Прометей от Эсхила до Мустая Карима

Прометей от Эсхила до Мустая Карима Сунаргулова Лилия Жамилевна

студентка ГОУ ВПО Сибайский институ т (филиал) Башкирского государственного университета, Сибай, Россия

Прометей (греч. Pro metheus) в греческой мифологии - сын титана Япета и океаниды Климены, брат Атланта и Эпиметея; в мифах выступает богоборцем и защитником людей [Лосев 1990: 442 ].

Образ этого героя, бросившего вызов богам ради любви к людям и счастья познания жизни, но отвергнуто го и обреченного на жестокие муки, становится вечным образом м ировой литературы и во все времена притягивает к себе повышенное внимание.

Начиная с Античности, поэты и писатели, исхо дя из собственных философско -эстетических воззрений и передовых идей современной им эпо хи , по-разному интерпретировали миф о гордом Титане. Например, древнегреческий трагик Эсхил в «Прикованном Прометее» (460-450 г. до н.э.) демонстрирует силу человека в широком см ысле слова. Он рисует образ борца-филантропа, гениального творца зарождающейся цивилизации, морального победителя в условиях физических мук. Ду х человека нельзя сломить никакими страданиями и угрозами, если он вооружен глубокой идейностью и железной волей.

Гѐте в драме «Прометей» (1773 г.), созданной в эпо ху Просвещения, когда разум и знание являлись величайшей силой, которая то лько и могла преобразовать мир, изображает Прометея просветителем бедных людей.

Романтизм наделяет Прометея Байрона в одноименной поэме и Шелли в «Освобожденном Прометее» чертами дерзкого мечтателя, самозабвенного, пылко го, романтического героя.

В русской литературе Прометей, как титан науки, впервые появляется у М. В. Ломоносова в оде «О пользе стекла» (1752 г.), одаривая людей не огнем, а увеличительным стеклом, но «невежд свирепых полк, на знатны вымыслы сложил неправый толк» [K]

В. Г. Белинский дает истолкование образу Прометея в ду хе гегелевской философии: «Прометей и Зевс - это божества, разделившиеся на самого себя, это сознание, распавшиеся на две стороны, ко торые по закону диалектического развития враждебно стали одна к другой. Зевс – э то непосредственная полнота сознания, Прометей – эта сила рассуждения, ду х, не признающий никаких авторитетов, кроме разума и справедливости» [2].

В Советской поэзии белорусский поэт Я куб Ко лас огонь Прометея интерпретирует с « лампочкой Ильича», а грузинский писатель Р. Гветадзе о тождествляет античного титана со Сталиным, который дал народам пламя Прометея [4].

Пьеса Мустая Карима, выдающегося башкирско го писателя XX века , «Не бросай огонь, Прометей!» повернула легенду о Прометее новой гранью, в которой мощно звучит м отив гения и народа. Мустай Карим так определил цель написания трагедии: «Мне хочется переосмыслить по -своему образ Прометея, легенду о нем. Меня интересует такая проблема: как приняли люди огонь, дарованный героем? В древнем сказании об этом ничего не говорится. А, по -моему, это очень важно – отношение людей к идее, к идеалу, к мечте». [1]. Трагедия « Не бросай огонь, Прометей!» (1976), яви лась заключительным аккордом трилогии, общей идеей ко торой выступает идея свободы (« В ночь лунного затмения» (1963), « Салават» (1971)). «Э та идея в каждой трагедии раскрывается по-своему: в «В ночи лунного затмения» в личностном плане , в « Салавате» - национальном плане , «Не бросай огонь, Прометей!» - общечеловеческом плане», - говорил сам автор.

Уже с самого начала трагедии образ Прометея приобретает черты героическо го величия благодаря тому, что титан заранее знал о грозящих ему муках и , тем не менее, по собственному умыслу навлек на себя долгие страдания. Вступая в борьбу с Зевсом, Прометей идет к огромной опасности и столь же сознательно принимает на себя последствия своего деяния: «Что ж, если Зевс осудит/И проклянет,/Быть может, заслужу/ Я у людей любовь и б лагодарность». Но готовы ли были принять это т

великий  дар  люди ,  чтобы    увидеть  «сколько  красоты  и  мощи/Есть  в  нем  самом…» ?	Вместо
благодарности за открывающ иеся пути торжества света человек является узким, бездумным,	ведомым

существом, но цивилизация и ку льтура в человеческом обществе возможны только при господстве влияния индивидуальных личностей. Так в образе Прометея поляризуется, кристаллизуется представление о гармоническом герое, который приобретает исключительное величие. Он является защитником и покровителем все рода человеческого. «Непреклонность Прометея, у Мустая Карима делает его образ воистину трагическим, но поверженный борец не сдается на милос ть победителя, а сам, изнемогая от мучения, крепко держит в своих руках судьбу врага» [3].

Огонь мифического Титана в трагедии «Не бросай огонь, Прометей!» выступает символом стремления к идеалу, торжества ду хо вной жизни, свободы ду ха, господства света науки и культуры: «Учитесь делать из себя людей», - говорит напутственные слова человечеству Мустай Карим устами Прометея.

Список литературы 1. Аралбаев К. А., Галимова Г. Г. Киньябулатова И.Л . Мустай Карим. - Уфа: Китап, 2000. - С.

240.

2. Белинский В.Г. Статьи о народной поэзии. По лн. собр. соч. Т. 5 - М., 1954, С. 322.

3.  Кильму хаметов Т. Драматургия Мустая Карима Сво еобразие жанровой эволюции. - Уфа, 1979.

4.   Лосева А. Ф. Мировой образ Прометея  // Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое

искусство. -   М., 1976.

5.  Лосев А. Ф. Прометей// Мифологический словарь.  - М 1990.  - С. 442-444.

6.    Ломоносов М. В. Избранные произведения . Биб литека поэта. Большая серия, 3-е изд. Ленинград: Советский писатель, 1986