МБОУ «Средняя школа № 46»
Реферат по литературе
«Эхо войны»
(по повести Виктора Конецкого
«Кто смотрит на облака»)
Подготовили
ученицы 9А класса
Перфилова Ирина и
Шуварикова Екатерина
Руководитель
Соколова М.В.,
учитель русского языка
и литературы
Рязань – 2015
Содержание
1.
Вступление
-
3
2.
Глава 1. «Книги и война»
-
3 – 4
3.
Глава 2. «Кто смотрит на облака»
-
4
4.
Глава 3. «Биография»
-
4 – 5
5.
Глава 4. «Тамара»
-
5 – 7
6.
Глава 5. «У каждого был свой спаситель»
-
7 – 10
7.
Заключение
-
10 – 11
8.
Библиография
-
12
Война! Твой страшный след
Живёт в архивах пыльных,
В полотнищах побед
И в нашумевших фильмах.
Война! Твой горький след -
И в книгах, что на полках…
Н.Старшинов
Актуальность исследования: 2015 год в России объявлен Годом Литературы, это год 70-летия Победы.
Цель исследования: изучение творчества писателя с точки зрения неповторимой индивидуальности, раскрытие подвига советских людей в трудные годы блокады Ленинграда.
Задачи:
—знакомство с жизнью и творчеством В.Конецкого;
— изучение, анализ и осмысление произведения В.Конецкого «Кто смотрит на облака»;
— особенности художественного решения и видения темы Великой Отечественной войны в произведении.
Объект изучения: биография В. Конецкого, его статьи и воспоминания, произведение «Кто смотрит на облака»
Вступление
Блокада… Это страшное слово. Это голод, холод, смерть, слезы, страдания. Это - последнее пожатие руки, последние слова прощания, поцелуй, последний взгляд дорогого человека…
Наш реферат посвящен книге В.Конецкого «Кто смотрит на облака», которая рассказывает о людях осажденного фашистами Ленинграда, о героизме его жителей, оставшихся в нечеловеческих условиях блокады настоящими людьми, преданными Родине.
-
Блокада – далеко как это слово
От наших с вами мирных светлых дней.
Произношу его и вижу снова
Голодных, умирающих детей.
Как запустели целые кварталы
И как трамваи вмерзли на пути.
И матерей, которые не в силах
Своих детей на кладбище нести.
Летопись Великой Отечественной. В ней особое место занимает героическая оборона Ленинграда, который 900 дней находился в кольце вражеской блокады. На долю его жителей выпали неимоверные лишения и трудности. Они жили под постоянными бомбежками и обстрелами, мерзли, умирали от голода. Жизнь ленинградцев во время блокады – каждодневный подвиг.
Что же помогло людям выжить в эти тяжелые годы? Главным помощником ленинградцев в борьбе за жизнь была надежда и еще письма и книги.
Глава 1. «Книги и война»
Виктор Конецкий говорил: «Самое загадочное для меня существо— человек нечитающий». В блокадном Ленинграде спасали книги. Как только дети начинали плакать, мама брала в руки книгу и начинала читать, чтобы хоть как-то отвлечь и детей, и себя от мыслей о еде.
Вот как об этом вспоминает Виктор Конецкий:
В бомбоубежище, в замерзшем городе я читал журналы с красными обложками «Мир приключений». И рассказы из этих журналов я помню лучше, чем блокаду. Быть может, потому, что ее я вспоминать не люблю.
Героиня романа Виктора Конецкого «Кто смотрит на облака»— «не успевшая повзрослеть от несчастий» Тамара— читала в бомбоубежище во время воздушных тревог «Хижину дяди Тома».
По мере того как голод увеличивался, морозы усиливались, безнадежность в душе Тамары росла. Она понимала, что слабеет и что может умереть скоро, но не пугалась этого, потому что не успела повзрослеть от несчастий. И когда во время воздушных тревог она читала Кате «Хижину дяди Тома», то плакала с ней вместе.
А пожилые люди, которым она приносит письмо с фронта— «Пир» Платона.
Старик взял книгу и стал читать, как будто письмо уже больше не интересовало его. Старик сидел в большом кресле, закутанный одеялом. Его ноги, обернутые ковровой дорожкой, стояли на подставочке. Тамара прочитала название: «Пир».
— Нельзя читать о еде, — сказала Тамара старику.
— Почему ты думаешь, что я читаю о еде? — спросил он.
— Там пируют? Там идет пир, да? Брат Анны Николаевны все читал книгу о вкусной и здоровой пище и умер.
— Нет, здесь нет о пище. Сытые люди редко писали о еде в книгах, девушка, — сказал старик, откладывая книгу. — Это книга о любви. Платон утверждает, что самое ценное на свете не вещи и символы их, а связи между всеми вещами мира. Всю жизнь он искал главную связь. И сказал, что нашел ее в любви.
-
В блокадных днях
Мы так и не узнали:
Меж юностью и детством
Где черта…
Юрий Воронов
Глава 2. «Кто смотрит на облака»
«Кто смотрит на облака» – повесть известного российского писателя Виктора Конецкого. В книгу входят 10 самостоятельных новелл, условно связанных общими героями. В главе «Тамара» речь идет о судьбе 15- летней девочки, которая невольно оказывается перед необходимостью того или иного выбора в критической жизненной ситуации. Проверка человека на деле, в сложных ситуациях — это мотив, пронизывающий творчество Конецкого; он пробуждает сочувствие читателя скорее постановкой вопросов, чем их разрешением. Для прозы В. Конецкого характерно воспроизведение мыслей одинокого человека, с частыми отступлениями в прошлое, многие истории построены как «спор героев с самим собой.
Глава 3. «Биография»
У Виктора Конецкого две профессии. Он моряк и он писатель. И соответственно две биографии: одна морская, служебная, другая – литературная. Обе интересны и богаты. Виктор Викторович Конецкий родился в Ленинграде. Летом 1941 года он с матерью и братом находился на Украине, где и встретил начало Великой Отечественной войны. В августе Конецкие смогли добраться до Ленинграда, а потом вокруг города сомкнулось кольцо окружения. Самую тяжёлую зиму 1941—1942 они провели в блокадном Ленинграде. В марте 1942 Конецкие были эвакуированы по льду Ладожского озера на Большую Землю.
Виктор Конецкий - автор более пятидесяти литературных произведений, многие из экранизированы. Вам, наверное, знакомы такие фильмы: «Ещё раз о войне», «Хлеб на воде», «Тридцать три», «Путь к причалу», «Полосатый рейс». За свою литературную и морскую работу Виктор Конецкий был награждён двумя орденами «Знак Почета», орденом «Трудового Красного Знамени», орденом «За заслуги перед Отечеством», Знаком Чести «Серебряный Крест Георгиевского Союза».
Виктор Конецкий скончался после тяжелой болезни 30 марта 2002 года.
Имя Виктора Конецкого занесено в Листы Памяти «Золотой Книги Санкт-Петербурга».
Виктор Викторович вспоминать блокаду не любил. Но память возвращала и возвращала его в те дни, кажется, помимо его воли.
Из воспоминаний В.Конецкого:
Забудьте об электричестве! Вместо него коптилки. Выкиньте из головы отопление: никакого отопления! Буржуйка – и только-то.
Брали бак, к нему приваривали или прикрепляли трубу, которую высовывали в форточку. И всё, тепло. Так жили.
Жгли всё, что горит. Я отлично помню, у нас была большущая картина «Сирень». Это полотно с пышным букетом мы кромсали ножницами и кормили им нашу буржуйку.
Думали только о еде, больше ни о чём. Взрывов или стрельбы уже не боялись, всё это для нас было уже на втором плане.
Сколько лет прошло! Почему я так мало написал о блокаде? О ней очень тяжело писать, поймите».
Глава 4. «Тамара»
Мы остановимся на фрагменте книги В. Конецкого «Кто смотрит на облака», в котором описан всего лишь один день из жизни пятнадцатилетней девочки Тамары, оказавшейся в блокадном Ленинграде.
Тамара Яременко, пятнадцати лет, потерявшая мать во время бомбардировки Нежина, добралась до Ленинграда к тетке по отцу.
Тетку Анну Николаевну она никогда раньше не видела, и отношения у них сложились тяжелые. Анна Николаевна хотела спасти от гибели десятилетнюю дочь Катю, ради нее шла на любые жертвы, а Тамара, свалившаяся на голову в самое страшное время, вынуждала к заботам о себе.
Но Тамаре некуда было ехать. Да и Ленинград был окружен. Ранним утром четвертого января сорок второго года Тамара стояла в очереди к булочной на площади Труда.
В тексте много деталей, в которых воплощаются мотивы жизни – смерти.
В описании города, который «как будто… стоял на дне мертвого моря», встречаются приметы обездвиженности (холод как символическая смерть):
«…замерзшие троллейбусы…», «замерзшие часы», на шляпках гвоздей нарос иней, голод увеличивался – усиливались морозы. Хотя монолог Тамары и путаный, но переходы от мыслей о смерти к мыслям о жизни прослеживаются четко
«Небо уже фиолетовое, — думала она. — Скоро откроют дверь. Добавок, если он будет маленький, я съем. Прижму его языком к зубам и буду держать. Из него пойдет сок. В нем много сока, особенно в корке, хотя она и твердая. А о морозе лучше не думать. Если долго что-нибудь терпеть, уже ничего и не замечаешь. В таком небе мороз еще больше, чем на земле, и летчикам, наверное, еще хуже, чем нам. Если сейчас не откроют дверь, я закричу. Я совсем, совсем уже не могу. Почему, когда людям плохо, морозы совсем фиолетовые?
Отсутствие звука также является опознавательной деталью «смерти»: «Простор площади волнился сугробами. Между сугробами извивалась очередь в булочную. С крыш курилась снежная пыль. И все это было беззвучно». Все делается тихо. Очередь огромна, но беззвучна. Город хранит оцепенение, кругом оцепенелая тишина. Очередь избивала подростка беззвучно, так же тихо вернулась на место, и в булочной все приглушенно, как в храме.
Мотив жизни проявляется в следующих деталях: движение и тепло. Так, например, даже неодушевленный предмет воспринимается Тамарой как нечто живое, потому что он движется и от него веет теплом: «Машина с надписью „Почта“. Живая машина, от нее сзади летит теплый дымок». «А у старушки уже не идет пар изо рта. Зря она села на тумбу… А бабушка замерзла».
В булочной, там, где дают хлеб (еда – мотив жизни), «слышался глухой топот от переминания многих ног по простывшему полу». Здесь же, в булочной, «пар от дыхания витал над огоньками коптилок». Даже звук разорвавшегося снаряда «среди оцепенелой тишины прозвучал, как нечто живое».
Холод физический обусловливает внутреннее оцепенение людей, безразличие к другим и к себе. Ремесленник «прислонился к стене, глаза его полузакрылись, как у спящей птицы, синее лицо не выражало ничего». Можно обратить внимание и на морщинистое лицо ремесленника, и костлявые пальцы, а ведь ему только 15 лет. Люди в очереди безразличны к мольбам ремесленника.
«Ремесленник открыл глаза и сказал шепотом:
— Граждане, я вчера здесь, в булочной, карточки потерял, пустите, граждане, не вру, граждане, помираю.
Никто ему не ответил.
Это не злоба, не черствость людей, а, скорее, безразличие ко всему, от чего не зависит их собственное выживание.
«Если карточки потерял, зачем тебе в булочную, — думала Тамара. — Нет, ты не двигайся, ничего у тебя не выйдет. Я тебе не верю. А может быть, я тебе верю, но лучше мне тебе не верить. Это так страшно — потерять карточки. Лучше пускай бомба упадет прямо в кровать».
Тамара получила хлеб на один день, потому что на завтра не давали. Норма могла вот-вот измениться. Она открыла ногой дверь из булочной. Ремесленник толкнул Тамару, прыгнул на нее, вырвал хлеб, закусил его и скорчился на снегу, поджимая коленки к самой голове.
Лишившись хлеба, Тамара безразлична к своей судьбе. «Анна Николаевна мне не поверит, – подумала она с безразличием…»
«Я не стану будить их, — решила Тамара. — Я оставлю свою карточку, чемодан и туфли. Завтра они получат и мои сто двадцать пять грамм. А я куда-нибудь пойду. Хорошо, что вы спите, Анна Николаевна. Прощай, Катя. Если бы можно было сделать, чтобы не было сегодня и сейчас… Но это никак нельзя. Вот, я взяла только кольцо. Мама сказала носить его всегда. Оно не золотое, Анна Николаевна, оно серебряное с позолотой. За него не дадут и крошки хлеба, честное слово».
Глава 5. «У каждого был свой спаситель»
«У каждого был свой спаситель». Абсолютно точно.
Любой блокадник вам скажет, что выжил потому, что пришел дядя Ваня, девушка из ПВО, племянник Саша, баба Мария, и т. д. и т. п. И вот этот дядя, девушка, старушка пришли и растопили печурку именно в тот момент, когда…
Из воспоминаний В.Конецкого:
В каждой семье есть такая то ли легенда, то ли истинная правда. И в нашей семье есть.
Пришел муж детской материнской подруги Робушка, полный доходяга, опухший, потерявший человеческий облик, сказал, что знает человека, который должен дать за драгоценность сливочное масло. У матери было или кольцо, или брошь — какая-то семейная реликвия. Она отдала это Робушке, хотя он был очень плох, то есть в том находился состоянии, когда на его мораль или там нравственность уже вроде и нельзя было надеяться. И на следующий день он притащился с бруском сливочного масла — наверное, граммов на восемьсот. Мы смотрели на это настоящее масло в таком фантастическом количестве и плакали.
И вот мать начала нам с братом давать его лизать два раза в день.
Мать была очень волевая, сильная до беспощадности женщина.
И мы выжили, и Робушка, который, конечно, умер через несколько дней и могилы которого мы, конечно, не знаем, есть наш Спаситель.
…Арка почтамта, замерзшие часы. Черные матросы из патруля с автоматами на груди. Машина с надписью: «Почта». Живая машина, от нее сзади летит теплый дымок. Тамара толкнулась в высокие двери почтамта.
— Нашла место спать! — громко сказал кто-то. — От какого райкома?
Человек был высокий, в белом полушубке, один рукав засунут под ремень.
— Я приезжая, я тут не помешаю, честное слово. Я карточки потеряла, — сказала Тамара.
Читатель вместе с Тамарой не удивляется словам Однорукого, выталкивающего девочку из здания почтамта.
«Безобразие… Распущенность. Секли тебя мало в раннем детстве».
Именно он и становится спасителем девочки. В его словах снова слышны мотивы «жизни/тепла/надежды».
«Вставай! Нам надо идти, слышишь? Здесь близко у меня есть великолепный угол, и там горит печь, и клей варится уже третий час… Шагай, шагай… Ты не такая дохлая, как думаешь. В тебе полно жизни. Я тебя отогрею и пошлю работать. Ты пойдешь разносить корреспонденцию».
Ты варила клей? Видишь, он кипит бурно, а пена не выделяется. Будем снимать? Теперь я выставлю варево на мороз, и через пять минут будем его глотать.
— Не ставьте за дверь, дяденька, — сказала Тамара. — Унесут коты.
— Начатки логического мышления к тебе уже вернулись, — сказал однорукий. — Теперь осталось вернуть память: последнего кота здесь съели месяца два назад. И не пей холодной воды после моего студня. Кипяточком побалуемся, а холодного не вздумай пить. И учти, пить будет хотеться здорово.
Он принес студень и вывалил его из кастрюльки на тарелку, посолил и разрезал вилкой на доли. Это был прекрасный студень. Он был вкуснее всего на свете, хотя в нем вообще не было ни вкуса, ни запаха. И жевать его было совсем нельзя: он сразу проскальзывал в горло. Потом они напились кипятку.
Однорукий, спасший Тамару от верной смерти, устраивает ее работать почтальоном. С образом почты связаны детали (движение, тепло), в которых воплощен мотив жизни. Почта и символически, и в прямом смысле слова становится спасением Тамары: там она спасается от холода, встречает Однорукого, получает работу – разносить письма, а значит и получает рабочую карточку.
Однорукий, отдавая Тамаре корреспонденцию, говорит:
— Если ты бросишь сумку или письма, то станешь подлецом и умрешь подлецом. Если ты разнесешь их по адресам, комсомол будет гордиться тобой. И она ощутила тяжесть почтовой сумки на своем плече и решила, что если есть Бог, то он хороший.
Тамара разнесла одиннадцать писем, но ни разу на стук не открыли, и она оставляла письма в почтовом ящике или подсовывала под дверь. В доме восемнадцать она поднялась на четвертый этаж. «Здесь живут, — решила Тамара. — Они еще не умерли и не уехали. Если письмо хорошее, они могут дать мне чего-нибудь. Пускай письмо будет хорошее. И пускай у них будет тепло.
— Нужно выжить назло немцам, — сказала Анна Сергеевна. — Вот ты принесла письмо, и мы протянем лишнюю неделю.
Дверь двадцать второй квартиры была распахнута настежь. В комнате на полу, привалившись спиной к креслу, лежала женщина. Она перестала кричать, когда увидела Тамару, и тихо спросила:
— Ты — ангел?
— Я принесла письмо, — сказала Тамара.
Женщина глядела в потолок мертвыми глазами. Чтобы громко не зарыдать, Тамара закусила варежку. Она не дышала, пока не спустилась во двор.— И больше я никуда, никуда не пойду. И больше я не хочу жить!»
Но ленинградцы выжили, выстояли, победили.
Блокады нет...
Уже давно напрасно
Напоминает надписью стена
О том,
Что «наиболее опасна
При артобстреле эта сторона».
Обстрел
Покоя больше не нарушит,
Сирены
По ночам не голосят...
Блокады нет.
Но след блокадный
В душах –
Как тот
Неразорвавшийся снаряд.
Юрий Воронов
Заключение
Помните слова героя фильма Станислава Говорухина «Место встречи изменить нельзя» по роману Братьев Вайнеров «Эра милосердия»:
«Мы пережили самую страшную в человеческой истории войну, и понадобятся годы, а может быть, десятилетия, чтобы залечить, изгладить ее материальные и моральные последствия… И кто знает, может быть, сейчас в бедности, крови и насилии занимается у нас радостная заря великой человеческой эпохи — Эры Милосердия, в расцвете которой мы все сможем искренне ощутить себя друзьями, товарищами и братьями…»
А ведь мы все хотим жить в эру милосердия, кто сознательно, а кто бессознательно – но все. Мы хотим любви и понимания, тепла и единения. Это и есть мечта об Эре милосердия.
Библиография
Автобиография; Архисчастливый писатель; На полчаса без хвоста: Рассказы // Мансарда. 1996. Вып. 1. С. 3–6.; То же. — Загл.: Как Уильям Сароян спасался от КГБ в моем гальюне // Комс. правда. 1996. 31 авг. С. 4.
Виктор Конецкий — автобиографические заметки // Вестн. СПб. ПЕН-клуба. 1999. № 6. С. 13.
«Виктор Конецкий: “Чтобы поняли”» / / Невское время. 2001. 8 сентября Встреча с Виктором Конецким / Беседу вел И. Щитинский //
Герман Ю., Довлатова М. О молодых ленинградских писателях // Ленингр. правда. 1955. 21 авг. С. 3. Здесь: Первое упоминание о В. Конецком в печати.
Говорит и показывает Москва. 1977. 12–13 сент. С. 11.Еще о войне: Рассказ // Рассказы ленинградских писателей. Л.: Лениздат, 1981. С. 374–392.Завтрашние заботы;
Интернет-источники Кто смотрит на облака: Повесть. М.; Л.: Сов. писатель, 1967. 347 с.
Кто смотрит на облака; Путевые портреты с морским пейзажем (С послесл. от изд-ва). Л.: Лениздат, 1979. 576 с.: 1 л. портр. (Повести ленингр. писателей).
Начало конца комедии: Повести и рассказы / Предисл. авт. М.: Современник, 1978. 367 с. (Новинки «Современника»).
Режиссеры и сценаристы: Рассказ // Георгий Данелия. М.: Искусство, 1982. С. 152–160.
Т. 2: Кто смотрит на облака: Повести. 2001. 471 с., 1 л. портр.
Тамара: Рассказ // Парус. М., 1982. С. 10–24.
Оставьте свой комментарий
Авторизуйтесь, чтобы задавать вопросы.