Белинский
и Гоголь
«И
как великие идеи рождаются
всегда
в глубине сердца,
так
и писательская щедрость
навеки
завоёвывает людские сердца».
К.Паустовский
«Золотая роза»
В
каждом из нас живет страстный читатель. Он рождается тогда, когда вы затаив
дыхание, с трепетом и волнением, страницу за страницей погружаетесь в мир того
самого произведения, после прочтения которого, вы долгое время находитесь в
состоянии полусна и полуяви. Так было и со мной, впрочем, не один раз. Однако
сегодня, мне бы хотелось выйти из состояния страстного читателя. Всегда полезно
посмотреть на заворожившее тебя произведения со стороны – бесстрастно. Как и
делают это литературные критики.
Я
никогда не любила читать критические статьи. Мне казалось, что критики
«обижают» писателей, умаляют их способности. Глупые необоснованные мысли и
убеждения. Однако очень точно отметил Славомир Мрожек: «Писатели – инженеры
человеческих душ, а инженеры писательских – критики». Всякая критика, на самом
деле, это похвала.
*
* *
Уже
более 100 лет вокруг творчества Н.В. Гоголя ведутся многочисленные споры.
Особое внимание творчеству писателя уделял известный русский критик 19 века
В.Г. Белинский. Всем известно, что главной целью работы критика является
формирование общественного вкуса. Именно этой цели смог добиться Белинский. Он
поднял русскую критику на небывалую высоту, к его мнению прислушивались,
многие писатели ждали его одобрения и похвалы. Виссарион Григорьевич одним из
первых сумел теоретически проработать художественное произведение, определить
характер и место творения в литературе, как он и писал в своей известной статье
«О русской повести и повестях Гоголя».
Прежде
всего, необходимо упомянуть об общности взглядов и интересов Белинского и
Гоголя. Оба выступали как непримиримые борцы против крепостного права. Обоих
связывала горячая любовь к родине и своему народу. Именно эта общность взглядов
во многом и ознаменовали дальнейшее развитие русской «натуральной школы».
Однако творчество Гоголя было противоречивым: с одной стороны, он был гениальным художником-реалистом,
создавшим глубоко правдивые образы, разоблачавшие язвы общественного строя, с
другой стороны, писатель, который верил, что разрешение важнейших социальных
вопросов может быть достигнуто путём нравственного самоусовершенствования
человека. И это противоречие прослеживается в работах «Неистового Виссариона».
Белинский написал около двадцати статей и рецензий, посвященных разбору сочинений
и писем Гоголя. Гоголь был самым дорогим и близким ему писателем. «Вы у нас
теперь один, – писал он Гоголю в 1842 году, – и мое нравственное существование,
моя любовь к творчеству тесно связаны с вашею судьбою; не будь вас – и прощай
для меня настоящее и будущее в художественной жизни нашего отечества».
Работы Белинского раздражали славянофилов,
которые не переставали критиковать произведения Гоголя. Этот период русской
литературы ознаменован борьбой нескольких лагерей критиков. Однако Белинский не
переставал вести полемику в защиту «Тараса Бульбы», «Мертвых душ», суть
которых безжалостно искажались. Именно Виссариону Григорьевичу удалось отстоять
реализм творения Николая Васильевича, раскрыть глубинные смыслы образов поэмы и
повести. Нельзя не отметить тот факт, что Белинский смог провести резкую, но четкую
грань между Гоголем «Тараса Бульбы», «Ревизора», «Мертвых душ», и Гоголем «Выбранных
мест из переписки с друзьями». Справедливо ли замечание Белинского и многих
других исследователей творчества Гоголя, которые сходятся в одной точке, говоря
о том, что Гоголь стал другим, изменил своим идеям, отказался в своем убеждении
разоблачать пороки общества?
На этот вопрос у меня другой ответ.
Действительно, Гоголь в более поздние годы своего творчества вызывал
амбивалентные чувства у многих передовых людей своего времени, в том числе и у
Белинского. Но изменился ли Гоголь? Я скажу – нет. Он был единым. Кроме того
невозможно «Выбранные места…» рассматривать вне контекста поэмы «Мертвых душ».
Вспомним, как Гоголь хотел написать три тома
«Мертвых душ». В «Выбранных местах…» он утверждает, что поэма эта пишется в
подражании дантевской «Божественной комедии». И, несомненно, это ему удалось.
Но удалось сделать это в жанре «Выбранных мест…» и в «Божественной литургии».
Писатель очень часто писал: «Внутренне я не изменялся никогда».
В какой-то момент (после Пушкина) русским
писателям становится мало литературы – они начинают прорываться сквозь
литературу напрямую к читателю, чтобы придать новый образ миру. Гоголь, как мне
кажется и есть родоначальник этического максимализма русской литературы. Почему
же у широкой общественности это произведение вызвало неоправданно бурную
реакцию? Я считаю, что общественность не была готова к такому перевороту в
русской литературе. «Выбранные места из переписок с друзьями» есть переход от
Гоголя к Достоевскому.
Белинский же осудил писателя, ставшего
«проповедником кнута, апостолом невежества, поборником мракобесия и
обскурантизма» после выхода
«Выбранных мест…». Белинский пишет в своем письме: «Поэтому Вы не заметили, что
Россия видит своё спасение не в мистицизме, не в аскетизме, не в пиетизме, а в
успехах цивилизации, просвещения, гуманности. Ей нужны не проповеди (довольно
она слышала их!), не молитвы (довольно она твердила их!), а пробуждение в
народе чувства человеческого достоинства, столько веков потерянного в грязи и
навозе, права и законы, сообразные не с учением церкви, а со здравым смыслом и
справедливостью, и строгое, по возможности, их выполнение».
С одной стороны, мы видим критика, не изменившего своим взглядам и принципам,
но с другой стороны, разочарование произведением горячо любимого им писателя
приводят в недоумение нас, читателей.
Так почему же две великие личности не поняли друг
друга? Почему Белинский так и не смог примириться с этим произведением? Ответ,
я думаю, однозначный: все конфликты и в литературе, и искусстве в целом, и в
жизни происходят от не совпадения масштабов людей, которые обмениваются суждениями.
Так и не совпали взгляды Белинского и Гоголя. Вот как пишет Гоголь в
«Выбранных местах …»: «Вы еще не любите Россию: вы умеете только печалиться да
раздражаться слухами обо всем дурном, что в ней ни делается, в вас все это
производит только одну черствую досаду да уныние. Нет, это еще не любовь,
далеко вам до любви, это разве только одно слишком еще отдаленное ее предвестие».
19 век не смог принять это произведение Гоголя, а
в советское время эта книга стала откровением. Это был для людей глоток свежего
воздуха. Мне кажется, мы должны осознать себя наследниками конфликта Гоголя и
Белинского. Очень точно подметил Чаадаев в письме Вяземскому: «Все, что ни
было о ней сказано другими, преисполнено какою-то странною злобою против
автора. Ему, как будто, не могут простить, что веселивши нас своею умною
шуткою, ему раз вздумалось поговорить с нами не смеясь, что с ним случилось то,
что ежедневно случается в кругу обыкновенной жизни с людьми менее известными, и
что он осмелился нам про это рассказать по вековечному обычаю писателей,
питающих сознание своего значения. Позабывают, что писатель, и писатель столь
известный, не частный человек, что скрыть ему свои новые, задушевные чувства
было невозможно и не должно, что он, не одним словом своим, но и всей душою
принадлежит тому народу, которому посвятил дар свыше ему данный; позабывают,
что при некоторых страницах слабых, а иногда и даже грешных, в книге его
находятся страницы красоты изумительной, полные правды беспредельной, страницы
такие, что, читая их, радуешься и гордишься, что говоришь на том языке, на
котором такие вещи говорятся».
Действительно, Гоголь служил литературе как
монах, он принял свое призвание писать, как миссию перед Богом. А «Выбранные
места…» это результат соединения глубокой религиозности писателя и его таланта.
Трудно сказать, принадлежит ли эта книга к
классике, но она принадлежит классике нашей жизни, классике нашего духовного
сознания.
Оставьте свой комментарий
Авторизуйтесь, чтобы задавать вопросы.