Образ предка в
семейных преданиях Урала и Западной Сибири
Подгорбунских
Н.А.,
канд.
филол. наук,
преподаватель
Колледжа русской культуры
им.
А.С. Знаменского
Наблюдения
показывают, что в живом бытовании, наряду с семейными преданиями, в контексте
беседы, участниками которой являются родственники и близкие, обычно
сосуществуют рассказы-хроники, рассказы-воспоминания, размышления о времени и
нравах, облаченные в сюжетные повествования, слухи и толки о родственниках,
рассказы демонологического и легендарного характера. Эти жанры объединяет
отношение рассказчика к прошлому, как к действительному факту из жизни его
семьи и рода, ставшему историей. В понятие "история" входят не
только события далекого прошлого, но и современные, участниками которых были
поколения, живущие сейчас.
История рода в
семейных преданиях и рассказах может быть условно разделена на четыре периода:
на "золотой век"- время дедов и прадедов, "серебряный век"-
время отнов, "медный век" - время деятельной жизни рассказчика и
"железный век"- время детей и внуков. "Золотой век"
семейных преданий - это время людей, о которых рассказчик знает только по
рассказам старших родственников. Семейные предания повествуют о давно прошедшем
времени, поэтому им свойственен эпический стиль повествования.
О событиях
"серебряного века" семейной истории повествуют детские воспоминания
рассказчика о жизни родителей. В рассказах это время
"растягивается", приобретает черты "века"-эпохи, вмещающей
всю деятельную жизнь родителей. Детское восприятие окружаюшего мира обусловило
изображение событий прошлого как вереницу ярких запоминающихся эпизодов,
деятельная, трудовая жизнь рассказчика нашла отражение в
рассказах-воспоминаниях о зрелых годах жизни. Название этого периода семейной
истории - "медный век"- обусловлено народным восприятием
исторического прошлого, т. к, пространственно-временной масштаб событий
"золотого" и "серебряного" веков представляется
рассказчику значительнее, чем масштаб собственной судьбы.
Повествования
старшего поколения о собственной жизни перемежаются с размышлениями о современности,
судьбах детей и внуков, современник нравах. Многое из того, что старики видят
вокруг себя, их не устраивает, не укладывается в их представлениях о достойной
жизни и получает определенную негативную оценку. Время старения, немощи воспринимается
ими как "злой"."железный век" - эпоха, которая агрессивна
к старикам.
Помимо утилитарной
функции "практического воспитания" на примере жизни предков, семейные
повествования выполняют нравственно - философскую задачу убеждения
подрастающего поколения в святости и нерушимости кровного родства. Семейные предания
как эпический жанр фольклора осуществляют связь времен с помощью утверждения
генеалогического кровного родства героев прошлого с их потомками и служат
средством сохранения исторического нравственного и художественного опыта
народа, что и обусловливает их место и значение в системе несказочной прозы.
Существование
человека в фольклоре мыслится в категориях кровно-родственных отношений, поэтому
история человечества представляется в мифе как процесс формирования
обшинно-родовой организации. Мифологическое моделирование историии повлияло на
организацию событий в архаических преданиях, в них история рода предваряется
мифологической экспозицией: род ведет свое начало от тотемного предка.
Применительно к семейным преданиям древнейшие представления о
предке-родоначальнике являются архетипом, связь с которым и последующей
традицией заключаются в трансформации старого мотива и демифологизации составляющих
его элементов.
Художественный
идеал в преданиях воплощается посредством описания конкретных бытовых реалий,
но конкретно-историческое изображение действительности не противоречит мифологическим
принципам моделирования истории, благодаря чему ход событий приобретает
мистическую трактовку.
Этико-эстетическое
своеобразие сюжетики антропонимических преданий обусловлено особенностями
фольклорного обобщения в фамилии примет внешности и черт характера, деяний
родоначальника.
В преданиях,
повествующих о предке - переселенце, пришедшем из Европейской России,
реализуется древнейший мифологический мотив о деяниях первочеловека, который
выполняет в сюжете функцию культурного героя. Предок учит людей пользоваться
дарами природы и получает фамилию по своему нововведению, при этом деяния
первопредка в преданиях приобретают значение "столповых событий",
заложивших основы мироустройства, деяния пращура становятся своеобразным
ориентиром, по которому потомки оценивают нравственное содержание своих
поступков. Мотив мнимого и реального родства с "ермачками",
"вольными людьми", разбойниками и каторжниками в семейных преданиях
имеет социально и исторически обусловленную причину: первыми засельшиками
Западной Сибири были первопроходцы, ссыльно-поселенцы, бродяги, каторжники.
Имя фольклорного
героя всегда этически и эстетически значимо и соответствует поступкам персонажа
в сюжете, поэтому фамилия предка становится в предании средством типизации
действительности. Сюжетообразуюшую функцию в антропонимических преданиях часто
выполняет мотив изменения фамилии, который всегда связан с каким-либо
экстраординарными обстоятельствами в жизни семьи, т. к., по народным
верованиям, перемена имени выполняет предохранительную, защитную функцию. Хотя
изменения в написании фамилии порой незначительны одна - две буквы), тем не
менее в семейных преданиях утверждается, что эта мера спасла предков от
преследования властей. Предания с мотивом переименования иллюстрируют
представления народа о фамилии как идеальном воплощении индивидуальности рода
и родовой чести.
Во многих семейных
преданиях крестьян сюжетообразующим является мотив именования предка по
прежнему хозяину, т. к. в крестьянской среде довольно прочно удерживался культ
хозяина, в основе этого мотива скрывается идея «представительства», «символа».
Эта идея проявляется в том, что помещик в крестьянских преданиях иногда
выполняет функцию родоначальника.
В
антропонимических преданиях часто встречается одна и та же сюжетная схема:
фамилия или фамильное прозвище даны за здешний вид предка, черту характера,
привычку, любимое присловье и т. д. В описании внешности предка рассказчики
обязательно упоминают цвет волос, такое восприятие облика человека обусловлено
не только психологическими закономерностями идентификации людей человеческим
сознанием, но и мифологическими представлениями народа о волосах, как символе
силы, здоровья, мудрости и человеческой индивидуальности. Указание на волосы в
преданиях является доказательством красоты предка, причем эстетически значимым
становится не цвет волоса степень цветовой интенсивности, насыщенности.
Потомки людей, имевших прозвища, за которыми скрыты неприличные или неприятные
истории, зачастую не сохраняют в памяти истинные причины появления прозвища, а
создают иную, этически и эстетически облагороженную версию происхождения
фамилии.
В преданиях о
предках-первопоселеннах драматизм насильственного переселения характеризуется
совокупностью сюжетов, основу которых составляют апокалипсические мотивы,
отражающие трагическое восприятие действительности. В преданиях также сильны
социально-утопические идеи, зафиксировавшиеся в мотивах свободной жизни и
изобилия нетронутых человеком природных богатств. Противопоставление минувшего
изобилия нынешнему осквернению и оскудению природы приобретает в преданиях нравственные
критерии в сюжетах о рачительном отношении предков к природе.
Мотив «основание
населенного пункта» варьирует в количестве первопоселенцев, которых
рассказчики считают своими предками, и имеет столько вариантов, сколько разных
общественных категорий представлено в образах первопоселенцев, функционально
образ первопоселенца тождествен архаическому предшественнику, тотемному
первопредку, воплощавшему в себе всю силу рода, в семейных преданиях этот герой
действует как единственный персонаж и совершает титанические деяния, что
обусловливает гиперболизацию физической силы предка.
Сила героя
проявляется в типичных сюжетных ситуациях, набор которых определяется
характером крестьянского труда и быта, поэтому физическая мощь измеряется
сугубо крестьянскими мерами. В сюжетах прочно удерживается мотив сравнения силы
человека с силой лошади, культ которой имел для крестьян не только
практическое, но и мифологическое значение. Комический эффект в сюжетной
ситуации, показывающей физическое превосходство предка над спорщиком,
обидчиком проявляется в том, что силач использует необычные средства наказания,
создает комичные ситуации, в которых соперник выглядит нелепо. В преданиях о
рукопашном бое с кочевниками сюжет заключает в себе ярко выраженный
национально-политический конфликт. Мотив варьирует в численном превосходстве
противника, но сохраняет основное противопоставление безоружного силача и
вооруженного врага.
Идеализации силача
служит мотив употребления водки на спор, в основе этого мотива лежат древние
представления о способности сильного человека пить не пьянея. Мотив
демонстрации силы, помимо количества выпитого, может включать и способ употребления
спиртного, приэтом водка выступает мерилом жизненной силы человека и
генетически связана с образом «живой воды» Эпическая мера «ведро водки»
типологически близка былинной «чаше в полтора ведра», которую может осилить
только необыкновенный герой, физическая сила предка в преданиях является одним
из компонентов обшего здоровья, показателем которого могут быть
невосприимчивость холода, ловкость, хорошее зрение, крепкие зубы и т. п.
Сохранение этих качеств до глубокой старости, в глазах крестьян, служит
доказательством физической крепости.
Сила и здоровье
предков в преданиях объясняется тем, что люди раньше вели здоровый образ жизни:
много работали, по работе и ели. Противопоставление поколений по силе и
здоровью («Богатыри - не вы») составляет основу мифологического мотива, посредством
которого в жанрах несказочной прозы воплощается идеал счастливой жизни, который
мыслится в глубоком прошлом.
Идеализация
прошлого обнаруживается в противопоставлении работы предков и оплаты их труда
современным заработным платам. Деньги как мера труда приобретают в преданиях
физическую весомость, материализуя представления об интенсивности, концентрации
труда предков и насыщенности жизненного процесса.
Характерной
особенностью крестьянских преданий является идеализация предка - «мастера на
все руки». Высоко оценивая трудовое искусство пращура, потомки используют в
преданиях мотив виртуозного владения инструментом. Косвенную оценку работе
предка рассказчики дают через описание топора, таким образом, качество
инструмента характеризует самого владельца и его работу. Описание
производственных приуготовлений приобретает в преданиях характер тайных
действий, а профессиональные умения мастера возводятся на уровень сакральных
знаний, которые передавались наследникам под большим секретом.
Необыкновенные
умения предка, его контакты с нечистой силой в преданиях интерпретируются как
его постоянные, естественные качества, что вызвано представлениями о дедах как
о родственниках, стоящих на границе между миром мертвых и миром живых, поэтому
образ деда в преданиях изначально мифологичен, за ним закрепляется функция
помощника и защитника. Выбор мотивов, организующих подавляющее число сюжетов о
предках-колдунах, обусловлен стремлением информантов показать родственника,
обладающего необыкновенными знаниями и умениями, как человека, в котором
нуждаются соседи и односельчане.
В сюжетах преданий
с предке-антигерое мотивы отрицания Бога и убийства человека определяют крайние
проявления нравственного падения человека, весь спектр всевозможных проступков,
которые только можно помыслить. В преданиях о тайных преступлениях закономерно
возникает мотив Божьей кары, т. к, этические воззрения народа предполагают
обязательное наказание за грех, причем ответственность ложится на детей и
внуков злодея. Справедливость Божьего наказания заключается в равновеликости
преступлению: насилие влечет за собой больное потомство и угасание рода. При
таком понимании хода истории события прошлого есть предзнаменование настоящего
и будущего. Поступки предков не исчезают во времени, в том смысле, что их
эманации продолжают ощущаться во всякое время, а потомки продолжают судьбы
предков и несут крест рода. Историческое сознание в таких сюжетах как бы
уступает место космологическому, которое характеризуется замкнуто-циклическим
отношением ко времени, являющемуся формой существования рода.
В семейно-бытовых
преданих главным объектом изображения является жизнь семьи с ее укладом и
обычаями. Набор мотивов и способ их организации в сюжетах отражают существенные
явления патриархального быта и раскрывают нравственную основу взаимоотношений
членов семьи, взаимоотношения поколений раскрываются в свете идей патернализма
и патриархальной морали, когда нравственность человека представлялась в виде
его обязанностей по отношению к семье. Многие обрядовые элементы
патриархального быта, имеющие своеобразное нравственно-религиозное содержание,
получают в преданиях иное толкование с позиции морали современного человека и
становятся средством характеристики убеждений предков. Самым частотным в
семейных преданиях является мотив, свадьбы т. к. семья является главнейшей
ценностью в иерархии этических универсалий, в которой формируется ценностный
набор моральных установок: почтительное отношение к старшим, понятия чести,
достоинства, скромности и т. д. Главным критерием счастливой семьи является
большое количество детей, которые выросли и стали достойными и
самостоятельными людьми, эта идея утверждается мотивом наследования родовых
черт.
В преданиях о
важных семейных событиях отчетливо проявляется стремление людей вскрыть тайный
сокровенный смысл истории, увидеть за внешне незначительными, казалось бы,
ничем не связанными явлениями цепь закономерных судьбоносных событий. Предания
с мифологическими мотивами объективно способствуют поддержанию культа предков,
при этом архаические представления становится органичной частью этико -
эстетического мировосприятия наших современников благодаря положительному
нравственному потенциалу мифологического ядра. Мотивы в сюжетах организованы в
соответствии с представлениями о том, что судьба каждого человека связана
невидимыми нитями с судьбами родственников, предков, последние в преданиях
выполняют роль охранителей судеб потомков.
Мотивы чудесного
рождения и предсказания судьбы младенцу в сюжетах преданий имеет трагическую
окраску и генетически связаны с мифологическими представлениями народа о неизбежности
судьбы и о уязвимости младенца со стороны враждебных сил, которые могут
причинить ему вред. Мотивы предсказанной смерти и гибели ребенка имеют
глубинную связь с верованиями о выборе жертвы божеством. Имеющиеся материалы
позволяют говорить о том, что в преданиях встречается двойственное отношение к
случайности, двойная опенка несчастного случая, в таких рассказах параллельно
материалистическому толкованию случившегося дается и мифологическая версия
событий, с понятием судьбы в народных рассказах тесно связано представление о
счастливом избавлении от смерти. Независимо от уровня образования и
конфессиональных различий информантов в преданиях присутствуют элементы
мифологического видения мира: вера в магию слова («спасенная молитва») и
Фетишизация талисманов, доставшихся по наследству от предков.
В преданиях о
семейных реликвиях сюжетным центром является мотив дара. Подарок, как правило,
для потомков имеет не материальное, а символическое значение, вещь подтверждает
истинность слов рассказчика о близких отношениях предка с известным
историческим деятелем. Мотив наследования семейных реликвий удерживается в
преданиях благодаря вере в чудесную силу предметов, имеющих сакральное
значение: связь с судьбой предков. Предания о поновляющихся иконах призваны
убедить слушателя в том, что иконы, подобно людям, переживают все катаклизмы
эпохи и предупреждают семью о предстоящих переменах. Мотив мгновенного
обновления иконы приобретает в семейных преданиях значение неожиданных
испытаний, которые уготованы семье.
Мотив наследования
семейных реликвий может сочетаться в преданиях с мотивом клада и мотивом
мученической смерти предка за веру. Выбор места для клада под домом
объясняется, помимо утилитарно-практических причин, мифологической семантикой
подполья как места обитания душ покойных предков. Мотив захоранивания клада на
огороде, наряду с культом предков, связан также с аграрно-магическими
представлениями крестьян о земле как источнике жизненных благ и богатства.
Функциональная тождественность сабли и золота в преданиях казаков выражается в
том, что оружие и драгоценности могут выступать в сюжете как единый клад. Мотив
наследования чудесного оружия предков в сказке, средневековом эпосе, семейных
преданиях имеет сквозную этическую доминанту - священное оружие должно
послужить правому делу, поэтому оружие само находит достойного владельца.
Оставьте свой комментарий
Авторизуйтесь, чтобы задавать вопросы.