Анализ произведения "Матренин двор"

Ушакова Д. 407 группа

  ОСНОВНЫЕ СРЕДСТВА РАСКРЫТИЯ ХАРАКТЕРОВ

а) Портреты и характеристики персонажей:

Полное имя героини - Матрена Васильевна Григорьева:

"...Так и поселился я у Матрены Васильевны..."

 "...Товарищ Григорьева? Надо будет помочь колхозу!.."

Возраст Матрены - около 60 лет:

 "...жила теперь одинокая женщина лет шестидесяти..."

Матрена - одинокая вдова: 

"...по бедности Матрена не держала радио, а по одиночеству не с кем было ей разговаривать..."

"...Была она одинокая кругом..."

"...живет она одна и никто ей не помогает..."

"...мужа не было уже двенадцать лет, с начала войны..."

Внешность Матрены:

"...кругловатое лицо хозяйки показалось мне желтым, больным. И по глазам ее замутненным можно было видеть, что болезнь измотала ее..."

"...Обвязанное старческим слинявшим платочком смотрело на меня в непрямых мягких отсветах лампы круглое лицо Матрены..."

"...от морщин, от будничного небрежного наряда..."

"...обезоруживала она меня лучезарной улыбкой. И, простодушно глядя блекло-голубыми глазами, спрашивала..."

 "...Мне дороже была эта улыбка ее кругловатого лица..."

 "...Матрена уже просветленная, всем довольная, со своей доброй улыбкой..."

"...У тех людей всегда лица хороши, кто в ладах с совестью своей..." (о лице Матрены)

"...разъясняла Матрена, стоя в нечистом фартуке в кухонном дверном вырезе..."

"...Матрена, держась за фартук, вышла из-за перегородки растепленная, с пеленой слезы в неярких своих глазах..."

Матрена - сердечная и простая женщина:

"...И даже о сердечности и простоте Матрены, которые золовка за ней признавала..."

Матрена - общительная женщина:

"...схоронившая шесть детей, но не нрав свой общительный..."

 Матрена - праведная душа:

"...Все мы жили рядом с ней и не поняли, что есть она тот самый праведник, без которого, по пословице, не стоит село. Ни город. Ни вся земля наша..."

Матрена - безгрешная душа:

  "...Только грехов у нее было меньше, чем у ее колченогой кошки. Та — мышей душила..."

Матрена - совестливый человек. Она в ладах со своей совестью:

"...У тех людей всегда лица хороши, кто в ладах с совестью своей..."

Матрена - независтливая женщина:

"...еще говорила без тени зависти: — Ах, Игнатич, и крупная ж картошка у нее! В охотку копала, уходить с участка не хотелось, ей-богу правда!.."

Матрена - верующая, но суеверная женщина:

"...Не сказать, однако, чтобы Матрена верила как-то истово. Даже скорей была она язычница, брали в ней верх суеверия <...> Сколько жил я у нее — никогда не видал ее молящейся, ни чтоб она хоть раз перекрестилась. А дело всякое начинала «с Богом!» <...> Может быть, она и молилась, но не показно..."

А еще для характеристики образа героини автор использует описание других персонажей, в частности, рассказчика, и самохарактеристику героини:

 «Это ты меня прежде не видал, Игнатич, - оправдывалась она. - Все мешки мои были, по пять пудов тижелью не считала. Свекор кричал: "Матрена! Спину сломаешь!" Ко мне дивирь не подходил, чтоб мой конец бревна на передок подсадить».

    Таким образом, Матрёна у Солженицына – воплощение идеала русской крестьянки. Её облик подобен иконе, жизнь - житию святой.   

ОБСТАНОВКА, ИНТЕРЬЕР

Дом Матрены в рассказе "Матренин двор" Солженицына играет важную роль. Деревенский дом Матрены является, по сути, одним из персонажей рассказа:

"...Дом Матрены стоял тут же, неподалеку, с четырьмя оконцами в ряд на холодную некрасную сторону, крытый щепою, на два ската и с украшенным под теремок чердачным окошком. Дом не низкий — восемнадцать венцов. Однако изгнивала щепа, посерели от старости бревна сруба и ворота, когда-то могучие, и проредилась их обвершка. Калитка была на запоре, но проводница моя не стала стучать, а просунула руку под низом и отвернула завертку — нехитрую затею против скота и чужого человека. Дворик не был крыт, но в доме многое было под одной связью. За входной дверью внутренние ступеньки поднимались на просторные мосты, высоко осененные крышей. Налево еще ступеньки вели вверх в горницу — отдельный сруб без печи, и ступеньки вниз, в подклеть. А направо шла сама изба, с чердаком и подпольем..."

"...Строено было давно и добротно, на большую семью, а жила теперь одинокая женщина лет шестидесяти..."

 "...жребий мой был — поселиться в этой темноватой избе с тусклым зеркалом, в которое совсем нельзя было смотреться, с двумя яркими рублевыми плакатами о книжной торговле и об урожае, повешенными на стене для красоты. Здесь было мне тем хорошо, что по бедности Матрена не держала радио..."

 "...И с грубой плакатной красавицей я свыкся, которая со стены постоянно протягивала мне Белинского, Панферова и еще стопу каких-то книг, но — молчала. Я со всем свыкся, что было в избе Матрены..."

 "...Разрисованная красно-желтая баба с книжного плаката радостно улыбалась..."

 "...Так и поселился я у Матрены Васильевны. Комнаты мы не делили. Ее кровать была в дверном углу у печки, а я свою раскладушку развернул у окна и, оттесняя от света любимые Матренины фикусы, еще у одного окна поставил столик. Электричество же в деревне было — его еще в двадцатые годы подтянули от Шатуры..."

"...Может, кому из деревни, кто побогаче, изба Матрены и не казалась доброжилой, нам же с ней в ту осень и зиму вполне была хороша: от дождей она еще не протекала и ветрами студеными выдувало из нее печное грево не сразу, лишь под утро, особенно тогда, когда дул ветер с прохудившейся стороны. Кроме Матрены и меня, жили в избе еще — кошка, мыши и тараканы..."

 "...кто-то когда-то, еще по хорошей жизни, оклеил Матренину избу рифлеными зеленоватыми обоями, да не просто в слой, а в пять слоев. Друг с другом обои склеились хорошо, от стены же во многих местах отстали — и получилась как бы внутренняя шкура на избе. Между бревнами избы и обойной шкурой мыши и проделали себе ходы и нагло шуршали, бегая по ним даже и под потолком..."

"...Единственное, что тараканы уважали, это черту перегородки, отделявшей устье русской печи и кухоньку от чистой избы. В чистую избу они не переползали. Зато в кухоньке по ночам кишели, и если поздно вечером, зайдя испить воды, я зажигал там лампочку — пол весь, и скамья большая, и даже стена были чуть не сплошь бурыми и шевелились..."

"...почти зримыми волнами перекатывались зеленые обои над мышиными спинами..."

"...стужа толкалась с севера в наши хилые оконца..."

"...Она поднялась с убогой тряпичной кровати и медленно выходила ко мне..."

 "...Верхнего света не было в нашей большой комнате, как лесом заставленной фикусами. От настольной же лампы свет падал кругом только на мои тетради, — а по всей комнате глазам, оторвавшимся от света, казался полумрак с розовинкой..."

 "...Вот в этом самом доме они тогда жили. Ихний был дом. Ихним отцом строенный..." (дом Матрены был построен семьей ее мужа Ефима)

"...Этот старый серый изгнивающий дом вдруг сквозь блекло-зеленую шкуру обоев, под которыми бегали мыши, проступил мне молодыми, еще не потемневшими тогда, стругаными бревнами и веселым смолистым запахом..."

"...Гнила и старела когда-то шумная, а теперь пустынная изба — и старела в ней беспритульная Матрена..."

 "...объявила Матрена свою волю: отдельный сруб горницы, расположенный под общей связью с избою, после смерти ее отдать в наследство Кире. О самой избе она ничего не сказала..."

" ...я провел рукой, показывая обстановку избы: мирный настольный свет над книгами и тетрадями; толпу испуганных фикусов; суровую койку отшельника..."

"...всю толпу фикусов, которых Матрена так любила, что, проснувшись когда-то ночью в дыму, не избу бросилась спасать, а валить фикусы на пол (не задохнулись бы от дыму)..."

 "...Тусклое Матренино зеркало завесили широким полотенцем старой домашней вытоки. Сняли со стены праздные плакаты. Сдвинули мой стол..."

ПОСТУПКИ

Матрена - отзывчивая женщина. Она помогает людям бесплатно:

"...глупая, помогала чужим людям бесплатно..."

"...по-глупому работающая на других бесплатно..."

"...Но не колхоз только, а любая родственница дальняя или просто соседка приходила тоже к Матрене с вечера и говорила: — Завтра, Матрена, придешь мне пособить. Картошку будем докапывать. И Матрена не могла отказать..."

Матрена - деликатная, воспитанная женщина:

 "...Не мешала она моим долгим вечерним занятиям, не досаждала никакими расспросами. До того отсутствовало в ней бабье любопытство или до того она была деликатна, что не спросила меня ни разу: был ли я когда женат?.."

Матрена - вежливая женщина:

 "...тихо, вежливо, стараясь не шуметь, топила русскую печь..."

 "...Мне почти не слышались ее утренние хлопоты..."

Матрена - доброжелательная женщина:

 "...И всегда одни и те же доброжелательные слова раздавались мне из-за перегородки. Они начинались каким-то низким теплым мурчанием, как у бабушек в сказках..."

Матрена - нежадная женщина:

 "...избу бы не жалко, живите..."

 "...Не жалко было саму горницу, стоявшую без дела, как вообще ни труда, ни добра своего не жалела Матрена никогда..."

Матрена - трудолюбивая женщина. Труд помогает ей забыть о бедах:

 "...Но лоб ее недолго оставался омраченным. Я заметил: у нее было верное средство вернуть себе доброе расположение духа — работа. Тотчас же она или хваталась за лопату и копала картовь. Или с мешком под мышкой шла за торфом. А то с плетеным кузовом — по ягоды в дальний лес..."

"...Спина у меня никогда не заживает. Зимой салазки на себе, летом вязанки на себе, ей-богу правда..."

РЕЧЬ: ИНДИВИДУАЛЬНЫЕ ПРИЗНАКИ

Речь Матрёны — народная речь, в которой много диа­лектизмов, с экспрессивным синтаксисом, который ярко передаёт интонацию говорящей. 

«Не умемши,  не варимши -- как  утрафишь?»

«Фу-у! твоего торфу! еще  столько, да  еще столько -  тогда, бывает, хватит.  Тут как  зима закрутит да дуе'ль  в  окна, так  не столько  топишь, сколько выдувает. Летось мы торфу натаскивали сколища! Я ли бы и  теперь три машины не натаскала? Так вот ловят. Уж одну бабу нашу по судам тягают»

Глубоко народна и манера ее речи, то, как она выговаривает свои слова:

«…они (слова) начинались каким-то низким теплым мурчанием, как у бабушек в сказках»

В целом  диалектные слова и просторечия придают речи Матрены образность, поэтичность, выразительность. Слова «дуель», «картовъ», «любота», звучащие из уст простой русской женщины, обретают особый смысл. Такое словотворчество свидетельствует о таланте героини, о ее близости к фольклорным традициям, к народной жизни.

Элементы лирических фольклорных мотивов звучат в рассказе Матрёны о Фаддее, молодом, желанном, пропавшем на «германской» войне:

«Три года затаилась я, ждала. И ни весточки, и ни косточки… »

 Три года для девятнадцатилетней девушки – немалый срок, но она, сознательно отгородившись от всех соблазнов молодости, «затаившись», ждала с войны своего суженого. Однако судьба ставит её перед испытанием (как и всех праведников) : пережить потерю надежды на счастье: « И ни весточки, и ни косточки… » Прошло более сорока лет, а рана на сердце Матрёны не заживает, и прежняя боль звучит в этом выражении – причитании.

А как поэтично выражение:

«По-бывалошному кипели с сеном в межень, с Петрова до Ильина. Считалось трава – медовая…»

 Разве может оно сравниться с нейтральным: « Бывало, активно заготавливали сено с Петрова дня до Ильина. Считалось, трава хорошая» ?

Нельзя без улыбки читать строки:

 « Теперича я зуб наложила, Игнатич, знаю, где брат… ну и местечко, любота одна! »

Столько милого, наивного крестьянского удовлетворения вложено в слова «теперича я зуб наложила» , то есть «разведала место, где можно брать торф» , что, конечно же, «любота» - радость одна!

А какое глубокое понимание разницы в отношении к работе на колхоз и на себя чувствуется в словах Матрёны:

«Ни к столбу, ни к перилу эта работа. Станешь, об лопату опершись, и ждёшь, скоро ли с фабрики гудок на двенадцать… Когда, бывалоча, по себе работали, так никакого звуку не было, только ой-ой-ойиньки, вот обед подкатил, вот вечер подступил»

 Здесь и разочарование в колхозной жизни, к которой она уже не имела никакого отношения: «с тех пор, как стала сильно болеть – и из колхоза её отпустили»; и тоска по индивидуальному хозяйству, работа в котором по молодости была в радость: «…ой – ой – ойиньки… »

Напевность, эмоциональность речи Матрёны проявляется не только в радости, но и в огорчении:

 «Ой-ой-ойиньки, головушка бедная!. . Ведь я её ( телогрейку) бегма подхватила, да и забыла, что твоя. Прости, Игнатич»

Последние слова Матрёны не о себе, а о тех, кто лишает её покоя, посягая на целостность её дома:

«И что было двух не срядить? Один бы трактор занемог – другой подтянул. А теперь чего будет – Богу весть!.. »

С именем Бога на устах и в душе уходит из жизни поистине святая женщина-страдалица.

ПЕЙЗАЖ

«Матренин двор» минимально включает пейзаж, больше внимания он уделяет интерьеру, который появляется не сам по себе, а в оживленном сплетении с «жителями» и со звуками — от шорохов мышей и тараканов до состояния фикусов и колченогой кошки.

СОПОСТАВЛЕНИЕ И ПРОТИВОПОСТАВЛЕНИЕ ПЕРСОНАЖЕЙ;

•        ДВОЙНИКИ И АНТАГОНИСТЫ

Образу праведной женщины Матрены в рассказе противопоставлен Фаддей. В его словах о замужестве Матрены с его братом чувствуется лютая ненависть. Возвращение Фаддея напомнило Матрене об их прекрасном прошлом. В Фаддее же ничего не дрогнуло после несчастья с Матреной, он даже с некоторым безразличием смотрел на ее мертвое тело. Крушение поезда, под которым оказались и горница, и люди, ее перевозившие, было предопределено мелочным желанием Фаддея и его родственников сэкономить на малом, не гонять трактор дважды, а обойтись одним рейсом.

«…так  бил Фаддей свою Матрену всю жизнь и по сей день и так зажал весь дом…»

  «И вот он зачастил к нам, пришел  раз, еще раз, наставительно говорил  

с Матреной и требовал, чтоб она отдала  горницу  теперь же, при  жизни. В  эти приходы он не  показался  мне  тем  опирающимся о посох старцем, который вот развалится  от  толчка  или грубого  слова.  Хоть  и  пригорбленный  больною поясницей,  но  все еще  статный,  старше  шестидесяти  сохранивший  сочную, молодую черноту в волосах, он наседал с горячностью»

«На переезде - горка, въезд крутой.  Шлагбаума нет. С  первыми  санями

трактор перевалил, а  трос лопнул, и вторые  сани,  самодельные, на переезде застряли и разваливаться начали -- Фаддей для них лесу хорошего  не дал, для вторых  саней»

«Старику  Фаддею не  терпелось сегодня же  увезти  всю  горницу… и

наспех  сколоченные,  сани  подцепили  за крепкими первыми»

ПРИЕМЫ И СРЕДСТВА ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ОБРАЗНОСТИ

Пользуясь различными художественными приёмами, Солженицын ярко и динамично описывает то или иное событие. Так, например, эпизод с горницей изображён большим количеством глаголов:

«… застучали в пять топоров, завизжали и заскрипели открываемыми досками».

 С помощь этого создалось некое звуковое описание процесса. Так же изображена сцена пьянки после погрузки брёвен:

 «… прогремели мимо моего стола и оттуда нырнули под занавеску в кухоньку. Оттуда глуховато застучали стаканы, иногда звякала бутыль, голоса становились всё громче, похвальба – задорнее»

Здесь подчёркивается безликость участников, серая масса.

         Звуки у Солженицына повсюду. При описании быта Матрёны:

«… редкое быстрое шуршание мышей под обоями покрывалось слитным, единым, непрерывным, как далёкий шум океана, шорохом тараканов за перегородкой».

Даже приход жены председателя сопровождается звуками:

«… наставляла председательша и уходила, шурша твёрдой  юбкой»

Так же и рассказ Матрёны о себе начинается под звуки:

 «…в тишине избы под шорох тараканов и под стук ходиков Матрёна вдруг из темного своего угла сказала…»

        Как мы видим, самый частый звук в солженицынском рассказе – шорох, шуршание.

       Мы встречаем целую симфонию звуков на страницах рассказа: шелест листьев, рокот леса, шуршанье мышей, шорох тараканов, громкие голоса темной ночью, резкий стук, кричащий властный голос, причитания сестёр и золовок на разные лады, гул на поминках…

       Звуки не только фон в повествовании. Они дают определённый эмоциональный тон происходящему. Автор умело пользуется этими приёмом.

Так же в рассказе Солженицын использует приём затянутой экспозиции. История требует внутренней сосредоточенности. Немаловажную роль в повествовании играет русская деревня 50-х годов. Автор уделяет ей большое внимание, чтобы показать, как нам кажется, как среди этого внутреннего устройства выживала Матрёна.

Еще одним художественным своеобразием является представление Матрёны перед героем сказочным существом, подобное Бабе Яге, которая нехотя слезает с печки, чтобы покормить прохожего царевича. У неё, как у сказочной бабки, есть животные-помощники. Колченогая кошка незадолго до смерти Матрёны уходит из дома, мыши, предчувствуя гибель старушки, шуршат особенно. А вот тараканы равнодушны к судьбе хозяйки. Вслед за Матрёной умирают её любимые фикусы, похожие на толпу: они не представляют практической ценности и выносятся на мороз после смерти Матрёны.

С другой стороны, Матрёна подобна христианским святым, которые приручали диких животных, понимали их и умели с ними разговаривать (святой Франциск). Даже тараканы подчиняются воле Матрёны и не переползают из кухни в чистую избу.

Солженицын обозначает противостояние личности и государства: героиня его, пытаясь отстоять свои права, сталкивается с непреодолимыми бюрократическими барьерами. По мысли автора, этому государству безразлична судьба простого человека. Рассказывая о том, как героиня добивается пенсии, автор использует в повествовании прием синтаксического параллелизма»: «опять иди», «третий день опять иди», «четвертый день иди потому…» Так писатель еще раз подчеркивает упорство, настойчивость героини в достижении своей «праведной» цели. Особенности речи Матрены так­же передаются с помощью неполных предложений, инверсии. Эти синтаксические приемы помогают автору показать эмоциональность, непосредственность деревенской женщины.

    Таким образом, Матрёна у Солженицына – воплощение идеала русской крестьянки. Её облик подобен иконе, жизнь - житию святой. Её дом – сквозной символический образ рассказа – как бы ковчег библейского праведника Ноя, в котором он спасается от потопа вместе с семьёй и парами всех земных животных, чтобы продолжить род людской.

    Гибель Матрены символизирует гибель этой России, а причина – «советский» поезд, которого так боялась героиня. Два железных сцепленных паровоза разносят деревянный Матренин двор и самодельные сани. Вот оно символическое звучание рассказа.