Методический материал к уроку литературы "Связь творчества Ахматовой и Пушкина"

Связь творчества Ахматовой и Пушкина

Слово учителя

Каждый человек рано или поздно, разумеется, своим путем приходит к пониманию поэзии. В раннем возрасте для нас это забавные стихи, колыбельные песни. Но мы взрослеем, взрослеет и поэзия, к которой мы обращаемся, черпая в ней духовные силы, находя созвучные своим мыслям строки.

Поэзия Пушкина  увлекает  и завораживает. Первым открытием для многих из вас стали строки «У лукоморья дуб зеленый» из знаменитого вступления к поэме «Руслан и Людмила». По-настоящему же его творчество  открывается  позднее. Роман «Евгений Онегин» открыл новые грани творчества поэта. И вот в 11 классе мы вновь встречаемся с любимым поэтом, но уже в связи с творчеством Анны Ахматовой.

1 ученица.  

Так, моим повзрослевшим чувствам удивительно близкой оказалась поэзия Анны Ахматовой. Я узнала, что Ахматова «царкоселка», и в моем воображении возникла нить, связующая эти два имени. Кроме того, и в датах рождения, июнь 1799 и июнь 1899, я увидела связь, ощутила ее. Ведь это не случайно. Два имени – два века. Столетие пролегло между ними, но как много общего.  Мне стало интересно установить творческие связи, найти то общее, что соединяет  их имена.                                                                                                                                                                 У А.М.Павловского я прочитала, что стихи Ахматовой,  посвященные Царскому Селу и Пушкину, проникнуты той особенной краской чувства, которые лучше всего назвать влюбленностью. Это меня еще больше заинтересовало.                                                                                                                                     Об Ахматовой заговорили как о продолжательнице пушкинской традиции буквально после ее первых поэтических шагов. Но в то же время ее имя всегда произносилось как имя совершенно самостоятельного, неповторимо оригинального поэта, хотя одним из источников творческой радости и вдохновения для Ахматовой был Пушкин. Она пронесла эту любовь через всю свою жизнь, не побоявшись даже темных дебрей литературоведения, куда входила не однажды, чтобы прибавить к биографии любимого поэта несколько новых штрихов. Ахматова, черпавшая душевные силы в изучении его творчества, внесла в пушкинистику весомый вклад.

Любовь к Пушкину усугублялась еще и тем, что по стечению обстоятельств отроческие, гимназические годы Анны Ахматовой прошли в Царском Селе. Со стихотворения «Смуглый отрок бродил по аллеям» начинается разговор о пушкинской традиции в творчестве Ахматовой.

Смуглый отрок бродил по аллеям

У озерных грустил берегов,

И столетие мы лелеем

Еле слышный шелест шагов.

Иглы елей густо и колко

Устилали низкие пни…

Здесь лежала его треуголка

И разорванный том Барни.

(24 сентября 1911. Царское Село)

В этих строках ясно выражен образ Пушкина-лицеиста. Глагол «лелеем» использован Ахматовой только в одном стихотворении и только по отношению к Пушкину. Его, по мнению исследователей, можно считать лейтмотивом всей пушкинианы Ахматовой. Здесь я обнаружила аллюзию. Строка «Иглу елей густо и колко» намек на любимое время года Пушкина – осень. У Ахматовой читаем:

Уже кленовые листы

На пруд слетают лебединый,

И окровавлены кусты

Неспешно зреющей рябины.

Октябрь 1916 г.

Это как продолжение пушкинской «Осени». Строки «на пруд слетают лебединый» перекликаются с пушкинскими «…при кликах лебединых близ вод, сиявших в тишине». Это пример реминисценции.

2 ученик.

Ахматову интересуют те же темы: Бахчисарай, море, Петербург, Царское Село, Кавказ. Сходство мысли находим и в отношении к миссии поэта. Ахматова следует пушкинскому «Пророку» (поэт – «проводник» Божественной воли). Также эта мысль восходит к новозаветному толкованию пророческой миссии как жертвенного служения людям.

Но не пытайся для себя хранить

Тебе дарованное небесами:

Осуждены – и это знаем сами –

Мы расточать, а не копить

Эти строки созвучны со строками стихотворения «Поэт и толпа» Пушкина:

Не для житейского волненья,

Не для корысти, не для битв,

Мы рождены для вдохновенья,

Для звуков сладких и молитв.

Несомненная связь прослеживается в понимании миссии поэта (проецирование на экран):

У Пушкина: Моих зениц коснулся он…. …Восстань, пророк, и виждь, и внемли. Исполнись волею моей, И обходя моря и земли, Глаголом жги сердца людей.

У Ахматовой: Так я, Господь, простерся ниц Коснется ли огонь небесный Моих сомкнувшихся ресниц И немоты моей чудесной… …Иди и исцеляй слепых.

3 ученица.

Любимое место Пушкина, Царскосельский парк, стало для Ахматовой источником поэтического вдохновения. Не случайно ее Муза всегда - "смуглая". Словно она возникла перед ней в "садах Лицея" сразу в отроческом облике Пушкина. Ее стихи, посвященные Царскому Селу и Пушкину, проникнуты той особенной краской чувства, которую лучше всего назвать влюбленностью, - не той влюбленностью, что в почтительном отдалении сопровождает посмертную славу знаменитостей, а очень живой, непосредственной, в которой бывают и страх, и досада, и обида, и даже ревность... Да, даже ревность! Например, к той красавице с кувшином, которою он любовался, воспел и навек прославил... и которая теперь так весело грустит, эта нарядно обнаженная притворщица, эта счастливица, поселившаяся в бессмертном пушкинском стихе!

" Урну с водой уронив, об утес ее дева разбила.

Дева печально сидит, праздный держа черепок.

Чудо! Не сякнет вода, изливаясь из урны разбитой;

Дева, над вечной струей, вечно печальна сидит".

Ахматова с женской пристрастностью вглядывается и в знаменитое изваяние, пленившее когда-то поэта, и в пушкинский стих. Ее собственное стихотворение "Царско-сельская статуя", дышит чувством уязвленности и досады:

" И как могла я ей простить 

Восторг твоей хвалы влюбленной... 

Смотри, ей весело грустить, 

Такой нарядно обнаженной".

4 ученица.

Говоря о связи творчества Ахматовой и Пушкина, нельзя не затронуть сравнение двух стихотворений, написанных этими поэтами, – «Сказка о чёрном кольце» Ахматовой и «Талисман» Пушкина.

Сопоставим «Сказку о черном кольце» Ахматовой и «Талисман» Пушкина. Два этих произведения имеют один и тот же сюжет: одарение таинственным талисманом восточного происхождения, возможно, приносящим счастье. В основе произведений лежат глубоко личные переживания, известные биографам и литературоведам – роман с Е.К.Воронцовой у Пушкина, отношения с Б.Анрепом Ахматовой. В обеих историях фигурировало кольцо, подаренное перед разлукой (проецирование на экран):

Воронцовой Пушкину; Там волшебница, ласкаясь, Мне вручила талисман.

Ахматовой – Анрепу: Протянула перстень черный, Как взглянул в мое лицо, Встал и вышел на крыльцо.

В обоих стихотворениях кольцо было подарено любимому человеку: «В нем таинственная сила! Он тебе любовью дан» у Пушкина и «Как за ужином сидела, … Как не ела, не пила. У дубового стола, как под скатертью узорной! Протянула перстень черный» у Ахматовой. Исходя из вышесказанного, мы делаем вывод о наличии  в стихотворении Ахматовой заимствованного из лирики Пушкина символического образа кольца-талисмана. Таким образом,  мы выявляем один из уровней реминисценций Пушкина в произведении Ахматовой «Сказка о черном кольце» - образный. Обратим внимание и на схожесть хронотопов произведений. Действие пушкинской истории происходит на берегу моря:

Там где море вечно плещет

На пустынные скалы…

У Ахматовой нет прямого указания на то, что действие происходит у моря, однако на протяжении «Сказки…» мы убеждаемся в присутствии морского хронотопа:

Мы кольцо везде искали,

Возле моря на песке

И меж сосен на лужке.

Не придут ко мне с находкой!

Далеко над быстрой лодкой

Закипели небеса,

Забелели паруса.

Становится ясным, что действие разворачивается вблизи моря.

Здесь можно найти мотивные реминисценции. В стихотворении Ахматовой, как и в стихотворении Пушкина, присутствует мотив разлуки. Однако, эта разлука разная: у Пушкина она вынужденная, у Ахматовой сознательная. Перед разлукой «волшебница» дарит лирическому герою талисман, который всю жизнь будет хранить его от «преступленья» и «нелюбящих уст».

Итак, мы выявили все возможные реминисценции Пушкина из стихотворения «Талисман». Но в «Сказке о черном кольце» Ахматовой встречаются реминисценции и из других произведений Пушкина. Например, из «Сказки о царе Салтане» и «Золотого петушка». Рассмотрим данное явление подробнее. «Сказка о черном кольце» примыкает к рифмованным сказкам Пушкина о царе Салтане и о Золотом петушке не только своей метрической формой, но и подбором поэтических образов и слов, ориентирующих на пушкинское восприятие народности. Сравним (проецирование на экран):

Пушкин: Ветер на море гуляет И кораблик подгоняет; Он бежит себе в волнах На раздутых парусах.

Ахматова: Не придут ко мне с находкой! Далеко над быстрой лодкой Заалели небеса, Забелели паруса.

Опираясь на исследования литературоведов, в частности В.М.Жирмунского, мы обращаемся к метрической форме произведения Ахматовой «Сказка о черном кольце». По замечанию В.М.Жирмунского, Ахматова в своей сказке использовала «народный» четырехстопный метрический уровень реминисценций. В финале «Сказки о черном кольце» используется образный уровень реминисценций из «Сказки о царе Салтане»: лодка – (у Пушкина – кораблик); забелели паруса (у Пушкина – на раздутых парусах); быстрая лодка – (у Пушкина – на всех волнах).

Для нас существенно, что и Пушкин, и Ахматова выступают как лирики, в основе произведений которых лежат глубоко личные переживания, известные биографам и литературоведам - роман с Е. К. Воронцовой у Пушкина, отношения Ахматовой с Б. Анрепом. В обеих историях фигурировало кольцо, подаренное перед разлукой: Воронцовой - Пушкину, Ахматовой - Анрепу.

Ахматова не ставила своей целью подражание Пушкину. Она создала оригинальное лирическое произведение, выразившее и отразившее ее индивидуальные переживания, с самостоятельной лексикой, своеобразной композицией, неповторимой образностью и интонацией. Однако пушкинское стихотворение "Талисман" проступает сквозь "Сказку о черном кольце" как архетип, определяющий и характер любовного чувства, и способ его культурного воплощения.

1 ученица.

В изучении влияния пушкинской поэзии на творчество Ахматовой сделаны, тем не менее, убедительные наблюдения и интересные открытия, которые в большинстве своем принадлежат одному из первых исследователей ее поэзии – В.М.Жирмунскому. И здесь важна не только сама «пушкинская тема» - бросающиеся в глаза мотивы и образы, восходящие к Пушкину: Петербург, Царское село (и позже город Пушкин), образ музы, тема дружбы, любви, родины и т.п. Важна, выявленная В.М. Жирмунским и заслуживающая в дальнейшем конкретизации, преемственность поэзии и ее генетическое, типологическое, лексическое родство с поэзией А.С.Пушкина.

К одному из проявлений типологической общности языка поэзии Пушкина и Ахматовой следует отнести то, что оба поэта охотно используют «Грамматическую рифму»,  т.е. рифмующиеся слова,   однородные   с   точки зрения грамматических категорий (проецирование на экран):

У Пушкина:    Не тем, что у столба сатиры Разврат и злобу я казнил И что грозящий голос лиры Неправду в ужас приводил… («Не тем горжусь я, мой певец!» 1822 г.)

У Ахматовой:  Он так хотел, он так велел Словами мертвыми и злыми,  Мой рот тревожно заалел,                       И щеки стали снеговыми… («Надпись на неоконченном портрете», 1912 г.)

Языку Поэзии Пушкина и Ахматовой присущ лексический повтор (одного и того же слова) или повтор корневой (при употреблении в контексте однокоренных слов). (Это яркая особенность их «классического стиля»). Такой повтор выполняет разнообразные эмоционально-смысловые функции. В основном здесь преобладает функция усиления (проецирование на экран):

У Пушкина:      На печальные поляны  Льет печально свет она…                              …   Минутной радости минутные друзья…                             … летучий пух, Летучим ветром занесенный…                               …  Как эта глупая луна  На этом глупом небосклоне…

У Ахматовой:   Силу тайную тайно лили…                             …  Славно начало славное дело…                             … И серебряный месяц ярко Над серебряным веком стыл…

Помимо усилительной функции повторы у обоих авторов могут выполнять функцию уточнения:

У Пушкина:      Вот он, приют гостеприимный Приют любви и вольных муз. Где с ними клятвою взаимной Скрепили вечный мы союз…  («Горишь ли ты, лампада наша…», 1822 г.)

У Ахматовой:   Я знаю: он с болью своей не сладит,  С горькой болью первой любви…

Сходство обнаруживается в построении предложений с использованием анафоры:

У Пушкина:      Пускай судьба определила Гоненья грозные мне вновь, Пускай мне дружба изменила, Как изменила мне любовь… («Ф.И. Глинке»)

У Ахматовой:   Пусть не ты над моими устами  Наклонялся, моля о любви, Пусть не ты золотыми стихами   Обессмертил томленья мои…

 Не только отдельные периоды стихотворений Ахматовой строятся так же как пушкинские. Есть целые стихотворения, имеющие сходную синтаксическую и образно-смысловую структуру. Например, стихотворение «Любовь», построенное на чередовании контрастных образов и  с использованием разделительного союза то… то…, сходно по структуре с «Зимним вечером» А.С.Пушкина (проецирование на экран):

Сравним:   

Буря мглою небо кроет,                 Вихри снежные крутя;                 То, как зверь она завоет,                 То заплачет, как дитя,                 То по кровле обветшалой                 Вдруг соломой зашумит,                 То, как путник запоздалый,                 К нам в окошко застучит.                         (А.С. Пушкин, 1825 г.)

То змейкой, свернувшись клубком,                 У самого сердца колдует,                 То целые дни голубком                 На белом окошке воркует,                 То в инее ярком блеснет,                 Почудится в дреме левкоя…                 Но верно и тайно ведет                 От радости и от покоя.                                (А.А. Ахматова, 1911 г.)

Можно назвать и другие произведения Ахматовой, по своему языку, размеру, образности, напоминающие пушкинские строки. Особенно ее стихотворение «Прекрасное письмо» (созвучное «Письму Татьяны к Онегину»).  «Приморский парк Победы», а также «Северные Элегии» и «Эпические мотивы, идущие от «Вновь я посетил» А.С.Пушкина (проецирование на экран):

Ахматова: В то время я гостила на земле.                                Мне дали имя при крещенье - Анна, Сладчайшее для губ людских и слуха. Так дивно знала я земную радость И праздников считала не двенадцать, А столько, сколько было дней в году. («Эпические мотивы», 1913 г.)

Пушкин: ...Вновь я посетил Тот уголок земли, где я провел Изгнанником два года незаметных. Уж десять лет ушло с тех пор - и много Переменилось в жизни для меня, И сам, покорный общему закону, Переменился я - но здесь опять Минувшее меня объемлет живо, И, кажется, вечор еще бродил Я в этих рощах. («Вновь я посетил», 1835 г.)

      Приведу здесь только начальные стихи одного из произведений Ахматовой, носящие, по наблюдению В.М. Жирмунского, печать поэзии Пушкина, написанные в торжественном, приподнятом, высоком стиле (проецирование на экран):

Ахматовские строки: А! Это снова ты. Не отроком влюбленным Но мужем дерзостным, суровым, непреклонным Ты в этот дом вошел и на меня глядишь. Страшна моей душе предгрозовая тишь.                                 («А! Это снова ты…», 1916)

И пушкинские строки: Постой, царевич. Наконец Я слышу речь не мальчика, но мужа. С тобою, князь, она меня мирит. Безумный твой порыв я забываю И вижу вновь Димитрия…                                                                              («Борис Годунов», 1824 г.)

Характерно для обоих поэтов и обращение к перифразам:

У Пушкина:                 Подруга дней моих суровых,                 Голубка дряхлая моя!                                          («Няне», 1826 г.)                 Рифма – звучная подруга                 Вдохновенного досуга,                 Вдохновенного труда!...   («Рифма – звучная подруга…», 1828 г.)

У Ахматовой:                 А иволга, подруга                 Моих безгрешных дней.                 Вчера, вернувшись с юга,                 Кричит среди ветвей… (228)              («Теперь прощай, столица», 1917 г.)

Известную близость к пушкинской стилистике можно видеть и в использовании  Ахматовой вопросительных предложений при организации «внутреннего диалога»:

У Пушкина:                 Что слова? Шепот ли чтеца?                 Гоненье ль низкого невежды?                 Иль восхищение глупца? («Разговор книгопродавца с поэтом»,1824г.) Что дружба? Легкий пыл похмелья,                 Обиды вольный разговор,                 Обман тщеславия, безделья                 Иль покровительства позор.                                («Дружба», 1824 г.)

У Ахматовой:                 Что там разлука? – Лихая забава,                 Беды скучают без нас (574)                       ( «Из заветной тетради, 1956 г.) Что войны, что чума? – конец им виден скорый, Их приговор почти произнесен. Но кто нас защитит от ужаса, который Был бегом времени когда-то начерчен?   («Бег времени. Вереница четверостиший», 1961 г.)

Пушкинские традиции просматриваются также в использовании отдельных поэтических ситуаций, находящих близкое языковое выражение:

У Пушкина: Вперед одна в надежде томной Не жди меня средь ночи темной, До первых утренних лучей Не жги свечей.  («В твою светлицу, друг мой нежный…», 1821 г.)	У Ахматовой: Ах, дверь не запирала я, Не зажигала свеч, Не знаешь, как, усталая, Я не решалась лечь.                                 («Белой ночью», 1911 г.)
У Пушкина: Летит, как пух от уст Эола; То стан совьет, то разовьет И быстрой ножкой ножку бьет.              («Евгений Онегин», гл.1 (XX)	У Ахматовой: Кто знает, что такое слава! Какой ценой купил он право, Возможность или благодать Над всем так мудро и лукаво Шутить, таинственно молчать И ногу ножкой называть?..                      («Пушкин», 1943 г.)

2  ученик.

Особо следует сказать о теме любви в творчестве Ахматовой и Пушкина.  В лирической героине Ахматовой и в пушкинском лирическом герое сила любви, требовательная, всепоглощающая (проецирование на экран):

У Пушкина: Пустое вы сердечным ты Она, обмолвясь, заменила. И все счастливые мечты В душе влюбленной возбудила. Пред ней задумчиво стою, Свести очей с нее нет силы; И говорю ей: «Как вы милы!» И мыслю: «Как тебя люблю!»                                         («Ты и вы», 1828 г.)

У Ахматовой: И как будто по ошибке Я сказала: «Ты…» Озарила тень улыбки Милые черты. От подобных оговорок Всякий вспыхнет взор… Я люблю тебя, как сорок Ласковых сестер.                            («Читая «Гамлета», 1909 г.)

3 ученица.

В творчестве поэтов наблюдается тематическая преемственность. Это тема Петербурга и тема памятника. Стихотворение Пушкина «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» и в «Реквиеме» Ахматовой:

А если когда-нибудь в этой стране

Воздвигнуть задумают памятник мне…

В поэме «Реквием» через пушкинскую аллюзию «каторжные норы» вспоминаем стихотворение Пушкина «В Сибирь».

Ахматова: Перед этим горем низко горы Не течет великая река Но крепки тюремные запоры А за ними «каторжные норы»             И смертельная тоска.

Пушкин: Любовь и дружество до вас  Дойдут сквозь мрачные затворы,   Как в ваши каторжные норы   Доходит мой свободный глас.

Это не единственная реминисценция в «Реквиеме». Строки «Тихо льется тихий Дон» перекликаются с  «Кавказским пленником» Пушкина «Простите, вольные станицы, и дом отцов, и тихий Дон».

Мотив предчувствия неизбежной кончины сближает поэму «Реквием» со стихотворением Пушкина «Брожу ли я вдоль улиц шумных».

Ахматова: Прими для этого какой угодно вид,  Ворвись отравленным снарядом  Иль с гирькой подкрадись, как опытный бандит,  Иль отрави тифозным чадом,

Пушкин Я говорю: промчатся годы,  И сколько здесь ни видно нас,  Мы все сойдем под вечны своды -  И чей-нибудь уж близок час.

9 главка «Реквиема» восходит к пушкинскому «Не дай мне бог сойти с ума…», развивая мотив безумия.

 В 1959 году Ахматова пишет:

О, кто бы мне когда сказал,

Что я наследую все это:

Фелицу, лебедя, мосты

И все китайские затеи,

Дворца сквозные галереи

И липы дивной красоты,

И даже собственную тень.

Фактором творческого самоопределения Ахматовой становится соприкосновение с пушкинской традицией.

Слово учителя.

В заключение хочу сказать, что, если расположить стихи А.Пушкина и А.Ахматовой в определенном порядке, можно построить целую повесть с множеством мизансцен, перипетий, действующих лиц, случайных и неслучайных происшествий. Встречи и разлуки, нежность, чувство вины, разочарование, ревность, ожесточение, истома, поющая в сердце радость, несбывшиеся ожидания, самоотверженность, гордыня, грусть - в каких только гранях и изломах мы не видим жизнь на страницах книг двух великих поэтов. Духовное родство их объединяет. Это были люди благородные, отзывчивые, умеющие видеть в других лучшие качества и свойства. Они наделены особым даром чувствовать и ценить прекрасное. Жизнь и творчество А.С. Пушкина и А.А. Ахматовой достойны подражания.  Хочется, чтобы все помнили о русских поэтах, умевших пробуждать «чувства добрые» в людских душах. А главное, жить всерьез в жизни и в творчестве.