"Всё начинается в саду..." Стихи 2016 года

Как и все, я грешный человек и в повседневной жизни не могу, не успеваю додумывать и открывать во всей полноте те важные смыслы, которые дает русская литература. Иное дело преподавание — как только появляется задача объяснить что-то другому, тут уж никак не обойтись без додумывания для себя… Для меня это как лекарство (Дмитрий Бак). 

Так и я. В поисках ответов на спонтанно возникающие вопросы учеников: «А как пишутся стихи?» — прихожу к строкам, написанным по наитию. Или они – строки – приходят ко мне…

Перед Вами – стихи прошедшего, 2016,  года. По сути — исповедальная лирика: дневниковые записи. Строки обращены к тем, кто видит себя в свете луны и солнца, радуется каждому мгновению жизни, кто видит философию печали и чувствует неразрывную связь с окружающим миром…

Мой сад – мой мир. Моя поэзия. Приглашаю Вас, мои коллеги, познакомится с моим другом – с моим садом, для чего прикрепляю некоторые фотографии этого года.

Судить, насколько удачны стихи и сад, - Вам…

Большая часть представленных читателю философских стихотворений — о смысле жизни, о назначении, о любви — появилась в переписке со знаменитой поэтессой Людмилой Щипахиной — наставником и другом.

Кланяйтесь светлой поре!

Все на земле быстротечно,

Держится мир на добре,

Только разумное вечно.

Мудрость зерна и воды,

Зов наковальни и плуга,

Не накликайте беды!

Люди, любите друг друга!

Сердце колотит в ребро,

Кружит цветочная вьюга,

Делайте людям добро

И берегите друг друга!

(Людмила Щипахина)

https://www.facebook.com/ludmila.sipahina?fref=ts

***

Льётся по веткам река

Снега падения в роще.

Память снегов – коротка.

Жить по течению – проще.

И бесконечно кино

Дома бессонниц бескрылых.

Всё, что белело, – темно,

Самопознанием было.

Радуюсь светлой поре:

Короток мир на рассвете.

Всё, чем владею, – в заре,

Ночью и сердцем воспетой.

В миге рождения дня,

В первых лучах воскрешенья

Я поднимаюсь со дна

Вечного самовнушенья.

ТИШИНА

От молодого шума веска тишина:

рванутся к двери радостные крики,

нахлынет необъятной ночи глубина,

умчатся к небу образы и лики.

И свежего тумана тишина, тая

букетом сложенные крылья –

как молодая жизнь подлунная моя –

сжимает и сжимает сухожилья.

Есть веская причина – есть – у тишины

читать ночей беззвучную страницу:

так сад читает листья у глухой стены

и каждую во мне – мою – частицу!

***

Есть настроения природы:

От радости до грусти – шаг.

Мы принимаем жизни пробы,

Как сладости вкушает шах.

Есть краткость мига искушений

В бескрайней осени ночей

И бесконечность наущений

В весенней радости речей.

Есть настроения природы

Горячих расставаний, встреч.

Есть солнца, луны, земли, воды.

Есть речь молчаний. Просто – речь.

Есть настроенья у прощенья,

Хотя прощенья – просто нет,

Как есть забвенье возвращенья

В густую толщу прежних лет.

Но к смерти нету настроенья:

В шагах любого жизни дня –

Безмолвие уединенья

Заиндевелого огня.

Непрекращаемая тризна

До всей расстроенности жил.

И в сердце плещет укоризна:

Не рядом – был, не рядом – жил…

***

В огне страстей и в буре стужи

Я познаю других людей.

Кто будет в этом мире нужен

В кругу скитаний и затей? –

Товарищ, друг, любовник нерву –

Мой соплеменник – верный брат,

Мой сопланетник, войнам недруг, –

Таким глазам и сердцу рад.

Ты и в беде протянешь руку,

Не дав опомниться врагу,

И потому свою разлуку

Я как икону берегу.

САДУ

За этот ад,

За этот бред

Пошли мне сад

На старость лет.

        Марина Цветаева

На старость лет просила сада?

А я сейчас его вершу.

Для отпущения просила?

А я для старости прошу.

Для утопления печали

В заросшем тиною пруду

И укрощения веселий

Я в старость сада упаду.

В его безмерность очертаний

 — Шенгенскую безмерность стран.

Даруй мне, старый сад, возможность

Любить рубцы от старых ран.

Неясность линий силуэта

Куста сирени у стены...

Даруй мне, старый друг, возможность

Просить земного у луны...

***

В синей книге белых точек неба

Ангелам не видно на лету

Серых будней старого эфеба

И его тоски невмоготу.

Этим утром в поднебесной ветке

Солнечного дерева мечты

Ангелу для полноты расцветки

Не хватает серой пустоты.

***

Все начинается в саду –

Все, чем душа богата:

Пыль превращается в звезду

В вечерний час заката.

Лист пронесется по пруду,

И облик слабой тени

Вдруг оттолкнет ко дну звезду

Неловкой силой лени.

И говорит мне сад в тиши

Паденья желтых листьев

О ненасытности души

Под необъятной высью.

БУКЕТ ХРИЗАНТЕМ

Ремейк на текст

Лидии Григорьевой

Однажды шел по улицам один,

В толпе теряя мысли и мечты,

И вдруг твой взгляд меня остановил.

В нем отражались жёлтые цветы,

Которые в руках держала ты:

Большой букет огромных хризантем.

Его купила в магазине днём

И в ночь по улице входила ты.

Предновогодним сказочным огнём

Светили те огромные цветы,

И даже все рекламные щиты

Вдруг озарились светом хризантем.

Еще не знал, что ты пришла сама

В холодный день в замёрзший магазин.

Горячая и жёлтая зима

Влилась в просторы городских низин,

Смешала воздух и плохой бензин

И запах томно-жёлтых хризантем.

И почему-то думалось мне вдруг

О тяжести коварства и любви,

Что этих хризантем и этих рук

Коснуться мог соперник-визави.

Останови меня, останови,

Большой букет волшебных хризантем!

***

В любви, как и в природе,

первые холода чувствительнее всего.

Пьер Буаст

Она пела рассказ,

он рассказывал в песне,

что пришли холода

к ним теперь навсегда.

И в окошке погас –

в перевернутой бездне –

осветивший года

тихий свет в никуда.

Он давно говорил,

что во всем виноваты

безучастность среды

и бессонниц следы,

и – привычка перил,

и – подушка из ваты,

плеск из крана воды,

проиводства труды.

Та ревела в окно,

соглашалась, но все же

глубина её глаз

- как всегда – каждый раз –

всё твердила одно:

«Ну за что же мне, Боже,

приговорами фраз

этой жизни заказ?».

Он смотрел в никуда

и боялся ответа.

В тишине ревел кран

над посудою ран.

И зачем же тогда –

с бурной юности лета –

он всё шёл на таран,

был послушен и рьян.

Перестала реветь.

И прощенья просила.

Молча вытерла стол –

как взорвала атолл.

Из-под них ушла твердь,

из их душ ушла сила.

Со стола валидол

оглушил звонко пол…

Вот такая судьба

из окна того дома,

что напротив стоит

Эверестом молитв.

Что ни свет – то мольба,

то – тоска по родному,

кто сумел удивить

и кому – победить.

***

Люблю ростовских окон свет,

В которых света грусти нет.

Скажу спасибо небесам,

За то, что свет окна – я сам.

За бесконечную игру

Спасибо свету моему.

***

Как мыльной пены пузырьки –

Необъяснимо –

сложились жизни и мирки

в одно, в едино.

Единство суши и воды –

одно пространство;

единство счастья и беды –

судьбы убранство.

Наряд весёлый и немой –

наряд единства.

Наряд - не по размеру – мой

и - якобинства.

Террор разлук и казни встреч

в огне горячем:

позвольте душу мне сберечь –

в ненастоящем...

ЖЕНЩИНЕ

Всё резче их морщины,

Безжалостней природа...

Последние мужчины –

Из рыцарского рода!

         Людмила Щипахина

Чем круче высоты, вершины –

тем яростней горные трещины.

Чем резче морщины мужчины –

тем ярче сияние женщины.

Та женщина над господами

Звездой вознеслась непокорною.

Та женщина всеми годами,

молитвой воспета соборною.

Для женщины

в сердце мужчины,

На мать его чем-то похожую,

он вновь покоряет вершины,

возлюбленный Матерью Божию!

***

Людмиле Щипахиной

Тела слабеют - зреют души.

И скандинавская ходьба

Печали тела не нарушит,

Не повернётся вспять судьба.

Но от любви земной и чистой –

Открытой космосу любви –

Далекий свет звезды лучистой

Предстанет былью, визави!

Тела слабеют не напрасно:

Слабеет колос, чтоб отдать

Чередованье звуков гласных

И сочной песней духа стать!

***

Смешавшись с тайным духом октября

 - цветов и трав из парка, -

В окно вольется тихая заря

Тепло и ярко.

В конце концов от жизни глубины

 - костром горящей –

Такой сейчас хочу я тишины:

Непреходящей!

***

Я не знаю - зачем, почему

Облака, как листва, пожелтели.

 Может, диску луны - лишь ему –

 Рассказать о печали хотели?

О печали, с которою рок

Наших дней безмятежного счастья

Так безжалостно нежен и строг

К онемевшему в стужу запястью.

Я не знаю, зачем, для чего

Этот огненный диск над землею

Ослепляет октябрь и его

Тишь аллей угощает золою.

И неведомо мне, что давно

Надо мной облака пожелтели

Оттого, что и сердцу дано

Стать луною в бушующем теле.

ЖАЛОСТЬ

Писателю Юрию кувалдину

Пожалуй, жаловать не буду

Не с виду жалкого – того,

Кто принимает как простуду

Удары сердца своего,

Кому вручение зарплаты

Есть суть вопроса дней земных,

Кому чужие постулаты

Дороже принципов своих.

Мне жаль – конечно – желторотых,

В неурожайный сельский год,

И серость поля в разворотах,

И непредсказанность погод.

Скотину жалко, жалко плуга,

В пруду заросшем тиной жаб,

Колёс звучащий скрип упруго,

Кашмир мне жалко и Пенджаб.

Жалею над пустой бумагой

Шальную голову свою,

С какой-то яростной отвагой

Готовой сдаться бытию.

ДОЖДЬ

На душе от дождя потеплело –

Просто так,

без каких-то причин.

Облака пронеслись ошалело

Над золой золотых величин.

Из окон тёплых комнат стекает

На паркеты древнейшая мгла;

В недосказанность жизнь убегает

От обилия вод и стекла.

Всё не в фокусе

 – лишь силуэты

И людей, и предметов,

и – душ.

Угадаю видения эти

В нереальном сиянии луж.

И в начале времён

и в закате

Будет дождь

тайну дней изводить,

Чтобы парус ревел на регате

И терзал ариаднину нить.

Чтоб во время рождения слова,

Когда сердцу так хочется спать, –

Без причин – от дождя неземного

На душе

потеплело опять…

ДОЖДЬ В ИЮНЕ

Дождей июньских пелена

заполошила.

Как будто истина сама судьбу

вершила.

Библейских истин времена

с небес потоком,

И в этом шуме тишина

по сердцу током.

По струнам неба в землю дождь

как в тело пули.

Потоп июньский! Ты убьешь

печаль лазури.

О молчаливости дождя

в капризах капель!

Душа иссохшая, хотя

на сердце накипь…

РЕАЛЬНОСТЬ

Мы не мистики. Мы – реалисты.

Васильковым сияньем сапфир

И мечтательность идеалиста

Не окрасит стареющий мир.

Но у жизни защитное поле

В тонкой грани борьбы и идей:

От истоков мечтаем о воле

И предчувствуем близких людей.