Погребальные памятники бронзового века Верхнего Поднепровья

Погребальные памятники бронзового века Верхнего Поднепровья

Работа

по истории археологии

Игоря Сергеевича Крупского

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ...……………………………………………………………….…......3

ГЛАВА 1. История изучения и историография…………………………………6

ГЛАВА 2. Общая характеристика опорных погребальных памятников бронзового века Верхнего Поднепровья……………………………..………...13

ГЛАВА 3. Структура погребального обряда в бронзовом веке Верхнего Поднепровья. Культурная дифференциация материалов……………………..22

ГЛАВА 4. Место погребальных памятников бронзового века в реконструкциях социальной и хозяйственно-бытовой структуры населения Верхнего Поднепровья………………………………………………………......44

ЗАКЛЮЧЕНИЕ…………………………………………………….……………50

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ….………………………...52

ПРИЛОЖЕНИЯ………………………………………………………………….58

ВВЕДЕНИЕ

Бронзовый век - эпоха в истории человечества, когда возникает и активно расширяется металлургия, обработка и использование бронзы. Ранние металлические изделия использовались вместе с каменными и кремневыми орудиями. На Европейском континенте наиболее ранние центры культур эпохи бронзы появились в Юго-Восточной Европе, на Кавказе и Пиринейском полуострове [7, с. 288]. Начало бронзового века на основной части Европы приходится на рубеж III-го и II-го тысячелетий до н.э. На окраинах Северо-Западной и Северо-Восточной Европы бронзовый век начинается с конца первой половины II-го тысячелетия до н.э. Заключительный этап эпохи приходится на 1300-700 до н.э., а в некоторых регионах и на более поздние годы до н.э. [7, с. 288]. На территории Беларуси первые металлические изделия начинают использоваться на территории Верхнего Поднепровья в начале II-го тысячелетия до н. э. носителями среднеднепровской археологической культуры [14, с. 62].

Однако бронзовый век ознаменовался не только возникновением и развитием металлургии, но и изменением в мировосприятии людей того времени. Это нашло свое отражение в специфике погребальной обрядности в эпоху бронзы, в том числе и на территории Беларуси, в частности, в Верхнем Поднепровье [14, с. 84-85].

Данная тема нашла свое отражение в исследованиях археологов, занимающихся изучением бронзового века, однако, несмотря на наличие публикаций, связанных с указанной проблематикой, она не потеряла своей актуальности. Это обусловлено тем, что археологическое изучение погребальных памятников бронзового века проводится  и в настоящее время [29]. Кроме того, несмотря на наличие отдельных публикаций по погребальным памятникам Верхнего Поднепровья (например, монография Н. Н. Кривальцевича «Могільнік сярэдзіны III - пачатку II тысячагоддзяў да н.э. на Верхнім Дняпры - Прорва 1» [35], статьи о погребальных памятниках в энциклопедиях [23; 24; 26; 27; 36; 37; 50; 64], журналах [34] и сборниках [2; 3]) отсутствуют обобщающие работы по данной проблематике, причем не только в указанном регионе, но и по Беларуси в целом. Это в некоторой степени связано с тем, что определенное число памятников были обследованы путем разведок, а полученные материалы были собраны путем поверхностных сборов, без проведения целенаправленных раскопок, что не позволяет в полной мере проводить широкие обобщения [22, с. 341]. Кроме того, с развитием белорусской археологии, как указывалось ранее, появляются все новые и новые данные, требующие тщательного анализа и приводящие к новым выводам и открытиям. Таким образом, возникает необходимость в осмыслении полученных данных, переосмыслении (если это необходимо) имеющихся источников и их обобщении.

Целью данной дипломной работы является характеристика погребальных памятников и структуры погребального обряда бронзового века Верхнего Поднепровья.

Для достижения поставленной цели, в дипломной работе решаются следующие задачи:

- рассматривается история изучения и историография вопросов, связанных с погребальными памятниками бронзового века Верхнего Поднепровья;

- дается общая характеристика опорных погребальных памятников бронзового века Верхнего Поднепровья;

- анализируется структура погребального обряда в бронзовом веке Верхнего Поднепровья, проводится культурная дифференциация материалов;

- определяется место погребальных памятников бронзового века в реконструкции социальной и хозяйственно-бытовой деятельности населения Верхнего Поднепровья.

Объектом исследования выступают погребальные памятники бронзового века Верхнего Поднепровья.

Предметом исследования являются особенности структуры погребального обряда населения бронзового века Верхнего Поднепровья, а также их место и роль в реконструкциях социальной и хозяйственно-бытовой деятельности.

Для достижения поставленной цели и решения задач, обуславливаю­щих ее достижение, в данной дипломной работе используются следующие методы:

- анализ существующей литературы по данной проблематике;

- синтез данных, полученных путем анализа и связанных с многочисленными аспектами погребальной обрядности населения бронзового века Верхнего Поднепровья;

- обобщение полученной информации методом дедукции для характеристики погребальных памятников и структуры погребального обряда бронзового века Верхнего Поднепровья.

Дипломная работа состоит из введения, четырех глав,  заключения и приложения. В первой главе первой главе рассматривается история изучения и историография вопросов, связанных с погребальными памятниками бронзового века Верхнего Поднепровья. Во второй главе дается общая характеристика опорных погребальных памятников бронзового века Верхнего Поднепровья. В третьей главе анализируется структура погребального обряда в бронзовом веке Верхнего Поднепровья, а также проводится культурная дифференциация материалов. В четвертой главе определяется место погребальных памятников бронзового века в реконструкции социальной и хозяйственно-бытовой структуры населения Верхнего Поднепровья.

В данной дипломной работе используются материалы таких исследователей как И. И. Артеменко [1; 2; 3; 4; 5; 6], Е. Г. Калечиц [19; 20; 21; 22; 28], Н. Н. Кривальцевич [31; 34; 35; 43; 44; 46; 47] и др. Именно они внесли основной вклад в изучение погребальных памятников эпохи бронзы на территории Верхнего Поднепровья.

Так, И. И. Артеменко в 1960-х гг. занимался исследованием погребальных памятников бронзового века Верхнего Поднепровья, в результате чего установил культурную принадлежность полученных материалов, дал их подробное описание, классифицировал кремневые и другие орудия труда, керамику, установил хронологию и периодизацию [1; 2]. Причем результатом его работы пользовались многие ученые, разделявшие его взгляды, на протяжении многих лет, в то же время уточняя некоторые моменты, как, например, Е. Г. Калечиц [20; 28]. Однако с получением новых данных и радиоуглеродных дат, основанных на калиброванной хронологии, классификация, хронология и периодизация погребальных памятников бронзового века Верхнего Поднепровья, а также полученных на них материалов подверглись существенным изменениям, которые внес Н. Н. Кривальцевич [35; 44; 48].

Дипломная работа может быть использована в преподавании школьного курса истории, написании экскурсов по древней истории края, в популяризации знаний по теме, связанной с погребальной обрядностью населения бронзового века Верхнего Поднепровья.

ГЛАВА 1 История изучения и историография

История изучения погребальных памятников бронзового века Верхнего Поднепровья неразрывно связана с историей изучения эпохи бронзы на территории Беларуси в целом. В конце XIX - начале ХХ вв. на территории Верхнего Поднепровья началось археологическое изучение памятников эпохи бронзы Е. Р. Романовым (1910, 1912 гг.), Н. Ф. Беляшевским (1891 г.), А. Лоначевским (1885 г.) и др. [18, с. 9]. Их исследования и накопленные материалы позволили в 1914 г. выделить В. А. Городцову в перечне культур эпохи бронзы Восточной Европы приднепровскую культуру, которая в 1927 г. была переименована им в среднеднепровскую, чьи погребальные памятники, как будет установлено позднее, были распространены в том числе и на территории Верхнего Поднепровья [4, с. 6-7]. Он же, основываясь на данных раскопок курганов на Киевщине, которые дали материал, необходимый для дальнейших типологических построений, впервые поставил вопрос о среднеднепровской культуре как об особом культурно-историческом явлении [15, с. 616].

В первые годы после Октябрьской революции 1917 г. начали проводиться отдельные археологические разведки на территории Беларуси. Особенно интенсивные исследования с 1924 г. развернулись в Посожье и Поднепровье. Они связаны, прежде всего, с именем К. М. Поликарповича, который провел сплошное обследование берегов Сожа и нанёс на археологическую карту свыше 250 памятников каменного и бронзового веков [19, с. 27].

С 1926 по 1931 гг. в Беларуси было проведено свыше 50 археологических экспедиций, которые обследовали археологические памятники на Днепре, Соже и других реках. В результате многолетних разведок, в которых принимали участие К. М. Поликарпович, В. Р. Тарасенко и др., на территории Верхнего Поднепровья было зарегистрировано большое число памятников эпохи бронзы, в том числе погребальных, а также собран значительный по объему археологический материал [4, с. 7]. В частности, К. М. Поликарповичем в 1927 г. был обнаружен бескурганный могильник среднеднепровской культуры возле д. Себровичи нынешнего Чечерского района Гомельской области [27, с. 335].

В период 1927-1928 гг. на территории Верхнего Поднепровья были сделаны находки археологических материалов, связанных с погребениями эпохи бронзы, прежде всего, среднеднепровской культуры. Так, например, практически целые сосуды с характерным орнаментом были найдены в Чечерском районе Гомельской области около с. Бердыж (на песчаной дюне, расположенной в пойме правого берега Сожа) и у с. Городовка (на левом берегу Сожа) [4, с. 92].

В 1928 г. К. М. Поликарповичем в урочище Сосновая Грива около с. Старая Каменка Славгородского района Могилевской области, на северо-восточном конце большой возвышенности, расположенной и пойме левого берега Сожа были найдены кремневые наконечники стрел и фрагменты трех глиняных сосудов среднеднепровской культуры. Там же им был обнаружен каменный сверленый топор ладьевидной формы. В этом же году К. М. Поликарпович с целью проверки места находки глиняных сосудов и каменного топора заложил на Сосновой Гриве 13 шурфов (длина от 1 до 9 м, ширина 1 м). Незначительные находки кремня и фрагментов неолитической керамики были обнаружены только в четырех шурфах [58, с. 401-405]. Этот факт дает возможность предполагать, что найденные сосуды и каменный топор происходят не с поселений, как считал К. М. Поликарпович, а из разрушенных погребений, как считал И. И. Артеменко [4, с. 92].

В 1930 г. в 8 км на юго-восток от г. Могилева у совхоза Вейно при разработке карьера рабочими был обнаружен скелет и при нем каменный сверленый топор, характерный для периода бронзового века [6, с. 237]. В этом же году на месте находки В. Р. Тарасенко произвел небольшие раскопки и на глубине 2,5 м обнаружил остатки (кости ног отсутствовали) еще одного скелета, который был обложен камнями. Под тазом скелета им был найден кремневый нож с круговой ретушью со стороны спинки. По сообщению рабочих, здесь были обнаружены и другие скелеты, но без вещей [62, с. 237-238].

В 1931 г. при обследовании неолитической стоянки в урочище Беседки (в пойме левого берега Сожа) напротив г. Гомеля И. X. Ющенко был обнаружен почти целый глиняный сосуд, орнаментированный характерными для среднеднепровской культуры нарезными линиями [56, с. 247]. Как считал И. И. Артеменко, сосуд происходил из разрушенного погребения [4, с. 92].

Полученные в процессе разведок и раскопок погребальных памятников на территории Верхнего Поднепровья материалы были включены в созданную базу для первых обобщений по бронзовому веку. Так, обнаруженные артефакты среднеднепровской культуры позволили А. Н. Лявданскому рассматривать днепровскую группу памятников как раннюю фацию (или стадию) фатьяновской культуры, а К. М. Поликарповичу в 1932 г. - выделить в ее составе днепро-деснинскую фацию (или стадию) [19, с. 35].

События 1930-х гг. и Великая Отечественная война на время прервали археологическое изучение погребальных памятников эпохи бронзы на территории Верхнего Поднепровья. Но уже в 1950-х гг. началось их систематическое изучение. Так, в 1954 г. Е. П. Красковская при раскопках неолитической стоянки возле д. Рудня-Шлягина нынешнего Ветковского района Гомельской области обнаружила шесть погребений среднеднепровской культуры с глиняными лепными сосудами, каменными и металлическими предметами [4, с. 8].

Со временем начали появляться и первые обобщающие работы по культурам бронзового века, затрагивающие, в том числе вопросы, связанные с погребениями данного периода. Самой первой из них явилась статья Т. С. Пассек «К вопросу о среднеднепровской культуре», опубликованная в 1947 г. [59]. В этой работе Т. С. Пассек предприняла попытку классификации и датировки имевшихся материалов среднеднепровской культуры, а также высказала свои соображения о происхождении этой культуры, выделила три группы памятников и продатировала их [59, с. 34-51]. В 1950-х годах А. Я. Брюсов вступил в полемику с Т. С. Пассек, будучи не согласным с предложенными ею датами и областью распространения среднеднепровской культуры [11, с. 9]. В это же время X. А. Моора выдвинул гипотезу, что среднеднепровская культура представляет собой смешанный комплекс, который следует относить к числу культур боевых топоров, т. е. к кругу культур шнуровой керамики [51, с. 9-10].

В 1950-х продолжилось археологическое изучение Верхнего Поднепровья. В 1959-1963 гг. Белорусским отрядом Института археологии АН СССР под руководством И. И. Артеменко впервые на территории Беларуси были произведены раскопки курганных могильников эпохи бронзы у д. Ходосовичи Рогачевского района в  Гомельской области [4, с.11-12].

В 60-е годы XX в. Поднепровская археологической экспедицией Института археологии АН СССР под руководством И. И. Артеменко продолжила проводить обследования территории Верхнего Поднепровья. Экспедицией было раскопано 51 курганный (со 114 погребениями) и 8 грунтовых (с 260 погребениями) могильников среднеднепровской культуры [16, c. 256-258]. В их числе были и раскопанный в 1965 г. грунтовый могильник среднеднепровской культуры, расположенный на неолитическом поселении в урочище Липовый Брод, близ д. Себровичи Чечерского района Гомельской области. На площади в 100 кв. м было обнаружено и исследовано 12 погребений [4, с. 11].

По результатам работы экспедиции И. И. Артеменко в 1967 г. издал обобщающий труд «Племена Верхнего и Среднего Поднепровья в эпоху бронзы» [4]. В нем он детально изучил материальную и духовную культуру населения бронзового века данного региона по материалам погребений в грунтовых и курганных могильниках по обряду трупосожжения и трупоположения, а также идеологические представления носителей среднеднепровской культуры, при этом им был раскрыт ряд других вопросов, связанных с жизнедеятельностью среднеднепровцев. Кроме того, И. И. Артеменко выделил три хронологических этапа заселения территории Верхнего и Среднего Поднепровья племенами бронзового века, а также сделал попытку установления их генезиса и исторических судеб [19, с. 35].

В 1960-х гг. интерес к бронзовому веку Верхнего Поднепровья усилился в связи с публикацией в 1959 г. обобщающей монографии А. Гардавского, который подвел итог полувекового изучения материалов тштинецкой культуры в Польше, выделенной в 1930 г. Ю. Кастшевским [40, c. 358]. В своей монографии А. Гардавский очертил возможные ареалы распространения памятников типа Тштинца на востоке до низовий Десны, включая, таким образом, Верхнее Поднепровье в область расселения носителей тштинецкой культуры [41, c. 330]. Это породило научные дискуссии, результатом которых стало, с одной стороны, выделение С. С. Березанской западной и восточной тштинецкой культуры (после изучения памятников среднего периода бронзы на севере Украины и знакомства с материалами Южной Беларуси в 1960-х гг.), а также выделение отдельной сосницкой культуры в бассейне Среднего и Верхнего Днепра И. И. Артеменко в 1961 г. [38, c. 310].

Следует отметить, что С. С. Березанская рассматривала восточнотштинецкую культуру, ареал которой она очерчивала от Западного Буга на западе и до Подесенья на востоке, от Львовщины, Южного Буга на юге и до Припятского Полесья на севере, как часть комаровско-тштинецкой культурной общности, в которую входили комаровская, западно- и восточнотштинецкая культуры [41, c. 330]. Непосредственно в восточнотштинецкой культуре С. С. Березанская выделила четыре варианта (или типа памятников), один из которых, сосницкий (выделенный ей в 1957 г.) [25, c. 582], связан с Верхним Поднепровьем, т. к. охватывал территорию Северо-Восточной Украины и Юго-Восточной Беларуси [22, c. 341]. При этом памятники сосницкого типа были описаны С. С. Березанской еще в 1950-х годах, но в качестве одного из вариантов восточнотштинецкой культуры они стали рассматриваться ею только в начале 1970-х [10, c. 137-139].

В 1970 г. результаты изучения культур каменного и бронзового веков на территории Беларуси были обобщены в первом томе «Очерков по археологии Белоруссии» [55]. В них были приведены не только конкретные археологические материалы бронзового века, но и представлены различные точки зрения на происхождение среднеднепровской культуры [55, с. 116-117], а также затронут вопрос, связанный с сосницкой культурой [55, с. 130], памятники которых, в том числе и погребальные, были обнаружены на территории  Верхнего Поднепровья. В том же 1970 г. С. С. Березанская подвергла критике некоторые положения И. И. Артеменко, касающиеся среднеднепровской культуры. Так, она была не согласна с выработанной им хронологией и периодизацией, а также предложила свою версию происхож­дения среднеднепровской культуры [8, с. 279-281]. Кроме того, в 1971 г. С. С. Березанская предложила рассматривать верхнеднепровскую группу памятников среднеднепровской культуры как отдельную археологическую культуру [9, с. 38-40]. Однако в еще одном обобщающем труде - «Археологической карте Белоруссии» В. Ф. Исаенко, опубликованной в 1976 г., - эта идея не нашла своего отражения [17 , с. 10]. Кроме того, в 1972 г. окончательно оформился взгляд С. С. Березанской на памятники сосницкого типа как на вариант восточнотштинецкой культуры [10, c. 137-139]. Но и эта идея не нашла своего отражения в «Археологической карте Белоруссии» В. Ф. Исаенко, где памятники Верхнего Поднепровья до Быхова и Славгорода, бассейна Десны и нижнего течения Припяти выделяются в сосницкую культуру. [17, с. 15]

В 1980-х гг. продолжалось изучение археологических памятников Верхнего Поднепровья, связанное, прежде всего, с работами, проводимыми Е. Г. Калечиц. Так, например, в 1980 г. ей, совместно с М. В. Бычковым, на площади разрушенного грунтового могильника в урочище Попово близ пос. Пролетарского Ветковского района Гомельской области были обследованы  погребения бронзового века [23, с. 221].

В 1987 г. И. И. Артеменко подвел определенную черту своим исследованиям среднеднепровской и сосницкой культур в соответствующих статьях [1; 5], опубликованных в фундаментальном томе «Эпоха бронзы лесной полосы СССР» 20-томного издания «Археология СССР» [63]. В своих статьях он очертил ареал распространения среднеднепровской и сосницкой культур, указал основные погребальные памятники данных культур на карте, привел разработанную им хронологию и периодизацию среднеднепровской и сосницкой культур с характерными признаками для каждого этапа, проследил процесс их расселения [1, с. 35-42; 5, с. 106-113]. Для памятников археологических культур эпохи бронзы  на территории Восточной Беларуси подобную работу провела в 1987 г. Е. Г. Калечиц. В своей монографии «Памятники каменного и бронзового веков Восточной Белоруссии» она осветила историю изучения этапов заселения региона с момента появления первых следов человека в палеолите до сложения  позднебронзовых культур, в частности, сосницкой, не обойдя вниманием материальную культуру и погребальные традиции населения бронзового века Верхнего Поднепровья [20].

В 1990-х гг. активным изучением памятников эпохи бронзы занимался Н. Н. Кривальцевич, который в 1994-1997 гг. проводил археологические исследования в бассейне Верхнего Днепра [16, с. 313], что позволило ему пересмотреть некоторые выводы, сделанные предыдущими исследователями касательно материалов, полученных в результате исследования погребений эпохи бронзы [48]. В 2006 г. в своем монографическом исследовании «Могільнік сярэдзіны ІІІ - пачатку ІІ тысячагоддзяў да н. э. на Верхнім Дняпры Прорва 1» [35] Н. Н. Кривальцевич анализирует уникальный погребальный комплекс среднеднепровской культуры  Прорва 1, расположенный на левобережье Днепра (недалеко от г. Рогачев) в Гомельской области [36, с. 223]. При этом в систему исследования и сравни­тельного анализа были включены не только памятники Рогачевского микрорегиона, но и многие другие синхронные комплексы Центральной и Восточной Европы круга культуры шнуровой керамики, с которым связаны погребения Прорвы 1 [42, c. 427]. Кроме непосредственно археологической классификации и хронологии материала предлагается интерпретационный контекст, направленный на реконструкцию погребальных ритуалов, социальной структуры, религиозных представлений, а также взаимодействия культурных традиций сообщества, осуществлявшего погребения в Прорве 1, что позволяет лучше дать оценку уровню развития населения бронзового века Верхнего Поднепровья [16, c. 313-314].

На современном этапе продолжается изучение погребальных памятников эпохи бронзы в Верхнем Поднепровье. Так, в 2013 г. А. В. Колосовым были проведены раскопки одного из курганов курганного могильника бронзового века, расположенного на первой надпойменной террасе правого берега р. Беседь у д. Витунь Костюковичского района Могилевской области [29, с. 10]. В 2016 г. там же проведил раскопки кургана Я. Л. Хомченко, в результате чего было обнаружено несколько погребений эпохи бронзы.

Таким образом, история изучения погребальных памятников бронзового века, которая неразрывно связана с историей изучения эпохи бронзы в целом, на территории Верхнего Поднепровья насчитывает около 100 лет. При этом только с 1920-х гг. произошел переход от сбора случайных находок к систематическому исследованию памятников, которые затем начали исследоваться путем раскопок. В последующее время собранный (в том числе и дореволюционными исследователями) материал подвергался анализу и, если это было необходимо, критике, в результате чего стало возможно опровержение старых и выдвижение новых гипотез. В то же время, белорусская археологическая наука продолжает развиваться и вопросы, связанные с погребальной обрядностью  населения эпохи бронзы Верхнего Поднепровья не теряют своей актуальности, что доказывается исследованиями, проводимыми в ХХІ в.

ГЛАВА 2. Общая характеристика опорных погребальных памятников бронзового века Верхнего Поднепровья

На территории Верхнего Поднепровья известно более 20 местонахождений погребальных памятников эпохи бронзы, которые представляют собой грунтовые и курганные могильники, а также одиночные курганы и одиночные грунтовые захоронения. Могильники находятся на террасах и в поймах рек. Так, на Днепре известны грунтовые (или бескурганные) могильники (Вейно, Прорва 1, 2, Ходосовичи, Лучин (урочище Сосонка), Горошков), а также курганы (Комарин 2, Ходосовичи). На берегах Сожа также известны грунтовые могильники (Клины, Старая Каменка (урочище Сосновая Грива), Струмень, Ворновка (или Гренск), Бердыж (урочище Коковня), Городовка, Себровичи (урочище Липов Брод), Пролетарский, Рудня-Шлягина (урочище Стрелица), Рудня-Споницкая, Беседки, Дубно, Присно). Кроме того, погребения эпохи бронзы были обнаружены в междуречье Днепра и Сожа (грунтовые в Большой Зимнице, курганы в Юдичах и Приборе), а также на их притоках (курганы у д. Витунь на р. Беседь) (приложение, рисунок 1) [13, c. 28-30]. Таким образом, количество известных грунтовых могильников бронзового века преобладает над количеством курганных.

Погребальные памятники бронзового века Верхнего Поднепровья в данной дипломной работе будут охарактеризованы по материалам таких опорных памятников как Ходосовичи, Рудня-Шлягина, Прорва 1, Комарин, Струмень, Себровичи, Пролетарский, Прибор и Витунь. Они были выбраны в связи с их непосредственной связью с бассейном р. Днепр, а также всесторонней изученностью и наличием большого количества археологических материалов, благодаря которым можно судить о погребальной обрядности населения бронзового века Верхнего Поднепровья.

Курганный могильник у с. Ходосовичи Рогачевского района Гомельской области был обнаружен в ходе раскопок 1959-1962 гг., когда Белорусский отряд под предводительством И.И. Артеменко совместно с Гомельским областным краеведческим музеем производил археологические исследования памятников эпохи неолита и бронзы в данном регионе [3, c. 31]. На неолитических стоянках в уроч. Мошка, уроч. Палик и у оз. Дедное были зафиксированы курганы эпохи бронзы, представляющие собой несколько курганных групп и отдельных курганов, насчитывающих 113 насыпей. Один курган был расположен в пойме Днепра (в уроч. Палик), а остальные находились по краю надпойменной террасы на протяжении 4 км. Впервые же эти курганы обнаружил Ю.В. Кухаренко в 1951 г. [3, c. 31-32].

Первая группа курганов бронзового века (Ходосовичи I) находится в уроч. Мошка и насчитывает 35 насыпей. В 1959-1962 гг. было раскопано 17 курганов, 12 курганов относятся к эпохе бронзы и 5 курганов славянских. Оставшиеся неисследованными 18 курганов насыпаны над погребениями XI-XII вв. [3, c. 31].

Вторая группа (Ходосовичи II), расположенная в 100 м к северу от первой, состоит из 12 насыпей. В 1959 г. здесь были проведены раскопки трех курганов [3, c. 31-32].

Третья группа (Ходосовичи III) расположена в 300 м к северо-востоку от второй группы, у оз. Хоршово и насчитывает 52 насыпи. В 1959 г. было раскопано 2 кургана и в 1962 г. - 1 курган. Все курганы второй и третьей групп насыпаны над славянскими погребениями XI-XII вв. [3, c. 32].

В 1 км к югу от первой курганной группы, у оз. Каменное, расположено 6 курганов. Их раскопки И. И. Артеменко не производились. В 1,5 км к югу от оз. Каменное, в уроч. Сергеева Грива, расположено 5 курганов. В 1962 г. было раскопано 3 кургана, насыпанные над погребениями эпохи бронзы. Еще южнее, у оз. Дедное, расположено 2 кургана эпохи бронзы, раскопанные Белорусским отрядом под предводительством И. И. Артеменко в 1961 г. [3, c. 32].

В общей сложности в 1959-1962 гг. близ с. Ходосовичи И. И. Артеменко провел раскопки 29 курганов, содержавших 64 погребения. 18 курганов относились к эпохе бронзы и содержали 41 погребение [3, c. 31-32]. К ним относятся: курганы в уроч. Мошка (курган 1, погребение 1; курган 2, погребения 1-2; курган 4, погребение 1; курган 5, погребение 2; курган 6, погребение 2; курган 10, погребения 1-4; курган 11, погребения 1-2; курган 12, погребения 1-3; курган 13, погребения 1-2; курган 14, погребения 1-2; курган 15, погребения 1-2; курган 16, погребения 1-2), курган в уроч. Палик (курган на лугу, погребения 1-3), курганы у оз. Дедное (курган 1, погребение 1; курган 3, погребения 1-2), курганы в уроч. Сергеева Грива (курган 1, погребения 1-5; курган 2, погребения 1-2; курган 3, погребения 1-5) [3, с. 74]. В погребениях был обнаружен различный инвентарь, состоящий из керамики, кремневых, каменных и металлических вещей. По своему составу он разбивается в основном на четыре категории предметов: посуда, орудия труда, оружие и украшения [3, с. 78].

Курганы эпохи бронзы были расположены по краю надпойменной боровой террасы на левом берегу Днепра. Они отличаются от славянских курганов большими размерами. Если насыпь славянских курганов, как правило, не превышает 1 м высоты, а диаметр их составляет 8-10 м, то курганы эпохи бронзы (за исключением курганов 1 и 2) имеют высоту от 1 до 2 и более метров, а диаметр-10-20 м [3, с. 74-75].

В плане курганы круглой формы, с хорошо выраженными склонами насыпи. Высота их колеблется от 0,45 до 2,2 м. Преобладают курганы высотой от 1 до 1,6 м. Диаметр насыпи 10-20 м. Первичная насыпь кургана окружалась рвом, земля из которого выбрасывалась на подошву насыпи. Наименьший диаметр первоначальной насыпи курганов составляет 7,5 м, наибольший -15 м [3, с. 74-75].

Грунтовый могльник у с. Рудня-Шлягина Ветковского района Гомельской области впервые был обследован К.М. Поликарповичем в 1926 г. [57, c. 205]. Памятник расположен в пойме левого берега р. Сож, в 250 м от реки, напротив с. Юрковичи в уроч. Стрелица. Урочище представляет собой возвышенность (останец нижней надпойменной террасы Сожа) вытянутую с юго-востока на северо-запад, длиной 500 м, шириной 200 м, высотой над поймой 2,5 м. Возвышенность окружена низким заливным лугом и озерами. С западной стороны Стрелицы находится оз. Хомар, а с юго-восточной стороны - оз. Песковое [2, c. 110].

В 1926 г. К.М. Поликарпович заложил на западной стороне возвышенности небольшой шурф (0,7 х 0,7 м), в котором были обнаружены кремневые орудия и обломки сосудов эпохи неолита и бронзы. На основании полученных в ходе раскопок находок К. М. Поликарпович пришел к выводу о том, что на Стрелице были расположены неолитическая стоянка и поселение эпохи бронзы [57, c. 205-208].

В 1954 т. Е.Г. Красковская (Галанова) заложила на Стрелице три шурфа общей площадью 43 кв. м и произвела раскопки на площади в 130 кв. м в средней части возвышенности [2, c. 110]. Этими раскопками было установлено, что на Стрелице расположены неолитическая стоянка и грунтовый могильник эпохи бронзы. В раскопе под культурным слоем неолитической стоянки Е.Г. Красковская обнаружила шесть погребений эпохи бронзы с трупосожжжением. В могилах овальной формы были найдены обломки кальцинированных костей, глиняные сосуды, каменные сверленые и кремневые клиновидные топоры, медный нож, браслет и янтарные подвески [2, c. 110-112]. К сожалению, материалы, полученные на Стрелице Е.Г. Красковской, не были опубликованы, однако они были использованы при исследованиях И.И. Артеменко [4, c. 8].

В 1963 г. Белорусский отряд Приднепровской экспедиция ИА АН СССР под руководством И.И. Артеменко совместно с группой Белорусского государственного историко-краеведческого музея произвели в уроч. Стрелица раскопки на площади 300 кв. м. Раскоп 1963 г. непосредственно примыкал к раскопу 1954 г. и являлся его продолжением [2, c. 110].

На площади раскопа кроме большого числа кремневых орудий и обломков сосудов, происходящих из неолитической стоянки, культурный слой которой начинался сразу же под дерном на глубине 0,2 м и достигал 0,45-0,55 м толщины, было обнаружено 18 погребений эпохи бронзы [2, c. 110-111]. Всего же за период 1963-1965 гг. на могильнике было исследовано 94 грунтовых погребения [24, c. 261].

Могильные ямы имели овальную, иногда прямоугольную формы. Размеры варьировались от 1,05 м до 3,09 м по длине, от 0,53 м до 2,3 м по ширине и от 0,38 м до 1,55 м по глубине. Ямы прорезали культурный слой неолитического поселения и углублялись и желтый песок (материк) на 0,3-0,85 м. Из 94 могил в 93 могилах были трупосожжения и лишь в одной, наиболее богатой по инвентарю, было трупоположение [4, c. 88].

Грунтовый могильник Прорва 1 был обнаружен в 1993 г. жителем города Рогачева Гомельской области И. Маспановым, который нашел в яме, раскопанной на одной из возвышенностей около днепровского старичного озера Прорва, несколько фрагментов орнаментированной посуды и обработанный кремень [35, с. 5].

Весной-летом 1993 г. И.Н. Язепенко и A.Н. Рыкунов провели предварительную разведку на возвышенности около озера Прорва. На основании зачисток разрушенного ямой культурного слоя, визуального обследования и сборов подъемного материала ими было высказано мнение о существовании на возвышенности неолитического поселения и курганных погребений среднеднепровской культуры [35, с. 5].

Летом 1994 г. Н.Н. Кривальцевичем совместно с И.Н. Язепенко на Прорве 1 были предприняты раскопки, которые продолжались и в следующие полевые сезоны 1995-1997 гг. [35, с. 5]. Итогом их стало открытие грунтового могильника бронзового века, а также выявление следов поселений неолитического периода и эпохи бронзы. На территории могильника было исследовано 22 погребения эпохи бронзы с трупосожжениями и трупоположениями [36, с. 223-224]. Всего же, как считает Н.Н. Кривальцевич, на памятнике могло быть чуть более 25 погребений, т.к. некоторое количество могил было разрушено разработкой карьера [35, с. 6].

Могильник размещен на одной из возвышенностей заливного луга левобережья Днепра, приблизительно в 2,5 км на юг от Замковой Горы города Рогачева (Гомельская области), около современного южного берега днепровской старицы Прорвы. Возвышенность с погребениями представляет собой сравнительно небольшой песчаный остров среди заливных низин, которые в течение многих месяцев затопляются водой. Этот своеобразный остров возвышается над окружающим его низким заливным лугом и уровнем воды в старицах до 2 м. Погребения размещаются по гребню возвышенности, начинаясь от уровня чуть более чем 1 м [35, с. 6].

По форме могильные ямы были близки к прямоугольнику, овалу или имели аморфные очертания. Длина варьировалась от 1,85 м до 3,4 м, ширина - от 0,6 м до 3,3 м, глубина (от древней дневной поверхности) - от 0,2 м до 1,15 м [35, с. 29-30]. Погребальный инвентарь состоял из керамической посуды, каменных сверленых и кремневых шлифованных топоров, наконечников стрел, кремневые сколы [36, с. 224].

Погребальный памятник в виде кургана бронзового века Комарин 2 находится возле старичного озера р. Днепр под названием Комарин [64, с. 401]. Озеро находится на левобережном заливном лугу реки, приблизительно в 1,1 - 1,5 км в восточном направлении от города Рогачева (Гомельская области). В северо-восточном направлении от северного берега Комарина, вдоль заболоченных проток на заливном лугу Днепра находится несколько холмов, которые тянутся цепью с юга на север на протяжении около 300 м и возвышаются над окружающим заливным лугом чуть более чем на 1 м. Почти посредине этой гряды находится курган бронзового века, насыпь которого перекрыла культурные отложения неолитического периода [31, с. 34].

Памятник был открыт в 1993 г. А.Н. Рыкуновым и И.Н. Язепенко. Летом 1993 г. И.Н. Язепенко начал небольшие раскопки на окраине южного холма Комарина 2, отметив там культурный слой неолитического поселения [31, с. 34]. В следующем (1994) году Н.Н. Кривальцевичем и И.Н. Язепенко был заложен шурф на том участке возвышенности, где, как считалось, размещался курган. В шурфе прослеживались следы погребенной почвы и боковой части курганной насыпи [31, с. 34]. Раскопки кургана проводились Н.Н. Кривальцевичем в 1998 и 1999 гг., в результате чего было обнаружено два погребения [64, с. 401].

Насыпь кургана имеет неправильные очертания: более вытянутые с севера на юг, чем с запада на восток. Высота кургана составляла 0,7 м, длина (по линии север-юг) - 24 м, ширина (по линии запад-восток) - 17 м [31, с. 34]. В погребениях был обнаружен кремневый (шлифованные топоры, ножи, наконечники стрел), каменный (сверленые топоры) инвентарь и остатки керамических сосудов [64, с. 401].

Грунтовые погребения у д. Струмень Кормянского района Гомельской области были обнаружены и исследованы в 1975-1977 гг. Е.Г. Калечиц в результате изучения поселений эпохи неолита и бронзы, которые были выявлены в 1927 г. К. М. Поликарповичем в уроч. Лоша 1 (Лошиная Грива). Урочище представляет собой систему песчаных всхолмлений на левом берегу р. Сож, в 1,5 км от основного русла и 0,7 км от деревни Струмень в междуречье р. Сож и р. Струменка. Высота над уровнем воды в старицах в самом высоком месте достигает 3,8 м, ширина песчаной «гривы», которая тянется параллельно реке, варьируется от 16 до 20 м [20, с. 61].

Е.Г. Калечиц было обнаружено большое количество разного рода ям, по заполнению которых она сделала предположительный вывод об их возрасте и назначении. Так, ей были выделены хозяйственные ямы, жилища, кострища, а также три грунтовых погребения [26, с. 327].

Могильные ямы имели овальную форму и проявились на глубине 0,4 м от современной дневной поверхности. Длина ям составляла от 2,5м до 3 м, ширина - от 1 м до 2 м, глубина - от 0,5 м до 0,6 м. Погребальный инвентарь составляли керамические сосуды небольших размеров и наконечники стрел [20, с. 63-66].

Могильник у д. Себровичи Чечерского района Гомельской области расположен в пойме правого берега р. Сож на песчаной возвышенности, поднимающейся над поймой на 1,5-2 м [6, с. 94]. Впервые эту возвышенность обследовали К.М. Поликарпович и А.Д. Коваленя в 1927 г. В северной части возвышенности они заложили небольшой раскоп (14 кв. м), в котором обнаружили фрагменты неолитической посуды, кремневые орудия и глиняный плоскодонный сосуд бронзового века [57, с. 168-169].

В 1965 и 1968-1969 гг. Среднеднепровская археологическая экспедиция Института археологии АН СССР под руководством И.И. Артеменко совместно с Гомельским областным краеведческим музеем проводила раскопки нового грунтового могильника бронзового века в уроч. Липовый Брод около д. Себровичи [6, с. 94].

Раскопками 1965 г. было установлено, что в уроч. Липовый Брод на площади неолитического поселения был расположен могильник бронзового века. За два полевых сезона (1965 и 1968 гг.) здесь была раскопана площадь в 700 кв. м. и получена большая коллекция фрагментов неолитической керамики и кремневых орудий, а также обнаружено и исследовано 38 погребений бронзового века с трупосожжениями [6, с. 94]. Всего за 1965 и 1968-1969 гг. на могильнике было исследовано 131 погребение [27, с. 335]. Могильные ямы имели овальную форму размером от 1,2 м до 1,45 м по ширине и от 3,43 м до 5,92 м по длине. Глубина - от  0,77 м до 2,4 м. Некоторые ямы прорезали культурный слой неолитического поселения и углублялись в желтый материковый песок. Три погребения были обнаружены в культурном слое неолитического поселения на глубине 0,4-0,65 м [6, с. 94].

Разрушенный могильник у пос. Пролетарский Ветковского района Гомельской области находится на песчаных всхолмлениях разрушенной четырехметровой террасы в уроч. Попово, недалеко от озера-старицы. В 1926 г. К.М. Поликарновичем там было найдено поселение неолита, бронзового века и могильник среднеднепровской культуры. В 1965 г. И. И. Артеменко и И. М. Тюрина раскопали на поселении 20 кв. м [20, с. 84]. Ими было обнаружено три погребения с трупосожженнями. В одном из них найден глиняный сосуд, девять янтарных подвесок и медное височное кольцо [23, с. 221].

В 1976 и 1980 гг. на разрушенном склоне террасы Е.Г. Калечиц при расчистке одного из темных пятен было обнаружено погребение по обряду трупоположения. Возле погребения найдено 2 треугольных наконечника с выемкой в основании [20, с. 84]. Могильная яма имела овальную форму и глубину 1,5 м. В 1986 г. при посещении памятника Е.Г. Калечиц и Н.В. Бычковым рядом с берцовой костью человека на раздуве найдены наконечники стрел [21, с. 22].

Курганный могильник у д. Прибор Гомельского района Гомельской области был обнаружен и обследован в 1970-х гг. А.А. Макушниковым. Курганы позднего периода эпохи бронзы находятся на протяжении 0,5-1,5 км на север-северо-восток от деревни, на левом берегу р. Узы в уроч. Милицкое, в лесу и на поле [37, с. 229].

Курганный могильник в уроч. Милицкое (могильник 1) был обнаружен в конце 1970-х гг. А.А. Макушниковым [37, с. 229]. Могильник размещается на левом берегу р. Уза (правый приток Сожа) более чем в 1,5 км на север - северо-восток от д. Прибор в уроч. Милицкое. Курганные насыпи прослеживаются на протяжении около 0,5 км вдоль леса на надпойменной террасе, которая возвышается до 2-2,5 м над уровнем воды. Насчитывается около 80-90 насыпей. Многие из их четко не фиксировались из-за невыразительной выраженности насыпи на местности. Курганы низкие и широкие, высота их варьировалась от 0,3 м до 0,8 м. Отдельные из них достигали в высоту 1,5 м. Диаметр курганов составлял от 6 до 25 м. Некоторые насыпи разрушены грунтовой дорогой, которая тянется через могильник, на большинстве из них растут деревья. Часть насыпей была распахана при лесопосадках. Расстояние между курганами не превышало 15 м [34, с. 61].

В уроч. Милицкое раскопки проводились в 1983, 1988,1989,1990 гг. [32, с. 259-260]. Н.В. Бычковым было исследовано 11 курганов, 3 из которых, по его мнению, имеют природное происхождение [34, с. 61]. В 1996 г. к их исследованию приступил Н.Н. Кривальцевич [33, с. 123-131].

Курганный могильник в 0,5 км на север от д. Прибор, на окраине леса, в левобережье р. Уза (могильник 2) расположен на небольшой пойменной возвышенности. Сохранилось 4 насыпи, остальные были уничтожены пахотой. Через могильник проходит грунтовая дорога, которой повреждены насыпи двух курганов. Две насыпи полностью задернованы [34, с. 65].

Могильник был открыт В.А. Литвиновым, который в 1978 г. на дороге, проходящей через могильник, нашел обломки лепной керамики и останки кальцинированных костей [37, с. 229].

В 1983 и 1988 гг. Н.В. Бычковым на месте разрушенных курганов могильника 2 были собраны обломки посуды и изделия из кремня [34, с. 65]. В 1989 г. Н.В. Бычков раскопал один из курганов в северной части могильника. Диаметр кургана составлял 12 м, высота - 4 м. В ходе раскопок была обнаружена керамика бронзового века, а также изделия из кремня и фрагменты сожженных костей [37, с. 229].

Курганный могильник у д. Витунь Костюковичского района Могилевской области расположен на первой надпойменной террасе правого берега р. Беседь (0,2 км), в лесопосадке [29, с. 11]. В 1945 г. К.М. Поликарпович отметил в окрестностях д. Витунь три курганных насыпи [29, с. 11]. В 2012 г. А.В. Колосов произвел съемку плана могильника и отметил 16 курганов. Курганные насыпи имеют полусферическую форму, округлые в плане, расположены на удалении 15-20 м от бровки террасы, высота которой над меженным уровнем воды в реке составляет до 3-4 м. Высота насыпей составляет 0,30-1,3 м при диаметре 11-23 м, что придает им оплывший вид.

Поверхность основной части курганов нарушена при посадке сосен в 1991 г. Кроме того, поверхность одного из курганов (курган №16) оказалась нарушенной противопожарной полосой, в которой были собраны многочисленные находки из кремня, фрагменты лепной керамики эпохи неолита и бронзового века [29, с. 11].

Исходя из приведенных выше фактов, можно сделать вывод о том, что места размещения погребальных памятников бронзового века Верхнего Поднепровья имеют схожие между собой черты. Как справедливо заметил Н. Н. Кривальцевич, население бронзового века данного региона активно использовало возвышенности заливных лугов террас Днепра для курганных погребений, как например, для одиночного кургана в уроч. Палик, который находится в 8 км вниз по р. Днепр от одиночного Комаринского кургана, который находится в схожих топографических условиях [31, с. 34]. В то же время, подобная топография - размещение на возвышенностях заливного луга Днепра или Сожа - характерна и для могильников бронзового века, содержащих бескурганные погребения. Например, Рудня-Шлягина [24, с. 261], Прорва 1 [35, с. 6], Себровичи [27, с. 335], Струмень [26, с. 327].

Следует также отметить тот факт, что погребальные памятники эпохи бронзы находятся не просто на пойменных возвышенностях вдоль берегов рек, но часто между крупной рекой (Днепр или Сож) и маленькой речкой-притоком или старичным озером (т.е. водоемом, который был связан с крупной рекой, пока не упал уровень воды). Таким образом, могильник находился в пространстве, которое, как правило, с двух сторон было окружено водой. Такое местоположение занимают, например, грунтовый могильник у д. Струмень (междуречье р. Сож и р. Струменка) [20, с. 61], грунтовый могильник Прорва 1 (между Днепром и южным берегом днепровской старицы) [35, с. 6].

Нельзя не отметить также и тот факт, что некоторые погребальные памятники эпохи бронзы были обнаружены и находились на территории ранее существовавших неолитических поселений. В качестве примера можно привести грунтовый могильник в уроч. Липовый Брод около д. Себровичи [6, с. 94], грунтовый могильник у д. Пролетарский [20, с. 84],  грунтовый могильник у д. Струмень [20, с. 64], грунтовый могильник у д. Рудня-Шлягина [4, c. 8]. Однако не только грунтовые погребения эпохи бронзы «врезались» или нарушали в слои неолитических памятников. Так, насыпь кургана бронзового века Комарин 2 перекрыла культурные отложения неолитического периода [31, с. 34].

ГЛАВА 3. Структура погребального обряда в бронзовом веке Верхнего Поднепровья. Культурная дифференциация материалов

Приступая к рассмотрению структуры погребального обряда в бронзовом веке Верхнего Поднепровья следует, прежде всего, определиться с такими понятиями как «погребальный памятник», «погребение», «погребальный комплекс», «погребальный инвентарь» «погребальный обряд».

Погребальный памятник - конечный продукт, вещественный результат погребального ритуала, специально оформленное место захоронения людей или животных [53, с. 69]. Также, погребальный памятник - сохранившиеся к моменту раскопок остатки погребения [54, с. 88].

Погребение - это специально оформленное реальное или символическое место захоронения человека или животного [53, с. 70]. Может показаться, что между определениями «погребение» и «погребальный памятник» нет особой разницы, однако это не совсем так, ибо погребальный памятник имеет более сложную структуру.

Так, структура погребального памятника (по В. С. Ольшевскому) состоит из 7 групп элементов [52, с. 88]:

1. Погребальное сооружение;

2. Останки погребенного;

3. Погребальный инвентарь;

4. Надмогильное сооружение и следы ритуальных действий;

5. Подкурганные сооружения и следы ритуальных действий;

6. Внекурганные сооружения и следы ритуальных действий;

7. Мета структура погребального комплекса.

Смирнов Ю. А. и Леонова Н. Б., рассматривая погребение в археологическом смысле, выделяют три вполне самостоятельные части, составляющие его структуру, которая является структурой погребального комплекса, т.е. понятие «погребальный комплекс» отражает сложную и многоплановую сущность такого явления, как погребение [49, с. 18-19]. Погребальный комплекс включает в себя: 1) погребальное сооружение; 2) останки погребенного; 3) погребальный инвентарь [49, с. 19].

Погребальное сооружение включает в себя те компоненты погребального комплекса, которые характеризуют замкнутое пространство, предназначенное для помещения умершего. Среди таких компонентов - сама конструкция погребального сооружения, заполнение могильной ямы во всех ее частях, наличие охряных, галечных, органических (трава, прутья и т. п.) и других подстилок [49, с. 19].

Останки погребенного (скелет, пепел) в сочетании с погребальным сооружением и характером погребения (трупоположение или трупосожжение) а также способом размещения останков умершего по отношению к структуре погребального сооружения (лежа на спине, на боку и т. д.; различается положение его черепа, конечностей и т. п.; имеет значение взаиморасположение погребенных при коллективном погребении; здесь же учитывается ориентировка) придают всей структуре новое качество. Так, яма с погребенным - это могила, погребальный комплекс; яма без погребенного - кенотаф [49, с. 19-20].

Погребальный инвентарь - предметы, предназначенные для погребения вместе с умершим. Сюда входят как артефакты (утварь, предметы туалета или одежд, украшения, орудия труда, мелкая пластика, вотивные предметы), так и не артефакты (напутственная пища в том или ином виде, уголь, мел, кусочки минеральной краски, раковины и т. д.) [49, с. 20].

Погребальный инвентарь делится на сопровождающий, сопутствующий, сопредельный и сопричастный [60, с. 31-32]. Сопровождающий инвентарь - это предметы посмертного набора, находящиеся в пределах «могилы», но не являющиеся конструктивными элементами погребального сооружения или находящиеся в пределах основной  погребальной камеры (в многокамерном сооружении), т.е. в непосредственной близости от погребенного. Сопровождающий инвентарь бывает двух видов: 1) «контактным», т.е. находящимся в соприкосновении с телом умершего или его останками; 2) «бесконтактным» [60, с. 31].

Сопутствующий инвентарь - это предметы, находящиеся за пределами «могилы», но в пределах сравнительно сложного погребального сооружения, например, надмогильной насыпи и/или на «выкиде» из могильной ямы. Сопутствующий инвентарь бывает двух видов: 1) «контактным», т.е. соприкасающимся с «могилой», например на настиле, перекрывающем могильную яму; 2) «бесконтактным» [60, с. 32].

Сопредельный инвентарь - это предметы, находящиеся как за пределами «могилы», так и за  пределами надмогильного сооружения, например на древней поверхности курганной насыпи и/или у ее подошвы либо в границах ровика и т.п. Возможны также два указанных выше варианта расположения инвентаря в случае его нахождения между той или иной границей, например между подошвой кургана и внутренней границей рва (т.е. на берме). В совокупность сопредельного инвентаря, как правило, входят две категории предметов - погребаемая и непогребаемая. Последняя, в свою очередь, может состоять из двух категорий предметов, предназначенных для выполнения разных функций: 1) функции посмертного инвентаря, например приношения на «могилу», и 2) функции похоронного инвентаря.

Сопричастный инвентарь - это предметы, находящиеся за пределами «могилы» или за пределами погребального комплекса, но использующиеся (временно, постоянно) при устройстве погребения (в широком значении слова «устройство») или при совершении положенных традицией обрядов (предпохоронных, похоронных, постпохоронных) [60, с. 32].

Погребальный обряд - система строго очерченных ритуальных (символических) и практических (материальных) действий в отношении умершего [12, с. 177]. Таким образом, погребальный обряд есть процесс, включающий ряд специфических и сложных действий (акций), а погребение (погребальный памятник) есть материальный фиксируемый результат осуществления погребального обряда [54, с. 88].

Процесс захоронения умершего включает в себя значительное количество акций, часть которых лишь в той или иной степени получает косвенное отражение в материальных остатках. Часть же акций находит прямое отражение в материальных остатках. Смирнов Ю. А. и Леонова Н. Б. выделяют следующие акции: 1) отведение места для совершения погребения в пределах поселения или вне его; 2) выделение определенных технических средств; 3) выделение человеческих сил; 4) подготовка к определенным действиям с умершим: приготовление погребальных одежд, приготовление костра для кремации, приготовления для бальзамирования, создание гроба и пр.; 5) действия с умершим: подготовка умершего к обряду трупоположения (обмывание покойника, обряжение его, заворачивание в шкуры, в бересту и т. д.), кремация (сожжение на стороне, положение пепла в сосуд и т. д.), бальзамирование и пр.; 6) определение списка сопровождающего инвентаря и приготовление его к захоронению; приготовление напутственной пищи; 7) создание могильного сооружения; 8) совершение обряда погребения: размещение умершего в могильном сооружении (положение покойника или его костей, или пепла, кремация на месте погребения и т. п.); 9)          размещение сопровождающего инвентаря в погребальном сооружении; 10) закрывание могильного сооружения (заполнение могильной ямы, перекрывание могильной ямы, катакомбы и т. п.); 11) создание надмогильного сооружения, если таковое создается (насыпание кургана и пр.); в отдельных случаях надмогильное сооружение создается одновременно с могильным сооружением, а иногда и позже его, но до совершения погребения; 12) размещение определенной части сопровождающего инвентаря в надмогильном сооружении (инвентарь на выкиде ямы в курганах сарматского времени; «клады», связанные с неолитическим погребальным ритуалом; размещение вещей за пределами склепа в египетских пирамидах и т. п.); 13) создание меморативного погребения; 14) создание ложного погребения; 15) создание и возведение надгробного памятника или отдельного сооружения (не погребального), связанного с заупокойным культом (каменные и прочие изваяния, кресты, храмики, часовни, кромлехи, менгиры и т. п.) [49, с. 18].

Таким образом, при изучении погребений археологи имеют возможность фиксировать материально-ритуальную составляющую погребального обряда. Определенные материальные остатки человеческой обрядовой и ритуальной деятельности могут сохраниться при проведении акций 1, 4, 5, 7-15. Следует отметить, что весь процесс погребения нельзя сводить только к вышеперечисленным акциям, так как существовали особые обряды, которые предшествовали погребению покойного, происходили во время погребения и позже. Некоторые из этих обрядов могут быть фиксированы в материальных остатках. Например, остатки тризны, если она сопровождалась ритуальным разбиванием посуды или жертвоприношениями иного рода, но также отразившимися в материальных остатках, могут быть фиксированы исследователем в процессе раскопок. Что же касается погребальных плачей, причитаний, молитв, ритуальных танцев и других обрядов, хорошо известных этнографически, то они относятся к тем этапам материально-ритуального вычленения, которые, не находя отражения в материальных остатках, не могут быть фиксированы исследователем [49, с. 18-19].

Определившись с основными понятиями и рассмотрев их специфику, можно перейти к характеристике структуры погребального обряда в бронзовом веке Верхнего Поднепровья по материалам опорных памятников.

Курганный могильник у с. Ходосовичи представляет собой расположенные на небольшом расстоянии друг от друга несколько курганных групп. Курганная группа в урочище Мошка состоит из 12 насыпей, у оз. Каменного - из шести насыпей, в урочище Сергеева Грива - из пяти насыпей, у оз. Дедного - из двух насыпей, а в пойме Днепра, в урочище Палик в 400 м от курганной группы в урочище Мошка, расположен один курган [3, с. 32].

Насыпи курганов имеют круглую в плане форму с хорошо выраженными склонами. Высота насыпей - от 0,45 м до 3 м, диаметр от 8 м до 30 м. В ряде случаев прослежены рвы вокруг курганных насыпей и сооружение насыпей в несколько приемов. В курганах 10 и 11 в урочище Мошка, кургане 1 в урочище Сергеева Грива и в кургане в урочище Палик первоначальные насыпи курганов были окружены рвом, почву из которого выбрасывали на подошву насыпи. Наименьший диаметр первоначальной насыпи составлял 6 м, наибольший - 15 м [4, с. 81].

В курганах у с. Ходосовичи прослежена двух- и трехкратная досыпка насыпей. Сооружение насыпи кургана в несколько приемов особенно хорошо прослеживалось в кургане 10 в урочище Мошка и в кургане в урочище Палик [4, с. 81]. Диаметр насыпи кургана 10 в урочище Мошка 16 м. Первоначальная насыпь кургана, возведенная над тремя погребениями (2, 3 и 4), была окружена рвом, диаметр которого составлял 11,5 м. Затем в ров было впущено погребение 1, и курган был досыпан [3, с. 38]. Диаметр насыпи кургана в урочище Палик составлял 20 м. Первоначальную насыпь кургана, сооруженную над одним погребением (3), окружал ров, диаметр которого 7,5 м. С поверхности первичной насыпи до уровня древнего горизонта было впущено погребение 1 и произведена досыпка кургана. Для могильной ямы погребения 2 был использован ров, окружавший первоначальную насыпь. После захоронения вновь была произведена досыпка кургана [3, с. 55-58].

Диаметр насыпи кургана 1 в урочище Сергеева Грива составлял 16 м. Первоначальная насыпь кургана, покрывавшая одно погребение (1), была окружена рвом, диаметр которого 8 м. Затем вокруг первоначальной насыпи было совершено три захоронения (погребения 3-5) и произведена досыпка кургана. В центр насыпи было впущено погребение 2, врезавшееся в могилу погребения 1, и курган вновь был досыпан. Таким образом, курган 20 в урочище Мошка был сооружен в два приема, а курган в урочище Палик и курган 1 в урочище Сергеева Грива - в три приема [4, с. 81].

Погребения в курганах обычно находятся в могилах, выкопанных в материке, но обнаружены также захоронения в насыпи и на древнем горизонте. Под курганной насыпью находилось от одного до пяти погребений [4, с. 81].

Для курганных погребений с трупоположениями характерно устройство могил овальной и прямоугольной формы с округленными углами. Длина могил 2-3,1 м, ширина 1-1,2 м, глубина от 0,5 м до 2 м. Длина могилы погребения 1 в кургане 11 в урочище Мошка составляла 3,9 м, ширина 2,2 м, глубина 1,9 м [4, с. 76-79]. Могильные ямы перекрывались деревянным накатником. В курганах 10 в урочище Мошка, 1 в урочище Сергеева Грива прослежены остатки деревянных сооружений [3, с. 41].

Еще одна важная черта погребального обряда, существовавшего у населения бронзового века, оставившего после себя курганы у д. Ходосовичи - это наличие сильно обожженной площади первоначальной насыпи на уровне древнего горизонта. Подобное явление было в курганах 5, 10 и 11 в урочище Мошка, 1 и 3 в урочище Сергеева Грива. Причем И.И. Артеменко удалось проследить, что вначале раскладывали костры и площадь обжигали (очищали огнем), а только потом выкапывали могильную яму. В этих курганах выкид из могильных ям перекрывал обожженную почву. Во многих курганах на уровне поверхности погребенной почвы были обнаружены кострища, содержавшие золу и мелкие угли [4, с. 81]. В кострище возле могильной ямы погребения 1 кургана 11 в урочище Мошка, кроме золы и углей, встречено большое количество обожженных створок речных раковин [3, с. 43]. В кострище возле погребения 2 кургана в урочище Палик, кроме золы, углей и обожженных створок речных раковин, были обнаружены кости домашних (крупный и мелкий рогатый скот, свинья и лошадь) и диких (кабан и бобер) животных, а также фрагменты глиняного лепного сосуда эпохи бронзы [3, с. 57]. Эти кострища, по мнению И.И. Артеменко, представляют собой остатки тризны [4, с. 81].

На дне могил были обнаружены остатки дерева, подстилки из камыша и бересты. Постоянной чертой погребального обряда является подсыпка дна могилы золой. В кургане 2 в урочище Мошка погребение 1 было впущено в насыпь кургана до уровня древнего горизонта. На дно могилы насыпали слой золы (почва под золой не обожжена) и на него положили погребенного. В то же время в кургане 1 у оз. Дедного на древнем горизонте был разложен большой костер; когда он прогорел, на слое золы толщиной 5-7 см (почва под золой сильно обожжена) совершили захоронение (погребение 1). В некоторых курганах на дне могил прослеживалась красная краска (охра), а в курганах 24 и 60 охрой были окрашены скелеты. Охра была обнаружена также на уровне древнего горизонта возле могильной ямы погребения 1 в кургане 11 в урочище Мошка [4, с. 81-82].

Красная краска, погребальные костры, подсыпка дна могилы золой и захоронения на слое золы связаны, по мнению И.И. Артеменко, с культом огня и с верой в его очистительную силу [4, с. 82].

Для погребений в курганах с трупоположениями типичны одиночные захоронения и положение погребенного на левом или правом боку в скорченном положении [4, с. 82].

Во всех погребениях раскопанных близ с. Ходосовичи, за исключением погребения 1 в кургане 1 у оз. Дедного, скелеты не сохранились. В погребении 1 кургана 1 у оз. Дедного скелет лежал на левом боку в скорченном положении, головой на север. Правая рука его была согнута в локте, и кисть ее лежала перед лицом. От левой руки в анатомическом порядке сохранилась только плечевая кость, а кости предплечья обнаружены рядом с сосудами, стоявшими у ног [3, с.76].

Об ориентировке погребений близ с. Ходосовичи, в которых скелеты не сохранились, можно судить по ориентировке могильных ям, расположению инвентаря в могилах, а также по незначительным остаткам костей от скелетов. Из 36 могильных ям 23 ориентированы по линии юг-север, две - юг-юго-восток - север-северо-запад, две - юго-восток - северо-запад  и 9 - восток - запад [4, с. 82].

Для выяснения ориентировки погребенных значительный интерес представляют могилы в кургане 10 в урочище Мошка. В северном конце могильной ямы погребения 1 были обнаружены обломки трубчатых костей, позволившие И.И. Артеменко считать, что покойник был положен головой на юг. В могильной яме погребения 2 по расположению инвентаря И.И. Артеменко определил, что покойник лежал головой на север. Судя по находке каменного сверленого топора здесь было захоронение мужчины. В могильной яме погребения 3, ориентированной по длине с востока на запад, ничего не обнаружено. Однако, основываясь на ее размерах, И.И. Артеменко предположил, что здесь был похоронен ребенок. В южной-юго-восточной части могильной ямы погребения 4 встречены остатки медного височного кольца, свидетельствующие о том, что здесь, вероятно, была похоронена женщина, ориентированная головой на юг-юго-восток. Расположение инвентаря в могильной яме погребения 1 кургана 11 в урочище Мошка показывает, что покойник был положен головой на север-северо-запад [3, с. 38-42]. В южном конце могильной ямы погребения 3 кургана в урочище Палик также были обнаружены обломки трубчатых костей, по которым И.И. Артеменко  удалось установить, что покойник был обращен головой на север [3, с. 57]. В северном конце могилы погребения 2 кургана 3 в урочище Сергеева Грива были найдены зубы человека, свидетельствующие об ориентировке погребенного головой на север [3, с. 77].

В погребениях эпохи бронзы близ с. Ходосовичи по расположению инвентаря в могилах и по остаткам костей от скелетов удалось установить, что сосуды, как правило, ставили у ног погребенных, каменные топоры обычно клали у плеча или у головы погребенного и они являлись принадлежностью только мужских погребений. Кроме того, в детских (судя по размерам могил) захоронениях погребальный инвентарь отсутствует, а могилы ориентированы по линии с востока на запад, за исключением погребений 4 и 5 в кургане 3 урочища Сергеева Грива, могильные ямы которых ориентированы по длине с юга на север [4, с. 82-83].

На основании приведенных примеров ориентировки могил, а также состава погребального инвентаря в могилах, можно предполагать, что мужчины лежали головами на север, женщины - на юг и дети - на восток или на запад [3, с. 77].

В подкурганных погребениях с трупоположениями найден разнообразный инвентарь, свидетельствующий о высоком уровне развития населения бронзового века Верхнего Поднепровья [4, с. 80]. В состав инвентаря входят глиняные лепные сосуды, кремневые наконечники стрел, ножи и клиновидные топоры, каменные топоры, полировальные плиты из песчаника, подвески из янтаря, кости и зубов животных, а также металлические изделия: медные топоры, наконечник копья, шилья, ножи, подвески, браслеты и височные кольца [45, с. 67]. Количество вещей в отдельных курганах и даже в отдельных погребениях одного кургана различно. Важно отметить, что наряду с погребениями, лишенными вещей или содержавшими сравнительно бедный инвентарь (глиняный сосуд или сосуд и топор), обнаружены захоронения мужчин с богатым набором, что свидетельствует о росте имущественной дифференциации у племен бронзового века [4, с. 82-83]. Особенно выделяется богатством погребение 1 кургана 11 в урочище Мошка. Весь комплекс инвентаря этого погребения показывает, что умерший занимал при жизни особое положение в роде или племени [3, с. 77-78].

Инвентарь погребений эпохи бронзы близ с. Ходосовичи состоит из керамики, кремневых, каменных и металлических вещей. По своему составу он разбивается в основном на четыре категории предметов: посуда, орудия труда, оружие и украшения [3, с. 78].

Наличие погребального инвентаря в могильниках эпохи бронзы Верхнего Поднепровья было обусловлено спецификой погребального обряда, который включал в себя сопровождение умершего в потусторонний мир с сопутствующим инвентарем. Т.е. изделиями из камня, кремня, металла, а также керамики (посуды).

Так, каменный и кремневый инвентарь широко представлен в погребениях эпохи бронзы близ с. Ходосовичи. Он свидетельствует не только о высоком уровне развития племен бронзового века Верхнего Поднепровья, но и об определенных верованиях [3, с. 78].

Кремневые изделия представлены набором предметов, изготовленных из серого или темно-серого мелового кремня, характерного для Белорусского Посожья и Поднепровья [20, c. 13]. В состав кремневых орудий входят наконечники стрел, ножи и клиновидные топоры.

Наконечники стрел в погребениях эпохи бронзы у с. Ходосовичи встречены в различном количестве: от 1 до 27. Всего было найдено 72 наконечника стрел. По форме они разделяются на три типа [4, с. 42]: 1) наконечники стрел треугольной формы с выемкой в основании, поперечное сечение которых дает тонкую линзу (обнаружено 66 шт.). Наконечники стрел этого типа изготовлены из тонких ножевидных пластин и обработаны по всей поверхности струйчатой ретушью; 2) наконечники стрел треугольной формы с черешком (обнаружено 2 шт.); 3) наконечники стрел иволистной формы (обнаружено 4 шт.).

Ножи изготовлены из кремневых пластин различной формы. Их можно разделить на три типа [3, с. 81]: 1) ножи без ретуши; 2) однолезвийные ножи; 3) двухлезвийные ножи.

Клиновидные топоры представлены тремя типами [3, с. 81]: 1) прямоугольные в поперечном сечении с широким лезвием и суживающейся обушной частью; 2) линзовидные в поперечном сечении с узкой обушной частью; 3) овальные в поперечном сечении.

Кроме кремневых орудий в ряде погребений встречены отщепы кремня, лежавших кучкой или по отдельности. Все отщепы очень тонкие и мелкие [3, с. 81]. Считается, что обычай класть в могилы отщепы кремня связан с культом огня, существовавшим у древних племен [14, с. 85]. Отщепы кремня, обнаруженные в погребениях, очень тонкие, мелкие и как сырье для изготовления кремневых орудий непригодны. Но среди них найдены сверла, скребки на отщепах и наконечники стрел с незаконченной обработкой, что позволяет предполагать, что отщепы кремня клались в могилы в качестве сырья для изготовления кремневых орудий и с культом огня не связаны [3, с. 81].

Кроме кремневого инвентаря, в погребениях эпохи бронзы близ с. Ходосовичи встречены предметы из различных пород камня. К ним относятся сверленые топоры и полировальные плиты.

В погребениях найдено 8 сверленых топоров. Из них 6 топоров можно отнести к группе обушковых. Обушковые топоры разделяются на несколько типов [3, с. 81]: 1) усеченно-обушковые топоры (обнаружено 3 шт.); 2) узкообушковый топор (обнаружен в единственном экземпляре); 3) длиннообушковый топор (обнаружен в единственном экземпляре); 4) ладьевидный топор (обнаружен в единственном экземпляре); 5) сверленый топор с хордой (найден его обломок (обушная часть)).

Кроме перечисленных, в одном из погребений урочища Мошка был обнаружен не до конца обработанный топор с только намеченной сверлиной. Топор имеет очень короткий, хорошо выраженный обух с утолщением в месте, где должна быть сверлина. Рабочая часть топора листовидной формы с утолщением в середине широкой плоскости, что в поперечном сечении рабочей части дает форму ромба. Топор такой формы был встречен впервые [4, с. 49].

Кроме того, в насыпи кургана в уроч. Сергеева Грива был найден обломок большого лопастного топора так называемого фатьяновского типа, а в одном из курганов у оз. Дедное обнаружена высверлина от каменного топора, найденного в этом же погребении. Эта находка свидетельствует о местном производстве сверленых топоров, а также дает возможность выяснить технику сверления при помощи полого сверла. Сверлины всех топоров имеют коническую форму [3, с. 81].

Полировальные плиты изготовлены из коричневато-красного песча­ника. В двух разных курганах были обнаружены целая плита и половина плиты. Полировальная плита представляет собой массивную, прямоугольной формы плиту из песчаника. Длина целой плиты 33 см, ширина 14,5 см, толщина 5 см. На этих плитах производилась полировка каменных, кремневых и костяных орудий. Также в одном из курганов в уроч. Мошка на уровне древнего горизонта был найден обломок верхнего камня зернотерки, свидетельствующий о занятии местного населения бронзового века земледелием. [4, с. 51-52].

Приборский курганный могильник также позволяет судить о погребальной обрядности населения бронзового века Верхнего Поднепровья. В данной дипломной работе будут рассмотрены материалы, полученные в ходе раскопок курганов 1, 4, 6, 10 могильника 1 в уроч. Милицкое, как наиболее сохранившиеся и неповрежденные деятельностью человека и природой. Всего на территории могильника насчитывается около 80-90 насыпей. Многие из их четко не фиксировались из-за невыразительной выраженности насыпи на местности. Курганы низкие и широкие, высота их варьировалась от 0,3 м до 0,8 м. Отдельные из них достигали в высоту 1,5 м. Диаметр курганов составлял от 6 до 25 м. Расстояние между курганами не превышало 15 м [34, с. 61].

Курган 1 представлял собой насыпь высотой 0,40 м и диаметром около 8 м. Насыпной пласт состоял из желтого рыхлого песка и достигал 0,45 м. Он был насыщенный железистыми пропластками, отдельными мелкими угольками. Местами в нем прослеживалась легкая пепелистость. Найдены отдельные обломки лепной керамики. Под насыпью фиксировался слой погребенной почвы мощностью до 0,20-0,30 м. Почва постепенно переходила в материковый песок.

В юго-западном секторе кургана на глубине 0,35 м (от вершины кургана) найдены следы округлой ямы размерами 0,6 х 0,5 м и глубиной около 0,1 м. Яма была заполнена серым песком с угольками. В ней лежало 2 обломка керамики. Ближе к центру кургана на глубине 0,6 м были найдены следы второй небольшой ямки глубиной около 0,1 м. В ней, заполненной серым песком с пеплом и угольками, кроме одного небольшого кусочка обожженной кости больше ничего не найдено. Самая большая яма размещалась на западной окраине кургана. Она начиналась с уровня 0,4 м, имела овальную форму размерами 1 х 1,2 м и заполнялась темно-серым песком с угольками. Ориентирована по линии юг-север. В яме, особенно с глубины 0,7 м, попадались обломки сожженных костей, многочисленные мелкие фрагменты сосуда [34, с. 61-62].

Скорее всего, как считает Н. Н. Кривальцевич, останки предварительно кремированного за границами кургана тела умершего помещались в погребальную яму. В нее и рядом с ней ссыпались обломки заранее разбитой посуды. Погребение перекрывалось песчаной насыпью [34, с. 62].

Курган 4 имел высоту около 0,3 м, диаметр - около 12 м. Насыпь, которая прослеживалась на глубину до 0,25 м, включала в себя песок, в котором часто на всей площади попадались угольки. Под насыпью в центральной части было выявлено пятно неправильной формы. Оно включала в себя серый песок и угольки сверху. Толщина слоя доходила до 0,1 м. М. В. Бычков определял его как остатки погребенной почвы.

Возможно, кремация умершего проводилась вне границ кургана. Останки умершего вместе с обломками посуды помещались на древнюю поверхность и перекрывались специальной насыпью [34, с. 62].

Курган 6 имел высоту 0,25 м. Насыпь имела овальную форму: наибольшая протяженность ее с запада на восток - 11,8 м, а с севера на юг - 9,2 м.

После снятия насыпи на поверхности было зафиксировано пятно светлого песка диаметром около 7 м. Оно обрамлялось рыжеватым песком с железистыми окислами. По мнению М. В. Бычкова светлый песок - следы небольшой песчаной возвышенности над заболоченной низиной, где и насыпался курган. Диаметр первоначальной насыпи достигал 7 м. Возможно по его краям помещались принесенные останки кремации, обломки специально разбитой посуды и кремневые изделия [34, с. 63-64].

Курган 10 имел диаметр насыпи около 11 м, высоту - 0,5 м. Насыпь состояла из серого песка. Под ним на глубине 0,6-0,7 м от вершины кургана прослеживался гумусированный слой, возможно, погребенной почвы. Первоначально насыпь имела в диаметре около 6 м. На материковом песке в южной половине кургана оконтурилось темное пятно неправильной формы, вытянутое с запада на восток. На этом месте была найдена яма глубиной до 0,3 м насыщенная угольками и остатками обгорелого корневища дерева. В северо-западном секторе на расстоянии приблизительно 1 м от центра кургана на глубине 0,15 м попался обломок кремированной кости [34, с. 64-65].

Курганы Приборского могильника имели невысокие песчаные, расплывчатые насыпи. Там, где выявились очертания первоначальной насыпи, Н. Н. Кривальцевичу и М. В. Бычкову удалось отметить, что их размеры не превышали в диаметре 5-6 м. Исследователями однозначно фиксируется обряд кремации умерших. Сожжение умерших происходила вне границ погребальных площадок. Кремированные кости, обычно в небольшом количестве, с отдельными остатками погребального кострища приносились на место будущего кургана. Сюда же попадали обломки умышленно разбитой посуды, кремневые изделия, в одном случае - каменные зернотерки. В кургане 6, где лежала разбитая посуда, найдена целой небольшая чашечка. Обычно керамика, кремневые изделия, фрагменты кремированных костей и другие находки выявлялись на уровне древней поверхности в погребальной яме, иногда - в курганной насыпи. При этом они чаще всего бессистемно раскидывались, сгружались в определенных местах [34, с. 66].

Говоря о погребальной обрядности Приборского могильника, нельзя обойти вниманием характеристику погребального инвентаря данного памятника, представленного остатками керамических сосудов, а также изделиями и з камня и кремня.

Так, в кургане 1 был обнаружен сосуд, который представлял собой сравнительно небольшой горшок с утолщенным и закругленным краем венчика имел в высоту 22 см, диаметр по венчику около 16 см и диаметр дна с закраинами чуть больше 6 см. Под стороной венчика нанесены круглые глубокие ямки. Поверхность сосуда шероховатая от местами выступающей из глины мелкой и средних размеров хрящей, песка, богато добавленных в глиняное тесто. Толщина стенок - около 1 см [34, с. 61].

Находки (обломки керамики и кремниевые изделия) концентрировались преимущественно на уровне верхней границы погребенной почвы. Среди найденных в кургане обломков керамики - отдельные фрагменты посуды сосницкого типа, украшенного прочерченными линиями, рисками, «елочками». Один из таких утолщенных и отогнутых наружу венчиков имеет скошенный край. Поверхность посуды сравнительно гладкая. В глину замешивался хрящ. Средь прочей керамики преобладают обломки однообразной жерствистой посуды.

Среди кремниевых изделий выделяются: скребок на отщепе, остроконечная высокая пластина с боковой ретушью, обломок обожженного кремня, в том числе боковой скол, ножеподобная пластина с крутой ретушью по бокам [34, с. 61-62].

В восточной половине кургана 4 выемкой вверх лежала каменная зернотерка. Большая зернотерка находилась также в южной половине кургана. Она размещалась рабочей частью вверх. Чуть отодвинувшись вбок, на ней, рабочей выемкой вниз, лежала третья каменная зернотерка.

Другие находки также фиксировались на уровне древней поверхности, т.е. на глубине 0,25 м. В северо-западном и юго-восточном секторах были найдены обломки толстостенной, с домешками крупных хрящей, посуды позднего периода бронзового века. Два обломка трубчатых кремированных костей попались в северо-западном секторе кургана [34, с. 62].

В кургане 6 на глубине 0,3 м от вершины кургана стали попадаться обломки керамической посуды, кремневые изделия. Среди последних в юго-восточном секторе найдены черенковый наконечник стрелы, в юго-западном секторе на глубине 0,35 м - 5 кремневых пластин, 2 небольших обломка кремированных костей, рядом с которыми находились 2 кремневые пластины с участками ретуши. На глубине 0,35 м в юго-восточном секторе была найдена целая глиняная чашечка, рядом с которой, приблизительно в 1 м в юго-восточном направлении, на глубине 0,37 м фиксировался развал небольшого сосуда округло-биконической формы [34, с. 63].

Высота чашки - 8 см, диаметр по венчику - 7 см, диаметр дна - 3,5 см. Она сделана из плотной глины, в которую примешивался песок, местами выступающий на поверхность. Цвет светло-рыжий с красным оттенком. Под стороной венчика торцом тупой палочки нанесены ямки. Второй сосуд имел в высоту 12 см, диаметр по венчику - 9,5 см, диаметр дна - около 7 см. Под стороной венчика нанесены круглые узкие ямки. Глина замешивалась с песком и жерствой. На серой поверхности просматриваются следы нагара.

По сторонам кургана в юго-западном секторе на глубине 0,4 м найдено большое количество обломков еще одного округло-биконического горшка. Высота его могла достигать 25 см. Диаметр по венчику - около 16,5 см. Дно не сохранилось, но согласно реконструкции М.В Бычкова диаметр дна мог быть около 9-10 см. Толщина стенок 0,5-0,7 см. Торец венчика у горшка приплюснутый. Под его краем вкось один ко второму нанесены вытянутые пальцевые защипы. Нижней стороной защипав создавался козырькоподобный выступ, под которым прослеживались глубокие цилиндрические наколы. Поверхность светло-серая, приглаженная. В тесто замешивался хрящ [34, с. 63].

Мелкие обломки керамической посуды были сгруппированы также в северо-восточном секторе на глубине 0,35-0,4 м. Один из сосудов из северо-восточного сектора имела закругленный и отогнутый наружу венчик. Возможно в итоге такого отгибания под внешней стороной его сохранились следы еле заметных неглубоких пальцевых вмятин. Поверхность шероховатая от выступающей жерствы [34, с. 63-64].

В кургане 10 бессистемно размещались обломки керамики и кремневые изделия. Среди последних: тесло небольших размеров, 5 скребков, нуклеус и обломок второго нуклеуса, обломки кремня, осколки и др. Найдены обломки керамики с линейным штампом, обломок венчика посуды с налепными валиками, обломок днищ и стенок посуды позднего периода эпохи бронзы [34, с. 64-65]. Таким образом, курганы Приборского могильника дают нам представление о погребальности обрядности населения позднего бронзового века Верхнего Поднепровья.

На территории Верхнего Поднепровья известны не только курганные, но и грунтовые могильники эпохи бронзы со специфическим погребальным обрядом. Так, в уроч. Стрелица у д. Рудня-Шлягина было обнаружено 94 грунтовых могилы эпохи бронзы [24, с. 261]. Могильные ямы были овальной, иногда прямоугольной формы. Размеры варьировались от 1,05 м до 3,09 м по длине, от 0,53 м до 2,3 м по ширине и от 0,38 м до 1,55 м по глубине. Ямы прорезали культурный слой неолитического поселения и углублялись и желтый песок (материк) на 0,3-0,85 м. Из 94 могил в 93 могилах были трупосожжения и лишь в одной, наиболее богатой по инвентарю, было трупоположение [4, с. 89].

Сожжение производилось на стороне, а в могилу ссыпали остатки от кремации и помещался погребальный инвентарь. Сверху могилы перекрывались деревом. Ориентировка могил различна. Из 84 могильных ям ориентированы юго-запад - северо-восток - 21, юго-восток-восток - северо-запад-запад - 6, юг-юго-запад - север-северо-восток - 6, юго-восток - северо-запад - 17, юг-юго-восток - север-северо-запад - 11, восток-запад - 8 и юг-север - 15. В могилах найдены мелкие обломки кальцинированных костей, человеческие зубы, каменные, кремневые и медные изделия, янтарные украшения и глиняные сосуды. В погребении 26 впервые в погребениях эпохи бронзы Верхнего Поднепровья найдена каменная булава [4, с. 89].

Грунтовые погребения № 1-3 у д. Струмень также представляют интерес для изучения погребальной обрядности бронзового века Верхнего Поднепровья. При раскопках неолитического поселения Е. Г. Калечиц вскрыла 3 погребения, отстоящих одно от другого на расстоянии до 2,0 м. Погребения № 2 и 3, как считает Е. Г. Калечиц, были одновременны из-за расположенности рядом и абсолютной идентичности. Все три темных пятна овальной формы (могилы) появились на глубине 0,40 м. В интервале глубин 0,80-0,90 м в золе лежали в первом случае фрагмент, во втором и третьем - 2 круглых плоскодонных сосуда небольших размеров, в содержимом которых среди черного гумусированного песка были обнаружены мельчайшие угольки (до 5 мм). Близ погребения № 3 были найдены мелкие пережженные кости. Рядом с горшками во всех случаях были треугольные наконечники стрел (в погребении № 1 - 1 наконечник, в погребениях № 2 и 3 - по 2 наконечника) [20, с. 63-66].

Грунтовый могильник бронзового века у д. Себровичи представлен 131 погребением [27, с. 335]. Могильные ямы имели овальную форму размером от 1,2 м до 1,45 м по ширине и от 3,43 м до 5,92 м по длине. Глубина - от  0,77 м до 2,4 м. Некоторые ямы прорезали культурный слой неолитического поселения и углублялись в желтый материковый песок. Три погребения были обнаружены в культурном слое неолитического поселения на глубине 0,4-0,65 м [6, с. 94].

Ориентировка могильных ям отличается разнообразием. Так, известны следующие ориентировки могильных ям по сторонам света: с юга на север, юг-юго-запад - север-северо-восток, восток - запад,  юго-восток-восток - северо-запад-запад, юго-запад-запад - северо-восток-восток, юго-восток - северо-запад, юго-запад - северо-восток [6, с. 94]. Как видно, ориентировка могил во многом совпадает с ориентировкой могил у д. Рудня-Шлягина [4, с. 89].

Могильные ямы перекрывались деревянным накатником. В заполнении могил хорошо прослеживались следы истлевшего дерева от перекрытия. Над двумя погребениями (33 и 34) было большое зольное пятно, после расчистки которого И.И. Артеменко были обнаружены ямы от столбов, расположенные вокруг могильной ямы погребения 33. Ямы от столбов, представляющие, по его мнению, остатки навеса над погребением, были обнаружены также вокруг могилы погребения 25. Вокруг погребений 14, 17-19 был обнаружен ров округлой в плане формы, диаметром 8,8 х 6,5 м, с ямами от столбов, представляющими собой, как считает И.И. Артеменко, остатки ограды. Ширина рва 0,20-0,25 м, глубина 0,17-0,20 м от уровня желтого песка.

На дне могил выявлены остатки трупосожжений - обломки зубов и мелких пережженных костей. Большинство погребений было без инвентаря. В 9 погребениях найдено от 6 до 19 отщепов кремня в каждом. Лишь в 14 погребениях были глиняные сосуды (всего 14), каменный сверленый топор, кремневые клиновидные топоры, наконечники копий и стрел, отщепы кремня [6, с. 95].

Примечательно, что на территории могильника у д. Себровичи известны могилы, целостность которых нарушена другими могильными ямами. Это, например, могильная яма погребения 5, которая была прорезана погребениями 4, 2 и 3 [6, с. 96]. Данный факт свидетельствует о том, что могильник использовался на протяжении длительного времени, достаточного для того, чтобы местное население, совершающее на нем погребения, «забыло» о наличии могилы в данном месте и «случайно» нарушило ее целостность. С другой стороны, этот же факт может свидетельствовать и о том, что территория могильника могла быть на какое-то время заброшена, а потом использоваться вновь другим племенем той же археологической культуры.

В погребениях эпохи бронзы Прорва 1 также, как и у с. Ходосовичи, найден разнообразный каменный и кремневый инвентарь [36, с. 224]. Наиболее многочисленную группу изделий из кремня составляют сколы - результат первичной обработки нуклеуса. При этом некоторые из них имеют следы обработки. Среди сколов, обнаруженных в погребениях Прорвы 1 Н. Н. Кривальцевичем выделяются следующие [35, с. 36-39]: 1) пластинчатые сколы (пластины), некоторые из которых подправлялись ретушью; 2) широкое сколы, некоторые из которых, как и пластины, подвергались ретушированию; 3) скребок на сколе; 4) ретушированный обломок пластины; 5) скол, обработанный двусторонней струйчатой ретушью; 6) пластинчатый скол подготовки поверхности скалывания; 7) скобель, выемка которого подправлена двусторонней мелкой ретушью; 8) пластинчатый скол с отломанной дистальной (наиболее удаленной от центра) частью; 9) скол подготовки поверхности скалывания, дистальный конец которого закруглен ретушью.

В Прорве 1 было найдено 4 пришлифованных топора с линзоподобным поперечным сечением, острыми обушками и утолщениями в средней части. Все топоры зашлифованы в лезвийной части. 3 из 4-х топоров не имеют следов сработанности и обладают острыми лезвиями.

Кроме того, в Прорве 1 обнаружено 19 кремневых наконечников стрел, которые делятся на следующие типы [35, с. 39]: 1) треугольные, короткие симметричные с неглубокой выемкой в основании; 2) треугольные, длинные, ассиметричные с неглубокой выемкой в основании; 3) треугольные, длинные, симметричные с глубокой выемкой в основании; 4) треугольные, длинные, асимметричные с глубокой выемкой в основании; 5) треугольные, без выемки в основании; 6)  листовидные; 7) ромбовидные, с усеченной основой.

Каменный инвентарь погребений Прорвы 1 представляет собой 2 каменных сверленых топора, а также обушковую часть сверленого топора, который, возможно, сломался в процессе сверления. Кроме того, была обнаружена каменная выкрутка, получившаяся, скорее всего, в результате сверления каменного топора трубчатой костью [35, с. 40-43].

В погребениях эпохи бронзы в Комаринском кургане так же, как и в Прорве 1, найден разнообразный каменный и кремневый инвентарь. Кремневый инвентарь погребений представлен тремя кремневыми шлифованными топорами, линзовидными в сечении; широкими сколами, некоторые из которых имеют ретушь; ножами, изготовленными на пластине; пластиной с резцовой ретушью; наконечниками стрел, которые делятся на: 1) треугольные, симметричные с выемкой в основании; 2) треугольные, асимметричные с выемкой в основании; 3) черешковые.

Каменный инвентарь состоит из двух каменных сверленых топоров, относящихся к типу втулковых лодкоподобных [31, с. 44-47].

В погребениях эпохи бронзы Верхнего Поднепровья также широко представлены керамические сосуды. Так, например, около с. Ходосовичи найдены разнообразные керамические сосуды, вылепленные от руки, без применения гончарного круга. Сосуды изготовлялись из глины с большой примесью мелкозернистого песка и кварца, поэтому тесто сильно песчанистое. Изготовление сосудов производилось путем постепенного наложения глиняного жгута, разминаемого в процессе выделки сосуда в широкую ленту. В местах скрепления отдельных лент поверхность сосуда выравнивалось путем дополнительного покрытия глиной. Обжиг сосудов слабо окислительный, неравномерный, часто дающий темные пятна на поверхности. На изломе черепки имеют неоднородную расцветку: более светлую, желтую, серую или коричневато-красную с поверхности и темную в середине. Наружная поверхность сосудов хорошо заглажена или со следами тонкой штриховки от сглаживания, по-видимому, травой [3, с. 78].

Керамика довольно разнообразна по своим формам, причем отдельные тины сосудов достаточно хорошо выработаны и устойчивы. По форме и назначению здесь можно выделить три группы сосудов: горшки, чаши и кубки.

К первой группе относится наибольшее число сосудов. Это горшки различной формы, которые можно разделить на несколько типов [3, с. 78-79]: 1) горшки с округлым или удлиненно-округлым туловом, круглым или плоским дном и хорошо выраженной короткой, отогнутой наружу шейкой. Орнамент на сосудах расположен только в верхней части: по горлу и плечикам. Он состоит из отпечатков веревочки, линейного штампа и коротких нарезных линий, образующих горизонтальные ряды и композиции из «елочек»; 2) сосуды с шаровидным туловом, круглым или уплощенным дном и высокой, отогнутой наружу шейкой. Орнамент, расположенный по шейке и плечикам, состоит из отпечатков линейного штампа, веревочки и нарезных линий, образующих горизонтальные ряды из соприкасающихся сторонами заштрихованных треугольников, елочные композиции и группы вертикальных нарезных линий, окаймленных короткими насечками; 3) сосуды колоколообразной формы, с угловатыми, низко расположенными плечиками и широкими краями прямого, отогнутого наружу горла. Дно круглое или плоское, слабо выраженное, небольшого диаметра. Сосуды украшены отпечатками веревочки, линейного штампа и нарезными линиями. Орнамент образует горизонтальные ряды из соприкасающихся сторонами заштрихованных треугольников; 4) небольшие открытые плоскодонные горшки с короткой, слегка отогнутой наружу шейкой (обнаружено всего 2 подобных сосуда); 5) высокие плоскодонные горшки с едва намечающейся или короткой, отогнутой наружу шейкой.

Ко второй группе керамики относятся 2 сосуда, обнаруженных в курганах у оз. Дедное и представляющих собой небольшие чаши баночной формы. Первая чаша представляет собой плоскодонный баночной формы сосуд с расширяющимися кверху стенками. Сосуд не орнаментирован. На обеих поверхностях хорошо видны штрихи от сглаживания, по-видимому, травой. Вторая чаша также баночной формы, плоскодонная, но с слегка суживающимися кверху стенками. В погребении кургана в уроч. Сергеева Грива найдена также маленькая круглодонная чашечка с загнутым внутрь краем.

Третья группа керамики представлена только одним сосудом. Это Маленький бокальчик с прямыми стенками н плоским дном. Он обнаружен в погребении кургана в уроч. Палик [3, c. 79-80].

Следует отметить сосуд из погребения с трупосожжением, обнаруженный в 1959 г. Форма сосуда и техника обработки нехарактерны для описанных выше групп. Это плоскодонный открытый сосуд с отогнутым наружу венчиком. Край венчика валикообразно утолщен и срезан наискось наружу. Поверхности сосуда желтого цвета, в глине примесь песка и крупного кварца. Интересен орнамент этого сосуда, покрывающий всю его поверхность. Он состоит из неглубоких ямочных вдавлений и прочерченных линий, образующих горизонтальные пояса. Под краем венчика расположен ряд глубоких круглых ямок [61, c. 236].

При характеристике грунтовых могильников, как и курганных, важное место занимает анализ керамических материалов (сосудов, посуды). Прежде всего, для установления культурной принадлежности населения, оставившего после себя указанные безкурганные погребения. В частности, керамический материал могильника у д. Себровичи представлен разнообразными сосудами. Так, например, это небольшой глиняный сосуд с шаровидным туловом и короткой слегка отогнутой наружу шейкой, украшенной шнуровым орнаментом из погребения 1; небольшой деформированный сосуд с округлым дном, орнаментированный отпечатками линейного штампа и нарезными линиями с небольшой круглой ямкой (диаметром 1 см) на дне из погребения 4; круглодонный сосуд, орнаментированный отпечатками линейного штампа и нарезными линиями из погребения 5; глиняный плоскодонный сосуд, украшенный в верхней части отпечатками шнура и линейного штампа из погребения 13 [6, с. 95-96].

Кроме того, в могильнике у д. Себровичи известны погребения, содержащие 2 сосуда. Например, это погребение 2, где было обнаружено два глиняных сосуда. Один из них - с высокой шейкой, округлым туловом и уплощенным дном - не орнаментирован, лишь на небольшой части шейки небрежно нанесен узор из нарезных линий, образующих соприкасающиеся сторонами заштрихованные треугольники. Другой сосуд - колоколовидной формы с уплощенным дном, орнаментирован почти по всей поверхности отпечатками линейного штампа, шнура и нарезными линиями. На дне сосуда - круглая ямка диаметром 3 см, окаймленная короткими нарезными линиями.

Погребение 33 также содержит два сосуда. Это глиняный плоскодонный сосуд, украшенный отпечатками шнура и линейного штампа, и небольшой (высотой 8,8 см) плоскодонный кубок без орнамента. В погребении 34 также обнаружено два сосуда. Так, в нем был обнаружен глиняный плоскодонный сосуд, орнаментированный отпечатками шнура и линейного штампа, и небольшая (высотой 6,2 см) глиняная плоскодонная чашечка без орнамента [6, с. 95-97]. Не исключено, что наличие двух сосудов в погребении говорит не только о наличии некоего ритуала, связанного с их использованием, но также свидетельствует и об имущественном положении погребенных [4, c. 126].

Керамический комплекс могильника Прорва 1 представляет собой следующие группы керамики [35, c. 34]: 1) плоскодонные горшки с короткими шейками; 2) плоскодонные горшки с высокими шейками; 3) горшки с коническим дном; 4) круглодонные чаши; 5) плоскодонные миски; 6) плоскодонные кубки; 7) круглодонные кубки.

Изготавливалась керамика ленточным способом - путем постепенного наложения глиняного жгута, разминаемого в процессе выделки сосуда в широкую ленту. В местах скрепления отдельных лент поверхность сосуда выравнивалась при помощи дополнительного покрытия глиной. В качестве примесей могли использоваться мелкая и средняя по размерам дресва, шамот. Сосуды обжигались, вероятно, на костре, т. к. обжиг неравномерный, часто встречаются темные пятна на поверхности. Наружная поверхность сосудов хорошо заглажена, иногда как бы подлощена, или имеет следы тонкой штриховки от сглаживания [35, c. 35].

Орнамент сосудов могильника Прорва 1 представлен следующими типами [35, c. 36]: 1) прямоугольным линейным штампом; 2) короткими и длинными насечками; 3) шнуровыми оттисками и отпечатками шнура; 4) короткими и длинными прочерченными линиями; 5) ямочными оттисками; 6) налепными вертикально вытянутыми короткими рельефными выступами.

Керамика Комаринского кургана представлена следующими сосудами [35, c. 39]: 1) чашеподобным сосудом с округлым дном, имеющим орнамент в виде ломаных зигзагов, нанесенных линейным штампом; 2) сосудом (кубком) с вытянутой и зауженной шейкой, расширенной и закругленной придонной частью и  приплюснутым дном, имеющим так называемый «паркетный» орнамент, который отделялся отпечатком шнура от горизонтальных линий линейного штампа околовенчиковой части; 3) биконическим сосудом (кубком) с выделенной расширенной шейкой, коротким, расширенным в придонной части туловом и округло-коническим дном. Орнамент сосуда кососетчатый в районе шейки.

Важное место среди находок в погребениях занимают изделия из металла и других материалов. Изделия из металла довольно широко представлены в погребениях эпохи бронзы у с. Ходосовичи. Там были найдены шилья, нож, топоры, наконечник копья, очковидные привески и височное кольцо [3, c. 82].

Шилья четырехгранной формы с заостренными концами в количестве 3 шт. обнаружены в погребении одного из курганов в уроч. Мошка вместе с медным вислообушным топором, в погребении одного из курганов в уроч. Палик и в погребении  одного из курганов в уроч. Сергеева Грива [4, c. 29].

Нож с лезвием треугольной формы и плоским, расширяющимся к лезвию черенком найден в погребении одного из курганов в уроч. Мошка. И.И. Артеменко, учитывая пропорции черенка и лезвия, предположил, что это орудие могло употребляться и как наконечник дротика.

Медные топоры (обнаружено 2 шт.) представлены двумя типами [3, c. 82]: 1) вислообушный литой топор с круглым отверстием для рукоятки и расширяющейся книзу рабочей частью; 2) втульчатый литой топор ладьевидной формы с почти прямой лобной плоскостью, хорошо выраженным обухом и расширяющейся рабочей ччастью.

Наконечник копья найден в одном из курганов в уроч. Мошка. Наконечник имеет круглую втулку и перо листовидной формы. На конце втулки - два отверстия для прикрепления наконечника копья к древку [4, c. 34].

Очковидные привески найдены в погребении кургана в уроч. Мошка. Одна привеска сохранилась сравнительно хорошо, от второй осталось лишь несколько обломков. Очковидные привески были скручены из медной проволоки прямоугольного сечения, а затем спирали были раскованы и проволока приобрела плоскую форму. Там же, в уроч. Мошка, но в другом кургане, было найдено височное кольцо в полтора оборота из медной проволоки, круглой в сечении, которое совершенно разрушилось [3, c. 84].

В погребениях эпохи бронзы близ с. Ходосовичи найдены также остатки кожаного футляра к вислообушному топору, остатки коры и три куска капа (нарост на дереве). Значительный интерес представляют отпечатки растительных волокон на медном наконечнике копья из погребения в уроч. Мошка [3, c. 86].

Кроме того, в погребении кургана в уроч. Мошка была обнаружена подвеска из янтаря. Она представляет собой трапециевидной формы пластинку, соединенную с плоским кружком, в центре которого сделано отверстие большого диаметра. В верхней части пластинки имеется углубление, из которого в боковые стороны просверлены отверстия для прикрепления подвески. Одна из сторон подвески украшена короткими нарезными линиями. На кружке орнамент расположен по кругу, а на пластинке в елочку. Подвеска изготовлена из прибалтийского янтаря и свидетельствует о связях населения бронзового века Верхнего Поднепровья с племенами Прибалтики [3, c. 82].

Материалы погребальных памятников бронзового века Верхнего Поднепровья, охарактеризованные в данной дипломной работе, свидетельствуют о том, что погребения, обнаруженные у д. Ходосовичи, д. Струмень, д. Рудня-Шлягина, в Прорве 1, Комарине принадлежат носителям среднеднепровской археологической культуры [3, c. 74; 36, с. 223; 31, с. 34]. Памятники среднеднепровской культуры были распространены на территории Верхнего и Среднего Поднепровья. На востоке и северо-востоке  памятники  среднеднепровской культуры распространялись до бассейна р. Сейм, верховьев Десны, на севере встречаются в Смоленском Поднепровье. На северо-западе среднеднепровская культура локализируется в междуречьи нижней Березины и Днепра, элементы и отдельные находки встречаются в Центральной Беларуси, в Подвиньи, Верхнем Понеманьи. На западе памятники среднеднепровской культуры найдены в бассейне Средней и Нижней Припяти, элементы встречаются в Западном Полесье. Отдельные материалы среднеднепровской культуры фиксируются в Восточной Волыни, верховьях Западного Буга, Вислы и Днестра [39, c. 340-341]. В административно-территориальном плане это территории, включающие в себя современную Черкасскую, Киевскую, Житомирскую, Черниговскую и часть Сумской области Украины; Гомельскую, Могилевскую и часть Минской и Витебской областей Беларуси; Смоленскую, Брянскую и часть Калужской и Орловской областей России [1, c. 37-42].

Среднеднепровская культура существовала на протяжении XXVI-XV вв. до н. э. (по данным И.И. Артеменко). По другим данным, среднеднепровская культура датируется в рамках 2600/2500-1700 гг.  до н.э. (Н. Н. Кривальцевич, М. Шмит, В. И. Клочко, К. П. Бунятян и др.) [39, c. 342].

Однако эпоха бронзы Верхнего Поднепровья связана не только со среднеднепровской археологической культурой. Материалы, полученные при раскопках погребальных памятников бронзового века у д. Ходосовичи и д. Прибор свидетельствуют о том, что население, оставившее их, принадлежит к носителям сосницкой культуры [61, с. 236; 34, c. 67-68].

Сосницкая культура представляет собой совокупность взаимосвязанных археологических памятников в бассейне Среднего и Верхнего Днепра. Рассматривается как отдельная культура [5, c. 106-113], и как компонент тштинецкого культурного круга, который существовал в эпоху бронзы на территории Центральной и Восточночной Европы от реки Просны (бассейн Одера) на западе до бассейна Десны и Сейма на востоке, от Мазурского Поозерья и бассейна Верхнего и Среднего Немана, Предполесья на севере до бассейна верхнего Прута, Серата на юге. Возникновение тштинецкого культурного круга - 1900-е гг. до н. э. [40, c. 358]. Исчезновение - XI в. до н. э. [43, c. 73]. Сосницкая культура определяется в рамках 1600 - конец II тыс. до н.э. [40, c. 358].

ГЛАВА 4. Место погребальных памятников бронзового века в реконструкции социальной и хозяйственно-бытовой структуры населения Верхнего Поднепровья

Полученные при раскопках погребальных памятников бронзового века Верхнего Поднепровья материалы могут быть использованы при реконструкции хозяйственно-бытовой деятельности и социальной структуры населения эпохи бронзы.

Так, о занятии племен бронзового века скотоводством свидетельствуют находки костей домашних животных в кургане в урочище Палик, в погребении 1 кургана 1 у оз. Дедного близ с. Ходосовичи и в погребении 82 могильника в ур. Стрелица у д. Рудня-Шлягина. Судя по этим находкам, стадо состояло из крупного и мелкого рогатого скота, лошади и свиньи [28, c. 298].

Данные, полученные при раскопках погребений бронзового века Верхнего Поднепровья свидетельствуют о существовании земледелия у местного населения того периода. Подтверждением этого служат находки мотыг, зернотерок (например, в кургане 10 ур. Мошка), и других орудий [4, c. 120]. Под посевные площади в то время могли использоваться свободные от леса, достаточно плодородные и легкие для обработки почвы. Таким требованиям соответствовали луговые участки озер, рек, высохшие торфяники, лесные поляны, суходольные луга  [46, c. 146]. В то же время, природные условия способствовали развитию у населения бронзового века подсечно-огневой системы земледелия. О ее наличии свидетельствуют многочисленные кремневые клиновидные топоры, обнаруженные в погребениях среднеднепровской культуры [4, c. 120]. Подсека, несмотря на большие физические затраты, намного превосходила по урожайности пойменные участки, а потому была более эффективной, что и вынуждала людей заниматься ею [46, c. 156].

Определенную роль в хозяйстве племен бронзового века Верхнего Поднепровья играла охота. Доказательством этому служат находки кости диких животных - оленя, лося, кабана - в кургане в ур. Палик, в погребении 1 кургана 1 у оз. Дедного. Охота велась также и на пушных зверей (бобр и волк). Кости этих животных были обнаружены в погребениях близ д. Ходосовичи [4, c. 120].

Рассматривая вопрос о хозяйственной деятельности населения эпохи бронзы, нельзя оставить без внимания такую отрасль хозяйственной жизни, как обработка кремневых и каменных изделий [20, c. 130]. Культуры бронзового века достигли высокого уровня в обработке кремня и камня. Доказательством тому может служить получение при расщеплении кремня тонких, широких и длинные (до 10 см) ножевидных пластин, а также тщательность обработки кремневых изделии, особенно таких, как вкладыши для серпов, наконечники стрел и копий. Их поверхность  обработана тонкой струйчатой ретушью, а лезвия - пильчатой ретушью [4, c. 40]. О степени овладения обработкой камня представление могут дать каменные боевые сверленые топоры, которые были тщательно отшлифованы и найдены во многих погребениях [4, c. 45].

 Помимо обработки камня, население Верхнего Поднепровья эпохи бронзы занимались обработкой дерева (долбление лодок), техника которой также постоянно усложнялась [20, c. 130]. О работе с деревом могут свидетельствовать находки медных и каменных сверленых и клиновидных топоров, тесел и ножей. Также о работе с деревом свидетельствует то, что дерево постоянно использовалось и в погребальном ритуале. Деревянными накатниками из плах или бревен перекрывались могильные ямы, а над могилами иногда сооружались деревянные навесы [4, c. 119].

Следует отметить также, что высокого уровня достигает гончарство [20, c. 130]. Свидетельством этого является хороший обжиг, формовка, а также разнообразие форм и орнаментальных мотивов, которые прослеживаются в различных классификациях керамики, обнаруженной на погребальных памятниках [35, c. 33-36; 4, с. 13-22].

Население Верхнего Поднепровья эпохи бронзы занимались также обработкой кож. Об интенсивности кожевенного производства свидетельствует обилие найденных в погребениях скребков, которые использовались при выделке шкур домашних и диких животных [20, c. 130].

Кроме выделки кож, люди бронзового века занимались прядением и ткачеством. Об этом свидетельствуют отпечатки шнура на сосудах, наличие пряслиц, а также находки шерстяных ниток, на которые был нанизан бисер, в погребениях 43 и 53 могильника Стрелица [4, c. 121-122].

Важную роль в хозяйственной и общественной жизни племен Верхнего Поднепровья эпохи бронзы эпохи бронзы играли изделия из металла - меди. Об этом свидетельствуют неоднократные находки металлических предметов в могильниках, которые позволяют ставить вопрос о занятии местного населения металлургией. Однако месторождения медной руды на территории Верхнего Поднепровья отсутствуют. Поэтому заниматься металлургией можно было только на привозном сырье, получаемом в результате обмена [4, c. 120]. Импортные изделия поступали в Поднепровье от сообществ катакомбных культур (из медно-мышьяковистых сплавов) и из балкано-карпатского региона (из медных и медно-оловянистых сплавов) по Днепру, нижнему течению Припяти и по Сожу [30, c. 427-429].

При этом металлические изделия поступали на территорию Верхнего Поднепровья в готовом виде [4, c. 120]. Это, однако, не мешало местному населению переплавлять пришедшие в негодность металлические предметы в новые изделия. Об этом можно судить по наличию значительной группы металлических предметов, обнаруженных в погребениях (диадемы, втульчатый топор, наконечники копий и др.), изготовленных из металла кавказского и прикарпатского происхождения, но не имеющих аналогий на Кавказе и в других культурах эпохи бронзы, синхронных местным культурам, в частности, среднеднепровской [4, c. 121]. Об этом свидетельствует состав металла детских диадем из погребения 20 могильника Стрелица [4, c. 35]. Основанием для такого предположения в какой-то мере также могут служить наковальни в кургане 10 в урочище Мошка (Ходосовичи), свидетельствующие о занятии среднеднепровских племен обработкой металлических изделий [4, c. 121].

Поступление импортных изделий, прежде всего, металлических, на территорию Верхнего Поднепровья может свидетельствовать о широких культурных связях местных племен с соседними и отдаленными племенами. Особенно тесные связи племен среднеднепровской культуры Верхнего Поднепровья устанавливаются с племенами Прибалтики и катакомбной культуры, а через посредство последних и с племенами Северного Кавказа [4, c. 123].

Кроме того, стратиграфические наблюдения над расположением курганов с погребениями позднего этапа среднеднепровской культуры на площади неолитических стоянок, а также анализ керамики неолитических стоянок и погребений эпохи бронзы позволяют с большой определенностью говорить об отсутствии преемственной связи между культурой населения эпохи неолита н культурой среднеднепровских племен и считать население среднеднепровской культуры на территории Верхнего Поднепровья пришлым. Исходной областью расселения племен среднеднепровской культуры является Правобережье северных районов Среднего Поднепровья, где известны памятники раннего и позднего этапов этой культуры. Таким образом, погребальные памятники могут предоставить данные о путях миграций населения бронзового века [3, c. 73-87].

Анализ материалов погребальных памятников Верхнего Поднепровья эпохи бронзы позволяет, с определенными условностями, получить представление об общественной организации и социальной структуре местного населения указанного периода. Для этого необходимо обратиться к данным, полученным при раскопках могильников среднеднепровской культуры [4, c. 125].

Наиболее полный на данный момент системный анализ социальной структуры и контекста погребений среднеднепровской культуры провел Н. Н. Кривальцевич при характеристике Рогачевского микрорегиона, опираясь на материалы, полученные им при исследовании могильников среднеднепровской культуры Прорва-1, Ходосовичи и Лучин в Верхнем Поднепровье [47,  с. 139-144]. В какой-то мере данной проблематикой занимался И. И. Артеменко [4, c. 125-127].

Чтобы исследовать социальную структуру групп людей, которые осуществляли погребения на могильниках Рогачевского микрорегиона, Н. Н. Кривальцевич разделил погребения согласно количеству и ценности вещей, которыми сопровождали покойников. Оценка соответствующего инвентаря, или состояния условного «богатства» умерших, в каждом из погребений было сделано согласно «балльной» системы [47,  с. 140], в соответствии с которой чем богаче и разнообразнее в плане обнаруженных материалов погребение, тем больше оно имеет баллов [35, с. 99].

Согласно доисторическим реконструкциям и этнологическим наблюдениям, считается, что разница в количестве и ценности погребального инвентаря может свидетельствовать о состояния внутрисоциального прижизненного разделения в соответствующих группах. Погребения в грунтовом могильнике Прорва-1, в которых, как считается, находились лица мужского пола, выделяются сравнительно большим количеством баллов «богатства». Именно среди них находятся самые «богатые» погребения, большинство погребений среднего «богатства» и только одно «бедное» погребение [47,  с. 140-143].

Подобное явление отмечал и И. И. Артеменко, который установил, что для грунтовых погребений среднеднепровской культуры характерны отличия в составе инвентаря. Однако им не была установлена половая принадлежность погребенных [4, c. 89].

В результате проведенной Н. Н. Кривальцевичем оценки уровня условного «богатства» погребений Верхнего Поднепровья, было установлено, что наибольшим количеством баллов обладает погребение 1 кургана 11 Ходосович (ур. Мошки). Уровень его условного «богатства» настолько высок в сравнении с другими курганными погребениями, что его можно рассматривать в качестве «супербогатого» комплекса. Как и в Прорве-1 [47,  с. 140], в курганах самыми «богатыми» были погребения лиц мужского пола. Только отдельные погребальные комплексы мужчин могли принадлежать к группе с низким уровнем «богатства». Престижные мужские, т.е. наиболее «богатые» погребения, обычно имели большие размеры погребальных ям, курганных насыпей, выделялись сложными конструкциями. Таким образом, на их возведение тратилась сравнительно большая людская энергия и их строительство требовало участия значительного количества людей. Проанализировав состояние «богатства» курганных погребений Рогачевского микрорегиона (по материалам могильника Прорва-1), Н. Н. Кривальцевич  отметил, что именно погребения лиц мужского пола выделяются наибольшим «богатством» [47,  с. 143].

Данная особенность курганных могильников среднеднепровской культуры была отмечена также и И. И. Артеменко, который указал на то, что для погребений среднеднепровской культуры характерны отличия в составе инвентаря, сопровождавшего мужские и женские захоронения. В могилы женщин клали сосуды с пищей, украшения, кремневые клиновидные топоры и ножи. Инвентарь мужских погребений богаче и разнообразнее. В состав его, кроме сосудов с нищей и орудий труда, входили предметы вооружения - каменные сверленые топоры и полировальные плиты, кремневые ножи, сверла, клиновидные топоры, наконечники стрел и копий, ножи, шилья и украшения [4, с. 125].

Кроме того Н. Н. Кривальцевичем было установлено, что даже самые «богатые» грунтовые мужские погребения не могут сравниться по уровню своего «богатства» с мужскими погребениями в курганах. Это может свидетельствовать о более высоком социальном статусе тех мужчин, которые были погребены в курганах [47,  с. 143].

Также Н. Н. Кривальцевичем замечено, что в отдельных случаях высокие статусные позиции мужчин переходили в наследство к мальчикам [35, с. 101-102]. В связи с этим он допускает, что на некоторых мальчиков от рождения распространялся статус взрослых мужчин, которые также в свою очередь входили в группу лиц с высоким статусом. Таким образом, не исключено, что таким мальчикам в наследство передавался социальный статус родственника-мужчины [47,  с. 143].

Все это приводит к мысли о том, что преобладающее положение мужчин, подчеркнутое всем погребальным ритуалом, а также различия в погребальном инвентаре, позволяет предполагать, что  племена бронзового века, в частности  носители среднеднепровской культуры, жили в условиях патриархально-родовых отношений  с начавшейся имущественной дифференциацией. Она была обусловлена тем, что в руках «представителей племенной верхушки» [4, c. 126] (т.е. особой группы мужчин, которые обладали высоким социальным статусом в сообществе по тем или иным причинам [47,  с. 143]) стала сосредоточиваться значительно большая доля имущества, чем у рядовых общинников и накопление родовых богатств стало менее равномерным [4, c. 126].

Все это указывает на усложнение общественной организации, на развитие имущественной дифференциации у племен бронзового века Верхнего Поднепровья [4, c. 126]. К этому выводу, а также к предположению, что на фоне развития скотоводства и земледелия, повышения производительности труда, расширения материальной базы общества происходит перераспределение материальных благ родовых коллективов в пользу группы (или групп) мужчин, обладающих высоким социальным статусом подводит анализ инвентаря погребальных памятников бронзового века Верхнего Поднепровья, что свидетельствует об их важном месте в реконструкциях социальной и хозяйственно-бытовой деятельности населения той эпохи.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Памятники бронзового века Белорусского Поднепровья имеют важное значение при изучении эпохи бронзы указанного региона. Поэтому не случайно, что история их изучения насчитывает около 100 лет и связана с именами таких выдающихся исследователей, как, например, К. М. Поликарпович, который провел сплошное обследование берегов Сожа и Днепра в 1920-1930-х гг. и обнаружил несколько погребальных памятников эпохи бронзы. В частности, бескурганный могильник возле д. Себровичи (Чечерский район Гомельской области), в урочище Сосновая Грива около с. Старая Каменка (Славгородский район Могилевской области), в урочище Беседки (возле г. Гомеля) и др.

Большой вклад в изучение погребальных памятников бронзового века Верхнего Поднепровья и характеристику полученных материалов внес в 1950-1960-х гг. И. И. Артеменко. Этот археолог провел культурную атрибуцию материалов, полученных им при исследовании могильников эпохи бронзы в упомянутом регионе, классифицировал кремневые и другие орудия труда, керамику и другие материалы, полученные им в ходе раскопок грунтовых и курганных могильников в бассейне Днепра и Сожа.

Следует отметить также Н. Н. Кривальцевича, исследования которого расширили и углубили представление о погребальной обрядности населения бронзового века Верхнего Поднепровья. В ходе раскопок курганов и грунтовых могил им были не только получены новые материалы, но и новые радиоуглеродные даты, основанные на калиброванной хронологии. Кроме того, на основе полученных данных Н. Н. Кривальцевич разработал хронологию и периодизацию эпохи бронзы, базой для которых во многом послужили материалы, полученные при изучении погребальных памятников бронзового века Верхнего Поднепровья.

Автором данной дипломной работы на основе изучения литературных источников, а также осмотров коллекционных сборов сделаны выводы о культурной принадлежности погребальных памятников бронзового века Верхнего Поднепровья, а также установлены их место и роль в реконструкциях социальной и хозяйственно-бытовой деятельности населения бронзового века. Результаты, полученные в ходе выполнения дипломной работы, были представлены и апробированы на конференции «Молодая наука-2017» в докладе «Погребальные памятники бронзового века Верхнего Поднепровья».

Таким образом, многолетние исследования погребальных памятников Белорусского Приднепровья бронзового века позволили ученым пролить свет на многие вопросы, связанные с жизнедеятельностью населения того времени. В результате раскопок курганных и грунтовых могильников на указанной территории были выявлены не только особенности конструкции надмогильных сооружений и погребального обряда, но и, в некоторой степени,  мировоззрения и социальной структуры. Так, на территории Верхнего Поднепровья в эпоху бронзы были известны такие способы погребения, как подкурганные трупоположения и подкурганные трупосожжения в могильных ямах (например, могильники у д. Ходосовичи, Прибор), грунтовые захоронения в ямах с трупоположениями и трупосожжениями (например, могильник Прорва 1, могильники у д. Рудня-Шлягина, Пролетарский, Ходосовичи), сопровождаемые погребальным инвентарем.

Следует отметить, что артефакты, которые были обнаружены на территории могильников и внутри или около погребений, позволяют судить об уровне развития материальной культуры и хозяйства населения бронзового века Верхнего Поднепровья. Немаловажно и то, что погребальный инвентарь позволяет установить принадлежность местного населения к той или иной археологической культуре. Так, на территории Верхнего Поднепровья в этот период существовали среднеднепровская и сменившая ее (входящая в тштинецкий культурный круг) сосницкая археологические культуры.

Кроме того, археологические материалы, полученные из погребальных памятников эпохи бронзы Белорусского Приднепровья, несколько прояснили картину межтерриториальных и межплеменных связей в эпоху бронзы, связанных с обменом и распространением в связи с этим изделий из янтаря и металла на территории Восточной Европы.

Таким образом, погребальные памятники бронзового века Белорусского Приднепровья являются важным источников в изучении этого периода, позволяя уточнить и более широко осветить некоторые вопросы жизнедеятельности населения, жившего в эпоху бронзы на указанной территории.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

                    1.                    Артеменко, И. И. Культуры шнуровой керамики: среднеднепровская, подкарпатская, городокско-здолбицкая, стжижовская / И. И. Артеменко // Эпоха бронзы лесной полосы СССР / Археология СССР; под общ. ред. Б. А. Рыбакова. - Москва: Наука, 1987. - С. 35-50.

                    2.                    Артеменко, И. И. Могильник эпохи бронзы в урочище Стрелица / И. И. Артеменко // Новое в советской археологии / редколл.: Е. В. Крупнов (отв. ред.), А. В. Арциховский и др. - М.: Наука, 1965. - С. 110-115.

                    3.                    Артеменко, И. И. Неолитические стоянки и курганы эпохи бронзы близ с. Ходосовичи Гомельской обл. БССР / И. И. Артеменко // Памятники каменного и бронзового веков Евразии / отв. ред. Н. О. Бадер. - М.: Наука, 1964. - С. 31-87.

                    4.                    Артеменко, И. И. Племена Верхнего и Среднего Поднепровья в эпоху бронзы / И. И.Артеменко. - Москва: Наука, 1967. - 138 с.

                    5.                    Артеменко, И. И. Сосницкая культура / И. И. Артеменко // Эпоха бронзы лесной полосы СССР / Археология СССР; под общ. ред. Б. А. Рыбакова. - Москва: Наука, 1987. - С. 106-113.

                    6.                    Артеменко, И.И. Новый могильник среднеднепровской культуры в Верхнем Приднепровье / И. И. Артеменко // КСИА. - 1970. - №123. Памятники эпохи неолита и бронзы. - С. 94-97.

                    7.                    Археалогія Беларусі: У 4 т. / Пад рэд. М. М.Чарняўскага А. Г. Калечыц. - Мінск: «Беларуская навука», 1997. - Т. 1. Каменны і бронзавы вякі. / Э. М. Зайкоўскі, У. Ф. Ісаенка, А. Г. Калечыц і інш. - 1997. - 424 с.

                    8.                    Березанская, С. С. И. И. Артеменко. Племена Верхнего и Среднего Поднепровья в эпоху бронзы / С. С. Березанская // Советская археология. - 1970. - № 4. - С. 278-281.

                    9.                    Березанская, С. С. О так называемом общеевропейском горизонте
культур шнуровой керамики Украины и Белоруссии / С. С. Березанская // Советская археология. - 1971. - № 4. - С. 36-49.

                  10.                  Березанская, С. С. Средний период бронзового века в Северной Украине / С. С. Березанская. - Киев: Наукова Думка, 1972. - 266 с.

                  11.                  Брюсов, А. Я. Очерки по истории племён Европейской части СССР в неолитическую эпоху / А. Я. Брюсов. - Москва: Изд-во Акад. наук СССР, 1952. - 264 с.

                  12.                  Вайцяховіч, А. В. Пахавальны абрад / А. В. Вайцяховіч // Археалогія Беларусі: Энцыклапедыя. У 2 т. Т. 2. Л-Я / рэдкал.: Т. У. Бялова (гал. рэд.) [і інш.]. - Мінск: Беларус. Энцыкл. імя П. Броўкі. - 2009-2011. - Т. 2. Л-Я /  склад. Ю. У. Каласоўскі. - 2011. - С. 177-178.

                  13.                  Вялікі гістарычны атлас Беларусі. У 3 т. Т. 1.- Мінск: Белкартаграфія, 2009. - 247 с.

                  14.                  Гісторыя Беларусі: у 6 т. / рэд. кал.: М. Касцюк (гал. рэд.) [і інш.]. - Мінск: Экаперспектыва. - Т. 1: Старажытная Беларусь / В. Вяргей [і інш.]. - 2007. - 351 с.

                  15.                  Городцов, В. Бронзовый век на территории СССР / В. Городцов // Большая Советская Энциклопедия. В 66 т. Т. 7. Больница-Буковина / Под общ. ред. Н. И. Бухарина, В. В. Куйбышева, О. Ю. Шмидт (гл. ред.) [и др.]. - Москва: Изд-во Советская Энциклопедия, 1927. - С. 610-626.

                  16.                  Институт истории Национальной академии наук Беларуси (1929 - 2009 гг.) / А. А. Коваленя (рук.) [и др.]; Нац. акад. наук Беларуси, Ин-т истории. - Минск: Беларус. навука, 2009. - 628 с.

                  17.                  Исаенко, В. Ф. Археологическая карта Белоруссии. Вып. 3. Памятники бронзового века / В. Ф. Исаенко. - Минск: «Полымя», 1976. - 152 с.

                  18.                  Ісаенка, У. Ф. Гісторыя вывучэння каменнага і бронзавага вякоў Беларусі / У. Ф. Ісаенка, А. Г. Калечыц // Археалогія Беларусі: У 4 т. / Пад рэд. М. М.Чарняўскага А. Г. Калечыц. - Мінск: «Беларуская навука», 1997. - Т. 1. Каменны і бронзавы вякі. / Э. М. Зайкоўскі, У. Ф. Ісаенка, А. Г. Калечыц і інш. - 1997. - С. 7-14.

                  19.                  Калечиц, Е. Г. Белорусское Поднепровье в каменном и бронзовом веках / Е. Г. Калечиц // Белорусская археология. Достижения археологов за годы Советской власти / Редкол.: Г. В. Штыхов и др. - Минск: Наука и техника, 1987. - С. 26-37.

                  20.                  Калечиц, Е. Г. Памятники каменного и бронзового веков Восточной Белоруссии / Е. Г. Калечиц. - Минск: Наука, 1987. - 158 с.

                  21.                  Калечиц, Е.Г. О находке в ур. Попово у пос. Пролетарский / Калечиц, Е.Г. // Археалогія і старажытная гісторыя Магілеўшчыны і сумежных тэрыторый: Матэрыялы канферэнцыі 22 красавіка 1993 г. - Магілеў, 1994. - С. 22-25.

                  22.                  Калечыц, А. Г. Помнікі сосніцкага тыпу / А. Г. Калечыц // Археалогія Беларусі: У 4 т. / Пад рэд. М. М.Чарняўскага, А. Г. Калечыц. - Мінск: «Беларуская навука», 1997. - Т. 1. Каменны і бронзавы вякі. / Э. М. Зайкоўскі, У. Ф. Ісаенка, А. Г. Калечыц і інш. - 1997. - С. 340-344.

                  23.                  Калечыц, А. Г. Пралетарскі / А. Г. Калечыц // Археалогія Беларусі: Энцыклапедыя. У 2 т. Т. 2. Л-Я / рэдкал.: Т. У. Бялова (гал. рэд.) [і інш.]. - Мінск: Беларус. Энцыкл. імя П. Броўкі. - 2009-2011. - Т. 2. Л-Я /  склад. Ю. У. Каласоўскі. - 2011. - С. 221.

                  24.                  Калечыц, А. Г. Рудня-Шлягіна / А. Г. Калечыц // Археалогія Беларусі: Энцыклапедыя. У 2 т. Т. 2. Л-Я / рэдкал.: Т. У. Бялова (гал. рэд.) [і інш.]. - Мінск: Беларус. Энцыкл. імя П. Броўкі. - 2009-2011. - Т. 2. Л-Я /  склад. Ю. У. Каласоўскі. - 2011. - С. 261.

                  25.                  Калечыц, А. Г. Сосніцкая культура / А. Г. Калечыц, У. Ф. Ісаенка // Археалогія і нумізматыка Беларусі: Энцыклапедыя  / рэдкал.: В. В. Гетаў  і інш. - Мінск: БелЭн. - 1993. - С. 582.

                  26.                  Калечыц, А. Г. Струмень / А. Г. Калечыц // Археалогія Беларусі: Энцыклапедыя. У 2 т. Т. 2. Л-Я / рэдкал.: Т. У. Бялова (гал. рэд.) [і інш.]. - Мінск: Беларус. Энцыкл. імя П. Броўкі. - 2009 -2011. - Т. 2. Л-Я /  склад. Ю. У. Каласоўскі. - 2011. - С. 327-328.

                  27.                  Калечыц, А. Г. Сябровічы / А. Г. Калечыц // Археалогія Беларусі: Энцыклапедыя. У 2 т. Т. 2. Л-Я / рэдкал.: Т. У. Бялова (гал. рэд.) [і інш.]. - Мінск: Беларус. Энцыкл. імя П. Броўкі. - 2009-2011. - Т. 2. Л-Я /  склад. Ю. У. Каласоўскі. - 2011. - С. 335.

                  28.                  Калечыц, А. Г. Сярэднедняпроўская культура / А. Г. Калечыц, М. М. Крывальцэвіч // Археалогія Беларусі: У 4 т. / Пад рэд. М. М.Чарняўскага, А. Г. Калечыц. - Мінск: «Беларуская навука», 1997. - Т. 1. Каменны і бронзавы вякі. / Э. М. Зайкоўскі, У. Ф. Ісаенка, А. Г. Калечыц і інш. - 1997. - С. 291-304.

                  29.                  Колосов, А. В. Отчет об археологических работах 2013 г. на территории Костюковичского и Хотимского районов Могилевская области / А. В. Колосов // Фонд археологической научной документации Центрального научного архива НАН Беларуси. - № 3198. - 56 с., 33 с. кол. оп., 44 с. ил.

                  30.                  Кривальцевич, Н. Н. Территория Беларуси в системе коммуникационных путей III - начала II тыс. до н. э. / Н. Н. Кривальцевич // Między Bałtykiem a Morzem Charnym. Szlaki międzymorza IV-I tys. przed Chr. - Poznań, 2011. - S. 421-440.

                  31.                  Крывальцэвіч Miкола. Курган сярэднедняпроўскай культуры на возеры Камарын каля Рагачова / Miкола Крывальцэвіч // Гісторыка-археалагічны зборнік. - 2004. - № 19. - С.34-55.

                  32.                  Крывальцэвіч, M. М. Даследванне помнікаў эпохі бронзы на Палессі / M. М. Крывальцэвіч // Гісторыка-археалагічны зборнік. - 2003. - № 18. - С.259-260.

                  33.                  Крывальцэвіч, M. М. З даследаванняў позняга перыяду эпохі бронзы на поўдні Беларусі / M. М. Крывальцэвіч // Zmierzch kompleksu
trzciniecko-komarowskiego. - Lublin, 2006. - С. 123-131.

                  34.                  Крывальцэвіч, M. М., Бычкоў, М. У. Прыбарскія курганныя могільнікі эпохі бронзы / M. М. Крывальцэвіч, М. У. Бычкоў // Гісторыка-археалагічны зборнік. - 1996. - № 9. - С.61-76.

                  35.                  Крывальцэвіч, М. М. Могільнік сярэдзіны III - пачатку II тысяча-годдзяў да н.э. на Верхнім Дняпры - Прорва 1 / М. М. Крывальцэвіч. - Мінск: ДНУ «Інстытут гісторіі НАН Беларусі». - 2006. - 202 с.

                  36.                  Крывальцэвіч, М. М. Прорва 1 / М. М. Крывальцэвіч // Археалогія Беларусі: Энцыклапедыя. У 2 т. Т. 2. Л-Я / рэдкал.: Т. У. Бялова (гал. рэд.) [і інш.]. - Мінск: Беларус. Энцыкл. імя П. Броўкі. - 2009 -2011. - Т. 2. Л-Я /  склад. Ю. У. Каласоўскі. - 2011. - С. 223-225.

                  37.                  Крывальцэвіч, М. М. Прыбар / М. М. Крывальцэвіч // Археалогія Беларусі: Энцыклапедыя. У 2 т. Т. 2. Л-Я / рэдкал.: Т. У. Бялова (гал. рэд.) [і інш.]. - Мінск: Беларус. Энцыкл. імя П. Броўкі. - 2009 -2011. - Т. 2. Л-Я /  склад. Ю. У. Каласоўскі. - 2011. - С. 229-230.

                  38.                  Крывальцэвіч, М. М. Сосніцкая культура / М. М. Крывальцэвіч // Археалогія Беларусі: Энцыклапедыя. У 2 т. Т. 2. Л-Я / рэдкал.: Т. У. Бялова (гал. рэд.) [і інш.]. - Мінск: Беларус. Энцыкл. імя П. Броўкі. - 2009 -2011. - Т. 2. Л-Я /  склад. Ю. У. Каласоўскі. - 2011. - С. 310.

                  39.                  Крывальцэвіч, М. М. Сярэднедняпроўская культура / М. М. Крывальцэвіч // Археалогія Беларусі: Энцыклапедыя. У 2 т. Т. 2. Л-Я / рэдкал.: Т. У. Бялова (гал. рэд.) [і інш.]. - Мінск: Беларус. Энцыкл. імя П. Броўкі. - 2009 -2011. - Т. 2. Л-Я /  склад. Ю. У. Каласоўскі. - 2011. - С. 340-342.

                  40.                  Крывальцэвіч, М. М. Тшцінецкае культурнае кола / М. М. Крывальцэвіч // Археалогія Беларусі: Энцыклапедыя. У 2 т. Т. 2. Л-Я / рэдкал.: Т. У. Бялова (гал. рэд.) [і інш.]. - Мінск: Беларус. Энцыкл. імя П. Броўкі. - 2009 -2011. - Т. 2. Л-Я /  склад. Ю. У. Каласоўскі. - 2011. - С. 358-360.

                  41.                  Крывальцэвіч, М. М. Тшцінецкая культура / М. М. Крывальцэвіч // Археалогія Беларусі: У 4 т. / Пад рэд. М. М.Чарняўскага, А. Г. Калечыц. - Мінск: «Беларуская навука», 1997. - Т. 1. Каменны і бронзавы вякі. / Э. М. Зайкоўскі, У. Ф. Ісаенка, А. Г. Калечыц і інш. - 1997. - С. 330-340.

                  42.                  Крывальцэвіч, М. М. Шнуравой керамікі культура / М. М. Кры-вальцэвіч // Археалогія Беларусі: Энцыклапедыя. У 2 т. Т. 2. Л-Я / рэдкал.: Т. У. Бялова (гал. рэд.) [і інш.]. - Мінск: Беларус. Энцыкл. імя П. Броўкі. - 2009 - 2011. - Т. 2. Л-Я /  склад. Ю. У. Каласоўскі. - 2011. - С. 427-429.

                  43.                  Крывальцэвіч, М. Плямены на тэрыторыі Беларусі ў сярэднім і познім перыядах бронзавага веку / М. Крывальцэвіч // Гісторыя Беларусі: у 6 т. / рэд. кал.: М. Касцюк (гал. рэд.) [і інш.]. - Мінск: Экаперспектыва. - Т. 1: Старажытная Беларусь / В. Вяргей [і інш.]. - 2007. - 72-77 с.

                  44.                  Крывальцэвіч, М. Праблемы перыядызацыі і храналогіі эпохі бронзы на тэрыторыі Паўднёвай Беларусі / М. Крывальцэвіч // Гісторыка-археалагічны зборнік. - 2006. - № 22. - С.39-52.

                  45.                  Крывальцэвіч, М., Чарняўскі М. Фарміраванне супольнасцей ранняга перыяду бронзавага веку / М. Крывальцэвіч, М. Чарняўскі // Гісторыя Беларусі: у 6 т. / рэд. кал.: М. Касцюк (гал. рэд.) [і інш.]. - Мінск: Экаперспектыва. - Т. 1: Старажытная Беларусь / В. Вяргей [і інш.]. - 2007. - 64-72 с.

                  46.                  Крывальцэвіч, Мікола. Гаспадарчая дзейнасць насельніцтва сярэднедняпроўскай культуры (мікрарэгіянальны аспект) / Мікола Крывальцэвіч // Nomadyzm a pastoralizm w mięndzyrzecu Wisły i Dniepru (neolit, eneolit, epoka brąnzy). - Poznań, 2004. - S. 145-163.

                  47.                  Крывальцэвіч, Мікола. Сацыяльная структура супольнасцяў 3-2 тысячагодзьдзяў да н. э. на тэрыторыі Беларусі. Праблемы і перспектывы рэканструкцыі / Мікола Крывальцэвіч // Сонца тваё не закоціцца, і месяц твой не схаваецца: Зборнік артыкулаў па беларусістыцы і багаслоўі ў гонар 80-годзьдзя з дня нараджэньня і 50-годзьдзя сьвятарства айца Аляксандра Надсана / уклад. I. Дубянецкая; пад рэд. I. Дубянецкай, А. Макміліна і Г. Сагановіча. Менск: Тэхналогія, 2009. - С. 137-147.

                  48.                  Крывальцэвіч, Мікола. Страліцкія «лунулы» / Мікола Крывальцэвіч // Археалагічны зборнік. Вып. 1 / Нац. музей гісторыі і культуры Беларусі; уклад. М.А. Плавінскі, В.М. Сідаровіч. - Мінск: Юніпак, 2006. - С.22-34.

                  49.                  Леонова Н. Б., Смирнов Ю. А. Погребение как объект формального анализа / Н. Б. Леонова, Ю. А. Смирнов // КСИА. - 1977. - № 148. - С. 16-23.

                  50.                  Макушнікаў, А. А. Ходасавічы / А. А, Макушнікаў // Археалогія Беларусі: Энцыклапедыя. У 2 т. Т. 2. Л-Я / рэдкал.: Т. У. Бялова (гал. рэд.) [і інш.]. - Мінск: Беларус. Энцыкл. імя П. Броўкі. - 2009 - 2011. - Т. 2. Л-Я /  склад. Ю. У. Каласоўскі. - 2011. - С. 384.

                  51.                  Моора, Х. А. О расселении балтийских племен / Х. А. Моора // Советская археология / Ин-т истории материальной культуры АН СССР. - Москва, 1958. - № 2. - С. 9-33.

                  52.                  Ольховский В. С. Погребальная обрядность (содержание и структура) / В. С. Ольховский // Российская археология. - 1993. - №1 . - С. 78-93.

                  53.                  Ольховский В. С. Погребально-поминальная обрядность в системе взаимосвязанных понятий / В. С. Ольховский // Советская археология. - 1986. - №1. - С. 65-76.

                  54.                  Ольховский, В. С. Погребальная обрядность и социологические реконструкции / В. С. Ольховский // Российская археология. - 1995. - №2. - С. 85-98.

                  55.                  Очерки по археологии Белоруссии. Ч. 1. / Ред. колл. В. Ф. Исаенко и др. - Минск: Наука и техника, 1970. - 272 с.

                  56.                  Палікарповіч, К.М. Археолёгічныя нататкі  / К. М. Палікарповіч // Працы Сэкцыі археолёгіі. Т. 3. - Менск, 1932. - С. 246-248.

                  57.                  Палікарповіч, К.М. Дагістарычныя стаянкі Сярэдняга і Ніжняга Сажа (па досьледах 1926 г.) / К. М. Палікарповіч // Запіскі Аддзелу гуманітарных навук. Кн. 5. Працы катэдры археалогіі. Т. 1. - Менск: Друкарня Інбелкульту, 1928. - С. 123-252.

                  58.                  Палікарповіч, К.М. Дагістарычныя стаянкі сярэдняга Сажа. Матар’ялы абследваньня 1927 г. / К. М. Палікарповіч // Запіскі Аддзелу гуманітарных навук. Кн. 11. Працы Археолёгічнай камісіі. Т. 2. - Менск: Друкарня Бел. Акад. Навук, 1930. - С. 383-478.

                  59.                  Пассек, Т. С. К вопросу о среднеднепровской культуре / Т. С. Пас­сек // Краткие сообщения института истории и материальной культуры. - Москва-Ленинград, 1947. - Вып. XVI. - С. 34-51.

                  60.                  Смирнов, Ю. А. Лабиринт: Морфология преднамеренного погребения. Исследование, тексты, словарь / Ю. А. Смирнов. - М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1997. - 279 с.

                  61.                  Советская археология. - 1961. - №2. - С. 232-236.

                  62.                  Тарасенка, В. Р. Архэолёгічная праца на Магілёўшчыне ў 1930 р. / В. Р. Тарасенка // Працы Сэкцыі археолёгіі. Т. 3. - Менск, 1932. - С. 237-239.

                  63.                  Эпоха бронзы лесной полосы СССР / Археология СССР / Под общ. ред. Б. А. Рыбакова. - Москва: Наука, 1987. - 471 с.

                  64.                  Язэпенка, І. М., Разлуцкая, А. А. Крывальцэвіч, М. М. Камарын / І. М. Язэпенка, А. А. Разлуцкая, М. М. Крывальцэвіч // Археалогія Беларусі: Энцыклапедыя. У 2 т. Т. 2. Л-Я / рэдкал.: Т. У. Бялова (гал. рэд.) [і інш.]. - Мінск: Беларус. Энцыкл. імя П. Броўкі. - 2009 -2011. - Т. 2. Л-Я /  склад. Ю. У. Каласоўскі. - 2011. - С. 400-403.

ПРИЛОЖЕНИЯ

Рисунок 1. Погребальные памятники бронзового века Верхнего Поднепровья

 

1. Артеменко, И. И. Неолитические стоянки и курганы эпохи бронзы близ с. Ходосовичи Гомельской области БССР / И. И. Артеменко // Памятники каменного и бронзового веков Евразии / отв. ред. Н. О. Бадер. - М.: Наука, 1964. - С. 31-87.