Литературная композиция "Светлокосый солдат"

Нет, это не заслуга, а удача

Стать девушке солдатом на войне.

Когда  б сложилась жизнь моя иначе,

 Как в День Победы стыдно было б мне…

С восторгом нас, девчонок, не встречали-

Нас гнал домой охрипший военком.

Так было в сорок первом, А медали

И прочие регалии – потом…

Смотрю назад, в продымленные дали:

Нет, не заслугой в тот зловещий год,

 А высшей честью школьницы считали

Возможность умереть за свой народ.

Снайпер

Я на войне снайпером была. Мы, девчонки, тоже все на фронт хотели. Вот, наконец, взяли нас в  снайперскую школу на станции Щёлоково. Изучали гарнизонный устав, маскировку на местности. С закрытыми глазами  научились собирать и разбирать  «снайперку», определять скорость ветра, движение цели, ползать по-пластунски. Самое трудное было- по тревоге подняться и за пять минут собраться. Сапоги брали на  два размера больше, чтобы быстро собраться. Иногда на босу ногу выбегали, одна девчонка чуть себе ноги не отморозила. Старшина потом учил нас портянки крутить и всё гудел: «Как же мне девчонки из вас солдат сделать, а не мишень для фрицев?»

И вот мы на фронте под Оршей. Вышли первый день на охоту: залегли, наблюдаем. И вот вижу:  один немец приподнялся. Нажала на курок, щелкнула, и он упал… И вот, знаете, меня всю затрясло. Меня колотило всю.  Как это- я убила человека? Я, чье назначение на земле - давать жизнь, а  не отнимать её? Я- убийца? Несколько дней ходила, как во сне…Хочется заплакать – а не могу, сердце как окаменело, и  ночью в холодном поту просыпалась … А прошло это вот как. Мы шли в Восточной Пруссии. Там у дороги стоял барак: всё сгорело, угли одни остались. И в  этих углях -  косточки человеческие и звёздочки обгоревшие – это наши  раненые или пленные заживо  сгорели… После этого – сколько ни убивала- было не жалко- только  мщение осталось.

(Прачка, замполит Валентина Борщевская)

Прачки были вольнонаёмные. Вот, бывало, едем  мы на подводах: лежат тазы. Торчат корыта, самовары греть воду. А сверху сидят девчата в красных, зелёных, синих, серых юбках. Ну и все смеялись: « Вон поехало прачечное войско!» А меня звали «прачкин комиссар». Работали  очень тяжело. Вот мы приходим в деревню.  Дают нам одну какую –нибудь хату, дом или землянку. Мы стираем  там бельё. Прежде чем сушить, пропитываем его мылом «Ка»-  очень вонючее, запах ужасный, Там, в этом помещении, где стираем, мы и сушим  это бельё, и тут же мы спим. Давали нам  20-25 граммов мыла - на одного солдата постирать  бельё. А если оно чёрное, как земля?! И у многих девушек от стирки, от тяжестей, от напряжения были грыжи, экземы от мыла «Ка». Но всё равно: день –два отдохнут, и нужно было опять стирать. Как вспомню - руки  и теперь болят. А халаты эти маскировочные. Они не белые, а красные – в крови все. Или  гимнастёрка без рукава и дыра  во всю грудь, а то штаны без штанины. Слезами  отмываешь  и слезами полощешь. И горы, горы этого белья.

На ничьей земле пылают танки.

Удалось дожить до темноты…

Умоляю: «Летние портянки

И бельё сдавайте на бинты»

Я стираю их в какой-то луже,

Я о камни их со злостью тру.

Потому как понимаю - нужно

Всё мне это будет поутру.

(Софья Дубнякова, старший сержант,санинструктор )

Я до сих пор помню своего первого раненого. Лицо помню. У него  был открытый перелом  средней трети бедра. Представляете, торчит кость, осколочное ранение,  всё вывернутое, Я знала теоретически, что делать, но когда к нему подползла и всё это увидела, мне стало плохо, меня затошнило. И вдруг слышу: «Сестричка, попей водички». Это мне тот раненый говорит. Как он  это  сказал, я опомнилась. «Ах, думаю,  чертова тургеневская барышня! Раненый человек  погибает.  А её, нежное создание, затошнило…» Развернула я индивидуальный пакет, закрыла им рану, и  мне стало легче, и  оказала, как надо, помощь.

 А однажды двести человек раненых в сарае, а я одна. Помню,  четыре дня я не спала, не присела, каждый  стонал: «Сестра, сестра, помоги, миленькая!» Я бегала от одного к другому, и один раз споткнулась, упала и тут же уснула. Проснулась я от крика. Раненый молоденький лейтенант  приподнялся на здоровый бок  и кричал: « Молчать, молчать! – Я приказываю.» Он понял, что все зовут, всем больно, а я уже без сил совсем. И тогда я в первый раз заплакала.     

( Стихотворение « Только что пришла с передовой» )

Только что пришла с передовой

Мокрая, замёрзшая и злая,

А в землянке нету никого

И, конечно, печка затухает.

Так устала – руки не поднять;

Ничего- согреюсь под шинелью.

Прилегла, но слышу, что опять

По окопам нашим бьют шрапнелью.

Из землянки выбегаю в ночь,

А навстречу мне рванулось пламя

Мне навстречу – те, кому помочь

Я должна спокойными руками.

И за то, что  снова до утра

Смерть ползти со мною будет рядом,

Мимоходом: « Молодец, сестра!»-

Крикнут мне товарищи в награду.

Да ещё сияющий комбат

Руки мне протянет после боя:

- Старшина! Родная! как я рад,

Что опять осталась ты живою.

Это всё мне будет поутру».

(Клавдия Терехова, капитан авиации) 

Девушки приехали в лётное училище с причёсками. У меня  тоже  косы были вокруг головы. А как  их промыть? Сушить где? Вы их только  помыли, а тут тревога – бежать вам надо. Наш командир Марина Раскова велела всем косы остричь. Девчонки стригли и плакали. А платья? Туфельки на каблучках? В  мешочки позапрятывали. Днём – в сапогах, а вечером – хоть немного в туфельках перед зеркалом. Раскова увидела -  и через несколько дней приказ: «Всю женскую одежду отправить домой в посылках!»

Мы стояли у Москвы – реки,

 Теплый ветер платьем шелестел.

Почему- то вдруг из-под руки

На меня ты странно посмотрел.

Так порою на чужих глядят.

Посмотрел и улыбнулся мне:

«Ну какой же из тебя солдат?

Как была ты право на войне?

Неужель спала ты на снегу,

Автомат пристроив в головах?

_ Миномёты били, падал снег.

 И сказал мне  тихо дорогой,

На тебя похожий человек:

«Вот лежим и мёрзнем на снегу,

Будто и не жили в городах…

Я тебя представить не могу

В туфлях на высоких  каблуках!...

Авиация  - 2-

Туфельки были отправлены домой, зато самолёт изучили за полгода вместо положенных двух лет в мирной жизни. Летали мы на тихоходных  учебных самолётах конструкции По-2, которые называли «кукурузниками» или « этажерками» Скорость самолёта всего 120 км/час. Высота- 3 км., груз -200кг.

Летали ночью в тыл врага, сбрасывали партизанам оружие, боеприпасы и горючее, вывозили на Большую землю раненых, больных и детей. Ни заградительный зенитный огонь, ни патрулирование немецких истребителей не могли остановить наши  полёты.

Немцы смертельно боялись нас, называли «Ночные ведьмы». За каждую сбитую нашу «этажерку» немецкое командование присуждало своим асам высшую награду – железный крест.

Сто- двести метров над землёй

 Небесным тихоходам.

И только ночь давала шанс

Вернуться из полёта.

Давала шанс…

Но не всегда девчата возвращались-

За них «Железные кресты»

Фашисты получали.

Девчонки с искрами в глазах

вселяли в немцев жуткий страх.

 (заключение)

 Женщины отгремевшей войны … Трудно найти слова, достойные того подвига, что  они совершили. Судьбы их не  измерить  привычной мерой, и жить  им вечно -  в благодарной памяти народной, в луговых цветах. В весеннем сиянии берёзок, в первых шагах детей по родной земле, которую отстояли они от фашистской чумы.