Организационный момент+ создание
эмоционального фона урока
Изучение нового материала.
|
Метод: СЛОВО УЧИТЕЛЯ
Приём: ВЕДУЩЕЕ,
СОПРОВОДИТЕЛЬНОЕ, ВВОДНОЕ СЛОВО
Здравствуйте, сегодня на уроке мы будем
писать изложение по тексту Константина Георгиевича Паустовского «Алмазный
язык»
Метод: СЛОВО УЧИТЕЛЯ
Приём:
ИНСТРУКТИРУЮЩЕЕ СЛОВО
Но прежде мы немного ознакомимся с
биографией писателя Паустовский Константин Георгиевич
1892-1968 известный русский писатель советских времен. Константин Георгиевич
Паустовский родился в Москве в православной мещанской семье, но детство его
прошло в Киеве. Учился в Киевской классической гимназии. Ещё в гимназии начал
писать стихи. После окончания гимназии молодой литератор поступил в Киевский
университет. Затем перевёлся в Московский. Первый сборник рассказов
«Встречные корабли» был издан в 1928 году. Еще в последнем классе гимназии,
напечатав свой первый рассказ, Паустовский решает стать писателем, но
считает, что для этого надо многое пройти и увидеть в жизни. С 1913 до
1929 гг сменил множество профессий: был вожатым трамвая, санитаром на
санитарном поезде, учителем, журналистом. Паустовский работал на
металлургическом заводе в Брянске, на котельном заводе в Таганроге, в
рыбачьей артели на Азовском море. Параллельно с работой он писал свой первый
роман «Романтики» с 1916 по 1923гг., опубликовал роман был в 1935 г. В 1932
г. выходит его повесть «Кара-Бугаз», ставшая переломной. Она делает
Паусовского известным писателем и основной его деятельностью становиться
писать. Паустовский писал рассказы и повести о природе средней полосы России,
очерки о других странах («Живописная Болгария», «Итальянские встречи»),
удивительно лиричны его литературные портреты художников, писателей разных
эпох и стран (Исаака Левитана, Ореста Кипренского, Фридриха Шиллера, Ханса
Кристиана Андерсена, Александра Грина и многих других). Константин Георгиевич
Паустовский был автором детских журналов «Мурзилка» и «Пионер». Много раз
издавались в сборниках и отдельными книжками сказки К. Г. Паустовского
«Тёплый хлеб», «Похождения жука-носорога», «Дремучий медведь», «Растрёпанный
воробей», «Заботливый цветок», «Квакша» и другие. Во время Великой
Отечественной Войны Паустовский был военным корреспондентом, при этом писал
не только для газет, но свои литературные произведения. В середине 50-х
гг. Константин Георгиевич Паустовский становится писателем с мировым именем,
признание его таланта выходит за границы России. Он совершает рядпоездок по
странам зарубежья, в Польшу, Болгарию, Турцию, Чехословакию, Грецию,
Швецию и др. В 1965 г. довольно длительный срок проживал на острове
Капри. Константин Паустовский был награжден большим количеством медалей и
премий. В последние годы жизни работал над большой автобиографической эпопеей
«Повесть о жизни». Паустовский умер 14 июля 1968 в Тарусе (город в Калужской
области России), где и похоронен.
Метод: СЛОВО УЧИТЕЛЯ
Приём:
КОММЕНТИРУЮЩЕЕ, ОБОБЩАЮЩЕЕ СЛОВО
Итак, мы познакомились с краткой биографией писателя, а
теперь проанализируем текст
АЛМАЗНЫЙ ЯЗЫК
Дивишься драгоценности нашего языка что ни звук, то и подарок; все
зернисто, крупно, как сам жемчуг, и, право, иное название еще драгоценнее
самой вещи. Гоголь.
Язык и природа
Я уверен, что для полного овладения русским языком, для
того, чтобы не потерять чувство этого языка, нужно не только постоянное
общение с простыми русскими людьми, но общение с пажитями и лесами, водами,
старыми ивами, с пересвистом птиц и с каждым цветком, что кивает головой
из-под куста лещины.
Должно быть, у каждого человека случается свое счастливое
время открытий. Случилось и у меня одно такое лето открытий в лесистой и
луговой стороне Средней России – лето, обильное грозами и радугами.
Прошло это лето в гуле сосновых лесов, журавлиных криках,
в белых громадах кучевых облаков, игре ночного неба, в непролазных пахучих
зарослях таволги, в воинственных петушиных воплях и песнях девушек среди
вечереющих лугов, когда закат золотит девичьи глаза и первый туман осторожно
курится над омутами.
В это лето я узнал наново – на ощупь, на вкус, на запах –
много слов, бывших до той поры хотя и известными мне, но далекими и
непережитыми. Раньше они вызывали только один обычный скудный образ. А вот
теперь оказалось, что в каждом таком слове заложена бездна живых образов.
Какие же это слова? Их так много, что неизвестно даже, с
каких слов начинать. Легче всего, пожалуй, с «дождевых».
Я, конечно, знал, что есть дожди моросящие, слепые,
обложные, грибные, спорые, дожди, идущие полосами – полосовые, косые, сильные
окатные дожди и, наконец, ливни (проливни).
Но одно дело – знать умозрительно, а другое дело –
испытать эти дожди на себе и понять, что в каждом из них заключена своя
поэзия, свои признаки, отличные от признаков других дождей.
Тогда все эти слова, определяющие дожди, оживают,
крепнут, наполняются выразительной силой. Тогда за каждым таким словом видишь
и чувствуешь то, о чем говоришь, а не произносишь его машинально, по одной
привычке.
Между прочим, существует своего рода закон воздействия
писательского слова на читателя.
Если писатель, работая, не видит за словами того, о чем
он пишет, то и читатель ничего не увидит за ними.
Но если писатель хорошо видит то, о чем пишет, то самые
простые и порой даже стертые слова приобретают новизну, действуют на читателя
с разительной силой и вызывают у него те мысли, чувства и состояния, какие
писатель хотел ему передать.
В этом, очевидно, и заключается тайна так называемого
подтекста.
Но вернемся к дождям.
С ними связано много примет. Солнце садится в тучи, дым
припадает к земле, ласточки летают низко, без времени голосят по дворам
петухи, облака вытягиваются по небу длинными туманными прядями – все это
приметы дождя. А незадолго перед дождем, хотя еще и не натянуло тучи,
слышится нежное дыхание влаги. Его, должно быть, приносит оттуда, где дожди
уже пролились.
Но вот начинают крапать первые капли. Народное
слово «крапать» хорошо передает возникновение дождя, когда еще редкие капли
оставляют темные крапинки на пыльных дорогах и крышах.
Потом дождь расходится. Тогда-то и возникает
чудесный прохладный запах земли, впервые смоченной дождем. Он держится
недолго. Его вытесняет запах мокрой травы, особенно крапивы.
Характерно, что независимо от того, какой будет дождь,
его, как только он начинается, всегда называют очень ласково – дождиком.
«Дождик собрался», «дождик припустил», «дождик траву обмывает».
Разберемся в нескольких видах дождя, чтобы понять, как
оживает слово, когда с ним связаны непосредственные впечатления, и как это
помогает писателю безошибочно им пользоваться.
Чем, например, отличается спорый дождь от грибного?
Слово «спорый» означает – быстрый, скорый. Спорый дождь
льется отвесно, сильно. Он всегда приближается с набегающим шумом.
Особенно хорош спорый дождь на реке. Каждая его капля
выбивает в воде круглое углубление, маленькую водяную чашу, подскакивает,
снова падает и несколько мгновений, прежде чем исчезнуть, еще видна на дне
этой водяной чаши. Капля блестит и похожа на жемчуг.
При этом по всей реке стоит стеклянный звон. По высоте
этого звона догадываешься, набирает ли дождь силу или стихает.
А мелкий грибной дождь сонно сыплется из низких туч. Лужи
от этого дождя всегда теплые. Он не звенит, а шепчет что-то свое,
усыпительное, и чуть заметно возится в кустах, будто трогает мягкой лапкой то
один лист, то другой.
Лесной перегной и мох впитывают этот дождь не торопясь,
основательно. Поэтому после него начинают буйно лезть грибы – липкие маслята,
желтые лисички, боровики, румяные рыжики, опенки и бесчисленные поганки.
Во время грибных дождей в воздухе попахивает дымком и
хорошо берет хитрая и осторожная рыба – плотва.
О слепом дожде, идущем при солнце, в народе говорят:
«Царевна плачет». Сверкающие на солнце капли этого дождя похожи на крупные
слезы. А кому же и плакать такими сияющими слезами горя или радости, как не
сказочной красавице царевне!
Можно подолгу следить за игрой света во время дождя, за
разнообразием звуков – от мерного стука по тесовой крыше и жидкого звона в
водосточной трубе до сплошного, напряженного гула, когда дождь льет, как
говорится, стеной.
Все это – только ничтожная часть того, что можно сказать
о дожде. Но и этого довольно, чтобы возмутиться словами одного писателя,
сказавшего мне с кислой гримасой:
– Я предпочитаю живые улицы и дома вашей
утомительной и мертвой природе. Кроме неприятностей и неудобств, дождь,
конечно, ничего не приносит. Вы просто фантазер!
Сколько превосходных слов существует в русском языке для
так называемых небесных явлений!
Летние грозы проходят над землей и заваливаются за
горизонт. В народе любят говорить, что туча не прошла, а свалилась.
Молнии то с размаху бьют в землю прямым ударом, то
полыхают на черных тучах, как вырванные с корнем ветвистые золотые деревья.
Радуги сверкают над дымной, сырой далью. Гром
перекатывается, грохочет, ворчит, рокочет, встряхивает землю.
Недавно в деревне один маленький мальчик пришел во время
грозы ко мне в комнату и, глядя на меня большими от восторга глазами, сказал:
– Пойдем смотреть гром?!
Он был прав, сказав это слово во множественном числе:
гроза была обложная, и гремело сразу со всех сторон.
Мальчик сказал «смотреть грома», и я вспомнил слова из
«Божественной комедии» Данте о том, что «солнца луч умолк». И тут и там было
смещение понятий. Но оно придавало резкую выразительность слову.
Я уже упоминал о зарнице.
Чаще всего зарницы бывают в июле, когда созревают хлеба.
Поэтому и существует народное поверие, что зарницы «зарят хлеб», –
освещают его по ночам – и от этого хлеб наливается быстрее.
Рядом с зарницей стоит в одном поэтическом ряду слово
«заря» – одно из прекраснейших слов русского языка. Это слово никогда не говорят громко. Нельзя даже
представить себе, чтобы его можно было прокричать. Потому что оно сродни той
устоявшейся тишине ночи, когда над зарослями деревенского сада занимается
чистая и слабая синева. «Развидняет», как говорят об этой поре суток в
народе.
В этот заревой час низко над самой
землей пылает утренняя звезда. Воздух чист, как родниковая вода.
В заре, в рассвете, есть что-то
девическое, целомудренное. На зорях трава омыта росой, а по деревням пахнет
теплым парным молоком. И поют в туманах за околицами пастушьи жалейки.
Светает быстро. В теплом доме тишина,
сумрак. Но вот на бревенчатые стены ложатся квадраты оранжевого света, и
бревна загораются, как слоистый янтарь. Восходит солнце.
Осенние зори иные – хмурые, медленные.
Дню неохота просыпаться – все равно не отогреешь озябшую землю и не вернешь
убывающий солнечный свет.
Все никнет, только человек не сдается. С
рассвета уже горят печи в избах, дым мотается над селами и стелется по земле.
А потом, глядишь, и ранний дождь забарабанил по запотевшим стеклам.
Заря бывает не только утренняя, но и
вечерняя. Мы часто путаем два понятия – закат солнца и вечернюю зарю.
Вечерняя заря начинается, когда солнце
уже зайдет за край земли. Тогда она овладевает меркнущим небом, разливает по
нему множество красок – от червонного золота до бирюзы – и медленно переходит
в поздние сумерки и в ночь.
Кричат в кустах коростели, бьют
перепела, гудит выпь, горят первые звезды, а заря еще долго дотлевает над
далями и туманами.
Северные белые ночи, летние ночи
Ленинграда – это непрерывная вечерняя заря или, пожалуй, соединение двух
зорь, вечерней и утренней.
Никто не сказал об этом с такой
поразительной точностью, как Пушкин:
Люблю тебя, Петра творенье,
Люблю твой строгий, стройный вид,
Невы державное теченье,
Береговой ее гранит.
Твоих оград узор чугунный,
Твоих задумчивых ночей
Прозрачный сумрак, блеск безлунный,
Когда я в комнате своей
Пишу, читаю без лампады,
И ясны спящие громады
Пустынных улиц и светла
Адмиралтейская игла,
И, не пуская мглу ночную
На золотые небеса,
Одна заря сменить другую
Спешит, дав ночи полчаса
Эти строки – не только вершины поэзии. В
них не только точность, душевная ясность и тишина. В них еще все волшебство
русской речи.
Если бы можно было представить, что
исчезла бы русская поэзия, что исчез бы самый русский язык, а остались от
него только эти несколько строк, то и тогда богатство и певучая сила нашего
языка были бы ясны каждому. Потому что в этих стихах Пушкина собраны, как в
магическом кристалле, все необыкновенные качества нашей речи.
Тот народ, который создал такой
язык, – поистине великий и счастливый народ.
|
СЛУШАНИЕ:
ГЛОБАЛЬНОЕ,
НЕОЦЕНОЧНОЕ, НЕРЕФЛЕКСИВНОЕ
ОБРАЗЕЦ
ЗАИПИСИ В ТЕТРАДИ:
Двадцать
пятое сентября
Изложение
СЛУШАНИЕ:
ГЛОБАЛЬНОЕ,
ОЦЕНОЧНОЕ, НЕРЕФЛЕКСИВНОЕ
|
Слайд 1
Слайд 2
|
Оставьте свой комментарий
Авторизуйтесь, чтобы задавать вопросы.