Доклад Памяти Николая Петрова

РАЗВЕЕТ ВЕТЕР, НАД ДАМАНСКИМ СЕРЫЙ ДЫМ...

Памяти о Николае Петрове

Петров Николай Николаевич. Родился 16.05 1947 г. в г. Улан-Удэ. Респ. Бурятия. Русский. Призван 11.11 1968 г. Железнодорожным РВК г. Улан-Удэ. Рядовой, стрелок 2 погз в/ч 2488 ТОПО(2-я погранзастава 57-го погранотряда Тихоокеанского пограничного округа.). Погиб в бою 2 марта 1969 г. Похоронен 6 марта 1969 г. в братской могиле на территории 2-й погранзаставы «Нижне-Михайловка», Пожарский район Приморского края. Награжден орденом Красной Звезды (посмертно). Перезахоронен 30 мая 1980 г. на воинском участке городского кладбища г. Дальнереченска Приморского края, мемориал «Слава павшим героям».

Спокойный,  даже немного печальный взгляд в объектив из под почти неуместной солдатской шапки-ушанки. Нежный, почти девичий овал лица, мальчишеская припухлость щёк и по-мальчишески же оттопыренные уши. Совсем детские губы и тонкая шея в воротнике гимнастерки. 

Николай Петров был призван на действительную военную службу 11 ноября 1968 года. На день своей гибели он успел отслужить три с половиной месяца, ему шел 22-й год.

«Мамочка, стал киномехаником…»

«У меня хранится письмо от Коли, пришедшее в эту пору, — пишет дальше его мама Мария Захаровна. «Мамочка, стал киномехаником. Это моя основная специальность. Фильмы идут два раза в неделю, в остальное время буду заниматься фотографией!! И киносъёмками!! Не как-нибудь от себя, а по-настоящему, официально. Снимать буду камерой «Красноярск».

«…Именем моего сына названа одна из улиц Улан-Удэ. Она пока небольшая, но уже спланированы многоэтажные застройки. По ней проходит автострада. Днём и ночью не затихает на улице движение. Я часто прихожу сюда. Мне чудится в уличной суете характер Коли. Такой же беспокойный и непоседливый, — говорится в письме Колиной мамы Марии Захаровны в газету «Пограничник Забайкалья», опубликованном в 1975 году.

Когда Николай ушел служить в пограничные войска и от командования пришло в Улан-Удэ благодарственное письмо, товарищи по киностудии решили сделать о нём любительский фильм. Уже и название придумали: «Парень из нашего города».

«Мой Коля любил фотографировать, — говорится в письме его мамы Марии Захаровны. Ещё в детстве я купила ему как-то «Смену-2». На остальные фотопринадлежности денег не хватило. Время было трудное, а жили мы на мою небольшую зарплату. Пленки Коля проявлял в пол-литровой банке, печатал фотокарточки через фильмоскоп. Иногда получалось удачно, но чаще качество фотографий было низким. Но Коля не унывал. Он вообще был настойчивым человеком, и начатое дело всегда доводил до конца…

Потом Николай увлёкся киносъемкой. Он аккуратно посещал занятия на любительской киностудии, читал много специальной литературы. Коля снял и смонтировал до призыва в армию несколько короткометражных фильмов. Часть из них прошла по местному телевидению…»

Особый отдел Иманского погранотряда привлекал совсем молодого бойца к фотодокументированию стычек с китайцами. На заставе Нижне-Михайловка (командир — Иван Стрельников), на участке которой располагался Даманский, он оказался вместе со старшим лейтенантом Николаем Буйневичем, оперуполномоченным особого отдела. Только Буйневич мог приказать Коле следовать с тревожной группой на Даманский. А мог и не приказать. Но приказал.

Чего Коля не знал и не мог знать про Даманский

Коля не мог знать, что консультации между правительственными делегациями СССР и КНР по уточнению линии советско-китайской границы проходили в Пекине с 25 февраля по 22 августа 1964 года. К августу 1964 года делегации в рабочем порядке предварительно уточнили и согласовали линию советско-китайской границы почти на всей на её Восточной части, отработали карты и подготовили проекты соглашений. Остров Даманский был обозначен как китайский. Однако в десятых числах июля 1964 года из Москвы поступило указание не парафировать практически готовое Соглашение по речным участкам. Указание исходило лично от Хрущёва.

Коля не мог знать, что, испробовав все способы повлиять на китайцев «по-хорошему», уже при Леониде Брежневе в Кремле занялись настоящей борьбой за мир. Кремлёвские теоретики выдвинули идею ограниченного суверенитета (или, в терминологии тех лет, — социалистического интернационализма, известного на западе как «Доктрина Брежнева»). На практике Брежневизм был применён в 1968 году, когда Колю призвали на действительную, а Советская армия утопила в крови пражскую весну. Из рассекреченной в 1997 году записки разведывательного подразделения Госдепартамента США видно, что китайцы по-своему поняли тонкости социалистического интернационализма с брежневским лицом: «Китайцы с тревогой наблюдают за скоростью усиления Советов с 1966 года и за тем, какие результаты дала «Доктрина Брежнева» в Чехословакии. Они искренне беспокоятся, что Советы готовят подобную же акцию против них.

Коля не мог знать, что молодые лейтенанты друзья-соперники Иван Стрельников и Виталий Бубенин своей стремительной карьерой обязаны были советско-китайскому конфликту. В рамках эскалации конфликта на Уссури потребовалось восстановление пограничных застав 1930-х годов Нижне-Михайловка и Кулебякины Сопки. Быстро построив свои заставы в таёжной глухомани, бывший сверхсрочник Иван Стрельников и очень свежий выпускник пограничного училища Виталий Бубенин в баснословно короткие по тем временам сроки получили должности командиров застав. И не имели причин на этом останавливаться, проявляя ревность не по разуму.

Ну, откуда Коле было знать, что 6 ноября 1967 года старший лейтенант Виталий Бубенин с группой своих бойцов впервые силой выдворил группу китайских рыбаков с северной оконечности острова Киркинский в трёх километрах севернее Даманского, где они рыбачили до того, как там была восстановлена застава Кулебякины Сопки. Пограничники действовали, «не применяя оружие», одними прикладами. Китайцы впоследствии вернули Киркинский ценой четырёх насмерть придавленных бубенинским БТРом рыбаков. Бубенину отцы-командиры сказали на Киркинский больше не выходить,но за решительность признали его лучшим начальником заставы Тихоокеанского пограничного округа,послали в Москву и едва ли орденом не наградили.

Коля не мог знать, что Стрельников мучительно завидовал Бубенину, который начинал службу у него в замах и тоже хотел стать лучшим начальником заставы Тихоокеанского пограничного округа. «На мотоботе по реке добирался до Ивана, — пишет Бубенин в своей книге. Он встретил меня не очень приветливо. Все отмалчивался, отнекивался. И когда сели за стол, гостеприимно накрытый его женой Светой, я начал его пытать. – Ой, Виталий, обиделся он, – сказала Света. – Тебя за наградой в Москву посылают, а его обошли».

Коля также не мог знать, что в феврале 1969 года командование отряда уже ясно ориентировало командиров застав на возможное вооружённое нападение китайцев и попытки захвата наших пограннарядов с применением оружия. То есть ровно на то, что произошло 2 марта 1969 года, — советская разведка всё-таки работала изрядно. «Приказали на острова не выходить. Границу охранять по основному берегу», — пишет Герой Советского Союза генерал-лейтенант погранвойск Виталий Бубенин.

Я раз сто перечитал эту фразу русским по-белому в его книге на странице 142. И не верил своим глазам: седой генерал Бубенин через 35 лет после бойни свидетельствует, что во избежание неблагоприятного развития конфликта командование принимало все меры, вплоть до прямого указания «на острова не выходить». Точно такого же указания, которое было дано годом ранее в отношении действий советских пограничников на острове Киркинском.

Мотоманевренная группа 2-й заставы 57-го погранотряда блокирует движение китайского патруля у острова Даманский. Советский офицер в полушубке, стоящий лицом к фотографу в левой части снимка – командир заставы старший лейтенант Иван Стрельников. Высокий советский пограничник в темной шапке в правой части снимка – фотограф Николай Петров, он держит в руках кинокамеру. Офицер в маскхалате слева от Стрельникова – предположительно оперуполномоченный особого отдела 57-го погранотряда старший лейтенант Николай Буйневич. Китаец,стоящий ближе остальных к Стрельникову спиной к фотографу – командир погранпоста Гунсы Сунь Юйго. Снимок неизвестного китайского военного фотографа, сделан незадолго до событий 2 марта 1969 года.

Мотоманевренная группа 2-й заставы 57-го погранотряда блокирует движение китайского патруля у острова Даманский. Советский офицер в центре на БТР, повернувшийся влево, – командир заставы старший лейтенант Иван Стрельников. Высокий пограничник сразу за ним – фотограф Николай Петров. Офицер в маскхалате слева от Стрельникова – предположительно оперуполномоченный особого отдела 57-го погранотряда старший лейтенант Николай Буйневич. Китаец, стоящий ближе остальных к советскому БТР – командир погранпоста Гунсы Сунь Юйго. Снимок неизвестного китайского военного фотографа, сделан незадолго до событий 2 марта 1969 года.

Засада

В таких условиях зимой 1968-69 года на Даманском по существу повторился тот же самый сюжет,который за год до этого имел место на соседнем острове Киркинском. С той разницей, что вместо рыболовов остров пытались патрулировать китайские солдаты, а старший лейтенант Иван Стрельников в борьбе за переходящее звание лучшего начальника заставы Тихоокеанского пограничного округа стремился пресекать «провокации» без помощи коллеги Бубенина, который уже съездил в Москву, хотя к этому Стрельникова обязывал приказ командира отряда.

В основе китайского плана 2 марта лежало размещение на острове засады. Спрятать большой отряд – более 200 специально подготовленных бойцов спецназа, – который обеспечивал бы абсолютное численное превосходство над советскими пограничниками, можно было только в покрытой растительностью узкой полосе в западной части Даманского, где располагается вал, сыгравший для китайцев роль естественного бруствера. В сторону советского берега от вала местность открытая, но малопригодная для применения БТРов – палочки-выручалочки наших пограничников в предшествующих столкновениях: китайцы выбрали идеальную позицию.

1 марта 1969 года Коля со старшим лейтенантом Николем Буйневичем прибыли с заставы Кулебякины Сопки на заставу Нижнее-Михайловка. Коля в этот день сделал снимок на комсомольском собрании. В ночь с 1 на 2 марта китайские головорезы скрытно окопались в снегу на острове. Если бы китайцы запланировали операцию на 3 марта, Петров с Буйневичем успели бы уехать в Иман.

30 китайцев в нарочито расслабленных позах стоят в шеренгу недалеко и вдоль китайского берега Уссури. Они демонстративно позируют,а Петров даже выбрал такую точку съемки, чтобы ветками в левой части снимка добиться эффекта обрамления.

Утром 2 марта группа китайских военнослужащих демонстративно выдвигалась патрулём вдоль китайского берега Уссури в сторону Даманского – это была приманка с задачей завести наших в уже притаившуюся на острове засаду, которую до этого не обнаружили советские пограничники. Они смело дрались прикладами, но почему-то не смогли обнаружить на крошечном острове двести китайцев. Патруль вёл командир погранпоста Гунсы Сунь Юйго. Вторая резервная группа китайских пограничников под командованием его заместителя У Юнгао скрытно передвигалась по китайскому берегу и наши её до времени не видели. (Вообще в этой истории при плотности охраны границы в 4 человека на километр наши обнаруживают китайцев, когда те сами хотят обнаружиться).

Снимки Николая Петрова, за которые он заплатил своей жизнью, – уникальные документы, если не машина времени, то её хорошо действующая модель. Николай Петров, выехавший на Даманский с тревожной группой 2-й погранзаставы, снимал происходящее кинокамерой «Красноярск», которую забрали китайцы, и фотоаппаратом «Зоркий». На первом фото 30 китайцев в нарочито расслабленных позах стоят в шеренгу недалеко и вдоль китайского берега Уссури. Да, это – определённо китайцы,но они, двигаясь вдоль своего берега, ничего не нарушили. Они демонстративно позируют, а Петров даже выбрал такую точку съёмки, чтобы ветками в левой части снимка добиться эффекта обрамления.

Смертельная фотосессия в протоке: лица врагов

2 марта в 11 часов 10 минут местного времени отделение У Юнгао вышло на лёд между западным – обращенным к Китаю – берегом Даманского и китайским берегом западной протоки. Именно в этот момент Коля сделал второй снимок.

Отделение У Юнгао стоит на льду, к ним в ногу строевым шагом движутся три советских пограничника, автоматы в положении «на плечо», на головах каски. Петров показывает численное превосходство китайцев – на фото нет советских офицеров Стрельникова и Буйневича, а также одного бойца, зато все китайцы помещены в кадр. Как бы там ни было, на основе второго снимка Петрова можно уверенно предположить, что, по мере того, как отряд советских пограничников на острове, преследуя Сунь Юйго, приближался к засаде, а Стрельников со своими спутниками продвигался по протоке в направлении У Юнгао, две эти группы просто перестали видеть и слышать друг друга.

Как бы там ни было, на основе второго снимка Петрова можно уверенно предположить, что, по мере того, как отряд советских пограничников на острове приближался к засаде, а Стрельников со своими спутниками продвигался по протоке, две эти группы просто перестали видеть и слышать друг друга.Изучая снимки острова и фото Николая Петрова, трудно поверить, что те, кто отделён от протоки заросшим высоким берегом, могут сквозь растительность видеть происходящее внизу на льду.

И, наконец, третий снимок, фотографическая машина времени позволила увидеть лица китайцев,которые убили советских пограничников. У них было преимущество – рожки уже пристегнуты к автоматам, грудь прикрыта запасными магазинами. Судя по теням на снегу, солнце светило им в глаза. Николай волновался – снимок говорит, что Петров отчего-то нажал на спуск затвора, не закончив выстраивать композицию: двое китайцев слева наполовину вышли из кадра.

Фотографическая машина времени позволила увидеть лица китайцев из отделения У Юнгао, которые убили советских пограничников из группы Стрельникова. У них было преимущество – рожки уже пристегнуты к автоматам, грудь прикрыта запасными магазинами. Судя по теням на снегу,солнце светило им в глаза. Николай волновался – снимок говорит, что Петров от чего-то нажал на спуск затвора, не закончив выстраивать композицию: двое китайцев слева наполовину вышли из кадра. 

Русские и китайцы стояли совсем рядом на льду совершенно открытые друг другу – позиция в случае перестрелки крайне неудачная для обеих сторон. На основании данного фото возникла беллетристическая фантазия, что первая шеренга китайцев неожиданно расступается, а вторая открывает огонь. Поднятая рука китайца на переднем плане справа трактуется именно как команда на открытие огня.

Предназначались они, без сомнения, лежащим в засаде китайским головорезам и означали: «Внимание, мы уже здесь». И китайцы, и русские в 11.17 прошли точку невозврата и оказались под колесами истории.

Наши солдаты, внезапно осознав, что попали в засаду, однозначно восприняли чужую громкую речь как команду на открытие огня. Давайте спросим себя, могла ли крошечная группа молодых солдат под командованием такого же сержанта, внезапно оказавшись без офицера наедине с двумя сотнями спецназовцев противника, запаниковать и открыть хаотическую стрельбу? И какая польза была китайцам в засаде первыми открывать огонь в то время, когда у них на линии огня между ними и советскими пограничниками была группа Сунь Юйго, а на их стороне было абсолютное превосходство в живой силе и вооружении? В этом смысле китайская версия, что первыми на острове стали стрелять наши, нравится нам это или нет, более логична и непротиворечива.

Как следует из директивы Шэньянского округа, китайцы не боялись потерять несколько человек – эти потери для них абсолютно ничего не значили – они, наоборот, даже стремились к этому для получения дополнительного морального оправдания своей акции. Весь их расчёт как раз строился на том, чтобы спровоцировать русских на открытие огня и представить все дело как «самооборону». Виталий Бубенин в своей книге приводит, как минимум, три случая, когда солдаты в гораздо менее сложной обстановке без разрешения передёргивали затворы автоматов. И только вмешательство офицера и его выдержка удерживали их от беспорядочной стрельбы. 2 марта советский офицер, очевидно, потерял возможность управления своими людьми, обрекая и их, и себя на бессмысленную гибель.

Русские стояли прямо перед ним, он сухим щелчком снял предохранитель – что они чувствовали при этом? Чжоу передёрнул затвор, дослав патрон в патронник: всё. Он начал палить, ещё вскидывая свой АК-47, не прижав приклад к плечу. Оружие из-за отдачи сильно дёргалось в его руках,беспорядочно разбрасывая пули со скоростью более 700 метров секунду. Одна из них поразила Колю в шею, отбросив его назад и опрокинув. Мне хочется думать, что он умер мгновенно, без мучительной агонии вместе со своими восхитительными фантазиями. А боец Чжоу стал героем Народно-Освободительной армии Китая, застрелив в упор безоружного фотографа – этой долбанной китайской армии всегда будет, чем гордиться.

Китайские солдаты унесли с собой кинокамеру, но не заметили фотоаппарат, который Петров, сделав последний снимок, засунул за отворот полушубка. Которая после была возращена благодаря его сослуживцам была возращена.

2 марта 1969 года, предпоследний снимок пограничника Николая Петрова. Через несколько минут группу Стрельникова (справа) расстреляют 

Александр Тарасов написал текст  «Здравствуй, мама!», посвящённый памяти земляка -забайкальца Николая Петрова, павшего при выполнении воинской присяги 2 марта 1969 года в конфликте на острове Даманский, который через два месяца после его гибели без боя оказался в руках китайцев и официально отошёл Китаю по Соглашению между СССР и КНР о советско-китайской государственной границе на её Восточной части от 16 мая 1991 года.

События на острове Даманском поломали все планы. Оборвались молодые жизни воинов-пограничников, погиб и Коля. Фильм о нём пришлось заканчивать вестью о трагедии на реке Уссури, кадрами о митингах протеста наглым провокаторам.

Назвали этот фильм «Здравствуй, мама!».

Николай является автором строк песни «Я ухожу…»… И если углубится в события на острове и в его жизнь, можно подумать , что он песню написал о себе не зная того!

Николай Петров. Снимок из экспозиции Музея СибВО