Доклад "К вопросу о драматургии Евгения Гришковца"

К вопросу о драматургии е. Гришковца

Содержание

1.Введение

2.Глава 1. Общие смыслы драматургии, драмы

3.Глава 2.Драматургия Евгения Гришковца.

4.Глава 3. Специфика драматургии Е. Гришковца в пьесе «ОдноврЕмЕнно»

5.Заключение

6. Список литературы

Введение

Тема данной работы - «Особенности драматургии в произведениях Евгения Г ришковца».

Для того чтобы раскрыть эту тему, надо хотя бы немного знать о самом драматурге.

У Евгения Гришковца богатая биография, бурная жизнь актера, драматурга и режиссёра в одном лице. Он родился в 1967 году, жил во многих городах, служил на флоте. В очень раннем возрасте заболел театром. Окончив филологический факультет Кемеровского университета, в 1991 году создал театр «Ложа», в котором за 7 лет было поставлено 10 спектаклей. В 1999 году после представления пьесы «Как я съел собаку» Гришковец обрёл настоящую известность. За рекордно короткий срок (около четырёх  лет) Евгений Гришковец превратился из провинциального режиссера во всеобщего любимца, заласканного прессой, публикой и жюри самых престижных премий. Он лауреат «Антибукера», «Триумфа», «Золотой маски», причем в различных номинациях: как драматург, актёр и режиссер.

Тексты Гришковца всегда конкретны и изобразительны. Стиль подчинен стремлению ухватить «кусок жизни» в его каждодневной правдивости.

 Повествование может идти и от первого, и от третьего лица, но это всегда сам Гришковец. Он отважно решился приблизить, даже попытаться совместить художество и нелепо-невнятную повседневность.

Цель работы: выявить    особенности  драматургии в произведениях Евгения Гришковца.

Задачи:

- исследовать специфику творчества драматурга;

- проанализировать специфические особенности драматургии в пьесе «ОдноврЕмЕнно».

Данная работа может быть использована на уроках литературы при изучении современной драматургии.

Глава 1. Общие смыслы драматургии, драмы

Драматургия - теория и искусство построения драматического произведения, а также сюжетно-образная концепция такого произведения. Драматургией называют также совокупность драматических произведений отдельного писателя, страны или народа, эпохи.

Драматургия в России возникает с учреждения светского придворного театра царя Алексея Михайловича. Первые пьесы русского театра представляли собой драмы, близкие к жанру так называемых “английских” комедий, разыгрываемых в Германии XVII в. Понимание основных элементов драматического произведения и принципов драматургии исторически изменчивы. Драма объяснялась как действие, совершающееся при взаимодействии характера и внешнего положения действующих лиц. Оно представляло собой известную перемену в известный промежуток времени. Этим изменениям в драматургии соответствуют перемены судьбы: радость в комедии и печаль в трагедии. Промежуток времени может охватывать несколько часов или многие годы.

В драматургии необходимо единство действия. Оно определяется не только из моментов следующих друг за другом, но и обусловливающих друг друга как причины и следствия. Лишь только в этом случае в зрителе получается полная иллюзия совершающегося действия на его глазах, лишь только тогда зритель сможет почувствовать всё как наяву

Драма - род литературных произведений написанных в диалогической форме и предназначенных для исполнения актёрами на сцене

Драма с одним действием называлась простою, а с двумя и более - сложною. В начале драмы излагаются действия идущие от причин к последствиям, потому что они даны в характерах героев и их положении. В конце следуют окончательные последствия - это развязка. Средний момент, когда происходит перемена к лучшему или худшему. Эти три части могут быть обозначены в виде особых отделов (акты или действия).

Для получения полной иллюзии действие должно быть воспроизведено конкретно. Между тем, зритель готов и ждёт, чтобы в театре с ним поговорили о чём-то серьёзном - о смысле жизни, о том, откуда мы, куда идем.

К сожалению, пьесы современных драматургов сегодня в России  ставят реже, чем классические.  Их почти никто не читает, текстов практически нет в продаже, поскольку это как будто и не литература. «Русский театр превратился в дурную блестящую фальшивку. Режиссеры оторвались от жизни общества и свели функции сцены к тупой развлекухе», - заявляет всемирно известный драматург Николай Коляда.

Возможно, это одна из причин того, что интерес к театру упал, согласно данным статистики, в театр в России ходит 3% населения.Миллионы людей в стране ни разу не были в театре.

Театр потерял свою значимость. С режиссерской точки зрения ситуация смотрится иначе: современная пьеса слишком далека от актёра и режиссёра.

Говоря о жанрах, которые нужны сегодняшнему театру, и критики, и режиссеры, склоняясь почти к единодушию, называют трагикомедию (соединение комического и трагического в разных пропорциях) некоторые — мелодрамой, некоторые — героической драмой.

Изменить ситуацию в театральном искусстве и задать новое направление может только драматургия. Поэтому  в этой связи, на мой взгляд, интересно рассмотреть тему «Особенности драматургии Евгения Гришковца.

Глава 2: Драматургия Евгения Гришковца.

С одной стороны, драматургия  Евгения Гришковца проверена аудиторией и бьет прямо в цель. Он разговаривает с публикой на знакомом языке, о знакомых вещах, обо всех вместе и о каждом в отдельности, перед таким  рассказом человеку трудно устоять.

С другой стороны, автор прекрасно преподносит свою драматургию сам. Игра Гришковца завораживает публику, потому что он вовсе не играет, все эти тексты — не художественный вымысел чувств, а их непосредственное выражение, описание жизни по мере ее развития. Стать лучше Гришковца почти невозможно, поскольку он идеальный для своих пьес актер, и полстраны тому свидетели.

Герой любого произведения Гришковца - очень простой, средний человек, у которого много собственных трогательных переживаний и буйное детство. Хотя большинство из людей его вряд ли так хорошо помнят. Именно поэтому любые западающие в душу воспоминания так легко ложатся на жизнь зрителя. Оживают тени, вновь вспыхивают те чувства, которые человек так давно не испытывал, и наверняка уже забыл про них.

Многие обвиняют Гришковца в примитивности языка и тех средств, которые он использует для изображения. Но не случайно Гришковец появился на рубеже XX - XXI веков, он не может не учитывать опыт прошедшего века. Гришковец наследует традицию и, используя литературные средства и приемы, создает качественную прозу.

Назвать его сочинения пьесами невозможно, потому что это именно сочинения на вольные темы, излагаемые на публике, со сцены либо от первого лица, либо с привлечением одного или двух лиц.

Гришковец умеет быть особенно убедительным с залом и держать внимание, но что же дальше при отсутствии крепкой драматургии? Он говорит со сцены свои монологи сбивчиво, поминутно умолкая, теряясь, как бы подыскивая слова. И это действительно рождает интонацию откровения, как в редкие минуты исповеди. Он разговаривает о том, что ему близко лично и, чаще всего, близко и понятно каждому, кто способен воспринимать жизнь не только как рассудок, ощущать одиночество, грусть или мимолетное счастье.

Сочинения Евгения Гришковца произрастают из множества разных впечатлений, из всего. Иногда это может показаться очень даже глупым, что вижу, то и пою. А иногда отдает дилетантизмом. Наверное, подобные случаи были у каждого, тогда когда твой друг или подруга во время твоего уединения подсядет к тебе, и давай тебе душу открывать, да пошире. И говорит так жалостливо, и так искренне, что и прогнать не можешь, и не отвяжешься никак. Роль такого вот безобидного и трогательного, хоть и чуть-чуть назойливого, собеседника и играет для нас с нереальным успехом Евгений Гришковец. Кто-то им восхищается, а кто-то начинает испытывать раздражение, ведь, сколько можно слушать этого надоедливого, вечно запинающегося человека? Но с другой стороны, если не хочешь, так не слушай. И тех, кто не желает слушать у Гришковца достаточно, но критиковать его наотмашь никто не станет. Ну и пусть себе исповедуется, пока его слушают с восхищением. Пусть себе дальше веточками машет на сцене, изображая ветер, пускает игрушечные спутники. Нам же это никак не мешает.

Но всё же, несмотря на всё это, его спектакли ждут больше всего, хотя и опасаются разочароваться. Но Евгений Гришковец никуда не денется, он всё так же будет стоять на сцене и заикаться, стесняться и придумывать, что сказать.

На сегодняшний день Гришковцу приходится прилагать много усилий, чтобы сохранить шарм своих спектаклей. Сначала кажется: просто человек зажался, слишком велик для него зал. Но вскоре понимаешь, что таким он и останется до финальных поклонов - скованный, усердный, старательный исполнитель собственных монологов.

Евгений Гришковец приобрёл популярность благодаря своим собственноручно написанным текстам, своей новой драматургией, он как будто стирает линию границы между актёром и зрителем.

Ему всегда было тесно на сцене. Теснили его невидимые канаты ринга, на котором он бился с невидимым противником за своё право существования. Он - человек, углублённый в себя, сосредоточенный, и лишь порой усмехающийся своим мыслям, наиболее удачным запоздалым ответам, - так он одерживает победу и уже никак не хочет выпустить её из своих рук.

Гришковец - трубадур без дамы своего сердца. Он доказывает сложную теорему. Он клянется зрителю в том, что Гришковец неизбежен, и в этом он прав. Всё уже, кажется,

было, - вот только Гришковца не было. Он обозначает срез жизни, который можно трансформировать во что угодно, в необязательном монологе, означающее поражение смысла. На этом он съел не одну собаку. Гришковец выглядит так, словно до него никого не было. В каком-то смысле это оказывается верным: сегодня ничего не хочет знать о вчера, оно его не замечает,оно занято   только собой.

Вот говорят, что Гришковца обязательно надо видеть, что это главным образом и решает положительно дело. Возможно, эта и так, не спорю. Смущает другое: как же тогда быть с его текстами, то есть пьесами? Может, это и правда не пьесы вовсе и им вредит не только отсутствие Гришковца на сцене, но и их буквенное, так сказать, выражение? По другому говоря, текст Гришковца на бумаге оказывается обыкновенным текстом, не содержащим никакой привлекательности, и чтобы отыскать в нём какое-то подобие магического кристалла, надо самому стать на некоторое время, при чтении, Гришковцом. Сыграть себе лее Гришковца, читающего собственную пьесу- текст. Конечно, не все читатели обладают таким талантом - ведь это уже актёрство.

Или вот ещё вопрос: как же тогда быть, если сами по себе, без присутствия живого автора эти тексты-пьесы, будучи выпущенными, в виде книг, значения как бы не имеют? Представьте себе Шекспира или Чехова, пьесы, которых невозможно читать или сыграть, - не имеют они достаточного основания потому, что их авторы давно уже умерли и лично не могут их представить публике? Всё дело в том, что и Шекспир, и Чехов - это литература, искусство, а Гришковец - это сегодняшнее состояние театра, в котором этот театр оказался. Обычное для общего течения жизни состояние обманутых надежд, сниженных требований. Гришковец, таким образом, оказывается самоценной личностью, которая может заниматься любого рода деятельностью, наверняка и стихи сочинять, и танцевать, и картины писать - прикосновение такой личности к любому предмету мгновенно превращает его в золото. Гришковец играет для них одну и ту же незатейливую мелодию, её может угадать каждый.

Потому что это так просто и понятно. Три ноты, а больше сегодня и не надо. Просто довольно отчётливо понизилась планка, и этот процесс неизбежен. Теперь ведь главное чаще под ноги себе смотреть, а не ввысь стремиться. А то получается, что всю жизнь ввысь стремились, и ничего из этого не вышло. Высокими словами маскировали обыкновенную болтовню. Ну, так                  и                  получайте болтовню            настоящую.

Каким будет новый Гришковец, тог, который придёт после него? Можно не сомневаться, что это будет всё тот же "свой парень", но только такой, который действительно скажет "короче". Он сообщит зрителям самые простые истины: что небо - голубое, трава - зелёная, а зимой, чтобы не рисковать здоровьем, надо носить зимние ботинки. Слушать его будут так же зачарованно.

Глава 3. Специфика драматургии Е. Гришковца в пьесе «ОдноврЕмЕнно»

В третьей части необходимо остановиться на конкретном произведении Евгения Гришковца «Одновременно», чтобы убедиться в его оригинальности и необычности.

Отрывок из монодрамы «ОдноврЕмЕнно»:

«Или кто-нибудь сидит у себя дома на диване, а у него в жизни такой период плохой. Ничего не успевает, или понаделал долгов, или в семье проблемы, или нет семьи - и это проблема. Словом, всё плохо. И он смотрит телевизор, а там какая-нибудь передача про моряков, как они плывут, эти моряки, где-нибудь в Индийском океане или открывают какую-нибудь очередную впадину... И он думает: Как бы я хотел быть моряком.

А на самом деле он не хочет быть никаким моряком, потому что в глубине души он догадывается, что моряки - они не просто так - моряки. Что у них тоже там всё не просто так. И не хочет он быть конкретным моряком. Потому что это же значит, надо всё менять... надо учиться на моряка, потом искать работу моряком, уходить в рейс на полгода, минимум. Жить с двумя- тремя людьми в одной каюте, которых через две недели захочется всех поубивать. Стоять на дурацких вахтах..., и капитан может оказаться дураком, и будет мучить. Или сам, не дай бог, будешь капитаном, и самому придется всех мучить.

То есть конкретным моряком быть не хочется. На самом деле просто хочется, чтобы было хорошо. Было бы здесь хорошо, здесь, на диване, у  телевизора...»

Это один из лучших моноспектаклей Гришковца, в котором герой  рассказывает о возможности или невозможности обретения гармонии и понимания в окружающем мире, спектакль лиричен и полон грустного юмора.

«Я - автор спектакля. Я не пытаюсь, создавая спектакль, разделить себя на драматурга, режиссера, художника,, автора музыки и, в конечном счёте,  артиста. Иначе это шизофрения. Я не артист. Я рассказываю свой текст. Я его не импровизирую, я его каждый раз создаю - здесь и сейчас. Это цельный процесс жизни, который, по сути, и есть театр как сиюминутное проживание»( Е.Гришковец.)

Главное событие спектакля - удивительный текст, который произносит герой Евгения Гришковца. Это монолог, насыщенный множеством замечательных историй из повседневной жизни обычного человека и, в тоже время, не уступающий по своей философской глубине лучшим образцам классической драматургии.

Постановка так хорошо демонстрирует неподражаемый стиль Евгения Гришковца, в работах которого постоянно присутствует ощущение незакрепленности, более того, это ощущение сохраняется уже в записанных пьесах, многократно поставленных.      Ещё одна особенность спектакля заключается в том, что Евгений Гришковец исполняет его сам.

Приватность - важное слово для понимания его театра. После спектакля каждому из зрителей кажется, что его уже связывают с автором какие-то личные отношения. И он хочет эти отношения продолжить. Он работает только с целями ближними и совершенно конкретными. Мать, провожая сына на службу во флот, дала ему яблоко. Гришковец тут же отыгрывает: не думайте, что вот, мать сыну дала яблоко. Нет, просто дала яблоко, вот и все. Потом, правда, вспомнит, что от того яблока осталась высохшая палочка, которую пришлось выбросить за борт вместе с огрызком. Так описывается крупнейшая перемена жизни.

Евгений Гришковец просто потрясает своими историями, такими до боли знакомыми и щемящими сердце, что иногда возникает ощущение, что с тобой разговаривает, не какой-то посторонний человек, а  старый верный друг, которого ты не видел очень давно. Именно эти чувства приносят Гришковцу такой огромный успех, рождают ощущение  единства  сцены и зала.

Заключение.

В данной работе мы рассмотрели особенности драматургии Евгения Гришковца. Он возник неожиданно, но вовремя. Артист, филолог, режиссер,  драматург. Конкретную характеристику ему невозможно дать. Кажется, что его ожидали все. Гришковец внес в мир театра новую эпоху, новый стиль. И именно по этому стилю будет равняться будущее поколение драматургов. Евгений Еришковец работает в том поле, которое находится между ощущением и осознанием.

Его произведения  просты по форме, узки по теме. И всё же, на мой взгляд, это настоящая литература, настоящая драматургия. Лев Толстой утверждал, что «назначение искусства - побудить человека полюбить жизнь», У Евгения Гришковца это, по-моему, получается.