Экологическое воспитание в этнопедагогике финно-угорских народов

Экологическое воспитание в этнопедагогике

финно-угорских народов

Ecological upbringing   in the pedagogic of the Finno-Ugrian peoples

Статья представляет материал о  воззрениях  финно-угорских народов  на окружающую природу, который может использоваться на уроках  биологии, экологии   в целях экологического и патриотического воспитания обучающихся.

The article presents the material about the ideas   of the Finno-Ugric peoples  on the environment which can be used   to improve the process of ecological and patriotic upbringing of school students.

Ключевые слова:  природа, почитание деревьев, растений, зверей, птиц, экологическое воспитание, патриотическое воспитание.

 Key words:  nature, worship of trees, plants, animals, birds, ecological upbringing, patriotic upbringing.

Формирование патриотических чувств неразрывно связано с экологическим воспитанием, осознанием необходимости уважительного и бережного отношения к окружающей природе. Идеи экологического воспитания являются ведущими в педагогическом наследии финно-угорских народов. Очевиден тот факт, что и в настоящее время они не потеряли своей актуальности и должны широко использоваться в  образовательном  процессе современной школы, приводя в действие мощный  воспитательный потенциал, заложенный в них изначально нашими предками.

Объектом почитания и поклонения у древних финно-угров являлись   растения и деревья. Как отмечает Т. Молотова, предков современных марийцев можно без преувеличения отнести к народам лесной культуры. Марийцы всегда почитали лес, который давал древесину для строительства построек, изготовления орудий труда и домашней утвари, дичь и многое другое [30,с. 185]. Любовь к лесу запечатлена и в произведениях фольклора. Вот как описан лес в  народной финской песне:

В роще – ароматы меда,

В чаще –  запахи нектара,

Вдоль болот – разводы масла,

Вдоль полян – разливы сусла [13, с. 291].

Не менее красочно представлен лес и в финской сказке: «Головокружительной высоты, прямые, точно копья, деревья горделиво поддерживали свои зеленые своды. Освещенная солнцем, тихо и легко шелестела листва. Земля, одетая мхом, была очень мягкой, а листья папоротника отбрасывали на нее глубокую тень» [41, с. 156].

Известный коми ученый К.Ф. Жаков отмечая коми-зырянские названия лесов, склоняется к весьма любопытной мысли: «Какое впечатление производит лес на зырянина, видно уже из того, с какой любовью он относится к нему, какое обилие названий имеется для леса. Так, например, возвышенноровное место, покрытое елью, называется парма. Ровное место с елью называется чëтчкос. Сырое место, где растет береза – йöнöд, возвышенное место, где сосны, - яг и т.д.» [20, с.40].

Писатель Е. Чириков в начале XX века отметил: «Эта любовь к лесу за невозможностью жить в лесах повела к страсти украшать свое жилище искусственно разведенной растительностью. При каждом доме вы найдете сад из кудрявых берез, дубков и рябины. Из дерев черемисин чувствует особенное благоволение к березе…» [30, с. 185]. В одной карело-финских народных песен читаем о примете родного дома:

У ворот – густой рябинник,

И черемуха за домом,

Березняк подле амбара,

Можжевельник у колодца

И сосна по краю поля [13., с. 340]

Почитание деревьев нашло отражение и в том факте, что их образ часто встречается в устной народной поэзии. Как отмечает Л.Е. Шабдарова, в проведенном ею исследовании песен мари, образы из мира растений встречаются в каждой третьей песне. По критерию частотности доминирует образ куэ – березы (23,8%) [48, с. 150].  Во многих марийских народных песнях создан поэтический образ березы:

Развесистую березу в чаще леса не думайте срубить

Зеленую траву  близ сеней не думайте вытоптать [44,с. 141].

Известный исследователь философии марийского народа В.А. Акцорин писал: «Имеются многочисленные свидетельства, когда человек рубит древо в священной роще, то он вскоре умирает. Есть примеры, когда человек с топором в руках стоит и думает срубить молодое деревце, то оно в тихую безветренную  погоду начинает раскачивать ветку, как бы умоляя человека, чтобы он не погубил его». Эти явления нашли отражение и в устном народном творчестве.

Например, в эстонской народной сказке «Добрый дровосек» рассказывается о том, как человек пришел в лес срубить дерево, но так и не смог этого сделать, потому что каждое дерево нашло аргументы для своей защиты: «Подошел дровосек к дубу. Увидев топор в руках человека, дуб взмолился: Мои желуди еще не созрели. Если они не прорастут, больше не будет в округе дубов». Дровосек подошел к осине, но и у нее была веская причина остаться в живых. «Мне была дана жизнь, чтобы я шелестела листьями на ветру и пугала разбойников по ночам. Что будут делать без меня добрые люди?» Дровосек подошел к черемухе, но та сказала: «Разве ты не знаешь, что соловьи любят гнездиться в моих ветвях и петь песни? Если меня не будет, соловьи улетят и люди никогда больше не услышат их дивных трелей». Дровосек направился к рябине, но та промолвила: «Скоро я буду покрыта гроздьями ягод. Что будут есть птицы зимой, если ты срубишь меня?» Ель попросила мужика подождать, когда она вырастет, чтобы он смог сделать много досок для пола в его избе, сосна напомнила человеку, что ее вечнозеленые ветви радуют глаз и люди огорчатся, не увидев их больше. Можжевельник заявил, что он самый полезный в лесу, так как лечит людей и животных. «Так и ушел мужик из леса, не срубив ни одного дерева. Но за это он был награжден хозяином леса волшебной палочкой для осуществления всех желаний» [43, с. 15-20].

В народном эпосе «Югорно» автор приводит притчу, демонстрирующую отношение марийцев к лесу:

Молодой топор однажды

В лес пошел за сухостоем.

Разыгрался, расшалился

Острым лезвием бахвалясь

Да кленовым топорищем.

Липу обухом ударит

Спустит кору у осинки,

На ходу березку срубит

Или сосенку затешет.

И пошел по лесу ропот

И заплакали деревья

На траву роняя смолы –

Перламутровые слезы.

Услыхал про это горе и калиновый мосточек…

Он сказал слова укора

Чтоб задиру образумить.

Но топор лишь рассмеялся

На такие укоризны.

Рассердившись, стал рубить он

Жерди гладкого настила.

Прорубил дыру большую,

Да в нее же сам и ухнул –

Поделом, ему задире!

Идея бережного отношения к природе звучит главным мотивом в марийском эпосе «Югорно», где герой обращается к самой природе с просьбой об их разумном сосуществовании и взаимодействии:

О, великая Природа,

Белый Мир, Ош Кугу Пюртыс!

Мир, где мы всего лишь дети:

Научи нас жить разумно!

 Научи смотреть и видеть

Научи внимать и слышать

Дай нам сладостное чувство

Единения с тобою! [45, с. 208]

Древние марийцы имели представление о биоэнергетической силе деревьев. О дубе говорили, что он может предсказывать судьбу. Горные марийцы издревле избавлялись от гипертонической болезни с помощью березы.

Рябину марийцы считали деревом-оберегом. Она помогала при изгнании нечистого духа.   Об этом свойстве рябины можно прочитать, например, и в эстонском эпосе «Калевипоэг»: «Он рябиновой листвою богатырский меч осыпал» [12,с. 256]. При строительстве нового дома в его середину марийцы, удмурты втыкали рябиновую палку – сильнейший оберег от злых сил. Рябиновые ветки клали и в колыбель новорожденного. Рябиновая ветка разрушает злые чары и в эстонской народной сказке «Мудрый советник». Освобождая из плена доброго волшебника, главный герой сказки должен был найти рябину на границе трех деревень, отломить ветку толщиной в палец, соединить ее с веточками чабра и тмина и сжечь их. Только тогда тюрьма открылась [43, с. 52].

Коми-охотники подходили вечером к ели и спрашивали разрешения переночевать под ее ветвями. В предании  «Ель» читаем: «Заночевать охотнику можно было не под каждым деревом, но под елью можно. Спросишь у ели, можно ли заночевать. Если можно, то ель ничего не отвечает, ветви не ломает, ни звука не слышно. Когда охотник заночует, тогда ель сама, дух ели будет защищать охотника» [32, с. 349].

Среди коми бытовало представление о том, что каждый живой человек имеет свое дерево-двойника. Такое дерево называли ловпу – древо жизни. Если охотник найдет свой ловпу и сделает из него стол, то этот стол всегда будет полон явств. Об этом повествует коми предание «Свое дерево»: «Сидит раз охотник в лесу и видит, как затеяли между собой ссору Верса и Васа – Леший и Водяной. Йиркап пустил стрелу в Водяного и выручил из беды Лешего. В благодарность Верса сказал: «Найди в лесу дерево, которое принесет тебе удачу и богатство». Долго искал охотник дерево, в котором заключалось его счастье. Наконец, случайно натолкнулся на него. После удара топором потекла из дерева кровь. Йиркап сделал из него лыжи и стал самым богатым охотником» [32, с.  140].

Древние люди верили, что деревья обладают душой, и человек боялся их обидеть. До сих пор у обских угров для костра используется только сухостой. При устройстве зимнего жилища, когда требуется наломать веток на подстилку, Хант объясняет дереву: «Не могу же я спать на снегу, ты пойми!»

Из-за нежелания вызвать гнев душ срубленных деревьев постройка дома и вселение в него обставлялись у финно-угров целым рядом ритуалов. У коми-пермяков был ритуал «зарона», который повторялся год за годом, пока не достигалось удачное положение срубленных деревьев, знаменующее благорасположение их душ [4, с. 30].

Н.Ф. Мокшин исследовал обряды, связанные с растениями у мордвы. Если ребенок долго болел, то прибегали к такому средству: протаскивали его сквозь расщепленное дерево: мальчика –  через дуб, девочку – через березу. Невесте после приезда в дом жениха вплетали в косу длинный хвост из липового мочала, что уподобляло ее плодовитой липе [27, с. 7, 10].

Почитание растительности было связано и с тем фактом, что травы часто использовались в качестве лекарственных средств в народной медицине. Герой эстонского эпоса Калевипоэг, будучи раненым, прибегает к мази из трав:

Снадобье он изготовил

От смертельных ран лекарство

Мазь из трав заговоренных

Мазь из трав, что собирал он

В ночь глухую, в полнолунье [12, с.458].

В мордовском эпосе «Сияжар» читаем о лечении больной женщины:

И она кричала, просыпаясь,

Прибегала мать и все невестки

И шалфей в светлице жгли, чадили,

А в постель пахучей мяты клали [39, с.231].

Герой карело-финского эпоса «Калевала» по имени  Вяйне лечит свои раны мазью из растений:

Взял он щепочку из дуба,

Крошку мягкой древесины

Много трав сорвал хороших

Злаков самых разновидных

Что не только в этом крае,

Но и в прочих неизвестны.

Их в котел кипящий бросил [11, с.99].

Для того чтобы закрепить  в сознании подрастающего поколения почтительное отношение к лесу и его обитателям, финно-угорские народы отмечали множество праздников с разнообразными церемониями и ритуалами.

Коми-пермяки считали Днем леса или Троицкую субботу или вторник после Троицы. Обряд коми-пермяков Пиканлун – день пиканов, день травы отмечается 29 июня (12 июля). С рассветом все отправлялись в лес за пиканами – любимое кушанье народа в пост. Сначала собирали в мешки пиканы, а потом открывали пиршество. В обед возвращались домой с пиканами: их солили, квасили, сушили. 24 июня (7 июля) коми-пермяки отмечали день Ивана Травного. С давних пор ранним утром в Иванов день жители деревень шли в леса и на луга за травами. Верили, что травы, собранные в этот день обладают более сильным воздействием на человека [15, с. 177].

Праздник Троицы у мордвы, как и у других финно-угорских народов, означал проводы весны. Образ весны, которая олицетворяла дух растительности, изображали люди: они накручивали на голову травы и ветки, пришивали к костюму листья папоротника. Вирь ломанть (лесные люди) и Вирь ават (лесные женщины) опутывались с ног до головы растительностью [31, с.  398].  

Воспитывая уважительное отношение к лесу, взрослые рассказывали детям о хозяевах леса – добрых лесных духах (у марийцев – чодыра кугыза и чодыра кува). Она живет на вершине ели в избушке, срубленной в виде птицы. Мстит тем, кто приносит вред лесу. Обычно марийцы просят у нее позволения взять в лесу все им необходимое. Внешний вид описывается по-разному: иногда – это обычная женщина, но богато одетая и украшенная, выезжающая навстречу путнику на белой лосихе, иногда – страшная старуха. Поэтому и называют ее двояко: в первом случае – Кожла Юмава (богиня леса), во втором  – Чодыр Кува (лесная старуха) [45, с. 210]. Помимо них в лесу обитает Овда – лесная женщина, обросшая шерстью, с распущенными волосами, огромными ступнями ног, повернутыми наоборот. Она любит поводить путника по лесу, испугать. Живет в ямах, покрытых дерном.

Аналогичные образы имелись у вепсов: «Лесной хозяин – добрый дух  и довольно благожелательно относится к вепсу, лишь его три года худо не поминай». Сходным образом у мордвы выступает Вирь-ава – мать леса. Как отмечает Т. Девяткина, внешнее описание божества неодинаково. В лесу она – высокая тонкая женщина (как дерево). У нее длинные темные волосы; большие перекинутые через плечо груди. Кожа божества покрыта рыбьей чешуей; один глаз на макушке; рот как у человека, зубы большие, похожие на зубья бороны. Кроме Вирь-авы в лесу хозяйничают Мокорява – божество пня; Вермава – покровительница вербы, здоровья; Лугава – покровительница луга и Нарава – покровительница травы-муравы [6, с.56].

Несколько по-иному, по-человечески  хозяин и хозяйка леса описаны и в карело-финском эпосе «Калевала»:

Тапио, хозяин леса!

Лимеркки, его хозяйка!

Ты владычица лесная

Ты лесная мать даяний,

Старица в одежде синей

И в чулках с прошивкой красной!

В другом переводе карело-финского эпоса хозяйка леса предстает  сказочной красавицей. В руне 14 читаем:

А сама хозяйка леса…

В золотом была браслете,

В золотых на пальцах кольцах;

Головной убор из злата,

А в ушах златые серьги,

А на шее крупный жемчуг.

Милая хозяйка леса [11,с. 136]. 

В карело-финских народных песен также воспроизводится образ хозяев леса: «Царь тайги седобородый, золотой хозяин леса», «Миэликки, хозяйка леса, женщина с лицом пригожим», «Эллина, хозяйка леса, женщина из чистоплотных» [13, с. 292]. К этим же образам приближается эстонский  хозяин леса – метса изанд [16, с. 56].

Хозяева леса были призваны помогать людям: «Пригони-ка нам добычу», «Ты открой амбар просторный», «Пригони к нам через реки разномастную добычу» и т.д.  Однако подчеркивалось, что если нарушать законы леса, то можно встретить и злых лесных существ, которые могут навредить человеку. Об этом повествует марийская сказка «Богиня леса», когда хозяйка леса угнала у мужика стадо за то, что он пас скот в запрещенном месте.

Особым почитанием у удмуртов пользуется Луд – хозяин священной рощи. В представлениях удмуртов, непочтительное отношение к нему ведет к болезням. Луд представляется удмуртам преимущественно сердитым [37, с. 102]. 

У северных манси распространена сказка «Велика сила леса», где лесной хозяин наказывает сыновей охотника за хвастовство и неправильное поведение. «Сыновья выскочили из чума, убежали. Отец – старый человек. Еле вылез на улицу. Запряг оленей, помчался на них. Сзади слышит – чум его пополам раскололся. Его кто-то догоняет. Он, подобно куропатке в сугроб бросился. Под снегом лежал, вдруг слышит – мимо пронесся. Огонь пронесся ли, богатырь ли пронеся, неизвестно. В это время тот говорит: «Гонюсь за ним, 11 сыновей имеет, в лесу живет. Не воспитал их как следует. Если бы догнал мужчину, уничтожил бы» [40, с. 70-71].

В другой мансийской сказке хозяин леса носит образное название «Гнев тайги»: Провинились люди перед лесом, и тайга решила им отомстить: «Проснулись однажды люди,  а вокруг ни ветерка, ни свиста, ни взлета птиц, ни шороха зверей. Тайга стояла безмолвная, враждебная» [26, с. 59]. Поняли в конце люди, что тайга рассердилась и послала на них свой гнев за то, что они не умеют беречь ее богатства.  

Образы лешего как злого лесного духа встречаются в бывальщинах северных народов: «В лесах ходючи на всякую штуку попадешь. Иду я один раз зимником, нет фатерки и нет. И тут сзади меня кто-то как побежит да захлопает в ладоши. Я его матюгом. Он и убежал» [26, с. 522]. «Лешой живет в лесах, в большой избе. Изба укрыта кожами. Лешай ходит всегда в оболочке: в желтом зипуне,  в красной шапке, молодой, без бороды» [26, с. 319]. В  быличках коми образ лешего представлен так: «Оглянулся, вижу: стоит огромный, ростом больше двух метров, весь покрытый черной шерстью, с большими лапами. Больше всего запомнились глаза – большие, и на меня смотрят» [32, с. 358].

Хозяева леса изображаются спереди похожими на человека, а сзади на трухлявый пень, еловую кору и т.п. В Южной Карелии встречаются рассказы о том, как в лесу к охотнику подходит лесная дева – спереди очень красивая, а сзади как чурбан. Под Олонцом в Беломорской Карелии рассказывают, что в лесу человеку может явиться лесная хозяйка. Она в женской одежде, но ни в коем случае не хочет показываться сзади. Подобным образом видели и хозяина леса: спереди как мужчина, а сзади волосатый, как еловый пень, покрытый лишайником [10,с. 52].

В удмуртском сказочном репертуаре встречается много произведений о лесных существах: нюлэсмурт – лесной дух, нюлэсутись – хранитель леса. Они могут двигаться выше деревьев, имеют большую физическую силу [34, с. 21]. Убить его можно было, выстрелив сосновой щепкой. Удмурты оставляли для подношения под елью.

Эстонские духи леса – метсаваймы и метсамонты. Они были покровителями лесных обитателей. Метсаваймы пасут необычное стадо – стадо зайцев. Метсаваймы обитают в дуплах деревьев. Для людей они практически не опасны. Больше опасности представляют лешие – ванахальбы («старые черти»), ванасыги («старые слепцы»). Подражая эху, они могут завести человека в болото или непроходимую чащу [34, с.432]. У вепсов почитался мецижаннд – хозяин леса, у обских угров – варйелле – аналог лешего.

Наши предки уважительно относились не только к сверхъестественным силам, обитавшим в лесу, но и к вполне реальным его жителям – зверям и птицам.

С самого раннего детства ребенок узнавал о   животном мире: о божьих птицах журавлях, об утке как прародительнице мира, об олене /лосе как боге-покровителе, о медведе из преданий, сказок, песен, пословиц и поговорок. Некоторые из них запечатлены в камне, как например гигантская утка северного сектора святилища в культовом комплексе «Пегрема» (Карелия). Фигура состоит из двух крупных камней, поставленных один на другой в образе утки. Изображение утки следует связывать с огромной ролью этой птицы в мировоззрении населения Севера. Его образ сохранялся длительное время в мифологии финно-угорских народов как прародительницы неба и суши [8, с.28].

Известны карельские руны о птице (утке), летающей над водами первичного океана в поисках места для гнезда. Водоплавающая птица ныряет на дно океана и приносит крупинку земли, из которой возникает суша:

Вот летит красотка утка,

Воздух крыльями колышет,

Для гнезда местечко ищет,

Ищет место для жилища [11, с.8 ].

В карело-финском эпосе «Калевала» отражена огромная роль утки в зарождении мира: «Из яйца из нижней части вышла мать земля – сырая, из яйца из верхней части встал высокий свод небесный. Из желтка из верхней части Солнце светлое явилось. Из белка из верхней части ясный месяц появился» [11, с. 11].

В марийском героическом эпосе «Югорно» главный герой Салий пытается использовать утку в качестве выкупа за невесту:

Видит – уточка в болотце

Плещет крылышком, играет.

Посмотрел Салий и ахнул:

Вот он, выкуп за невесту –

Утка – перья золотые,

Бирюзовая головка

И лазоревая шейка [45, с. 45]

В свадебных песнях горных мари часто встречается образ утки как основательницы семьи, жены, матери:

Уточка возле озера кружится,

Ищет место для гнезда («Ларт-ларт-уточка»).

В другой старинной марийской свадебной песне «Свадьба идет – война идет» утка  ассоциируется с образом невесты:

Уточка с гусем проплывают под мостом,

А невеста с женихом гуляют за гумном [9, с.146].

Часто использовались финно-угорскими народами предметы домашнего обихода, украшения, выполненные в виде утки. Солонки в виде уток известны не только коми. Большую солонку-утку с маленькими солонками-утятами каждая девушка, выходящая замуж, получала в подарок от родителей и уносила в новую семью. Утка с утятами – пожелание благополучия и потомства будущей семье [7, с.83]. Распространенными украшениями прибалтийских финнов (води) являлись подвески на груди и поясах. Это фигурки полых уточек. К ним нередко подвешивались привески в виде утиных лапок [33, с.174]. Утке часто приписывают возможность давать герою магическую силу. Так, в горномарийской легенде Акпатыр, предводитель малмыжских марийцев опирается в своей силе на плавающую в подполье золотую утку [1, с.72]. 

Среди диких животных особым почитанием у финно-угров пользовались олень или лось. Они, по-видимому, связаны с божествами леса.   В 18-19 веках у марийцев было известно божество Водыж в образе оленя. Об этом говорит легенда, записанная С. Нурминским: «Ночью он (бог) ходит вокруг селений, пасет скотину, являясь в образе оленя. Иногда прогуливается по березовым рощам. И где он проходит, - все деревья кланяются ему до земли, птицы поют ему песни, а дикие звери с благоговением расступаются перед ним» [30, с. 185].

Ханты отмечали особый «лосиный праздник». В специальном котле варили язык, печень, глаза и сердце лося. Затем старейший брал в руку золу и разбрасывал ее семь раз по всем сторонам, после чего звал обедать лесных духов [5, с. 48].

У манси есть легенда, в которой говорится о том, что у лося когда-то было шесть конечностей, его невозможно было догнать и убить. И вот однажды мужчина по имени Мусьхум решил сделать его доступным для человека, чтобы использовать мясо в пищу, а шкуру на одежду.   Мусьхум надевает свои быстрые лыжи и мчится за лосем. Он катится с южной части Урала и догоняет усталого зверя лишь на северном его конце. И там взмахом сабли отрубает задние конечности лося. С того времени лось перестает быть священным. Однако мясо убитого лося следует варить долго и обязательно три раза добавлять воды в котел, ибо только тогда выкипает «священность» из мяса лося [35, с.22].

В карело-финском эпосе «Калевала» главный герой Вяйнямейнен должен поймать «чудесного лося Хийси», помчаться «по следам красавца лося». В руне 13 читаем:

Тут постой, скакун свирепый.

По спине он лося гладит, треплет ласкового по шее… [11, с.132].

В саамской мифологии с оленем связан цикл мифов о Мяндаше, тотемическом первопредке. Мяндаш-пырре в саамской мифологии чудесный олень-оборотень, родоначальник саамов. В некоторых мифах Мяндаш – сын шаманки, зачавшей в образе важенки от дикого оленя. Жена Мяндаша из человеческого рода, но дети тоже превращаются в оленей. Позже она выходит замуж за человека, но живет впроголодь. Мяндаш, сжалившись над людьми, является своей бывшей жене во сне и обещает сделать охоту для людей удачливой. Рог, оброненный Мяндашем, отмечал места, где водились стада оленей. Мяндаш научил людей искусству охоты, дал им лук и стрелы [26, с. 192].

В одной саамской песне  есть следующие строки:

Милый оленчик хорошо мчится

Из тундры в тундру.

Светло серый оленчик, милый оленчик [38, с.262]

Легко понять, что фраза «милый оленчик», повторяющаяся многократно, выражает вершину любви и восхищения им его хозяином.

В Коми народном эпосе также часто встречается образ оленя. Например, в «Сэро Ëвлë» (Ижмо-колвинский эпос) дядя поучает  племянника, как нужно обращаться с оленями:

Позади бежит, маленький черный бежит,

Олененок бежит.

Черный олененок от нас отстал. Дядя велит:

«Иди назад, черного олененка подгони».

Он бегом побежал, пнул олененка, тот далеко отлетел.

Дядя бранится:

«Зачем так пугать? Зашибить можешь.

Олененок ушибиться может» [17, с. 400]

В другом отрывке («Сват и сватья») оленей сравнивают с людьми, приписывают им человеческие чувства:

Отец, мой кормилец,

Выдаешь меня замуж, выдавай, но оленей моих не трогай!

Иль не видишь, что слезы у них льются,

Капают до земли [18, с.345]

Во многих коми народных песнях встречается образ оленя, подчеркивая тем самым тот факт, что человеческая жизнь полностью зависела от оленя. Например, в песне «Тундра» читаем такие слова:

С золоторогими оленями я езжу, с оленьим стадом…

В чуме я сел, покрытом снаружи пятнадцатью оленьими шкурами…

Чум я свой разобрал и сел на мягкую нарту,

Шкуру белого оленя расстелил я на сиденье [24,с. 23]

Как отмечает А.К. Микушев,  изображение северного оленя занимает центральное место в коми народных песнях. Его иногда иносказательно и с сочувствием называют кöлн вос «пища волка» [23 ,с.82]. Согласно древнему преданию, верховный бог провинившегося вожака оленьего стада приговаривает стать пищей волков и наделяет его поэтому ярко светящимися в полярной ночи рогами.  

Олень был настолько почитаем у лопарей, что праздничная одежда оленеводов венчалась головным убором, украшенным оленьими рогами. Оленьи орнаменты символизируют пожелание здоровья, достатка, благополучия. Югорская пословица утверждает, что «оленья кровь – божественный напиток», придающий человеку силы [14, с. 223]

Для удачи в оленеводстве ханты поклоняются духу Лэв куту ики. Этот дух имеет облик оленя [29, с. 161].

К древнейшим изображениям оленя /лося следует отнести найденную на стоянке Горная Талица (р. Чусовая) в Пермском Приуралье сланцевую плитку с гравировкой головы лося. Из Верхневолжских находок следует отметить голову лосихи, выполненную из рога, и особенно близкую к ней скульптуру со стоянки Модлона [5, с. 36, 39].  Одна из трех лучших по сохранности фигурок лосихи из Горбуновского торфяника вырезана из ольхи.  Выделяются изображения лося на бытовых предметах: изображения на костяных иглах, гребнях из Пижемского городища. Продолжают существовать изображения лося на оружии: на ножнах, рукоятках ножа. Изображения оленя встречается в марийских вышивках на женских головных уборах. Орнамент «оленьи рога» имеется и на рукавах кафтанов, он же – на коми-пермяцких тканых поясах. Изображение оленей украшало многие меховые изделия коми. Стилизованные рога имеются в резном орнаменте на наличниках окон.

Медведь в финно-угорском фольклоре часто  имеет положительную окраску, его описывают с любовью и симпатией. В финской народной песне «Не сердись, уж косолапый» читаем:

Это ведь моя собака

Лает у избы на Охто,

На стеснительного парня.

Милый Охто, мой красивый,

Милый Охто, медолапый,

Не сердись уж косолапый (Охто – одно из ласковых названий медведя) [13, с. 299].

У обских угров прослеживаются элементы тотемизма в отношении к медведю. Согласно легенде, первая женщина Пор была рождена медведицей, съевшей зонтичное растение порых.

В обрядности мордвы (мокши и эрзи) широко использовались различные маски, часто встречались медвежьи. По народным поверьям, медведь являлся помощником человека, потому что он «родственник» людей, их «собрат» [19, с.526].  Как отмечает Н.Ф. Мокшин, отголоски культа медведя можно встретить во многих мордовских сказках [27, с. 5]. Например, в сказке «Медвежья страна» («Овтонь мастор») медведь женился на девушке из мордовской деревни и унес ее в свою страну. Он был ей заботливым мужем и кормильцем – отцом для своих детей. С.С. Сабитов также подтверждает, что у всех финно-угорских народов существовало тотемистическое представление о родственной связи медведя с человеком. В марийском фольклоре существует версия о рождении необыкновенного силача. Силачом являлся сын медведя – Медвежий сын [36, с.8].

В мордовском эпосе «Сияжар» читаем о том, как медведь помогает  героине по имени Нуя в поисках ее жениха, ушедшего на битву с врагом:

А медведь не отставал от Нуи,

Рядом шел проводником мохнатым.

Переваливался косолапо

Для нее высматривал тропинки,

Обгонял, коль попадалась чаща,

И крушил, выдергивал деревья,

Чтобы проторить дорогу Нуе [39, с.122].

Когда Нуя уснула от усталости, медведь «как на посту над нею плакал тоже, нежно, дружелюбно, слез своих медвежьих не жалея», смотрел на нее «озабоченно, он уразумел кручину» девушки.

Почитание медведя порождало у мордвы стремление уподобиться ему или хотя бы его части (когтю, зубу и т.д.). Храня эти вещи в качестве амулетов, люди полагали, что находятся под их защитой. Например, вешая на ворота лапу медведя, мордовские крестьяне считали, что она оберегает их скот от нечистой силы. Как отмечает В.С. Патрушев, у финно-угров был сильно развит культ медведя. Клыки медведя как амулеты встречаются у финно-угров Поволжья, среди украшений женщин Фенноскандии еще в эпоху викингов. В искусстве финно-угров широко представлены фигурки медведей [33, с.184]. В эпоху средневековья в женские косы вплетались шнурки с прикрепленными амулетами из медвежьих когтей и зубов у удмуртов и коми [33, с.165].

Обряд «встречи с медведем» бытует на мордовской свадьбе. У мокши «медведь» ставит сковородку для молодой в целях проверки ее характера, в некоторых эрзянских селах «медведь» хлещет молодых и всех входящих в дом веником по спине в целях оберега [6, с. 70]. 

Марийцы связывали с ним благополучие на охоте. Удмурты называли его старым мужичком и считали, что он способен наказывать злых людей. В карельском фольклоре медведь часто выступает   покровителем положительного героя. У вепсов, дух леса (тес) мог принять образ любого лесного животного, но чаще всего медведя, который по народной классификации относится к существам более высокого ранга и часто именуется как царь всех зверей [2, с. 129, 135].

Раньше у коми-пермяков бытовали «медвежьи» забавы. «Медведь» мог приходить один, но чаще его сопровождал известный в деревне весельчак. Он знакомил собравшихся с Оша-Миша – небыт гыжа (Мишка-медвежка – мягкий коготь) и подчеркивал, что его питомец знахарь и провидец. Мишке играющие задавали вопросы, он мычал-рычал, а эти звуки пересказывал поводырь [15, с. 95].

У удмуртов существовал масленичный обряд под названием «Медвежьи пляски». «Ученые» медведи – молодые мужчины в вывернутых наизнанку шубах, с вымазанными сажей лицами катаются на санях и поют песни. Обойдя всю деревню, ряженые подъезжают к центру и устраивают общую медвежью пляску под гармошку и под песни еще более разгульного характера [3, с. 323].

У марийцев следы почитания медведя  проявлялись в празднике «Маска пайрем» («Медвежий праздник»). Как отмечает И.А. Чуриков, сведения об этом празднике, к сожалению, не сохранились, осталось лишь предание о медвежьем сыне Проньке, родившемся от марийской девушки, бытующее среди уржумских марийцев [47, с. 200]. «Святочные медведи» - ряженые ходили по деревне в другой национальный праздник – в Шорыкйол (марийские святки), собирая к празднику припасы. Хозяева должны были угостить их пивом и орехами. В старину марийцы водили по деревням прирученного медведя, считая, что он принесет удачу [47, с. 180]. Об этой традиции можно прочитать и в марийских народных сказках. В сказке «Ученый медведь» говорит младший брат старшему: «Я залезу в медвежью шкуру, и пойдем с тобой по селам. Ты будешь на гармони играть, а я в шкуре плясать».    

Представления с масками на праздник Шорыкйол (Святки) являются отголосками древних обрядовых действ. Среди них особенно популярной является драма-пантомима «Медведь». «Медведь» должен был лазить на сосну (полати в избе) за медом и петь медвежью песню. В конце его убивали выстрелом из ружья, и он кувырком падал вниз. Имелись и другие варианты драмы. В селе Большой Китяк (Марий Эл), по свидетельству  В.А. Акцорина, медведь приходил со своим хозяином-вожаком. Остальные маски стояли у дверей и пели в его честь особую песню:

Ой, кафтан, кафтан, кафтан,

Стоящий у ворот, брат-дядя

Откроются или нет кафтану ворота…

По мере исполнения песни медведь входил в ворота и маски начинали плясать. В постановке отчетливо прослеживается табу: медведь в песне не называется собственным именем, а заменяется словами «кафтан», «брат-дядя». Сначала представление выполняло ритуальные функции, сейчас – эстетические и воспитательные [1, с. 136].

Медвежий праздник бытует и у народов ханты и манси. Вот как его описывает Е. Ромбандеева: «Убили медведя. Начинаются пляски и игрища. Все люди, добывшие медведя, хватают друг друга, начинают бороться, выражая этим радость победы. Если зима, то при таком торжестве забрасываются снегом, если лето, то обливаются водой. В доме хозяина, добывшего медведя, в переднем углу сооружается полка. Люльку с медведем ставят на эту полку. Перед полкой сооружается нечто вроде рамы, в виде окна. Получается нарядный вид, словно из окна смотрит разнаряженный медведь. На когти его надеваются  блестящие кольца, спина покрыта шелковым халатом. Перед медведем ставят угощения. Начинается представление масок» [35, с. 98]. Другой исследователь Т.Молданов отмечает, что праздник сопровождается множеством песен. Первым песнопением первого дня игрищ является «Песнь о спуске медведя с неба». На третий день исполняется наиболее важная песня, один из самых почитаемых мифов «Песня Пелышского духа» - о земном происхождении медведя. Продолжительность его звучания – около шести часов. Последнее песнопение (заключительная часть праздника) – песня-молитва обращена к духам, которые приходят за душой медведя, чтобы вернуть ее на небо [28, с. 14]. Хозяева медведя после завершения игрищ соблюдали траур как по умершему человеку.

Полагают, что основная цель праздника – умилостивить дух убитого зверя, помирить его с охотниками, предотвратить месть за убийство. Человек старался убедить зверя, что он не виноват. Известна присказка: «Я всегда тебя любил и уважал и в доказательство этого устрою праздник в твою честь» [46, с. 37]. Обские угры создали целый медвежий язык, включавший до 500 терминов, среди них – 132 подставных названия медведя. Об убийстве медведя ханты и манси могли сказать в иносказательной форме: «священный зверь скончался».

Важную роль ханты и манси отводили медведю в отправлении правосудия. В их культуре имел место феномен медвежьей присяги. Обвиняемый мог доказать свою невиновность, сказав над тушей медведя: «Если моя клятва ложна, да сожрет меня медведь». О святости медвежьей присяги в культуре обских угров свидетельствует тот факт, что присяга на верность российскому государю давалась именно на медведе [46, с. 39].

Медвежий праздник упоминается и в карело-финском эпосе «Калевала». Главный герой Вяйне убивает медведя и по этому случаю устраиваются празднества. В руне 46 читаем: «Чтобы мы справляли праздник, чтобы мы не забывали молодцу устроить свадьбу, пир мохнатому устроить!» [11, с. 507]. Далее идет подробное описание праздника:

Приведи-ка дорогого

К нам в прекрасное жилище.

Там уж кушанье готово,

Там поставлены напитки,

Чисто выметены доски

И протерты половицы.

Там все женщины надели

Что ни есть прекрасней платья,

Головы их в украшеньях

Белые на них платочки [с. 499].

Можно предположить, что почитание медведя было связано и с целительной силой лекарств, мазей, изготовленных из его жира, крови, желчи. Так, например, саамский богатырь Ляйне, выздоровел именно благодаря такому лечению: «Разделся Ляйне, обнажились страшные раны. Завернулся Ляйне в медвежий жир, только нос снаружи оставил и глаза. Долго ли коротко ли так лежал – затянулись раны, потому что нет лучшего лекарства для раны, чем медвежий жир» [26, с.16]. О целебной силе медвежьего молока читаем в марийской народной сказке: «Притворись больной, скажи, что умираешь и поможет тебе лишь молоко медведицы» [ 1, с. 77]. В бытовых текстах народов Севера можно встретить аналогичные эпизоды: «Медведь ходит, я его тропу нашел. Мне надо было медвежье сало, легкие у меня болели, ружьем подстрелили» [42, с.134]. Как отмечают некоторые авторы, на севере Карелии употребляли в пищу кровь некоторых животных: оленей, лосей, медведей. Ее просто пили в свежем виде, а иногда замешивали на ней тесто и пекли лепешки. Считалось, что она прибавляет силы, спасает от цинги [7, с. 75]. 

Древние люди боготворили не только лес и его обитателей, но и водные источники и учили молодых бережному отношению к ним.

Вода, река остается для удмуртов, коми, обских угров поистине живой. Переходя речку или ручей, удмурт обращается к ней: «Мынон сюресэд каньыл мед луоз, мыным вождэ эн поты, тау тыныд моно утемед, монэ чылкыт воземед понна» (Пусть твой путь будет легким, на меня не сердись, спасибо тебе за то, что ты мне помогаешь, содержишь меня в чистоте) [4 с. 28].

Рыболовы ханты, которые великолепно знают «повадки» каждого водоема в пределах своего обитания и в совершенстве владеют навыками передвижения на лодке, тем не менее, впервые садясь по весне в лодку, смачивают голову водой и говорят: «Воды – дух Дева, на твою спину я сел». Тем самым выражается поклон воде. На территории манси доныне остаются священные места, где нельзя было уронить в воду ни малейшей соринки.

Вот как описывает мордовский народный эпос Ведяву – хозяйку воды:

Где живет красавица Ведява?

Где она, Ведява поживает?

Ой, в большой воде, в воде великой,

На песчаном дне воды глубокой.

Дом ее тесовый, двухэтажный,

На двенадцать широченных окон.

Целый день она сидит на лавке,

Белый войлок расстелен под нею…

С ликом, что красивее всех яблок,

С глазками – черемухи чернее,

С тонкими и четкими губами,

С белыми льняными волосами…[39, с. 67]

В представлении мордвы Ведява молодая высокая женщина с длинными, до колен светлыми волосами. Ее муж – Ведятя – мужчина с длинной седой бородой [6, с. 64]. Ведява могла помогать или мешать людям выполнять какую-то работу. Это отражено, например, в мордовской народной песне:

И взмолился он

Строгой Ведяве,

Он хозяйку вод

Стал упрашивать:

Ой, хозяюшка

Волги Ведява,

Ой, хозяюшка

Быстротечных вод!

 От чего ладья

Не идет вперед.

Почему назад

Не идет она?  

Раньше, во время Вербного воскресенья мордва совершала ашо кал озкс – моление хозяйке воды, покровительнице рыболовства – Белой рыбе [22,   с. 394]. Мордва наделяла воду целебной силой. Во время свадьбы молодую из дома жениха водили на реку. На берегу реки расстилали скатерть и устраивали в честь Ведь-авы моление. Родственники сообщали богине, что взяли молодую и что она будет ходить на реку умываться и за водой, просили не причинять ей вреда. Молодушка в дар Ведь-аве бросала в реку кольцо, а старушки лили вино и кидали лепешки. Вот как описывается эта традиция в народном эпосе «Масторава»:

А старухи в реку опустили

Пироги со свежей требушиной,

Чтоб Ведява взятую невестку

Хорошо встречала, отпускала

Ей серебряной в достатке [31, с. 141].

Потом невеста набирала ведро воды и несла в дом жениха, а гости мешали ей – брызгались и обливались водой.

Когда долго не было дождей, крестьяне ходили молиться к роднику. Разроют родник, разбудят Ведь-аву словами: «Кормилица, земля горит, создай дождь». Затем брызгаются, обливаются водой. После этого садятся есть у воды и Ведь-аву приглашают, опуская для нее в воду вареные яйца [27,   с. 165]. Магические обряды вызывания дождя были у всех финно-угорских народов. Марийцы бросали в воду животных черной масти (черных овец). Удмурты на средства всей деревни покупали овцу, закалывали ее, съедали после коллективного моления. У мордвы моление сопровождалось жертвоприношением курицы или барана. Молитва в честь богини воды приносилась женщинами (только вдовами или только старухами).   

Вумурт – удмуртский бог воды. Сказки дают такую характеристику Вумурту: «Это человекообразное существо с большими глазами и длинными черными волосами. Его преимущество над человеком заключается не только в физической силе, но и в богатстве».

У вепсов рыбак, наловивший много рыбы, обязательно должен был поблагодарить воду: зачерпнуть ее пригоршней и поцеловать. Иногда вода представлялась в виде конкретного водоема – «хозяина рыбы». У жителей с. Нежма Подпорожского района Ленинградской области, например, сохранились архаичные представления о персонифицированном образе озера Куж-ярви. Рыбак перед началом ловли подходил к берегу, «здоровался» с ним и просил дать рыбы. Приветствие сопровождалось протягиванием руки к воде и имитацией рукопожатия [2, с. 130].

Марийцы также бережно относились  к воде. Марийская пословица гласит: «Вÿд шöртньö дечат шерге» (Вода дороже золота). Марийцы верили, что у рек и озер были свои хозяева. Хозяину озера (ер оза) молились перед рыбаченьем. Черемисы совершали моленье при разведенном костре, бросали в огонь и озеро куски хлеба, лили туда водку. После этого спали на месте моления, а уж после сна ловили рыбу. Даже к лужайкам (шаракш), заполненным весенней водой, было у марийцев особое отношение. Ведь в них, как говорили старые люди, обитают души умерших детей, которые были брошены своими родителями [47, с. 180].

 Коми отмечают праздник – именины воды. Обряд начинают с захода в рощу над родником, где сооружены столы и скамейки, кладут на стол угощение, потом по трапу спускаются в ложок и вешают на елку или березу принесенный из дому «подарок» (платок, полотенце). После этого одаривают источник деньгами, моют руки и лицо, пьют воду из ладошек. В день именин воды нельзя рыбачить, стирать, мутить воду [15, с. 165].

По поверьям всех финно-угорских народов воду населяют и другие существа, которые могут враждебно вести себя по отношению к людям, особенно если люди нарушают природные законы и неуважительно относятся к данным существам. В эстонском эпосе «Калевипоэг» читаем:

Горсть монет он бросил в воду

Волнам дал богатый выкуп,

Духа водного задобрил, -

По прадедовским приметам [12, с. 127].

Здесь же дается красочное описание хозяина болота:

Старый бес, хозяин топи,

Лютый враг людского рода,

Высунул башку из тины

Злобный глаз хитро уставил…

В топи был у черта омут

Под водой семья ютилась,

Там на илистой кровати

Кости старые он нежил…[12, с. 150].

В эстонской мифологии в водных источниках обитает Ветэ-Эма (Мать Воды) и русалки всенейтси. Хозяевами водной стихии наряду с водяными вееваймами, у эстонцев были Кала-тонт, Кала-Вайм (Дух рыб), Кала-кунингас (Царь рыб). Эстонский водяной царь наделялся чудесными способностями. Водяной имел вид человека, но во рту у него были рыбьи зубы. У вепсов в воде жил водяной Ведехине и Туржас – покровитель подводных стад.

Таким образом, используя на уроках биологии, экологии материалы фольклора, устного народного творчества учителю всегда следует обращать внимание детей на бережное отношение наших предков к природе, на необходимость разумного сосуществования человека и окружающей среды, на предотвращение экологического кризиса и недопущение варварского истребления всего живого. Несомненно, что творческое использование на уроках и во внеурочной деятельности предложенных материалов поможет учителю практически решать задачи патриотического и экологического воспитания подрастающего поколения.

Литература

1.         Акцорин, В.А. Мировоззренческие представления финно-угорских народов по данным фольклора / В.А. Акцорин // Проблемы развития марийского фольклора и искусства. Выпуск XI. – Йошкар-Ола, 1994. – С. 5 – 19.

2.         Винокурова, И.Ю. Вепсская народная классификация животного мира (опыт реконструкции) / И.Ю. Винокурова // Этнографическое обозрение. – 2006. – № 4. – С. 126 – 139.

3.         Владыкина, Т.Г. Удмуртский фольклор: проблемы жанровой эволюции и систематики: Монография / Т.Г. Владыкина. – Ижевск: Удмуртский институт истории, языка и литературы УрОРАН, 1998. – 356 с.

4.         Гришкина, И. Архетипы и социокультурные доминанты восточных финно-угров / И. Гришкина // Финно-угроведение. – 2001. – № 2. – С.26 – 35.

5.         Данилов, О. Культ лося и оленя у финно-угорских народов / О. Данилов// Финно-угроведение. – 2001. – № 2. – С.36 – 56.

6.         Девяткина, Т.П. Мифология мордвы / Т.П. Девяткина. – Саранск, 2005. – 124 с.

7.         Жуковская, Н.Л., Мокшин, Н.Ф. От Карелии до Урала: Рассказы о народах России: Книга для чтения по курсам «История родного края», «Народоведение» / Н.Л. Жуковская, Н.Ф. Мокшин. – М.: Флинта, Наука, 1998. – 320 с.

8.         Журавлев, А.П. «Гигантская утка» в культовом комплексе «Пегрема – 40» / А.П. Журавлев// Узловые проблемы современного финно-угроведения: Материалы I Всероссийской научной конференции финно-угроведов. – Йошкар-Ола, 1995. – С. 28 – 29 .

9.         Иванов, И.С. Особенности системы поэтики марийских свадебных песен / И.С. Иванов // Основные тенденции развития марийского фольклора и искусства. Выпуск 7. – Йошкар-Ола: МарНИИ, 1989. – 172 с.

10.     Иванова, Л. Фито- и зооморфные признаки духов – хозяев леса в карельской мифологической прозе / Л. Иванова// Финно-угроведение. – 2010. - № 1. – С. 50 – 56.

11.     Калевала. Карело-финский народный эпос. Перевод Л. Бельского. – Л.: Худож. литер-ра, 1979. – 557 с.

12.     Калевипоэг: эстонский народный эпос. – Таллин: Эстонское гос. изд-во, Таллин, 1950. – 360 с.

13.     Кантелетар/ Перевод с финского. Сост., вст. ст. У.С. Конка. – М.: Современник, 1985. – 399 с.

14.     Китиков, А.Е. Марийские народные приметы / А.Е. Китиков – Йошкар-Ола: Марийское кн. изд-во, 1989. – 287 с.

15.     Климов, В.В., Чагин, Г.Н. Круглый год праздников, обрядов и обычаев коми-пермяков / В.В. Климов, Г.Н. Чагин. – Кудымкар: Коми-Пермяцкое кн. изд-во, 2005. – 256 с.

16.     Киткаева, Л.С. Образы лесных духов в марийском фольклоре/ Л.С. Киткаева// Основные тенденции развития марийского фольклора и искусства. Выпуск 7. – Йошкар-Ола: МарНИИ, 1989. – С. 55 – 64.

17.     Коми народный эпос. – М.: Наука, 1987. – 686 с.

18.     Коми-эпическая поэзия: Сборник /Вступит. ст. А.К. Микушева. – Л.: Сов. писатель, 1991. – 369 с.

19.     Корнишина, Г.А. Ряженые в системе обрядового этноэтикета мордвы / Г.А. Корнишина // Формирование, историческое взаимодействие и культурные связи финно-угорских народов: Материалы III Международного исторического конгресса финно-угроведов. – Йошкар-Ола: МарНИИЯЛИ, 2004. – С. 526 – 530.

20.     Куклин, А. Фитофторные ойконимы Марий Эл и республики Коми / А. Куклин// Финно-угроведение. – 1996. - № 3. – С. 38 – 57.

21.     Легенды и мифы Севера (Мансийский фольклор): Сборник / Сост. В.М. Санги. – М.: Современник, 1985. – 400 с.

22.     Масторава: народный мордовский эпос/ Сост. Г.Я. Меркушкин и др. – Саранск: Мордов. кн. изд-во, 2009. – 304 с.

23.     Микушев, А.К. Эпические формы коми фольклора / А.К. Микушев. – М.: Наука, 1973. – 256 с.

24.     Микушев, А.К., Чисталев, П.И. Коми народные песни. Выпуск второй. Ижма и Печора.  / А.К. Микушев, П.И. Чисталев. –  Сыктывкар: Коми книжное издательство, 1968. – 192 с.

25.     Мифы народов мира. Энциклопедия в 2 т. / Гл. редактор С.А. Токарев. Т. 2. – М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. –  720 с.

26.     Мифы, предания, сказки хантов и манси. Сост. и предисл. Н.В. Лукиной. – М.: Наука. Гл. редакция восточной литературы, 1990. – 568 с.

27.     Мокшин, Н.Ф. Боги и сказания Мордвы: рассказы о родном крае для маленьких читателей / Н. Мокшин. – Саранск: Изд. центр ИСИ МГУ им. Н.П. Огарева, 2007. – 48 с.

28.     Молданов, Т. Картина мира в песнопениях медвежьих игрищ северных хантов / Т. Молданов. – Томск: Изд-во Томского университета, 1999. – 141 с.

29.     Молданова, Т.А. Орнамент хантов Кызымского Приобья: семантика, мифология, генезис / Т.А. Молданова. – Томск: Изд-во Томского ун-та, 1999. – 261 с.

30.     Молотова, Т.Л. Этнический характер марийцев и природно-географические факторы // Этнокультурные проблемы в поликультурном обществе: Материалы Всероссийской школы-семинара «Национальные отношения и современная государственность». – Йошкар-Ола: МГПИ, 2000. – С. 181 – 191.

31.     Мордва: мокша, эрзя: очерки по истории, этнографии и культуре мордовского народа. – Саранск: Мордовское книжное изд-во, 2004. – 987 с.

32.     Му пуксьöм – Сотворение мира / Автор-сост. П.Ф. Лимеров. – Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 2005 – 624 с.

33.     Патрушев, В.С. Финно-угры России / В.С. Патрушев. – Йошкар-Ола: Марийское кн. изд-во, 1992. – 216 с.

34.     Петрухин, В.Я. Мифы финно-угров / В.Я. Петрухин. – М.: Астрель: АСТ: Транзиткнига, 2005. – 463 с.

35.     Ромбандеева, Е. Душа и звезды: предания, скзания и обряды народа манси / Е. Ромбандеева. – Ленинград, Ханты-Мансийск, 1991. – 112 с.

36.     Сабитов, С.С. Мир волшебной сказки. Автореферат на … кандидата филологических наук. – Таллин, 1985. – 18 с.

37.     Садиков, Р. Культ Луда у закамских удмуртов / Р. Садиков // Этнографическое обозрение. – 2008. – № 4. – С. 102 – 114.

38.     Сенкевич-Гудкова, В.В. Некоторые музыкальные и поэтические особенности саамских и хантыйских песен о зверях и птицах / В.В. Сенкевич-Гудкова // Финно-угорский музыкальный фольклор и взаимосвязи с соседними культурами. – Таллин: Ээсти Раамат, 1980. – С. 249 – 264.

39.     Сияжар: Сказания мордовского народа/ Сост. В. Радаев. – М.: Современник, 1989. – 303 с.

40.     Сказания-рассказы людей Сосьвы (произведения устного народного творчества северных манси /Сост. В.С. Иванова. – Томск: Изд-во Томского универ-та, 2004. – 126 с.

41.     Сказки и легенды скандинавских писателей. – Челябинск: «Урал LTD», 1997. – 480 с.

42.     Сказки народов Сибирского Севера. Выпуск IV: Сб. статей. – Томск: изд-во Томского универ-та, 1982. – 188 с.

43.     Сказки Янтарного моря. Сказки народов Прибалтики /Сост. И. Железнова. – М.: Радуга, 1987. – 260 с.

44.     Смирнов, Н. Песни  луговых мари/ Н. Смирнов. – Йошкар-Ола: Маркнигоиздат, 1965. – 226 с.

45.     Спиридонов А. Югорно. Песнь о вещем пути. Эпос мари: Опыт синтеза/ Предисл. А.Липатова. – Йошкар-Ола: Изд-во «Марево», 2002. – 240 с.

46.     Толстенко, А. Праздник хозяина тайги / А. Толстенко// Этносфера. – 2010. – № 5. – С. 36 – 39.

47.     Чуриков, И.А. Этнопедагогика финно-угорских народов: монография / И.А. Чуриков. – Йошкар-Ола: Мар.гос. унив-т, 2009. – 327 с.

48.     Шабдарова, Л.Е. Символика образов растительного мира в песенной культуре мари / Л.Е. Шабдарова // Этноистория и этнокультура восточных финно-угров: Сб. материалов международной научно-практической конференции. Ч.I. – Саранск, 2003. – С. 180 – 183.

Практические задания для уроков биологии/ экологии

Задание 1. Соотнеси описания  животных и птиц,  сделанных в разных стилях: научном и поэтическом.

Научное описание	Поэтическое описание
1. Млекопитающее отряда насекомоядных. Небольшое, до 30 см. При опасности скатывается в шар. Два вида – европейский и ушастый. Ведут ночной образ жизни. Питаются насекомыми, мышами, змеями.	А.          …холмов цветочек, Яблочко лесных пригорков, Вытянись на гибкой ветке, Отдохни в листве зеленой, … краса лесная.
2. Млекопитающее из рода хищников. Пятипалые, стопоходящие с тупо-бугорчатыми коренными зубами; всеядные. Водятся во всех странах за исключением Африки. Главные виды: белый (водится в полярных морях, питается рыбой); черный (ценится за свой мех, водится в северной Америке); бурый (водится в России, Скандинавии, в Карпатах, на Балканах). В горах Ост-Индии водятся особи  с длинными хоботообразными губами.	Б.          Ты  …, червяк подземный, Ты, что ползаешь в колосьях. Извиваешься по дерну. Зев закрой, главой поникни, Спрячь губительное жало И в клубок свернись … Точно стружка от осины.
3. Семейство плавающих птиц, группа пластинчатоклювых, с коротким телом, зубчатым клювом, на коротких ногах плавательные перепонки. Гнездятся сообща. У самцов роскошное оперение.	В.               Это ведь моя собака Лает у избы на Охто, На стеснительного парня. Милый Охто, мой красивый, Милый Охто, медолапый, Не сердись уж косолапый.
4. Небольшое животное из отряда грызунов. Удлиненное тело с пушистым хвостом, уши длинные, цвет темно-бурый с белым брюшком. Скачут на задних лапах, передними удерживают пищу. Водятся повсюду кроме Австралии. Живут на деревьях, некоторые роют норы. Питаются плодами и семенами. Подвержены зимней спячке.	Г.         Видит –  … в болотце Плещет крылышком, играет. Посмотрел Салий и ахнул: Вот он, выкуп за невесту – … – перья золотые, Бирюзовая головка И лазоревая шейка.
5.Жвачное млекопитающее, характеризуется ветвистыми рогами у самцов. Рога ежегодно сбрасываются. Распространены всюду кроме Африки и Австралии. Живут стадами. Питаются мхом.	Д.         … в изодранной рубашке. Смастерю тебе одежду, Шубу сделаю на совесть. Отрезал витязь От полы своей широкой Малый клок колючей кожи. С благодарностью укутал Тело голое зверюшки.
6.  Отряд из класса пресмыкающихся. Характеризуется полным отсутствием конечностей. Кожа с чешуями, большое количество позвонков. Язык двураздельный на конце; ядовитые зубы в верхней челюсти.	Е.      Тут постой, скакун свирепый.              По спине  его гладит,              Треплет ласкового по шее.
7.	Ж.

Задание 2. В колонке II найдите описание растений, упомянутых в произведениях устного народного творчества финно-угорских народов.

I	II
1. Прибегала мать и все невестки И шалфей в светлице жгли, чадили	А. Дерево семейства розовых. Ветвистый стебель достигает до 10 м высотой; листья заостренные, зубчатые. Белые душистые цветы собраны в кисти. Плод – черная костянка.
2. Взял он щепочку из дуба, Крошку мягкой древесины Много трав сорвал хороших	Б. Дерево, свойственное умеренному поясу Северного полушария. Плод – крылатая семянка. Известно около 25 видов. Дает хорошее топливо, материал для плетения изгородей, бересту-кору.
3. В ивняке дрозды кричали: «Только дома зреет счастье, Лишь на Родине – веселье».	В. Дерево из семейства буковых. Число видов достигает 300. Имеют листья отпадающие, большей частью выемчато-зубчатые. Цветы мелкие, раздельнополые. Считается лучшим строительным материалом.  Кора богата дубильными веществами.
4.Весела судьба соседки У черемуховой ветки. Люди подолгу стояли Под черемуховым цветом.	Г.Дерево из семейства розановых. Листочки продолговатые, остропильчатые. Беловатые цветы в густых соцветиях на концах ветвей. Плод – шаровидная красная ягода.
5. Вырубать леса принялся Посрубил он все деревья. Лишь березу он оставил, Чтобы птицы отдыхали.	Д. Травянистое растение семейства губоцветных с четырехгранными стеблями и зубчатыми листьями. Листья содержат эфирное масло резкого пряного вкуса и запаха.. Придает горький вкус мускатным винам.
6. Он рябиновой листвою богатырский меч осыпал.	Е. Ветла, ракита, лоза. Любит сырые места. Нераспустившиеся сережки цветов белые, пушистые. Плод – коробочка, семена нежные, белые.

Задание 3. Прочитайте информацию. Ответьте на вопросы. Сделайте иллюстрации/ фотографии к тексту.

Флора заповедника «Большая Кокшага» (Марий Эл)

     Деревья – наши молчаливые и надежные спутники. Им посвящены легенды, стихи, песни. Люди издавна им поклонялись.

     Пихта сибирская – дерево высотой до 30-35  метров. Кора довольно тонкая, темно-серая, гладкая. На ее поверхности хорошо заметны многочисленные капли душистой смолы. Хвоя пихты плоская, мягкая. Данный вид весьма зимостоек, легко переносит низкие температуры. Пихта теневынослива, но требовательна к богатству почвы. Доживает лишь до 150-200 лет, так как обычно рано поражается корневой гнилью. В заповеднике пихта встречается редко и не образует чистых насаждений. Кора и хвоя пихты используются для получения медицинской камфары.

     Липа мелколистная – дерево высотой до 30 м и в диаметре до 1 м. Весьма долговечна. Обычно липы доживают до 300-400 лет. К почве липа требовательна, но встречается в различных лесорастительных условиях. Исключительно теневынослива. Растет обычно медленно, особенно в молодые годы. Весьма зимостойка, редко повреждается морозами. Липа известна как лекарственное и медоносное растение. Она относится к газоустойчивым породам и широко применяется в озеленении городов. На территории заповедника липовые леса произрастают в пойме реки Б. Кокшага в смешении  с дубом и вязом. Древесина липы белая, мягкая и легкая. Она хорошо режется и колется. И хотя не отличается прочностью, высоко ценится в столярном деле. Идее на изготовление деревянной посуды, иконостасов, гармоник.

     Лиственные деревья занимают лишь 5% лесопокрытой площади заповедника. 1% приходится на дубравы. Дубы чаще перестойные (от 100 до 200 лет и более), занимают пойменные места Кокшаги. В чистом виде дубравы встречаются редко, большей частью в смеси с осиной и липой.

     Избыточно увлажненные участки суши, имеющие на поверхности органическое вещество торф, называют болотами. Здесь можно встретить различные виды мха. Исландский мох – лишайник с характерными листьями, напоминающие оленьи рога, зеленого или коричневого цвета с серебристо-белым налетом. Украшение болота – ягоды: клюква, голубика, брусника, черника, издавна известные своими полезными свойствами.

     Там, где чуть суше, растет вереск. Это зеленый, низкий (до 40 см) кустарник. Его лиловые цветки издают слабый запах. Их очень любят пчелы. Пчелы собирают обильный нектар с цветков, и готовят терпкий и немного горьковатый вересковый мед.

     Встречаются в заповеднике и растения-хищники. На озере Кошер можно встретить росянку. Листья этой хищницы покрыты волосками с капельками липкой жидкости. Волосинки, расположенные в центре, короче, чем те, что по краям. Кажется, что вся поверхность листа покрыта росой. Мелкие насекомые, привлеченные влагой, попадая на лист, тут же прилипают. Попытки жертвы освободиться приводят к тому, что все больше волосинок склоняется к ней. В конце концов, она вся покрывается слизью и погибает. Росянка выделяет фермент, который растворяет добычу. Росянка – старинное лекарственное растение. До появления антибиотиков препараты росянки использовали для лечения туберкулеза легких. Росянка занесена в Красную Книгу Республики Марий Эл.

·        Какое дерево доживает до 2000 лет? (дуб)

·        Что означает название «мох»? (губка)

·        Венком из листьев какого дерева украшали голову победителя в древности? (дуб)

·        Какое дерево дает до 12 кг меда ежегодно? (липа)

·        Какое дерево имеет способность очищать воздух от микробов? (черемуха)

·        Сок какого дерева быстро восполняет недостаток витаминов в организме? (береза)

·        Какая ягода богата витамином С? (клюква)

·        В какой стране вереск считается растением – национальным символом? (Шотландия)

Задание 4. Прочитайте стихотворение марийского поэта Сергея Чавайна «Роща» и обсудите проблемы, затронутые в нем.

Роща

Есть в нашем крае роща тихая одна

На берегу большого озера она.

Деревья там раскидистей раскидистых растут.

Цветы прекраснее прекраснейших цветут.

В густой листве там распевают соловьи

Там к озеру ручей, журча, стремит струи.

Там и трава любой травы свежей,

Там и цветы любых цветов нежней.

Им отдана любовь моя!

Того, кто рощу рубит, ненавижу я!

·        Какую злободневную проблему поднимает автор в  стихотворении?

·        Какие негативные последствия имеет вырубка лесов для экологии Земли?

·        Объясните, почему без лесов климат на Земле становится суше?

·        Объясните, как связан подъем уровня легочных заболеваний с исчезновением лесов?

·        Расскажите, какое эстетическое воздействие оказывает лес на людей.

·        Подготовьте и прочитайте выразительно стихотворение, посвященное лесу и его обитателям.

Краткое описание документа:

Статья представляет материал овоззренияхфинно-угорских народовна окружающую природу, который может использоваться на урокахбиологии, экологии в целях экологического и патриотического воспитания обучающихся.

The article presents the material about the ideas of the Finno-Ugric peoples on the environment which can be used to improve the process of ecological and patriotic upbringing of school students.

Ключевые слова: природа, почитание деревьев, растений, зверей, птиц, экологическое воспитание, патриотическое воспитание.

Key words: nature, worship of trees, plants, animals, birds, ecological upbringing, patriotic upbringing.