Проект " Сапай-Берке- вторая столица Золотой Орды"

Тема « Сарай-Берке - вторая столица Золотой Орды».

Цель. Рассказать о второй столице Сарай-Берке.

Задачи.  Подобрать материалы  городе Сарай-Берке.

               Дать представление о второй столице Золотой Орды.

Гипотеза.

Показать значимость города Сарай- Берке, как второй столицы Золотой Орды.

Содержание.

1.     Столица Золотой Орды- город Сарай-Берке.

2.     Хан Берке.

3.     «Золотые кони Батыя»

4.     Раскопки.

5.     Заключение.

6.     Литература.

1.    

Вторая столица Золотой Орды- город Сарай-Берке

Какой найти хотите город?
Свободен выбор Ваш. Он молод?
Он стар, затоплен, взят годами?
Какими тайными тропами
К нему пройти, с чего начать? 
Какую тайну разгадать? 
В каких веках она сокрыта?
Каким укутана гранитом?
Загадок много на Земле.
На выбор - город.

Вопрос заманчивый и очень интересный.
Он заставляет вспомнить долгий жизни путь,
Где я оставил знак: - «Вот это неизвестно»
И, вновь, туда хотел бы заглянуть.

…

Но Вы вопрос про город дали мне.
Такой я знаю; - то Сарай – Берке.
Неподалёку, - на моей земле.
Я там бывал.  Представьте, как во сне…

Александр Ченин

В бескрайней, ровной как стол степи по левую сторону Волги, на берегу Ахтубы, во времена могущества потомков Чингиз-хана находилась столица Золотой Орды- город Сарай-Берке. Монгольская империя была самая мощная и обширная держава своего времени. Только чудом перед ее натиском устояла Западная Европа.
Город основан золотоордынским правителем Берке около 1260 г., с 1282 года - столица Золотой Орды (прежняя столица - Сарай-Бату, находилась недалеко от современной Астрахани).

Город Сарай-Берке построен в пойме реки Ахтубы, на левом берегу. Это место использовалось ханом Берке для кочевья.

Как и первая столица Золотой Орды, Сарай-Бату, Сарай-Берке был очень крупным и развитым городом. По широким и просторным улицам прогуливались ремесленники и торговцы, купцы и воины, ученые и художники. Согласно некоторым данным, население Сарай-Берке достигало стотысячного значения. Расцвет города пришелся на первую половину 14 века.

Арабский путешественник XIV века Ибн Баттута писал: "Город Сарай-Берке один из красивейших городов, достигший чрезвычайной величины, на ровной земле, переполненный людьми, красивыми базарами и широкими улицами. Однажды мы поехали верхом с одним из старейшин его, намереваясь объехать кругом и узнать объем его. Жили мы в одном конце Сарай-Берке и выехали оттуда утром, а доехали до другого конца его только после полудня и все это сплошной ряд домов, где нет ни пустопорожних мест, ни садов. В Сарай-Берке тринадцать мечетей для соборной службы; одна из них шафийская. Кроме того, еще чрезвычайно много других мечетей. В Сарай-Берке живут разные народы, как-то: Монголы это настоящие жители страны и владыки ее; некоторые из них мусульмане; Асы, которые мусульмане, Кыпчаки, Черкесы, Русские и Византийцы, которые христиане. Каждый народ живет в своем участке отдельно; там и базары их. Купцы же и чужеземцы из обоих Ираков, из Египта, Сирии и других мест живут в особом участке Сарай-Берке, где стена окружает имущество купцов".

В Сарай-Берке мы можем увидеть многочисленные мечети, гостей с мусульманского Востока. Однако также Сарай-Берке был центром православной епархии - Сарской и Подонской, поэтому здесь имелся православный храм.

В столице действовали водопровод и канализация, Сарай-Берке был оснащен обширной и сложной сетью каналов, прудов, бассейнов, фонтанов. Дворцы, мечети, минареты и медресе, бани, караван-сараи, жилые кварталы и мавзолеи города, производили своей красотой необычайное впечатление на современников. Блеск стен и колонн, повсеместно покрытых многоцветными изразцами, оттенялся прохладой садов и фонтанов, перспективы улиц пересекались устремленными ввысь вертикалями минаретов, там и тут парили в воздухе миндалевидные купола мечетей.

Итак, вопрос "Была ли тут столица?" отпадает. Конечно, была. Но относительно недолго: во второй половине XIV века город переходил из рук в руки различных претендентов на ханский престол, до тех пор пока в 1396 году город не разрушил Тимур (Тамерлан). Население было частично уничтожено, частично угнано в плен.

По мнению археологов Сарай –Берке был похож на Бухару.

2.     Хан Берке

Хан Берке был пятым правителем Золотой Орды, родился в 1209 году. Его отцом был Джучи, дедом – Чингизхан. Берке впервые принял мусульманство в 1240 году. Воевал со своим родственником Хулагу, иранским ханом, и объединился против него с мамлюками Египта. Все силы направлял на сохранение и упрочнение Золотой Орды, под конец его правления улус стал самостоятельным государством.

Несмотря на то, что Берке был третьим сыном, он все же пришел к власти. Сначала Берке был хорошим командиром подразделения при его брате, хане Бату. Берке возглавил Золотую Орду в 1257 году, после смерти сына и внука Бату. Известно, что Берке причастен к отравлению племянника Сартака, который не поддерживал исламскую веру дяди. Вдова Бату хотела посадить на престол внука Улагчи, и обратилась к Хулагу, однако Берке схватил ее и казнил.

 Став правителем Берке утвердил централизованное управление у булгар и мордвы. Автономной осталась только Башкирия. Тогда была организована перепись населения в государствах, которые подчинялись монголам, для сбора дани и воинов, в том числе и на Руси.

Берке стремился развивать жизнь города, торговлю и ремесла, возведением новых городов. Способствовала развитию монгольских городов активная торговля. Особо правители Золотой Орды следили за торговыми путями в Китай, Монголию, Среднюю Азию. Предводители понимали, что взымать пошлину им очень выгодно. В это время торговля азиатов с Восточной, а также Западной Европой достигла пика.

В 1262 году Берке пошел войной на двоюродного брата Хулагу. Причиной послужил отказ последнего отдать родственнику азербайджанские и кавказские земли. Берке, чтобы одолеть брата, заключил союз с египтянами. По итогу, Берке все же победил. Однако, большие потери были с обеих сторон. Историки приводят высказывание Берке, который после боя с сожалением отметил, что вместе с братом, они могли бы завоевать весь мир, но предпочли драться между собой.

В 1265 году Берке сразился с ильханом Абагой. Стороны обстреливали друг друга из луков чрез реку на протяжении четырнадцати дней. Берке устремился в Тифлис, чтобы продолжить военные действия. Однако по дороге заболел и скончался. Воины, после смерит предводителя, отступили. Берке похоронили в Сарай-Бату.

По словам арабских историков у Берке было желтое лицо, редкая борода, золотая серьга с драгоценным камнем в ухе. Также известно, что Берке страдал болезнью ног. У правителя было три жены. Однако ни одна не подарила ему сына.

Когда Берке не стало, править Золотой Ордой стал Менгу-Тимур. Его отцом был Тукан, дедом Бату.

3.     «Золотые кони Батыя»

Саин-хан умирал медленно и мучительно. Уже много лет невидимые шайтаны выкручивали ему пальцы, тянули сухожилия из локтей и коленей, висли неподъемным грузом на руках и ногах. А теперь у него не осталось сил даже на то, чтобы приподняться с подушки. Золотое шитье ковров расплывалось перед глазами, смешивалось, складывалось в знакомые образы и фигуры. Саин-хан вытер пот со лба, вздохнул, прогоняя видения.
Векиль, ожидавший приказаний за пологом шатра, прислушался. Саин-хан с кем-то разговаривал.
– Тебе везти меня, а тебе – последнего из моего рода. Хорошие мои… – и странные звуки, как будто конь всхрапнул, переступил копытами. – Пока вы здесь, мой город вечен…
Когда векиль заглянул в шатер, Саин-хан лежал на покрытых коврами подушках без движения. Отекшее желтоватое лицо, сплошь покрытое красными пятнами, закрытые глаза, тяжелое дыхание. Слуга медленно приблизился, пораженный, каким худым и слабым казался замерший на драгоценных покрывалах, еще вчера величественный и властный хан. Вдруг правитель приподнялся на ложе и с изумлением посмотрел на него.
– Что это стучит во мне? – резким движением выбросил вперед распухшие узловатые кисти, впиваясь им в запястья векиля. – Стучит.
Словно камнепад обрушился на слугу вместе с прикосновением умирающего хана. Сотни шайтанов стучали молотками в венах Саин-хана, да так быстро и сильно, что этот звук оглушил старого привратника, эхом отозвался в висках и сердце. Векиль выдернул руки из цепких красных клешней и отшатнулся, а Саин-хан захрипел и медленно завалился назад, на подушки. Глаза его закатились, а из уголка рта вытекла тонкая струйка слюны. Он был мертв.


Вот из-за страха, пережитого привратником, из-за невнятных шорохов и бормотания умирающего возникла легенда, будто к хану Батыю перед смертью приходили его золотые кони. И правда, только им мог он сказать «хорошие мои».


Бату-хан был правильным хозяином. Кочевник до мозга костей, он каким-то образом понял, что настоящее величие приходит не с военными походами и победами, а с чем-то более осязаемым и долговечным. А может, разрушая и сжигая чужие города, он всю жизнь чувствовал зависть к тем, кто их когда-то строил, созидал, выращивал, как побег в мозолистых ладонях. И к тем, кто будет поднимать их из пыли и руин, когда его косматая, дикая орда откатится назад, к исходным рубежам, как неизбежно возвращается в море соленый прибой.
И он тогда до боли, до судороги в сжатых челюстях захотел свой город. Свою столицу, самую великую и богатую из всех существовавших на земле. Деньги, камень, рабы – ни в чем не будет строителям отказа. У хана есть все – недаром ему платит постоянную дань почти половина мира. И хан ничего не пожалеет для того, чтобы в низовьях Итиля поднялся и засиял его город, как сказочное чудо на многие века.
Так был построен Сарай-Бату – столица улуса Бату-хана, – город, потрясавший воображение современников из других стран. Жемчужное ожерелье из мечетей, дворцов, ремесленных кварталов, украшенное бриллиантом ханского дворца – сияющим бриллиантом, потому что его стены и крыша были обиты тонкими листами из чистого золота. Может быть, тогда эта часть Великой Орды и стала называться Золотой?
Примерно в 1246 году умер любимый конь хана Батыя. Человеческие смерти не могли ни удивить, ни растрогать обитателей Сарай-Бату, любой из которых еще поутру не знал, доживет ли до вечера, или со светом первых звезд дом его будет разграблен и сожжен, жена отдана другому, а сам он предстанет перед праотцами с отчетом о своих хороших и плохих поступках. Гнев хана был страшен и стремителен, расчет – жесток и беспощаден, ни тот, ни другой не давали провинившемуся ни малейшего шанса. А тех, кто был далек от ханского шатра, опасности ждали либо в военных походах, либо в рядовых вылазках. Но людей было так много, они стекались реками в столицу Золотой Орды из Монголии, кипчакских степей, с кавказских межгорий; а этот арабский скакун был один, поэтому Бату-хан сильно горевал о его потере. Он слишком привык распоряжаться жизнью и смертью, чтобы так легко подчиниться чужому решению. Он не желал отпускать своего коня.
Может быть, и нет магии, которая способна оживлять мертвых. Но неужели любовь и тоска не способны вдохнуть душу в новое, золотое тело? Бату-хан повелел отлить своего коня из золота, в натуральную величину. Доверил он эту работу человеку, которому уже были известны чудеса пробуждения твердого металла. До ордынского рабства, в другой, полузабытой жизни плененный русский мастер учил говорить и петь киевские колокола.
– Оживи моего коня, – сказал хан, глядя в пустые голубые глаза и безразлично жуя инжирную ягоду. –  Оживи, и, если я останусь доволен, будешь вознагражден. Исполни мою волю.
На коня пошло пятнадцать тонн золота, но он того стоил. Скакун получился как живой, на высоких точеных ногах, с гордо посаженной головой и развевающейся гривой. Правитель велел вставить ему в глаза рубины и отлить еще одного такого же. Бату-хан задумал поставить золотых коней у городских ворот.
Когда кони были готовы, литейщику вручили девяносто девять подарков, как знак наивысшего ханского расположения. Наверное, ему не нужно было столько даров, он ждал всего одного, но самого главного – свободы. Бату-хан прочитал это в его глазах. Он велел привести мастера к себе в золотой шелковый шатер.
– Я не могу допустить, чтобы ты сделал таких коней для другой столицы, – сказал он. И, обращаясь к старшему тургауду[2]: – Убей его!
Тургауд прикончил русского литейщика только третьим ударом, отрубив ему сперва руки, чтобы тот и на небе не мог повторить своего последнего творения. Бату-хан нахмурился, он не хотел лишней жестокости. Впрочем, – какое это имело значение?
Золотые кони были установлены у ворот Сарай-Бату. Они сияли так ярко, что издалека путешественники думали, будто в городе пожар. Но это был другой огонь, огонь солнца, отраженного от полированных грив и крупов, символ могущества и власти Золотой Орды, символ бессмертия хана и его коня. На одном из постаментов Бату-хан велел высечь слово «мой», а на другом – «твой».


В последние годы жизни Бату-хан получил прозвище Саин, что значит «справедливый». В 1256 году он умер, оставив у власти сына Сартака. Всего через год на трон Золотой Орды сел Берке, брат Батыя-Справедливого. Для этого ему пришлось отравить обоих племянников, но трон из слоновой кости, с золотыми инкрустациями, был слишком желанен, чтобы что-то могло остановить Берке-хана. Он слишком много лет провел в тени брата, вожделея власти; только власть не принесла ему избавления от жажды. Слава Батыя, великого воина и правителя, и годы спустя не давала ему покоя. Он физически не мог оставаться в Сарай-Бату, жить во дворце брата, ходить по его коврам, спать на его подушках. Ему то и дело мерещилось, что Саин-хан не умер, он где-то рядом, за пологом, вот-вот войдет и спросит с него за сыновей. Кровь застывала в жилах Берке-хана, руки леденели, как зимой на морозном ветру. Сколько раз брат Бату мог расправиться с ним, уничтожить, а ведь не стал. Зато теперь, после смерти, он приходил в свой дворец почти ежедневно, заставляя Берке прислушиваться к шороху шелковых полотнищ, приглушенным шагам за спиной, тоскливым вздохам. Новый хан в ужасе пересчитывал ягоды в грозди винограда на украшенном смарагдами и яхонтами блюде; отмерял уровень вина в чеканном бокале. Ягод не хватало, вино таяло, и это было невыносимо. «Сегодня он ест мой виноград, а завтра вонзит кинжал в яремную вену», – думал Берке, ощупывая морщинистую шею. Ему нужен был другой город, его собственный, как когда-то свой собственный город понадобился Саин-хану.
В 1262 году Берке выстроил новую столицу, на сто километров севернее старой, и перевез в нее золотых коней. Не желая повредить драгоценные скульптуры, он велел забрать их вместе с постаментами, но одна плита, с надписью «твой», треснула, и ее все-таки пришлось заменить. В Сарай-Берке золотые кони опять были поставлены у городских ворот.


После победы русских на поле Куликовом в 1380 году звезда ордынской удачи окончательно закатилась. Русь вставала из пепла, поднимала голову, шла навстречу монгольскому воинству, не боясь ни боли, ни смерти. Теперь близость к русским землям была не выгодной, а опасной, и это сыграло плохую шутку с ордынской столицей. Однажды казачий дозор, опьяненный ощущением скорой свободы, решил наведаться внезапно в Сарай-Берке, чтобы напугать жителей и, по возможности, разграбить город.  Этот лихая и безрассудная вылазка оказалась на удивление удачной: в те дни ханские войска пребывали в смятении после поля Куликова. Охрана у ворот столицы была невелика, казаки без труда разбили ее в пух и прах и, чувствуя себя хозяевами положения, захотели забрать с собой золотых коней. С трудом, но им удалось выломать одну скульптуру со старого постамента; добычу обернули дерюгой, погрузили на обоз и повезли домой.
К тому времени остатки ордынского войска, стоявшего лагерем у Сарай-Берке, узнали об очередном упавшем на их головы позоре, и монголы бросились вдогонку за безумными храбрецами. Те же не могли двигаться быстро, потому что обоз с золотым конем получился слишком тяжелым и ехал медленно. Хотя, возможно, казаки и не слишком торопились: наверное, они понимали, что подписали себе смертный приговор, и не было никакой разницы, догонят их ордынцы немногим раньше или немногим позже.


Была весна. Степь, свежая и яркая, умытая грозами, украсилась алыми маками, блестевшими на солнце, как шелковый халат хана Батыя. Все цвело и росло в животворной пойме Ахтубы: стрекотали кузнечики, шуршали ящерицы и змеи, птицы в вышине пели счастливые песни, и даже сам воздух, казалось, звенел от солнечных лучей, как от натянутых струн.
Вдруг воцарилась странная тишина, как будто все звуки остались за невидимой человеческому глазу преградой. Даже скрип колес перегруженного обоза стал почти неслышен. Над степью раздался тихий свист. Казаки вздрогнули. Они не боялись ни монгольских полчищ, ни княжеского гнева, – но этот свист напугал их. Вздрогнули и кони, остановились, тихонько заржали, прядя ушами. Словно в ответ дерюга на обозе зашевелилась. Всадники в ужасе глядели на нее, не решаясь сдвинуться с места, и только быстро крестились. Кто-то живой бился и брыкался там, куда они укладывали золотую статую. Наконец, дерюга сползла, и показался темный моргающий глаз на шелковой морде, выпрямившееся ухо… Покачиваясь, на обозе встал великолепный арабский скакун золотой масти, тряхнул головой, развевая по ветру длинную гриву. Спрыгнул, неторопливо прислушался и поскакал, помчался сверкающей стрелой навстречу свисту. Казаки видели, как вдалеке конь остановился, и кто-то оседлал его, вроде бы человек в синем, отороченном мехом халате или шубе. Впрочем, никто из них не смог бы сказать наверняка, а через мгновение конь и вовсе исчез за горизонтом. В этот момент ватная завеса спала, и русские явственно услышали шум и гомон нагонявшего их ханского войска.
Они даже не подумали бежать прочь или, не дай Бог, сдаться монголам. Коротко помолившись в последний раз, казаки развернулись лицом к ордынцам и приняли неравный бой. Они сражались насмерть, а ордынцев было раз в десять больше, чем их, поэтому все лихие смельчаки сложили буйны головы там же, посреди алой степи. Только когда последний из русских перестал дышать, монголы смогли подойти к обозу и обнаружили, что он был пуст! Золотого коня нигде не было – ни под дерюгой, ни рядом, ни под кучей окровавленных тел.


Воины Орды так и не нашли коня, – поэтому родилась легенда, будто казаки сбросили его по пути в озеро или речушку, намереваясь вернуться за ним позднее. В этом предположении есть слишком много нестыковок. Во-первых, стали бы казаки топить драгоценного коня в Ахтубе? Наверное, нет, потому что найти его потом было бы почти невозможно. Значит, они должны были выбрать небольшой и приметный водоем. Ведь даже будучи готовым к смерти человек все равно надеется, что выживет и, конечно, разбогатеет. Особенно, если это – верующий в Божий промысел русский.
А что же – во-вторых? В то время, как и много веков спустя, в Волго-Ахтубинской пойме было немало озер и речек, но после строительства Волжской ГЭС вешние воды, стекавшие привычным руслом со всей России на ахтубинские плодородные поля, остановились за железными воротами плотины. Разливы измельчали, открыв любопытному глазу глубины илистого дна. К тому же, на останки древней Орды обрушились полчища кладоискателей, разметая по черепку, по камешку то, что оставалось и от великих столиц, и от павших в степи воителей. Даже если золотой конь мирно пролежал почти шесть веков в природном тайнике, в двадцатом веке его неизбежно должны были бы обнаружить. Но – не обнаружили.
Не более правдоподобна и легенда о втором золотом коне, которого казаки не успели или не смогли свалить с постамента и увезти с собой. Считается, что его положили в курган вместе с убитым ханом Мамаем, а курган этот находится где-то в приволжских степях, и якобы хан Мамай и после смерти стережет это сокровище. Но кто позволил бы отдать коня великого Батыя, основателя Золотой Орды, безродному половецкому темнику, неудачнику, проигравшему будущее монгольской расы, упустившему из неумелых рук светоч первенства, – который тотчас же подхватили вдохновенные и пылкие славяне? Нет, после поражения в Куликовской битве Мамай так и не сумел вернуть себе прежнюю власть, полученную только из-за междоусобиц и слабости законных наследников золотоордынского трона. На него почти сразу напал Тохтамыш, настоящий Чингизид, хотя и не прямой потомок Батыя, и Мамай бежал в Крым, в Феодосию, – за помощью к своим генуэзским кредиторам. Вот только расплачиваться с заморскими купцами ему было нечем, разве что собственной жизнью, – жизнью он и заплатил, умерев в 1380 году в Феодосии, или Кафе, от воровского удара ножом в спину. Похоронили его там же, недалеко от Кафы, и село, выросшее потом рядом с его погребальным курганом, долгое время неспроста называлось Шейх-Мамай. Да и Сарай-Берке никогда не был ставкой Мамая, половецкому хану лишь время от времени удавалось перевести свои войска за синюю границу Волги… нет, не имел он права на этого коня. Скорее, конь должен был принадлежать Тохтамышу, но, наверное, судьба их обоих треснула вместе с той каменной плитой, на которой было начертано магическое предназначение. Кто, когда и как отпустил коня на волю – неизвестно, но в 1395 году, когда войска Тимура разграбили и сожгли дотла столицу своевольного монгольского хана, золотого сокровища в ней не было.

Так и исчезли, растворились в смертях и битвах оба золотых коня Батыя. Правда, старожилы тех краев рассказывают, будто одного из них иногда можно увидеть в степи, особенно весной: скачет он, как летит, над кровавыми маками и жалобно, неприкаянно плачет – зовет то ли потерянного хозяина, то ли своего более удачливого брата.

4.     Развалины

 Царевское городище, остатки Сарая-Берке находятся между селами Маляевка и Царев на юго-востоке Волгоградской области. Бывшая столица Золотой Орды представляет собой обыкновенный кусок степи без каких-либо наземных строений.
Если Вы едите на автомобиле по дороге из Волгограда в Астрахань, по левому берегу Волги, вернее ее рукава Ахтубы, то после Ленинска, следующим населенным пунктом на пути будет село Маляевка, а за ней, через несколько километров вас ждет Сарай-Берке. Стела, извещающая Вас о том, что Вы находитесь возле памятника археологии, хорошо видна с дороги. 
Развалины Сарая-Берке (Нового сарая) вообще-то с четырех сторон отмечены стелами. Старые стелы украшали таблички из цветного металла, но современные последователи хромого Тимура давно их утащили. Теперь эти стелы стоят, как памятник современному вандализму. 
А если серьезно, то местоположение этих стел большого значения не имеет.
Тут вокруг на десять километров всюду был город. По сообщению первого официального исследователя городища: "...Остатки столицы Золотой Орды, обозначающиеся по левому берегу реки Ахтубы, раскиданы ныне в беспорядочной куче курганов и насыпей; в многообразных направлениях искусственных каналов, водохранилищ, озер и насыпных валов, окружавших Сарай; все это растянуто на двадцативерстном протяжении, от селения Пришиб до деревни Колобовщины ….
…. Но в самом большом и явственном положении рассыпаны остатки от речки Калкутты,... и лежат со включением города Царева,... на одиннадцативерстном пространстве...»
Таким образом, все пространство от Ленинскаявляется частью древнего Золотоордынского поселения. По-видимому, это была столица и ее пригороды, и жило здесь действительно, как сообщают современники, около ста тысяч жителей.
Это самые крупные развалины Золотоордынского города, из известных.
Многие задают вопрос – почему здесь же нет наземных сооружений. Где дворцы и мечети. Не могли же они сгореть полностью, не увез же их Тимур с собой.
На самом деле после разграбления города Тимуром, развалины дворцов и мечетей еще долго украшали берега Ахтубы.
Начиная с 16 века, строительный материал с развалин Сарая-Берке начали использовать для строительства русских крепостей. В частности Астраханский кремль строился и перестраивался из камня доставленного с Царицынского городища. На протяжении веков строения здесь разбирали, ломали и строительные материалы вывозились отсюда баржами.
Камни использовали и для обустройства близлежащих селений. Когда все вывезли, начали копать, «выламывать плиты из курганов» - сообщает А.В. Терещенко в отчете об археологических работах 1844 года.
По его словам, например для фундамента церкви в Цареве и строительных работ в Капустином Яру «разбирали торчащие еще по углам башни, и сломали тут какую-то «Мамаеву бабу», стоявшую на четырех ногах, потом, пробив в трех местах верхний пол, разобрали его и поломали трубы с фонтанами…» 
Терещенко встречал старожилов, которые помнили каменные стены «столь широкие и толстые, что по ним свободно можно было разъезжать на тройке…»
Разграбление города, начатое в 1396 году Тимуром, продолжалось непрерывно до средины девятнадцатого века. В поисках золота тут рылись непрерывно все, кто попадал сюда.
Регулярные официальные раскопки начались здесь с мая 1843 года.
И все-таки, как утверждают многие специалисты, из колоссальных богатств золотоордынской столицы из земли извлечена только малая часть. И 90% ценностей все еще находятся в земле!...
Рассказывают, что в середине девяностых, когда еще не было всяких Garrett и черные археологи не знали сюда дороги, местные пастухи сдавали невзрачные золотоордынские монеты на вес в скупку цветных металлов.

5.     Заключение

И в заключении хочу сказать, что историю не только страны, но и своего края, места, где ты родился мы обязаны знать и передавать другим поколениям.

И ещё…. Очень жаль, что не осталось ничего, только одна степь после разгрома нами, людьми, великого города Сарай – Берке, да и Сарай – Бату.

Информационные ресурсы.

1.     «Энциклопедия для детей всемирная история» том 1 Москва Аванта+ 1996г. 

2.     Новый Сарай- Википедия, ru.wikipedia.org 

3.     Сарай-Берке — статья из Большой советской энциклопедии. Историческая география Золотой Орды в XIII-XIV вв. — С. 111—112. 

4.     Золотая Орда и её падение. — М., Л.: Издательство АН СССР, 1950. 

5.     http://wordyou.ru/324436-pravitel-zolotoj-ordy-xan-berke-ne-ostavil-naslednika.html

6.     http://all-generals.ru/index.php?id=1760

7.     http://www.psciences.net/main/sciences/archeology/articles/zolkonibatyya.html

Краткое описание документа:

Проект по географии- краеведению " Исторические особенности заселения и освоения территории России". В проекте раскрывается роль великого города Сарай-Берке, как второй столицы Золотой Орды, рассказывается о великих правителях - полководцах того времени.

В бескрайней, ровной как стол степи по левую сторону Волги, на берегу Ахтубы, во времена могущества потомков Чингиз-хана находилась столица Золотой Орды- город Сарай-Берке. Монгольская империя была самая мощная и обширная держава своего времени. Только чудом перед ее натиском устояла Западная Европа