Исследовательская работа "Путь великой симфонии"

Региональная конференция школьников «Будущее- это мы»

Гуманитарное направление

Секция «История России»                                  Секция «Культурология»       

 

 

 

 

 

«Путь великой симфонии.

 «Ленинградская» Д.Д.Шостаковича»

 

 

 

 

 

 

Москва  2020

«Каждый, из честно сражавшихся на фронтах войны, и  напряженно работавших  в тылу врага, ради победы, мирного неба нес на себе частицу света».

Маршал Советского Союза А. Василевский. [3]

Содержание.

 Предисловие. Шостакович……………………………………..с.4

Глава 1. История создания. Пост №5…………………………..с.5

Глава 2. Симфония в блокадном Ленинграде.

§1  Исполнение……………………………………………….с.7

§2 Огненная симфония……………………………………..с.10

Глава 3. Знаменитые исполнения и записи…………………..с.12

Заключение.

Список использованных материалов.

Предисловие. Шостакович.

         ШОСТАКОВИЧ Дмитрий Дмитриевич (1906–1975) - русский композитор советского периода; отличительные черты его стиля – интенсивная ритмика, разнообразное и часто самобытное использование оркестровых средств, высокая драматическая напряженность, оригинальный музыкальный юмор. Творчество Шостаковича то превозносилось властью, то подвергалось резкой критике. Его симфонии, в особенности Пятая и Седьмая, а также ряд фортепианных сочинений получили признание во всем мире. Дмитрий Шостакович родился 25 сентября 1906 в Санкт-Петербурге. В 13 лет поступил в Петроградскую консерваторию. Уже в годы учения сочинил Первую симфонию, которая, вместе с тремя Фантастическими танцами для фортепиано, стала его первым опубликованным произведением. Первая симфония, тепло встреченная критикой после премьеры, осуществленной оркестром Ленинградской филармонии в 1926, вскоре приобрела известность и за пределами страны. Первый его опыт в жанре оперы – "Нос", по фантастической повести Гоголя (1928–1929), продемонстрировавший и театральное чутье, и сатирическое дарование автора, не была принята зрителями. Первый балет Шостаковича, "Золотой век", пользовался большим успехом. Вторая его опера, "Леди Макбет Мценского уезда" по повести Лескова  блестяще прошла на премьере в Ленинграде 22 января 1934, но через некоторое время, в 1936, подверглась разгрому в официальной печати за «отсутствие простой и понятной мелодии» и потакание извращенным вкусам буржуазных слушателей «своей дергающейся, крикливой, неврастенической музыкой». Этот суровый приговор, опубликованный на страницах центральной советской газеты «Правда» (редакционная статья называлась "Сумбур вместо музыки"), некоторое время служил препятствием для исполнения музыки Шостаковича,   работа над знаменитой Седьмой была начата в осажденном Ленинграде в 1941 году.

Композитор вновь впал в немилость в 1948: его музыка была названа формалистической и декадентской. Как примеры «типичного формализма» (т.е. искусства, непонятного народу и чуждого ему) упоминались Восьмая и Девятая симфонии, написанные в период 1943–1945. Шостакович покорно принял адресованные ему обвинения, и это спасло его от более тяжких последствий партийной критики. В том же 1948 он получил официальное поощрение за «реалистическую» и «демократическую» музыку к кинофильму "Молодая гвардия". Тринадцатая симфония Шостаковича носит название "Бабий Яр" и представляет собой вокально-симфонический цикл на стихи Е.А.Евтушенко. Умер Шостакович в Москве 9 августа 1975г.  [5]

Глава Первая. История создания. Пост №5.

          Есть в нашем языке короткое, но твердое слово — пост. Слово, наполненное ответственностью. В годы войны оно приобрело еще более серьезное содержание. Постов стало больше. Они появились на крышах, на чердаках, у подъездов ленинградских домов. Каждый человек, за­ступавший на дежурство, считал свой пост самым от­ветственным. Ибо тревожное ленинградское небо дыша­ло войной, а на посту не только стоять было нужно, но и действовать, согласуясь с обстановкой.

           Появились посты и у совсем мирного зда­ния — консерватории. Встали на них люди совсем нево­енные: музыканты, дирижеры, композиторы. На пост № 5 заступил Дмитрий Дмитриевич Шостакович. Полу­чил каску, пожарный комбинезон, потренировался ору­довать щипцами для сбрасывания «зажигалок», держать пожарный шланг и приступил к совершенно новой для себя службе.

          Сейчас мы хорошо знаем выдающееся произведение этого композитора — Седьмую (Ленинградскую) симфо­нию. Тогда она только создавалась.
В осажденном Ле­нинграде. На Большой Пушкарской улице, в квартире композитора. В консерватории. И на посту № 5 тоже. Когда началась работа над нею, определить слож­но. Правда, сам композитор на первых черновых ли­стах поставил дату: «15/VII 1941». Но ведь она говорит только о том, когда на нотных строчках появились пер­вые знаки. А когда возник замысел? Когда стали скла­дываться первые музыкальные образы? Наверное, все-таки раньше. В первые дни войны. Тогда Шостакович стремился попасть на фронт. В Ленинградском партийном архиве и сейчас хранится его заявление с просьбой направить добровольцем в ря­ды действующих войск. В Красную Армию попасть не удалось. Но едва начали формироваться полки народного ополчения, композитор вступает в их ряды, с лопа­той в руках роет траншеи на окраине города, в районе больницы Фореля. Далее — пост № 5...

          Над Ленинградом тревожно выли сирены. Монотонно стучал в радиорепродукторах метроном. Иногда по улицам проходили наши танки. Била дальнобойная ар­тиллерия Краснознаменного Балтийского флота. Может быть, изо всех этих звуков и слагались первые фразы будущей симфонии?..

          Работа по созданию симфонии двигалась быстро, но частенько ее приходи­лось прерывать: нужно было идти на дежурство. Дмит­рий Дмитриевич, по его же словам, забираясь на кры­шу, на пост № 5, «таскал туда партитуру — не мог от нее оторваться». И среди нотных знаков появлялись совсем не музыкальные буквы — «в. т.», что означало — «воздушная тревога». А было их тогда, много, воздуш­ных тревог. С сентября по ноябрь они объявлялись 251 раз. Случалось — по нескольку в день.

23 сентября, к примеру, сирены выли одиннадцать раз, 4 октября — десять…

          Все больше пожаров пылало в городе. Все меньше становился хлебный паек.

17 октября 1941 года Шостаковича пригласили в Ра­диокомитет. Диктор объявил: «Слушай, родная страна! Говорит город Ленина! Говорит Ленинград!» — и пере­дал слово композитору. Волнуясь, подошел Шостакович к микрофону и продолжил: «Я говорю с вами из Ленин­града в то время, когда у самых ворот его идут жесто­кие бои с врагом, рвущимся в город, и до площадей до­носятся орудийные раскаты... Два часа назад я закон­чил две первые части музыкального произведения...»

Были уже наброски и третьей части, когда пришел категорический приказ эвакуироваться. Маленький транспортный самолетик прошмыгнул над линией фронта и увез Шостаковича в Москву.

          Седьмая (Ле­нинградская) симфония сочинялась композитором в 1941—1942 годах. Первые три части написаны им в Ленинграде (закончены в августе 1941 года, а с 8 сентября началась блокада Ленинграда).

Финал симфонии, завершенный в феврале 1942 года, композитор дописывал уже в Куйбышеве, где на сцене Театра оперы и балета она и была впервые исполнена 5 марта 1942 года. Но все ждали главного исполнения — в осажденном Ленинграде. [1]

Глава Вторая. Симфония в блокадном Ленинграде.

§1. Исполнение.

          А теплым майским днем 1942 года уже другой не­большой самолет снова пересек линию фронта. С Боль­шой земли — в осажденный Ленинград. Вместе с медикаментами для госпиталей летчик Литвинов доставил сюда четыре толстые тетради. 9 августа 1942 произведение прозвучало в блокадном Ленинграде.  Исполнял Симфонию Большой симфонический Оркестр Ленинградского радиокомитета. Дирижером оркестра Ленинградского Радиокомитета был Карл Ильич Элиасберг.

          В дни блокады множество музыкантов умерли от голода. Репетиции были свернуты в декабре. Когда в марте они возобновились, играть могли лишь 15 ослабевших музыкантов. Несмотря на это, концерты начались уже в апреле. Исполнению придавалось исключительно значение. Несмотря на бомбежку и авиаудары в филармонии были зажжены все люстры.

Виктор Козлов, кларнетист: Действительно включены были все люстры хрустальные. Зал был освещен, так торжественно. Такой подъем был у музыкантов в настроении, так играли с душой эту музыку.

          Зал филармонии был полон. Публика была самой разнообразной. На концерт пришли моряки, вооруженные пехотинцы, одетые в фуфайки бойцы ПВО, исхудавшие завсегдатаи филармонии. Исполнение симфонии длилось 80 минут. Все это время орудия врага безмолвствовали: артиллеристы, защищавшие город, получили приказ — во что бы то ни стало подавлять огонь немецких орудий.

          Новое произведение Шостаковича потрясло слушателей: многие из них плакали, не скрывая слез. Великая музыка сумела выразить то, что объединяло людей в то трудное время, — веру в победу, жертвенность, безграничную любовь к своему городу и стране.

Во время исполнения Симфония транслировалась по радио, а также по громкоговорителям городской сети. Ее слышали не только жители города, но и осаждавшие Ленинград немецкие войска.

          Много позже, двое туристов из ГДР, разыскавшие Элиасберга, признавались ему: Тогда, 9 августа 1942 года, мы поняли, что проиграем войну. Мы ощутили вашу силу, способную преодолеть голод, страх и даже смерть…

Галина Лелюхина, флейтист: Были репродукторы, немцы все это слышали. Как потом говорили, немцы обезумели все, когда это слышали. Они-то считали, что город мертвый.

          После концерта ленинградцы укрепились в надежде на победу. Воплощением этой победы была и Дорога жизни, прошедшая по Ладожскому озеру. Ленинградцы не только слышали симфонию по радио, но и много читали о ней в газетах. «Седьмая симфония,— писал Алексей Толстой,— возникла из совести русского народа, принявшего без колебания бой с черными си­лами. Написанная в Ленинграде, она выросла до раз­меров большого мирового искусства, понятного на всех широтах и меридианах, потому что она рассказывает правду о человеке в небывалую годину его бедствий и испытаний».

          Да, всю ненависть к фашизму вложил Шостакович в этот эпизод, который назвал эпизодом нашествия.

          Этого нашествия испугались многие люди, это и понятно. Даже некоторые знаменитые артисты Ленинграда отказались выступить по радио в поддержку русских людей, чтобы не оказаться личными врагами фюрера. Не побоялись несколько выдающихся талантов, среди которых была Анна Ахматова, выступившая со своей «Клятвой»:

И та, что сегодня прощается с милым,

Пусть боль свою в силу она переплавит.

Мы детям клянемся, клянемся могилам,

Что нас покориться никто не заставит.

          На следующий день в «Ленинградской правде» поя­вилась коротенькая информация: «В Ленинград достав­лена на самолете партитура Седьмой симфонии Дмит­рия Шостаковича. Публичное исполнение ее состоится в Большом зале Филармонии»…

           «Посвящается городу Ленинграду»,— прочитал на обложке дирижер оркестра Радиокомитета Карл Ильич Элиасберг. Он уже слышал это произведение. Еще 29 марта 1942 года, когда симфонию передавали по радио из Москвы. В тот день в здании Радиокомитета собра­лись все оставшиеся музыканты оркестра, вместе слуша­ли, вместе решили: непременно исполнить ее в Ленин­граде! Ведь называлась-то она — «Ленинградская»! И родилась здесь, в осажденном городе. В тот же день, 29 марта 1942 года, Дмитрий Дмит­риевич Шостакович писал в газете «Правда»: «Почти вся симфония сочинена мною в моем родном городе Ленинграде. Город подвергался бомбардировкам с воз­духа, по городу била вражеская артиллерия. Все ленин­градцы дружно сплотились и вместе со славными вои­нами Красной Армии поклялись дать отпор зарвавше­муся врагу. В эти дни я работал над симфонией, рабо­тал много, напряженно и быстро...»

          И вот теперь Карл Ильич Элиасберг держал парти­туру симфонии в руках. Нотные строчки захватили дирижера и одновремен­но испугали: где взять такой огромный оркестр? Во­семь валторн, шесть труб, шесть тромбонов!.. Их просто нет. А на партитуре рукою Шостаковича написано: «Участие этих инструментов в исполнении симфонии обязательно». И «обязательно» жирно подчеркнуто. Да и только ли духовые инструменты! Чтобы исполнить симфонию, требовалось около восьмидесяти музыкан­тов! А в оркестре Радиокомитета их было всего пятна­дцать... Давно ли, всего лишь в марте, просматривали списки оркестрантов: двадцать семь фа­милий в тех списках были обведены черным каранда­шом- эти артисты не пережили блокадной зимы. При­мерно столько же фамилий обведено красным: этих лю­дей нужно было искать по госпиталям и стационарам. Конечно, есть еще музыканты — в окопах, в траншеях, опоясывающих Ленинград двухсоткилометровым кольцом. Музыканты эти лежат сейчас у пулеметов, дежурят возле орудий, стоят на постах МПВО... Помочь могла только армия.

          Вскоре в здание Радиокомитета на Малой Садовой стали прибывать рядовые бойцы, младшие и средние командиры. В документах у них значилось: «Командиру­ется в оркестр Элиасберга». [1]

Начались репетиции. Они продолжались по пять-шесть часов утром и вечером, заканчиваясь иногда поз­дно ночью. Артистам были выданы специальные пропу­ска, разрешавшие хождение по ночному Ленинграду. А дирижеру сотрудники ГАИ даже подарили велоси­пед, и на Невском проспекте можно было увидеть вы­сокого, предельно исхудавшего человека, старательно крутящего педали — спешащего на репетицию или в Смольный, или к Политехническому институту — в По­литуправление фронта. В перерывах между репетиция­ми дирижер спешил уладить многие другие дела орке­стра. Весело мелькали спицы. Тоненько позвякивал на­детый на руль армейский котелок. За ходом репетиций город следил внимательно. 10 июля 1942 года в одной из радиопередач поэтесса Ольга Берггольц радостно сообщила: «Оркестр Радиокомитета начал готовить Седьмую симфонию Шостаковича». Вскоре родились эти строки:

 «Посвящение Шостаковичу», Ольги Берггольц

«Я говорю за всех, кто здесь погиб,

В моих строках их глухих шаги,                                                                        

Их вечное и жаркое дыханье,

Я говорю за всех, кто здесь живет,

Кто проходил огонь и смерть, и лед…

Я говорю, как плоть твоя, народ,

По праву разделенного страданья»

 Че­рез месяц-полтора в открытом дневнике города — на славных стенах его — появится новая страница: афиша, извещающая о первом исполнении Седьмой симфонии в Ленинграде. Может быть, эта афиша будет висеть ря­дом с прошлогодним воззванием: «Враг у ворот». Мо­жет быть, к тому времени это воззвание будет уже толь­ко историей. Но пока оно еще звучит. Да, враг еще у ворот...»

          Враг был близко, рядом. И потому в те же дни шла еще одна репетиция. Совсем другая. Известная только военным.

 

 

 

 

§2. Огненная симфония

          В один из дней, когда музыканты еще только рас­писывали партитуру симфонии, командующий Ленин­градским фронтом генерал-лейтенант артиллерии Лео­нид Александрович Говоров пригласил к себе команди­ров-артиллеристов. Задача была поставлена кратко:

    — Во время исполнения Седьмой симфонии компози­тора Шостаковича ни один вражеский снаряд не дол­жен разорваться в Ленинграде!

          И артиллеристы засели за свои «партитуры». Как обычно, прежде всего был произведен расчет времени. Исполнение симфонии длится 80 минут. Зри­тели начнут собираться в Филармонию заранее. Зна­чит, плюс еще тридцать минут. Плюс столько же на разъезд публики из театра. 2 часа 20 минут гитлеров­ские пушки должны молчать. И, следовательно, 2 часа 20 минут должны говорить наши пушки — исполнять свою «огненную симфонию». Сколько на это потребуется снарядов? Каких калиб­ров? Все следовало учесть заранее. И наконец, какие вражеские батареи следует пода­вить в первую очередь? Не изменили ли они свои пози­ции? Не подвезли ли новые орудия? Ответить на эти вопросы предстояло разведке.

          Разумеется, для исполнения этой «огненной симфо­нии» артиллеристы должны были определить состав и своего «оркестра». В него вошли многие дальнобойные орудия, опытные артиллеристы, уже много дней веду­щие контрбатарейную борьбу. «Басовую» группу «ор­кестра» составили орудия главного калибра морской артиллерии Краснознаменного Балтийского флота.

Для артиллерийского сопровождения музыкальной симфонии фронт выделил три тысячи крупнокалиберных снарядов. «Дирижером» артиллерийского «оркестра» был назначен командующий артиллерией 42-й армии генерал-майор Михаил Семенович Михалкин…

          Так и шли две репетиции рядом. Одна звучала голо­сом скрипок, валторн, тромбонов, другая проводилась молча и даже до поры до времени тайно.

О первой репетиции гитлеровцы, разумеется, знали. И несомненно готовились сорвать концерт. Ведь квад­раты центральных участков города были давно прист­реляны их артиллеристами. Фашистские снаряды не раз грохотали на трамвайном кольце напротив входа в зда­ние Филармонии.

Зато о второй репетиции им ничего не было изве­стно.

          И пришел день 9 августа 1942 года. 355-й день ле­нинградской блокады. И действительно на стенах домов появились афиши: «Управление по делам искусств ис­полкома Ленгорсовета и Ленинградский комитет по ра­диовещанию, Большой зал Филармонии. Воскресенье, 9 августа 1942 года. Концерт симфонического оркестра. Дирижер К. И. Элиасберг. Шостакович. Седьмая сим­фония (в первый раз)».

           За полчаса до начала концерта генерал Говоров вы­шел к своей машине, но не сел в нее, а замер, напря­женно вслушиваясь в далекий гул. Еще раз взглянул на часы и заметил стоящим рядом артиллерийским ге­нералам:

— Наша «симфония» уже началась.

          А на Пулковских высотах рядовой Николай Савков занял свое место у орудия. Он не знал ни одного из музыкантов оркестра, но понимал, что сейчас они бу­дут работать вместе с ним, одновременно.

          Молчали немецкие пушки. На головы их артиллери­стов свалился такой шквал огня и металла, что было уже не до стрельбы: спрятаться бы куда-нибудь! В зем­лю зарыться!

Зал Филармонии заполнили слушатели. И Карл Ильич Элиасберг взмахнул своей дирижерской палочкой…

          Позже он вспоминал: «Не мне судить об успехе того памятного концерта. Скажу только, что с таким воодуше­влением мы не играли еще никогда. И в этом нет ни­чего удивительного: величественная тема Родины, на ко­торую находит зловещая тень нашествия, патетический реквием в честь павших героев — все это было близко, дорого каждому оркестранту, каждому, кто слушал нас в тот вечер. И когда переполненный зал взорвался ап­лодисментами, мне показалось, что я снова в мирном Ленинграде, что самая жестокая из всех войн, когда-ли­бо бушевавших на планете, уже позади, что силы разу­ма, добра и человечности победили».

          А солдат Николай Савков, исполнитель другой — «огненной симфонии», после ее окончания вдруг напи­шет стихи:
...И когда в знак начала дирижерская палочка поднялась,
Над краем передним, как гром, величаво
Другая симфония началась —
Симфония наших гвардейских пушек,
Чтоб враг по городу бить не стал,
Чтоб город Седьмую симфонию слушал.
...И в зале — шквал, и по фронту — шквал.
...А когда разошлись по квартирам люди,
Полны высоких и гордых чувств,
Бойцы опустили стволы орудий,
Защитив от обстрела площадь Искусств.

          Поэт Николай Тихонов, вернувшись с концерта, за­писал в своем дневнике: «Симфонию Шостаковича... иг­рали не так, может быть, грандиозно, как в Москве или Нью-Йорке, но в ленинградском исполнении было свое — ленинградское, то, что сливало музыкальную бу­рю с боевой бурей, носящейся над городом. Она роди­лась в этом городе, и, может быть, только в нем она и могла родиться. В этом ее особая сила».

          За все восемьдесят минут, пока звучала Седьмая (Ленинградская) симфония Дмитрия Шостаковича, ни один вражеский снаряд так и не разорвался в Ленин­граде. Ни один стервятник с черным крестом на кры­льях не прорвался в небо над городом.

Дирижеру жали руки, поздравляли. Взволнованный, он не сразу понял значение слов, которые произнес, по­жимая ему руку, Леонид Александрович Говоров:

— Мы для вас тоже сегодня поработали. [1]

Глава Третья. Знаменитые исполнения 7 симфонии.

          Среди выдающихся дирижеров-интерпретаторов, осуществивших записи Седьмой симфонии, — Пааво Берглунд, Леонард Бернстайн, Кирилл Кондрашин, Евгений Мравинский, Геннадий Рождественский, Евгений Светланов, Юрий Темирканов, Артуро Тосканини, Бернард Хайтинк, Карл Элиасберг, Марис Янсонс, Неэме Ярви. [6]

          21 августа 2008 года фрагмент 1 части Симфонии был исполнен в разрушенном грузинскими войсками южноосетинском городе Цхинвали оркестром Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева.  Программа была составлена из фрагментов Пятой и Шестой симфоний Чайковского и знаменитого эпизода Нашествия из Седьмой "Ленинградской" симфонии Шостаковича. Именно эти симфонические фрагменты стали в истории русской музыки выражением не только глубин трагедии, но и выражением мощи и красоты человеческого духа.Прямая трансляция показана по Российским Каналам «Россия», «Культура» и «Вести», англоязычному каналу Russia Today, а также транслировалась в эфире радиостанций «Вести FM» и «Культура». На ступенях разрушенного в результате артобстрела здания парламента Симфония приобрела совершенно другое звучание и смысл.[2]

           В анимационном сериале "Меланхолия Харухи Судзуми", в серии "День Стрельца", используются фрагменты Ленинградской симфонии. Впоследствии, на концерте Suzumiya Haruhi no Gensou под руководством Токийского Государственного оркестра исполнялась первая часть симфонии.

           60 лет спустя после премьеры, в Балтиморе прозвучала знаменитая Седьмая («Ленинградская») симфония Шостаковича. Дирижировал — Юрий Темирканов. Престижный Оркестр Санкт-Петербургской филармонии, из второго по величине города России, исполнил гигантскую Симфонию №7, ор. 60, «Ленинградская», Шостаковича под управлением Юрия Темирканова …На сцене было 18 первых скрипок (обычно их 16), по 6 труб и тромбонов (обычно их по 3), 7 в группе ударных и т.д., всего около 100 оркестрантов. Это был захватывающий концерт и для глаз и для слуха.Первая часть длилась почти 25 минут, и так называемые «тема нашествия» и «народная тема» повторяются, напоминая «Болеро» Равеля. Во второй половине первой части, после катастрофы, разразившейся вокруг «темы нашествия», идет длинный монолог деревянных духовых. После этого первые скрипки сами возвращаются к «народной теме» piano, «выразительно» (как указано в партитуре), звучат горестно, но решительно. В этой части слышишь момент истины. Это могут выразить только люди, впитавшие историю родного города...»

Заключение.

          В 1942 Шостакович получил Сталинскую премию за это сочинение, в котором, как следует из более позднего высказывания композитора, он воплотил мужество своих соотечественников перед лицом как войны, так и сталинского террора.[5]

          К Юбилею Великой Победы былы выпущены три документальных сериала и ряд игровых фильмов о Великой Отечественной войне; проведены ряд международных акций, среди которых — выступление 7 мая в Большом зале ООН оркестра Санкт-Петербургской филармонии под управлением Юрия Темирканова. Оркестр исполнял прославленную 7-ю симфонию Дмитрия Шостаковича, впервые прозвучавшую в блокадном Ленинграде. Как передает портал "Вести.ру", люди, которые мужественно прошли через ужас бомбежек, плакали: когда зазвучала одна из главных тем Седьмой симфонии Шостаковича,  даже у мужчин увлажнились глаза. [2]

          Музыка времен Великой Отечественной войны сыграла огромную роль в деле поднятия боевого духа советского солдата, укрепления веры и надежды матери и жены, ждущей своего сына и возлюбленного, вдохновения тружеников, работающих в тылу в надежде на долгожданную победу.

     Список использованных материалов:

1.http://ru.wikipedia.org/wiki

2.http://www.altairegion.ru/news/91273/&dd=22&mm=8&yy=2008

3.Хроника военных лет. Фрагменты из воспоминаний Маршала Советского Союза А.М. Василевского «Дело всей жизни». Издательство «Политическая книга», 1989 г.

4.Использованы материалы Большой Советской Энциклопедии; т. 6;

5.Встречи с музыкой. Геннадий Пожидаев. Москва. Искусство в школе.1995 г.

6.Энциклопедический словарь юного музыканта. Москва. Педагогика. 1985 г.