Проблема демаркации в философии науки

Проблема демаркации в философии науки

Проблема демаркации — одна из центральных проблем философии науки, и ее первые решения появились вместе с первой законченной теорией философии науки — неопозитивизмом и выдвигаются до сих пор. Современная философия науки использует определение К. Поппера, который стремился прежде всего отделить эмпирические науки от формальных (логики и математики) и метафизики. В более широком смысле это проблема разграничения науки и не-науки. Можно сказать, также, что проблема демаркации восходит к проблеме различения истинного и неистинного знания, которая уходит своими корнями в античность.  Так, Парменид ставит проблему истинного знания (алетейя, эпистеме) и мнения (докса). Истинное знание – знание сущности бытия, оно умопостигаемо. Докса – знание, получаемое при помощи чувственного восприятия.

Парменид указывает на два типа истины – получаемой на «пути мнения» и на «пути разума». Первый истиной как таковой не является, «путь мнения» может приводить к заблуждению. Греческая философия оперирует тремя различными понятиями, относящимися к знанию как к результату поиска истины – докса, эпистема и алетейя. Докса – это именно мнение, принимаемое большинством (отсюда ортодокс – человек, стремящийся строго соответствовать общепринятому мнению). Докса может быть истинным мнением, а может – заблуждением. Например, представление о том, что Земля плоская, было характерно для большинства людей того времени, но это мнение большинства оказалось ошибочным. Эпистема (эпистеме) – это знание, полученное в результате логических рассуждений, оно представляет собой результат рациональных конструкций. Научные теории являются эпистемическим знанием. Такое знание более достоверно, чем мнение, однако и оно может оказаться не истинным или истинным только при определенных условиях, позднейшим примером тому является физика Ньютона, которая справедлива для механических систем, но не применима для термодинамических или квантовых процессов. Наконец, третий вид знания – алетейя – в дословном переводе означает «несокрытость». «Открытая» истина самим своим названием указывает на путь ее получения – это знание, данное непосредственно в процессе созерцания, ее можно рассматривать как интуицию, озарение или откровение.

В Средние века становится актуальной демаркация  философии и науки с одной стороны, и религии – с другой. Наиболее адекватным решением этой проблемы в эту эпоху становится теория двойственной истины.

Считается, что теория двойственной истины была впервые сформулирована арабским философом Ибн Рушдом (Аверроэс в латинской транскрипции). Сама теория допускала тот факт, что истины науки и философии могут противоречить религиозным положениям.  В XII-XIII веках формировалось научное знание, и подобная теория была необходима  для его развития. Строго говоря,  теория Ибн Рушда была монистичной: «философская истина, оперирующая категориями и понятиями, фактически стоит выше религиозной истины, выраженной в образах и метафорах, так что в случае противоречия между тезисами разума и богооткровенными текстами последние должны подвергаться аллегорическому толкованию и приводиться в соответствие с первыми»[1] . Двойственная истина получает развитие в латинском аверроизме, у Сигера Брабантского и его последователей. Они допускали различие между истинами науки и религиозными догмами, не акцентируя внимание на самом различии между наукой и философией с одной стороны и религией  с другой.

В рамках Шартрской школы разрабатывался другой вариант  теории двойственной истины: здесь наука и богословие разводились как по предмету, так и по методу, в силу чего противоречий между ними быть не должно. Наиболее ярким представителем такого подхода стал Фома Аквинский, разрабатывавший некую срединную теорию, озаглавленную им принципом гармонии веры и разума: «Согласно его концепции, ставшей классической в католическом вероучении, философия и религия абсолютно различны по методу, но лишь частично — по предмету. Когда же религиозное учение не согласуется с философским выводом, первое следует признать сверхразумным; либо надлежит искать ошибку в обосновании второго»[2].

И.  Дунс Скот четко сформулировал саму проблему демаркации: «Споры и нескончаемые взаимные обвинения, зачастую и карательные санкции, имеют почти всегда одну причину – размытость границ»[3]

Наиболее радикальный в позднем средневековье вариант теории двойственной истины был разработан У. Оккамом, который выступал за полное размежевание науки и теологии, подчеркивая иррациональный характер последней.

Особое значение проблема демаркации приобретает в XVII век, в эпоху научной революции. Страсть «к демаркации, классификации, таксономизации», по оценке К.А. Свасьяна , характерна для новоевропейской философии.

Два основных направления в философии познания этой эпохи - эмпиризм и рационализм.

Основатель эмпиризма Ф. Бэкон (1521-1626), разрабатывавший метод индукции как опоры на эмпирическое знание, на опыт, ставит проблему объективности научного знания, которая далее развита будет в неопозитивизме 20-30-х гг. ХХ века.  Для Бэкона научное познание должно опираться на опыт; любая научная теория должна разлагаться на суждения, непосредственно опытом подтверждаемые: «Матерь заблуждений и бедствие всех наук  есть тот способ открытия и проверки, когда сначала строятся самые общие основания, а потом к ним приспосабливаются и посредством их проверяются средние аксиомы»[4].

Бэкон призывает также избавиться от заблуждений, которые присутствуют в сознании каждого человека. Это так называемые идолы рода, пещеры, площади и театра, т.есть заблуждения, свойственные всем людям как таковым, индивидуальные заблуждения, заблуждения, связанные с особенностями языка, а также ложные авторитеты, царящие в обществе. Конечно, задача избавления от этих заблуждений в полной мере неисполнима, однако проблема была поставлена своевременно и достаточно верно для той эпохи.

Основатель рационализма Рене Декарт (1596-1650) исходил из других положений, но стремился также к объективности научного знания и отграничения науки от других видов духовной культуры.

Для Декарта главным становится метод познания, основанный на работе разума. Этот метод должен стать орудием получения достоверного и несомненного знания. Как математик, Декарт преувеличивает значение аксиом, считая, что в нашем разуме есть некие «врожденные идеи», которые позволяют при правильной организации мышления добиваться достоверного знания, которое кажется разума наиболее ясным и отчетливым.

Переворот в научном познании совершает основатель немецкой классической философии И. Кант (1724-1804), который даже называл философию «дисциплиной для определения границ». Философия – это пограничное сознание , вечно озабоченное демаркацией себя от сопредельных областей: «Задача философии именно в том и состоит, чтобы определять свои границы»[5]  Философию И. Кант находил на Земле разума: «Прежде всего, мы тщательно исследовали (местонахождение) и подступы к метафизике – неизвестной земле, о захвате которой мы помышляем. (Она находится в полушарии (стране) чистого разума); мы даже приблизительно указали, в каких частях этот остров познания соединяется мостами с землей опыта, и в каких – отделяется от нее глубокими морскими проливами»[6] .

Системную постановку проблемы демаркации философии наметил Гегель. В разделе «Отношение философии к другим областям» он писал: «Что, собственно говоря, не называли философией и философствованием? С одной стороны, нужно ближе рассмотреть тесную связь, в которой философия находится с родственными ей областями, с религией, искусством, остальными науками, а также с политической историей. С другой стороны, когда мы отграничим, как следует, область философии, мы, вместе с определением того, что такое философия и что входит в ее область, получим также начальный пункт ее истории, которую нужно отличать от начатков религиозных воззрений и богатых мыслью чаяний»[7]

Таким образом, полная постановка проблемы демаркации науки требует, в частности, постановки проблемы демаркации философии.

Первая законченная философия науки – неопозитивизм – поставила проблему демаркации науки в полной мере, выделив основные принципы ее решения – верификацию, а затем фальсификацию, которые более подробно будут рассмотрены ниже.

Эта проблема исторически возникла и рассматривалась прежде всего, как проблема разделения науки и метафизики. Способы решения этой проблемы предусматривали ее сведение на уровень отдельных высказываний, так называемый «атомарный» уровень.  Получается, что наука и метафизика сами по себе не подвергались целостному системному анализу. «Научное высказывание» предлагалось отличить от «метафизического высказывания» по разным методологическим критериям. Однако понятно, что ни науку, ни метафизику нельзя свести просто к сумме высказываний. Это системные образования, в которых связи между элементами имеют не меньшее значение, чем сами элементы как таковые. Формальный логический подход упрощал науку, как и метафизику, т.е. философию.  "Критерий эмпирической значимости", предложенный логическим позитивизмом, требовал от научных предложений "эмпирической проверяемости", то есть возможности быть верифицированными, подтвержденными или опровергнутыми опытными данными. Метафизические предложения в принципе не могли удовлетворять этому критерию. Причины этого могли быть абсолютно разными. Стоит заметить, что метафизика как наиболее абстрактная часть философии и не должна проверяться эмпирически. Ее проблемы носят предельно общий характер и не имеют однозначного решения. Сами философские термины с точки зрения неопозтивистов являются неосмысленными. В силу этого и многих других факторов они вывели метафизику за границу науки.  Критерий же фальсифицируемости, выдвинутый К. Поппером как альтернатива позитивистскому, требовал от научных высказываний принципиальной опровержимости. Метафизические предложения не предполагают никаких потенциальных фальсификаторов, в силу чего Поппер также выводит метафизику за пределы науки. В сущности, вывод метафизических, т.е. наиболее общих философских вопросов, за пределы точных наук является правильным действием, но при этом необходимо признать не только принципиальное различие науки и метафизики, но и право последней на признание специфики ее проблем и важности их для человека и общества.

Критерии, выдвинутые неопозитивистами, оказались, как известно, недостаточными.  Проводившийся ими самими методологический анализ показал, что законы науки не могут быть окончательно верифицированы. Кроме того, опровержение, фальсифицируемость научных теорий не исключает их автоматически из корпуса научного знания. Сами научные теории оказываются зависимыми от развития науки, их истинность или ложность не является зависимой от процедур верификации или фальсификации.

Кроме того,  эти процедуры не носят безусловного характера, поскольку сами зависят от уровня развития теоретического знания, а язык не может быть безусловно нейтральным.

Поэтому во второй половине ХХ века формируется тенденция сближения науки с другими формами духовной культуры – метафизикой, религией, мифологией.

Томас Кун и Имре Лакатос создали свои теории развития научного знания, которые учитывали целый комплекс факторов, связанных с этим процессом. Следует также отметить, что в отечественной философии науки сложилась теория типов научной рациональности, которая используется нашими специалистами.

Невозможность окончательного решения на данном этапе проблемы демаркации не означает, однако, что философия науки перестала заниматься выделением существенных ее признаков.

Так, В.Б. Петров предлагает выделить следующие уровни этой проблемы:

o         1) холистический (верхний уровень); на этом уровне задача состоит в выявлении специфики науки как формы духовной деятельности по сравнению с другими аналогичными интегративными формами - искусством, религией и т.п.;

o         2) дисциплинарный: на этом уровне должна решаться проблема демаркации научной дисциплины и ее квазинаучного двойника, например, психологии и парапсихологии;

o         3) теорийный: кроме подлинно научных, внутри научной дисциплины могут зарождаться и функционировать и ненаучные, например, метафизические, теории;

o         4) атомарный: проблемой этого уровня является разграничение научных и ненаучных предложений;

o         5) антропологический: человек науки может действовать как ученый или не как ученый в зависимости от принятых им на момент исследования целей и установок.

o         Понятно, что каждый уровень представляет собой сложное образование, содержащее ряд взаимосвязанных проблем; кроме того, сами уровни связаны между собой, четкие границы между ними определить практически невозможно.

·                     Далее он предлагает выделить следующие существенные признаки науки: 

o         направленность на поиск достоверного знания;

o         специфический способ организации поиска этого знания - "научное исследование";

o         принципиальная незавершенность научного знания (возможность его совершенствования);

o         универсальность науки - возможность применения исследовательских методов в любой области реальности;

o         наличие особого субъекта научной деятельности - научного сообщества, характеризующегося специфической организацией и собственными законами функционирования и воспроизводства[8].

В.С. Степин определяет науку как «особый вид познавательной деятельности, нацеленный на выработку объективных, системно организованных и обоснованных знаний о мире. Социальный институт, обеспечивающий функционирование научной познавательной деятельности»[9] . Основные признаки науки он выделяет схожим с предыдущим автором образом.

Признаки науки определяются разными способами: некоторые из них сформированы в результате эмпирических обобщений, другие – в результате философского анализа науки. Эти признаки интересуют нас в первую очередь в силу тематики нашей работы.

Определяя цель науки, мы сталкиваемся с проблемой истины, точнее ее критерия, поскольку наука стремится дать истинное знание о мире. Это означает, что представление об истине у исследователя всегда имеется. Второй момент – существование типа реальности, к которой относятся сами истины: «Эта реальность должна быть дана исследователю до всякого исследования, должна сохраняться после исследования и должна быть (главное) независимой от исследователя»[10].

Независимость реальности (и той, к которой относятся истины, и той, которая является объектом исследования, при этом они чаще всего совпадают) – это конкретизация убеждения, существующего у каждого человека.

То есть предпосылка любого научного исследования - существование независимой реальности, которую человек не может полностью создать или уничтожить, хотя и может изменить какие-то ее части.

Далее следует отметить, что наука не дает окончательных истин. Все ее истины являются ограниченными. поскольку относятся только к фрагментам реальности, получены  в результате исследования конкретных ее частей. Кроме того, само понимание истины зависит от конкретных исторических условий.

Второй указанный выше признак науки состоит в том, что в науке ни одно утверждение нее принимается на веру, каждая научная истина есть результат соответствующего проведенного исследования. По-видимому, именно понятие исследования является ключевым в решении проблемы демаркации, поскольку другие формы духовного опыта такую процедуру не предполагают.

Наука, как правило, приводит к получению истин, где субъективная позиция ученого нивелируется (заметим, однако, что в гуманитарных науках это не всегда так). Научные истины – это, как правило, безличные истины. Любое научное исследование должно быть воспроизводимо: «Это означает не только возможность перепроверки экспериментальных результатов в естественных науках, но и возможность перепроверки и критического рассмотрения всех рассуждений, осуществленных в том или ином экспериментальном или теоретическом исследовании. Иначе говоря, все имевшие место в ходе исследования мыслительные и практические действия должны быть представлены в соответствующем отчете об исследовании (сообщении, статье, монографии и т.д.)[11]».

Важным признаком науки является также научность поставленной исследователем цели.  Эта проблема должна быть признана научно значимой. Это условие имеет серьезное значение, поскольку признание подобного рода научной значимости, механизмы которого могут быть различными, обеспечивает объединение отдельных ученых в научное сообщество путем выработки общих принципов для той или иной научной дисциплины.

Наличие специфических методов исследования также является существенным признаком науки. Любое научное исследование, например, наблюдение, измерение и т.п. определяется характером самой научной дисциплины, целями исследования и фиксируется в специфическом языке науки.

Интерпретация полученных результатов, как правило, проводится в рамках какой-либо общепринятой теории. Однако может случиться, что исследователь имеет дело с аномалией, не вписывающейся в рамки известных теорий. Тогда он может интерпретировать результаты на более абстрактном, метафизическом уровне. «Если используемая исследователем метафизика не противоречит описанным выше онтологическим допущениям научных исследований, то можно считать, что и исследование в целом не вышло за пределы науки»[12]. Сформулировать однозначное определение научного исследования, но вполне могут применяться в качестве критерия демаркации при условии дополнительных исследований в каждом конкретном случае.

---

[1] Новая философская энциклопедия. В четырех томах. / Ин-т философии РАН. Научно-ред. совет: В.С. Степин, А.А. Гусейнов, Г.Ю. Семигин. М., Мысль, 2010, т. 1.  С. 600

[2] Там же. С. 601

[3] Цит. по: Реале Д., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. Том 2. Средневековье (От Библейского послания до Маккиавели). СПб: ТОО ТК «Петрополис», 1995. С. 167

[4] Бэкон Ф. Новый Органон // Собр. соч.: В 2-х томах – М.: Мысль, 1972. – Т. 2. С. 35

[5] Кант И. Критика чистого разума. Сочинения в шести томах:.- М.:Мысль, 1963-1966. Т.5    с. 430

[6] Кант И. Фрагменты черновых набросков по метафизике // Логос. Философско-литературный журнал. 1997. № 10. С. 108

[7] Гегель Г.В.Ф. Лекции по истории философии.- СПб.: Наука,1993 -1994. Книга первая. – С.73

[8] См. Петров В. Б. Наука и квазинаука с методологической точки зрения// "Научный атеизм", 2001 [Электронный ресурс] . URL :http://www.atheism.ru.(Дата посещения 27 октября 2015)

[9] Новая философская энциклопедия. В четырех томах. / Ин-т философии РАН. Научно-ред. совет: В.С. Степин, А.А. Гусейнов, Г.Ю. Семигин. М., Мысль, 2010, т. 3. С.23

[10] Там же.

[11] Там же.

[12] Там же