Романтический портрет и приемы его создания в романе В.Гюго «Собор Парижской богоматери»

Романтический портрет и приемы его создания в романе В.Гюго «Собор Парижской богоматери»

План

Введение

1.     «Портрет» в литературоведении и романтическом произведении.

2.      Квазимодо – портрет как прием яркого гротеска.

3.     Портрет Эсмеральды – прием романтического контраста.

4.     Гротесковый портрет Клодо Фролло.

Заключение.

Список использованной литературы.

Введение

 Глава французского романтизма Виктор Гюго стал одним из классиков мировой литературы XIX века.

 С особой любознательностью романтики – и Гюго в их числе – обращались к эпохе средневековья. Романтики нашли, что и в средние века феодальному варварству противостояли высокие художественные и духовные ценности. Гюго задумал «Собор Парижской богоматери» как эпическую картину средневекового Парижа, имея в виду состояние нравов, верований, законов, искусств, наконец, цивилизации XV века.

 Особенность романтического видения средневековья сказалось у Гюго в том, что, соблюдая исторический колорит, он выдвинул на первый план романа не исторических, а вымышленных, и в значительной степени романтизированных героев: чудовищно уродливого звонаря Квазимодо, очаровательную цыганочку Эсмеральду и одержимого демонической страстью архидиакона Клодо Фролло.

1. «Портрет»  в литературоведении и романтическом произведении.

 Под литературным портретом понимается изображение в художественном произведении всей внешности человека, включая сюда и лицо, и телосложение, и одежду, и манеру поведения, и жестикуляцию, и мимику[3,76]. С портрета обыкновенно начинается знакомство читателя с персонажем. Всякий портрет в той или иной степени характерологичен – это значит, что по внешним чертам мы можем хотя бы бегло и приблизительно судить о характере человека.

 Соответствие черт портрета чертам характера – вещь довольно условная и относительная. Она зависит от принятых в данной культуре взглядов и убеждений, от характера художественной условности. На ранних стадиях развития культуры предполагалось, что красивому внешнему облику соответствует и душевная красота, положительные герои нередко изображались прекрасными и по наружности, отрицательные – уродливыми и отвратительными.

 В дальнейшем связи внешнего и внутреннего в литературном портрете существенно усложняются. В частности, уже в XIX веке становится возможным совершенно обратное соотношение между портретом и характером: положительный герой может быть уродливым, а отрицательный – прекрасным. Таким образом, видно, что портрет в литературе всегда выполнял не только изображающую, но и оценочную функцию [3,78].

 «Собор Парижской богоматери» - произведение романтическое по стилю и методу.

 Все то, что было характерным для драматургии Гюго, можно обнаружить и в «Соборе Парижской богоматери», поскольку роман этот – произведение той же эпохи, что «Марьон Делорм», «Кромвель», «Эрнани». В романе наличествуют и преувеличения, и игра контрастами, и поэтизация гротеска, и обилие исключительных, мелодраматических положений в сюжете. Сущность образа у Гюго раскрывается не столько на основе развития характера, в противопоставлении другому образу, контрастному уже по самому замыслу писателя.

 Противоречивость исторической действительности в «Соборе Парижской богоматери», так же как в драмах, передана методом контрастных портретов и характеристик действующих лиц. Но внутренняя логика романтического искусства Гюго приводит к тому, что и взаимоотношения между резко контрастирующими героями приобретают исключительный, преувеличенный характер, который благоприятствует возникновению эффектов, принятых называться мелодраматическими. Так, Эсмеральда, в своей прелести и воздушности, противопоставлена мрачному фанатику Клоду Фролло, с одной стороны, и безобразному Квазимодо – с другой. И момент контраста еще усугубляется, когда дело доходит до взаимоотношений, до самого действия романа: в развитии сюжета клирик Фролло, проникнутый богословской ученостью, отрешенный от мира, от плоти, оказывается одержимым неистовой, животной страстью к Эсмеральде, а забитый, уродливый Квазимодо весь просветлен бескорыстной и преданной влюбленностью в нее [5,204].

 На том же контрасте основаны и взаимоотношения между Эсмеральдой и Фебом. Только противопоставлены здесь не физически прекрасное и физически уродливое, а свет и мрак в другом плане – внутреннем: глубина и искренность любви, нежность и тонкость чувства у Эсмеральды – и ничтожность, пошлость, неискренность фатоватого дворянина Феба.

2. Квазимодо – портрет как прием яркого гротеска.

 Квазимодо – центральный персонаж романа В.Гюго «Собор Парижской богоматери». Образ поразительной силы, яркий и мощный, одновременно отталкивающий и притягательный. Пожалуй, из всех персонажей романа именно Квазимодо более всего соответствует эстетическим идеалам романтизма: он как гигант-исполин возвышается над чередой довольно заурядных, поглощенных своими обыденными занятиями людей.

 История жизни Квазимодо предельно проста с точки зрения событийного ряда. В возрасте около четырех лет он был подброшен именно в ту колыбельку, из которой похитили малютку Агнессу (Эсмеральду). Малыш уже в детстве отличался поразительным уродством и у всех вызывал лишь отвращение. «Двойное несчастье выпало на долю Квазимодо, - пишет Гюго – уродство и темное происхождение» [1,51]. Малыша окрестили, изгнав таким образом «дьявола», и отправили в Париж, в собор Парижской богоматери. Там его хотели бросить в костер, но несчастного ребенка усыновил молодой священник Клод Фролло и дал ему имя – Квазимодо (у католиков так называется первое воскресенье после пасхи, а именно в этот день мальчик был обнаружен). С тех пор он так и жил в соборе, став со временем его звонарем. Люди не любили за его уродство, оскорбляли и смеялись над ним, не желая увидеть за безобразной внешностью благороднейшую, самоотверженную душу. Колокола стали его страстью, заменив своим звучанием радость общения с близкими.

 Первое знакомство читателя с этим необычным героем происходит в момент, когда его за уродливую внешность избирают папой шутов. «…Четырехгранный нос, подковообразный рот, крохотный левый глаз, почти закрытый щетинистой рыжей бровью, в то время как правый совершенно исчезал под громадной бородавкой… Громадная голова… огромный горб между лопаток, и другой, уравновешивающий его, - на груди» - это далеко не полный перечень признаков уродства Квазимодо [1,55].

 Образ Квазимодо является художественным воплощением теории романтического гротеска, которую Гюго изложил в предисловии к «Кромвелю». Невероятное и чудовищное явно преобладает здесь над реальным.

 Прежде всего, это относится к гиперболизации уродства и всяческих несчастий, обрушившихся на одного человека. Квазимодо «весь представляет собой гримасу». Он родился «кривым, горбатым, хромым»; затем от колокольного звона лопнули его барабанные перепонки – и он оглох.

 К тому же глухота сделала его как бы немым. «Когда необходимость принуждала его говорить, язык его поворачивался неуклюже и тяжело, как дверь на ржавых петлях», - пишет В.Гюго [1,153].

 Душу его, скованную в уродливом теле, художник образно представляет, как «скрюченную и захиревшую» подобно узникам венецианских тюрем, которые доживали до старости, «согнувшись в три погибели в слишком узких и слишком коротких каменных ящиках» [1,101].

 При этом портрет Квазимодо – предел не только уродства, но и отверженности: «С первых же своих шагов среди людей он почувствовал, а затем и ясно осознал себя существом отверженным, оплеванным, заклейменным. Человеческая речь была для него либо издевкой, либо проклятием»[1,154]. Так гуманистическая тема отверженных, без вины виноватых, проклятых несправедливым судом, развертывается уже в первом значительном романе Гюго.

 Но гротеск у Гюго, как он сам говорит в предисловии к «Кромвелю», является, кроме всего прочего, «мерилом для сравнения» и плодотворным «средством контраста»[4,27].

 Этот контраст может быть внешним или внутренним или тем и другим вместе. Уродство Квазимодо прежде всего резко контрастирует с красотой Эсмеральды. Ради с ним она кажется особенно трогательной и прелестной, что и наиболее эффективно выявляется в сцене у позорного столба, когда Эсмеральда приближается к страшному, озлобленному и мучимому нестерпимой жаждой Квазимодо, чтобы дать ему напиться. «Кого бы не тронуло зрелище красоты, свежести, невинности, очарования и хрупкости, пришедшей в порыве милосердия на помощь воплощению несчастья, уродства и злобы! У позорного же столба это зрелище было величественным», - пишет Гюго[1,241].

 Уродство Квазимодо контрастирует еще более с его внутренней красотой, которая проявляется в беззаветной и преданной любви к Эсмеральде. Кульминационным моментом в раскрытии подлинного величия его души становится сцена похищения Эсмеральды, приговоренной к повешению, - та самая сцена, которая привела в такой восторг окружающую их обоих народную толпу: «… в эти мгновения Квазимодо воистину был прекрасен. Он был прекрасен, этот сирота, подкидыш,… он чувствовал себя величественным и сильным, он глядел в лицо этому обществу, которое изгнало его, но в дела которого он так властно вмешался; глядел в лицо этому человеческому правосудию, у которого вырвал добычу, всем этим тиграм, которым оставалось лишь лязгать зубами, этим приставам, судьям и палачам, всему этому королевскому могуществу, которое он ничтожный сломил с помощью всемогущего бога»[1,363].

 Нравственное величие, преданность и душевная красота Квазимодо еще раз выступят во всей своей силе в самом конце романа, когда не сумев уберечь Эсмеральду от ее главного врага – архидиакона Клода Фролло, все же добивавшегося казни несчастной цыганки, Квазимодо приходит умереть возле ее трупа, обретая свою любимую только в смерти (отсюда символическое название этой главы романа – «Женитьба Квазимодо»).

3. Портрет Эсмеральды – прием романтического контраста.

 Эсмеральда – поистине гений чистой красоты мировой литературы. Совершенством отличается не только ее внешность – от маленьких безупречной формы ножек до темных огромных глаз и пышных черных волос. «Она была невысока ростом, но казалась высокой – так строен был ее тонкий стан. Она была смугла, но не трудно догадаться, что днем ее кожа отливала тем чудесным золотистым оттенком, который присущ андалузкам и римлянкам… И всякий раз, когда ее сияющее лицо возникало перед вами, взгляды ее больших глаз, черных глаз, ослепляли вас, как молния», - пишет Гюго[1,56]. Смотревшим на танцующую Эсмеральду, она казалась нереальным, неземным существом.

 Гюго неоднократно подчеркивает, что при появлении Эсмеральды все озаряется каким-то волшебным сиянием: «Она была словно факел, внесенный со света во мрак»[1,57].

 Но и душа героини не менее прекрасна ее лица и тела. Невозможно представить, что она кому-либо может сознательно причинить зло. Она без колебаний спасает от виселицы сочинителя мистерий Гренгуара, соглашаясь по цыганским законам признать его своим мужем на четыре года; она единственная из огромной толпы пожалела несчастного Квазимодо, умирающего от жажды у позорного столба, и дала ему напиться из своей фляги. Если и есть у Эсмеральды небольшой изъян, то относится он к сфере разума и интуиции. Она совершенно непрозорлива и очень доверчива, заманить ее в расставленные сети не представляет никакого труда. Героиня слишком увлечена своими фантазиями и мечтами, чтобы реально смотреть на вещи и предвидеть опасность[2,146].

 Красавица Эсмеральда олицетворяет собой все доброе, талантливое, естественное и красивое, что несет в себе большая душа народа, в противоположность мрачному средневековому аскетизму, насильно внушаемому народу фанатиками церкви. Недаром она также жизнерадостна и музыкальна, так любит песни, танец и саму жизнь, эта маленькая уличная цыганочка-танцовщица. Недаром она так целомудренна и вместе с тем так естественна и прямодушна в своей любви, так беспечна и добра со всеми, даже с Квазимодо, хотя он и внушает ей непреодолимый страх своим уродством.

 Эсмеральда – настоящее дитя народа, ее танцы дают радость простым людям, ее боготворит беднота, школяры, нищие и оборванцы из Двора чудес[2,147].

 Эсмеральда – вся радость и гармония. Ее прекрасные внешние черты, ее безукоризненный портрет являются выражением ее такой же прекрасной души. Ее внешняя красота соответствует душевной красоте.

4. Гротесковый портрет Клода Фролло.

 Архидиакон Клод Фролло, как и Квазимодо, является гротескным персонажем романа.

 Если Квазимодо пугает своим внешним уродством, то Клод Фролло вызывает ужас тайными страстями, которые обуревают его душу. Вот его первое портретное описание: «Это было суровое, замкнутое и мрачное лицо мужчины… на вид можно было дать не более тридцати пяти лет, между тем он был уже лыс, и лишь кое-где на висках еще уцелело несколько прядей редких седеющих волос; его широкий и высокий лоб бороздили морщины, но в глубоко запавших глазах сверкал необычайный юношеский пыл, жажда жизни и затаенная страсть. Он, не отрываясь, глядел на танцующую цыганку»[1,56].

 Католический священник, связанный обетом целомудрия и ненавидящий женщин, но снедаемый плотским вожделение к красавице цыганке, ученый богослов, который предпочел чернокнижие и страстные поиски секрета добывания золота истинной вере и милосердию, - так раскрывается мрачный образ парижского архидиакона.

 «Отчего полысел его широкий лоб, отчего голова его всегда была опущена?... Какая тайная мысль кривила горькой усмешкой его рот, в то время как нахмуренные брови сходились, словно два быка, готовые ринуться в бой?... Что за тайное пламя вспыхивало порой в его взгляде?...»[1,165]. – такими страшными и загадочными словами представляет его художник.

 Клод Фролло – настоящий романтический злодей, охваченный всепоглощающей  и губительной страстью. Эта злая, извращенная и в полном смысле демоническая страсть способна лишь на страшную ненависть и исступленное вожделение.

 Страсть священника губит не только ни в чем не повинную Эсмеральду, но и его собственную мрачную и смятенную душу.

 Ученого архидиакона, являющегося самым интеллектуальным героем романа, автор сознательно наделяет способностью к самоанализу и критической оценке своих поступков. В противоположность к косноязычному Квазимодо он способен на патетические речи, а внутренние монологи раскрывают обуревающие его порывы чувств и греховных мыслей. Охваченный порочной страстью, он доходит до отрицания церковных установлений и самого бога: «Ученый – я надругался над на наукой; дворянин – я опозорил свое имя; священнослужитель – я превратил требник в подушку для похотливых грез; я плюнул в лицо своему богу! Все для тебя, чаровница!» - в исступлении кричит Клод Фролло Эсмеральде[1,484]. А когда девушка с ужасом и отвращением его отталкивает, он посылает ее на смерть.

 Клод Фролло – один из самых злобных и трагических характеров «Собора Парижской богоматери», и недаром ему уготован столь страшный и трагический конец. Автор не просто убивает его рукой разъяренного

Квазимодо, который, поняв, что именно архидиакон был причиной гибели Эсмеральды, сбрасывает с крыши собора, но и заставляет его принять смерть в жестоких мучениях. Поразительна зримость страдания, которой Гюго достигает в сцене гибели архидиакона, висящего над бездной с сомкнутыми веками и стоящими дыбом волосами.

Заключение.

 В системе персонажей романа «Собор Парижской богоматери» главное место занимают три героя.

 Цыганка Эсмеральда своим красивым внешним и внутренним обликом доставляет наслаждение толпе. Ее романтический портрет идеализирован, она прекрасна как ангел. Гюго использует прием романтического контраста, оттеняя красоту образами Квазимодо и Клода Фролло, в обрисовке которых используется гротеск.

 Эсмеральде противопоставлен в романе архидиакон Клод Фролло. Его любовь носит разрушительный характер, а внешность вызывает отвращение девушки.

 В создании образа Квазимодо Гюго особенно широко использовал гротеск. Квазимодо – необыкновенный урод. Его лицо, фигура одновременно смешны и страшны. Он похож на химер – фантастических животных, чьи изображения украшают собор. Но его душа прекрасна, величественна и красива. Зверь по своему облику Квазимодо ангел в душе.

Список использованной литературы.

1.     Гюго В. Собор Парижской богоматери.- М.: Худож. лит., 1981. – 344с.

2.     Евнина Е.М. Виктор Гюго. – М.: Наука, 1976. – 216с.

3.     Есин А.Б. Принципы и приемы анализа литературного произведения: Учебное пособие. – 2-е изд., испр. – М.: Флинта, Наука, 1999. – 248с.

4.     Николаев В.В. В.Гюго. Критико-биографический очерк. – М.: Худож. лит., 1985. – 86с.

5.     Трескунов М.С. Виктор Гюго. Очерк творчества. – М.: Худож. лит., 1981. – 476с.

                                        Контрольная работа

                        по зарубежной литературе XIX века

                                  студентки III курса ОЗО

                      историко-филологического факультета

                                  Будник Ирины Ивановны

^-