Документ по теме "статья"

 Вопрос 4 «Синопсис»

      Во второй половине XVII в. центром науки и просвещения Восточной Европы стала Киево-Могилянская Академия. Уникальное учебное заведение славилось своими демократическими и вольнолюбивыми традициями. Бесплатное обучение, выборность ректора, профессоров и всесословность учащихся способствовали ее популярности в международных масштабах. Из стен Академии вышли такие знаменитые проповедники, как И. Борецкий, Л. Баранович, И. Гизель. Неудивительно, что именно здесь была написана первая и самая популярная в конце XVII-XVIII вв. учебная книга по русской истории Синопсис» Слово «синопсис» означает «общий взгляд», т.е. «краткий обзор», в данном случае «Обозрение Российской истории». Действительно автор излагает русскую историю на 200 маленьких страницах печатного текста, притом в легкой литературной форме. Эти качества обеспечили «Синопсису" невероятную популярность у тогдашнего читателя. С 1672 по 1836 г. вышло 30 изданий «Синопсиса». Читателями были государственные деятели, дипломаты, ученые, крестьяне и особенно мещане. По «Синопсису» изучал русскую историю М.В. Ломоносов. Кто же был автором этого уникального труда  Традиционно авторство приписывается архимандриту Киево-Печерской лавры Иннокентию Гизелю. Однако следует отметить, что в средневековой Руси среди духовных лиц был распространен обычай творить анонимно «по благословению и во славу Божью».Именно поэтому авторы большинства произведений того времени, иконописи, зодчества, литературы и истории нам неизвестны. По мнению исследователей «Синопсиса» (А.С.Лаппо-Данилевского, И.А. Шляпкина, И. Максимовича и др.), И. Гизель был скорее

цензором, редактором и публикатором изданий в типографии Киево-Печерской лавры. Протестант, крестившийся в православие и принявший в Киеве постриг, крупныйтполитический деятель И. Гизель был духовным писателем философско-схоластическоготнаправления, читал курс философии, написал труды: «Мир человека с Богом», «О истинной вере» и др. Следует отметить, что Иннокентий Гизель был представителем украинской церковно-феодальной верхушки, что не могло не повлиять на его отношение к ряду событий  прошлого, на трактовку отношения украинской истории к московской, отношения истории Киева к истории Москвы. Кроме того, Гизелю необходимо было поддерживать нормальные отношения с Москвой и сохранять отношения с духовенством Правобережной Украины. В

«Синопсисе» он обошел все те вопросы, которые неизбежно вели к вскрытию противоречий в украинской и московской позициях. Накануне заключения «Вечного мира» (1686 г.) он сформулировал идею об общности славянских пародов, на примере Киева показал переплетение их исторических судеб, подчеркнул предопределенность воссоединения и призвал к совместным действиям России и других славянских стран в борьбе с османскими

завоевателями. Более того, автор специально ввел в содержание описание Чигиринских походов, чтобы показать, как можно реализовать идею общности и предотвратить дальнейшие захваты турками славянских территорий.

       Отдельного упоминания заслуживает отношение автора к историческим источникам. В основе методики работы И. Гизеля лежала компилятивность. В самом заглавии указано: «Синопсис, или Краткое собрание из разных летописцев». Историки считают «Синопсис» сокращением «Хроники» Феодосия Сафоновича, компиляцией из «Хроники» М.

Стрыйковского, автор ссылается на труд «Преподобного Нестора» — создателя «Повести временных лет», в содержание полностью вошла третья редакция «Сказания о Мамаевом побоище» и значительная часть Густынской летописи, привлечены данные античных и средневековых авторов: Меховского, Длугуша, Вельского, Ботера, Кромера, Гваньини, использованы греческие хронографы, немецкие летописцы и церковная всемирная история Барония и др. На полях издания автор систематически дает указания на источники сообщений об излагаемых фактах и событиях. В ряде случаев в «Синопсисе» отмечены противоречия и разноречия в использованных источниках, беллетризируются описания военных баталий. Отсюда был уже один шаг к следующему этапу в отечественной историографии — к сопоставлению и проверке источников.  «

6 вопрос         

 Скифская история» Л.И. Лызлова    

  Проблема необходимости единения всех славянских народов против татаро-турецкой угрозы была одной из самых актуальных в конце XVII-XVIII вв. Она была высказана в трудах Ю. Крижанича и в «Скифской истории» Л.И. Лызлова. Легендарная личность и произведения Андрея Ивановича Лызлова оказали значительное влияние на становление

отечественной исторической науки и заслуживают особого внимания. Родился Андрей Иванович в 1655 г. в Москве, происходил из рода служилых дворян. Отец А.И. Лызлова, Иван Федорович Лызлов, в 1662 г. служил на крымских «засеках» полковым воеводой и получил чин стряпчего, был воеводой в Юрьеве-Польском. В 1673-1675 гг. он занимался межеванием земель Троицке-Сергиевского монастыря в Серпейском уезде. В 1680 г. — судья в Казанском и Поместном приказе, а в 1683 г. получает чин думского дворянина и назначается патриаршим боярином. Близость к Патриаршему разрядному приказу и Чудовской библиотеке позволила Ивану Федоровичу дать хорошее образование сыну. Известно, что он, Андрей Иванович, был начитан по русской истории, знал польский и латинский языки, был знаком со строительным делом. Благодаря исключительным способностям и влиянию отца в 1675 г. Андрей Иванович получил чин стряпчего, а через два года был переведен в стольники. Об авторитете отца свидетельствует тот факт, что 17 августа 1684г. сам патриарх Иоаким отпевал его в церкви Введения в Хлынове.        В 70-е гг. XVII в. Россия совместно с Речью Посполитой готовилась отразить новую волну османской агрессии в Европе. Вся тяжесть борьбы с султаном и крымским ханом и их пособниками па Украине легла на Российское государство. Лызлов участвовал в Чигиринских походах 1677-1678 гг. Когда турецко-крымская армия начала генеральное наступление на Украине, А.И. Лызлов в специальной челобитной попросил командование перевести его в полк князя В.В. Голицына, Служба под началом одного из самых образованных людей своего времени побудила его к занятиям историей. Для Андрея Ивановича были доступны материалы патриаршей ризницы, где служил его отец, библиотека  В.В. Голицына, монастырские книгохранилища. Он знакомится и делает выписки из сочинений А. М. Курбского, посланий Ивана Грозного, «Хроника Мацея Стрыйковского и Александра Гваньини, знакомится с книгой польского ксендза, писателя и историка Симона

Старовольского «Двор цесаря турецкого». В условиях обострения борьбы «в верхах» и народного недовольства накануне Московского восстания 1682 г. начинающего историка не могли не волновать и внутриполитические проблемы своей страны.   В результате Лызлов приступает к созданию главного труда своей жизни «Скифской

истории». Работа неоднократно прерывалась. Так, почти три года автор находился в Крымских походах 1687-1688 гг. в полку В.В. Голицына, служил «ротмистром у стряпчих», ездил в Киев вручать воеводе И.В. Бутурлину жалованье, был послан с четырьмя наказами к гетману И.С. Мазепе и, конечно, постоянно выполнял полковую службу. Тем не менее в 1692 г. он завершает свой труд. «Скифская история» раскрыла историческое значение борьбы Руси, славян, пародов Восточной, Южной и Центральной Европы с кочевниками. Огромный исторический материал призывал к решительной схватке с Портой, уничтожению очагов войны на Украине и освобождению европейских народов от османского ига.

       Фундаментальный труд, объемом почти 800 страниц, был основан на изучении многих русских и иностранных источников. Из отечественных сочинений Лызлов использовал такие труды, как «Степенная книга», «Хронограф 1512г.», «Казанский летописец», «Историю...» Андрея Курбского, летописец Затопа Засекина, печатный «Синопсис», жития, и разрядные книги. Среди иностранных источников автор обратил внимание на наиболее популярные и авторитетные труды по истории борьбы славянских народов против ордынской и османской агрессии. Помимо упомянутых «Хроник» А. Гваньини и М. Стрыйковского, Лызлов использовал «Универсальные реляции» итальянского

писателя-гуманиста Джованни Ботеро, «Церковные хроники» итальянского историка Цезаря Барония, часть материалов нашел в «Хронике всего света» Мартина Вельского и «Польской хронике в 30-ти книгах". Мартина Кромера.  На основе этих сочинений «Скифская история» знакомила русского читателя с  сочинениями Гомера и Геродота, Квинта Курция Руфа и Марка Юния Юстина, Птолемея и Плиния Старшего, Диодора Сицилийского и Вергилия, Яна Длугоша и Мацея Меховского. В труде Лызлова был помещен один из лучших переводов избранных мест из «Скорбных элегий» и «Писем с Понта» Публия Овидия Назона. Сочинение Лызлова знакомило читателя

с историей огромного региона Европы и Азии с глубокой древности до конца XVI в. В центре внимания автора вековое противостояние оседлых народов Европы натиску кочевых племен и народов. По существу, это исследование истории борьбы греков, персов и римлян с кочевниками в Северном Причерноморье и на Балканах, обороны Руси от хазар, печенегов, половцев, история гуннов и волжских булгар, образование венгерского и болгарского государств.       Отдельно в своей книге Лызлов рассматривает историю Монгольской империи,историю взаимоотношений Руси, великого княжества Литовского, Польши, Молдавии и Валахии с монголо-татарскими ордами. Упоминается множество государств и народов Центральной и Южной Европы, Кавказа, Ближнего Востока, Средней Азии, Приуралья и

Сибири. Скрупулезно разбирает Лызлов историю Казанского, Астраханского, Крымского и Сибирского ханств, их географию, природные богатства и древнюю историю, перемежая данные исторических источников с современными наблюдениями. Значительное место уделяется анализу истории осман, приводятся подробные сведения об источниках

происхождения и особенностях исповедывания ислама. Важные сведения касаются организации вооружения, комплектования и тактики ведения войны в османской армии. Помнению Лызлова, причины неудач и поражений христиан в борьбе с османами кроятся в несогласии и разобщенности, а не в недостатке мужества русских воинов. В «Скифской истории» упомянуто около 300 имен государственных и военных деятелей, из них около ста

русских.    Помимо прочего, книга впервые в отечественной историографии обладала всеми признаками научной монографии: реконструкция событий, сопоставление материалов, система ссылок с точными указаниями томов и страниц использованных источников.Историк подчеркнул значение источников, указав их в заглавии и перечислив в начале книги. Основная идея книги — не уничтожение «неверных», а обуздание агрессора. При этом, по мнению автора, не только оружие, но и мирный договор могут служить залогом добрососедских отношений.

       Историкам известно около 30 списков «Скифской истории», большинство которых относится к концу XVII и первой половине XVIII в. На рубеже веков книга Лызлова сталаодним из самых популярных исторических сочинений. Рукописи «Скифской историй» были в библиотеках государственных деятелей, дворян, духовенства, купцов и промышленников.

Распространялась книга очень широко не только в Москве и Петербурге, ее списки сохранились в Твери и Ярославле, Новгороде и Самаре, Вильнюсе и Париже. благодаря стараниям А.И. Лызлова в России появилось произведение, которое знаменовало собой переход от исторического повествования к историческому исследованию.

Следует отметить еще одну особенность, отличающую произведение Лызлова от работ историков-гуманистов Западной Европы. Последние отражали идеологию нарождающейся буржуазии и в этом была причина их воинствующего атеизма, идеализации античности и республиканских идей. В России выразителями новой, рационалистической мысли были дворяне, осуждавшие принцип выборности (султанов), в отличие от европейских коллег они восхваляли монархию и призывали к укреплению военного могущества своего государства.

1 вопрос

  Летописи и хроники XVI в.

      Новизна официальной историографии конца XV-XVI вв. заключалась в более отчетливой и определенной, чем раньше, идее самодержавия и ликвидации всех самостоятельных и полусамостоятельных княжеств. Кроме того, значительно усилился интерес к всеобщей истории. В конце XV— начале XVI в. у московского книжника

появилась потребность включить историю Русского государства во всемирную, связать между собой эти два исторических процесса, до сих пор рассматривавшихся независимо друг от друга. Последнее вполне понятно в связи со стремлением показать величие и всемирно историческую роль Москвы и московских государей как блюстителей истинной веры, носителей лучших мировых традиций. В хронографе XVI в., условно называемом хронографом первой редакции 1516-1522 гг., составители использовали периодизацию всемирной истории по четырем монархиям: Вавилон, Персия, Греко-Македонское царство и Римская империя. Известная идея «длящегося Рима» была продолжена до «Российской земли», которая «растет, и младеет, и возвышается».

      В XV в. и особенно в XVI в. летопись все более начинает испытывать на себе влияние литературной манеры и стиля. В то же время в историческом повествовании исключительную важность для этого периода имеет русский хронограф. В отличие от летописей главную тему изложения в хронографе составляла личная человеческая судьба. Составителя интересовал не исторический, а назидательный смысл событий. По мере того как исторические функции отдавались государством в приказы, архивы, разрядные книги, хронограф начинает вытеснять летопись. В свою очередь, в летописи усиливается  повествование, появляется вымысел, назидательные тирады, и она в какой-то степени

сближается с хронографом.

       Следует отметить, что в XVI в. историческая литература идет по пути создания произведений грандиозных масштабов и пышных форм. Яркий пример — это знаменитые Воскресенская и Никоновская летописи. Список Воскресенской летописи хранился в Воскресенском монастыре на Истре, а список Никоновской принадлежал самому патриарху. Сохранившийся до наших дней текст Воскресенской летописи был составлен в первой половине 40-х гг. XVI в. Это официальная летопись Русского государства, но тем не менее ее создатели помимо великокняжеского летописания конца XV -начала XVI в. Пользовались ростовским сводом 80-х гг. XV в. Кроме того, в нее было включено «Сказание о князьях владимирских». В первоначальных несохранившихся редакциях ее содержание доходило до

30-х гг. XVI в. Позднейшие редакции были доведены сначала до 1541 г., а затем до 1560 г.

       Никоновская летопись была составлена в конце 20-х гг. XVI в. в Москве, при дворе митрополита всея Руси Даниила Рязанца (1522-1539) и доведена до 1558г. Целью создания летописи стала подготовка к собору 1531 г., на котором осуждались взгляды нестяжателен на церковное землевладение. Важно отметить, что в состав Никоновской летописи вошел целый ряд литературных произведений: переводы Максима Грека, сборник слов и поучений митрополита Даниила, копийная книга московской митрополичьей кафедры, несколько «Слов» и «Сказаний». Никоновская летопись представляет собой наиболее полный свод сведений по русской истории и является одним из важнейших источников по истории русского Средневековья.

       Во второй половине XV в. в Москве усиленно развиваются государственные архивы  свозятся документы вновь приобретенных областей, фиксируются все переговоры с иностранными государствами. В период княжения Ивана III происходит колоссальный сдвиг в ведении документации, особенно посольской, и появляются первые посольские книги. Летопись проникается стилем и содержанием деловых бумаг московских приказов. С 70-х гг. XVI в. она отражает в первую очередь внешние сношения Русского государства —деятельность Посольского приказа. Постепенно она все больше становится сводом государственных документов: разрядов, статейных списков, реестров с элементами

исторического повествования. Последнее большое летописное произведение, совместившее приказную документацию и хронографы, -«Летописец начала царства царя и великого князя Ивана Васильевича», составленный до 1555 г. Это не только летопись, но и панегирик взятию Казани, Ивану Грозному и митрополиту Макарию. Он отличается очень большими размерами, Значительную часть занимают в нем посольские дела, выписки из разрядных

книг, личность Ивана Васильевича, тексты царских речей, построение Свияжска и взятие Казани. Каждый из этих способов выражения исторического материала со временем обособляется.   Во второй половине XVI в. официальная московская летопись напоминает подсобное для государственного архива предприятие. Можно сказать, что это уже не рассказ, а своеобразная опись важнейших документов, поступающих на хранение в государственный архив. Таковы Лебедевская летопись га Александро-Невская летопись. На смену московскому летописанию приходят исторические произведения нового характера (исторические повести о Смуте начала XVII в.). Факты в них не только излагаются авторами, но и тут же обсуждаются, оцениваются, взвешиваются и связываются в общую историческую картину. Но традиции летописания не прерывались и | продолжали жить по областям, а также в произведениях нового типа — «Степенной книге царского родословия». Это литературно-историческое произведение более всего свидетельствует о разложении летописного жанра.

       В начале 60-х гг. XVI в. духовник Ивана IV Андрей, ставший впоследствии митрополитом (под именем Афанасий), составил Степенную книгу, названную так потому, что события в ней располагались не по годам, как в летописях, а по степеням — граням, каждая из которых соответствовала правлению сменявших друг друга скипетродержателей.

  Степени начинались правлением Владимира I Святославича и доводились до I Ивана IV. Всего 17 степеней (ступеней). Степенная книга объединила летописные и агиографические тексты и дополнила их устными преданиями. Составитель книги попытался представить русскую историю как деяния святых московских го-1 сударей и их предков. Форма и

содержание степенной книги оказали большое влияние на последующие исторические и публицистические произведения. Самым крупным летописно-хронографическим произведением средневековой России, можно сказать «исторической энциклопедией XVI в.», стал так называемый «Лицевой свод Ивана Грозного», который состоит из 10 томов. Почти каждая страница этой «энциклопедии»- украшена миниатюрами, общее число которых 16 тысяч. Три первых тома посвящены всемирной истории, а остальные семь — русской. Почти целых десять лет с 1568 по 1576 г. трудились над ним мастера царской книгописной мастерской при соборном храме Покрова Богородицы в Александровской слободе. Примечательной особенностью свода являются скорописные редакторские записи, которые сделаны на полях последних двух томов — Синодальной летописи и Царственной книге. Содержание томов описывает одни и те же события, связанные с началом царствования Ивана Грозного. Последнее позволило историку Д.Н. Альшицу предложить гипотезу о принадлежности записей самому царю. Вероятно, когда наиболее злободневная часть работы была завершена, то некоторые ее части вызвали неудовольствие «грозного» заказчика. Свои пометы царь вносил, явно пользуясь дополнительными источниками, указывая как описывать те или иные события и предлагая

при этом новые дополнительные тексты. Не только сам свод, но и приписки особенно являются для нас важнейшим источником по истории политической борьбы XVI в.

2 вопрос

  Новые формы исторических сочинений и летописи XVII в.

      В XVII в. характер государственного летописания видоизменяется, и оно по преимуществу становится частным делом отдельных авторов. В некоторой степени летописание сохранилось в Новгороде, Пскове, по монастырям, отдельным церквям, в архиепископиях. Летопись в Москве уже не удовлетворяла запросов жизни. Потребность в

исторических справках, особенно у дипломатов, а также у патриархии, в архивах, отдельных приказах диктовала новые формы исторических произведений. Создаются обзоры русской истории воспитательного и ученого характера. Никоновский свод был уникальным, но очень громоздким произведением и неудобным для пользования.

      В XVII в. утверждаются исторические повести, хронографы и степенные книги, создаются сложные компиляции («Латухинская степенная книга», «Новый летописец»). события Смуты вызвали подъем исторической мысли и появилось громадное количество исторических произведений, повестей. В них сохранился летописный способ

изложения. Дьяк Иван Тимофеев в своем «Временнике» дал своего рода методическое обоснование этого: «предняя последи писать, последняя же напреди, ниже подробну». Самая ранняя из исторических повестей о Смуте — повесть 1606 г. в составе «Иного сказания» полностью сохранила летописную точность и хронологическую последовательность

изложения. Летописи — общенародная память об исторических событиях— органически вошли в состав повестей XVII в. («Извет старца Варлаама», «Сказание о поставлении на патриаршество Филарета Никитича», повесть «О рождении князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского», «Сказание Авраамия Палицына», «История о первом Иове, патриархе

московском» и многие другие).   Во второй четверти XVII в. интерес к летописанию вновь возрастает. Многие из

произведений исторического характера дополняются заметками летописного характера. Возникают такие произведения, как, например, «Новый Летописец», своего рода рассказ, составленный за один прием.

      Утратив свой официальный характер, летописание сохраняется по областям, монастырям и все больше переходит в частные руки. Местная летописная литература даже переживает своего рода подъем, особенно в Новгороде Великом, Пскове и Тобольске. Перестав быть официальными, областные летописи возвращаются к старым, традиционным

формам и в то же время в них проникает простой разговорный язык, фольклор, рассказы очевидцев. Новгородские и Псковские летописи этого времени стоят на стороне мелкого люда против «властителей». Среди прочих особенно выделяются Уваровская, Забелинская и Погодинская летописи. Развитие городского летописания сопровождалось появлением новых летописных скрипториев (мастерских) как в Москве, так и в Астрахани, Архангельске,

Устюге Великом, Вологде, Холмогорах, Ростове, Костроме, Нижнем Новгороде, Тамбове. Летописанием занимались дворяне, монахи, приказные подьячие и церковные дьячки, горожане, стрельцы, казаки и даже крестьяне.

        Исследования последних десятилетий позволили опровергнуть мнение об «угасании» русского летописания к концу XVI столетия. В трудах академиков М.Н. Тихомирова и Л.В. Черепнина, крупных ученых А.Н. Насонова, А.А. Зимина, В.И. Корецкого, В.И. Буганова, С.Н. Азбелева, К.Н. Сербиной, А.П. Богданова и многих других убедительно доказывается, то летописная деятельность в конце XVI и XVII вв. значительно расширяется, в последней

четверти XVII в. происходит эволюция русского летописания, продолжающаяся и в XVIII в. Летописные центры официального характера объединяли творческие силы окружения российских патриархов и служащих Печатного двора. Помимо Свода 1652 г., исторических компиляций и сводов 70-90-х гг. XVII в., здесь были созданы оригинальные летописи, посвященные древним и современным событиям — Мазуринский летописец, Летописец

1686 г.

5 вопрос

Сохранение традиций официального общерусского летописания представлялось властям делом исключительной важности [31]. Распространившиеся после Смуты «баснословные» исторические повести не признавались полноценным продолжением летописей [32]. 3 ноября 1657 года Алексей Михайлович распорядился создать специальный Записной приказ, сотрудники которого Тимофей Кудрявцев и Григорий Кунаков должны были описать «степени и грани царские» от Ивана Грозного до Переяславской рады [33]. Однако весной 1659 года приказ по неизвестным причинам был ликвидирован. В 1667 году Грибоедов, к тому времени зарекомендовавший себя усердной службой и известный литературными способностями, получил от правительства персональное поручение продолжить Степенную книгу от конца XVI до середины XVII века [34]. Советский историк Л. В. Черепнин объяснял выбор кандидатуры Грибоедова тем, что дьяк был «лицом, которое принимало непосредственное участие в политической жизни Русского государства» [35]. Привлечение к подобному заказу светского человека считается одним из проявлений начавшегося обмирщения русской культуры[36].

Современные исследователи предполагают, что необходимые материалы дьяку предоставлял Приказ Большого Дворца, ведавший царским хозяйством [37]. Установлено, что за выполнением государственного задания последовало не только единовременное вознаграждение (50 аршин дорогого сукна в декабре 1668 года и ещё 20 аршин — в январе 1669 года, с окончанием работы), но и увеличение поместного и денежного окладов[к. 8] [39]. Официальное назначение книги отчётливо определяется заключительной пометой на «царском» (подносном) экземпляре:

«История» составлена на книжном языке, копирующем стиль её основных источников[к. 10]. Только в рассказе о Смутном времени Грибоедов отступал от высокого слога и возвращался к более привычным для него нормам приказной речи [23]. Первые главы сочинения представляли собой фрагментарный пересказ «Степенной книги». Запись в расходных документах Приказа Большого дворца от 12 февраля 1669 года прямо говорит, что дьяк «сделал Степенную книгу благоверного и благочестивого дома Романовых» [42]. Описывая события XVII столетия, автор опирался на другие памятники: Русский хронограф в редакции 1617 года, произведения Ивана Тимофеева и Авраамия Палицына, а также Соборное изложение патриарха Феофана, взятое из Кормчей книги 1653 года [43]. Кроме того, Грибоедов привлёк для своего труда документальные материалы: указы 1600-х годов, «Утверждённую грамоту» об избрании на престол Михаила Фёдоровича, различные приказные записи [44]. «История» имела обычный для того времени компилятивный характер: в тексте присутствуют и прямые заимствования из использованных произведений, и цитирование отдельных фраз, и перефразировка. Новшеством в работе дьяка стали непосредственные ссылки на документы [42].

Сочинение Грибоедова известно в сравнительно малом числе списков (около десяти), что, по-видимому, объясняется появлением вытеснивших его новых книг по истории России, прежде всего — печатного Синопсиса [45]. Сопоставляя «Историю» Грибоедова с сочинением Иннокентия Гизеля, возвеличивавшим Киевскую Русь, С. М. Соловьёв указывал на определённую конфронтацию «московского» и «киевского» подходов к русской истории: «Таковы были первые попытки, первый младенческий, несвязный лепет русской историографии у нас на севере и юге. Разумеется, мы не решимся отдавать преимущества одному сочинению перед другим, заметим только, что царский характер истории Северной России резко сказался в сочинении московского дьяка»[46]. Этот вывод позднее был поддержан П. Н. Полевым: «Между трудом Гизеля и трудом Грибоедова нельзя не заметить… различия в тех общественных потребностях, которые вызвали авторов к составлению обоих трудов… В направлении этих сочинений… резко высказываются два совершенно противоположных направления… русской культуры: одно, по которому шло образование наше на Юго-Западе, хотя и основанное на влиянии Запада, воспринятом через Польшу, однако же совершенно органически пустившее прочные корни в самую глубь народной массы; другое — по которому медленно, черепашьим ходом, через тысячи препятствий, пробивало себе дорогу образование на московском Северо-Востоке»[47]

Списки «Истории» подразделяются на шесть редакций. Первоначальный (черновой) набросок известен в виде 34 глав краткой редакции, которая является своего рода сюжетным конспектом, сохраняющим лишь главные имена, даты и факты, во многом потом поправленные. Окончательный авторский вариант, также из 34 глав, представлен рукописью из царской библиотеки. Авторская редакция доведена до 1 сентября 1667 года — дня объявления наследником престола царевича Алексея Алексеевича[к. 11]. Этот текст позднее переписывался с небольшими дополнениями, сделанными для постороннего читателя: были добавлены даты рождения Алексея Михайловича и его сыновей, а также перечни удельных князей Рюриковичей. На основе последнего варианта появились редакции из 36 и 41 главы, отличающиеся мелкими изменениями, сокращениями и вторичными заимствованиями из тех же источников, на которых строится авторский текст «Истории». Уже после смерти Грибоедова редакцию из 41 главы дополнили рассказом о событиях 1669—1676 годов. Рукопись неизвестного продолжателя Грибоедова озаглавлена «Сокращение Российской истории в 36 главах, содержащее вкратце бытия Российские от великого князя Владимира I до восшествия на престол царя Феодора Алексеевича» [49].

                                                                        Особенности повествования

Юрий Владимирович Долгорукий. Портрет из «Царского титулярника» (1672)

Собственно исторические сведения даны в книге Грибоедова очень избирательно: дьяк умалчивает не только о вечевых порядках Новгорода, но и об ордынском иге (и то, и другое умалило бы престиж династии) [50]. Пропуская «неудобные» события (войны, мятежи, восстания), автор «Истории» останавливается на личностях правителей[к. 12].

Уже при сыновьях Долгорукого «киевские велицыи князи подручны бяху владимирским самодержцам, в граде бо Владимире тогда начальство удерживавшим пришествием чудотворного образа Богоматери»[46]. Князь Всеволод Большое Гнездо «над всеми владомыми в Российстей земли бысть един всем любим самодержец, такожде и сам всех любя и самодержствуя»[46]. Кратко описав подвиги его внука Александра Невского, Грибоедов сразу же переходил к правлению Даниила Александровича Московского, «понеже убо тогда честь и слава великого княжения восхождаше на боголюбивый град Москву»[46].

Дальнейшее повествование относилось к московским великим князьям дома Ивана Калиты. Подробно рассказывалось о «благочестном житии» Ивана Грозного — храброго воина и дальновидного политика. Событием исключительной важности была представлена женитьба первого царя на Анастасии Романовне

Следуя традиции «Временника» Ивана Тимофеева и «Сказания» Авраамия Палицына, во всех бедах Смутного времени дьяк обвинял Бориса Годунова [52]. Глава о «междуцарствии» завершалась описанием поездки Фёдора Шереметева в Ипатьевский монастырь и рассказом о заключении Деулинского перемирия. В конце книги Грибоедов поместил «витиеватое моление» — панегирик царю Алексею Михайловичу и царице Марии Ильиничне.

3 вопрос.

Степенная книга и ее редакции

   Первым опытом концептуального изложения русской истории в отечественном нарративе является созданная в середине XVI в. Степенная книга.

   Степенная книга отличается как от летописи, так и от хронографа. Если в летописи организация материала осуществляется только по хронологическому принципу, а в хронографе к этому добавлено еще и тематическое деление (по царствам), то в Степенной книге выдержан определенный порядок изложения событий внутри каждого раздела, посвященного правлению очередного самодержца: сначала помещена выдержанная в панегирическом стиле характеристика правителя, а затем описаны наиболее важные события его правления.

    Общая композиция Степенной книги отражает разработанную московскими книжниками середины XVI в. концепцию русской истории, согласно которой Русью-Россией правила одна династия князей – потомков крестителя Руси Владимира Святого и предков правившего в то время Ивана IV. Таким образом проводилась в жизнь идея сакрализации власти, крайне актуальная в России середины XVI в.

    Еще одно новшество Степенной книги – обилие в ее составе агиографических текстов. Процесс проникновения в историческое повествование элементов жития начался в России задолго до создания Степенной книги. Отдельные черты житийной литературы заметны уже в "Повести временных лет" и на более ранних этапах летописания; неслучайно Нестор известен нам не только как летописец, но и как создатель наиболее ранних русских житий: Феодосия Печерского и князей Бориса и Глеба. В поздние летописи, такие как Воскресенская и особенно Никоновская, в состав некоторых погодных статей жития включались почти целиком. Однако основным в них оставалось все же летописное повествование. Основой Степенной книги, напротив, послужили жития святых (недаром Степенную книгу исследователи иногда воспринимали как сборник житий). Летописный материал здесь играет далеко не главную роль.

    Автором Степенной книги был царский духовник, протопоп кремлевского Благовещенского собора Андрей, выходец из Переславля-Залесского.

    Текст Степенной книги разделен на части, каждая из которых соответствует правлению очередного князя из числа предков Ивана IV, от Владимира Святого до Василия III и самого Ивана IV. Каждый такой раздел назван степенью, т.е. ступенью лестницы. Получается, что Владимир Святой – это первая ступень, его сын Ярослав Мудрый – вторая ступень, Всеволод Ярославич – третья ступень, Владимир Мономах – четвертая ступень и т.д. Те князья, которые не являлись прямыми предками Ивана IV, не удостоены особой ступени. Таким образом получалось, что вся истории России представляет собой лестницу к Богу, ступени которой – князья из рода Рюриковичей, причем линия прямых предков Ивана IV.

    Необычная композиция не удовлетворяла автора в отношении членения текста, поскольку степени (ступени) выходили разными по объему. Нужна была какая-то формальная система разделов и подразделов, которая позволяла бы без труда ориентироваться в столь сложной компиляции. Для этой цели текст Степенной книги был разделен на грани (каждая грань соответствовала степени-ступени), грань – на главы, а наиболее обширные главы – на титлы.

    Первоначально текст Степенной книги доходил до кончины Василия III (XVI грань-ступень). В конце Андрей поместил краткий вариант жизнеописания своего учителя Даниила Переславского, единственного святого, который, не будучи князем или митрополитом, удостоился в Степенной книге отдельного жития. Вскоре была написана степень-грань, посвященная царствованию Ивана IV, повествование доведено до 1559 г., оно обрывается на описании крымского похода русских войск.

    Композиционное завершение текста, таким образом, отсутствует. Для Степенной книги с ее выверенным построением текста, казалось бы, следует ожидать иной концовки. В связи с этим исследователи полагают, что текст Степенной книги остался незавершенным. В этом нет ничего удивительного, поскольку 31 декабря 1563 г. умер митрополит Макарий, Андрей принял монашество с именем Афанасия и стал новым митрополитом всея Руси. Вскоре страна была ввергнута в пучину опричнины; Андрей-Афанасий оставил митрополию и удалился на покой в кремлевский Чудов монастырь, где и прожил еще около 10 лет до своей кончины. В эти годы он, по-видимому, обращался к редактированию Степенной книги, но исправления и добавления уже не носили концептуального характера. Во всяком случае, окончание у Степенной книги так и нс появилось.

   Оценивая Степенную книгу как исторический источник, следует иметь в виду, что большинство ее известий представляют собой заимствования из летописного или агиографического материала XV–XVI вв., правда, в своеобразной стилистической обработке. Степенная книга является скорее источником представлений человека XVI в. о русской истории, чем надежным источником по истории более раннего времени.

   Для Степенной книги свойствен свой стиль, в котором выдержан практически весь текст этого произведения (за исключением вставных житий и повестей). В процессе стилистической обработки заимствованных известий из-под пера автора Степенной книги подчас появлялись новые подробности известных событий или их новые интерпретации. Так, рассказывая о приходе к Ярославу Мудрому из Византии мастеров церковного пения, автор Степенной книги замечает, что с этого времени на Руси получило распространение демественное пение, которое как разновидность церковного пения в действительности появляется лишь в XVI в. В этом и сходных случаях перед нами не сознательное желание ввести читателя в заблуждение, а попытка украсить повествование, сделать его занимательным.

    Значение Степенной книги еще и в том, что, являясь носителем первой исторической концепции в русской исторической мысли, в XVI–XVII вв. она часто использовалась как источник для других исторических сочинений и оказала большое влияние на историографию XVIII–XIX вв.

    Наряду с Никоновской и Воскресенской летописями Степенная книга стала одним из основных источников Лицевого свода по русской истории, причем в ряде случаев, когда известия летописей и Степенной книги расходятся, в Лицевом своде отдается предпочтение варианту Степенной книги.

   К Степенной книге обратились также в конце 1580-х гг. в связи с подготовкой учреждения патриаршества. Константинопольского патриарха предстояло убедить в том, что Россия должна стать патриархией. Вполне объяснимо, что в этой ситуации вспомнили о Степенной книге. Около 1589 г. приближенный к московскому митрополиту Иову владимирский архимандрит Иона Думин на основе первоначального текста создал новую редакцию Степенной книги. Вполне возможно, что перед ним не ставили такой задачи; требовалось лишь изготовить еще один список, предназначенный для копирования. Однако Иона Думин вставил в созданный им список краткие прославления Александра Невского, святого, мощи которого являлись главной святыней владимирского Рождественского монастыря, настоятелем которого был Иона.

    В 1593 г. Иона написал новую редакцию "Жития Александра Невского", воспользовавшись текстом Степенной книги. Эту редакцию он также вставил в новый список Степенной книги. Чуть позже в него включили два "Слова на перенесение мощей московских митрополитов", составленные в конце XV в. Впоследствии эти "Слова" из Степенной книги изъяли. Так сформировалась Степенная книга редакции Ионы Думина.

    В 1598 г. с кончиной царя Федора Ивановича и вступлением па престол Бориса Годунова оборвалась династия московских Рюриковичей. В связи с этим стал неактуальным главный постулат Степенной книги о том, что благополучие державы обеспечивается благополучием и продолжением династии. Последовавшие затем бедствия и разорения периода Смутного времени мало способствовали занятиям историей. Так или иначе, интерес к Степенной книге в первой трети XVII в. почти не прослеживается. Ситуация меняется к 1640-м гг., когда в государственной идеологии и политике намечается возвращение к идеям эпохи Грозного.

    С этого времени начинается процесс популяризации Степенной книги. В ее тексте появляется еще одна степень-грань, восемнадцатая, посвященная потомку князя Владимира в восемнадцатом колене царю Федору Ивановичу. Последующая история излагается в соответствии с Хронографом редакции 1617 г., т.е. события группируются по царствам Бориса Годунова, Лжедмитрия I, Василия Шуйского и Михаила Федоровича Романова.

    Справка

1598 г. был точкой, после которой применить структуру Степенной книги в историческом повествовании оказывалось невозможно. Преодолеть это противоречие пытались неоднократно. Известный книжник-агиограф, выходец из Соловецкого монастыря, Сергий Шелонин в своем хронографе всю русскую историю разделил на степени, начав с князя Владимира, но на Федоре Ивановиче отнюдь не закончив. Сергий объявил Бориса Годунова незаконным царем и следующую после царя Федора двадцатую степень отдал Василию Шуйскому, хотя тот был потомком князя Владимира совсем не в двадцатом колене. Двадцать первую степень у Сергия занял Михаил Федорович Романов как "внук" паря Федора Ивановича, хотя в действительности он был его двоюродным племянником. Подобные натяжки демонстрируют желание книжников согласовать династические реалии своего времени с концепцией Степенной книги. В 1657 г. указом царя Алексея Михайловича был учрежден Записной приказ, задачей которого было продолжение Степенной книги до современности. Просуществовав два года, этот приказ так и не справился со своей задачей.

    Новая редакция Степенной книги, так называемая Латухинская, в которой династическая концепция русской истории была согласована с ситуацией XVII в., появилась только в 1678 г. Ее автором стал архимандрит Макарьевского Желтоводского монастыря Тихон. Он разделил всю русскую историю на три периода, которые можно условно назвать языческим, династическим и царским. Языческий период включает в себя три части, соответствующие правлениям Рюрика, Игоря и Святослава. Династический период повторяет структуру канонического текста Степенной книги: он разделен на 16 степеней от крестителя Руси князя Владимира до Василия III. Следующий, царский, период начинается с Ивана IV – первого царя. Далее следует второй царь Федор Иванович, третий – Борис Годунов, четвертый – Василий Шуйский, пятый – Михаил Федорович, шестой – Алексей Михайлович и седьмой – Федор Алексеевич. Таким образом, внутри каждого периода нумерация правителей начинается сначала, однако все периоды оказываются связаны династически: князь Владимир был сыном князя Святослава, а Иван IV – сыном Василия III. Этот остроумный прием позволил Тихону без натяжек и искажений приспособить Степенную книгу для нужд исторического повествования XVII в. Центральной для новой редакции стала тема царства.

    Редакция Тихона отличается от канонического текста Степенной книги еще и наличием большого количества житий русских святых. Здесь Тихон поступил просто: он выписал все русские жития из печатного Пролога и расположил их в виде отдельных главок по всему тексту своего сочинения. Дополнительным источником здесь было киевское издание "Киево- Печерского патерика". Если в Степенной книге XVI в. встречаем жития только князей и митрополитов (за исключением Жития Даниила Переславского), что объясняется следованием концепции, то в Латухинской Степенной книге история России предстает как история святых, причем самых разных по своему социальному положению – князей, монахов и мирян.

    В связи с началом изучения русской истории отношение к Степенной книге изменилось. Историки XVIII в. предпочитали летописи в качестве источника по древнерусской истории. Степенную книгу критиковали за провиденциализм и недостоверность известий. Лишь к концу XVIII в. можно отнести начало интереса к Степенной книге как историческому источнику.