Конспект урока по литературе родного края "Геннадий Станиславович Довнар. Жизнь и литературная деятельность. Обзор творчества."

Тема урока. Геннадий Станиславович Довнар. Жизнь и литературная  

                       деятельность. Обзор творчества.

Цели урока:

Ø познакомить учащихся с литературным наследием Г.С.Довнара;

Ø способствовать становлению личности ребенка, помочь глубже изучить жизнь и творчество писателей родной земли, показать величие нашего народа, его душевную красоту;

Ø воспитывать любовь к родному краю, уважительное отношение к литературному прошлому, чувство гордости за славных земляков, за свою страну;

Ø мотивировать детей к самостоятельному изучению материала по данной теме;

Ø  развивать навыки работы с текстом, выразительное чтение, умение работать в группе, развивать коммуникативные навыки – умение с достаточной полнотой выражать свои мысли;

Ø   совершенствование навыков самостоятельной работы в ходе поисково-исследовательской деятельности.

.

Увидеть и познать свой край можно либо своим глазами, либо с помощью книг.

                                    М. В. Ломоносов

Мудрость воспитать в себе человека

                                                                                               Т. Максимова

ХОД УРОКА

I.        Актуализация знаний учащихся.

Слово учителя.

Литература является художественным отражением действительности. В любом литературном тексте присутствует историческая эпоха, те времена, события, обстоятельства, в которых создавалось произведение, или о которых рассказывается в нем.

Литературная география Луганщины пестреет яркими литературными именами, среди которых бессмертные Владимир Даль, автор "Толкового словаря…" и Борис Гринченко, создавший "Словарь украинского языка": два титана духа, две вершины духовного богатства нашего народа. На зеленых берегах Айдара писал свои песни Николай Кольцов. В степном Старобельске черпал вдохновение Всеволод Гаршин. Первобытной красотой степей и оврагов очарован был Антон Павлович Чехов, назвавший наши места "Донецкой Швейцарией".

Наш край привлекал к себе таких литераторов, как Александр Куприн, который  посвятил юзовскому заводу повесть «Молох» и серию очерков; Викентий Вересаев написал повесть «Без дороги», в которой описал шахтерский быт и условия работы; Константин Паустовский в автобиографической повести «Книга о жизни. Беспокойная юность» описал свой визит в Юзовку.

Первым действительно известным донбасским поэтом стал Павел Беспощадный (Иванов). Сегодня даже тем, кто не интересуется поэзией, известны его строчки «Донбасс никто не ставил на колени, и никому поставить не дано», ставшие квинтэссенцией донбасского менталитета.

Любовь к «большой» Родине вырастет из любви к родине «малой» - родным местам, отчему краю, городу, селу. Уходя от своих истоков, теряя связь с отчим домом, забывая культуру, традиции, мы можем утратить возможность успешного становления себя как человека, рискуем потерять не только свое лицо, но и душу.

У человека нередко появляется потребность мысленно оглянуть как бы с высоты, ту землю, которая зовется родным краем.

Не случайно любимой темой Геннадия Станиславовича Довнара является родной край, Луганск - любимый город, который дал ему все, где прожил 58 лет. И главная – человек труда.

Он был убежден, что героями произведений должны быть не воры, бандиты, киллеры, а человек труда: «Человек-труженик - это самое главное на свете». Он уверен, главная мудрость жизни – нужно очень любить окружающих людей… Если ты будешь делать добро, оно всегда отзовется в тебе самом…

II. Проверка домашнего задания.

1)    Занимаемся исследовательской деятельность (опережающее домашнее задание)

Задание

Представь, что ты исследователь-историк. Ознакомься с материалом историко-литературного исследования по теме «Историческая повесть, рассказ». Определи проблему исследования, сформулируй цели исследования и задачи. Дополни исследование информацией о произведениях, посвященных возникновению и развитию нашего края.

Произведения, к которым можно обратиться:

1.И.Костыря, «Думы о Диком поле»

2.Б.Горбатов, «Донбасс».

3.Г.Володин, «Дикое поле»

4.В.Титов, «В родной земле корням теплее», «Проходчики»

5.И.Савич, «Неодолимая память»

6.Т.Рыбас «Голос чистых родников»

7. Коновалов Е. Деньги от Шубина

8.Коновалов  Е. Караульщик огневого камня.

III. Объяснение нового материала.

1)    Работаем над биографией автора

Для многих коллег Геннадий Станиславович был настоящим образцом писателя. Трудолюбие. Учтивость. Эрудиция. Умение завораживать своим магическим словом любую аудиторию – все это качества, которыми обладал писатель.

Задание

Прочитай энциклопедическую статью о  Г.С.Довнаре. Определи, чем статья из энциклопедии отличается от привычной  для тебе биографии автора. Выделите основные факты биографии писателя в статье А.Медведенко «Летописец родного края».

Материал энциклопедии

Материал биографической статьи Летописец родного края / А. Медведенко // Жайвори над Луганщиною. Частина перша. – Луганськ, 2004. – С.121-122.

Биография Довнар Геннадий Станиславович родился 8 июля 1925 года в с. Брияльове Березинского района Минской области. Участник Великой Отечественной войны. После окончания Одесского государственного университета (филологический факультет) переехал в Луганск. С 1950 по 1954 год работал учителем украинского языка те литературы в средней школе № 16. Затем перешел на журналистскую работу с 1958 по 1983 год был главным редактором Луганского областного телевидения. С 1983 по 1988 годы - ответственный секретарь Луганской организации СПУ. Автор повестей "Когда сердца зажечь" (1952), "В шахтерскую семью" (1958), "Друзья рядом"(1961), "Возвращение" (1976), романов "Человек, который воскресшая" (1966), "Головченки" (1975, 1985), "Дорога без конца" (1980, 1985), "Делись огнем" (1985); документальных повестей "На быстрине" (1968), "Иванко-Девясил" (1975), "Луганчане" (1994), "Христофор воскрес" (1997), "Горячий экран" (1997), а также дневников "Моя желанная неволя". "Зов разума" (2000) и другие произведения. Член НСП Украины с 1964 года. Награжден орденами Отечественной войны 1-й ст. , Славы 3-й ст. и "За мужество", медалями и Почетной Грамотой Президиума Верховного Совета УССР. Почетный гражданин г. Луганская. Умер 18 декабря 2009 года.

Летописец родного края Геннадий Станиславович Довнар Геннадий Станиславович Довнар – прозаик, поэт, филолог, журналист, драматург, литературовед, учитель, телевизионщик. Почетный гражданин города Луганска, участник боевых действий Великой Отечественной войны. Автор более 30 повестей и романов. Довнар Геннадий Станиславович родился 8 июля 1925 года в селе Бриялёво, Березинского района, Минской области в сельской семье. В Украину семья переехала в 1934 году на Херсонщину.В 1938 прочел повесть Петра Гаврилова «Луганцы» про Клима Ворошилова, удивительный край, где люди борются за свое счастье.Так появилась мечта: увидеть Луганск, край легендарного героя гражданской войны.Когда ему не было еще и 16 лет. Грозное слово «война» докатилось до них оккупацией. Довнар писал листовки, дважды его вызывали в полицию и заставляли писать скорописью и печатными буквами – для сличения почерка ведь листовки были стихотворные, а все село знало: стихи пишет Довнар-младший. В 1950 университет закончил с отличием. Вопрос о месте распределения не стоял: конечно, Луганск, город-мечта отрочества. Вместе с женой Екатериной Иосифовной они работают учителями в СШ №16. Там Геннадий Довнар преподавал украинский язык и литературу, был завучем до 1954 г. В 1954 г. переходит на журналистскую работу, заведует отделом культуры и образования в газете «Прапор перемоги» (теперь «Наша газета»), «Молодогвардеец». В 1958 – в Луганске начинается эра телевидения. И у истоков Луганского ТВ стоял Геннадий Довнар, сначала ответственный редактор, потом главный редактор в течение 25 лет (до 1983). Эти непростые годы нашли отражение в романе «Гарячий екран», вышедшем в 1997 г. В 1988 его пригласили на Луганский станкостроительный завод и попросили написать историю предприятия, с которого начинался наш город.И начался кропотливый поиск, работа в архивах, изучение документов. В 1994 г. итогом стала книга, названная, как и у Петра Гаврилова, «Луганцы» и вышедшая в канун 200-летия города и завода. Умер Генадий Довнара 18 декабря 2009 года. Но имя и заслуги его навеки вплетено в историю Луганска. Он навсегда останется в памяти луганчан, как писатель, который изучал историю города и в тоже время творил ее, его называют летописцем родного края. Наследие оставленное Довнаром в произведениях о Луганщине: «Большая судьба» - очерки истории Ворошиловградского завода угольного машиностроения им. А. Я. Пархоменко.2. «Делись огнем»- роман-хроника. 3. «Луганцы» - исторические повествования в рассказах. 4. «Мины падают в цель» - повесть, рассказы.5. «Отцы и правнуки Луганска» - история города в лицах. 6. «Солдаты милосердия» - повесть.7. «Я – Земля!» повести. Память Геннадия Довнара была увековечена памятной доской, которую 11 сентября 2015 года, установили на доме номер 36 по улице 16-я линия, в котором жил писатель, а сейчас проживает его семья. Право открыть памятную доску предоставили дочери писателя Ларисе Довнар. 

2)    Углубляем знания по теме

Слово учителя.

Увлечение историей Малой Родины нашло отражение в творческой судьбе писателя. Он написал такие книги:

Презентация учащимися произведений Г.С.Довнара

Довнар Г.С., Волков В.С. Отцы и правнуки Луганска: История города в лицах.- Луганск: Світлиця, 2000.- 263 с. Мы, луганцы, гордимся своим городом как отцом городов промышленного востока Украины, положившим начало металлургической, военной и угольной промышленности Донецкого округа. Потому и говорим, и пишем о нем тепло и сердечно: Родился и рос ты задымленным, сирым, Гудок заводской тебя в рань поднимал. Плечами своими подпер ты Россию, А пушками, ядрами силу ей дал. Шли годы, десятилетия, миновали века, расстраивался, рос, развивался наш Луганск, постепенно превращаясь в крупнейший центр экономической, политической, научной и культурной жизни Украины. И всеми достижениями, завоеваниями, расцветом он обязан своим хозяевам — трудолюбивым, замечательным людям: строителям, рабочим, инженерам, ученым, связистам, транспортникам, изобретателям, учителям, музыкантам, писателям, журналистам, художникам, артистам, спортсменам — всем-всем, кто вносил и ныне вносит свою большую и малую лепту в его красоту и благоденствие. Им — знатным луганцам, людям с прекрасными сердцами и золотыми руками — посвящается эта книга.

Довнар Г. С. Луганцы: историко-документалъное повествование. - Донецк: Донбасс, 1994.- 432 с. "Луганцы" - историко-документальное повествование в рассказах, охватывающих период со времени основания Луганского литейного завода (1795 год), положившего начало развитию города Луганска и промышленности Донбасса, до нынешних дней. Автор не привносит в книгу ни единого вымышленного факта, события, фамилии. Все здесь исторически достоверно, подтверждено указанными в конце книги источниками.

Довнар Г. С. Солдаты милосердия. Повесть. Донецк Донбас 1987г. 175с. Всю войну прошла, исколесив вдоль и поперек объятую огнем родную землю, команда полевого госпиталя № 1827, сформированного в первых числах июля 1941 года на Ворошиловградчине. Документальная повесть посвящена мужеству военных медиков, возвративших в строй после ранения тысячи солдат и офицеров в годы Великой Отечественной войны.

Исторический роман в повестях о людях и события, происходивших на Луганщине от января по декабрь революционного 1905 года.

Довнар Г. С. Знак человечности  / Г. С. Довнар. - Донецк : Донбасс, 1990 . - 175 с.Знак человечности: рассказы украинских и болгарских писателей из городов-побратимов Луганска и Перника /составитель Г.Довнар, И.Йорданов. Содержание: Жотев Д. «Знак человечности». Ночовный Н. «У отвесной скалы». Стратиев В. «Теплое молочко». Чернявский Н. «Галя». Михалков Б. «В польночь». Захаров Я. «Без права на ошибку». Шекерджиев Р. «Мольба о прощении». Погромский Н. «Крутое падение». Борисов С. «В клетке». Савич И. «Закрытое собрание». Гюрова-Трынска С. «Стороны света». Бугороков С. «Художник». Станоев Я. «Чадушко». Ефтимова З. «Златан». Михалков С. «Илиева любовь». Бегунов Д. «Парчовая безрукавка». Меркурьев В. «Муфта». Живков Д. «Следы». Денев М. «Чувствительная натура». Половинко Г. «Свадебная история». Крыстев З. «Грязный номер». Михайлова Л. «Понедельник». Кузманов Е. «Мастерская». Золотарев Г. «Хозяйка, Хризантем и я». Довнар Г. «Людка Рудая».

Довнар Г. С. Делись огнем  / Г. С. Довнар - Луганск : Янтарь, 2005 . - 302 с. В рецензии на роман «Донбасс в огне» литературный критик Феликс Горелик писал: Роман является не чисто исторической хроникой, а полноценным художественным произведением, где немало образов, воссоздающих колорит эпохи. Вот лишь один пример. Заводской гудок проходит через всю жизнь пролетария. Но воспринимается по-разному, в зависимости от эмоционального настроя и обстоятельств: «Над территорией завода поплыл гудок – протяжный, маслянистый, словно растеклась в воздухе толстая струя дёгтя». А в дни восстания он звучал тревожно: «Гудок не умолкал, наполняя своим рёвом весь город, щекотал в ушах и будто всверливался в мозг. А вскоре к нему присоединилось еще несколько гудков – звонких, задорных». Земляки Алексея Стаханова, люди, которые знали его лично. Все отмечали скрупулёзность в изложении фактов, талант и доброту автора. Он действительно был добрый, но не добренький.

3)    Изучаем художественное явление

Задание

Прочитайте литературоведческую статью о романе-хронике. Ознакомьтесь с  данными понятиями, его особенностями, авторством. Сформулируйте понятие «роман-хроника»  и запишите его.

Хроника (от греч. chronikos - относящийся ко времени). Слово "хроника" употребляется, когда речь идет об наложении событий во временной и причинной последовательности. Хроникой называли западноевропейские летописи, содержащие записи о событиях прошлого и настоящего. Так же именовали драматические произведения Шекспира и его современников потому, что в них воплощались мотивы, заимствованные из исторических летописей, а само изложение подчинялось временной последовательности. В журналистике этим словом стали обозначать краткие заметки о фактах текущей жизни. С появлением кино наименование "хроника" закрепилось за документальными фильмами, которые, подобно газетной информации, фиксировали моменты современной истории. Во всех приведенных случаях слово употреблялось в самых разных значениях, но этимологически все они восходят к первоначальному - греческому. Основываясь на своеобразии композиционных принципов произведения, писатели подчас включают термин «хроника» в обозначение жанра своих эпических, драматических, а иногда даже лирических сочинений. Отсюда такие определения, как «роман-хроника» или «поэтическая хроника», которые возвращают нас к исходному смыслу слова: изложение событий во временной последовательности. Исходя из понимания хроники как особого принципа построения эпического произведения, академик А.Белецкий в свое время разделял все эти сочинения на две группы. Одни романы, считал он, построены как биография центрального героя. Иногда их называют «монороманами» («Герой нашего времени» Лермонтова). Другие же книги, которые исследователь и относил к романам-хроникам, построены иначе. В их центре находится группа персонажей, судьба которых прослеживается на протяжении длительного времени. «Биографическая схема, - отмечал А.Белецкий, - здесь сменяется схемой хроники». К романам-хроникам относят «Господ Головлевых» Салтыкова-Щедрина, «Горное гнездо» Мамина-Сибирика, «Дело Артамоновых» Горького. Кроме особенностей построения, все эти произведения отличаются еще одним признаком, относящимся не к композиции, а к содержанию. Судьбы героев этих книг прямо, открыто, непосредственно связываются с важнейшими событиями истории и обусловливаются прежде всего этими «поворотными моментами» в жизни всего общества.

4)  Комментированное чтение. Наблюдаем за развитием образа главного героя.

Задание

Прочитайте отрывок. Определи в чем документальность этого рассказа. Нарисуй портрет главного героя, используя план портретной характеристики.

1.Возраст и портрет главного героя.

2.Его роль среди товарищей.

3.Поведение и поступки главного героя.

4.Авторское отношение к герою.

Геннадий Довнар

И В ЗАБОЙ ОТПРАВИЛСЯ…

документальный рассказ из книги «Рабочее созвездие»

В один из последних августовских вечеров к Стахановым пришли гости. Парторг Константин Григорьевич Петров, которого шахтеры называли просто Костей, и начальник участка «Никанор-Восток» Николай Игнатьевич Машуров.

Дуся, кормившая грудью Витю, испуганно ойкнула и, на ходу застегивая кофту, скрылась в крохотной кухне. Старшая дочурка Стахановых Клавочка, в длинном, на вырост, платьице, устроилась между колен отца, сидевшего на кровати, и уткнулась носиком ему в живот.

— Ты чего же испугалась, малая? — погладил ее Петров по белым, с рыжим отливом, волосикам и протянул кулек с конфетами. — Вот тебе гостинец.

Клавочка несмело повернула голову, изучающе посмотрела на улыбающихся дядей, потом на желанный подарок.

— Чего уж там, бери, — кивнул Алексей, — только «спасибо» не забудь сказать.

— В ясли водите? — поинтересовался парторг.

— Пока не было меньшого, дома сидела, — ответил Стаханов.

Машуров тем временем разглядывал обстановку квартиры лучшего забойщика своего участка. Железная кровать с провисшей сеткой застелена потертым байковым одеялом. Подушка на ней — блином. Детская кровать была самодельной, деревянной. Рядом с ней — зыбка. У стены неуклюжий сундук, окованный полосами железа, — приданое Дуси, бывшей стряпухи шахтерского общежития, бездомной сироты-цыганки. Под окном стоял тщательно выскобленный стол, на котором угадывалась завернутая в полотенце булка хлеба.

Николай Игнатьевич почему-то почувствовал собственную вину за эту убогость шахтерского жилья, затоптался на месте.

— Да вы садитесь… — Алексей отстранил Клавочку, а сам поднялся, подставил стулья.

— Куда же скрылась твоя жена? — Костя обернулся: — Евдокия Ивановна!

— Сейчас, — послышалось из кухни.

— Почему не записался на мебель? — спросил у Стаханова Машуров. — Уж кому-кому, а тебе бы первому завезли — шкаф там, буфет, диван.

— Да я хотел, а вот она… — кивнул Алексей на жену. Дуся успела переодеться в платье с большими красными розами, причесать густые черные волосы.

— А куда тебе везти новую мебель? В эту конуру? — повела она сердитым взглядом по комнате. — Когда давали — обещали: до первого дитяти, а сидим вот уже и со вторым. Отдохнуть человеку негде после «упряжки»: ляжет, а дитё по нем ездиет, как хочет.

— С квартирой вашей, Евдокия Ивановна, вопрос уже, можно сказать, решен… — успокоил ее Петров. — В ближайшее время получите в новом доме. Алексей обращался, — соврал он, — и мы поставили его в список… Теперь вот очередь подходит… — А сам укоризненно смотрел на Стаханова, и во взгляде его можно было прочесть: «Почему же ты, медведь косолапый, ни разу не заикнулся о том, что живешь так?»

И не знал уже Петров, Алексея надо ругать или себя за то, что больше радел о крикунах да требовальщиках, чем о тех, кто действительно нуждался, но скромно молчал.

— Так что поправим дело, обязательно поправим, — сказал он. — Сейчас поговорим о другом… Мы вот с Машуровым хотим, чтобы наша «Центральная-Ирмино» встретила Международный юношеский день небывалым рекордом. И поскольку ты, Алексей Григорьевич, предложил работать по-новому, этот рекорд сам и поставишь.

— А почему он? — вскинулась Дуся. — На него и так уже многие волком смотрят: того и жди, говорят, нормы из-за него подымут, заработки упадут.

— Ну, знаешь, Евдокия, — сердито оглянулся на нее Стаханов, — когда было твое дело, тебя вежливо пригласили к беседе. Тут теперь пойдет мужская говорка.

— «Мужская», — передразнила его Дуся. — Ты же наивный, как телок. Тебя уговорить на что угодно легче, чем Клавочку. Ну, сделаешь ты этот самый рекорд, а потом что? Твои же товарищи и скажут…

— Евдокия! — хлопнул Алексей ладонью по столу. — Уважай людей, которые пришли в твою хату с добром! Возьми вот Клавку и ступай на кухню.

Жена примолкла, взяла за руку дочку и пошла на кухню. Она хорошо знала, что в разговорах или спорах с мягким и покладистым Алексеем есть граница, которую лучше не переступать.

— Ты делился с кем-нибудь мыслями насчет раздельной добычи и крепления забоя? — спросил у Стаханова Петров.

— Да рядили с Дюкановым.

Мирон Дюканов был парторгом участка «Никанор-Восток».

Дело в том, что до сих пор каждый забойщик сам крепил за собой выработанную лаву. Порубит немного отбойным молотком — закрепит, и снова порубит — закрепит, а потому ровно полсмены, а подчас и больше молоток лежал без дела. Алексей первым повел речь о том, чтобы изменить порядок: молоток должен работать в забое всю смену.

— И не надо больше никому говорить прежде времени, — наставлял Петров. — Сделаем дело, а потом и будем звонить к обедне, а точнее — к заутрене.

— Почему к заутрене? — удивленно посмотрел на него Стаханов.

— Потому что в забой мы отправимся на ночь, когда там не будет никого, кроме лесогонов. Не можешь же ты много раз снимать полоску в одном уступе — лаву искривишь. Значит, начнешь с верхнего и пойдешь по порядку вниз. За смену пройдешь все восемь уступов. — И глянул забойщику в глаза. — Осилишь?

Алексей подумал.

— Должен проскочить, если будет хорошее давление воздуха.

— О давлении, креплении и откатке позабочусь я сам, — положил руку на его колено Машуров. — А твое дело — думать только о молотке и своих силах, чтоб не иссякли они в первой половине смены.

— Ну, за это я ручаюсь, — с уверенностью сказал Стаханов.

— А как ты думаешь, кого поставить на крепление?

— Тихона Щиголева: у него это очень ловко выходит. А только одному закрепить всю лаву, пожалуй, накладно будет.

— Еще одного пошлем, — согласно кивнул Машуров.

— Пускай Гаврюха Борисенко идет, — попросил Алексей.

— Пускай. — Петров встал (он вообще долго сидеть на месте не мог — такова натура). — Значит, спускаемся в забой в пятницу, в ночь на тридцать первое августа. Сегодня — среда. Завтра, Алексей Григорьевич, не иди на смену, наберись дыхания, подготовь молоток, чтоб работал как зверь…

Появилась Дуся, умиротворенная, с улыбкой на лице, поставила на стол миску с нарезанными помидорами.

— Подзакусите…

…Девятый год пошел с тех пор, как Алешка Стаханов оставил родное село Луговое на Орловщине и приехал в Донбасс, чтобы заработать денег на коня.

Родился он в год первой революции в семье безлошадных горемык Григория Варламовича и Анны Яковлевны Стахановых. Детство — счастливая пора в жизни человека. В сердце же Алешки оно осталось комом навек застывшей обиды. Голод. Лишения. Нищета.

Только началась германская, отца забрали в солдаты. На следующий год он попал в плен к австрийцам, где и мыкал горе долгих четыре года. А как жить семье без кормильца? Сердце у матери кровью обливалось, когда вела она своего девятилетнего Алешку к мироеду Пожидаеву в батраки. «За кормежку и одежку, — поставил условие кулак, щупая тоненькие ручонки хлопца. — Боюсь, и того не оправдает: слишком хил».

Поднимался Алешка у Пожидаева до солнышка и выгонял на пастбище коров, телят, овец. День-деньской мотался за ними босиком по жнивью да репейникам, к вечеру еле ноги волочил, но как только возвращался домой, хозяин кивал ему на кучи навоза в конюшне, коровнике да овчарне, затем велел качать воду в длинное, на полдвора, корыто — для утреннего водопоя. Только к полуночи, совсем обессилевший, немытый девятилетний батрак-оборвыш падал рядом со щенками на солому и засыпал мертвецким сном.

Миновал год — долгий, прямо-таки бесконечный, как вязкая дорога, уходящая невесть куда. Люди посоветовали Анне Яковлевне отдать сына в подручные сельскому пастуху. Тоже, поди, не мед, но хоть одно дело будет знать парнишка, а не сто, как у Пожидаева. И стал с тех пор Алешка подпаском. От зорьки до зорьки — по лугам и топям — за коровами. Никто ему и за это, разумеется, не платил ни копейки, лишь кормили хлопца по очереди во всех дворах.

Пришла в Луговое долгожданная власть Советов, принесла людям первые радости и надежды. Землицы Стахановым, как и всем беднякам, прирезали из пожидаевских владений. Вернулся отец. Люди избрали его председателем сельского кооператива. Купили Стахановы коня, корову: помог комитет бедноты. Алексей с отцом принялись хозяйничать на своем поле. В хате появились хлеб, молоко.

Но пришел засушливый двадцать первый год, а с ним навалился на истерзанную молодую Республику Советов голод. Стахановы выбрались из него живыми, оставшись, конечно же, без коровы и коня. Неудивительно, что всякие болячки тогда к ним приставали, особенно к отцу и матери. Слег Григорий Варламович да и не поднялся больше. Солнечным летним днем снесли его на погост. А к осени и мать ушла за ним.

Семнадцатый год шел тогда Стаханову-младшему. Ольга была на год старше, а младшей сестричке Полинке едва на одиннадцатый повернуло. Вместе думали-гадали они, как из беды выйти: ни копейки же денег, ни фунта муки, ни мерки картошки у них не было, и поле гуляло несеяным-непаханым: что в нем проку было без коня. Как ни вертели, а выходило, что снова надо ему, Алексею, внаймы идти к какому-нибудь богатею. А тут как раз мельник Сырое до в искал себе работника.

«Все же при муке буду, — рассуждал Алеша. — Гляди-ка, и перепадет иной раз хоть на затируху девчатам, а сам я у хозяина кормиться буду. К тому же он и деньгами обещает платить по три целковых в месяц. Если их не тратить, за пару лет и на коня накопить можно».

Ради коня и нанялся Алексей к мельнику. Таскал на себе мешки с зерном да мукой, двигатель смазывал, ниву хозяйскую пахал, бороновал, засевал, хлеб косил, копнил, молотил, за скотиной ухаживал, двор убирал, самогонку варил и еще десяток работ выполнял. Сыроедову нравился этот стожильный работящий хлопец. Казалось, при самом рождении кто-то вставил в него и на всю жизнь завел невидимую пружину, которая не позволяла ему ни минуты посидеть без движения, без дела.

Прошло два года. С трудом удалось Алексею придержать полтора червонца, которые, завернув в тряпицу, парень бережно хранил под сенником в чулане.

Предметом особой заботы Алексея были лошади. Особенно привязался он к гнедому красавцу Валуну. Это не ускользнуло от внимания хитрого мельника.

— Нешто полюбился мерин? — спросил он как-то. — Деньжатки, слыхал, копишь?

— Кой там… — смутился Алексей. — Считать нечего.

— А все-таки сколько собрал? — заглядывал ему в глаза прицепистый кулак.

— Пятнадцать рубчиков.

Хозяин разочарованно махнул рукой и, потеряв интерес к работнику, пошел было прочь, и вдруг остановился:

— А знаешь что, паря? Тащи свои сбережения, да еще годик поработай у меня без оплаты — и Валун твой.

Алексей был на десятом небе. Не ходил он после того — летал по подворью хозяина. Даже многопудовые кули с зерном таскал вподбежку…

И вот когда до условного срока оставалось меньше двух недель, когда Алешка приготовил уже для Валуна давно пустовавшую конюшенку, ранним утром мельник с бранью ворвался в чулан:

— Алешка! Стервец! — ткнул его носком сапога под бок. — Сказывай, шельмуга, где Валун и Галка?

Галку, тонконогую вороную кобылицу, Стаханов обожал не меньше чем Валуна.

— Не знаю, хозяин, ей-богу, не знаю…

— Не говоришь мне — скажешь другим!

Милиционер приехал к обеду. Валуна и Галку нашли за речушкой Малой Чернавой. Они были привязаны к ольхе. Алексей понял неуклюжую хитрость Сыроедова, побежал в комбед за помощью. Председатель Тетерев, давно друживший с мельником, с деланным участием положил руку на поникшее плечо парня и сказал:

— Уходи ты, дружище, от него по добру, пока он не упек тебя в тюрьму.

И приехал тогда Алексей в Донбасс. Поступил тормозным на шахту «Центральная-Ирмино» под Кадиевкой , а вскоре (жила в нем прирожденная любовь к лошадям) стал он лучшим коногоном на шахте.

Потом отбойные молотки пришли на шахту. Техника! Не то что обушок. Да и лошадей стали постепенно «выдавать» на-гора: их сменяли электровозы. И потянуло Стаханова в забойщики. Закончил курсы, изучил отбойный молоток. И вот теперь ответственное задание…

Нельзя, конечно, сказать, что Алексей шел на ту смену, которой суждено было перевернуть, изменить всю его жизнь, всколыхнуть и потрясти страну, так же спокойно, как ходил на обычные смены. Ждал он ее, несколько раз бегал на шахту, чтобы встретиться со своими крепильщиками Тихоном и Гаврилой, промыть бензином и смазать отбойный молоток…

Алексей был уверен: выдюжит. Потому и не увидел никто его волнения, когда шел он на решающую смену. Разве что был забойщик в этот час молчаливее, сосредоточеннее обычного.

Петров и Машуров тоже отправились в шахту. Они, конечно, не будут вмешиваться в работу шахтеров, тем более давать им какие-либо «руководящие указания», но в такие часы обязательно должны быть рядом с ними. А как же иначе.

Вместе с парторгом и начальником участка спустился под землю редактор шахтерской многотиражки «Штурмовка», организатор комсомолии в поселке Ирмино в двадцатом году Павел Михайлов, давно уже, разумеется, коммунист, энергичный и умный газетчик. Посвятил его в дерзкий замысел Константин Григорьевич: «Надо же будет срочно описать и обнародовать это небывалое событие».

В одиннадцать вечера началась смена. Петров особенно уважительно посмотрел на Стаханова:

— Ну, Алеша, поехали.

По забою раскатился непрерывный гулкий рокот молотка. Отбитый уголь зашуршал в черную бездну крутопадающей лавы. Более ста метров лететь ему до накопителя перед люком, откуда его выпустят в вагонетки и повезут к стволу.

Прошло немногим более получаса — и первый десятиметровый уступ остался позади. Точно так, как Стаханов и рассчитывал. Он опустил молоток к ногам, размазал жестким рукавом куртки пот по лицу и лишь теперь осмотрелся. Петров светил ему своей «надзоркой», Машуров подсвечивал крепильщикам, а Михайлов, сгорбившись у одной из стоек, писал на коленях свой первый репортаж из забоя.

— Тринадцать тонн есть!.. — торжественно произнес парторг. — Почти две нормы!

— Ты, Алеша, смотри, чтобы силы хватило до конца, — беспокоился Машуров.

— Не бойтесь, — улыбнулся Стаханов. — Я хотя и не ладно скроен, зато крепко сшит. К тому ж, задор силы не спрашивает.

Не теряя ни минуты он спустился в нижний уступ и, сняв куртку, стал зарубывать новый «куток».

Через несколько минут отбойный молоток его снова строчил ровно и почти непрерывно. Умолкнет его густая очередь на несколько секунд, пока цепкие руки забойщика не направят пику в новую пачку, и опять гул разносится по лаве. Лицо Стаханова становилось все чернее от угольной пыли, а зубы оттого, казалось, блестели все ослепительнее.

Петров не сводил с забойщика глаз, улавливая каждое его движение, усилие, поворот головы, плечей, даже то, как он час от часу сдувал выпяченными губами свисающие с кончика носа капли пота.

Порой Косте даже чудилось, будто его самого уже нет, будто весь он душой и телом слился, сросся с этим сильным, неуклюжим, широкоплечим забойщиком.

Там, наверху, за полукилометровым слоем невообразимо тяжеленной земли, светит полная луна, заглядывая в окна домов, где уже спят шахтеры и их семьи.

Петров снова смотрит на Алексея. Хватит ли ему духу до конца смены? Хотя он и уверен в своих силах, хотя и крепок, натренирован каждодневной работой, но ведь такого напряжения шахтер еще не знал. Как говорится, с места в карьер. Вон какими ручьями пот катится по его трясущимся, как в лихорадке, щекам, течет за ворот рубахи, а ведь еще рубать-рубать. А воды напиться нельзя: тогда усталость вмиг разольется по мускулам и никакая сила воли не переборет ее…

Вторую стежку Алексей также прошел за сорок минут. Еще раз улыбнулся Петрову и Машурову, затем стащил через голову мокрую сорочку, поелозил ею по лицу и, перевесив через крепежный стояк, снова взялся за молоток.

Круг за кругом описывала на циферблате стрелка часов. Уступ за уступом менял Стаханов, опускаясь все ниже к откаточному штреку. Пятый из них оказался с породной прослойкой и отнял времени почти в два раза больше, чем предыдущие. Но дальше снова пошло без сучка и задоринки.

«Как хорошо, — думал Петров, — что он ни на минуту не выпускает из рук отбойного молотка, что крепят лаву за ним другие! Это он здорово, здорово придумал! Это — верный успех, верный рекорд!»

Щиголев и Борисенко вгоняли между боковыми породами выработки стояк за стояком. Уже к середине смены они заметно приморились. Даже неумолчный Гаврила — «брат Исайка — без струн балалайка», как говорили о нем шахтеры, — присмирел, только посапывал, таская бревна к забою. Оказалось, совсем не «игрушки» крепить и за одним забойщиком, если он рубит за десятерых.

Перед утром Стаханов прошел седьмой уступ, почти девяносто тонн угля нарубил. Тогда Петров обхватил его за черные, скользкие от пота, плечи и закричал:

— Теперь ясно, Алешка, ясно, ясно: не просто денег пачку ты заработал в эту смену! Ты заработал славу себе и шахте! Ты совершил подвиг, революцию в шахтерском труде!..

IV. Подведение итогов урока.

      Прошлое, хранящееся в памяти, есть часть настоящего. Эта мудрость нашла подтверждение в творчестве Геннадия Довнара, ибо хорошие писатели (а Геннадий Довнар был и хорошим писателем, и прекрасным человеком) не умирают. Они живут в книгах и в наших воспоминаниях.

      «Как-то на презентации новой книги одного из своих коллег Геннадий Станиславович заметил грамматическую ошибку, и не где-то в тексте, а на обложке. И в своём выступлении вместо ожидаемых славословий сказал о грустной тенденции: всеобщем снижении грамотности. Настолько всеобщем, что даже литераторы уже не обращают внимание на ошибки на обложках собственных книг. Для него, прекрасно знавшего русский и украинский языки, это было немыслимо. Ведь он был и Писатель, и Учитель. Как и его верная супруга Екатерина Иосифовна, которая, как он любил говорить, не только отличник народного образования, но и отличник воспитания дочки, внучки и правнучки. Они действительно достойны своих родителей, своей интеллигентностью и порядочностью задавая тон в любом обществе. А сам Геннадий Станиславович, почётный гражданин Луганска, достоин того, чтобы одна из улиц города носила его имя – в память о воине, писателе-летописце и просто замечательном человеке»  Владимир Спектор

V.Домашнее задание.

      Прочитать статью из сборника  Литературная Луганщина – детям, посвященную Г.С.Довнару ( см.  http://knigi.konflib.ru/)

Литература

1.     Чернов А.А. Притяжение Донбасса: Очерки о писателях шахтерского края, -Луганск, 2016.

2.     Спектр Владимир Воин и Гражданин: воспоминания об одном человеке// Общеписательская литературная газета №5(6),2010,с.6.

3.     Литературная Луганщина - детям классики и современники// Библиографический словарь, ч.2, -Луганск, 2010

4.     Два века истории нашего края: [о книге «Луганцы»] / Гончаренко Н. // Від серця до серця. – Луганськ, 2007. – С. 138-139.

5.     Летописец родного края / А. Медведенко // Жайвори над Луганщиною. Частина перша. – Луганськ, 2004. – С.121-122.

6.     Литературная летопись Луганщины: [писатель о себе и своем творчестве] / Г. Довнар // Лугань: літературно-мистецький альманах. Вып. 3(6). – Луганськ, Світлиця, 2008. – С.146-151.

7.     https://kartaslov.ru

8.     http://www.kritika24.ru