Чему нас научила Франсуаза Дольто?

Сложно отделить её личные жизненные обстоятельства от профессиональной деятельности, потому как одно всегда подталкивало к развитию другое. Это тот самый случай, когда, не рассказав о самой личности и её жизни, можно упустить из виду важные ключи для понимания многочисленных научных трудов и книг. Женщина, о чьей способности к эмпатии ходили легенды. Женщина, которая обогатила представление взрослых о детях, здесь даже уместно будет сказать «перевернула». Одна из первых, кто вообще произнёс вслух словосочетание «права ребёнка», кто начал относиться к детям не как к приложению к родителям, а как к самостоятельным личностям с самого рождения. Конечно же, речь пойдёт о Франсуазе Дольто.

Франсуаза Маретт родилась в состоятельной буржуазной семье. Современники отмечали, что обстановка в семье была не очень-то располагающей к здоровому психическому развитию пятерых детей. Отец с детьми почти никогда не разговаривал, а мать мучилась  от своих нереализованных карьерных амбиций, и это отражалось на детях, особенно на девочках. От природы Франсуаза была невероятно любознательной, но, как она сама впоследствии вспоминала, ей не с кем было поговорить о том, что происходило в её голове, а на бесконечные её «почему» никто никогда не отвечал. «У меня была бурная сумасшедшая жизнь, моя собственная внутри этой семьи. Я не любила спорить и ссориться, искала спасения в юморе и как бы со стороны наблюдала за всем, что происходит». Ещё одной её особенностью было взаимодействие с речью. Может быть потому, что с ней мало разговаривали в детстве, а может быть, это просто её собственное отличие от других, но даже родной язык давался ей тяжело. Она не понимала, что говорят взрослые, со всеми их крылатыми выражениями, фразеологизмами, каламбурами и метафорами. Когда взрослые говорили, что «креветки хотят быть сваренными живыми», Франсуаза недоумевала, «откуда все знают, чего хотят креветки». Но вместо того, чтобы объяснить маленькой девочке, что это всего лишь фигура речи, взрослые отмахивались со словами «не говори глупостей». Всё это угнетало юную Франсуазу, и она чувствовала себя несчастной, ничего не понимая и не находя ответы на свои вопросы. Именно эта её особенность позже легла в основу её психоаналитической практики, до конца своей жизни Франсуаза была уверена в том, что дети, у которых нет полноценной коммуникации со взрослыми людьми, становятся несчастными, сколько б игрушек у них не было.

Франсуазе было всего шесть лет, когда началась Первая мировая война. Ещё совсем маленькой девочке пришлось оплакивать несколько своих родных. А всего через пару лет после войны, в 1920 году, семью Маретт настигает ещё одно несчастье: старшая дочь, восемнадцатилетняя сестра Франсуазы Жаклин, заболевает раком. Здесь у Франсуазы начинается конфликт с матерью: та, надеясь на чудо исцеления, велит младшей дочери молиться и уповать на Божью милость, а когда чуда не произошло и Жаклин скончалась, мать обвинила в этом Франсуазу и её недостаточную веру. С тех пор Франсуаза практически не удостаивалась внимания матери, которая была абсолютно уверена, что именно Франсуаза виновна в смерти её любимой красавицы Жаклин. Надо помнить, что маленькой Франсуазе на тот момент всего двенадцать лет.

Франсуаза направила все свои силы на учёбу. Еще в самом раннем детстве она заявила, что хочет стать врачом, и из-за своего природного упрямства это решение не изменила. Испортив окончательно отношения с матерью, которая считала, что учёность не к лицу девушке, как и её нежелание найти себе удачную партию, Франсуаза в шестнадцать лет оканчивает лицей и получает степень бакалавра. Через несколько лет она поступает на медицинский факультет, но, несмотря на то, что она уже выросла, она понимала, что до сих пор не может пережить смерть Жаклин и разлад с матерью. Она заметила у себя тревожные признаки: апатию, бессонницу, постоянное чувство вины. Надо отдать должное прогрессивным взглядам её отца, посоветовавшего её пройти психоанализ, ведь и сейчас-то многие взрослые отмахиваются от психотерапии как от бесполезной траты денег, а в первой половине прошлого века Франсуаза вообще была единственной незамужней  женщиной, посещавшей психоаналитика.

Специалистом, у которого она проходила психоанализ, был Рене Лафорг – один из первых французских психоаналитиков. Три года подряд по три раза в неделю Франсуаза разбиралась с собственными «тараканами» в голове. В центре анализа были чувство вины перед матерью и собой, детские отношения внутри семьи. По окончанию психотерапии Лафорг настаивал на том, чтобы Франсуаза продолжила своё обучение и стала практиковать самостоятельно, потому что, по его словам, девушка обладала редким талантом – умением слушать и слышать.

Иллюстрация: Lycée des métiers Françoise Dolto

Проходя практику в психиатрической лечебнице, Франсуаза была ошеломлена отношением персонала к больным. Врачи лепят ярлыки и диагнозы направо и налево и даже не пытаются помочь пациентам. На её глазах любознательным и активным детям ставили диагноз «неисправляемый дебил», и этот диагноз ломал ему жизнь, ведь теперь его всюду сопровождали усмешки и презрительное отношение медсестёр в пожизненном исправительном учреждении. Посмотрев, как обращаются с людьми в местах, где им должны помогать, Франсуаза на всю жизнь получает пример того, каким врачом быть не стоит. Недаром же, кстати, литература того времени ставит психиатрические лечебницы в один ряд с тюрьмой или каторгой. Решение Франсуазы не просто лечить, но и предотвращать психические расстройства в детстве на тот момент становится революционным. Она абсолютно уверена, что многие соматические расстройства и симптомы, на самом деле, вызваны психологическими причинами.

Она иллюстрировала эту мысль случаем из своего детства: её брат Филипп во время еды стал свидетелем жуткого скандала между кухаркой и гувернанткой. Мальчик спокойно ел в своей комнате, когда кухарка, бранясь и ругаясь, ворвалась в детскую. Через некоторое время Филиппу стало плохо, и его стошнило. Мать тут же вызвала врача, который прописал малышу постельный режим и голодную диету, от которой мальчику становилось только хуже. Франсуаза недоумевала, почему никому не понятно, что мальчик абсолютно здоров, просто распереживался, его нужно успокоить тихими разговорами, а голодная диета только усугубляет положение, ведь Филипп банально хочет есть. Объясняя этот случай, Франсуаза говорила: «Дети существуют в унисон с близкими им людьми, в одном эмоциональном пространстве. Чтобы сравняться с эмоциональным уровнем своей гувернантки, в то время как кухарка извергала поток ругательств, Филипп изверг из себя то, что имел».

Но коллеги не поддержали революционных взглядов Франсуазы, поэтому ей пришлось уйти со стажёрского места. Но вскоре она находит место детского терапевта. Психоанализ становится всё более популярным, и по Парижу уже ходят слухи о чудо-докторах, которые лечат ребёнка, просто поговорив с ним. Один из них, доктор И. Дюма, предписывал каждому медицинскому работнику разговаривать с детьми, вне зависимости от возраста, спокойным приятным тоном по пять минут утром, днём и вечером, не проводя при этом никаких других процедур. Детей предписывалось брать на руки и баюкать. Это было странным для врачей, привыкших молча ощупывать или осматривать. За месяц такого ежедневного общения с детьми в яслях резко снизился уровень смертности среди новорождённых. Франсуаза была уверена, что это не совпадение.

Всю свою жизнь Франсуаза, вышедшая замуж за русского эмигранта Бориса Дольто и прославившаяся под его фамилией, посвятила детскому психоанализу, показавшему ошеломляющие результаты. Дольто написала несколько книг и научных трудов, посвящённых этой теме.

Франсуаза Дольто первая убедила общественность в том, что каждое человеческое существо с первых часов своей жизни стремится к коммуникации и к самоутверждению через речевое общение. С новорожденным нужно беседовать о нём самом, о том, что с ним произошло, что происходит с его родителями, что творится вокруг него, и тогда ему станет спокойнее. Дети хотят объяснений того, что с ними творится, и страдают, если этих объяснений не получают. Дольто уверена, что многих психических расстройств и поведенческих аномалий можно избежать, если с самого рождения относиться к ребёнку как к полноценной личности, слушать его, терпеливо простыми словами отвечать на его вопросы.

Итогом всей её теоретической и практической деятельности в жизни стала концепция Зелёного дома – пространство для детей и родителей, которое сложно описать в двух словах. Прежде всего, Дольто подчёркивала, что Зелёный дом – это не лечебное, не образовательное и не развлекательное место. Это, скорее, модель общества, где все эти ипостаси переплетены живым общением, где реализуются многие сферы человеческих жизней. Здесь всё зависит от качества коммуникации с другими людьми. В Зелёном доме слушают каждого, но никто не навязывает никаких моделей поведения. Дольто была уверена, что у детей до трёх лет всё – язык. И плач, и смех, и мимика, и выбранная игрушка, и способ играть, и несварение желудка, и крик – всё это способ что-то миру сообщить. Зелёный дом, в котором работают квалифицированные педиатры, – это место, где вас научат этот язык слушать, слышать и понимать. Если затыкать плачущему ребёнку рот соской, то вы рискуете не услышать то, что он пытается вам сказать. И чем дальше, тем больше это непонимание друг друга будет отравлять отношения.

Дольто особенно выделяла, что любое слово, с которым вы обращаетесь к ребёнку, должно быть правдиво. То, что взрослые называют «ложью во спасение» или «ребёнок всё равно не поймёт», - прямой путь к неврозу. Дети всегда чувствуют, что происходит, и враньё, особенно относительно того, что касается их напрямую, их только запутает. Один уважительный разговор на равных – вот что нужно и взрослому, и ребёнку в любой непростой жизненной ситуации. Потому что, по глубокому убеждению Франсуазы Дольто, общение, вербальные и невербальные слова – это то, что делает нас людьми.

Зелёный дом учит взрослых, что даже самые маленькие дети нуждаются в диалоге, что, когда вы умиляетесь каждому движению ребёнка вместо того, чтобы поддержать с ним разговор, вы как будто отмахиваетесь от него. Зелёный дом учит, что сказать «люблю» недостаточно, всегда нужна пытливая работа мысли, чуткость, внимательность и эмпатия, чтобы понять чувства малыша, который ещё не умеет разговаривать. Зелёный дом позволяет детям общаться не только внутри семьи, но и с другими взрослыми и малышами, ведь именно контакты с как можно большим количеством людей и предметов окружающего мира помогают детям накапливать опыт, испытывать весь спектр эмоций и полноценно исследовать всё вокруг. Всё, что касается запретов, должно быть объяснено простыми и доступными словами. Важно донести до ребёнка мысль, что вы не хотите, чтоб он лез на высокую лестницу, потому что у него еще нет должной сноровки, а не потому, что вы «так сказали». И если вы вводите какие-то правила, то подчиняться им должны все: и взрослые, и дети.

Зелёный дом – пространство свободного общения и свободной игры, атмосферу в котором должны создавать принимающие. Принимающие – педиатры, те, кто поддерживает родителей и детей в их пути к пониманию друг друга. Специалистов в одном Зелёном доме всегда несколько, и они меняются по дням недели, чтобы и взрослые, и дети могли взаимодействовать с как можно большим количеством человек.

И, конечно же, в Зелёном доме соблюдается принцип анонимности и доступности, и это делает его по своей сути местом профилактики семейных драм и благодатной почвой для свободного развития личности.

Франсуаза Дольто, наверное, в силу печального опыта своего собственного детства, всегда мечтала помогать родителям и детям понять себя.

В России тоже функционируют Зелёные дома по проекту Дольто: «Зелёная дверца», «Зелёный остров» и т.д. Возможно, это ваш вариант, если вы хотите убить сразу нескольких зайцев: поспособствовать ранней социализации ребёнка, социально адаптироваться к роли родителей и попытаться предотвратить психические расстройства и неврозы, и свои, и детей.

Главное за всеми эти разговорами о ребёнке не забывать говорить непосредственно с ним.