Работа по краеведению о последнем священнике юдиновской Покровской церкви

          

ПОСЛЕДНИЙ СВЯЩЕННИК

            ЮДИНОВСКОЙ

   ПОКРОВСКОЙ ЦЕРКВИ

Подготовил:

Ковзаленко Данил Андреевич

                     Учащийся  10 класса

Руководитель:

Свириденко Нина Ильинична

Учитель, МБОУ-Юдиновская СОШ

2018 г.

Корицкий Всеволод Михайлович родился в городе Стародубе, бывшей Черниговской епархии в 1864 году. Отец Всеволода был тоже священник, протоиерей и последние годы своей службы – бывший настоятель собора в городе Нежине, Черниговской епархии, Михаил Андреевич Корицкий. Он умер в городе Стародубе в 1917 году.

Всеволод обучался сначала в Стародубском духовном училище, а потом в Черниговской Духовной Семинарии, которую он окончил в 1884 году. Окончивши семинарию, он не мог поступить дальше, учиться в Академию, потому что закончил семинарию, хотя и первым учеником, но только по второму разряду. В светские высшие заведения семинаристам запрещено было поступать, под влиянием реакции, связанной с убийством императора Александра П..  В это время Всеволоду шел уже 21 год и он должен был явиться к отбытию воинской повинности. Чтобы избавиться от службы в войсках, ему следовало стать священником, или занять место псаломщика, или сельского учителя. Он подавал заявление в пять земских управ о предоставлении места учителя в сельской школе, но места ему не дали, священником он быть не хотел, поэтому поступил в псаломщики. Место псаломщика ему было представлено при  православной церкви посада Воронка, Стародубского уезда.

Воронок – это большой раскольнический посад, имеющий до 10000 тысяч жителей. Здесь поселились беженцы, гонимые за веру при Петре 1. посад бойкий. Жители – люди чисто русского духа. Материально они сумели устроить себя хорошо. В сравнении с русскими крестьянами того времени, они выглядели много культурней. Дома у них были хорошие. Жилища содержали в чистоте. Жили в основном тем, что торговали. Зимой скупали молодой скот на выпас, а осенью сдавали готовым мясом. Скупали пеньку, коноплю, щетину, перо, воск – все это перерабатывали в более совершенный вид и отправляли туда, где это требовалось. Многие занимались пчеловодством. В большом количестве они выделывали свечи – дешевого типа из парафина. Словом уклад их жизни был более торговый. Но все они были раскольники, и при том – убежденные и поэтому в делах веры никакого общения не имели. Им запрещалось иметь церкви, держать священников, какого бы ни было типа – ни белых, ни австрийского согласия.

Поэтому православный приход в Воронке состоял всего из одной улицы, прилепившейся в к посаду с северной стороны. В семи верстах от Воронка находилось село Солова – владение помещика Ширая, земли которого подходили почти к самому посаду. И вот этот помещик счел почему-то часть своих крестьян переселить в посад и наделить их ближайшей к посаду землей. Всех их было дворов сорок. Они и образовали небольшую улицу, носившую название «Боганка». Таким образом, в состав православного прихода входило дворов 50-60, не больше, и все это были люди малосостоятельные.

Когда, получивши место псаломщика, приехал Всеволод в Воронок, то нашел там не церковь, а малую деревянную церквушку, довольно убогого вида. Священника здесь в то время не было. Приход находился под наблюдением священника из соседнего села Стративы, который совершал в ней третью очередную службу. Псаломщика до его назначения не было и, при надобности, обязанности его выполнял кустарь – бондарь Денис Борода. И когда он узнал, что Всеволод назначен псаломщиком, он очень опечалился, так как он лишал его мизерного дохода.

Осмотревшись хорошенько, Всеволод понял, что его присутствие не только никому не нужно, но и служить даже некому. И он со священником, выяснив положение дела, решили, что Всеволод может уехать куда угодно, только будет числиться на бумаге псаломщиком. Это его освобождало от призыва в войска, что для него и нужно было.

В 1884 году в Стародубе была открыта мужская прогимназия, в составе 3-х классов. Служащих при ней было немного: инспектор, два учителя и законоучитель, один из городских священников. Всеволоду предложили обязанность репетитора неуспевающих мальчиков. 

Такое предложение было кстати – так как он был без работы. В доме отца, где он проживал, нашлась подходящая комната. Он её оборудовал для приема репетируемых. Они там собирались часов с трех и под его руководством занимались подготовкой уроков. На первый раз их собралось человек шесть, число их постепенно увеличивалось, и к концу 1884 года их уже насчитывалось двенадцать. Каждый из них платил по 5 рублей в месяц. Получалась приличная сумма – 60 рублей в месяц. Сумма была довольно значительная, такую сумму не мог получать никакой сельский учитель. Но это длилось не долго. В мае месяце 1885 года заболела его шестилетняя сестра скарлатиной и от этой болезни умерла. Инспектор гимназии, как только узнал об этом событии, запретил ему принимать у себя дома репетируемых во избежание заразы. Дети разбежались.  Осталось только четыре мальчика, более неуспевающие, и которые не могли учиться без репетитора. Родители стали упрашивать его заниматься с ними, но это осложняло его работу, так как приходилось к каждому ходить домой и заниматься по отдельности. Но вот учебный год окончился, начались каникулы, и он остался без дела и без денег.

В 1885 году Всеволод женился. Этот шаг, решительно определил его дальнейшую карьеру – он должен был стать священником. Оставалось дело за приходом. Получить приход в то время было не так-то легко. Приходы брались с бою. Реакция того времени, проводимая во всех сферах государственной жизни, сильно отразилась и по духовному ведомству. Единственный вакантный приход  в данный момент был Воронок, где он числился псаломщиком. Он подал прошение о предоставлении ему вакантного священнического места при православной церкви посада Воронка и через 10 дней имел уже указ Консистории о предоставлении ему просимого места. Прослужил он в Воронке полтора года и в феврале месяце 1887 года был перемещен к церкви села Туросна, Новозыбковского уезда. Село Туросна – село глухое (в то время). Никаких общественных учреждений в нем тогда не было. Медицинских учреждений никаких. Земской школы не было. Но на бумаге числилась церковно-приходская школа, для которой было и довольно приличное каменное здание на церковном погосте, которое и исполняло обязанности сторожки. Водворившись на месте и осмотревшись, Всеволод понял, что исполнения обязанностей священника, у него остается много свободного времени. А молодая энергия искала выхода. Поэтому он решил взять на себя обязанность учителя в церковно-приходской школе. Работал учителем два учебных года. Но за два этих года его семейные обстоятельства осложнились. Времени свободного стало в обрез. Консистория назначила следователем по духовным делам своего благочиния. Духовенство благочиния выбрало его членом благочиннического совета, а духовенство Новозыбковского уезда выбрало депутатом по училищным делам в уезде и Епархии. Дела прибавилось. Но от работы в школе он не отказался.

Семья тоже требовала внимания. В 1888 году у него уже было двое детей. Жена Всеволода и он сам были выходцами из многодетных семей. У отца Всеволода было двенадцать детей, в семействе жены – не меньше. Он задумался над этим, что если Господь благословит таким же многочадием, то живя в Туросне он не сможет дать им приличное воспитание. Он пришел к выводу, что необходимо изыскивать возможность улучшать свое материальное положение каким-либо постоянным занятием, кроме дохода, получаемого от прихода. Долго ломал голову, чем бы заняться, чтобы, не конфузя своего священнического звания, найти занятие, дающее доход. Господь помог решить ему и этот вопрос и навел его на правильный в этом отношении путь. В том же году весною 1889 года он купил пять ульев пчел и тем положил начало своей будущей пасеке, которая много поддержала материально в дальнейшей его жизни.

Прожил он в Туросне шесть лет и все-таки не довольствовался тем, что имел, а желал получить хороший приход и прислушивался к хорошим вакантным местам.

Как то, случайно, он повстречался со своим товарищем по семинарии, который сообщил, что освобождается приход в Юдинове и дал о приходе хороший отзыв, как по материальным условиям, так и по условиям местожительства. Владельческая церковь Покрова известна была с 1735 года, она входила в состав Погарской протопопии. Церковь входила во 2-й благочинный округ в числе 19-ти церквей. Поэтому я без всякого промедления подал прошение о перемещении его в Юдиновский приход. Получил перемещение 8 ноября 1893 года.

Пришлось ехать для ознакомления с новым приходом. Знакомство это не дало положительных результатов, кроме печали. Во-первых, прихожане встретили его совершенно равнодушно, не выражая ни радости, ни попечения о его нуждах. Той теплоты, радости и попечения, с каковыми его встретили при переезде в Туросне из Воронка, не было и в помине. Хотя Юдиново село большое, волостное, в нем было давнее земское училище, медицинский пункт с постоянным фельдшером и раз в месяц приезжавшим доктором. Дом священника стоял при слиянии двух рек – большой Судости и малой Бойни – вот и всё чего не было  в Туросне. Но он желал иметь удобства и для пчеловодства, а их и не было. Дом священника был, но без всяких надворных построек. Все надворные постройки принадлежали его предшественнику, который предполагал перевезти их в новый приход. Общее впечатление от прихода было настолько неблагоприятное, что он стал задумываться – что делать?

Когда в Туросне прихожане узнали, что он переходит в другой приход, то приходили и упрашивали остаться, но тогда он положительного ничего не ответил. А теперь, ознакомившись с новым приходом, у него появилась серьёзная мысль – а не остаться ли на старом месте? Но когда, он возвратился в Туросну и зашёл в свой дом, то ужаснулся: одна комната была завалена всякими тюками и вещами чужими. Оказалось, что в его отсутствие приехал вновь назначенный священник, что я должен уходить, к чему был совершенно не подготовлен.

К этому времени он уже имел 20 ульев пчел. Что с ними делать? Везти их в Юдиново невозможно. Расстояние больше – 80 вёрст. Время – конец ноября, самая распутица. А главное, куда я могу поставить их на зиму в Юдинове? Ведь там и для скота нет помещения, а не только для пчёл. Пришлось оставить пчёл на зимовку в Туросне любителю пчеловоду, хорошему приятелю.

Сам он опять приехал в Юдиново просить у прихожан подвод для перевозки имущества. А подвод нужно было не меньше десяти. Собрав свой скарб, он всё-таки переехал. Везде он чувствовал недостаток, неудобства в сравнении с Туросной. Там был и дом о 4-х комнатах, да и с отдельной кухней, а тут о двух комнатах с кухней вместе. Здесь нужно было думать, где расположить скот на зиму? Пришлось идти к своему предшественнику и вести переговоры,  чтобы он не забирал постройки до весны. После трудных переговоров с трудом, но удалось. Удалось купить у него и гумно за сто рублей.

  Корицкий В.М. со своей семьей возле церкви с. Юдиново.

Нужно было заботиться об устройстве своих надворных построек от прихода. Для этого он обращался к местному церковно-приходскому попечительству, которое тогда ведало церковно-приходским имуществом. В состав попечительства входило шесть человек. На такие просьбы оно шло туго, так как в попечительстве не было средств. Но всё-таки весною, они устроили часть надворных построек, это было так мизерно, что  пришлось ему самому заботиться о себе. И впервые два года своего пребывания в Юдинове он на собственные средства устроил кухню, амбар и часть помещений для своего скота.

Весной 1894 года по весеннему снегу он привез из Туросны в Юдиново пчёл. Их было 20 семей. Желание заниматься пчелами не ослабело, а напротив, как будто делалось даже более усиленным.