Беседа о жизни и творчестве Мандельштама О. (по статье Нагибина Ю. «Услышь ось земную»)

Беседа «О.Э.Мандельштам» о жизни и творчестве Мандельштама О.               по статье Нагибина Ю. «Услышь ось земную» Учитель русского языка и литературы                                      МБОУ Бискамжинская СОШ                                                       Тимофеева С. В.

Беседа о жизни и творчестве О. Э. Мандельштама

                                                                   Он иначе сочетал слова,

                                                                                 Может, в этом все его несчастье

                                                                                И секрет недоброй его власти –

                                                                                      Колдовства, безумства, мастерства.

                                                                                          (Леонид Киселёв)

………………………………………..

                                                                                 Жизнь кому сыто, кому решето,-

                                                                    Всех не помилуешь.

                                                                                    В осыпь всеобщую Вас – то за что,

                                                               Осип Эмильевич?

                                                                                         (Борис Чичибабин)

Цель: дать представление о личности и литературном творчестве О. Э. Мандельштама, показать особенности его поэтики.

Оборудование: портрет О. Мандельштама, сборники стихов.

Беседа:

   Стихи поэта были изъяты из обращения на несколько десятилетий. Страшно подумать, но несколько поколений читателей даже не слышали этого имени. И  сегодня, в память о его …-летнем юбилее, я хочу рассказать вам об удивительном поэте и замечательном человеке – Осипе Эмильевиче Мандельштаме.

- Может быть кто-то знает стихи этого поэта и прочтет нам?

   Осип Эмильевич родился в Варшаве 15 января 1891 г., в еврейской мелкобуржуазной семье. Все детство и юность его тесно связаны с Санкт-Петербургом и его окрестностями: Павловском, Царским Селом.

   Отец поэта был коммерсантом и хотел, чтобы сын его пошел по его стопам, поэтому Осип Мандельштам закончил Тенишевское коммерческое училище. После окончания училища Мандельштам несколько месяцев провел за границей – во Франции, Италии, Швейцарии и Германии. Этих впечатлений ему хватило на всю жизнь.

   В Германии он успел поучиться в религиозной школе, где, однако, вместо божественных книг, он зачитывался Шиллером.

   В 1911 г. Мандельштам поступает на филологический факультет Петербургского университета, где учился не очень прилежно и оттуда выбыл в 1915 г. , провалившись на экзамене по латинской литературе.

   Мандельштам рано осознал свою молодую поэтическую силу

                               На стекла вечности уже легло

                               Мое дыхание, мое тепло.

                               Запечатлеется на нем узор,

                               Неузнаваемый  с недавних пор.

                               Пускай мгновения стекает муть, –

                               Узора милого не зачеркнуть.

(«Дано мне тело..» 1909г.)

   Он избежал участи многих поэтов – на первых порах подражать поэтам признанным. Он сразу стал писать «как Мандельштам». Вот одно из первых его стихотворений:

                               Звук, осторожный и глухой

                               Плода, сорвавшегося с дерева,

                               Среди немолчного напева

                               Глубокой тишины лесной...

(1908 г.)

   Молодые годы поэта пришлись на годы расцвета русской культуры, так называемый ее «серебряный век».

   А Петербург был центром этой культуры. Уже в 1910 г. в журнале «Аполлон» были впервые опубликованы стихи Мандельштама, а вскоре он знакомится с Блоком, Гумилевым, Ахматовой…, входит в новое течение – акмеизм.

- Мне, наверное, нужно объяснить вам, что это за течение? Или вам это уже известно?

   В 10-20-е годы существовало два основных литературных течения – символизм и акмеизм. Символисты предпочитали туманность суждений, иносказания, недосказанность, в то время как акмеисты утверждали реальные земные ценности, конкретность и ясность мира. Мандельштам очень рьяно отстаивал акмеизм, особенно в пору жестоких гонений на это течение. Как видно это его сознательный удел – быть гонимым и с гонимыми.

   В 1916 г. Осип Мандельштам знакомится с Мариной Цветаевой. Что это было? Дружба, роман, увлечение? Но невозможно представить себе двух более разных поэтов, две более противоположные натуры. А вот надо же – встретились.

   В Крыму, в Коктебеле, Мандельштам читал Марине свои стихи:

                     Образ твой, мучительный и зыбкий,

                     Я не мог в тумане осязать,

                    « Господи!» – сказал я по ошибке,

                    Сам того не думая сказать.

                    Божье имя,  как большая птица,

                    Вылетело из моей груди.

                    Впереди густой туман клубится,

                    И пустая клетка позади.

(1912 г.)

   С годами Мандельштам постарался забыть об этом увлечении, стихов Марины не любил называл себя «антицветаевцем», но остались чудесные стихи и его и ее в память об этой мгновенной то л дружбе, то ли любви…

   Тогда же в жизни Мандельштама произошло одно важное событие: он открыл для себя Крым, оказавший на его творчество влияние не меньшее, чем Петербург…

   «Петербуржец и крымец» - так называла его Марина. Так оно и было. В Крыму Мандельштам обрел вою классическую, вечно любимую, Элладу.

   Крыму, средиземноморью Мандельштам посвятил много стихотворений. Вот одно из них, написанное уже после гражданской войны:

                       Холодная весна.

                       Голодный старый

                       Крым,

                       Как был при

                       Врангеле – такой же

                       виноватый,

                      Овчарки на дворах, на

                       рубищах заплаты,

                      Такой же серенький,

                      кусающийся дым.

                      Всё так же хороша

                      рассеянная даль –

                      Деревья, почками

                       набухшие на малость,

                       Стоят, как пришлые,

                       и вызывает жалость

                       Вчерашней

                       глупостью

                       украшенный

                       миндаль.

                      Природа своего не

                      узнаёт лица,

                      И тени страшные

                      Украины, Кубани …

                      Как в туфлях

                      войлочных голодные

                      крестьяне,

                      Калитку стерегут, не

                      трогая кольца…

(лето 1932, Москва)

   Мандельштам – явление исключительное, его не с кем сравнивать. Сергей Есенин сказал в минуту откровения: «Разве мы пишем стихи? Вот Мандельштам пишет!»

  Мандельштама понимали плохо даже люди, духовно близкие ему. Исключение – Гумилев, Ахматова, собственная жена.

   Поэт не пытался объяснить себя людям, отстаивая свою правду, не стремился быть понятым.

   Он ходил, высоко закинув голову, это раздражало. Он был признанный неудачник, неумеха, растяпа, над ним было приятно подшучивать и такому человеку не положено задирать нос. А он задирал!…

   Вспоминают такой случай:

«Как-то мы с Мандельштамом сидели за столиком в столовой. К нам приблизились поэт-переводчик Давид Бродский и поэт Николай Ушаков, оба – знакомые Мандельштама. (Действие происходило в пору известного конфликта Мандельштама с Горнфельдом. [Мандельштама тогда обвинили в плагиате]). Группком писателей стал на сторону Горнфельда, Мандельштам был этим оскорблен и, поднявшись навстречу двум литераторам, церемонно, но твердо произнес:

- Товарищи, к глубокому моему сожалению, я не могу подать вам руки, так как вы являетесь членами группкома, подло оскорбившего меня.»

   Был еще и такого рода инцидент: писатель Бородин учинил в доме Мандельштама скандал и ударил Надежду Яковлевну – жену поэта. Требуя удовлетворения и не рассчитывая на добровольное извинение Бородина, Осип Эмильевич обратился в товарищеский суд писателей, который, под председательством А. Н. Толстого, постановил, что в конфликте виноваты обе стороны. Тогда Мандельштам дал пощечину Толстому и произнес: «Я наказал палача, выдавшего ордер на избиение моей жены»

   Отсюда видно, что это был человек очень щепетильный в вопросах чести и достоинства. Возможно, он даже ожидал от Толстого ответного вызова на дуэль…

   Почти всю жизнь поэт знал жестокую нужду, проникшую и в его поэзию. Как же солоно приходилось ему, если при своем мужестве, умении обходиться без всяких благ, с его жизнелюбием, он допустил горький всхлип:

                     « …К груди прикипела слеза»…

Осенью 1933 г. Осип Мандельштам написал небольшое стихотворение:  

                    Мы живем, под собою не чуя страны,

                    Наши речи за десять шагов не слышны,

                    А где хватит на полразговорца,

                    Там припомнят кремлевского горца.

                    Его толстые пальцы, как черви, жирны,

                    А слова, как пудовые гири, верны,

                    Тараканьи смеются усища

                    И сияют его голенища.

                   А вокруг него сброд тонкошеих вождей,

                   Он играет услугами полулюдей,

                    Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,

                   Он один лишь бабачит и тычет,

                    Как подковы, кует за указом указ –

                    Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.

                   Что ни казнь у него, то малина

                    И широкая грудь осетина.

(1933 г.)

  В ночь с 13 на 14 мая 1934 г. Осип Эмильевич был арестован. По просьбе жены поэта за Мандельштама взялся хлопотать А. И. Бухарин. Однако, узнав, что Мандельштам арестован за эпиграмму на И. В. Сталина, Бухарин ужаснулся, испугавшись он отступился. Друзья и близкие поэта поняли, что надеяться не на что. Сам Мандельштам говорил, что с момента ареста готовился к расстрелу. И вдруг произошло чудо. Мандельштам отделался легкой ссылкой в Чердынь, куда вместе с ним разрешили выехать и его жене.

  А вскоре и эта ссылка была отменена. Мандельштамам было разрешено поселиться где угодно, кроме 12 крупнейших городов страны.

   Не имея возможности долго выбирать, Осип Эмильевич и Надежда Яковлевна наугад назвали Воронеж.

    Жизнь в ссылке была трудная, но не ужасная.

 Что кроется за этой фразой?

   Да, жизнь была, если не ужасная, то все же неимоверно трудная. Еще по дороге в Чердынь Мандельштам тяжело заболел. Он каждую минуту ждал расправы. В Чердыни, в больнице, он выбросился из окна, решив самоубийством покончить со всеми страхами. Но ему повезло, - он упал на кучу земли. Этот прыжок вернул его к жизни. Он так и сказал в стихах:

                      «…Прыжок – и я в уме…» 

  В Воронеже, уже испытанный одиночками, холодом, хворью, Мандельштам славил весну:

                           Я должен жить, хотя я дважды умер,

                           А город от воды ополоумел,-

                           Как он хорош, как весел, как скуласт,

                           Как на лемех приятен жирный пласт,

                           Как степь молчит в апрельском провороте…

                           А небо, небо – твой Буонаротти!

(апрель 1935)

       Последней Воронежской зимой он благословлял свою жизнь:

                            Еще не умер ты, еще ты не один,

                            Покуда с нищенкой-подругой

                            Ты наслаждаешься величием равнин,

                            И мглой, и холодом, и вьюгой.

                            В роскошной бедности, в могучей нищете

                            Живи спокоен и утешен,-

                            Благословенны дни и ночи те,

                            И сладкогласный труд безгрешен.

                            Несчастлив тот, кто, как тень его,

                            Пугает лай и ветер косит,

                            И беден тот, кто,  сам полуживой,

                            У тени милостыню просит.

(15-16 января 1937)

     Причиной столь мягкого, по тем временам, наказания была фраза Сталина: «Изолировать, но сохранить.» Сталин всю жизнь испытывал суеверное уважение к поэтам и к поэзии. Он прекрасно понимал, что мнение о нем потомков во многом сложится из того, что напишут о нем поэты, признанные поэты, стихам которых суждена долгая жизнь.

   Узнав, что Мандельштам считается крупным поэтом, Сталин решил до поры до времени его не убивать. Убить поэта – это пустяки. Сталин был умнее. Он решил заставить Мандельштама написать стихи, возвеличивающие его, Сталина.

    Стихи такого рода писали многие поэты, но Сталину было нужно, чтобы его воспел именно Мандельштам. Осип Эмильевич понял намерения Сталина. Доведенный до отчаяния, загнанный в угол, он решил попробовать спасти жизнь ценой нескольких вымученных строк. Он решил написать ожидаемую от него «оду Сталину».

   Наконец она явилась на свет, завершающаяся такой торжественной концовкой:

                          И шестикратно я в сознаньи

                          берегу,

                          Свидетель медленный труда,

                         борьбы и жатвы.

                          Его огромный путь – через тайгу

                          И ленинский Октябрь – до

                         выполненной клятвы.

                           …………………………

                          Правдивей правды нет, чем

                         искренность бойца;

                         Для чести и любви, для доблести

                         и стали

                          Есть имя славное для сжатых губ

                          чтеца –

                          Его мы слышали, и мы его

                      застали.

(«Ода» январь-март 1937)

 - Как вы считаете, сильные стихи?

  Конечно, нет. Расчет Сталина не оправдался. Мандельштам написал стихи, возвеличивающие Сталина, и тем не менее, чтобы написать такие стихи, не надо было быть Мандельштамом. Чтобы получить такие стихи, не стоило вести такую сложную игру.

   Сталин, не без основания считал, что сломать можно любого человека даже самого сильного.

   А Мандельштам не был самым сильным. Как сказал о нем Ю. Нагибин: «Он был «Бог- Нахтигаль» – маленькая птичка с золотым горлом, сожми в кулаке – ее не станет». Но Белла Ахмадулина обмолвилась однажды, что Мандельштам «грозно хрупок». Если он и был птицей, то «стальной птицей». Его уничтожили физически, но не смогли сломить духовно.

   Он не опустил закинутой головы:

                       Лишив меня морей, разбега и разлета

                       И дав стопе упор насильственной земли,

                       Чего добились вы?

                      Блестящего расчета:

                       Губ шевелящихся отнять вы не могли.

   И еще он скажет:

                        И не ограблен я  и не надломлен,

                        Но только что всего переогромпен –

                        Как Слово о полку, струна моя туга,

                        И в голосе моем после удушья

                        Звучит земля – последнее оружье –

                        Сухая влажность черноземных га.

   Весной 1937 г. кончался срок ссылки и Мандельштамы вернулись в Москву, но их квартира была занята, прописку не давали, и они поселились в 100 км. От Москвы в Савелове.

   Через год, 1 мая 1938 г. в доме отдыха (путевку в который Мандельштаму выхлопотали друзья) он был арестован вторично и увезен навстречу своей гибели.

   Ожидание этой нависшей над ним беды выразил в стихотворении «Кувшин»

                               Длинной жажды должник виноватый,

                              Мудрый сводник вина и воды,

                              На боках твоих пляшут козлята

                             И под музыку зреют плоды.

                            Флейты свищут, клевещут и злятся,

                           Что беда на твоем ободу

                           Черно-красном и некому взяться

                           За тебя, чтоб поправить беду.

(21 марта 1937)

  В июне 1940 г. жене поэта вручили свидетельство о смерти мужа. Кстати, нельзя говоря об Осипе Эмильевиче, не сказать о Надежде Яковлевне Мандельштам.

   Это была не просто любящая жена, а прежде всего преданный и верный друг и самый первый, строгий ценитель его стихов.

   У нее был блестящий, едкий ум, а в ее книгах видно превосходное понимание государственной машины, не часто наблюдаемое даже у людей не глупых. Именно ей мы обязаны тем, что до нас дошло наследие Мандельштама. Она сохранила рукописи, долгие годы берегла в памяти заученные наизусть неопубликованные стихотворения.

   Так вот, в июне 1940 г. Надежде Яковлевне вручили свидетельство о смерти мужа. Согласно этому свидетельству, он умер в лагере 27 декабря 1938 г. от паралича сердца. Помимо этой официальной версии, существует множество других. Кто-то рассказывал. Что видел поэта весной 1940 г. в партии заключенных отправлявшихся на Калыму. На вид ему было лет 70 и производил он впечатление душевнобольного. По этой версии он умер на судне и тело его было брошено в океан.

   По другой версии – Мандельштам в лагере у костра читал Петрарку и был забит уголовниками.

   Но это все легенды. Подлинные обстоятельства гибели поэта неизвестны. Неустановленна и дата смерти.

   Мандельштам не совершал никакого преступления. Просто, в начале 30-х он осмелился сказать ту правду, которая, спустя 2 с лишним десятилетия зазвучит с высокой трибуны (ХХ съезд партии).

   Его руку толкали к перу не женские образы (у Мандельштама почти нет любовных стихов), а тайны мирозданья, спор с веком, средиземноморье, лики гениальных творцов, Россия, Петербург, собственная душа.

   Я хочу прочесть вам стихотворение, одно из самых замечательных, в котором он, как мне кажется, выразил свою суть:

                                    За гремучую доблесть грядущих веков,

                                    За высокое племя людей

                                    Я лишился и чаши на пире отцов,

                                    И веселья, и чести своей.

                                    Мне на плечи кидается век – волкодав,

                                    Но не волк я по крове своей,

                                    Запихай меня лучше, как шапку, в рукав

                                    Жаркой шубы сибирских степей.

                                   Чтоб не видеть ни труса, ни хлипкой грязцы,

                                    Ни кровавых костей в колесе,

                                    Чтоб сияли всю ночь голубые писцы

                                    Мне в своей первобытной красе,

                                    Уведи меня в ночь, где течет Енисей

                                    И сосна до звезды достает,

                                    Потому что не волк я по крови своей

                                    И меня только равный убьет.

(17-28 марта 1931)

   Тот не поэт, чьи стихи умирают вместе с автором. Истинные поэты живут долго,  живут вечно, и не важно, умерли они молодыми, как Пушкин и Лермонтов, или стариками, как Тютчев и Фет.

   Некоторые стихи Мандельштама положены на музыку.

- Может быть вы помните или знаете эти песни? Кто их исполнял?

   Сейчас я предлагаю вам послушать две песни Аллы Пугачевой, написанные на стихи О. Э. Мандельштама.

   Первая песня посвящена Лидии Клемент, женщине, с которой судьба обошлась столь же неласково, как и с Мандельштамом. Вторая посвящена еврейскому музыканту Александру Герцовичу.

              (звучат песни: «Ленинград» «Александр Герцович»)

   В заключении прочту вам стихотворение Леонида Киселева посвященное памяти О. Э. Мандельштама.

                             Поэту невозможно умереть

                             В больнице или дома на постели.

                             И даже на Кавказе на дуэли

                             Поэту невозможно умереть.

                             Поэту невозможно умереть

                             В концлагере, в тюремном гулком страхе,

                             И даже в липких судорогах плахи

                             Поэту невозможно умереть.

                             Поэты умирают в небесах,

                             Высокая их плоть не знает тленья,

                             Звездой падучей, огненным знаменьем

                             Поэты умирают в небесах.

                             Поэты умирают в небесах.

                             И я шепчу разбитыми губами:

                             Не верьте слухам, жил в помойной яме,

                             А умер, как поэты, в небесах.

(Леонид Киселёв «Осип Мандельштам

                                    Злобная поэма» 1967 г.)

Список литературы:

1.      Мандельштам О.Э. Отклик неба: Стихотворения, критическая проза / Сост.и авт. предисл. Л. Бельская. – Алма-Ата: Жазушы, 1989.- 288 с, илл.

2.      Юрий Нагибин: «Услышать ось земную»:// «СМЕНА» №1434, февраль 1987

3.      Киселёв Леонид: Стихотворения разных лет /1965-1968/ (Осип Мандельштам Злобная поэма)

Краткое описание документа:

Цель: дать представление о личности и литературном творчестве О. Э. Мандельштама, показать особенности его поэтики

Он иначе сочетал слова,

Может, в этом все его несчастье

И секрет недоброй его власти –

Колдовства, безумства, мастерства.

(Леонид Киселёв)

Он избежал участи многих поэтов – на первых порах подражать поэтам признанным. Он сразу стал писать «как Мандельштам».