства Африки и Азии обладали полезными ископаемыми, но у них не было никаких возможностей для разработки месторождений. Вдобавок нестабильность местного законодательства мешала привлечению иностранных компаний. И тогда родились соглашения о разделе продукции. Это договор, в котором фиксируются платежи, которые иностранная компания вносит в местный бюджет за право вести добычу ископаемых на выделенном ей участке. Важнейшая особенность СРП - неизменность размера платежей в течение длительного периода времени (20 - 30 лет). СРП в России: хотели, как лучше...а получилось,  как всегда.

   Сумасшедшие льготы, которыми пользуются нефтяные компании, работающие в режиме СРП, в теории преследовали две цели: привлечь внешние инвестиции и стимулировать отечественных производителей, выпускающих оборудование для "нефтянки". Какие-то инвестиции привлечь удалось (в проект Сахалин-2, к примеру, вложено около двух миллиардов долларов), но вот только цена этих инвестиций оказалась, судя по всему, непомерно высока. И вообще - зачем нам сдались эти СРП сейчас, если сегодня российские нефтяники не знают, во-первых, куда им свои собственные деньги девать, а во-вторых - куда деваться от назойливых предложений "что-нибудь в нефтянке проинвестировать"...

Получается, что первая цель - привлечение инвестиций в нефтяную отрасль - на сегодня устарела. А вторая - создание стимула для отечественных производителей - столь же далека, как и до СРП. Ну не хотят иностранные нефтяные компании покупать российское оборудование! И не потому, что оно плохое. А просто - есть у иностранцев десятилетиями наработанные связи с поставщиками, так с какой же стати они начнут от них отказываться?

   Отказываются от российских поставщиков под разными предлогами:

дескать, почему у вас все в метрах и сантиметрах? Мы к футам и дюймам привыкли...

   Заложенное в соглашении формальное требование покупать не менее

70 процентов оборудования у российских производителей обходится легко: закупки делают там же, где и всегда, потом в какой-нибудь российской шарашке привинчивают пару гаек, на оборудование вешают ярлык "Сделано в России". К. Бендукидзе, на чьих заводах производится львиная доля отечественного нефтяного оборудования, не скрывает своего разочарования в СРП и предпочитает работать с российскими нефтяниками, которые хоть и "отжимают по цене", торгуются ожесточенно, но - покупают! Покупают то, что их устраивает, без особой оглядки на страну-производителя.

   Иногда еще говорят, что СРП позволяет привлечь в страну новые

технологии. Любой специалист вам в три минуты докажет, что нет в мире таких технологий, каких не было бы у российских компаний. А если таковые вдруг появятся, то купить их - не самая большая проблема. Купил же Бендукидзе американское проектное бюро, которое является мировым лидером в разработке разведочных платформ...

   А теперь - самая крамола. Кто бы пояснил, зачем нам нужно

добывать нефти больше, чем сейчас? Нет, чуть-чуть добавить можно и

нужно - пять - десять миллионов тонн в год. И понемножку наращивать добычу в соответствии с ростом внутренних потребностей и с возможностями экспортных каналов. А добывать сверх этого - только себе же вредить. Девать добытую нефть некуда! Внутри страны нет платежеспособного спроса, что же до экспорта... Во-первых, экспортные возможности и так-то на пределе работают, трубопроводы гудят от нагрузки. Во-вторых, даже если найдется способ вывезти нефть - мировой рынок не резиновый, он тут же отреагирует на излишние объемы падением цены. Резко увеличивать добычу – рубить сук, на котором сидишь.

   Отсюда опять вопрос: так зачем же нам нужны СРП? Ответить на

него невозможно без ответа на другой вопрос: кому это выгодно?

   Может, государству? Бюджет с каждой тонны нефти, добытой

компанией, работающей в условиях национального налогового режима, получает больше 50 долларов налогов. А с тонны, добытой в условиях СРП, - 6 - 8 долларов. Есть разница? Государству, значит, невыгодно.

   Может, выгодно нашим нефтяникам? Вот уж точно - нет. Они-то

работают в обычном налоговом режиме. И это их в общем-то устраивает. Наша налоговая система, рожденная в непростых спорах между нефтяниками и правительством, сегодня соответствует системам Норвегии и Канады. Но если вдруг правительство попадет в сложную финансовую ситуацию, то оно в поисках денег будет ужесточать именно национальный режим. Чем больше месторождений разрабатывается на условиях СРП, тем тяжелее бремя, достающееся на долю других.

   Получается, что условия СРП выгодны только тем, кто их использует. Компании, добившиеся права разрабатывать месторождения на условиях СРП, платят государству во много раз меньше, чем могли бы платить. Они экономят сотни миллионов, а то и миллиарды долларов. И за предоставление такой привилегии они, конечно же, могут очень серьезно отблагодарить кого угодно - хоть чиновника, хоть депутатов. Вот и еще одна заинтересованная в СРП сторона - коррумпированный представитель власти.

   Прелесть работы на условиях СРП распробовали и некоторые российские компании. Ведь это - своего рода внутрироссийский оффшор, созданный чисто административным путем. Честное слово, создается впечатление, что наши чиновники совершенно сознательно создают даже не лазейку в национальном налоговом законодательстве - настоящий "черный ход", а над ним вешают плакат: "Добро пожаловать! Вход по таксе".

   А теперь можно вернуться к вопросу, поставленному в начале статьи: случайно ли так совпало, что правительству вдруг резко разонравилась сырьевая направленность российского экспорта именно в то время, когда в парламенте обсуждается глава Налогового кодекса, посвященная СРП? Вот хоть убейте, а в случайность таких совпадений не верю - жизнь отучила. Гораздо легче поверить в другое: чиновники запугивают нефтяников ухудшением национальных налоговых условий и тут же создают куда более комфортную налоговую площадку - СРП. Но переход с одних условий на другие - платный. По таксе, которую установят сами чиновники.

Официально-документальный стиль:

ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН

О ГОСУДАРСТВЕННОМ ПЕНСИОННОМ ОБЕСПЕЧЕНИИ

В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Принят

Государственной Думой

30 ноября 2001 года

Одобрен

Советом Федерации

5 декабря 2001 года

Настоящий Федеральный закон устанавливает в соответствии с Конституцией Российской Федерации основания возникновения права на пенсию по государственному пенсионному обеспечению и порядок ее назначения.

Глава I. ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ

Статья 1. Законодательство Российской Федерации о пенсиях по государственному пенсионному обеспечению

1. Пенсия по государственному пенсионному обеспечению назначается и выплачивается в соответствии с настоящим Федеральным законом.

Пенсионное обеспечение не предусмотренных настоящим Федеральным законом отдельных категорий граждан, осуществляемое за счет средств федерального бюджета, может регулироваться другими федеральными законами.

Изменение условий и норм назначения и выплаты пенсий по государственному пенсионному обеспечению, предусмотренных настоящим Федеральным законом, осуществляется не иначе как путем внесения изменений и дополнений в настоящий Федеральный закон.

2. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные настоящим Федеральным законом, применяются правила международного договора.

3. В случаях, предусмотренных настоящим Федеральным законом, Правительство Российской Федерации определяет порядок реализации прав на пенсии по государственному пенсионному обеспечению и условия назначения этих пенсий отдельным категориям граждан.

Статья 2. Основные понятия, используемые в целях настоящего Федерального закона

В целях настоящего Федерального закона используются следующие основные понятия:

пенсия по государственному пенсионному обеспечению - ежемесячная государственная денежная выплата, право на получение которой определяется в соответствии с условиями и нормами, установленными настоящим Федеральным законом, и которая предоставляется гражданам в целях компенсации им заработка (дохода), утраченного в связи с прекращением государственной службы при достижении установленной законом выслуги при выходе на трудовую пенсию по старости (инвалидности); либо в целях компенсации вреда, нанесенного здоровью граждан при прохождении военной службы, в результате радиационных или техногенных катастроф, в случае наступления инвалидности или потери кормильца, при достижении установленного законом возраста; либо нетрудоспособным гражданам в целях предоставления им средств к существованию;

стаж государственной службы - суммарная продолжительность периодов осуществления государственной службы и иной деятельности, учитываемая при определении права на пенсию федеральных государственных служащих и при исчислении размера этой пенсии;

трудовой стаж - учитываемая при определении права на отдельные виды пенсий по государственному пенсионному обеспечению суммарная продолжительность периодов работы и иной деятельности, которые засчитываются в страховой стаж для получения пенсии, предусмотренной Федеральным законом "О трудовых пенсиях в Российской Федерации";

среднемесячный заработок - денежное содержание, денежное вознаграждение, денежное довольствие, заработная плата и другие доходы, которые учитываются для исчисления размера пенсии по государственному пенсионному обеспечению гражданина, обратившегося за назначением этой пенсии, выраженные в денежных единицах Российской Федерации и приходившиеся на периоды службы и иной деятельности, включаемые в его выслугу или трудовой стаж;

федеральные государственные служащие - граждане, замещавшие должности федеральной государственной службы и государственные должности федеральных государственных служащих, определенные Федеральным законом "Об основах государственной службы Российской Федерации";

военнослужащие - граждане, проходившие военную службу в качестве офицеров, прапорщиков, мичманов либо военную службу по контракту или призыву в качестве солдат, матросов, сержантов и старшин в Вооруженных Силах Российской Федерации и Объединенных Вооруженных Силах Содружества Независимых Государств, Федеральной пограничной службе Российской Федерации и органах и организациях Пограничной службы Российской Федерации, во внутренних войсках Министерства внутренних дел Российской Федерации и в Железнодорожных войсках Российской Федерации, федеральных органах правительственной связи и информации, войсках гражданской обороны, органах федеральной службы безопасности и пограничных войсках, федеральных органах государственной охраны, органах внешней разведки Российской Федерации, других воинских формированиях Российской Федерации, созданных в соответствии с законодательством Российской Федерации, лица рядового и начальствующего состава, проходившие службу в органах внутренних дел Российской Федерации, Государственной противопожарной службе, прокурорские работники, сотрудники таможенных органов Российской Федерации, сотрудники налоговой полиции, органов по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, сотрудники учреждений и органов уголовно-исполнительной системы;

участники Великой Отечественной войны - граждане, указанные в подпунктах "а" - "ж" и "и" подпункта 1 пункта 1 статьи 2 Федерального закона "О ветеранах";

граждане, пострадавшие в результате радиационных или техногенных катастроф, - граждане, пострадавшие в результате катастрофы на Чернобыльской АЭС, а также в результате других радиационных или техногенных катастроф;

нетрудоспособные граждане - инвалиды, в том числе инвалиды с детства, дети-инвалиды, дети в возрасте до 18 лет, потерявшие одного или обоих родителей, граждане из числа малочисленных народов Севера, достигшие возраста 55 и 50 лет (соответственно мужчины и женщины), граждане, достигшие возраста 65 и 60 лет (соответственно мужчины и женщины), не имеющие права на пенсию, предусмотренную Федеральным законом "О трудовых пенсиях в Российской Федерации".

Статья 3. Право на пенсию в соответствии с настоящим Федеральным законом

1. Право на пенсию в соответствии с настоящим Федеральным законом имеют:

граждане Российской Федерации при соблюдении условий, предусмотренных настоящим Федеральным законом для различных видов пенсий по государственному пенсионному обеспечению;

иностранные граждане и лица без гражданства, постоянно проживающие на территории Российской Федерации, - на тех же основаниях, что и граждане Российской Федерации, если иное не предусмотрено настоящим Федеральным законом или международными договорами Российской Федерации.

Взаимосвязанные нормативные положения пунктов 2 и 3 данной статьи и абзаца второго пункта 1 статьи 7 Федерального закона от 15.12.2001 N 167-ФЗ "Об обязательном пенсионном страховании в Российской Федерации" в той части, в какой они, распространяя обязательное пенсионное страхование на работающих по трудовому договору военных пенсионеров, не предусматривают надлежащего правового механизма, гарантирующего установление им наряду с получаемой пенсией по государственному пенсионному обеспечению страховой части трудовой пенсии с учетом страховых взносов, накопленных на их индивидуальных лицевых счетах в Пенсионном фонде Российской Федерации, в силу правовых позиций, выраженных в ранее принятых решениях Конституционного Суда РФ, утрачивают силу и не могут применяться судами, другими органами и должностными лицами как не соответствующие Конституции РФ (определение Конституционного Суда РФ от 11.05.2006 N 187-О).

2. Гражданам, имеющим одновременно право на различные пенсии в соответствии с законодательством Российской Федерации, устанавливается одна пенсия по их выбору, если иное не предусмотрено федеральным законом.

3. Право на одновременное получение двух пенсий предоставляется:

1) гражданам, ставшим инвалидами вследствие военной травмы. Им могут устанавливаться пенсия по инвалидности, предусмотренная подпунктом 1 пункта 2 (с применением пункта 3 и пункта 5) статьи 15 настоящего Федерального закона, и трудовая пенсия по старости;

2) участникам Великой Отечественной войны. Им могут устанавливаться пенсия по инвалидности, предусмотренная статьей 16 настоящего Федерального закона, и трудовая пенсия по старости;

3) родителям военнослужащих, проходивших военную службу по призыву, погибших (умерших) в период прохождения военной службы или умерших вследствие военной травмы после увольнения с военной службы (за исключением случаев, когда смерть военнослужащих наступила в результате их противоправных действий).

Научный стиль:

Анисимова Татьяна Викторовна

Диссертация на тему:

«СТАНОВЛЕНИЕ ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ ЛИЧНОСТИ БУДУЩЕГО УЧИТЕЛЯ В УЧЕБНО-ВОСПИТАТЕЛЬНОМ ПРОЦЕССЕ В ВУЗе» (Москва, 2002).

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДИССЕРТАЦИИ

Актуальность исследования. В современном мире экологические

проблемы приобрели глобальный размах. Они затрагивают основы цивилизации и во многом предопределяют возможности выживания человечества.

Рассматривая систему «Человек - Общество – Природа» большое

количество исследователей склоняется к мысли, что определенный исторически сложившийся тип отношений человека к природе составляет основу цивилизации, он же выражает ее специфику (Ф.И.Гиренок). Исходя из этого, можно предположить, что экологическая культура в рамках культурного целого как бы  "делает срез" цивилизационного типа экологических отношений. Опираясь на труды философов русского космизма, следует отметить, что отношение к природе есть и отношение к себе, к своей внутренней природе, нравственное отношение к другим людям (В. С. Соловьев, Н. Ф. Федоров, Н. А. Бердяев). Пришло время изучения

единства внешней природы и внутреннего мира человека, как открытой системы.

На современном этапе наукой рассматриваются два подхода к решению

экологических проблем: - технологический реформизм, не затрагивающий по существу социальные институты, и – «глубокие социальные изменения», под которыми подразумевается «смена системы ценностей», трансформация мировоззрения, перестройка сознания (С. П. Баньковская). Второй подход разрешения экологических проблем можно рассматривать как задачу психолого-педагогическую (В. А. Ясвин, С. Д. Дерябо).

Трудность решения этого подхода заключается в том, что педагоги в своей

деятельности ориентированы на формирование знаний, составляющих картину мира студентов. В то же время, чувственно-образный компонент этой картины остается недооцененным ими и поэтому недостаточно включенным в учебно-образовательный процесс.

Традиционные условия образования, влияющие на процесс становления

экологической культуры личности будущего учителя не в состоянии обеспечить необходимый уровень ее развитости. Можно говорить лишь о единичных случаях опережения в становлении экологической культуры личности конкретных людей уровня развитости массовой экологической культуры.

Несмотря на развитую систему экологического образования и воспитания, новые фундаментальные исследования в этой области, остаются неизменными проблемы:

- проблема изменения антропоцентрического образа Природы, который был

сформирован в ходе исторического развития человека;

-проблема недооценки чувственно-образного восприятия действительности как личностно значимого опыта субъекта, так как чувственно окрашенный информационный материал служит первоначальной основой для становления мировоззренческих позиций личности и способен в ходе осознания личного и общественного опыта порождать убеждения, находящие свою реализацию в деятельности.

Актуальность исследуемой проблемы обусловлена:

- необходимостью и потребностью выработки в обществе нового образа

картины мира и посредством этого становления основ экологической культуры личности;

- необходимостью отказа от сложившегося потребительского,

антропоцентрического образа Природы как средства трансформации устоявшейся эгоцентрической картины мира;

- необходимостью обращения к чувственной сфере личности при становлении ее экологической культуры;

- необходимостью коренного изменения понимания качества экологической

компетентности каждой личности в условиях нарастающей экологической опасности, формирования способности человека рассматривать экономическое в рамках экологического.

В ходе исследования была сформулирована проблема: каковы педагогические условия эффективного становления экологической культуры личности студента в соответствии с требованиями современного общества и сформулирована тема исследования: Становление экологической культуры личности будущего учителя в учебно-воспитательном процессе в ВУЗе.

Целью исследования является построение модели процесса становления

экологической культуры личности студента в условиях ВУЗа и выявление педагогических условий, обеспечивающих ее эффективность.

Объектом исследования является экологическое образование в педагогическом ВуЗе.

Предметом исследования является процесс становления экологической культуры личности студента, как будущего педагога.

Основанием для выдвижения гипотезы послужили следующие положения:

-Экологическая культура отражает цивилизационный срез, который

показывает степень развитости духовной культуры общества и человека.

- Степень развитости духовной культуры влияет на уровни развития

экологической культуры, которые являются ее интегральными показателями.

-Становление экологической культуры личности выступает как процесс

духовно-практической деятельности субъекта, основанный на личном и общественном опыте, протекающий под воздействием объективных факторов социальной среды (семья, школа, высшие учебные заведения, общественные организации, средства массовой информации и другие), природной среды (процессы и явления природы) и условий образования (экологическое воспитание, образование и самовоспитание как познание собственной природы). Этот процесс направлен на развитие себя и качеств своей жизни, ориентирован на изменение смысловых установок, ценностей, отношений личности.

- Становление экологической культуры личности будущего учителя

определяет основу его внутреннего, субъективного образа Природы. Эта культура актуализируется и изменяется в личности и, затем, через вновь выработанные формы деятельности реализуется в его практической жизни.

Гипотеза исследования: процесс становления экологической культуры личности студентов происходит как переход от индивидуального чувственного образа Природы, имеющегося в опыте, посредством его осознания, соотнесения с абстрактным, установлении четкой взаимосвязи между ними, к новому индивидуальному чувственному образу Природы, и на основе этого к изменению поведения в ней.

Процесс становления экологической культуры личности студентов будет осуществляться более эффективно при соблюдении специальных педагогических условий.

В соответствии с проблемой, гипотезой и целью исследования поставлены следующие задачи:

- Провести анализ проблемы становления экологической культуры личности будущего учителя в психолого-педагогической и философской литературе.

- Выявить сущность, содержание и структуру экологической культуры личности.

- Разработать модель становления экологической культуры личности будущего учителя

- Определить критерии развитости экологической культуры личности будущего учителя.

- Определить уровни развитости экологической культуры личности будущего учителя.

- Теоретически обосновать и экспериментально проверить систему условий становления экологической культуры личности будущего учителя.

Для решения поставленных задач и проверки исходных положений был

использован комплекс исследовательских методов, взаимопроверяющих и дополняющих друг друга:

- теоретический анализ философской, социологической, психолого-педагогической литературы по избранной теме;

- изучение и обобщение передового педагогического опыта в области

экологического воспитания,

- опрос (анкетирование, интервьюирование, беседы),

- экспериментальные методы (констатирующий и формирующий эксперименты),

-проективные методики (ассоциативный тест, ранжирование, незаконченное предложение, соотнесение себя с другой формой жизни),

- самооценка, игровой тренинг,

- методы статистической и графической обработки данных.

Методологическую основу исследования составляют: положения теории систем; акцентирующие внимание на свойствах структуры системы, позволяющие исходить из того, что результаты деятельности прямо зависят от характера связи всех звеньев системы и отсутствие учета в структуре системы чувственно-образного компонента ведет к отсутствию или искажению предполагаемого результата; диалектическая трактовка личностного единства, предполагающего общность структуры внешней и внутренней деятельности человека, взаимосвязь объективного и субъективного в культурной детерминации высших психических процессов; положения современной психологии о деятельностном характере образа мира и философии, прослеживающей развитие образа картины мира в исторические этапы социальной жизни человека; положения психологии о развитии личности как процессе становления ее в активной

целеполагающей деятельности; цивилизационный подход, с позиций которого вся история смены культур есть борьба за утверждение определенных образов жизни и нравственных типов личности; субъектно-интеграционный подход, раскрывающий становление экологической культуры в рамках духовной с учетом уровня самосознания человека, его духовности; культурологический подход, характеризующий развитие духовной и экологической культуры с позиции внутреннего единства и целостности, как исторического процесса, так и человека в нем.

Теоретическая основа исследования сложилась из теории экологического образования в педагогике (Б.Т.Лихачев – исследования в области экологической культуры, И. Т. Суравегина – экологическое образование как междисциплинарный процесс формирования ответственного отношения к природе, И. Д. Зверев – экологический аспект школьного образования)…

ПРИЛОЖЕНИЕ 2

Общая характеристика анализируемых текстов

Функциональный стиль	Текст	Источник	Кол-во слов	Кол-во местоимений (Мс)	% Мс
Разговорный	В. Шукшин «Калина красная» (эпизод)	Шукшин В. Калина красная.- М., 2003.	1017	152	15
Художественный	И. Бунин «Новый год» (эпизод)	Электронная библиотека Яблучанского Д. А.	1024	139	14
Публицистический	Иван Сотников «Черные дыры экономики»	//Комсомоль-ская правда. – 6 февраля 2003	1003	82	8
Официально-деловой	Федеральный Закон о государствен- ном пенсионном обеспечении в РФ	//Сборник нормативно-правовых актов	1005	46	5
Научный	Диссертация «Становление экологической культуры личности будущего учителя в учебно-воспитатель- ном процессе В ВУЗе»	Электронные коллекции диссертаций.	1015	45	4

ПРИЛОЖЕНИЕ 3

Разряды местоимений и их количество в текстах разных стилей

Разряд местоимений	Функциональный стиль
	Разговор-ный		Художественный		Публици-стический		Официаль-но-деловой		Научный
	Кол-во слов	% Мс*
Личные	87	57	95	68	23	28	7	15	8	18
Притяжатель-ные	5	3	7	5	5	6	-	-	12	27
Возвратное	1	0, 2	1	0,7	1	1	-	-	3	7
Указательные	22	14	13	9	20	24	24	52	11	24
Вопроситель-ные	19	12	3	2	5	6	-	-	1	2
Относительные	1	0, 2	6	4	11	13	5	11	5	11
Неопределен-ные	5	3	2	1,4	4	5	-	-	-	-
Отрицательные	4	2,6	1	0,7	2	2,4	-	-	-	-
Определитель-ные	8	5	11	8	11	13	10	22	5	11
Всего местоимений	152	15	139	14	82	8	46	5	45	4

* % высчитывался от общего количества местоимений в тексте.