Литературный рассказ "Потомству в пример". Автор: Демяник М.О., редактор: Цыба В.В.

Потомству в пример

Четырнадцатое мая. Третий день моего пребывания в городе-герое Севастополе. За эти несколько дней я успела повидать множество достопримечательностей. Например, памятники адмиралам Нахимову П.С., Лазареву М.П., императрице Екатерине II. Большинство из них свидетельствуют о чьём-то подвиге, либо значимом вкладе в историю нашей страны.

Сегодня мой маршрут пролегает вдоль Матросского бульвара, в самом начале которого установлен памятник Александру Ивановичу Казарскому и экипажу возглавляемого им брига «Меркурий». Я подошла ближе к памятнику и прочла: «Потомству в пример», - гласила надпись на плите. Интересно, что же он такого сделал, раз его ставят в пример всем будущим поколениям?

Только подумав об этом, я вдруг заметила, что с моря надвигается сильный шторм. И тут… все закружилось, загрохотало, меня подхватил вихрь, и я неожиданно оказалась на корабле! Не понимая, что происходит, я оглянулась по сторонам: ничего особенного - корабль как корабль, но вот как я тут оказалась?!

«Меркурий»… Прямо как планета! Интересно, что тут есть? Я решила немного прогуляться по кораблю и узнать больше о подвиге, который ставят всем в пример. Вот я прошла через палубу, спустилась в каюты. Как же здесь здорово! Все сделано аккуратно и уютно, а ещё приятно покачивает по волнам. Погуляв по кораблю, я так же увидела восемнадцать чугунных пушек, по семь вёсел с каждой стороны борта. Ещё я заметила красивую небольшую, но достаточно заметную статую бога Меркурия.

И вдруг я услышала обращение матроса к капитану:

- Ваше благородие, Александр Иванович, у нас за кормой два турецких линейных корабля: «Селиме» и «Реал-Бей». Всего через несколько часов они настигнут нас. Другие наши дозорные корабли «Штандарт» и «Орфей» ушли далеко вперёд. У «Меркурия» с восемнадцатью пушками почти нет шансов.

Тут я взяла подзорную трубу и направила её в сторону, куда указал матрос. Надо же! Действительно, корабли плывут, да ещё и такого размера! Как этому небольшому кораблику можно биться с двумя такими гигантами? А вот с фантазией у турок не очень. Корабли хоть и огромные, но такого восторга как русский не вызывают.

И тут как гром среди ясного неба в мою голову ворвалась мысль: неужели я на том самом корабле, который возглавлял сам Казарский? Неужели я своими глазами увижу его Великий Подвиг?

- Собрать офицеров в кают-камере! - властным голосом приказал Казарский.

Создавалось впечатление, что он и вовсе не волнуется. Но прислушавшись к его речи, я все-таки уловила нотки страха и отчаяния, которые капитан так умело скрывал от матросов и остальных членов экипажа.

Первым на собрании слово попросил штурман Прокофьев.

- Я предлагаю принять бой, хоть он и неравен, а если корабль будет серьёзно повреждён или в экипаже останется всего один человек, сцепиться с любым из кораблей и взорвать пороховой склад, чтобы поднять на воздух не только свой, но и турецкий корабль.

Для этого на шпиле корабля был оставлен заряженный пистолет. А вдруг этот пистолет придётся пустить в дело, и я поднимусь на воздух вместе с кораблём? Я тут же постаралась отогнать все плохие мысли, но во мне всё-таки оставалась лёгкая тень страха и сомнения.

В конце концов, было решено поступить именно так. Казарский дал необходимые указания и сам встал за штурвал. Не успела я оглянуться, как вся команда уже переоделась в парадные костюмы, а потом все начали читать молитву святому Николаю. Мы проходили это по истории: святой Николай был покровителем моряков.

Турки были уже близко. Они пытались стрелять из пушек, но снаряды, не долетая до корабля, падали в воду.

И вот настал момент, когда наш корабль оказался зажат между двумя турецкими.

- Сдавайся! И убирай паруса! - раздался крик по-русски со ста десяти пушечного «Селиме».

Я подумала, что закричал это русский, так как акцента не услышала. А вдруг этот человек сам сдался врагу и теперь выступает в роли переговорщика? Хорошо, что на этом корабле все настроены на победу и не собираются сдаваться!

- Я тебе сдамся, индюк! - с юмором и, в то же время, с некоей угрозой закричал Казарский. - Быстро прибейте флаг к мачте, чтобы он не опустился не при каких обстоятельствах! - крикнул он матросам на рее, а команде приказал стрелять по обидчику со всех пушек и ружей.

Как же, оказывается, сложно биться с противником, который в несколько раз сильнее тебя! Мне стало так страшно! А Казарский продолжал без тени сомнения раздавать приказы.

- Как думаешь, справимся? - обратился он к офицеру.

- Не знаю, ваше благородие. Недавно корабль сильнее нашего в плен без боя сдался. Боязно мне немного, - ответил офицер.

 - Не трусь, прорвёмся, - так капитан корабля старался утешить каждого человека из экипажа, чтобы те бились как можно увереннее.

А турки всё стреляли и стреляли, не оставляя на корабле целого места. Вскоре «Меркурий» был весь изрешечён, но никто из экипажа не обращал на это внимания. Все были заняты битвой и верили в победу. Со ста десяти пушечного «Селиме» полетели залпы снарядов, и один из них пробил корпус корабля и убил двух матросов. Как же страшно было смотреть, как безжизненные тела уплывают в бескрайнее море. После этого вновь послышались приказы о сдаче в плен и прекращении боя, но наш отважный экипаж в очередной раз ответил залпом.

Вдруг один из снарядов, летящих с вражеского корабля, пробил корпус в нижней части, и появилась угроза затопления «Меркурия». Тут матрос Гусев и мичман Притупов рванулись к дыре, а я побежала за ними. Гусев заслонил своей спиной дыру и потребовал, чтобы Притупов прижал его бревном. Бедный мичман долго колебался, немного покричал на его «безумие» и только после этого исполнил требование. Так отважный матрос стал заплаткой для корабля, а бой всё продолжался.

Вот уже три часа прошло в напряжённой борьбе. Один из турецких кораблей лёг в дрейф, но другой продолжал биться. Я не выдержала, схватила пистолет и стала стрелять по ним! Но через некоторое время у меня закончились патроны, и мне пришлось вновь отойти в сторону.

Турки атаковали слева, и это имело результат. Во время боя на корабле трижды возникал пожар, но сплочённая команда «Меркурия» быстро устраняла его. Больше наш корабль не мог маневрировать, и поэтому оставалось только отвечать врагу залпами. Казарский дал приказ не стрелять по матросам, а целиться в мачты и другие важные детали судна. И вот, наконец, мачта была сбита, и паруса накрыли пушки «Селиме». «Реал-Бей» так же прекратил бой. Наверное, турки поняли, что наш корабль скорее пойдет ко дну, чем сдастся! Надо же… я стала называть этот корабль «нашим». Кажется, он стал мне так же дорог, как и собственный дом.

И всё-таки здорово и метко они подбили последний корабль! Мне стало жаль, что я не смогла в полной мере поучаствовать в битве. Как радостно кричал весь экипаж! Все прыгали, кричали, веселились, и только Казарский с лёгкой улыбкой довольный стоял у штурвала.

И тут он подошёл ко мне, улыбнулся и сказал:

- Молодец! Здорово стреляла! Странно, что я раньше не замечал тебя в нашей команде!

Я улыбнулась, а он, похлопав меня по плечу, пошёл со словами радости к другим членам экипажа. В этот момент меня переполнял общий восторг и радость за победу, и, даже не пытаясь сдержать свои эмоции, я заплакала.

Но вот, не успела я смахнуть последнюю слезинку радости со щеки, как вдруг вновь закружился уже знакомый мне вихрь, и я снова оказалась у памятника с надписью: «Казарскому. Потомству в пример». Мне не терпелось поскорее поделиться своими впечатлениями с друзьями и родными, а также возникло непреодолимое желание перелистать страницы нашей истории, чтобы теперь уже другими глазами взглянуть на те события. Но немного погодя, я решила никому не рассказывать о моём путешествии во времени, так как сама понимала, что вряд ли мне кто-то поверит.

Какой же всё-таки великий подвиг совершил Казарский! Ни секунды не медля, я направилась в ближайшую цветочную лавку, купила там букет полевых ромашек и как дань памяти Великому Подвигу положила их у памятника Александру Ивановичу.

Этот день я не забуду никогда!