Коляды и Таусины Среднего Поволжья.

Образно-поэтические и музыкально-стилевые закономерности зимних празднично-поздравительных песен русских Среднего Поволжья

В фольклорной традиции Среднего Поволжья России выделен комплекс празднично-поздравительных песни обходов дворов накануне Нового Года, разнообразных по образно-поэтическому и музыкальному строю. Среди них выделяются песни, приуроченные к канунам основных праздничных дней Святочного периода:

1)      колядки, исполняемые вечером накануне Рождества;

2)      таусины, которые пелись вечером накануне Нового года;

Основными носителями этой певческой традиции были девочки-девушки.

Утром в день Рождества также совершали традиционные обходы дворов, во время которых звучали:

1)      рождественские церковные песнопения (их пели взрослые неженатые парни);

2)      детские попрошайки, которые пели мальчишки, идущие вслед за славильщиками.

Основные виды колядок и таусенок различаются по половозрастной и социальной принадлежности адресата:

-          хозяевам (хозяину) дома;

-          неженатым юношам;

-          незамужним девушкам;

-          молодоженам. 

Празднично-поздравительные песни, исполняемые в канун Рождества, имеют типовые зачины, связанные с образом Коляды как мифологического персонажа: «Накануне Рождества уродилась Каляда», «Кольда-Мольда раскоряколка», «Каляда пришла». Колядки и таусенки с сюжетом вопросо-ответной структуры были записаны в старых русских селах. Колядой называли обрядовую еду, которую получали после исполнения «таусенок» в канун Нового Года:

Накануне Ражества,

Радилася Каляда,

Коледа-Моледа,

Раскарякалка!

- Ты где была`?

- Свиней пасла…

Бласлави-ка миня, Бог,

Завтре Новый год!

Таусина-Замирусина!

Пашёл на базар.

- Зачем на базар?

- Тапаришка купить…

Некоторые колядки представляют собой простейшие декламационные формы, напоминающие детские скороговорки, потешки, прибаутки. Для таких колядок характерной чертой является скандированное произнесение поэтического текста в форме диалога. Существует несколько вариантов сюжета с одним зачином:

- приглашение хозяйки к ритуальной трапезе;

- благопожелание хозяйке дома;

- вопросы, адресованные хозяину или хозяевам дома: «Дома ли Русин?»,  «Таусинь! Добры русины» («Русин» - хозяин дома), а далее следует текст, который типичен для всех форм колядок и таусенек диалогического содержания.

Начинаются колядки и таусенки с уточнения временного периода, когда приходит Коляда – «Накануне Рождества уродилась Коляда», и когда Таусинь - «Баслави, нас, Бог, завтра Новый год», затем следует чествование мифологического персонажа «Кольда-Мольда, раскорякалка», или «Таусина да Мирусина». Далее следует обращение к Коляде или Таусени с вопросом: «Ты где была?», после чего следует наборный текст из различных формульных оборотов: коней (свиней) пасла; за водой пошла; на базар пошла и т.д. 

Идея диалога восходит к древнейшим представлениям человека. Тексты, построенные на основе диалога, встречаются в самых разных жанрах фольклора и направлены на контакт двух миров – свой/чужой мир, хозяева дома/колядовщики, как вестники мира предков. 

Интересен текст, где у «Таусеня» появляется еще одна номинация, маркирующая форму обрядовой выпечки на Новый год – «Каракулька» (нежная шерсть ягненка, также называли выпечку из сдобного теста в форме колечка, напоминающего шерсть ягненка), которая становится еще одним обозначением, дополняющим и в полной мере раскрывающим всю символику, связанного с данным временным периодом и его составляющих компонентов: обход дворов накануне Рождества или Нового года колядовщиками, завязывание контакта с хозяевами дома в форме произнесения ритуального текста, выраженного средствами художественного языка, в результате чего завязывается диалог (сначала диалог возникает в поэтическом тексте, проецируясь, в последствии, на реальную ситуацию) хозяина/хозяйки и пришлыми, чужими людьми. Тексты с одновременным сочетанием имени мифического персонажа «Таусеня» и его разновидностями, такими как, – «Мирусина», «Замарусина», близкое к ней по созвучию фонем формульное обращение: «дома ли Русин?», а теперь еще и «Каракулька», очень характерны для такого рода жанров.

Диалогические таусенки пели в основном дети и подростки, получая за это вознаграждение. Величальные таусенки пели девушки под окнами дома, получая за это ритуальные булки и лепешки, в виде витых булочек – «каракульки», «кокурки» (булочка с яйцом).

Продолжение текста в любом случае оказывается построенным по одной схеме - это, как правило, набор вопросов и ответов, часто не связанных между собой одной сюжетной линией, так называемые «набирушки», в которых отдельные мотивные обороты могут встречаться в разных текстах. Представляем несколько примеров поэтических текстов, с различными зачинными формулами:

Радилася Каляда,

Коледа-Моледа,

Раскарякалка!

- Ты где была?

- Свиней пасла.

- А где свиньи?

(На луга ушли)

- В варата ушли,

- А где варата?

- Вадой снясло,

- А где вада?

- Быки выпили.

Бласлави-ка миня, Бог,

Завтре Новый год!

Таусина-Замирусина!

Пашёл на базар.

- Зачем на базар?

- Тапаришка купить.

- Зачем тапаришка?

- Дравишки рубить.

- Зачем дравишки?

- Избёнку тапить.

- Зачем избёнку?

Бражёначку варить,

Кишки ды липёшки,

Парасячьи ножки,

В пичи атсидели,

На нас ни глядели.

Таусинь! Каракулька!

Таусинь! - А где была?

Таусинь! - Коней пасла.

Таусинь! - Сколь выпасла.

Таусинь! - Коня в седле,

Таусинь! В золотой узде.

Таусины!

Добра Русины,

Завтра Новый год!

Дома ли Русин?

- Пашёл на базар.

- Зачем на базар?

- Тапор купить.

- Зачем тапор?

- Драва рубить.

- Зачем дрова?

- Печку тапить.

Таусины печи,

Завтра Новый год,

Блины ды липёшки,

Парасячьи ножки,

В пичи сидят,

На нас глидят.

Номинация «таусень» или «авсень» фигурирует в песнях колядочного типа и в большинстве известных колядных песен имя Авсень и его варианты употребляются преимущественно как восклицания-междометия, уже лишенные своего первоначального смысла. Но сохраняются и примеры, где Авсень – имя ритуального персонажа, персонифицирующего соответствующий праздник и его центральное событие – «авсеневый» ритуал: А. идёт по дорожке, находит (или делает) топор, срубает сосну, мостит мост, по которому идут (или едут) три брата, также олицетворяющие годовые праздники (напр., Рождество Христово, Крещенье, Васильев день). Далее вводятся мотивы еды, обычно ритуальной (блины, лепешки, каша, пирог, свиные ножки, кишки и т.п.), после чего следуют разные типы благопожелания. Авсень едет вместе с Новым годом.

Поэтические тексты, в основе которых лежит диалог, принадлежат к древнейшему пласту не только русского, но и мирового фольклора. Вопрос – это всегда поиск неизвестного, как правила с вопроса начинается налаживание отношений между незнакомыми субстанциями (любое знакомство начинается с вопроса: «Как вас зовут?»). Детское миропостижение начинается с вопроса, неслучайно детский фольклор пронизывают формы, построенные на диалогах вопросо-ответной структуры. Вопросо-ответная структура характерна для многих загадок, сказок, небылиц, которые некогда обладали сакрально-магической функцией, а теперь приобрели форму развлечения для детей.

Концовка рассматриваемых колядок и таусенек имеет очень интересную форму одновременного перечисления требованных даров, и вместе с этим перечисляются различные формы благопожелания за эти дары: 

Падавайти ни ламайти,

Ни закусывыйти.

Пыдадити пирага –

Зылатыя вырата,

Пыдадити пышки –

Зылатыя крышки,

Пыдадити витчины –

Зылатыя чигуны,

Пыдадити хлеба –

Зылатоя неба,

Пыдадити картошки –

Зылатыя акошки. 

Всем формам благопожелания сопутствует золотой цвет, как символ богатства, достатка. Об этом говорит еще то, что мифологический персонаж, означающий некое божество «Таусень» в восточнославянской мифологии связан с Новым годом или Рождеством, значающий поворот солнца с зимы на лето. Поэтические тексты таусенек пронизаны мотивами, связанные с аграрно-продуцирующей и брачной тематикой:

Таусинь! Завтре Новай год!

Уради нам, Бог,

Пшеницы гумно,

Как из коласа-та семян,

Из зирна-та пирог,

Пална пчёл круший рог.

Исследователи считают, что номинации «Таусень» предшествовало некое божество «Усень», встречающийся в документах 17 века или в архаичных песнях. Формы типа Таусень, Баусень, Говсень объясняются также, видимо, из «Усень» и соответствующего восклицательного элемента (та, ба, гой). Наиболее правдоподобны этимологии, связывающие имя Авсень со старо-русского оусинь (юсинь) «синеватый», ср. названия декабря и/или января (стык одного и другого года) типа «просинец» в разных славянских языках (от синевы, сияния, характеризующего небо в этом отрезке цикла). Ещё более перспективно выведении имени Авсень из глагола, обозначающего восход солнца, начало светлой части дня и года.

Брачная символика зимних поздравительных песен, исполнявшихся во время обхода дворов, не соответствует символике христианской культуры. Для колядок и таусенек, характерными мотивами которых являются аграрно-магическая и брачная тематики, возникают устоявшиеся уже во многих других жанрах фольклора (например, в свадебных песнях) образно-поэтические параллели:

- красная ягодка в сыром бору – красная девица в батюшкином терему;

- под кудрявою сосной – в шитом-бранном пологу;

- молодой месяц, зелененький дубок – добрый молодец;

- у ясного месяца золотые (крутые) рога – у нашего Ванюшки кудрявая голова.

Небесные светила в поэтических текстах зимних поздравительных песен рассматриваются как культы, которым поклонялись древние славяне. Солнце, луна и звезды чаще всего встречаются в колядках, особенно все виды /«небесных светил»/ вместе. Это побуждает думать, что празднество Рождества Христова заменило у наших предков такое языческое празднество, которым чествовались небесные светила. 

Величальные песни, в которых хозяева дома сравниваются с небесными светилами, характерны для свадебной тематики, они также встречаются во время пасхального обхода дворов и др. В поэтических текстах таусенок, адресованных парням и девушкам на выданье, брачная тематика представлена большим разнообразием образной системы:

- образная параллель девушка-ягода:

Как и ягодка красна,

Земляничка ясна,

Отчего она ясна?

Во сыром бору росла,

Под зелёною сосной,

Под кудрявою большой,

Как Настенька хороша,

А Петровна пригожа.

- образная параллель юноши/зеленый дубок, молодой (ясный) месяц с золотыми (крутыми) рогами, тесно связана со свадебными величальными песнями.

Как на горыньки дубок,

Зеленёхыник стоит.

Как у месяца злата,

Крутые рага,

Как у нашего у Вани,

Раскудрява голова.

- добрый молодец на коне:

Кто па мостику паедет,

Братец Ванюшка,

На чем он паедет,

На белом-то коне,

А в чём он паедет,

В белам балахоне,

Па чему паедет,

Па этаму мостику,

Конь-та спатыкнётца,

Ваня улыбнётца.

- терем (место, где сидит девушка на выданье):

Во сырым-та бару,

Аганёк гарит.

Пирид этим пирид аганьком,

Скамеечка стаит.

На скамеички сидит,

Свет Дашина-душа.

- родительский дом девушки/юноши:

У батюшки в тирему,

В шитым-бранном пылагу,

На перине на пуху,

На пирине пыховой,

На подушке шелкавой.

- возрастание девушки/юноши:

И чьё эта дитя,

Васпородила?

Васпародила иво,

Родна матушка,

Васпаил, васкармил,

Родный батюшка,

Вазлилеели ево,

Няньки-баушки,

Няньки-баушки,

Красны-девушки.

- побуждение выйти на люди, чтобы все подивились на красоту девушки/юноши:

Ни пара ли тибе, Колинька (Настенька),

Масквой прайти?

И все барья-гаспада,

Дивавались на тибя.

- плетение красной девицей русой косы:

Перед акошечкам сидит,

Сестрёнка Манюшка,

Чево ана делает?

Русу косаньку плетёт,

Плитёт пригавариват:

«Ты расти, расти, каса,

Да шелкова паяса,

Да гряд, да пят,

Деревни ночинских ребят».

- завивание кудрей у юноши:

Как у нашева, у Вани,

Раскудрява галова,

- мост, как связующий элемент (свой мир/мир, где живет суженная):

Вы рабята, рабята,

Бирити-ка тапары,

Рубити-ка сосны,

Мастити-ка мостик,

Хто па мостику паедет,

Братец Ванюшка.

- одаривание колядовщиков:           

Ни пара ли тебя, Васинька,

Гостей дарить,

Не рублём-та тибе,

Ни палтинаю,

Ни палтинаю,

Залатой гривнаю,

Ниси ни ламай,

Ни закусывай,

Исль аткуль пиражок,

У тя вырастит ражок.

Сюжетная канва величальных таусенек складывается из набора различных по содержанию мотивных сегментов, которые могут быть расположены в любой последовательности, здесь нет жесткой фиксации последовательности мотивных соединений. В этом отношении внешняя структура выстраивания поэтического текста величальных таусенек песенной формы будет общей для таусенек и колядок с диалогическим содержанием.    

*  *  *

Музыкальное начало в художественных формах, не только календарно-обрядового фольклора, – это особый знаковый код, который выводит нас на некий иной уровень взаимодействия с другим миром. Через звуковое и ритмическое оформление речевого потока получается иное качество информативной передачи вербального текста. Очень часто бывает так, что вербальное начало не в полной мере отражает суть ритуально значимого художественного текста.

Музыкальная система календарно-обрядового фольклора позволяет проследить и выявить общие закономерности зарождения музыкально-песенного языка, который реализует функциональную направленность поэтического слова.

Празднично-поздравительные песни зимних обходов дворов отличаются большим музыкально-стилевым разнообразием от простейших декламационных до песенно-строфических форм. Наибольшее музыкально-стилевое разнообразие характерно для таусенок. Музыкально-стилевые различия больше относятся к типу интонирования – текст либо музыкально скандируется, либо интонируется, образуя простейшие ладоинтонационные попевки.

Исполнение архаических форм песен зимних обходов дворов и других художественных форм календарно-обрядового фольклора не может быть рассмотрено без учета контекста бытования этих форм в народной исполнительской практике.

Среди колядок, зафиксированных на данной территории, существует только один способ музыкального произнесения поэтического текста - напевная декламация, очень характерная для раннего пласта фольклора и детского фольклора:

В исследованной традиции монопопевочные колядки и таусенки были зафиксированы на ограниченной территории, а именно в двух селах – Забалуйке и Маисе.

Встречаются в колядках и таусенек с диалогическим содержанием близок к типу интонирования детских попрошаек, исполняемых маленькими детьми во время утренних рождественских обходов дворов, и весенних закличек, исполняющиеся на данной территории на Сороки. По мнению Ф.А. Рубцова такие попевки, из который выстраивается музыкальная форма являются «базовым элементом» обрядового фольклора. 

Организующим началом в декламационно-напевных формах монопопевочного строения выступает метро-ритмическая краткая периодизация интонационного потока. Ритм как один из важнейших структурных компонентов является главной организующей силой в движении интонационного потока.

В основе произнесения поэтического текста лежит четырехмерное ритмическое зерно, являющееся отличительной чертой многих простейших архаических форм календарно-обрядового фольклора. Такого рода попевочные ладовые структуры являются основой музыкального мышления.

В основе интонирования лежит простейшая ладо-интонационная ячейка в объеме кварты, имеющая в своей основе повествовательно-заклинательный характер произнесения текста. Попевка выдержана на спускающейся «падающей, сказовой» квартовой интонации (естественной для речевой интонации) и имеет две опорные крайние точки: вершина источника попевки и ее конечный тон.  

Равномерное слогопроизнесение и бесконечный повтор краткой мелодической единицы периодичности в декламационно-напевных формах создает ощущение волевого начала, связанного с выражением требований к совершению определенного действия (как то, например, впустить колядовщиков, вестников мира предков, и одарить их).     

Как правило, на словах, связанных в требованием даров, характер произнесения текста резко меняется - декламироваться в речевом регистре. Аналогичным образом строится характер произнесения в песенной традиции южных районов Нижегородской области.

В напевах строчной структуры появляются четко обозначенные цезуры не только между строками, но и внутри строки. Таким образом, структура музыкальной строки выстраивается из полустишия и присоединения к нему припевного  слова: «Коляда!» или «Таусень!». Наличие припевного слова в колядках и таусенках стиховой организации напева выводит этот напев на уровень песенной формы, разделяя таким образом напев на две части. Припевное слово выполняет функцию маркирования обрядовой ситуации и обрядового времени и неслучайно по припевному слову определяется жанровая принадлежность художественной формы (в припеве сконцентрированы все признаки жанра).

Припев может выполняет роль контрастного сопоставления, так сказать, оппозиции к первой содержательной части напева, но также может, и чаще всего так и бывает, концентрировать в себе и, таким образом, подтверждать ту информативную основу, которая была намечена в первой части напева. Припевное слово в рассматриваемых напевах ритмически и интонационно выделяется, из-за чего две составные части музыкальной строки сбалансированы в отношении количества музыкального времени и ладовой структуры:

Соотношение слова и напева в данном случае выглядит так: одна попевка равна одному полустишию. Соединение двух разнонаправленных попевок в одну мелодическую строку в ладоинтонационном отношении представляет собой музыкальное развитие «тезы-антитезы». Вторая строка образуется чаще за счет сдвоенного произнесения повторного слова. В некоторых случаях повторное слово может и не повторятся.

Первая попевка представляет собой скандированное, ритмически четко организованное произнесение поэтического текста в интервале секунда с конечным терцовым спуском (трихорд в терции). Вторая попевка, выступающая в роли оппозиции к первой, имеет свою ладовую структуру – секундовый бихорд с субквартовым тоном.

Таким образом, выстраивание общей ладовой модели первой строки  напева происходит на уровне спряжения ладовых опор двух разных попевок. Две разнонаправленные попевки выступают по отношении друг к другу как теза и антитеза, за счет чего мелодическая строка приобретает импульс к музыкальному развитию, реализованное в вопросо-ответной структуре. Ладоинтонационная основа второй строки, представляющая собой повторное произнесение припевного слова: «Таусень!».

Для всех типов интонирования художественных форм зимних обходов дворов характерной чертой является ненормированность количества слогов в поэтических строках.  

Колядки и «таусены», как празднично-поздравительные песни зимнего обхода дворов по целому ряду признаков можно отнести к одному жанру. Так, например, после зачина, в котором произносится имя божества «Коляда» или «Таусень», и в колядках и в таусенах диалогической формы обнаруживается во многих случаях полное тождество на уровне поэтического и музыкального ряда, или единый тип развития содержания поэтических текстов и музыкального развития.

Песни, исполнявшиеся при зимнем обходе дворов существовали намного раньше до появления христианского праздника Рождества и Нового года, который стали отмечать зимой. И что колядные песни в основе своей имеют приуроченность больше к весеннему, нежели к зимнему периоду. Этот факт подтверждается наличием ритуальной еды, в виде выпечки из теста различных символических изображений животных, «каракулек», «таусенок» - витых булочек в виде шерсти ягненка, как предмет благопожелания. Для всех типов интонирования художественных форм зимних обходов дворов характерной чертой является ненормированность количества слогов в поэтических строках. 

Общий словарь набор попевочного словаря – узкообъемные ладовые образования с двумя опорными крайними тонами: самый верхний тон, начальная точка отсчета и конечный опорный тон. По выражению Ф.А. Рубцова «кварта, секунда и терция были, по-видимому, теми основными интервалами, которые служили интонационно-смысловыми зернами попевок». 

Напевы празднично-поздравительных песен зимних обходов дворов на территории среднего течения реки Инзы отличаются большим музыкально-типологическим разнообразием – от простейших декламационных бесприпевных форм до развитых в мелодическом и фактурном отношениях песенно-строфических. Наибольшее разнообразие вариантов музыкального «прочтения» поэтического текста характерно для таусенек. Напевы зимних празднично-поздравительных песен связаны с узкообъемными ладовыми системами – диатоническими и ангемитонными.

Календарные обряды ведут своё начало из глубокой древности. До наших дней уцелело очень немногое. Календарный обряд – неотъемлемая часть народного празднества, это установленные традицией символические действия, имеющие магический смысл. Народные празднества у большинства народов связаны с хозяйственной деятельностью и приурочены к временам года. Песни, сопровождающие праздничный обряд, по мысли наших предков, оказывали влияние на плодородие земли, и на благополучие семьи, и на здоровье скота. Считалось, что если не будут выполнены все обрядовые действия и исполнены сопровождающие их песни, то не будет достигнут желаемый результат. Следует различать характер обрядовой песни: песни величальные, корильные, заклинательные, ритуальные, игровые, лирические. Это жанры обрядовой песенной поэзии.

Устойчивость и постоянство форм народного обряда дает основание предполагать, что и напевы обрядовых песен сохранили в своем мелодико-ритмическом и ладовом строении черты отдаленного прошлого. Ритуальный момент, наличествующий в йполненни многих песен, способствует бережному отношению к традиции и заставляет строго и тщательно охранять ее от индивидуального произвола и проникновения чуждых элементов. Особенно важную роль в консервации напевов играет функциональность фольклора вообще и в частности — связь песен с обрядом, коллективное пение и глубокая привязанность крестьян старшего поколения к традициям, которые можно назвать «неписаными законами села».

 Поэтому традиционные крестьянские песни стали носителями столь конкретной информации, что по одному лишь напеву можно определить жанровую принадлежность песни». Напевы традиционных крестьянских песен, а в первую очередь тех, которые принадлежат к обрядовым или трудовым и исполняются коллективно, представляют надежный материал для исследования далекого прошлого музыкальной культуры человечества.

Краткое описание документа:

В фольклорной традиции Среднего Поволжья России выделен комплекс празднично-поздравительных песни обходов дворов накануне Нового Года, разнообразных по образно-поэтическому и музыкальному строю. Песни, исполнявшиеся при зимнем обходе дворов существовали намного раньше до появления христианского праздника Рождества и Нового года, который стали отмечать зимой.

И что колядные песни в основе своей имеют приуроченность больше к весеннему, нежели к зимнему периоду. Календарные обряды ведут своё начало из глубокой древности. До наших дней уцелело очень немногое. Календарный обряд – неотъемлемая часть народного празднества, это установленные традицией символические действия, имеющие магический смысл. Народные празднества у большинства народов связаны с хозяйственной деятельностью и приурочены к временам года.

Колядки и «таусены», как празднично-поздравительные песни зимнего обхода дворов по целому ряду признаков можно отнести к одному жанру. Так, например, после зачина, в котором произносится имя божества «Коляда» или «Таусень», и в колядках и в таусенах диалогической формы обнаруживается во многих случаях полное тождество на уровне поэтического и музыкального ряда, или единый тип развития содержания поэтических текстов и музыкального развития.