Статья "Встреча с участником войны"

                                               Забыть нельзя разорванное небо,

                                       Друзей своих могильные холмы.

                                                                   / Мамонтов/

       В нашем селе живет замечательный человек, участник Великой Отечественной войны, фронтовик, прошедший войну с первого дня и до последнего, вернее больше чем до последнего, это Абраменко Тимофей Романович.  Ему 92 года. Встречу с ним мы намечали давно, но вот что-то нездоровилось старому солдату. Поэтому мы все ее откладывали.  На встречу в школу ему тоже уже тяжеловато приходить, отвечать на вопросы.  А на встречу с юнкоровцами  ( Машей Катеринченко, Женей Бобровой, Дианой Дубовик, Оксаной Пырликовой ) охотно согласился. Рады мы и тому, что вместе с нами принимала участие школьный библиотекарь Н.П.Чернокурова.

     И ват мы в гостях у молодой семьи Квашеных.  Так получилось, что жена Клавдия у Тимофея Романовича умерла, пытался жить в городе Новосибирске у сына Сергея и дочери Галины, но потянуло в родную Верх-Пайва.  Здесь все родное, чистый воздух, простор. Радуют внучки Жанна и Женя, а особенно правнучка Юля. Так и остался дедушка у своей внучки Жанны и ее мужа Федора.  Идеальная чистота, уют в доме, красивый двор, летом в цветах, вкусные обеды молодой хозяйки… Такая жизнь вполне устраивает старого человека. Он чувствует любовь и заботу своих девчонок, внимание, участие в его жизни.

      Родина его Верх-Пайва, год рождения 1914. Война застала его в 27 лет. Он уже был женатым человеком. Работал бригадиром тракторной бригады. 

Шла посевная. «  Посеяв в своем отделении, мы  отправились оказывать помощь в посеве  в Шемонаевское отделение,  на тракторе ЧТЗ.

 Как сейчас помню,  с каким трудом мы перебирались через «Пестерь», - рассказывает бывший бригадир. Только подъехали к отделению, едет человек на бричке. Вот он то и сказал, что началась война. На другой же день мы отправились на лошади в  Баево на медицинскую комиссию, а затем тоже на лошадях отправили нас в город Славгород.  Там для нас были подготовлены школы, парты вынесли на улицу.  Москва дала распоряжение отправить нас во Владивосток. Жили в бараках  две недели (бывший концлагерь).  Попал на службу в кавалерию. Пригнали нам лошадей, настолько облезлых, что нам пришлось брать котлы концлагерные, кипятить воду и хорошо их отмывать. А потом ждали две недели, когда хоть немного кони поправятся и обрастут шерстью. Затем на поезде отправились в Москву. Почти сразу в бой освобождать Волоколамск. На вооружении были у нас гранатометы, пулеметы. Я был рядовым  - у меня винтовка и трофейный немецкий пистолет (пистолеты валялись там повсюду, мы их подбирали). Но наше вооружение было намного слабее вражеского. В течение недели стояли мы за Волоколамск. Ночью мы их «отбрасывали», а днем – они нас. И так было, пока не подбросили  главные силы. И фашисты отступили. А мы пошли по другому пути. Освобождали Курск, Воронеж, Прошли всю Польшу, пять километров не дошли до Берлина. Под Берлином было самое большое сражение. Видели разрушенный Рейхстаг. Прошли по нему как по музею, видели, где восседал Гитлер, командуя ходом военных событий этой жестокой войны.    

      Ранение получил в бою между Польшей и Чехословакией. Что-то как дало в ухо. Я до сих пор на него не слышу. Неделю пробыл в   медсанбате, а больше никогда не лечился. В то время полевой госпиталь находился в церкви.

      Видел я не только бои, но всё ужасы войны. Запомнил, как поляки издевались над мирными жителями, особенно женщинами, отрезали живым заплатки на том месте, где были погоны, а затем назад прикладывали эти человеческие куски мяса. Это длилось до тех пор, пока не издали суровый закон о наказании за издевательство над мирными людьми.

      В самом – самом начале войны к нам приезжала кухня. А так почти до самого Курска нам давали черные  горелые сухари, их лежала целая куча, в воде они мягкими не становились. Приходилось вообще быть голодными и сутки и двое.  До сих пор я вижу эти бурты жженых сухарей и валенок. Однажды в лесу солдаты наелись какой-то ягоды, их потом лечили в медсанбате, делалось плохо с головой. После Курска немного стало полегче. Где-то хлеба кусок выпросишь, где кружку козьего молока.

      Помню, я и помощь партизан, их было человек 600. Нам они здорово помогли с питанием.

      Как забыть Томского полковника, просто душевного человека, умного.

Как-то смотрел он по карте  и точно определил место расположение врага. Как тут же прозвучал выстрел  в голову из кустов, на которые указывал полковник и русский человек, наш человек, погиб.

                                         Весь под ногами шар земной

                                    Живу.  Дышу. Пою.

                                    Но в памяти всегда со мной.

                                    Погибшие в бою.

     В самом начале войны нам давали куртки, бурки, потом шинели, а кто и снимал с пленных одежду, сдирал, одевал (у них одежда была намного лучше нашей). А что было делать, надо было выживать в холодное время года, да и в летнее тоже одевать что-то, ведь шла война…

     По-разному вели себя на войне осужденные. Двое из них вызвались пасти лошадей по очереди. А затем продали коней полякам за водку. Судили их у всех воинов на глазах. Одного казнили  через повешение, другого – расстреляли. Такой был закон, и было за что, люди пухли от голода, но лошадей не резали на мясо.  А вот еще эпизод войны. Летел русский самолет, его подбили, летчик спустился на парашюте, пополз кое-как, а поляки так его мучили, когда приволокли, он умер. (мяли, пинали, давили, били).

     Германия. Пригород. Мы заходили в помещение больницы. Стоят кровати, а на них лежат отравленные женщины. Они сами себя отравили.

И еще мы ужаснулись тому, одна женщина в период отравления кормила грудью ребенка, он так и умер у её груди. Гитлер всех убеждал в том, что русские солдаты будут над ними издеваться, когда придут на немецкую территорию.

     Был у меня друг на войне. Нам дали боевое задание подорвать мост. Шли мы с ним осматривать объект. Друга убило, снайпер или ещё кто-то, не знаю.

     В нашем кавалерийском полку женщин не было, санитарами тоже были мужчины. Но я видел, как с полей битв женщины на собаках вывозили раненых.

    Моего коня тоже ранило, я помню это очень отчетливо: висит один окровавленный язык, а лошадиная голова на половину оторвана. Кто знает, может быть, это и спасло жизнь ефрейтору Абраменко.

       В концлагере мы не были, не освобождали, но другие солдаты говорили, что узники вырывали друг у друга сырую картошку, настолько они были голодны.

       Было и такое: одна барышня рассказала русским солдатом, о том, как она общалась с немцами.  Она была пьяна, может, что-то лишнее сказала. Солдаты тоже пьяные были, убили ее и выбросили в скотскую яму.  На войне было много насилия.

         После 9 мая наш полк задержали  в Германии на шесть месяцев.  Вербовали остаться на сверхсрочную службу, но соглашались лишь не многие. На наших лошадях отправили домой пленных русских воинов.

        Нам солдатам разрешали посылать  один раз в месяц домой посылку, весом пять килограммов, а офицерам десять килограммов.

        Возвратились мы вновь в Славгород, а потом шли пешком домой несколько дней. Лишь недалеко от Верх-Пайвы меня немного подвезли. На 7  ноября я был дома.  Встретил меня руководитель колхоза  Остапенко (ох и строгий был человек). Верх-Пайва жила трудно. Лес рубить не разрешали, топили кизяком.  Люди голодовали, собирали колоски на полях, мерзлую картошку.  Я вновь стал работать на тракторе ЧТЗ, затем на новом.  С – 80. Начал работать с 15 лет, затем война, трудился всю жизнь, до пенсии и на пенсии. Хозяйство в селе росло, рабочие руки нужны были. Меня просили выйти на работу, я никогда не отказывал.  Всегда держал большое подсобное хозяйство, сено сам косил, дрова заготавливал тоже сам».

  Наград много – много, целый пакет, но первая была получена за Отвагу под Волоколамском, мы защищали Москву, есть медаль имени Жукова, всего их 14. Три Ордена Красной Звезды, орден Отечественной войны. А главная награда – это Победа над фашисткой Германией ради жизни на Земле. Перед погибшими ( а из было больше чем уцелевших ) глубоко в сердце старого фронтовика лежит ответственность.

      Чтя паять погибших и отдавая дань уважения  прошлому, его заслугам, мы испытываем чувства радости, гордости за наших русских солдат. Чувство любви к Родине. Печаль и благодарная память светла.

      Война находит свой выход и свою правду. Простые русские солдаты, рядовые, сержанты, лейтенанты… заслуживают больше, чем печаль.

    Такие встречи, такие душевные интервью помогают понять то, как выстоял народ в минувшую войну, какая жестокая шла борьба и как тяжело досталась победа всему народу и отдельному человеку.

      Тимофей Романович нашей встречи был рад. Воспоминания были горьки, но он ещё старался шуткой сгладить эту горечь.

     «Живите долго! Всего вам доброго!» - говорили мы на прощание.

                                 Пусть живые запомнят

                             и пусть поколение знают

                             эту взятую с боем

                             суровую правду солдат.    

                                Климов Сергей Сергеевич

                                  Студент 4-го курса