Историческая лексика в романе А.Толстого "Петр l"

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ………………………………………………………………...3

1 ИСТОРИЧЕСКАЯ ЛЕКСИКА В СИСТЕМЕ РУССКОГО ЯЗЫКА.....5

1.1 Устаревшая лексика……………………………………………………5

1.2 Место историзмов в русском языке……………………………….......8

2 ИСТОРИЧЕСКАЯ ЛЕКСИКА В РОМАНЕ А. ТОЛСТОГО «ПЁТР ПЕРВЫЙ»……………………………………………………....................13

2.1 Общие ведения об историческом романе А. Толстого «Пётр Первый»………………………………………………………………………13

2.2 Функционирование исторической лексики в романе А. Толстого «Пётр Первый»…………………………………………………………....16

ЗАКЛЮЧЕНИЕ……………………………………………………….......29

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ..................................30

ВВЕДЕНИЕ

Именно в художественном тексте реализуется эстетическая функция слова, а лексические единицы являются материалом, создающим каждое произведение. Некоторым словам в художественном произведении отводится роль доминанты или ключевого слова, поэтому решения авторских задач писатели употребляют элементы пассивного запаса языка – устаревшие слова: архаизмы и историзмы.

Актуальность работы обусловлена необходимостью изучения исторической лексики в языке художественного произведения и проведения анализа исторической лексики, так историческая проза вызывает непреходящий интерес у читателей.

Устаревшая лексика (архаизмы и историзмы) традиционно относится к периферии словарного состава языка, поскольку они  в разное время вышли из активного употребления, но не выпали из языка совсем в силу своей культурно-языковой значимости, специфичности обозначаемых ими понятий.

Несмотря на отнесение к «пассивному пласту лексики», историзмы и архаизмы активно употребляются в речи современного человека, в художественных и публицистических текстах, поскольку в этих словах отразилась и сохранилась историческая и культурная память народа. Историзмы и архаизмы, находящиеся в тесной взаимосвязи  с конкретной исторической эпохой, стали символами важных культурно-исторических событий и известными в кругу носителей языка. Как правило, историческая лексика, ушедшая в пассивный запас языка, в немалом количестве остаётся в языке, являясь необходимым источником при изучении исторического прошлого.

Примечательно, что многие историзмы сохранились в языковом сознании народа благодаря тому, что они встречаются в текстах классических художественных произведений и художественных текстах на исторические темы. Историзмы, обозначающие историческую реалию в художественном произведении,  требуют пояснения и комментариев. В некоторых случаях понять значение историзма помогает контекст, в иных случаях помогают словари.

Цель работы заключается в исследовании исторической лексики в романе А. Толстого «Пётр Первый».

В связи с этим в работе предполагается выполнить следующие задачи:

– рассмотреть лексику с точки зрения активного и пассивного запаса;

– определить место историзмов в современном русском языке;

– выявить особенности функционирования исторической лексики в романе А. Толстого «Пётр Первый».

Предметом исследования является язык исторической прозы А. Толстого.

Объект исследования – историзмы в романе А. Толстого «Пётр Первый».

Научная новизна работы определяется слабой изученностью избранных нами теоретических и практических аспектов применительно к выявлению и исследованию историзмов в романе А.Н. Толстого «Пётр Первый». Работа выполнена на конкретном практическом материале.

Практическая значимость: материалы этой работы могут быть использованы учителями-предметниками при изучении данной темы, а также студентами на занятиях по методике преподавания русского языка в школе.

В ходе исследования были использованы следующие методы: метод научного реферирования (по теме дипломной работы), описательный метод, аналитический метод, обобщения.

1 ИСТОРИЧЕСКАЯ ЛЕКСИКА В СИСТЕМЕ РУССКОГО ЯЗЫКА

1.1 Устаревшая лексика

Когда говорят о развитии современной русской лексики, то, как правило, говорят о том, какими словами пополняется словарный состав языка, какими метафорическими и иными средствами он обогащается, какие слова заменяются другими, какие слова исчезают из употребления и переходят в пассивный запас языка, каковы пути появления и исчезновения отдельных слов.

Словарь русского языка в процессе своего исторического развития, как отмечается в лингвистической литературе, непрерывно изменяется и совершенствуется. Его развитие определяется процессом постоянного пополнения лексики за счёт новых слов. Одновременно происходит и обратный процесс – исчезновение из её состава устаревшей лексики. По мнению Н.М. Шанского, этот процесс не является определяющим, но сильно сказывается на облике словарного состава языка[1].

Процесс исчезновения из языка слов и отдельных их значений представляет собой сложное явление, совершающееся медленно и не сразу (да и не всегда) приводящее к выпадению слова их лексики языка вообще. Утрата слова или того или иного его значения – результат длительного процесса архаизации соответствующего языкового факта, когда он из явления активного словарного запаса первоначально делается достоянием пассивного словаря и лишь потом постепенно забывается и совершенно исчезает из языка. Этот процесс касается, главным образом, слов, не входящих в основной словарный фонд, хотя исчезают из языка в ряде случаев и слова, принадлежащие искони к ядру словарного состава. Процесс архаизации отдельных слов в лексике современного русского литературного языка нельзя представлять ка прямолинейный. В ряде случаев устаревшие слова впоследствии вновь возвращаются в активный запас лексики нашего языка, начинают повседневно употребляться в обиходе. Необходимо отметить, что при этом происходит, как правило, резкое изменение их значений.

Устаревшие слова современного русского литературного языка, в совокупности образующие его устаревшую лексику, представляют сложную и многослойную систему. Причиной этого является их неоднородность и многообразие с точки зрения степени их устарелости, причин их архаизации и возможности и характера их использования. Разберём отдельно эти три основных вопроса.

Как только что указано, устаревшие слова отличаются между собой, прежде всего, степенью своей устарелости. Среди них выделяются, в первую очередь, такие, которые являются в настоящее время совершенно неизвестными рядовому носителю современного русского литературного языка и потому совершенно непонятны без соответствующих комментариев и справок. В число этих слов входят и слова, исчезнувшие из русского языка: рамо – плечо, тыти – жиреть, локы – лужа, говядо – скот и т.п.[2], а также слова, хотя и забытые в настоящее время, но всё же известные нам по древнерусским памятникам письменности и могущие изредка употребляться: мыто – вид торговой пошлины в древней Руси. Сравним Мытищи, Мытная площадь. Или слова тать – вор; весь – деревня; камо – куда, стогна – площадь и др.

Этой группе устаревших слов до известной степени противостоит другая группа, включающая в себя слова, знакомые рядовому носителю современного русского литературного языка, но находящиеся в составе его пассивного словаря и употребляемые только в определённых случаях, крайне редко. К такого рода устаревшим словам лингвисты относят слова: конка, боярин, аршин, камер-юнкер, городовой, трактирщик, брадобрей, токмо (только), глаголить (говорить), зело (очень), живот (жизнь), вран (ворон) и пр.

Естественно, что большое значение в степени устарелости того или иного слова и отдельного значения имеет время выхода его из активного употребления. Однако она не определяется целиком только этим. В большой мере степень архаичности слов определяется также и другими факторами, среди которых наиболее важными являются: 1) место данного слова с соответствующим значением в номинативной системе общенародного языка; 2) первоначальная распространённость слова и длительность употребления в качестве факта активного словаря; 3) наличие или отсутствие ясной и непосредственно связи с родственными словами и пр.

Помимо того, что устаревшие слова различны по степени своей архаичности в современном языке, они отличаются друг от друга ещё и тем, что привело их в состав устаревшей лексики. Данное отличие является наиболее серьёзным и принципиальным.

Процесс историзации обусловлен экстралингвистическими причинами: неактуальностью называемых предметов и явлений действительности.

Рассмотрение устаревших слов с точки зрения тех причин, в силу которых они превратились в устаревшие, заставляет выделить среди них две основные, резко противоположные категории слов: 1) историзмы и 2) архаизмы.

Устаревшие слова, собранные в словари устаревших слов, позволяют глубже понять тексты исторических произведений (художественных и документальных), вникнуть в смысл каждого слова, а от этого зависит подчас очень многое в понимании произведения. В словарях устаревших слов собраны именно те слова, которые ныне не используются в живой литературной речи или употребляются крайне редко в произведениях определённых жанров (исторических, поэтических, публицистических), слова, изменившие свою прежнюю семантику или утратившие какую-то её часть.

Итак, в лексике отражаются все процессы исторического развития общества. С появлением новых предметов, явлений возникают новые понятия, а вместе с ними – и слова для наименования этих понятий. С отмиранием тех или иных явлений уходят из употребления или меняют свое значение слова, называющие их.

Устаревшие слова в системе русского литературного словаря, особенно в языке художественной литературы прошлого, представляют собой факты весьма сложного и многообразного лексического явления. Их нельзя не учитывать не только при специальном научном изучении языка и слога писателя, но и при анализе языка художественных произведений в школе.

1.2 Место историзмов в русском языке

В лингвистической литературе зависимости от причин устарелости  устаревшая лексика подразделятся на две группы: 1) историзмы – слова, семантика которых указывает на классы исчезнувших предметов, видов деятельности, на устаревшие процессы труда, понятия духовной и материальной культуры, обычаи и т. д. То есть это слова, потерявшие свою денотативную основу; 2) архаизмы, лексемы, которые в отличие от историзмов как языковые знаки утратили только одну свою сторону, обозначающее (так как они вытеснены другими словами) обозначаемое их получило другое наименование[3].

Историзмы и архаизмы имеют отличия: первые из них, обозначая понятия о исчезнувших реалиях, лишены, как правило, полисемии; вторые часто бывают в составе многозначных слов. Такие архаизмы называются архаизмами-значениями или семантическими архаизмами. Незначительную группу архаизмов составляют лексико-словообразовательные варианты слов: ср. балтический – балтийский; нервический – нервный и т. п.

Отличие между архаизмами и историзмами можно установить и при изучении процесса архаизации. Процесс архаизации лексики литературного языка в разных его функциональных стилях носит неравномерный характер. В исторической лексикологии он пока ещё изучен недостаточно, и в этом случае словарь может послужить историку языка дополнительным источником сведений о причинах и предпосылках выхода в пассив слов, получивших название историзмов и архаизмов. Предварительно можно полагать, что в словах, ставших историзмами, семантика устаревает быстрее потому, что она обозначает исчезающую реалию, и поэтому слово-историзм не имеет синонимов. Архаизмы же часто употребляются в синонимических рядах и поддерживаются в составе многозначных слов семантическими связями. В текстах художественной и публицистической литературы не отграничены ещё архаизмы языка от архаизмов стиля.

В художественных произведениях на исторические темы эта лексика используется не только для обозначения вышедших из употребления реалий, устаревших понятий, но и для создания определённого колорита эпохи. Устаревшие слова могут использоваться в художественном тексте для указания на время, в которое происходит действие.

В современном русском языке рядом с архаизмами существуют их синонимы, которые являются активно употребляемыми. В зависимости от того, является ли устаревшее слово как определённый звуковой комплекс, имеющий определённое значение, или устаревшим оказалось лишь его смысловое значение, архаизмы разделяются лингвистами на лексические и семантические.

Если слова устарели сами по себе, как номинанты, то в этом случае говорят об лексических архаизмах. Если в словах устарела их семантика, семантическое значение, то пред нами семантические архаизмы. Например, вышедшие из активного употребления слова ажитация, рыбарь, пиит – семантические арахизмы, так как они заменились словами волнение, рыбак, поэт. Слова влиял – вливал, светоч – большая свеча, факел; истукан – статуя; негодяй – негодный, в данном случае – негодный к воинской службе – находятся в активном использовании и в наше время, но не с той семантикой, с которой употреблялись, например, в пушкинское время.

Необходимо отметить, что приведённые выше примеры лексических архаизмов, не обладают одинаковой семантикой по отношению к словам, их вытеснившим из активного употребления. Так, в случае со словом ажитация мы имеем дело со словами, вытесненными в пассивный словарный запас с другой непроизводной основой. Такой тип архаизмов называется собственно-лексическим. Например: вотще – напрасно, мание – воля, желание, сиречь – то есть, понеже – потому что, виктория – победа, ветрило – парус, доколь – пока, вельми – очень, иже – который, отроковица – девочка-подросток и пр.

В иных случаях лингвисты говорят об архаизмах, которым в качестве современной языковой оболочки выражаемой ими семантики соответствуют номинации однокорневого характера, с той же самой непроизводной основой. Такие архаизмы получили название лексико-словообразовательные. Например: пастырь – пастух, воитель – воин и пр.

В подобном случае слова, использующиеся в активном словаре сейчас, отличается от архаизма только с позиции словообразовательного строения, только суффиксами или префиксами, при наличии одной и той же производной основы и образования от одного и того же слова. Например, слова рыбарь и рыбак различны между собой не совей производной основой рыб, а присоединёнными к ней суффиксами -арь в одном слове и -ак – в другом.

В случае со словом типа пиит мы имеем дело с такими номинантами, которые в настоящее время в качестве языковой оболочки соответствующих понятий заменены в активном словаре словами того же корня, но несколько иного звукового оформления, облика. Такие архаизмы называются лексико-фонетическими. Данный тип архаизмов нельзя смешивать или приравнивать к фонетическим архаизмам, представляющих собой устаревшие явления не только в номинантах, но и в звуках. Например, фонетическим архаизмом будет произношение е как е, а не как о, перед твёрдыми согласными под ударением: потек, а не потёк; еще, а не ещё и пр. Лексико-фонетическими архаизмами считаются слова типа: зерцало (зеркало), глад (голод), вран (ворон) и пр.

Семантическими архаизмами называются слова, которые существуют и в современном русском языке, но имеют устаревшее значение. Иными словами, семантический архаизм содержит устаревшую семантику какого-либо слова, в иных значениях выступающего обычным словом современного русского литературного языка.

Историзмы – устаревшие слова, значения слов или словосочетания, вышедшие из употребления в связи с исчезновением тех реалий, которые они обозначали: коллежский асессор, ермолка, лорнет, извозчик, жандарм, целовальник, тягло и т.д[4]. Историзмы являются единственными названиями исчезнувших предметов и явлений действительности, не имеют параллелей в современном русском языке и выполняют главным образом номинативную функцию.

Наиболее важными отличительными признаками историзмов являются: отсутствие у них вариантов или синонимов; однозначность стилистической маркировки; их принадлежность только к лексическому пласту языка.

Выделяют историзмы: 1) лексические – вышедшие из постоянного употребления в связи с исчезновением обозначаемых понятий и неиспользуемые современным языком для обозначения новых понятий (барщина, дворовые, купец, кафтан); 2) семантические – у которых одно (или более) значение выходит из широкого употребления вследствие исчезновения слов, с другими значениями данное многозначное слово употребляется в постоянном словаре (ярлык – «грамота, письменный указ ханов Золотой Орды», кабша – «одна из форм феодальной эксплуатации»)[5].

Поскольку историзмы выполняют номинативную функцию и, как правило, терминологичны по своей природе (это единственные названия исчезнувших реалий), они в большинстве своем являются существительными (жупан, забрало, вассал), реже прилагательными (жалованный, земский, губернский), ещё реже глаголами (викжелять, колесовать, забривать).

Терминологичность историзмов заключается в том, что они называют понятия, имеющие культурно-историческое значение и выступают как специальные обозначения. Это приводит к тому, что, с одной стороны, историзмы являются пассивной лексикой, а с другой, – активной лексикой определенных научных дисциплин (истории, социологии, этнографии и др.), то есть функционально ограниченной лексикой активного словаря, что доказывает условность отнесения историзмов к пассивной части лексики языка и условность деления лексики вообще (любой) на активную и пассивную. Некоторые историзмы сохраняются в активном словаре в составе идиом, устойчивых выражений: точить лясы, бить баклуши и др.

Историзмы, в отличие от прочих устаревших слов, не имеют синонимов в современном русском языке. Это объясняется тем, что устарели сами реалии, для которых эти слова служили наименованиями. Таким образом, при описании далеких времен, воссоздании колорита ушедших эпох историзмы выполняют функцию специальной лексики: выступают как своего рода термины, не имеющие конкурирующих эквивалентов.

Историзмы могут вернуться в активный словарный запас языка при возвращении, актуализации обозначаемых ими реалий, понятий. Так произошло, например, со словами меценат, мировой судья и проч.

Историзмы в художественных текстах выполняют: 1) стилистическую функцию – создают исторический колорит; 2) номинативную – называют предметы и явления, характерные для описываемого времени.

Необходимо отметить, что в поэтических и прозаических текстах, историзмы не только передают колорит ушедших эпох, но и стилизуют семантику всего произведения. Историзмы употребляются с определёнными стилистическими целями. В исторических повестях, рассказах – для воссоздания реальной исторической обстановки, речи героев. Также историзмы могут применяться для создания торжественного стиля, взволнованно-патетической речи: для усиления ораторской напряжённости и гражданского пафоса высказывания. Историзмы также используются писателями как одно из средств создания комического, иронии, сатиры, сарказма.

2 ИСТОРИЧЕСКАЯ ЛЕКСИКА В РОМАНЕ А. ТОЛСТОГО

«ПЁТР ПЕРВЫЙ»

2.1 Общие сведения об историческом романе А. Толстого «Пётр Первый»

А.Н. Толстой особое внимание уделял языку своих произведений: «Чтобы понять тайну русского народа, нужно хорошо и глубоко узнать его прошлое: нашу историю, коренные узлы её…»[6].

Именно эпоха Петра Первого, время бурных и решительных преобразований и перемен в России, вызвала творческое внимание А.Н. Толстого. Работа над романом была начата в 1929 году. Этому предшествовала длительная творческая деятельность над целым рядом произведений, также отразивших интерес писателя к петровской эпохе, послуживших подготовительным этапом при создании романа «Пётр Первый». Около двух десятилетий А.Н. Толстой работал над историческим романом «Петр Первый», ставшим классическим произведением, дающим широкому кругу читателей возможность погрузиться в историю России, увидеть Россию во времена царствования Петра Первого. За десять лет после отдельного издания первой и второй книг было написано лишь шесть глав третьей книги. Незадолго до смерти у А. Толстого, вероятно, сложилось решение не доводить повествование до последних лет царствования Петра Первого. В одном из своих писем в ноябре 1944 года он отметил: «Роман хочу довести только до Полтавы, может быть до Прусского похода, ещё не знаю. Не хочется, чтобы люди в нём состарились, – что мне с ними со старыми делать?»[7].

В романе на первый  план выдвинута личность царя-преобразователя, царя-реформатора. У романа «Пётр Первый» могло быть другое название – «Молодость Петра». Жизнь заглавного героя прослеживается А. Толстым от детства до 1703 года, когда Петру исполнился 31 год, и фортуна только повернулась к нему лицом – одержаны первые победы над шведами и заложено основание Санкт-Петербурга.   Произведение, несмотря на все ужасы изображаемой исторической действительности, наполнена свежестью, энергией и оптимизмом. А. Толстой своим романом оставляет впечатление, будто воочию увидел жизнь предков, поговорил с этими дикими, страшными, но умными и сильными людьми, получил от них заряд бодрости, чтобы дальше влачить свою судьбу по нынешним дорогам. В живописной «петровской галерее», состоящей их пушкинских «Арапа Великого», «Полтавы», «Медного Всадника», «Антихриста» Д. Мережковского», философичной поэмы М. Волошина, схватывающих самые разные грани жизненных явлений, роман А. Толстого «Пётр Первый» занимает видное место.

В первой книге романа (1930) Пётр I изображён как преобразователь, тесно связанный с исторической эпохой и народом. Толстой показывает царя Петра как яркого и одарённого государственного мужа, отражение лучших черт русского национального характера которого видит в его смелости мысли, стойкости и упорстве натуры. А.Н. Толстой правдиво показывает, какой непосильной тяжестью ложились петровские реформ на плечи простого русского народа.

Во втором томе (1934) Толстой заостряет внимание на государственных начинаниях Петра I: в подготовке новых законов и установлений, в мероприятиях по перевооружению русского войска, в строительстве флота. Толстой изображает Петра на Воронежской верфи, в кузнице, где царь участвует в ковке якоря для нового сорокапушечного корабля «Крепость».

В третьей книге (1945) А. Толстой при описании приезда Петра I в отстроенный Петербург или при показе его в обстановке победного штурма Нарвы, в сцене официальной капитуляции шведов, подчеркивает величавая осанка, властное спокойствие, уверенность в себе главу одного из сильнейших европейских государств. Рельефность, объёмность образу Петра придаёт серия персонажей его современников – правителей соседних государств, политических врагов Петра I или его ближайших сподвижников.

Роман А. Толстого «Петр Первый» остался незавершённым, последнее, что он успел написать – шестая глава третьего тома.

Произведение А.Н. Толстого «Петр Первый», выбранное нами в качестве материала исследования, охватывает большой временной пласт жизни России – период восхождения на престол и правления Петра Первого. В романе описаны русские традиции, нравы, характеры конца XVII–начала XVIII века, формирующие национальный и исторический колорит произведения. Национальная и историческая специфика романа, сложная система взаимосвязанных особенностей жизни русского народа петровского времени может быть передана употреблением большого количества реалий. Примечательной особенностью языка А.Н. Толстого является обширное использование архаичной лексики и историзмов.

Роман «Петр Первый» является историческим произведением как для современного читателя, так и для читателей эпохи создания романа. Это архаизованное произведение (термин С. Влахова и С. Флорина[8]), в котором автор применяет реалии из описываемой петровской эпохи для более точного воссоздания исторического и национального своеобразия этого исторического периода. Показательно, что использование реалий-историзмов вызвано в данном случае необходимостью исторической стилизации.

Народный язык Петровской эпохи, изучаемый А. Толстым, получил широкое применение в романе «Пётр Первый». Писатель стремился воссоздать в романе целостную картину жизни России конца XVII века, обращая внимание на жизнь всех слоёв населения: от царя до крестьянина.

Исторический роман, написанный на языке автора и его времени и в то же должен содержать лексику изображаемой эпохи. Данная установка может быть достигнута путём отбора тех языковых средств, какими обладает автор, изучающий эпоху, служащей ему темой. Также писатель учитывает стилистические возможности употребления историзмов в своём произведении. Историческая лексика может использоваться с определённой стилистической целью – целесообразное и оправданное создание художественно-выразительной и изобразительной в произведении. Историзмы также могут применяться в художественном тексте и вне определённых стилистических условий, так как они являются единственным выражением исчезнувших понятий, явлений, предметов, вещей и пр. Подобное употребление историзмов обнаруживается в исторических работах, в описаниях исторического прошлого, в воспоминаниях, мемуарах и пр.

2.2 Функционирование исторической лексики в романе А. Толстого «Пётр Первый»

В данной работе мы придерживаемся классификации тематических групп устаревшей лексики, представленной в Словаре устаревших слов русского языка: 1) слова, обозначающие явления минувшей социальной жизни и ушедших общественных взаимоотношений; 2) наименования гражданских и военных учреждений; 3) названия видов производственной деятельности, торговли и связанных с ними понятий; 4) названия предметов и явлений быта; 5) старые названия воинских званий и слова, отражающие наименования военного быта; 6) старые названия единиц административного деления; 7) названия букв старорусской и старославянской азбуки; 8) некоторые имена мифологических богов, героев, названия местностей, а также производные от них слова, употребляющиеся в переносном значении; 9) слова, частично или полностью изменившие своё значение; 10) устойчивые фразеологические сочетания, отражающие забытые реалии и явления в жизни общества; 11) слова, долгое время широко не употреблявшиеся в литературном языке, остававшиеся лишь принадлежностью произведений, созданных в XVIII–первые десятилетия ХХ века, а в последние годы с возвратом в жизнь данных реалий и понятий, а также близких им по содержанию, эти слова стали вновь употребляться на страницах периодических изданий, по радио, телевидению, а также в обиходной речи; 11) слова, связанные с религией, несомненно, они не исчезали из речи верующих, а также занимающихся проблемами религиозных учений, но из широко применения в обиходной речи они фактически выпали; слова данной группы довольно часто употреблялись в произведениях русской классической литературы; без знания семантики этих слов подчас трудно понять рассказы, повести, романы, пьесы этих авторов.[9].

Роман «Пётр Первый», отражающий жизнь России конца XVII–начала XVIII веков, содержит значительное количество устаревшей лексики, передающей реалии и понятия своей эпохи.

В основном это историзмы, среди которых выделяются несколько семантических групп: слова обозначающие должности, военную лексику, одежду, помещения и их части, предметы быта.

Группа 1. Историзмы, обозначающие должности и звания.

В эту группу входят слова, обозначающие:

а) высокое общественное положение лиц (царь, боярин, князь, помещик и пр.). Например:

Встретил в лесу человека: царь, говорит, помирает[10].

Царь – 1. Единовластный государь, монарх, а также официальный титул монарха. 2. перен. Тот, кто безраздельно обладает чем-нибудь, властитель[11] (с. 303).

А в Москве бояре в золотых возках стали ездить (с. 6).

Боярин – 1. Высшее звание в Московской Руси, которое имели крупные землевладельцы, феодалы; лицо, имевшее это звание. 2. Родовитый дворянин, богатый барин. 3. участник старинного русского свадебного обряда[12].

Волков с места вскачь, и за ним холопы, колотя лошадёнок лаптями, побежали к Никольским воротам, где у стола, в горностаевой шапке и в двух шубах – бархатной на соболях и поверх бараньей, – сидел страшный человек, князь Фёдор Юрьевич Ромодановский (с. 12).

Князь – 1. В феодальной Руси предводитель войска и правитель области. 2. Наследственный титул потомков таких лиц или лиц, получивших его при царизме в награду, а также лицо, имеющее этот титул[13].

Но вышел указ: вернуть помещикам всех беглых (с. 7).

Помещик – землевладелец, относящийся к привилегированному сословию[14].

б) воинские звания (мушкетёр, оружейник, ратник, рында, стольник, стрелец и пр.). Например:

Повсюду ходили мушкетёры – немцы, – в Кремле суровые и молчаливые, здесь – в расстёгнутых кафтанах, без оружия, под руку друг с другом, распевая песни, хохотали – без злобы, мирно (с. 41).

Мушкетёр – солдат вооружённый мушкетом[15].

Был недавно в Москве, искал оружейника, послали меня на Кукуй- слободу к немцам…(с. 9).

Оружейник – оружейный мастер, специалист по изготовлению оружия[16]

В Москву ратных людей повезёте (с. 8).

Ратник – 1. То же, что и военный. 2. Рядовой государственного ополчения[17].

У двух дверей стояли по двое белые рынды с топориками на плечах, неслышно переминаясь (с. 172).

Рында – почётное звание оруженосца или телохранителя из придворной охраны московских князей и царей XV–XVII веков; давалось молодым людям, наиболее рослым и красивым из аристократических фамилий[18].

Бомбардир Пётр Алексеев плыл во главе каравана на Лефортовой многовёсельной каторге (с. 184).

Бомбардир – в царской армии: звание артиллериста, соответствующие ефрейтору, а также солдат, имеющий это звание[19].

Ох, стрельцы злы…(с. 9).

Полки потребовали жалованные грамоты, где бояре клялись ни ныне, ни впредь никакими поносными словами, бунтовщиками и изменщиками стрельцов не называть, напрасно не казнить и в ссылки не ссылать (с. 92).

Стрелец – в Русском государстве XVI–XVII веках: военнослужащий особого постоянного войска, вооружённый огнестрельным оружием: пищалями, мушкетами[20].

в) социальный статус (челядь, холоп, ярышки и пр.). Например:

Софья уехала в село Коломенское и послала бирючей по уездам создавать дворянское ополчение (с. 36).

Бирючи – в допетровской Руси царские служители, объявляющие царские указы; вестник, глашатай[21].

Дворовых холопей у Волкова было всего пятнадцать душ, да и те перебивались с хлеба на квас (с.8).

Холоп – в Древней Руси: человек, находящийся в зависимости, близок к рабству; в крепостной Руси: крепостной крестьянин, слуга[22].

Сощуренные глаза его быстро посматривали, – не видел ли эти деньги кто из челяди? (с. 88).

Челядь – при крепостном праве: дворовые помещика[23].

Группа 2. Историзмы, обозначающие военную лексику.

Сюда относятся такие слова, как бердыш, кольчуга, копьё, латы, мушкет, потешные войска, фашина. Например:

Иван Андреевич в исподнем белье выскочил из шатра, размахивая бердышом (с. 37).

Солнце отсвечивало на широких бердышах сторожей у костров (с. 274).

Бердыш – старинное холодное оружие – широкий длинный боевой топор на высоком древке с лезвием в виде полумесяца. Был на вооружении русской пехоты в XVI – XVIII веках[24].

На кольчуги денег не хватило, одел их в тигелеи, хотя и робел, – как бы на смотру не стали его срамить и ругать (с. 10).

 Кольчуга – старинный военный доспех в виде рубашки из лёгких металлических колец. Появились в Ассирии в Х веке до нашей эры: широкое распространение получила в Средние века в Европе и Азии, на Руси[25].

Стрельцы, уставя копья, кинулись за ним (с. 34).

Копьё – холодное колющие или метательное оружие в виде металлического острого наконечника на длинном древке. Копьё – оружие воина с тремя или четырьмя гранями из булата, стали или железа. Разновидность копья – сулица – острое оружие с острыми оконечностями вверху и внизу[26].

Их обгоняло, крича и хлеща по лошадям, много дворян и детей боярских, в дедовских кольчугах и латах, в новопошитых ферязях, в терликах, в турских кафтанах, – весь уезд съезжался на Лубянскую площадь, на смотр, на земельную вёрстку и перевёрстку (с. 10).

Латы – металлические доспехи, броня Латы – доспехи из металлической чешуи, нашитой на кожу, защищавшие грудь и спину воина от ударов холодного оружия. Они состояли из двух досок: нагрудной и наспинной, которые на плечах и боках соединялись застежками или крюками с петлями[27].

То он катался карликовой лошадке, и позади скакали верхом толстые дядьки; то шагом с барабаном впереди ребят, одетых в немецкие кафтаны, с деревянными мушкетами, и опять же дядьки суетились около, размахивая руками (с. 40).

Мушкет – старинное тяжёлое ружьё XVI века. Из него стреляли, ставя для устойчивости на рогатую палку[28].

Скинув кафтан и парик, копая землю, плёл фашины, здесь же ел с солдатами (с. 193).

Фашина – связка прутьев, хвороста, камыша для укрепления откосов, насыпей, дорог по болоту, для вязки плотов[29].

Группа 3. Историзмы, обозначающие одежду.

В эту группу входят такие слова, как кафтан, лапти, терлик, ферязь. Например:

…в новопошитых ферязях, в терликах, в турских кафтанах, в лаптях, – весь уезд съезжался на Лубянскую площадь, на смотр… (с.10).

Никита Зотов стоял перед царицей истово и прямо, как в церкви, – расчёсанный, чистый, в мягких сапожках, в тёмной из тонкого сукна ферязи – воротник сзади торчит выше головы (с. 192).

В кладовых нашли немало всякой рухляди, платья и уборов, епанчей, терликов, кафтанов (с. 299).

Кафтан – старинная мужская долгополая одежда[30]. Кафтан – верхняя одежда с длинными рукавами, с пуговицами или кляпышами  с петлицами, застегивалась впереди посреди груди. Кафтаны носили все сословия: у богатых людей кафтаны были из шелка или бархата, у среднего сословия – из сукна, у бедных – из холста и сермяги (грубого некрашеного сукна).

К нарядным кафтанам пришивали или пристегивали нарядный воротник, сзади воротника – отложное ожерелье. Зад кафтана иногда шился несколько короче переда, чтобы видны были задки нарядных сапог. Кафтан с короткими петлицами назывался зипун.

Под влиянием нашествия монголо-татаров на Руси появилась запашная одежда: одна пола закидывалась на другую. Кафтан немного видоизменился и стал различаться по покрою. По употреблению кафтаны были разные: столовые, ездовые, дождевые и прочие. Были кафтаны теплые с горностаевым, собольим, песцовым подбоем или холодные, без подкладки. Кафтан сохранился до времен Петра. Даже в начале царствования сам Петр носил русский кафтан и шапку. Но дальнейшие его преобразования принесли изменения в быт, речь народа и, конечно, в одежду. Люди стали по купать или шить одежду европейского типа: панталоны, чулки, туфли, платья и Т.д.

К кафтану пришивались пуговицы, служившие украшением одежды. Делали их из золота, серебра, с позолотой. Пуговицы могли быть: бирюзовые, хрустальные, медные, обнизанные жемчугом. Ценность, вид и красота пуговиц сочетались с нарядом. Число пуговиц на одежде было неодинаково: на кафтане могло быть по 3, 8, 9, 11, 13 пуговиц, на шубе – от 8 до 16, на зипуне – от 11 до 16 пуговиц. Вместо пуговиц иногда пришивались кляпыши, завязки.

Ввиду присущей национальной одежде специфики, соответствующие наименования обычно не имеют полноценных эквивалентов в других языках.

Лапоть – в старое время: крестьянская обувь, сплетённая из лыка, охватывающая только стопу[31].

Терлик – верхняя мужская одежда, напоминающая короткий кафтан, отрезной по талии, с перехватом, часто на сборках и с короткими рукавами; возможно, надевали через голову. Носили терлик (от тюркского terlik – название одежды) до XVIII века[32].

Ферязь – старинная верхняя длинная мужская и женская одежда, распашная, без перехвата на поясе, с длинными рукавами с суживающимися к запястью рукавами; застёгивалась на пуговицы или схватывалась завязками, бытовала на Руси в XV–XVII века. Это был парадный кафтан на подкладке или на меху, имевший спереди застёжку на пуговицах на длинных петлях. Украшали ферязь всевозможными нашивками. Посадские люди и мелкие торговцы надевали ферязь прямо на рубаху[33].

Епанча – старинный мужской широкий длинный плащ (из сукна или войлока) без рукавов. Первоначально епанчу носили как дорожную одежду или в плохую погоду[34].

Группа 4. Исотризмы, обозначающие строения и их части.

Это такие слова, как келья, опочивальня, поварня, палата, паперть, посад, слобода, хоромы. Например:

В келье у неё на лавках и сундуках, шевелясь от жары, в выходных шубах сидели бояри (с. 123).

Келья – жилище монаха или монахини в монастыре – отдельная комната или отдельный домик. В XIX веке и в современном русском языке употребляется также в переносном значении: уединённое и скромное жилище, комната[35].

Пётр ткнулся на табурет, с досадой оглядывая матушкину опочивальню (с. 84).

Опочивальня – то же, что и спальня[36].

По всем палатам бояре по лавкам дремлют… (с. 34).

В низкой, жарко натопленной палате, лампады озаряли низкий свод и тёмную роспись на нём райских птиц, завитки трав (с. 255).

Палата – 1. Большое богатое здание, роскошно убранное помещение; дом, состоящий из большого количества таких помещений, дворец. 2. Большая, роскошно отделанная комната. 3. Название некоторых правительственных учреждений (судебная палата, гражданская палата)[37].

Говорили, будто Василий посылает одного в Москву юродствовать на паперти, – тот денег приносит (с. 8).

Паперть – крыльцо, площадка перед входом в церковь[38].

Наложить бы ещё какую подать на посады и слободы… (с. 212).

Проев и выпив кремлёвские запасы, стрельцы разошлись по слободам, посадские – по посадам (с. 417).

Бывало ещё до зари, ото всех слобод – арбатских, сухаревских и замоскворецких – везли полные телеги красного, скобяного и кожевенного товара (с. 274).

Посад – 1. В Древне и средневековой Руси: торгово-промышленная часть города, обычно вне городской стены. 2. Пригород, предместье (устар.)[39].

Слобода – 1. В России до отмены крепостного права: большое село с не крепостным населением, а также торговый или ремесленный посёлок (до XVII века – поселение, освобождённое от княжеских повинностей). 2. Большое торговое или промышленное село, посёлок. 3. Посёлок около города, пригорода (устар.)[40].

Туда в хоромы, вело крыльцо, с высокой крутой лестницей (с. 7).

Хоромы – большой жилой дом богатого владельца[41].

Скороход провёл его узенькими лестницами, тёмными переходами наверх в старинные каменные терема, уцелевшие от большого пожара (с. 315).

Терем – 1. Высокий боярский или княжеский дом, особняк в виде башен, жилое помещение в этом доме. 2. Передний верхний ярус  такого здания, где жили (обычно взаперти, под присмотром) женская часть семьи боярина, князя[42].

Группа 5. Историзмы, обозначающие бытовые понятия.

Это слова: бадья, взвар, возок, кадка, карета, короб, лучина, лыко, рундук, чепрак. Например:

Иван Артемьевич запряг и стал поить коня из бадьи (с. 6).

Бадья – широкое низкое ведро[43].

Как отобедали – изволили вы почивать и, встав, полдничали, — подавали вам ягоды с усливками, грушевый взвар и мёд монастырский (с. 45).

Взвар – отвар с варившимися в нём сухими фруктами, ягодами[44].

А в Москве бояре в золотых возках стали ездить (с. 6).

Возок – крытая зимняя повозка, а также сани со спинкой[45]

Обледенела кадка с водой, обледенел деревянный ковшик (с. 5).

Кадка – цилиндрической формы вместилище со стенками из деревянных клёпок, обтянутые обручами[46].

В это время из проулка на Разгуляй, где стоял кабак, вывернула, покачиваясь, высокая карета (с. 40).

Карета – большой закрытый четырёхколёсный экипаж на рессорах[47].

Да вдвое ходят с коробами, продают ложки, лапти, свистульки… (с. 8).

Короб – плетёное или гнутое лубяное или берестяное изделие для укладки, переноски различных предметов и продуктов[48].

На шестке ярко загорелись лучины (с. 5).

Лучина – сухая тонкая длинная щепка от сухого полена сосны или берёзы, использовавшаяся для освещения избы[49].

Рукавицы торчали за пазухой сермяжного кафтана, подпоясанного низко лыком, лапти зло визжали по навозному снегу: у бати со сбруей не ладилось (с. 5).

Лыко – луб молодой липы, ивы и некоторых других деревьев, разделённый на слои и узкие полосы[50].

Сел на рундук, упёрся в колени, закрыл лицо.

Рундук – большой ларь с поднимающейся крышкой[51].

Позади холопы вели коней: Васильева – в богатом чепраке и персидском седле и Михайлова – разбитного мерина, оседланного худо, плохо (с. 10).

Чепрак – лёгкая подстилка под седло поверх потника[52].

Ключевым элементом языка романа «Пётр Первый» является историческая лексика, передающая национально-культурные особенности и исторический колорит изображаемой эпохи, воссоздающая реальную историческую обстановку и речь героев.

В приводимом ниже отрывке из романа «Пётр Первый» А.Н. Толстой употребляет историческую лексику как средство стилизации, для воспроизведения характерных языковых черт эпистолярного слога петровской эпохи. «Долгорукий писал о том, что с прибытием русских войск в Сокаль король Август опять восприял чрезмерную отвагу и хочет встретиться на бранном поле с королём Карлом, дабы с божиею помощью генеральной баталией взять реванш за контузию при Клиссове» (с. 289).

В литературоведении термином «стилизация» обозначается «намеренная и явная ориентация автора на ранее бытовавший в художественной словесности стиль, его имитация, воспроизведение его черт и свойств»^[53]. Это предельно общее понятие имеет и более узкие смыслы. Стилизация как стилистический приём заключается в воспроизведении черт стиля или какого-либо определенного автора, или определенного литературного произведения. Стилевое подражание реализуется через языковые средства: синтаксические  конструкции, грамматические формы слов, лексику, фразеологию.

Наблюдения показали, что в историческом произведении А. Толстой для воссоздания колорита петровской эпохи широко использует историческую лексику. Большое количество исторической лексики обнаружено  в первой части романа, где описывается быт русского общества в начале петровских преобразований. Во второй, третей частях романа они встречаются значительно реже. В отличие от архаизмов, несущих чисто стилистическую нагрузку, историзмы, помимо того, выполняют номинативную функцию, являясь единственно возможными номинациями вещей и предметов, описываемых А.Н. Толстым.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Историзмы обозначают понятия, предметы или явления прошлого, потерявших свою значимость (необходимость) в настоящее время, вышли из постоянного употребления, переместились в пассивный (старый) словарный состав, однако сохраняют при этом разного рода связи с лексикой постоянного словаря.

При описании далеких времен, воссоздании колорита ушедших эпох историзмы выполняют функцию специальной лексики: выступают как своего рода термины, не имеющие конкурирующих эквивалентов. Историзмы остались в исторических трудах, мемуарах, в исторических хрониках, в произведениях литературы о прошлом, в старых газетах, а объекты, которые они когда-то обозначали ушли из употребления.

Важным элементом языка романа А.Н. Толстого «Пётр Первый» является лексика, передающая национально-культурную специфику и исторический колорит изображаемой автором эпохи.

В произведении автор использует значительное количество исторической лексики, воссоздающей колорит эпохи. В основном они встречаются в первой части романа, где описывается быт русского общества в начале петровских преобразований. Во второй, третей частях романа они встречаются значительно реже.

В отличие от архаизмов, несущих чисто стилистическую нагрузку, историзмы, помимо того, выполняют номинативную функцию, являясь единственно возможными обозначениями тех вещей, о которых пишет автор.

В историческом романе «Пётр Первый» историческая лексика используется не только для обозначения вышедших из употребления реалий, устаревших понятий, но и для указания на время, в которое происходит действие.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

1.     Боровиков, С. Алексей Толстой / С. Боровиков. – М. : Наука, 1984. – 192 с.

2.     Буганов В.И. Петр Великий и его время / В.И. Буганов. – М. : Наука 1989, – 188 с.

3.     Василевская, Е.А. Язык и стиль романа А. Толстого «Пётр I» / Е.А. Василевская // Русская речь. – 1974. – № 6. – С. 44–51.

4.     Виноградов, В. В. О языке художественной прозы / В. В. Виноградов. – М. : Наука, 1980. – 360 с.

5.     Виноградов, В. С. Лексические вопросы перевода художественной прозы / В. С. Виноградов. – М. : Изд-во МГУ, 1978. – 176 с.

6.     Влахов, С. Непереводимое в переводе / С. Влахов, С. Флорин. – М. : Высш. шк., 1986. – 416 с.

7.     Вороничев, О.Е. О лингвистической типологии устаревших слов / О.Е. Вороничев // Русский язык в школе. – 2000. – № 3. – С. 34–40.

8.     Гафурова, Г. Некоторые особенности воспроизведения колорита эпохи в художественном произведении / Г. Гафурова // Актуальные проблемы теории художественного перевода. – М. : Сов. писатель, 1967. – С. 28–35.

9.     Денисов, П.Н. Лексика русского языка и принципы её описания / П.Н. Денисов. – М. : Наука, 1993. – 432 с.

10.  Диброва, Е.И. Современный русский язык: Теория. Анализ языковых единиц: в 2 ч. Ч. 1. : Фонетика и орфоэпия. Графика и орфография. Лексикология. Фразеология. Лексикография. Морфемика. Словообразование / Е.И. Диброва. – М. : СЛОВО, 2001. – С. 300–412.

11.  Калинин, А.В. Лексика русского языка / А.В. Калинина. – М. : Наука, 1971. – 222 с.

12.  Крысин, Л.П. Лексикология русского языка / Л.Л. Касаткин, Е.В. Клобуков, Л.П. Крысин. – М. : Рус. яз., 2001. – 456 с.

13.  Крюкова, А.М. А.Н. Толстой и русская литература: творческая индивидуальность в литературном процессе / А.М. Крюкова. – М. : Наука, 1990. – 257 с.

14.  Ларин, Б.А. Очерки по истории слов в русском языке // История русского языка и общее языкознание. – М. : Наука, 1977. – С. 134–167.

15.  Нестеров, М.Н. Русская устаревшая и устаревающая лексика / М.Н. Нестеров. – М. : Наука, 1998. – 292 с.

16.  Паморозская, Н. И. Роль слов-реалий в создании культурного фона художественного произведения / Н. И. Паморозская // Лексика и культура. – Тверь : Твер. гос. ун-т, 1990. – С. 59–62.

17.  Поляк, Л.М. Алексей Толстой – художник / Л.М. Поляк. – М. : Наука, 1984. – 460 с.

18.  Рогожникова, Р.П. Словарь устаревших слов русского языка. По произведениям русских писателей XVIII–XX веков / Р.П. Рогожникова, Т.С. Карская. – М. : Дрофа, 2010. – 828 с.

19.  Словарь русских историзмов / под ред. Т.Г. Аркадьева, М.И. Васильева, В.П. Проничев и др. – М. : Наука, 2005. – 774 с.

20.  Сомов, В.П. Словарь редких и забытых слов / В.П. Сомов. – М. : Наука, 1996. – 678 с.

21.  Толстой, А.Н. Пётр Первый / А.Н. Толстой. – М. : Современник, 1992. – 774 с.

22.  Шанский, Н.М. Лексикология современного русского языка / Н.М. Шанский. – М. : Наука, 1972. – 346 с.

23.  Шанский, Н.М. Устаревшие слова в лексике современного русского литературного языка / Н.М. Шанский // Русский язык в школе. – 1954. – № 3. – С. 27–33.

24.  Шмелёв, Д.Н. Современный русский язык. Лексика / Д.Н. Шмелёв. – М. : Наука, 1977. – 392 с.

25.  Щербина В. А.Н. Толстой. Творческий путь / В. Щербина. – М. : Наука, 1986. – 246 с.

---

[1] Шанский Н.М. Устаревшие слова в лексике современного русского литературного языка // Русский язык в школе. 1954. № 3. С. 28.

[2] Шанский Н.М. Устаревшие слова в лексике современного русского литературного языка // Русский язык в школе. 1954. № 3. С. 27.

[3] Вороничев О.Е. О лингвистической типологии устаревших слов // Русский язык в школе. 2000. № 3. С. 34.

[4] Диброва Е.И. Современный русский язык: Теория. Анализ языковых единиц: в 2 ч. Ч. 1. : Фонетика и орфоэпия. Графика и орфография. Лексикология. Фразеология. Лексикография. Морфемика. Словообразование. М., 2001. С. 303.

[5] Денисов П.Н. Лексика русского языка и принципы её описания. М., 1993. С. 192.

[6] Цит. по: Крюкова А.М. А.Н. Толстой и русская литература: творческая индивидуальность в литературном процессе. М., 1990. С. 99.

[7] Там же. С. 100.

[8] Влахов С. Непереводимое в переводе. М., 1986. С. 133.

[9] Рогожникова Р.П. Словарь устаревших слов русского языка. По произведениям русских писателей XVIII–XX веков. М., 2010. С. 8–9.

[10] Толстой А.Н. Пётр Первый. М., 1992. С. 7. Далее цитируется по данному изданию с указанием номера страницы в круглых скобках.

[11] Рогожникова Р.П. Словарь устаревших слов русского языка. По произведениям русских писателей XVIII–XX веков. М., 2010. С. 747.

[12] Там же. С. 89.

[13] Рогожникова Р.П. Словарь устаревших слов русского языка. По произведениям русских писателей XVIII–XX веков. М., 2010. С. 307.

[14] Там же. С. 529.

[15] Там же. С. 402.

[16] Там же. С. 469.

[17] Рогожникова Р.П. Словарь устаревших слов русского языка. По произведениям русских писателей XVIII–XX веков. М., 2010. С. 578.

[18] Там же. С. 598.

[19] Там же. С. 87.

[20] Там же. С. 659.

[21] Там же. С. 73.

[22] Рогожникова Р.П. Словарь устаревших слов русского языка. По произведениям русских писателей XVIII–XX веков. М., 2010. С. 739.

[23] Там же. С. 759.

[24] Там же. С. 68.

[25] Там же. С. 315.

[26] Рогожникова Р.П. Словарь устаревших слов русского языка. По произведениям русских писателей XVIII–XX веков. М., 2010. С. 322.

[27] Там же. С. 355.

[28] Там же. С. 402.

[29] Там же. С. 718.

[30] Рогожникова Р.П. Словарь устаревших слов русского языка. По произведениям русских писателей XVIII–XX веков. М., 2010. С. 295.

[31] Рогожникова Р.П. Словарь устаревших слов русского языка. По произведениям русских писателей XVIII–XX веков. М., 2010. С. 352.

[32]Там же. С. 676.

[33] Там же. С. 720.

[34] Там же. С. 221.

[35] Рогожникова Р.П. Словарь устаревших слов русского языка. По произведениям русских писателей XVIII–XX веков. М., 2010. С. 297–298.

[36] Там же. С. 455.

[37] Там же. С. 487–488.

[38] Там же. С. 493.

[39] Рогожникова Р.П. Словарь устаревших слов русского языка. По произведениям русских писателей XVIII–XX веков. М., 2010. С. 533.

[40] Там же. С. 632.

[41] Там же. С. 718.

[42] Там же. С. 676.

[43] Рогожникова Р.П. Словарь устаревших слов русского языка. По произведениям русских писателей XVIII–XX веков. М., 2010. С. 53.

[44] Там же. С. 116.

[45] Там же. С. 127.

[46] Там же. С. 276.

[47] Там же. С. 290.

[48] Там же. С. 324.

[49] Там же. С. 370.

[50] Рогожникова Р.П. Словарь устаревших слов русского языка. По произведениям русских писателей XVIII–XX веков. М., 2010. С. 372.

[51] Там же. С. 596.

[52] Там же. С. 762.

[53] Цит. по: Гафурова Г. Некоторые особенности воспроизведения колорита эпохи в художественном произведении // Актуальные проблемы теории художественного перевода. М., 1967. С. 31.