Сценарий спектакля
«Я еще не хочу умирать»
Левая часть сцены:
уголок ленинградской квартиры, в углу печь-буржуйка. Светомаскировка. Правая
часть сцены: конструкция-«лестница», закрытая темной тканью.
Сцена
1. Пролог.
Рассказчик 1:
Нет, мы не станем памяти
перечить
И, вспомним дни
далекие, когда
Упала нам на
слабенькие плечи
Огромная,
недетская беда.
Была зима и
жесткой и метельной,
Была судьба у всех
людей одна.
У нас и детства не
было отдельно,
А были вместе –
детство и война.
Рассказчик 2:
Это история о
детях военной поры. О маленьких жителях города Ленинграда. Часто они даже не
понимали, что происходит вокруг: почему за окном рвутся снаряды, почему так
страшно воет сирена, почему рядом больше нет отца, и почему все время хочется
есть ...Много совсем недетских «Почему?»…
Но они держались, держались
до конца, пройдя через весь этот ужас, который взрослые назовут страшным,
черным словом - Блокада.
Рассказчик 1:
Опять война, опять
Блокада, —
А может, нам о них
забыть?
Я слышу иногда:
«Не надо,
Не надо раны
бередить.
И может
показаться: пра́вы
И убедительны
слова.
Но даже если это
правда,
Такая правда не
права́!
Сцена
2 «Сентябрь 1941»
* На сцену быстро
входит Мама. В одной руке у нее маленькая в кофточка. Садиться на ступеньку
лестницы, на которой лежит детский чемоданчик.
Мама:
(громко) Таня! Таня!! Ты не видела Шурочкину кофточку? Которую мы с
папой на Первомайские праздники покупали… (копается в чемодане)
*выходит Таня
Таня:
(берет в кофточку с колен матери) Мама, вот Шуркина кофта. Ну что же ты?
Мама: Действительно
(утыкается лицом в кофточку)..
Таня: Мама,
не плачь. Она ведь не одна едет - весь садик в Волхов эвакуируют! Вот скоро
война кончиться и мы с тобой поедем и заберем Шурку!
Мама: Таня,
Таня! Как же ты не понимаешь - фашисты уже у Ладожского озера, они уже бомбят
Ленинград! Война, дочка, скоро не закончиться - наши войска пока отступают.
Таня: Ну
вот! А в эвакуации безопасно! Шурка и так плачет постоянно - боится взрывов.
Мама, ты подумай!
Мама:
(решительно бросает кофточку в чемодан, закрывает его) Я уже подумала,
Таня! Мы останемся в Ленинграде все вместе - ты, я и Шурка. Кончится же
однажды война, вернется папа…
Таня: И
будем мы опять жить одной дружной семьей!
*Таня уходит за
кулисы с чемоданом.
Сцена
3 « Декабрь 1941»
Рассказчик 2:
8 сентября 1941 года немцы замкнули кольцо окружения вокруг Ленинграда. Гитлер
отдал приказ: «Ленинград должен умереть голодной смертью!». Началась блокада.
Хлеб жителям раздавали по карточкам, норма его составляла - 350 грамм в день
на взрослого, 200 грамм - на ребенка. Но и она постоянно уменьшалась…
Фонограмма -
Ленинградский метроном
Рассказчик 1:
Вместо супа -
бурда из столярного клея,
Вместо чая -
заварка сосновой хвои.
Это б все ничего,
только руки немеют,
Только ноги
становятся вдруг не твои.
Только сердце
внезапно сожмется, как ежик,
И глухие удары
пойдут невпопад..
Сердце! Надо
стучать, если даже не можешь.
Не смолкай! Ведь
на наших сердцах - Ленинград.
Бейся, сердце!
Стучи, несмотря на усталость,
Слышишь, город
клянется, что враг не пройдет!
…Сотый день
догорал. Как потом оказалось,
Впереди оставалось
еще восемьсот.
*Таня выводит на
сцену Шурочку, усаживает рисовать за стол
Таня: Вот
сиди у «буржуйки», рисуй.
Шурочка:
(рисует) А почему печку назвали буржуйка? Потому что ее буржуи придумали?
Таня: Потому
что жрет дров много, а толку от нее мало. Как и от буржуев-врагов мирового
пролетариата!
Шурочка: Таня!
А ты чего больше боишься - Гитлера или крыс? Я - крыс. Их теперь стало так
много..
Таня: Я
больше всего боюсь карточки хлебные потерять. Тогда нам всем, Шурка, будет
полный капут. Месяц без еды мы точно не продержимся!
Шурочка: Не
продержимся. Я вот все время есть хочу. Витька с третьего этажа сказал, что его
мама может варить студень из столярного клея. Жаль, что у нас клея нет!
Таня: (ставит
кружку на стол)
Ты, Шурочка,
кипяточку попей, все меньше о еде думать будешь!
*Входит мама в
валенках, встряхивает платок от «снега», подходит к столу, кладет на него
сверток
Таня: Мама
пришла!!
Мама:
(устало садится на стул) Как вы тут?
* Шурочка подходит
к ней с рисунком
Шурочка: Смотри,
что я нарисовала!
Мама:
(крутит рисунок) Ничего не пойму. Что это за черные каракули, а
посередине белый кругляш в крапинку?
Шурочка:
(объясняет на рисунке) Черное-это война. А белое-это булка!.. Я просто
больше ни о чем другом думать не могу. А у тебя ничего нет поесть?
Случайно-преслучайно?
Мама: Случайно
- преслучайно есть! Вот!
*разворачивает
сверток - в нем две маленькие картофелины
Мама: (гладит
Шуру по голове) Ешьте детки - это вам подарок от зайчика.
*Шурочка жадно
накидывается на еду
Таня: Какой
зайчик, мама? Я уже не маленькая. Опять свой паек с фабрики нам принесла?
Мама: Я
ела, Таня, ела. Это вам.
Таня:
(делит свою картофелину пополам) Тогда пополам, иначе есть не буду! И не
спорь со мной!
*едят молча
картошку
Сцена
4 «За хлебом»
*Заходит
соседка-Софья Константиновна, к груди прижимает сумочку. Таня уводит Шуру,
возвращается.
Софья
Константиновна: (к матери, тараторит)
Здравствуй, Наталья Васильевна. Я там, у булошной очередь вам заняла - всех
предупредила, что сейчас придет девочка в красном пальто, хорошенькая такая.
Таня: У
меня пальто синего цвета, Софья Константиновна!
Софья
Константиновна: Правда? Ну, не важно, Танечка. Ты
будешь стоять за женщиной в чёрном пальто до пят. И с опущенными ушами.
Таня: У
неё уши опущенные?
Софья
Константиновна: Уши опущены у мужской шапки, которая
на женщине.
*Таня уходит за
кулисы, возвращается с одеждой и карточками
Софья
Константиновна: (к матери) А может быть, это
не дама, а мужчина? Люди стали странным образом на себя не похожи. Многие ходят
немытыми.
Мама: Откуда
же мытыми то быть? Воду отключили еще в ноябре. А с реки в ведре много не
принесешь.
Софья
Константиновна: На её ногах фетровые ботики. Но дама
почему-то в саже, ботики тоже. Может, у неё «буржуйка» коптит? Или она фугасные
бомбы на крыше во время налета гасит? Вот и измазалась!
Мама: Таня,
иди уже!
Софья
Константиновна: Будь осторожна, деточка. Сегодня
какой-то мальчишка прямо на моих глазах вырвал у девчонки хлеб - несла,
растяпа, в руках, неспрятанным.
Мама: Как
вырвал?
Софья
Константиновна: А вот так! Тут же запихал его весь в
рот. Он меня буквально чуть не уронил в снег.
Мама: И
никто не задержал?
Софья
Константиновна: А кто? Я должна задержать?! Мне
больше всех надо? Вы меня удивляете, милочка! Может быть, его за углом дружки
ждут? А у меня в сумочке лежит паёк.
Таня: А
девочка что?
Софья
Константиновна: Она стоит, как пень и глазами
хлопает. Люди поохали и разошлись.
Мама: Бедная
девочка! Она же теперь умрет.
Софья
Константиновна: Умрет, конечно. В городе вон всех
собак и кошек переели.
* Таня уходит.
Соседка замечает платье
Софья
Константиновна: Что я вижу? Это же ваше любимое
платье!!
Мама: Завтра
хочу сходить на базар, попробую поменять на что-нибудь съедобное.
Софья
Константиновна: Фи!!!! Вам, Наталья Васильевна, не
жаль менять такую красоту на кусок полусгнившей свеклы?
Мама: Мне,
Софья Константиновна, детей кормить надо. Вот кончится война, вернется Коля с
фронта, тогда и будем наряжаться.
*забирает платье у
соседки
Софья
Константиновна: Надо бодриться, не веселить печалью
наших врагов. Лично я не могу решиться дивные вещи отдавать за невесть что!
Ладно, заболталась я с вами, пойду.
*уходит. Мама
собирает посуду со стола, тоже уходит
Рассказчик 1: В
первую, самую страшную блокадную зиму 41-42 года, в городе умерло около 780
тысяч человек. В первую очередь погибали старики, дети. И чаще всего-от голода…
Сцена
5 «Карточки»
*Выходит Таня в
зимней одежде. Присаживается на ступеньки лестницы. Замечает что-то на земле,
наклоняется и поднимает потерянные кем-то карточки. Достает свои, сравнивает.
Таня: Хлебные
карточки!!! Рабочие! Еще целые. 350 граммов хлеба в день!!! Ой…
Кто-то потерял,
бедолага!
*Залезает повыше
на ступеньки, оглядывает вокруг. Появляется Юрка.
Таня быстро прячет
карточки в карман
Юрка: Танька,
глупая, в сосульку превратишься! Сейчас фашист прилетит и бомбу тебе прямо на
макушку ка-а-а-к сбросит! (садиться на нижнюю ступеньку)
Танька:
(растерянно) Это ты дурак, Юрка. А я где хочу, там и стою! Может у меня
тут дела?
Юрка: Де-ла-а?
Может, тебе по шее дать, чтоб в башке прояснилось? Иди отсюда, а то как дам!
Таня:
(быстро спускается на сцену, стоит перед Юркой, уперев руки в бока)
Это не твой дом!
Вот. Человек может стоять, где захочет. Вот
Юрка:
(примирительно) Да ладно, ладно, что завелась?
Таня: (придумывает
на ходу)
У меня, видишь,
сумка в снег свалилась. Вот чищу.
*садится на
ступеньку рядом с Юркой, старательно отряхивает чистую сумку.
Таня:
(осторожно) Юрка, а твоя мама получает рабочую или иждивенческую
карточку?
Юрка: А
что это ты спрашиваешь?
Таня:
(преувеличенно равнодушно) Я просто так спросила.
Юрка: А
знаешь, по законам военного времени нельзя ни про что выспрашивать. Я-то знаю,
что ты не шпионка. А другие? Как они посмотрят, что их нагло выспрашивают?
Таня: Я
же не про военные тайны! Я про хлеб. Ты сегодня ходил хлеб получать?
Юрка:
(грустно) Хм. Сегодняшнюю норму хлеба я ещё вчера съел. Мать на работе кормят.
(агрессивно) Тебе какое дело?
Таня: А
у матери твоей иждивенческая карточка?
Юрка: Ты,
Танька, или идиотка, или что-то скрываешь!
Таня: Да
ничего я не скрываю! Вот что же ты будешь есть, если съел завтрашний хлеб?
Сухари у вас есть?
Юрка:
(замялся) Ну..Есть. Немного. Я на фронт бы убежал, но как бабушку
оставить? Она слабая совсем… Ворчит все время: «Кому влетело в башку, что
немощной старушке и подростку надо давать хлеба поровну? Хотят угробить
будущее страны!» И мне половину своей пайки подсовывает.
Таня: И
ты берешь?
Юрка: Беру,
Тань, беру… Есть очень хочется. Эх! Сбежать бы на войну! Сиди себе в окопе,
стреляй фашистов. Знаешь, сколько бы я фрицев мог прикончить?! Ты куда идёшь?
Таня: В
булочную. Только хлеба, наверное, сегодня уже не будет.
*Юрка вздохнул,
пригорюнился
Таня: (неожиданно)
Юрка, а ты подвал под нашим домом знаешь?
Юрка: Я
все подвалы в нашем доме знаю. Чего спрашиваешь?
Таня: (самозабвенно
врет) В подвале лежит банка с конфетками монпансье. Я своими глазами
видела, как Алька-Барбос из пятой квартиры уронил её туда. Начал он её
открывать, а она как вырвется из рук — и прямо по ступенькам в подвал
загремела. Алька-Барбос запыхтел, хотел лезть в подвал, но струсил. Его мать
тоже не полезла, дала ему по шее, и дело с концом. А монпансье такое вкусное!
Можно одну конфетку облизывать целый день. А там полная банка!!!
Юрка: Её
давно крысы съели.
Таня: Она
железная. Крысы разве железо прокусывают?
Юрка:
(солидно) Дура ты, Танька! Надо же такое придумать - монпансье в
подвале! Ты бы еще сказала, что булка с маслом там с осени лежит! Дурочка.
Таня: Ну,
не хочешь, не верь! Сам дурак!
* показывает Юрке
язык, уходит, размахивая сумкой
Сцена
6 «Котька и Колька»
*Появляются Коля и
Котька. У Коли в руках санки.
Юрка: Эй,
мелюзга! Куда это вы с санками собрались?
Котька: Кататься!
Юрка:
(подскакивает к ним, хватает за шивороты) Эй, ври, да не заливай! Кто
сейчас с горки катается?
Колька:
(вырывается) Что пристал?! Дела у нас!
Юрка: Ага,
дела.. (жалобно) А вы не за едой случайно едете? Ну, там, склад какой
разбомбило или магазин?
Колька: Ты,
кроме еды, о чем-нибудь думать можешь?
Юрка: А
вы можете?!
Котька:
(присаживается на ступеньки) Можем! Расскажи ему, Колька, все равно не
отвяжется. А мы опоздаем!
Колька: Ну,
слушай, прилипала! Мамка наша на Васильевском острове работает, это километров
за пять отсюда. А трамваи уже с лета не ходят.
Юрка: Ну.
И что?
Котька: И
то! Она по два часа на дорогу тратит! Домой приходит совсем уставшая, ноги
распухшие, час сидит, как неживая.
Коля: И
вот мы с Котькой придумали - какой день уже ходим ее встречать с санками -
пусть хоть обратно будет не идти, а ехать!
Юрка: Ничего
себе! А что мать?
Котька:
(усмехнулся) Первый раз, когда нас увидела на Васильевском, чуть по шее
не дала. Да сил не было. А Колька так строго ей: «Садись! Будем тебя возить.
Мужики мы или нет?»
Колька:
(засмущался) А кто о ней позаботиться, если не мы? Папка на войне погиб
еще в июне.
Юрка: Ну,
вы молодцы, мелюзга..
Коля: Не,
ну все-таки обманула нас. Два раза. Другим путем пошла с работы, через мост
Строителей.
Юрка: А
вы что?
Коля: Мы
разделились - я дежурил на Строителя, а Котька - на улице Тучкова.
Котька: Она
даже испугалась, когда меня одного с санками увидела - думала что Колька в
бомбежке погиб.
Коля: Ладно,
пора, Бывай, Юрка!
Юрка: Пока,
мелюз..мужики!
*жмет им руки.
расходятся
Сцена
7 «Месяц жизни»
*Юрка присел на
ступеньки лестницы, закутался поплотнее в пальтишко. Появляется Таня.
Таня: Ты
что, Юрка, до сих пор тут сидишь?
Юрка: Танька,
а у тебя санки дома есть?
Таня: Есть.
(подозрительно) А зачем тебе?
Юрка: Мамку
в морг отвезти. Семеныч, дворник, пообещал помочь на улицу вынести.
Таня:
(тихо садится на ступеньку) Ох! Когда она…умерла?
Юрка: Три
дня назад. Там, в своей комнате и лежит.
Таня: Как
в комнате?
Юрка:
(обреченно) Там все окна давно уже выбиты, снег кругом.. Остались мы с
бабкой теперь без довольствия - у нее иждивенческая карточка на 200 грамм
хлеба в день, и у меня детская. А я уже сегодняшний хлеб вчера съел.
Таня: Ты
говорил, что сухари у вас есть..
Юрка: Какие
сухари?! Я весь хлеб до крошки съедаю. За один раз! Нет терпения на три части
делить - завтрак, обед, ужин.
Таня:
(садится рядом, трогает его за плечо) Как же вы теперь, Юра?
Юрка:
(горько) Да никак, Тань.. Нас с бабкой и вывозить будет некому. (встает)
Санки дашь?
Таня:
(тихо) Дам. И санки дам, Юрка, и..вот это..
*достает из
кармана найденные карточки, протягивает Юрке
Юрка:
(растерянно) Это что? Ты что это? Это как?!
Таня:
Нашла я их вот здесь, когда в булочную шла. Если бы ты раньше меня здесь был,
то ты бы их нашел. Бери, Юрка!
Юрка:
(осторожно берет карточки) Ты знаешь, что это такое, Танька?!
Таня:
Карточки. Рабочие. На целый месяц.
Юрка:
Это месяц жизни, Танька.. Для меня и бабули моей. (отворачивается, смахивает
слезы)
Таня: Идем,
Юра, я тебе саночки дам. Отвезешь тетю Валю в морг.
*уходят
Сцена
8 « Декабрь 1942»
Рассказчик 2:
К лету 42-го года вокруг Ленинграда немцы развернули огромное количество
артиллерийских батарей. Все попытки советской армии прорвать блокаду
заканчиваются неудачей.
Декабрь 42-го. До
окончания блокады оставалось 13 месяцев.
Рассказчик 1:
Наш город в снег
до пояса закопан.
И если с крыш на
город посмотреть,
То улицы похожи на
окопы,
В которых побывать
успела смерть…
Но в то, что умер
город наш, - не верьте!
Нас не согнут
отчаянье и страх.
Мы знаем от людей,
сражённых смертью,
Что означает:
«Смертью смерть поправ».
Мы знаем: клятвы
говорить непросто.
И если в Ленинград
ворвётся враг,
Мы разорвём
последнюю из простынь
Лишь на бинты, но
не на белый флаг!
Фонограмма - воздушная
тревога
* Входит. Таня в
свитере, юбке. В руках два полешка. Подходит к буржуйке. Входит Мама с Маней.
Мама - в пальто, ботиках. Маня - в старой шубейке, за плечами торба.
Мама:
(Тане) Почему не в бомбоубежище?
Таня:
Да ладно, мам! Пока оденешься, спустишься- уже отбой.
Мама:
Вот, принимай подружку. Стоит у дверей, плачет. Постучать стесняется..
Таня:
(подбегает к подруге, помогает снять торбу) Маня! Ты что? Проходи,
скорей, раздевайся - только «буржуйку» растопила. Ты что так поздно по городу
ходишь? Как тебя отпустили-то?
Маня:
Некому отпускать. Страшно одной в квартире…
Мама:
(присела на кровать, вытянула усталые ноги) А бабушка?
Маня:
(присаживается к столу, вытирает нос) Умерла бабушка… Ночью так страшно
было, просто жутко одной. Вам хорошо, у вас коммуналка. Вон, соседи за стенкой
живут.
Таня:
Не соседей, Маня. Одна наша семья во всей квартире осталась - кто в эвакуации,
кто от голода умер давно…
Маня:
(встает у стула, обращается к Маме) Тетя Наташа, а возьмите меня к себе
жить, а? Дров на четверых надо будет меньше, у меня еще вот (кладет торбу на
стол, показывает Тане содержимое) продукты кой-какие остались.
*Мама с Таней
переглядываются
Мама:
Да оставайся уж. И Тане все повеселей будет, а то я до ночи на работе.
Маня:
(радостно)
А еще я готовить
умею! Я однажды такой суп сварганила с отцовского кожаного ремня-наваристый,
ух! (усмехнулась) Меня папаня этим ремнем до войны бывало так охаживал,
неделю сидеть не могла. Я так этот ремень ненавидела! А голодуха пришла,
сгодился - кожа то настоящая, свиная!
Таня:
Сейчас, наверное, жалеешь, что у отца только один ремень был.
Маня:
(вытирает нос) Ага. Вот вернется папанька с войны, а я ему: «Тю-тю твой
ремень, мы с бабкой его съели! И добавки попросили». Хотя, он меня уже пороть
не сможет!
Таня:
Почему это?
Маня:
А мы –блокадники! (сжимает кулак) Нас немец ломал, да не сломал.
Мы-кремень!..А я стихи научилась сочинять. Сказать?
Мама:
(поправляет) Прочитать.
Маня:
Не, они не на бумаге, они вот тут (показывает пальцем на лоб)
В новых галошках,
в рубашке горошком
Воробей Тимошка
скачет по дорожкам.
И ещё:
Мышка в кружечке
коричневой
Наварила каши
гречневой…
Дальше не успела.
Нравятся?
Таня:
Эх! Хорошо бы сейчас каши поесть гречневой. Не надо больше сытых стихов писать,
Маня, а то сразу есть захотелось. Пойдем, приготовим что-нибудь поесть?
Маня:
(подхватывает торбу, одежду) Поесть это мы завсегда, Два раза звать не
приходится!
*уходят на кухню.
Мама устало встает, собирает свою одежду.
Мама:
(с улыбкой) Мышка в кружечке коричневой наварила каши гречневой… *уходит
Сцена
9 « Декабрь 1943»
Рассказчик 2:
Лишь в январе 43-го года удалось пробить коридор, шириной 10 километров, где
сразу же были построены дороги, по которым в город пошли спасительные грузы с
продовольствием. Теперь люди умирали не от голода, а от бомбовых ударов.
Наступила третья
блокадная зима. Декабрь 43-го. До окончательного прорыва окружения оставался
еще 1 месяц.
*В комнату заходит
Таня с двумя тетрадками в руках, за руку ведет Шурочку. Она в свитере,
валенках, шапке
Таня:
Шурка, тетя Галя говорит, что вы опять с Мишкой во двор гулять бегали! Вдруг
налет?
Шурочка:
(деловито, усаживаясь на стул) Ты такая глупая Таня! Думаешь, если налет
мы будем стоят и смотреть, как на нас бомбы падают? Мы сразу в бомбобежище
побежим!
Таня:
(снимает с него шапку) БомбоУбежище. Второй год в блокаде, все слово
выучить не можешь!
Шурочка:
(листает тетради Тани) Как в школе дела?
Таня:
В школе? Нас из всего класса только пятеро осталось. Иван Васильевич, математик
нас называет «зимовщики». В классе холодно, как на Северном полюсе.
Шурочка:
(грустно) Жаль, что я еще в школу не хожу. Вам суп без карточек дают.
Таня:
Ты опять голодная? Я же тебе свою пайку оставляла!
Шурочка:
Тетя Галя сказала, что у нас с Мишкой это… (гордо) растущий организм!
Таня:
(улыбается) Растущий, растущий
*заходит Софья Константиновна.
Она заметно встревожена.
Софья
Константиновна: Здравствуйте, детки!
Таня, Шурочка:
Здравствуйте, Софья Константиновна.
Таня:
А мамы нет, она с фабрики поздно возвращается.
*Софья
Константиновна смотрит на Шуру
Софья
Константиновна: (притворно) Шурочка!.. (копается
в сумке) Смотри, что у меня есть!
*протягивает
фантик
Шурочка:
(подбегает) Что это?
Софья
Константиновна: Это был сахарин. Тут еще немного
крошек осталось. Кушай, деточка. Только водичкой запей.
Шурочка:
Ой, спасибо!!!
*убегает
Таня: (медленно
садится на стул) Что случилось, Софья Константиновна? Вы же не зря Шурку
отослали?
Софья
Константиновна: Деточка.. Танечка.. (закрывает
глаза руками)
Таня:
(строго) Говорите, Софья Константиновна. Я уже взрослая.
Софья
Константиновна: Таня! Сегодня приходил милиционер,
тебя искал. Хорошо, что Шурочки дома не было. Сегодня немцы обстреляли фабрику.
Ваша мама… погибла. Прямое попадание бомбы.
* Таня сидит
окаменелая. К ней подходит Софья Константиновна
Софья
Константиновна: Таня, ты заплачь, закричи.. Легче
будет!
Таня:
(окаменело) Шурке не говорите. Я сама.
Софья
Константиновна: Деточка, что-то надо решать. Езжайте
в эвакуацию, вас, как сирот, быстро отправят.
Таня:
(отрицательно машет головой) Папа придет с фронта, а нас нет. Квартира пустая.
Софья
Константиновна: Тогда отдай Шурочку в детский дом.
Там кормят и тебе полегче будет.
Таня:
Нет. Мама говорила: «Мы должны держаться все вместе». Идите, Софья
Константиновна, мне надо побыть одной.
Софья
Константиновна: Да, деточка, да.. (вытирает глаза)
Горе -то какое!
*Таня резко
закрывает глаза руками и утыкается в колени. Появляется Шурочка, она
облизывает бумажку.
Шурочка:
Таня, я бумажку уже давно облизываю, а она все равно сладкая. Ты что?
* Таня резко
выпрямляется, быстро вытирает слезы
Таня:
Ничего. Иди ко мне, Шурка.
*Шурочка
подходит к ней, обнимает
Шурочка:
Мама скоро придет?
Таня:
(осторожно подбирая слова) Наша мама, Шурочка, не придет.
Шурочка:
Она что, в ночную смену осталась?
Таня:
Нет, Шурочка. Она.. она уехала далеко, далеко..
Шурочка:
(встревожено) В эвакуацию? А как же мы?
Таня:
Нет, не в эвакуацию.. Она… она… Она теперь будет сидеть на облачке и смотреть
на нас с высоты…
Шурочка:
(смотрит внимательно в глаза сестре) Таня, наша мама умерла?
*Таня тихо кивает
головой и обнимает Шурочку. Таня и Шурочка уходят, держась за руки
Сцена
10 « Январь 1944»
Рассказчик 2:
В конце января 44-го полностью снята блокада Ленинграда.
Почти 2,5 года,
долгих 872 дня город жил в осаде.
От голода, холода,
бомбежек погибло более полумиллиона ленинградцев. Но город выстоял!
В этот день, 27
января в Ленинграде прогремел салют Победы!
Рассказчик 1:
За залпом залп.
Гремит салют
Ракеты в воздухе
горячем
Цветами пестрыми
цветут
А ленинградцы тихо
плачут.
Ни успокаивать
пока, ни утешать людей не надо.
Их радость слишком
велика-
Гремит салют над
Ленинградом!
* На сцену
поднимаются все дети
Рассказчик 1:
Их радость велика,
но боль..
Заговорила и
прорвалась:
На праздничный
салют с тобой
Пол-Ленинграда не
поднялось..
Рыдают люди и
поют,
И лиц заплаканных
не прячут.
Сегодня в
городе-салют!
Сегодня
ленинградцы плачут…
Котя:
Мы с братом хотели стать строителями. Как наш папа.
Коля:
Коля и Котя погибнут в декабре 41-го под артобстрелом на Васильевском.
Юрка:
Я мечтал сначала стать геологом, потом решил стать поваром. Что бы никогда
больше не голодать. Юрка умрет в феврале 42-го. От истощения.
Маня:
А я мечтала стать артисткой! Как Любовь Орлова. Бабушка говорила, что у меня
талант. Маня погибнет в октябре 42-го. Не успеет добежать до бомбоубежища.
Таня:
(обнимает Шурочку) А мы с Шуркой останемся живы… И теперь у нас с ней
только одна мечта - пусть больше никогда… НИКОГДА не повторится война.
Шурочка: Пусть
больше никогда не повторится блокада!
Рассказчик 1:
Года пройдут, но
эти дни и ночи
Придут не раз во
сне тебе и мне.
И, пусть мы были
маленькими очень,
Мы тоже победили в
той войне.
Оставьте свой комментарий
Авторизуйтесь, чтобы задавать вопросы.