РУССКИЙ ЯЗЫК В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ
Русский язык по общему числу говорящих занимает место в первой
десятке мировых языков, однако точно определить это место довольно трудно.
Численность людей, которые считают русский родным языком,
превышает 200 миллионов человек, 130 миллионов из которых живут на территории
России. В 300-350 миллионов оценивается число людей, владеющих русским языком в
совершенстве и использующих его в качестве первого или второго языка в
повседневном общении.
Всего же русским языком в мире в той или иной степени владеют
более полумиллиарда человек, и по этому показателю русский занимает третье
место в мире после китайского и английского.
Спорным на сегодняшний день остается также вопрос, падает в
последние десятилетия влияние русского языка в мире или нет.
С одной стороны, языковая ситуация на постсоветском пространстве,
где до распада СССР русский язык служил общепризнанным языком межнационального
общения, весьма противоречива, и здесь можно выявить самые различные тенденции.
А с другой стороны, русскоязычная диаспора в дальнем зарубежье за последние
двадцать лет выросла многократно. Конечно, еще Высоцкий в семидесятые годы
писал песни про «распространенье наших по планете», но в девяностые и
двухтысячные это распространенье стало гораздо более заметным. Но начинать
рассмотрение ситуации с русским языком по состоянию на конец нулевых годов
следует, конечно, с постсоветских государств. На постсоветском пространстве
помимо России есть как минимум три страны, где судьба русского языка не
вызывает никакого беспокойства. Это Белоруссия, Казахстан и Киргизия.
В Белоруссии большинство населения говорит в быту и вообще в
повседневном общении по-русски, и в городах у молодежи и многих людей среднего
возраста в русской речи практически отсутствует даже характерный в прошлом
белорусский акцент.
При этом Белоруссия – единственное постсоветское государство, где
государственный статус русского языка подтвержден на референдуме подавляющим
большинством голосов. Очевидно, что услуги переводчиков с русского на
белорусский не будут востребованы еще долго, а возможно, и никогда – ведь
практически вся официальная и деловая переписка в Белоруссии ведется на русском
языке.
Языковая ситуация в Казахстане более сложна. В девяностые годы
доля русских в населении Казахстана заметно сократилась, и казахи впервые с
тридцатых годов прошлого века стали национальным большинством. По Конституции
единственным государственным языком в Казахстане является казахский. Однако с
середины девяностых существует закон, приравнивающий русский язык во всех
официальных сферах к государственному. И на практике в большинстве
государственных учреждений городского и регионального уровня, а также в
столичных правительственных учреждениях русский язык используется чаще, чем
казахский.
Причина проста и вполне прагматична. В этих учреждениях работают
представители разных национальностей – казахи, русские, немцы, корейцы. При
этом абсолютно все образованные казахи в совершенстве владеют русским языком,
тогда как представители других национальностей знают казахский существенно
хуже.
Похожая ситуация наблюдается и в Киргизии, где также существует
закон, придающий русскому языку официальный статус, и в повседневном общении
русскую речь в городах можно услышать чаще, чем киргизскую.
К этим трем странам примыкает Азербайджан, где статус русского
языка официально никак не регулируется, однако в городах большинство жителей
коренной национальности очень хорошо владеют русским, а многие предпочитают
пользоваться им в общении. Этому опять-таки способствует многонациональный
характер населения Азербайджана. Для национальных меньшинств со времен
Советского Союза языком межнационального общения является русский.
Особняком в этом ряду стоит Украина. Здесь языковая ситуация
своеобразна, а языковая политика приобретает порой крайне странные формы.
Все население востока и юга Украины говорит по-русски. Причем
попытки насильственной украинизации в ряде регионов (в Крыму, Одессе, Донбассе)
приводит к обратному результату. Ранее нейтральное отношение к украинскому языку
меняется негативным.
В итоге на этих территориях исчезает даже традиционная смешанная
речь – суржик на востоке и Одесский говор в Одессе и окрестностях. Новое
поколение учит язык не на примере родительской речи, а на примере речи
российских телевизионных дикторов, и начинает говорить на правильном русском
литературном языке (со сленговыми особенностями XXI века).
Показательный пример: в русской речи украинской молодежи гортанное
украинское «мягкое» Г (h) сменяется «твердым» Ґ (g) московско-питерского типа.
И на западной Украине тоже не все просто. Ведь население
Прикарпатской и Закарпатской Украины говорит на диалектах, которые в
сопредельных странах (Словакии, Венгрии, Румынии, Югославии) считаются
отдельным русинским языком.
И получается, что на украинском литературном языке и на говорах,
близких к литературному, в Украинском государстве говорит меньшинство
населения. Однако украинские власти в последние годы занимаются насаждением
украинского языка совершенно нелепыми методами – вроде никому не нужного, но
обязательного перевода всех фильмов, идущих в кинотеатрах, на украинский язык.
Впрочем, непревзойденными в стремлении к тому, чтобы для перевода
с русского языка требовались услуги бюро переводов, остаются страны Балтии –
особенно Латвия и Эстония.
Правда, надо отметить, что языковая политика государства и
отношение населения – это все-таки две большие разницы (как все еще говорят в
Одессе). Слухи о том, что для общения местным населением российскому туристу
нужен перевод с английского, сильно преувеличены.
Требования жизни сильнее, чем усилия государства, и в данном
случае это проявляется как нельзя боле наглядно. Даже молодежь, родившаяся в
Латвии и Эстонии уже в период независимости, владеет русским языком в
достаточной мере, чтобы можно было понять друг друга. И случаи, когда латыш или
эстонец отказывается говорить по-русски из принципа – редки. Настолько, что
каждый из таких случаев оказывается предметом бурного обсуждения в прессе.
По свидетельствам большинства россиян, побывавших в Латвии и Эстонии
за последние годы, с приметами языковой дискриминации им сталкиваться не
приходилось. Латыши и эстонцы весьма гостеприимны, а русский язык продолжает
оставаться в этих странах языком межнационального общения. В Литве же языковая
политика изначально была более мягкой.
В Грузии и Армении русский язык имеет статус языка национального
меньшинства. В Армении доля русских в общей численности населения весьма
незначительна, но заметная доля армян могут хорошо говорить по-русски. В Грузии
ситуация примерно та же, причем русский язык более распространен в общении в
тех местах, где велика доля иноязычного населения. Однако среди молодежи знание
русского языка в Грузии весьма слабое. В Молдавии русский язык не имеет
официального статуса (за исключением Приднестровья и Гагаузии), но де-факто
может использоваться в официальной сфере.
В Узбекистане, Таджикистане и Туркмении русский язык менее
употребителен, нежели в соседних Казахстане и Киргизии. В Таджикистане русский
язык согласно Конституции является языком межнационального общения, в
Узбекистане он имеет статус языка национального меньшинства, в Туркменистане
ситуация остается неясной.
Так или иначе, во всех трех государствах русским языком владеет
большая часть городского населения. С другой стороны, коренные жители между
собой разговаривают на родном языке, а на русский переходят только в разговоре
с русскими или с представителями национальных меньшинств.
Например, в некоторых новых узбекских фильмах, напоминающих по
сюжету индийские мелодрамы, герои переходят на русский язык для выражения
чувств или выяснения отношений, которые не вписываются в патриархальные местные
обычаи. И вырисовывается своеобразный языковой барьер. В довольно
европеизированном узбекском обществе можно обсуждать любые темы – но не всякие
можно обсуждать на узбекском языке. Для некоторых лучше подходит русский. Так
или иначе, русский язык по-прежнему остается языком межнационального общения на
всем постсоветском пространстве. Причем главную роль здесь играет не позиция
государства, а отношение населения. А вот в дальнем зарубежье ситуация с
русским языком противоположная. Русский, увы, относится к языкам, которые
утрачиваются за два поколения.
Русские эмигранты первого поколения предпочитают говорить
по-русски, и многие из них усваивают язык новой страны не в полной мере и
разговаривают с сильным акцентом. Но уже их дети говорят на местном языке
практически без акцента (девочку, знакомую автору с ее рождения и уехавшую с
матерью в Швецию в возрасте 11 лет, к шестнадцати годам шведы принимали за
местную, говорящую на деревенском диалекте) и предпочитают местный язык в
общении.
По-русски они говорят только с родителями, а в последнее время
также в Интернете. И, кстати, Интернет играет исключительно важную роль для
сохранения русского языка в диаспоре. Но с другой стороны, же в
третьем-четвертом поколении интерес к корням у потомков эмигрантов
возрождается, и они начинают специально учить язык предков. В том числе русский
язык.
Сегодня, в последний год, относящийся к «нулевым», русский язык не
только остается главным языком межнационального общения на всем постсоветском
пространстве. На нем хорошо говорит старше поколение и неплохо объясняется
младше во многих странах бывшего социалистического лагеря. Например, в бывшей
ГДР школьников учили русскому, честно говоря, гораздо лучше, чем советских
школьников – немецкому. И вряд ли можно говорить о том, что роль русского языка
в мире за последние двадцать лет упала. Тому, что роль национальных языков за
эти годы на постсоветском пространстве возросла, можно только радоваться. Но
русский язык продолжает оставаться языком межнационального общения и одним из
мировых языков, который совсем не напрасно является одним из официальных языков
ООН.
Оставьте свой комментарий
Авторизуйтесь, чтобы задавать вопросы.