Учебное пособие на тему "Военно-правовая идеология США"

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ АЭРОКОСМИЧЕСКОГО ПРИБОРОСТРОЕНИЯ

ВОЕННО-ПРАВОВАЯ ИДЕОЛОГИЯ США

А. А. Вихров

Монография

Санкт-Петербург 2004

УДК 301 ББК 60. 54 В 41 Вихров А. А. В 41 Военно-правовая идеология США: Монография /Под ред. док­тора юридических наук, профессора, заслуженного юриста Россий­ской Федерации, академика В. М. Боера; СПбГУАП. СПб., 2004. 102с. ISBN 5-8088-0137-0 Монография на основе всестороннего и объективного анализа оригинальных первоисточников, законодательства США и других стран раскрывает одну из злободневных и практически незатронутых российской наукой проблем. Она дает комплексное, системное и достаточно цельное представление о понятии, сущности и месте во­енно-правовой идеологии США как существенном, относительно са­мостоятельном элементе американского общественного сознания, отражающем действительные духовные ценности и реалии амери­канской демократии. Работа может быть важным источником ин­формации в учебной, научно-исследовательской, нормотворческой и иной сферах деятельности. Она интересна для всех, кто занимается проблемами общественного сознания, правовой идеологии, амери­канской военно-правовой идеологии. Рецензенты: заслуженный юрист Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор Ф. Ю. Сафин заслуженный юрист Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор, академик В. II. Кириленко Утверждено редакционно-издательским советом университета в качестве научного издания

ISBN 5-8088-0137-0                                            ©Санкт-Петербургский государственный университет аэрокосмического приборостроения, 2004

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ................................................................................. 4 Глава I. ПОНЯТИЕ И МЕСТО ВОЕННО-ПРАВОВОЙ ИДЕОЛОГИИ В ОБЩЕСТВЕННОМ СОЗНАНИИ США.................. 19 § 1. Понятие военно-правовой идеологии................................... 19 § 2. Место военно-правовой идеологии в общественном сознании США............................................................................................. 41 Глава II. РАЗВИТИЕ И МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ВОЕННО-ПРАВОВОЙ ИДЕОЛОГИИ............................................. 54 § 1. Английское военное право и основные этапы развития воен­но-правовой идеологии США............................................................... 54 § 2. Методологические основы военно-правовой идеологии...... 73 ЗАКЛЮЧЕНИЕ......................................................................... 90 Библиографический список........................................................ 96

3

ВВЕДЕНИЕ

Проблема военно-правовой идеологии США многопланова. Она включает методологическую, социологическую, социально- политическую, историческую, правовую и другие стороны. Эти ас­пекты предполагают раскрыть: методологический - сущность и методы исследования, его мето­дологию; социологический - актуальность исследования, его научно- теоретическое и практическое значение; социально-политический - социально-политическую направлен­ность военно-правовой идеологии, ее социальную сущность, связь с политикой государства, его общественным и государственным стро­ем; исторический - становление и развитие военно-правовой идеоло­гии, ее динамику. Другие аспекты темы: естественно-научный, воен­ный, военно-правовой. Естественно-научный аспект опирается на понятия и факты естественных и гуманитарных наук, особенно пси­хофизиологии, социальной психологии, философии и т. п. Военно- правовой аспект проблемы - основной предмет исследования. В ис­следовании смежные аспекты рассматриваются лишь постольку, по­скольку они служат раскрытию основного (военно-правового) со­держания темы. Для современного российского государства, общества характерен системный кризис, который охватывает все сферы общественной жизни - экономику, политику, социальную и духовную жизнь, в том числе, безопасность государства, его обороноспособность. В экономике продолжается количественный и качественный дис­баланс производства, снижение темпов развития производительных сил, разрушение экономических связей, нарушение функций управ­ления хозяйственным комплексом1. Россия безнадежно отстает от развитых стран Запада практически по всем показателям экономиче-

1       Российская газета. 1996.23 ноября; Правда. 19 9 6 . 28 мая; Исмагшов Р. Ф. Экономика и организованная преступность, 1997. Экономическая безо­пасность Российской Федерации: Учебник для вузов. Ч. I, II /Под общ. ред. С. В. Степашина /М. - СПб.: Всероссийская академия налоговой службы; СПб университет МВД России, 2001. Санкт-Петербургские ведомости. 2001. 23 декабря.

4

ского развития. За годы так называемых «перестройки» и «реформ» состояние российской экономики по размерам понесённых потерь производственного потенциала сегодня намного хуже, чем после Ве­ликой Отечественной войны. Бюджет России сегодня составляет по­рядка 60 млрд долларов, в то время как десять лет тому назад, т. е. до «перестройки» он достигал размера почти в 600 млрд долларов. Ва­ловой внутренний продукт и объем промышленной продукции упали более чем в 2 раза, а сельскохозяйственной - и того больше. В 10 раз сократились капитальные вложения в экономику, чем подорваны корни ее расширенного воспроизводства. В упадке находятся все ба­зовые отрасли - несущие конструкции экономики1. Социально-политическая сфера характеризуется обострением со­циальных, межнациональных, этнических, межгосударственных про­тиворечий. Катастрофически снизился жизненный уровень населе­ния, численность которого также стремительно сокращается. Растет безработица. Снижаются темпы рождаемости. Повышается смерт­ность". Кризис духовности характеризуется обострением противоречий в общественном сознании, деградацией социальных ценностей и идеа­лов, снижением социальной роли идеологии, разгулом аморальности. Идеология более не является цементирующей основой духовной жизни. Закрепленный в Конституции РФ1 2 3 плюрализм идеологии на практике означает смену господствовавшей идеологии, усиление идейного противостояния, которое способствует расслоению обще­ственного сознания на всех его уровнях и во всех формах, много­кратно ослабляет духовный потенциал государства. Все эти и им по­добные негативные явления резко ослабляют внутреннюю стабиль­

1 Видъманов В. Кто виноват и что делать? // Правда. 2002. 15-16 января.

2 Демографическая безопасность // Белая книга российских спецслужб. Изд. 2-е. М., 1996.

J Конституция Российской Федерации: Официальный текст. М., 1999. Ст. 13; Россия в системе международной безопасности // Российская Феде­рация: безопасность и военное сотрудничество. М., 1995. Разд. I. С. 38. Рос­сия в системе международной безопасности // Российская Федерация: безо­пасность и военное сотрудничество. М., 1995. Разд. I. С. 38.

5

ность и устойчивость общества, существенно снижают оборонный потенциал российского государства1. Разрушение Советского Союза, Варшавского договора коренным образом изменило геополитическую карту мира, превратило Россию из “сверхдержавы” в государство, которое уже не играет той роли в мировой политике, которую играл Советский Союз. Страны НАТО, на словах признают Россию великой державой, на деле делают все, чтобы не допустить ее былого влияния. В США и странах НАТО на вооружение взята концепция нового мирового порядка, сущность ко­торой состоит в сохранении лидирующего положения в мире наибо­лее развитых стран Запада во главе с США. Ее составная часть - раз­работанная в США и принятая НАТО программа “Партнерство во имя мира” учитывает кардинальные геополитические изменения, ук­репляет лидирующие позиции США и сохраняет их контроль во всем так называемом постсоциалистическом пространстве. В документе Пентагона в области обороны на 1994-1995 гг. говорится: “Мы должны помешать тому, чтобы какая-то ни было сила доминировала в каком бы то ни было регионе..., чтобы этой силой мог быть обретен статус глобальной державы”1 2. Бывший президент США Б. Клинтон в июне 1995 г. на выпуске в Военно-морской академии в Аннаполисе прямо заявил, что цель Соединенных Штатов состоит в том, чтобы «добить Россию и не дать подняться ей с колен ... превратить ее в надежный источник сырья и дешевой рабочей силы»3. Сейчас в России с высоких официальных трибун и в средст­вах массовой информации много говорится о качественно но­вых отношениях между США и Россией. Реальная внешняя политика США свидетельствует о неиз­менности внешнеполитических амбиций и намерений правя­щих кругов этой страны, их нацеленности на достижение пол­ного мирового лидерства. США заявили об одностороннем вы­ходе из договора по ПРО. Они силой оружия обеспечили свер­жение конституционного режима в Югославии. Под предлогом

1 Демографическая безопасность // Белая книга российских спецслужб. Изд. 2-е. М., 1996.

2       Россия в системе международной безопасности // Российская Федера­ция: безопасность и военное сотрудничество. М., 1995. Разд. I. С. 38.

3 «Санкт-Петербургские ведомости». 2001. 14 апреля.

6

борьбы с терроризмом вмешались во внутренние дела Афга­нистана. Вторглись в Ирак, свергли президента страны С. Ху­сейна. Втянули в вооруженное противостояние многие страны, в том числе Россию. Устанавливают угодный им мировой по­литический порядок. О  ставке США на военную силу как на главное орудие внешней политики прямо сказано в законодательном порядке. В октябре 1999 г. конгресс США принял специальный Закон № 106-65 «О праздновании победы свободы в «Холодной войне». В нем, в част­ности, говорится: А) «Конгресс делает следующие выводы: 1. «Хо­лодная война» между США, их союзниками и бывшим Советским Союзом была самой долгой и дорогостоящей борьбой за демокра­тию и свободу в истории человечества. 2. Будут ли миллионы лю­дей земного шара жить свободными, зависело от исхода «Холодной войны». 3. Демократические страны вынесли всю тяжесть этой борьбы и заплатили огромную цену, чтобы сохранить и укрепить демократию и свободу». В таком же духе сформулированы все во­семь выводов, в том числе № 8: «Советский Союз рухнул 25 декаб­ря 1991 г. Б) Поэтому конгресс считает, что есть смысл в том, что­бы Президент издал декрет с призывом к народу США отметить победу в «Холодной войне» с проведением соответствующих це­ремонии и мероприятий. В) Обеспечить участие вооруженных сил в праздновании окончания «Холодной войны». ... Разрешить ист­ратить на эти цели ....5 млн $. Разрешить министру обороны при­влечь средства частных инвесторов1». Основными направлениями укрепления мирового лидерства США считаются: - проведение внешней политики, исключающей усиление эконо­мической и военной мощи России и поддерживающей ее статус “младшего партнера”* 2;

‘Commemoration of the victory of freedom in the Cold War: Pub. L. 106.-65. Div. A. Title X. Sec. 1053. Oct. 5. 1999. 113 Stat. 764 //Unites States Code. Title 10. ARMED FORCES // CITE USC - TITLE 10. ARMED FORCES. 23.01.2001. P.63-64

2 Congressional Research Service: The Library of Congress. U.S.-Russia Summit. October 23, 1995 // CRS Report for Congress. November 2. 1995 /By JimNichol. CRS-1 CRS-6.

7

-     создание системы европейской безопасности, устраняющей ак­тивную роль России в поддержании мира в Европе, в том числе пу­тем принятия России в Совет Европы и закрепления в нем для США роли “опекуна”1; -     сохранение, укрепление и расширение блока НАТО (прежде всего за счет бывших членов Варшавского Договора), для того чтобы “справиться с мощью и влиянием России”1 2; -     пренебрежение ранее взятыми международными обязательства­ми, одностороннее нарушение действующих двухсторонних и мно­госторонних соглашений, направленных на сохранение мира и меж­дународной безопасности; -     дальнейшее укрепление военной мощи США путем: а) поддер­жания на высоком уровне военного бюджета, численности воору­женных сил, всех элементов боевого потенциала; б) качественного совершенствования всех направлений боевой подготовки и боевого применения войск; в) военно-технический политики, всемерно наце­ленной на поддержание и повышение боеготовности и боеспособно­сти вооруженных сил; г) создание их благоприятного имиджа как у себя в стране, так и в глазах мирового сообщества; д) совершенство­вание для этого законодательства о национальной безопасности, в том числе военного. В 1995 г. военный бюджет США равнялся 265 млрд долларов. Во­енный бюджет США 1985 г. считался самым большим - более 300 млрд долларов3. В 2002 финансовом году бюджет США составил около 380 млрд долларов4. Численность вооруженных сил в начале

1 Заключительное коммюнике сессии Совета НАТО на уровне минист­ров в Нордвейке, Голландия. 30 мая 1995 г. // НАТО: коммюнике: Пер. с англ. 1995. С. 23.

2 Congressional Research Service. The Library of Congress. NATO Future'. Beyond Collective Defense /I CRS Report for Congress, September 15, 1995. By Stanley R. Sloane, CRS-13, CRS-5, CRS-12, CRS-19, CRS-27.

3 Овчинников P. Мир через 25 лет: каким видят его из Вашингтона // Правда. 1996. 22 июня; Боевой состав ВМС США (по состоянию на конец 1994 г. // Зарубежное военное обозрение. 1995. № 1.

4 Санкт-Петербургские ведомости. 2002.26 января.

8

90-х годов составляла 1 млн 611 тыс. человек1. Сейчас она находит­ся на уровне 1,5 млн.1 2 В боевом составе ВВС США в 1994 г. было 984 пусковых установок межконтинентальных баллистических ракет новейших поколений; в ВМФ США - 17 атомных ракетных подвод­ных лодок, 7 атомных многоцелевых авианосцев3. Постоянно увеличивается доля военного бюджета на научные ис­следования для совершенствования вооружений, военной техники. С 1980 г. по 1990 г. расходы на военно-научные исследования увели­чились с .8,8% до 12,6%. Их общий объем возрос более чем в 2 раза, достигнув почти 40 млрд долларов в год4 5. Создаются новые виды оружия массового поражения. Огромные средства расходуются на создание системы противоракетной обороны3. Официально деклари­рованное сокращение вооруженных сил и наступательных вооруже­ний на деле ограничивается незначительными количественными из­менениями уровня боеготовности боевых сил и средств в сторону ее некоторого снижения. Несмотря на признание Соединенными Штатами факта прекра­щения холодной войны, их политика в отношении России в военной области не претерпела существенных изменений. “...Для России но­вый мировой порядок выглядит... не как спасение и мечта с точки зрения безопасности, а как “клуб богатых”, к которому она не будет принадлежать в течение весьма долгого времени”6, - считает быв­ший помощник зам. министра обороны США М. Уоллерстейн. Все названные факторы в своей совокупности действуют как ис­точник, движущая сила и основа возникновения и развития военно­правовой идеологии. Военное дело, военное строительство и военная политика в США есть результат существующих и изменяющихся

1 Численность населения, вооруженных сил и мобилизационных люд­ских ресурсов иностранных государств // Зарубежное военное обозрение. 1995. № 1; Navy'3'irnes. 1991. April 22.

2 Gordon R. S., General, USA; Dubic M. J., Colonel, USA. War in the Infor­mation Age // Military Review. 1994. № 4. P. 53.

J Navy Times. 1991. April 22; Боевой состав ВВС США (по состоянию на конец 1994 г.) // Зарубежное военное обозрение. 1995. № 1.

4       Россия в системе международной безопасности // Российская Федера­ция: безопасность и военное сотрудничество. М., 1995. Разд. I. С.133.

5 Советская Россия. 2002. 17 января.

6 Правда. 1996. 22 июня.

9

внутренних и внешних противоречий в американском обществе, в современном мире. Вооруженные силы являются главным орудием реализации военной политики как внутри страны, так и за ее преде­лами. Функционирование и деятельность вооруженных сил вызывают объективную потребность в духовном, научно-теоретическом ос­мыслении и отражения военного дела, военного строительства, во­енной политики, с одной стороны, и в закреплении этого процесса в законодательстве - с другой. Вооруженные силы США, будучи составной частью американско­го государственного механизма, с одной стороны, развиваются по социальным законам американского общества; с другой стороны, они имеют свои закономерности развития, которые диктуются зако­нами войны, вооруженной борьбы1. Законы войны, вооруженной борьбы объективно требуют своего закрепления и воплощения в во­енной доктрине, которая аккумулирует в себе все существующие противоречия, достигнутый уровень и опыт военного строительства и составляет органическую часть и самостоятельное направление во­енной политики США. Военная доктрина представляет собой систе­му взглядов стоящих у власти в США сил на войну, военное дело, военное строительство, подготовку вооруженных сил и населения к войне1 2. Современная военная доктрина США принята в 1993-1994 гг. В 1999-2002 гг. она существенно пересмотрена и характеризуется сле­дующими основными чертами: -     фактическое признание военной опасности со стороны России и направленность против этой мнимой опасности; -     учет коренного изменения геополитической карты и соотноше­ния сил в мире, нацеленность на сохранение и укрепление лидирую­щего положения США; -     изменение во взглядах на характер и виды современных войн, на средства и способы ведения войны;

1       Тюшкевич С. А. Общие законы войны // Марксистско-ленинское учение о войне и армии. М., 1984. Гл. IV. С.67-85.

2 Военная доктрина России (редакционная) // Зарубежное военное обо­зрение. 1994. № 2. С. 3.

10

-         преемственность с прежними военными доктринами: “массированного возмездия”, “реалистичного устрашения”, “гибкого реагирования”1. Вооруженные силы, как относительно самостоятельный организм, сохраняют в себе все противоречия современного американского общества1 2. И в то же время они несут в себе свои собственные про­тиворечия. Их иерархия охватывает противоречия разного уровня и порядка. В том числе: -     между вооруженными силами и американским обществом, меж­ду декларируемыми военно-политическими целями и реальными возможностями их достижения; -     между командно-начальствующим и рядовым составом, между военнослужащими разного служебного положения, разной социаль­ной, расовой, национальной, религиозной принадлежности и т.п.; -     между человеком и техникой и другие. Факты и данные об этих противоречиях содержатся, например, в официальных изданиях кон­гресса США: “Исторические документы 1994 г.”, “Исторические до­кументы о президентском правлении в США: 1776-1989 гг.”3/4. Внешним проявлением противоречий в вооруженных силах являют­ся их многочисленные проблемы: с комплектованием, боеготовно­стью, всесторонним обеспечением, с дисциплиной и моральным ду­хом войск. Преступность, наркомания, пьянство, неповиновение, де­зертирство и другие виды уклонения от военной службы, нарушения уставов, расовые и этнические конфликты, озлобленность, упадниче­ские настроения и т. п. негативные явления - постоянные спутники американских вооруженных сил, несмотря на полностью доброволь­ный принцип их комплектования.

1       Stansz R., Kinlner W. R., Possony S. T. A Foward Strategy for America. N. Y., 1961; Арбатов А. Г. Безопасность в ядерный век и стратегия Вашингто­на. М., 1980.

2 Gotham К. Internal Security for American State: Secrete Repressions of FBR and Democratic Freedoms // Journal of Political and Military Sociology. Vol. 6. Wash., 1994. P.204.

J Historic Documents of 1994. - Wash., 1995; Historic Documents on the Presidency: 1776—1989. Wash., 1990.

4 Navy Times. 1983. May 23. P.6.

11

Особенно остро названные проблемы проявляются в период войн, вооруженных конфликтов и внутренних социальных волнений. Так, в период войны во Вьетнаме количество дезертиров и самовольщи­ков в вооруженных силах в 1968 г. превысило 200 тыс. человек1 и в дальнейшем непрерывно возрастало. Динамика преступности в воо­руженных силах США свидетельствует о ее прямой зависимости от их участия в военных действиях или карательных акциях1 2. Военно-правовая идеология США является теоретическим отра­жением их военной политики, военного строительства. Военная по­литика США во всех ее направлениях и формах исходит из приори­тета национальных интересов этого государства. Под национальны­ми интересами в конечном счете понимаются интересы и устремле­ния правящих социально-политических сил США. Военная доктрина США, именуемая национальной стратегией, охватывает стратегиче­ские цели, интересы, установки и концепции США в сложившейся геополитической обстановке. Она имеет две стороны: первая - соци­ально-политическая сторона, которая характеризует социально- политическую сущность войны; вторая - военно-техническая. Эта сторона раскрывает военно-технические аспекты военного строи­тельства, законы вооруженной борьбы3. Составной частью социально-политической стороны военной док­трины являются идеология, военно-правовая идеология, а также во­енное законодательство, правовая работа в вооруженных силах. Ус­тановки военной доктрины определяют характер, направленность и содержание военно-правовой идеологии. Новейшая военная доктрина США является плодом большой тео­ретической работы и обобщения мирового военного опыта. Теорети­ки США тщательно изучали и обобщали советский боевой опыт, ис­пользовали его при разработке своих стратегических концепций и боевых уставов, которыми потом руководствовались и их союзники

1 Army Times. 1971. July 7. P.2; Army Times. 1970. February 11. P. 1, 22.

2 Report to Honorable Wilber M. Brucker, Secretary of the Army, by the Committee on the Uniform Code of Military Justice, Good Order and Discipline in the Army. Wash., January 18, 1960. App. XIV.

3       Тюшкевич С. А. Военная мощь государства, ее материальные и духов­ные элементы // Война и армия: Философско-социлогический очерк /Под ред. С. А. Тюшкевича. М., 1977. С. 172-180.

12

по блоку НАТО. Они оказывают значительное влияние на развитие военной мысли и сейчас. На рубеже 80-х гг. начался пересмотр доктринальных установок на классификацию войн и вооруженных конфликтов, в основу кото­рой была положена характеристика интенсивности военных дейст­вий. Новые действующие боевые уставы классифицируют современ­ные войны с участием США и стран НАТО на войны (конфликты) высокой интенсивности (с применением ядерного оружия), средней интенсивности (войны на ТВД без применения ядерного оружия), низкой интенсивности (обычные войны в ограниченном районе ТВД), “специфические” (внутренние конфликты). Особым видом «специфических» конфликтов выделяется терроризм. “Специфические” конфликты, включая терроризм, борьбу с орга­низованной преступностью, установление “гражданского мира” с участием вооруженных сил США в других (союзных с США) стра­нах являются предметом особой теоретической разработки и право­вого регулирования. В новом боевом уставе Армии США (сухопут­ные войска) они именуются “иными действиями, чем война” (Operations other than War)1. Правовое регулирование таких конфликтов особенно наглядно выражает связь военной политики, военно-правовой идеологии и во­енного законодательства. Эта связь состоит в том, что военная поли­тика является источником, движущей стой и основой развития во­енно-правовой идеологии, изменения которой всецело определяются военной политикой. Военно-правовая идеология отражает военную политику в своих специфических формах: военно-правовые теории, концепции, док­трины. Практическим воплощением и концентрированным выраже­нием военно-правовой идеологии является военное законодательст­во, правоприменительная и правоохранительная деятельность. В свою очередь, военное законодательство, правоприменительная и правоохранительная деятельность оказывают обратное воздействие на развитие и военно-правовой идеологии, и военной политики, в це­лом, выполняя в этом случае функции источника, движущей силы и основы изменений как в военно-правовой идеологии, так и в военной политике.

1 Field Manual FM 100-5: Operations. Wash.: Department of the Army, 1993. 13

Правоприменительная и правоохранительная деятельность (пра­вовая практика) служат и единственным критерием проверки состоя­тельности, обоснованности и эффективности военно-правовой идео­логии и военного законодательства. Как пишет генерал Дж. А. Джул- ван, “Доктринальные концепции, выраженные в боевом уставе Ар­мии США FM 100-5, предусматривают прекрасную основу для по­нимания иных военных действий, чем война и будут концентриро­вать боевые действия американских вооруженных сил именно на них в течение всего обозримого будущего”1. Американские авторы замалчивают действительную сущность иных, чем война, военных действий. Она - именно в политике, не исключающей самые жесткие методы ведения войны. Вспомним операцию “Буря в пустыне” в Ираке, когда смерчем огня стирались дотла города и поселки, уничтожалось все живое. Об этом говорят и сами американские авторы, достаточно объективно оценивающие действительные исторические факты1 2. В современном мире возрастает роль права и правовых средств в общественных процессах и методах социального управления ими. Это обусловлено: демократизацией всех основ общественной и госу­дарственной жизни; активизацией роли народных масс в истории; возвышением роли науки, теории, культуры, знания во всех процес­сах производства и всех других социальных сферах; возвышением роли субъективного фактора, роли личности в истории. О  приверженности демократическим, т. е. правовым принципам и способам организации и управления обществом американские воен­ные специалисты Ф. Уамер, Дж. Аддикот, Э. Укмер пишут: “Признавая, что право, возможно, является самым критическим ком­понентом военной организации в демократическом государстве, на­чальник военно-юридической службы Армии энергично поощряет распространение принципа правления права с неизменным подчер­киванием уважения прав человека в вооруженных силах во всех го­сударствах мира”3.

1 Jouhvan G. A. Operations Other Than War: A CINC's Perspective // Mili­tary'' Review. 1994. № 1. P. 5.

2 Congressional Record: Proceedings and Debates of the 98 th Congress. Ffirst session. Vol. 129. № 5. Wash., 1983. H-197.

3 Warner F. M., Addicot./. F., Ucmer E. M. Promoting the Rule of Law and Human Rights // Military Review. 1994. № 8. P. 38.

14

Впервые нормативно-закрепленная военная доктрина России в концентрированном виде определяет основные цели, ключевые на­правления, способы и средства военного строительства1. Однако по оценке известных специалистов, она страдает внутренней противо­речивостью. С одной стороны, доктрина признает наличие военной угрозы для России, хотя и не указывает источники такой угрозы. С другой - закрепляет приоритет “невоенных средств” предотвраще­ния военной угрозы и тем самым оставляет в тени и без должной де­тализации основной вопрос любой военной доктрины - собственно военного содержания мер обеспечения внешней безопасности и обо­роноспособности государства. Кроме того, она не учитывает военно-политической стратегии (можно сказать, военной доктрины) НАТО, которая фактически ско­пирована с военно-политической стратегии (доктрины) США. Про­возглашаемая по закону в специальном послании президента США конгрессу ежегодно она, говоря о стратегии национальной безопас­ности США в 1994-1995 гг., гласит: “Вооруженные силы США иг­рают ключевую роль для достижения успеха нашей стратегии...Когда на карту могут быть поставлены жизненно важные интересы и во­просы выживания, т. е. те, которые имеют огромную важность для безопасности и жизнеспособности нации, применение нами силы бу­дет решительным и, если это будет необходимо, односторонним” (выделено - В. А. А.)1 2. Военная доктрина США не содержит прямых указаний о ее на­правленности против какого-либо государства. Однако из многочис­ленных публикаций и выступлений политических и военных деяте­лей США, их военных специалистов можно сделать однозначный вывод: адресом этой стратегии не в последнюю очередь является Россия3.

1  Российская Федерация: безопасность и военное сотрудничество. М., 1995.   Раздел I; Россия на пороге XXI века. Современные проблемы нацио­нально-государственного строительства РФ. М., 1996. С.225; Правда-5. 1996.  5-12 июля. С. 12.

2 Россия на пороге XXI века. Современные проблемы национально­государственного строительства РФ. М., 1996. С. 225.

J Бжезинский 3. Великая шахматная доска /Пер. с англ. О. Ю. Уральской. М., 1999. С. 12-14; Правда-5. 1996. 5-12 июля. С. 12.

15

Военная политика стран НАТО и, в первую очередь, США требу­ет пристального внимания и исследования во всех ее аспектах, вклю­чая военно-правовые. Это вопрос не риторический. Состояние научной разработки проблемы военно-правовой идео­логии можно свести к следующим основным положениям: -     накоплен достаточный научный потенциал по вопросам полити­ки, идеологии, войны, вооруженной борьбы, военной теории, права, общей теории права, военного права и военного законодательства, в том числе американского; -      имеются отдельные работы по вопросам правовой идеологии; -     специальных работ, тем более, самостоятельных исследований по вопросам военно-правовой идеологии нет. По общим вопросам политики, в том числе военной, а также во­просам идеологии, войны, вооруженной борьбы следует отметить работы, имеющие определенное отношение к теме настоящего ис­следования. В США это работы: Дж. Белла, Дж. Джемса, С. Липсета, Г. Кана, Д. Мойнихеяа, Ч. Рейча, Э. Росса, Дж. Фалька, Д. Янкелови- ча, К. Ясперса, М. Яновица и др. В России такими авторами являют­ся: Н. Биккенин, Н. Бондаренко, Я. Дзюба, А. Дмитриев, Г. Жуков, С. Ильин, В. Козлов, А. Козьмин, Т. Кондратков, Г. Лукава, С. Луко­нин, В. Морозов, В. Самойленко, И. Селезнёв, К. Спиров, Н. Табу­нов, А. Тиморин, С. Тюшкевич, М. Ясюков, Ю. Манько, В. Сальни­ков, Е. Сарычев, Н. Хмара, другие. Проблемы западной идеологии, милитаризма, военной доктрины США, НАТО раскрываются в работах Э. Баталова, Т. Белащенко, А. Бешенцева, А. Власова, Ю. Замошкина, В. Завьялова, И. Загород- него, В. Зорина, И. Иванова, Ю. Иванова, Г. Короткова, В. Котен­ко, А. Миловидова, Е. Сарычева, В. Серебрянникова, Ф. Сергеева, Н. Чалдымова, И. Черкасова и других. Вопросы американского, англосаксонского права раскрываются в трудах М. Бассиони, Ч. Бейлиса, X. Джефферса, Е. Джонсона, Ц. Дукасса, У. Кенни, X. Паркера, Е. Сазерленда, Г. Сильвинга, С. Стьюарт, П. Таппена, Дж. Тернера, Г. Уильямса, Дж. Фитцдже­ральда, У. Фридмана, Т. Шпрингфилда, С. Шейфера (все - США, Англия), Я. Бельсона, Н. Беляева, П.Гришаева, Гуценко, Н. Дурмано- ва, Б. Здравомыслова, В. Кириленко, М. Ковалева, И. Козлихина, Г. Кригера, Б. Куринова, Д. Чуковской, Е. Лукашовой, А. Никифоро­

16

ва, Б. Никифорова, И. Покровского, Н. Полянского, И. Тарханова (СССР, Россия) и других. Непосредственно вопросам правовой идеологии США, других стран Запада посвящены монографии С. В. Боботова “Буржуазная социология права”1, Иваненко Н. И. «Американская философия пра­ва»1 2, В. А. Туманова “Буржуазная правовая идеология”3. Однако они изданы относительно давно и вопросов военно-правовой идеологии США не касаются. По вопросам военного права, военного законодательства США можно указать работы: в США - У. Айкока, У. Верфеля, М. Бирна, Ч. Деккера, Дж. Смита, Л. Тиллотсона, А.Тоссинга, Б. Уайнера, Р. Эверетта, Е. Эдвардса и других; в России (СССР) - Я. Бельсона, П. Гришаева, В. Кудрявцева, А. Никифорова, Б. Никифорова, В. Се­регина, А. Полянского, Г. Чхиквадзе и других. Анализ военно-правовой идеологии невозможно осуществить без признания и применения принципов диалектико­материалистического метода познания, системного и комплексного подхода к проблеме, использования всей системы методов научного исследования. Особо следует указать на понимание автором принципа социаль­ного подхода к анализу общественных явлений4. Социальный подход к общественным явлениям объективно обусловлен самой природой общества, его социально-классовой структурой, разделением обще­ственного труда. Существенные различия и даже антагонизм интере­сов и целей социальных общностей обусловливают объективную не­обходимость осмысления ими своего положения, формирования, развития и распространения собственной идеологии, включая воен­но-правовую идеологию5. Социальный подход не означает односто­ронности и необъективности исследования. Наоборот, он предпола­гает его научность. Социальность и научность - две стороны идеоло­

1 Боботов С. В. Буржуазная социология права. М, 1978.

2 Иваненко Н. И. Американская философия права. М, 1976.

3 Туманов В. Л. Буржуазная правовая идеология. М., 1971.

4Ленин В. И. От какого наследства мы отказываемся // Поли. собр. соч. Т. 2. С. 547-548.

5 Seligman В. The Potentates: Buisness and Buisnessman in American His­tory. N. Y., 1971.

17

гии, носителями которой являются прогрессивные социальные общ­ности. Нельзя разделить точки зрения, отрицающие идеологию или социальный подход к изучению общественных явлений, призывы к деидеологизации, и оценки, абсолютизирующие сущность и соци­альную роль идеолотии, ее социальность. Изучение военно-правовой идеологии США имеет существенное значение для всестороннего осмысления и поиска путей укрепления духовной стабильности российского общества, формирования такой внешней политики и военной доктрины России, которая бы наиболее полно отвечала ее национальным интересам, повышала обороноспо­собность.

18

Глава I. ПОНЯТИЕ И МЕСТО ВОЕННО-ПРАВОВОЙ ИДЕОЛОГИИ В ОБЩЕСТВЕННОМ СОЗНАНИИ США

§ 1. Понятие военно-правовой идеологии Идеология - это система взглядов, идей, теорий, оценок, идеалов и директив действий, организованных в определенные формы и от­ражающих интересы и устремления определенной социальной общ­ности* 1. В данном определении подчеркиваются такие признаки идеоло­гии, как системность, теоретически выраженный характер, идеаль­ность, социальная направленность, определенность форм выражения. Как идеальное явление идеология является отражением общест­венного бытия во всех его разнообразных конкретно-исторических формах. Это отражение не является непосредственным, зеркальным. Оно представляет собой сложный опосредованный процесс, вби­рающий в себя исторически накопленный социальный опыт в виде знаний, умений, навыков, стереотипов. Конкретные исторические условия определяют характер, содержание, формы отражения этих условий в сознании определенных социальных общностей. По К. Марксу и Ф. Энгельсу, “рассмотрение сущности идеологии возможно лишь в связи с анализом истории людей, ибо... сама идео­логия есть только одна из сторон этой истории”2. Характер и уровень развития орудий труда и обусловленное ими разделение обществен­ного труда вызывают к жизни определенные формы общения людей. На определенном историческом этапе с накоплением опыта и знаний формируется общественное сознание не только на эмпирическом., но и на теоретическом уровне (отражение отражения). Каждому этапу общественного развития соответствуют и свои уровни, и формы об­щественного сознания, в том числе идеологии.

! Котенко В. П. Критика идеологии современного милитаризма (Фило­софско-социологический критический анализ идеологии империалистиче­ского милитаризма). Л., 1981. С. .35; Уледов А. С. Структура общественного сознания. М., 1968. С. 187/

1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 3. С. 16.

19

Системность идеологии включает две стороны. С одной сторо­ны, она обладает неким внутренним единством, целостностью, кон- 11ептуалъностъю, последовательностью, внутренней логикой взгля­дов, идей, теоретических положений. С другой - она предполагает и включает определенный уровень адекватности отражения бытия лю­дей в их сознании. Этот уровень изменяется в направлении его воз­вышения от низших к более высоким ступеням. На ранних ступенях исторического развития формы идеологии примитивны и не дают ре­ального представления о мире. Они являются иллюзорными, хотя и в таком виде отражают реальное социальное положение людей. Воз­никновение религии было неизбежным этапом развития обществен­ного сознания и отражало даже в первоначальных ее формах уже то­гда возникавшие идеалы, ценности, представления, устремления лю­дей разного социального положения, включая их суеверия1. С разви­тием научного знания, т. е. на ступени капиталистического способа производства возникает принципиальная возможность появления на­учной идеологии1 2. Идеология и наука - соотносимые понятия. Их нельзя “ни ото­ждествлять, ни противопоставлять. Эти категории перекрещиваются, их содержание и объем совпадают в одном отношении и не совпада­ют в другом”3. Их совпадение состоит в характере и уровне адекват­ности отражения действительности, в возможности и способности давать относительно достоверное представление о мире; несовпаде­ние - в различных сферах (объектах) отражения, способах и формах такого отражения. Идеология отражает социальную сферу общественной жизни: по­требности, интересы, социальные устремления социальных общно­стей, их производственные, политические, правовые, морально- этические, философские, эстетические и любые другие духовные от­ношения, равно как и закономерности общественного развития. Наука, как систематизированное, относительно достоверное зна­ние, выражает законы и закономерности природы, общества, мыш­ления. И, если идеология отражает общественную жизнь в форме по­

1 Токарев С. А. Религия в истории народов мира. М., 1978. С. 20, 10-24.

2 Ойзерман Т. И. Формирование философии марксизма. М., 1974. С. 473.

3       Ядов В. А. Идеология как форма духовной деятельности общества. Л., 1961. С. 40.

20

литических, правовых, философских, религиозных, моральных, эс­тетических воззрений, то наука - это в форме законов, научных фак­тов. Наука в любом случае содержит относительную, объективную истину. Идеология делает это с обязательным учетом интересов, по­требностей, устремлений своего носителя, т. е. она как бы вольно или невольно препарирует истину. Идеология не существует вне ее носителя, его интересов. Послед­ние всецело определяют характер, направленность идеологии, уро­вень ее научности. Если интересы данной социальной общности тре­буют или диктуют необходимость скрыть истину, идеология делает это, подавая истину в таком виде, который способен превратить ис­тину в свою противоположность. Уровень научности идеологии определяется также характером и достигнутым уровнем научного знания. При отсутствии такового или при его минимальном уровне идеология не может быть научной, яв­ляясь иллюзорным, искаженным отражением действительности. Об этом свидетельствует история развития общественного сознания, науки, в том числе философии, других его форм. В эпоху первобыт­ных отношений не существовало ни философии, ни науки. В эпоху рабовладения они находились на уровне эмпирического знания. Во времена позднего феодализма стали складываться предпосылки для возникновения научной философии и науки. Но свой предмет и раз­витие они приобрели только в условиях современного капитализма. К. Маркс определял идеологию как “иллюзорное сознание”, под­черкивая тем самым капиталистическую сущность буржуазной идео­логии1. В фундаментальном американском толковом словаре терми­ну “идеология” дается свыше тридцати разных определений, в том числе “иллюзорное сознание”, “система идей”, “совокупность пред­ставлений и оценок” и т. и.". Противоположность или существенные различия социального по­ложения, интересов и устремлений различных носителей идеологии обусловливают существование и развитие противоположных или различных идеологий. Этим определяется и такой существенный признак идеологии, как ее социальная направленность. 1 2

1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 39. С. 65.

2 Webster's Dictionary. 1963. Р. 1207.

21

Социальная направленность идеологии, подчас ее неспособность дать реальную картину общественных процессов, тем не менее, не означает, что идеология не содержит в себе моментов объективной истины. Эти моменты в любой идеологии состоят в том, что идеоло­гия воплощает реальные, действительные потребности и интересы, имеет своих носителей, объективные источники своего возникнове­ния и развития - общество со всеми его противоречиями, отноше­ниями. Исторически определенный характер общественной жизни обусловливает и исторически определенные формы идеологии. Существует внутренняя связь между содержанием идеологии и ее формой. Форма - всегда осуществление определенного содержания, а стиль изложения - выражение стиля мышления1. И когда носитель идеологии заинтересован в искажении истины или не способен уяс­нить ее, или то и другое, он формирует и развивает такую идеоло­гию, которая дает иллюзорную картину мира или в чем-то односто­ронне рисует эту картину1 2. Социальная направленность и объективность идеологии внутрен­не противоречивы. Но это противоречие является источником разви­тия самой идеологии, ее прогрессивного возвышения, усиления ее социальной роли, что мы и наблюдаем в современную эпоху, будучи очевидцами и пассивными или активными участниками информаци­онного скачка, компьютеризации, плюрализма идеологий, нарас­тающей схватки различных политических сил за овладение средст­вами массовой информации3. Историческая предопределенность, изменчивость идеологии, ее системный, теоретический характер означают и то, что по своей сущности, форме своего выражения идеология представляет собой абстрактный, логический уровень мышления и познания. В своей теоретической форме и содержании она недоступна неподготовлен­ному адресату и потому требует квалифицированных посредников, способных донести официальную идеологию до массового адресата. Поэтому недопустимо смешивать понятия “идеология” и “пропаганда”. Они соотносятся как цель и средство, содержание и

1 Биккент Н. Б. Социалистическая идеология. М., 1978. С. 47-48.

2 Маркс К, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.4. С. 291.

3 Gordon D., General, James S. J. , Colonel. War in the Information Age // Military Review. 1994. № 4. P. 51.

22

форма, где целью и содержанием выступает идеология, а средством и формой - пропаганда. Пропаганда предназначена для массового потребителя. В погоне “за душами” людей она пускается порой во все тяжкие, чтобы достичь своей цели: повлиять на сознание людей. Рассуждения о понятии, сущности идеологии в настоящем иссле­довании необходимы, поскольку они служат исходной методологи­ческой базой выяснения всего комплекса проблем, связанных с воен­но-правовой идеологией США. Для последней характерны признака, присущие всякой идеологии. Для выяснения сущности и особенностей военно-правовой идео­логии США необходимо проанализировать, те особые черты, допол­нительные признаки, которые характерны только для этой идеоло­гии. А это значит, что важно рассмотреть: ее источники, носителя, идейно-теоретический уровень, способы и формы отражения дей­ствительности, характер и уровень системности, социальную на­правленность, объект воздействия (социальногорегулирования). Источниками военно-правовой идеологии США являются: -    специфическая сфера общественной жизни: военная политика, военное дело, военное строительство, война, вооруженная борьба, средства и способы ее ведения, вооруженные силы, их жизнедея­тельность, военная организация государства в целом1; -      специфические (воинские) отношения внутри этой организации; -    противоречия внутри этой организации, а также между военной организацией и обществом; -    военное право, законодательство, его нормы, правоотношения в военной организации, вооруженных силах. Военная политика США представляет собой деятельность госу­дарства в лице его военно-политических органов по осуществлению вооруженного насилия в интересах господствующих социально- политических сил. Основными элементами ее содержания являются: военно-политические отношения внутри военной организации, воен­но-политические учреждения (органы власти и военного управле­ния), военно-политические институты (разнообразные государствен­ные и общественные формирования, установления, реализующие во­енную политику), военно-политическая деятельность указанных уч­

1      Казьмин А. Ф. Традиции советских вооруженных сил. Л., 1976. С. 29. Title II, Ch. Ill; Congress // United States Code, 1994 Ed. Vol. I. Wash., 1995 .

23

реждений и институтов, ее политическое сознание, политическая (военная) идеология. Основными военно-политическими учреждениями в США в соот­ветствии с действующим законодательством являются: -     конгресс, в составе которого и в сенате, и в палате представите­лей имеются соответствующие комитеты, подкомитеты, комиссии и подкомиссии по делам национальной безопасности, вооруженных сил и их структурным элементам; -     президент и его аппарат, в составе которого имеются соответст­вующие помощники; правительство - кабинет министров, в нем - министр обороны1; -     министерство обороны во главе с министром обороны и с вхо­дящими в него многочисленными ведомствами; -     другие силовые ведомства, среди которых следует особо отме­тить Центральное разведывательное управление (ЦРУ), Федеральное бюро расследований (ФБР). Конгресс, по Конституции США, в соответствии с принципом разделения властей осуществляет законодательную власть1 2 3. Он вы­полняет законодательные и некоторые контрольные функции, осо­бенно путем утверждения военного бюджета, утверждения кадров на ключевых постах, систематических заслушиваний представителей силовых ведомств, проведения расследований по принципиальным вопросам, затрагивающим национальную безопасность, обороноспо­собность’. Исполнительная власть принадлежит президенту, обладающему весьма широкими полномочиями, в том числе по осуществлению во­енной политики. По закону президент является главнокомандующим вооруженными силами. Производит все ключевые назначения, вклю­чая министра обороны, издает нормативные акты, регулирующие все военное строительство, жизнь и деятельность вооруженных сил. Он несет всю полноту ответственности за национальную безопасность,

1       Part I: Organisation and General Military Powers // United States Code. 1994 Ed. Vol. I. Wash., 1995. Subtitle A: General Military Law. Sec. Ill, 121, 131.

2       United States Constitution, 1789 // Historic Documents on the Presidency: 1776-1989. Wash., 1990. P. 18-32.

3 Там же. Art. 7-9.

24

обороноспособность и вправе для этого использовать все имеющие­ся у государства силы и средства, принимать необходимые организа­ционные, кадровые и оперативные меры’. О характере этих мер и направленности военной политики можно судить прежде всего по военно-политической практике' США, по официальным документам. Характерно в этом отношении послание президента Никсона конгрессу в 1967 г., когда он провозгласил док­трину “вьетнамизации”, т. е. акцент в войне во Вьетнаме делался на использование живой силы сеульского режима: “Мы, американцы, народ, действующий по принципу “сделай сам”.... И эта посылка бы­ла использована и в нашей внешней политике. В Корее, а теперь во Вьетнаме Соединенные Штаты потратили много денег, много воо­ружений и основную часть личного состава, чтобы помочь народам этих стран защитить свою свободу против коммунистической агрес- 5)2 СИИ . Высшими непосредственными органами военного управления яв­ляются министр обороны со своим аппаратом, объединенный коми­тет начальников штабов, являющийся непосредственным генерато­ром военно-политической стратегии, военно-стратегических планов и их реализации. Характеризуя военную политику в современной геополитической обстановке, бывший председатель* 3 Объединенного комитета началь­ников штабов США генерал Пауэлл в 1991 г. говорил: “Разгром Ира­ка позволяет сократить вооруженные силы США. Но делать это надо безболезненно. До сих пор у нас под ружьем состоит 1500000 чело­век: 12 армейских дивизий, 3 дивизии морской пехоты, 26 авиа­крыльев тактической авиации, 435 военных корабля, модернизиро­ванный ядерный стратегический арсенал. С полным крахом иракской армии и развалом Советского Союза я не вижу угрозы, которая бы надвигалась на нас в ближайшие 5 лет ... Но мир, особенно страны бывшего Советского Союза, Европы и Персидского залива все еще нестабильны... И сила... окажется способной предотвратить угрозу... Я собираюсь восстановить боеспособность вооруженных сил, начи­

1 United States Constitution. Art. 2. Sec. 8.

3 Ibid. P. 372. ■’ В настоящее время - государственный секретарь (министр иностран­ных дел) США.

25

ная со стратегических сил и тяжелых вооружений с тем чтобы я смог ответить на все ситуации, которые... возникают”1. По заявлению директора Управления национальной безопасности Р. Хейла, бюджет США ориентирован на “дорогостоящие новые поколения вооруже­ний”, на “хорошо оснащенные и подготовленные вооруженные си­лы”, на что Пентагону придется истратить дополнительно 40 милли­ардов долларов (Ibid., 25). В настоящее время эти планы выполняют­ся. Создаются новые виды оружия массового поражения. Строятся новые авианосцы, ядерные подводные лодки1 2. Обобщим сказанное о военной политике США, ее военном строи­тельстве, как источнике военно-правовой идеологии. Следует под­черкнуть следующие ее особенности: -     полная подчиненность национальным интересам, понимаемым как интересы стоящих у власти социальных общностей, ее направ­ленность на реализацию этих интересов; -      полное игнорирование интересов стран, не разделяющих поли­тику и ценности США и их партнеров по НАТО; -      системность, комплексность и иерархичность структуры; -      наступательный характер; -     мобильность, гибкость и способность реагировать на самые не­ожиданные изменения геополитической обстановки; -     всестороннее политическое, организационно-правовое, научно- техническое и иное обеспечение. Механизм связи военной политики, военной доктрины и военно­правовой идеологии состоит в том, что военная политика (строитель­ство) определяет: -       потребность и необходимость военной доктрины; -      военная доктрина и военная политика, в свою очередь, требуют соответствующего организационно-правового оформления и закреп­ления в военно-правовой идеологии, в военном законодательстве; -     военная доктрина и военно-правовая идеология составляют от­носительно самостоятельные направления и структурные элементы военной политики, военного строительства;

1 Navy Times. 1991. April 15. Р. 24.

2  Ibid. April 22. Р. 12.

26

- изменения военной политики с необходимостью вызывают со­ответствующие изменения военной доктрины, военно-правовой идеологии, военного законодательства. Об этом свидетельствуют история становления и развития воен­но-правовой идеологии, военного законодательства. К примеру, на рубеже 60-х годов стал складываться военно-стратегический паритет между США и СССР (PLATO и Варшавским Договором). Это вызвало и смену военной доктрины. Ранее принятая доктрина “массированного возмездия”, исходившая из полного военно- стратегического превосходства США над СССР и предусматривав­шая массированный первый ядерный удар, была заменена доктриной сначала “ядерного устрашения”, а затем “гибкого реагирования”, ко­торые учитывали новое соотношение ракетно-ядерной мощи. Это, в свою очередь, вызвало к жизни многочисленные статьи в ведущих военно-теоретических и военно-правовых изданиях, в которых раз­рабатывались новые военно-правовые идеи и взгляды. Была создана специальная комиссия во главе с заместителем министра обороны по подготовке предложений по изменению военного законодательства. Подготовленный комиссией доклад содержал широкие обобщения военно-правовых взглядов Англии и других ведущих европейских государств НАТО, накопленного опыта развития военного законода­тельства и конкретные многочисленные предложения по изменению основного источника военного законодательства - Единого кодекса военной юстиции США1. Воинские отношения - это социальные отношения в военной ор­ганизации США, складывающиеся в процессе использования воору­женного насилия и несения военной службы в интересах обеспече­ния национальной безопасности и решения поставленных перед воо­руженными силами задач военной политики. Их специфика состоит, с одной стороны, в их носителе, объекте (вооруженные силы, другие структурные элементы военной организации), в предмете регулиро­вания, в характере взаимодействия объекта и предмета регулирова­ния, с другой стороны. Законы войны, вооруженной борьбы состав­ляют основу предмета регулирования - воинских отношений, опре­

1 Арр. I to // Report to Honorable Wilber M. Brucker, Secretary of the Army, by the Committee on the Uniform Code of Military Justice, Good Order and Dis­cipline in the Army. Wash. January 18, 1960.

27

деляют и специфику субъектов этих отношений, специфику характе­ра их взаимодействия (деятельности). Организационной формой их выражения являются принципы централизма, единоначалия, воин­ской дисциплины. Они характеризуются жесткостью, авторитарно­стью, четкостью иерархии, строгой социальной направленностью. Это прежде всего политические отношения. Их субъектами являются государство, его органы, властно-силовые структуры, граждане. Они имеют объективное и субъективное содержание. Их объективность состоит в субъектах, внешних формах их взаимодействия (деятель­ности); субъективность - в опосредованности деятельности субъек­тов правоотношений в сознании людей. Содержание этих отношений включает и духовные отношения политического, философского, мо­рально-этического, юридического плана. В своей основе это - прежде всего правоотношения. Как правоот­ношения воинские отношения включают субъектов этих отношений (они кратко названы), их права и обязанности, нормы военного зако­нодательства, содержащиеся в соответствующих нормативных актах, и деятельность субъектов этих отношений по их реализации1. Харак­теризуя авторитарность воинских отношений, бывший президент США Д. Эйзенхауэр говорил: “Армия никогда не создавалась для обеспечения правосудия... Она создана для выполнения особой рабо­ты... которая требует почти нарушения самой концепции, на которой зиждется наша форма правления”". В 1970 г., солидаризируясь с Эй­зенхауэром, главный редактор журнала «Newsweek», писал: “Эта оценка так же верна, какой она была двадцать два года тому назад’”. Как источник военно-правовой идеологии, воинские отношения обусловливают: -     сущность, характер, содержание и социальную направленность военно-правовых взглядов; -      специфику форм их выражения; -     особенности их реализации в военной практике. По своей сущ­ности, характеру, содержанию и направленности воинские отноше­ния являются именно воинскими, поскольку их субъектами, иосите- 1 2 3

1 Романов П. И. Предмет и система военной администрации // Военная администрация: Учебник /Под ред. П. И. Романова. М., 1970. Гл. I. С. 7—8.

2 Newsweek. August 31.1970. Р. 24.

3 LittleR. Military Justice on Trial //Newsweek. August 31. 1970. P. 22-23.

28

лями и объектом их регулирования являются элементы военной ор­ганизации, военнослужащие. Их деятельность определяется воору­женными формами насилия, однозначно военной, государственной направленностью. Важнейшими формами своего выражения военно­правовая идеология имеет правовые акты органов государственной власти и военного управления. Ее доктринальная (научная) сторона подчинена практическими потребностям ведения войны, вооружен­ной борьбы. В военной практике эти отношения реализуются прежде всего как отношения военной службы, воинской деятельности, от­ношения субординации, подчиненности, как уставные отношения на всех уровнях военной иерархии. Источником военно-правовой идеологии являются также проти­воречия внутри военной организации, а также между военной орга­низацией и гражданским сообществом. В своем конкретном выра­жении эти противоречия проявляются как различного рода проблемы вооруженных сил. К основным из них относятся: применение оружия высоких технологий, подготовка специалистов, правовое регулиро­вание, экология, безопасность и т. п.; вопросы тылового обеспече­ния, особенно транспортного, в регионах, отдаленных от баз базиро­вания; комплектование и подготовка сил резерва в интересах созда­ния дополнительных сил боевой поддержки; психологическая подго­товка личного состава, дисциплина, преступность, наркомания, пьян­ство и т. н. Самостоятельную серьезную проблему составляют взаи­моотношения вооруженных сил и общества. В целом, государство и вооруженные силы США прилагают большие усилия для укрепления единства вооруженных сил и общества, повышения авторитета и формирования благоприятного образа (имиджа) армии в глазах аме­риканского народа. Однако проблемы есть. Основными противоре­чиями между армией и обществом в США являются: -    несовместимость принципов гражданского общества (принци­пов демократии) и принципов функционирования и развития воен­ной организации (вооруженных сил), пределы демократизма которых резко ограничены вооруженной природой армии, законами войны и вооруженной борьбы; -    определенная обособленность вооруженных сил, их кастовость, превращающие вооруженные силы в некое изолированное, закрытое сообщество, функционирующее по своим специфическим законо­мерностям;

29

-     определенный антагонизм в отношениях между военнослужа­щими и гражданами, нередко выражающийся в акциях недостойного поведения военнослужащих по отношению к гражданскому населе­нию, преступных проявлениях военнослужащих против гражданско­го населения; -     противоречия между войсками США, дислоцированными за границей, и населением стран их дислокации, иногда проявляющиеся как акты дикого насилия и глумления американских военнослужа­щих над гражданами стран пребывания. Говоря о внутренних проблемах вооруженных сил США, сенатор Р. Шелби, побывавший в Саудовской Аравии в декабре 1990 г., на­кануне операции “Буря в пустыне” (ее еще называют “Щит в пусты­не”), говорил, что в вооруженных силах имеются проблемы с лич­ным составом, которые необходимо решить, что сейчас в Армии около 750 тысяч человек и никто не знал, что около 400 тысяч чело­век собираются послать на Ближний Восток, что добровольный принцип комплектования не срабатывает; многие солдаты и сержан­ты, зная о возможной посылке на Ближний Восток, подают рапорта об увольнении1. Штабной сержант из группы ВВС в Саудовской Аравии заявил спецкору газеты «Navy Times», попросив последнего не называть его имени: “В январе я собирался уволиться и не хочу быть там (имея в виду Кувейт - А. В.). Но они (командование - А. В.) заставляют нас вновь заключать контракт” (там же). Официальная американская пропаганда, характеризуя массовые акты насилия против мирного населения в Индокитае, Гренаде, Ли­ване, Сальвадоре, Никарагуа, Кувейте, стараются изобразить их не массовыми явлениями, а единичными эксцессами отдельных военно­служащих1 2. Пьяные или одуревшие от наркотиков американские солдаты совершают порой тяжкие преступления против населения, оставаясь фактически безнаказанными. С 1941 по 1970 гг. военно­служащие США совершили свыше 500 тысяч тяжких уголовных пре­ступлений против населения стран пребывания3. За вторую половину 1969 г. в сухопутных войсках в результате автокатастроф, среди при­

1 Navy Times. 1991. April 22. P.5.

2 Полторак A. H. Преступления в Индокитае: эксцессы или система? // США - экономика, политика, идеология. 1971. № 8. С. 22-25.

3 Army Times. 1971. August 4. Р. 9.

30

чин которых были пьянство и употребление наркотиков, погибло 569 человек В 1995 г. американский солдат изнасиловал японскую девочку. Этот факт стал предметом политического скандала между США и Японией. Противоречия в вооруженных силах являются непосредственным генератором военно-правовых взглядов, идей, оценок. Они обуслов­ливают их развитие и совершенствование, изменение их содержания и формы. Например, имевшая место относительная обособленность видов вооруженных сил вплоть до начала 50-х годов и вызванная этим множественность правового регулирования воинских отноше­ний в вооруженных силах США породила целую теорию военного права - теорию “универсального” военного права, что требует само­стоятельного рассмотрения. Специфичность сферы общественной жизни, особенности воин­ских отношений, противоречия в военной организации США в своей совокупности составляют материальные источники военно-правовой идеологии. Военное право, нормы военного законодательства явля­ются формальной стороной источников этой идеологии. Военное право, как совокупность юридических норм, регулирующих воин­ские отношения, как формальный источник военно-правовой идеоло­гии: -      является опосредованным воплощением этой идеологии; -     определяет ее особый (публичный, официальный, государствен­но-нормативный) характер; -      придает ей особую (юридическую) форму выражения; -     обусловливает ее особую социальную значимость и обязатель­ность. Носитель военно-правовой идеологии. Под носителем военно­правовой идеологии понимаются социальные слои (общности), фор­мирующие, развивающие и распространяющие эту идеологию в со­ответствии с их военно-политическими интересами. Это понятие яв­ляется однопорядковым с понятием “социальная база” военно­правовой идеологии. Но они не совпадают. Понятие “социальная ба­за” военно-правовой идеологии является более широким, чем поня­тие “носитель” этой идеологии. Социальная база военно-правовой идеологии включает те социальные слои и социальные общности 1

1 Army Times. 1971. August 4. Р. 5.

31

США, как государства и социальной системы, интересы которых за­крепляет и выражает военно-правовая идеология. Основу носителя военно-правовой идеологии США составляет военно-промышленный комплекс (ВПК) этой страны, являющийся генератором политики и идеологии милитаризма. Милитаризм - сис­тема политических, экономических, идеологических средств, ис­пользуемых господствующими социальными силами в интересах на­ращивания военной мощи для реализации своих политических уст­ремлений посредством вооруженного насилия1. Данное определение милитаризма больше относится к политическим системам, имеющим антагонистическую социальную природу, хотя милитаризм в той или иной мере присущ многим современным государствам. Сегодня в России не принято говорить о милитаризме США, стран НАТО. Однако это не значит, что он не существует. Разрушен Советский Союз. Нет Варшавского Договора. Сложилась новая гео­политическая ситуация в мире. Официально признано отсутствие “советской военной угрозы”. Однако гигантская военная машина США и блока НАТО не только сохранилась, но и укрепляется1 2. Со­временный милитаризм имеет ряд особенностей, отличающих его от милитаризма прошлых времен. Основными из них являются: -     перенесение политического и географического центра его раз­вития после второй мировой войны из Европы в США, взявших на себя роль мирового лидерства и претендующих на полное превос­ходство над другими странами; -     милитаризация экономики, науки, разных сторон общественной жизни; -     наращивание вооружений и связанных с ними военных расхо­дов; -      укрепление военных блоков и расширение их географии; -     массовые армии, их укрепление и совершенствование, рост сис­темы разведки, различного рода милитаристских организаций, осна­щение вооруженных сил новейшими видами оружия и боевой техни­ки;

1 US Competitiveness and Military Industrial Base // The Journal of Strategic Studies. Vol. 17. Sept. 1994. № 3.

2Ibid. P.213-217.

32

-     усиленное сращивание военной верхушки с аппаратом круп­ных монополий, с законодательными и исполнительными органами государств; -     широкие военные приготовления, ведение локальных войн и вооруженные конфликты в различных районах мира; -     широкое использование вооруженных сил для подавления на­родных волнений и национально-освободительных движений; -     ведение милитаристской пропаганды, “психологической войны” против так называемог о коммунизма, апология насилия и произвола в международных отношениях под прикрытием пропагандистских постулатов о приверженности миру, демократии и правам человека1. ВПК, являясь специфическим объединением производящих воен­ную продукцию монополий, представителей вооруженных сил и час­ти государственно-административного аппарата ряда развитых и раз­вивающихся стран, отражает действие двух взаимно связанных тен­денций в развитии современного милитаризма: -     усиление его относительной самостоятельности, обусловленное возрастанием его роли и значения по отношению к экономическому базису; -     рост взаимосвязи единства интересов трех основных сил гос­подствующего класса: крупнейших монополий, ведущих органов го­сударства и военщины. В ВПК представлены интересы “воинствующей триады”: 1) монополий, занятый в сфере военного бизнеса - основных поставщиков продукции по заказам военных ве­домств; 2) высшего офицерства и генералитета армий развитых госу­дарств; 3) милитаристски настроенных кругов, представляющих раз­личные сферы местной и центральной власти1 2. Экономическую основу ВПК составляют крупные монополии. В 70-е годы в странах Запада насчитывалось около 350 монополий, располагавших активами, превышающими 1 миллиард долларов. Они составляли лишь 0,002% всех компаний капиталистических стран, но сосредоточивали у себя свыше 2/3 общего объема активов и прибылей, примерно 2/3 занятой рабочей силы. Процесс усиленной монополизации экономики ведущих западных стран ведет к измене­

1     География милитаризма /Под ред. М. Н. Киръяна, А. В. Антосяк, К. И. Спидченко. М, 1984. С. 44.

2 Там же. С. 48.

33

ниям самой структуры монополистического капитала: образуются сверхмонополии в виде финансовых групп. Под их контроль попа­дают целые сферы экономической жизни: ведущие отрасли произ­водства, торговля, страховое дело и т. п. В США господствуют 20-25 финансово-олигархических групп1. Другой важный компонент ВПК - военщина, в том числе амери­канская1 2. В США в рамках национального ВПК кадровые вооружен­ные силы и обслуживающий их многочисленный аппарат занимают вместе с монополиями центральное место. Как указывалось, воо­руженные силы США после их сокращения насчитывают порядка 1,5 миллионов человек. Штат военного ведомства превышает 3 мил­лиона человек. 2/3 численности федеральной государственной ма­шины США военнослужащие и гражданский аппарат министерства обороны. Военный и гражданский аппарат Пентагона превышает все население штатов Вайоминг, Вермонт, Делавэр, Монтана, Невада, вместе взятых3 4. Неотъемлемой составной частью ВПК, военщины являются научные учреждения и учебные заведения, ведущие науч­ные исследования и разработки в интересах Пентагона. Ими занима­ются примерно 300 центров при университетах и колледжах, а также 350 научно-исследовательских институтов США. За период с 1940 по 1947 гг. кругам большого бизнеса в США принадлежали 8 из 10 ми­нистров обороны, 7 из 8 министров авиации, все военно-морские ми­нистры, 8 из 9 министров армии, все заместители министра оборо- 4 иы . С начала 90-х годов, в связи с изменением геополитической карты мира, нарушением стратегического баланса в пользу США, ВПК США, особенно его чисто военный элемент - вооруженные силы - испытывают некоторые структурные изменения в направлении со­кращения численности сухопутных войск (в США их называют “Армия”), ВВС - ликвидация устаревших ракет-носителей ядерного оружия и замена их ракетами новейших поколений с РГЧ; реоргани­

1 География милитаризма... С. 49.

2      Ленин В. 14. Пролетарская революция и ренегат Каутский // Поли. собр. соч. Т. 37. С. 2.48.

3 География милитаризма... С. 50.

4 Там же. С. 50-51.

34

зация (путем консервирования) некоторой части ВМС: авианосцы, ядерные подводные лодки, ракетные крейсеры. Эти структурные изменения осуществляются весьма взвешенно, постепенно, с глубоким и всесторонним научным обоснованием, Ха­рактеризуя их, американские исследователи Л. Вонг и Дж. Маккнел- ли пишут: “Вооруженные силы США вновь находятся на перекрест­ке. С ... успехом в операции “Буря в пустыне”..., падением “берлинской стены”, окончанием “холодной войны” и возрастающей неспособностью национальной экономики поддерживать крупные вооруженные силы Соединенные Штаты снова начинают сокраще­ние вооруженных сил... США избегают болезненных ошибок про­шлого ..., с тем чтобы встретить все вызовы двадцать первого века”1. В интересах обоснования производимых изменений в США про­ведены глубокие научные исследования, созданы соответствующие научные центры, как на уровне министерства обороны, так и на уровне видов вооруженных сил1 2 3. Происходящие структурные изменения в ВПК, вооруженных си­лах США не затрагивают его сущности и основ его милитаристской направленности. “Исторические изменения в Советском Союзе яв­ляются основой продвижения к более спокойному миру, - пишет ге­нерал К. Л. Пауэлл. - Свободный мир, преисполненный любви к ми­ру и процветанию, приветствует поворот от восточно-западной на­пряженности к работе по решению внутренних проблем и громадных обременяющих проблем всего мира... Американский народ желает, чтобы мы сохраняли роль мировой сверхдержавы и мирового лидера. И я полагаю, что народ желает, чтобы мы имели сильную оборону (читай - «наступление», A. B.)”J. ВПК, милитаризм США, как источник военно-правовой идеоло­гии, выступает по отношению к этой идеологии: - непосредственным носителем интересов, идей и взглядов мили­таризма;

1       Wong L., McNally J. Downsizing the Army: some implications affecting the survivors // Armed Forces and Society. An Interdisciplionary Journal. Vol. 20. Winter 1994. № 2. P. 199.

2 Ibid. P. 200.

3       Powell C. L., General. National Security Challenges in the 1990s: the Future Just Isn’t, What It Used To Be // Army. July 1989. P. 13.

35

-     материальной базой этой идеологии, устанавливая организаци­онные, политические, государственно-административные и военные, в том числе военно-правовые элементы системы милитаризма в виде соответствующих учреждений, органов и ведомств; -     военно-политической и политико-организационной ее основой, создавая соответствующую систему формирования, развития и рас­пространения военно-правовой идеологии; -     движущей, мобилизующей и направляющей силой, определяя направления развития, социальную направленность, содержание, форму, способы и средства функционирования и распространения этой идеологии. Подтверждением этому является сама система, структура и вся практика военно-правовой идеологии. Военно-правовые учреждения, органы военной юстиции, в том числе и те, которые занимаются пра­вовой пропагандой и правовым воспитанием в вооруженных силах, являются неотъемлемым элементом системы военного управления и непосредственно входят в аппарат военной машины на всех ее уров­нях, начиная от министерства обороны и кончая соединениями и от­дельными частями1. В свою очередь военно-правовая идеология составляет непосред­ственную часть идеологии и политики милитаризма и оказывает на нее обратное стимулирующее воздействие: -     является по отношению к этой идеологии и политике идейно­правовой базой; -     придает им строгие и четкие организационно-правовые формы в виде обязательных государственных установлений и предписаний; -     служит идейным средством камуфляжа отнюдь не демократиче­ских целей и устремлений милитаризма. Идейно-теоретический уровень, правовые способы и формы от­ражения действительности - существенный признак этой идеоло­гии. Прежние исследования западной идеологии страдали односто­ронностью в трактовке идейно-теоретического уровня (научности) этой идеологии, или упуская этот вопрос по существу, или же отри-

1 A History of the Judge Advocate General’s Corps: 1775-1975 // Military- Law Review. Vol. 96: DA Pam 27-100-96. 1981; Ch. 513. Bureaus: Office of the Judge Advocate General // United States Code. 1994 Ed, Vol. IV. Wash., 1995. 36

цая какую-либо ее научность. Прилагательные вроде “реакционная”, “реваншистская”, «антикоммунистическая”, “антинародная” и т. п. широко использовались для ее характеристи­ки1. Автор не считает, что названные определения не имеют под собой почвы. Известная односторонность и необъективность подобных оценок состоят в том, что эти оценки недостаточно учитывают тот факт, что идеология милитаризма и ее составная часть - военно­правовая идеология имеют свой идейно-теоретический уровень, свои способы и формы отражения действительности, содержат свою соци­альную истину. И идеология милитаризма, и военно-правовая идеология, во- первых, имеет свои объективные основы: источники, носителя, свой объект отражения и свой объект воздействия. Об источниках и носи­телях военно-правовой идеологии было сказано ранее. Объектом отражения военно-правовых взглядов являются военная политика, военные (воинские) отношения (правоотношения), система милита­ризма, о чем также уже говорилось. Последние (военная политика, система милитаризма, воинские правоотношения) являются одно­временно и объектом воздействия (предметом социального, а также правового регулирования). Объективные основы военно-правовой идеологии являются необходимой предпосылкой достижения ею объективной истины. В этом состоит объективная (материальная) сторона военно-правовой идеологии. Во-вторых, эта идеология имеет свою субъективную (идеальную) сторону. Последняя включает ряд моментов. Сущность этой идеоло­гии, как и любой идеологии, составляют взгляды, идеи, оценки, ус­тановки и им подобные формы отражения1 2. Но все они являются ло­гическими формами мышления, предполагают определенный теоре­тический уровень отражения. Абстрактность такого отражения, выраженная в категориях и по­нятиях этой идеологии, усиливается предметом ее социального регу­лирования. В силу этого военно-правовая идеология, как и другие

1 Беженцев А. В. Военная идеология западногерманских реваншистов. М., 1962. С. 18-21,22.

2 Толковый словарь русского языка: В 4 т. /Подред. Д. Н. Ушакова. Т. 1-4. М., 1935-1940. Т. 1. С. 1181; Т. 2. С. 1030; Т. 4. С. 1000.

37

формы идеологии, формируется, развивается и распространяется специально подготовленными профессионалами'. Вместе с тем недостаточно считать военно-правовую идеологию лишь теоретическим уровнем отражения. Особенность военно­правовой идеологии, как и идеологии милитаризма, состоит в том, что пределы достижения ею объективной истины ограничены праг­матическими интересами ее носителя. Эти интересы составляют стержень ее социальной направленности. Они (эти интересы) огра­ничиваются одним носителем, не учитывают порой противоречивые интересы других носителей. В силу этого военно-правовая идеология не может быть объективной по существу. Релятивизм - характерная черта этой идеологии. По способу отражения, впрочем, как и по формам отражения, эта идеология включает в себя значительную долю социально­психологического (обыденного) уровня отражения и социально- психологические формы познания (эмоции, чувства, представления). Особенно они превалируют в практике этой идеологии - в правовой пропаганде, в правовом воспитании военнослужащих. Характерен в этом отношении стиль изложения сугубо правового материала даже авторами, претендующими на научность и достоверность своих воз­зрений и оценок, оперирующих научными категориями и понятиями. В случаях, когда эти категории и понятия несут в себе мировоззрен­ческое начало, этот стиль становится возвышенным, высокопарным. Относительная научность военно-правовой идеологии выражает­ся в ее способности постигать объективную истину, отражать дейст­вительные интересы своего носителя, законы войны и вооруженной борьбы. Представлять военно-правовые взгляды в виде определен­ной системы. Научность заключается и в ее способности опираться на свою методологию, на данные гуманитарных и естественных на­ук, оперировать понятиями и научными фактами военной теории, использовать как общенаучные, так и частные методы научного ис­следования. Указанные моменты предопределяют характер и уровень систем­ности военно-правовой идеологии. Когда мы говорим о системе во­енно-правовой идеологии, то имеем в виду определенную целост­ность этих взглядов, их единство, последовательность и внутреннюю 1

1 Ленин В. И. Что делать? И Поли. собр. соч. Т. 6. С. 79.

38

логику, наличие у них стержневой идеи, концепции. В американ­ской правовой методологии, общей теории права отсутствуют рабо­ты по общетеоретическим вопросам. Теоретические разработки по ним носят частный и фрагментарный характер. Но и на их основе можно говорить об определенной системе военно-правовой идеоло­гии. Элементами этой системы являются: -      военно-правовые теории; -      военно-правовые доктрины; -    военное законодательство, как опосредованные военно­правовые воззрения, заключающие в себе соответствующие военно­правовые теории и доктрины; -    военно-правовая пропаганда и деятельность органов военной юстиции по формированию, развитию и распространению военно­правовых взглядов. Указанные элементы системы военно-правовой идеологии требуют специального рассмотрения. Системность, теоретический уровень военно-правовых взглядов диалектически сочетается с ее социальной направленностью, кото­рая находится, с одной стороны, в единстве с самой системой и уровнем этих взглядов, с другой стороны, противоречит им. Их единство состоит в том, что они являются признаками одного поня­тия, одного явления, выражают единую систему. Их противоречи­вость заключается в противоположной сущности каждого из них, в постоянном взаимодействии друг с другом. Если теоретический уро­вень предполагает проникновение в сущность военно-правовой идеологии, адекватность отражения законов войны, военного строи­тельства, то ее социальная направленность отражает интересы ее но­сителя, нередко противостоящие интересам других социальных сил. При этом носитель этой идеологии пытается выдать свои интересы за общие, и нередко не заинтересован в обнаружении объективной ис­тины. Социальная направленность военно-правовой идеологии выража­ет специфику интересов и целей носителя военно-правовой идеоло­гии - ВПК, милитаризма. Военная, милитаристская направлен­ность, приверженность войне, вооруженной борьбе как способам достижения целей политики стоящих у власти социальных сил суще­ственный признак военно-правовой идеологии, ее определяющая идея.

39

Все названные элементы военно-правовой идеологии посвящены одному, имеют единый объект воздействия (предмет социального регулирования) - все, что связано с войной, военной политикой, во­енным строительством, вооруженными силами, закономерностями их функционирования и развития. Существенной особенностью законов войны, вооруженной борь­бы, военной политики, военного строительства является их социаль­ная природа. Социальные законы, как известно, носят вероятностный характер. Они проявляются лишь в том случае, если субъект их по­знания владеет этими законами и действует в соответствии с их тре­бованиями. В противном случае субъект будет действовать сугубо субъективно и может не только не соблюдать требования этих зако­нов, но и поступать вопреки им1. Военная направленность военно-правовой идеологии диалектиче­ски сочетается с ее правовой природой. Военная направленность и правовая природа, органическая связь ее с военным правом - два су­щественных признака этой идеологии. Правовая природа данной идеологии выражается в том, что ее сущность и содержание состав­ляют именно правовые взгляды. Нормы права, как общие, исходящие от государства, обязательные правила поведения, регулирующие об­щественные отношения1 2, их роль, место и функции в военной поли­тике, войне, в вооруженных силах, военном строительстве - основа предмета военно-правовой идеологии. Военное право США, как совокупность юридических норм, регу­лирующих общественные отношения в военной организации этого государства3, и военно-правовая идеология соотносятся между собой как часть и целое, где целым является военное право, а его частью - военно-правовые взгляды. Последние составляют субъективную сто­рону военного права, его духовное основание и представляют собой самостоятельную форму общественного сознания в его систематизи­рованном виде.

1    Марксистско-ленинская философия и методологические проблемы военной теории и практики: Учеб, пособие /Под ред. Н. Д. Табунова и В. А. Бокарева. М., 1982. С. 291-301.

Теория государства и права: Учебник /Под ред. проф. А. И. Денисова. М„ 1980. С. 8.

3 Byrne Е. М. Military Law: A Handbook for the Navy and Marine Corps. HI Ed. Annapolis, 1981. P. 3.

40

Будучи составной частью военного права, военно-правовая идеология в то же время обладает определенной обособленностью, относительной самостоятельностью и функционирует по законам общественного сознания. Правовой характер военно-правовой идео­логии придает ей, с одной стороны, государственный, публичный, официальный характер, а, с другой стороны, делает ее обязательной для осмысления процессов формирования и развития военного права, механизма его функционирования в военном строительстве, воору­женных силах. Обобщая сказанное, можно сделать выводы, раскрывающие поня­тие военно-правовой идеологии: 1.   Системность, выражение интересов носителя, государственно- нормативный, официально-публичный характер, военно­политическое предназначение - существенные признаки этой идео­логии. 2.   Военно-правовая идеология представляет собой систему взгля­дов господствующих социально-политических сил США на сущ­ность, место и роль военного права и военно-правовых средств в войне, военной политике и военном строительстве в интересах этих сил.

§ 2. Место военно-правовой идеологии в структуре общественного сознания США В принципе общественное сознание не имеет национальных гра­ниц. Как отражение общественного бытия общественное сознание немыслимо без социальной практики, чувственно-предметной дея­тельности человечества. И как социальная практика имеет свою ис­торию, так и общественное сознание тоже имеет свою историю и свои тайны “первоначального накопления”1. В сознании нет ничего, чего бы не было в действительности. В процессе социальной практи­ки люди производят не только материальные условия и средства к

1 Толстых В. И. Общественное сознание: социальная природа, функции, формы // Общественное сознание и его формы /Под ред. проф. В. И. Тол­стых. М., 1986. С. 25.

41

существованию (“‘мир вещей”), но и свои чувства, представления, взгляды, теории (“мир идей”). Общественное сознание одновременно выступает и как отражение действительности, и как производство. И оно не может быть понято и раскрыто вне процесса становления и развития человека и человечества1. Общественное сознание США, как и сознание любого другого со­циально-государственного организма, есть продукт истории этой страны, социальной практики и социальных отношений, которые складывались в США на протяжении более двух веков. Оно аккуму­лировало в себе многовековой опыт, традиции, навыки производства и общения, особенности национальной культуры разных стран и на­родов, прежде всего западно-европейских.' Противоречия современного американского общества, борьба де­мократического и реакционного начал в американской общественно- политической жизни обусловили противоречивость общественного сознания США, в котором сочетаются передовые идеи научно- технического прогресса, демократии, прав и свобод человека с уди­вительным невежеством, суеверием, дремучим национализмом. Со­единенные Штаты - страна, “где возникла впервые около ста лет на­зад идея великой демократической республики, где была провозгла­шена первая декларация прав человека и был дан первый толчок ев­ропейской революции 18 века...”1 2. Специфика американского обще­ственного сознания состоит в том, что “на этой огромной территории различие в интересах между отдельными группировками даже внут­ри одного и того же класса настолько велико, что в каждой из двух больших партий представлены в зависимости от местности совер­шенно различные группы и интересы, и почти каждая отдельная про­слойка имущего класса имеет представителей в каждой из обеих пар­тий”3. Несмотря на то, что сказанное об общественном сознании США полуторавековой давности, оно не потеряло свою актуальность и в наше время. Исследователи общественного сознания США отмечают его противоречивость, плюрализм, внутреннюю нецельность и фраг­

1 Маркс К,, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 27. С. 408—409.

2 Там же. С. 17.

3 Там же. Т. 38. С. 70.

42

ментарность, эклектичность в сочетании с национализмом, идеями “американской исключительности”1. Структура общественного сознания США представляет собой со­вокупность духовных (идеальных) уровней, форм, образований и со­стояний, отражающих американскую действительность во всех ее проявлениях. Уровни, формы, духовные образования и духовные со­стояния являются существенными проявлениями общественного сознания, его структурными элементами1 2. Уровни общественного сознания выражают степень и глубину от­ражения общественных отношений3. С уровнями общественного сознания тесно взаимосвязаны и взаимодействуют его формы. Фор­мы общественного сознания выражают функциональную направлен­ность общественного сознания, способ и сферу отражения действи­тельности. По этим критериям различаются политическое сознание, правовое сознание (правосознание), нравственное сознание (мораль, этика), эстетическое сознание (эстетика), религиозное сознание (ре­лигия), научное сознание (наука), философское сознание (филосо­фия). Основными определяющими формами общественного сознания являются политическое и правовое сознание. Их определяющий ха­рактер обусловлен сущностью и социальными функциями этих форм сознания. Политическое сознание отражает коренные интересы, по­требности общества (социальной общности), основополагающие об­щественные отношения, т. е. производственные отношения, ключе­вое место в которых занимают отношения (формы) собственности, материальные (экономические) интересы и потребности. Политиче­ское сознание определяет политическую культуру своих носителей, их самосознание, понимание ими своего положения и места в данной системе производства, позволяет им определить свое отношение к другим носителям общественного сознания, найти способы и средст­ва своего самоутверждения. Оно определяет характер, направлен­

1 Современное политическое сознание в США /Под ред. Ю. А. Замошки- на, Э. Я. Баталова. М., 1980. Гл. I.

Общественное сознание и его формы /Под ред. проф. В. И. Толстых. М., 1986. С. 45-58, 70-87, 1 19—129, 280-293, 339-345.

3 Иванов Басил. Идеология: характер и закономерности развития. М., 1977. С. 2-101.

43

ность и социальную эффективность других форм сознания, в том числе правосознания. Правосознание1 непосредственно связано с политическим созна­нием. Эта связь определяется единством их сферы отражения - все существенные общественные отношения, в первую очередь - произ­водственные, экономические, политические, идеологические, нрав­ственные отношения. Различаются они прежде всего способом отра­жения действительности. Если политическое сознание отражает дей­ствительность в виде политических программ, установок, платформ или в виде массовых политических представлений, то правовое соз­нание делает это в виде определенных правовых взглядов, понятий, теорий и идей, а также в виде правовых норм, актов. О последнем следует сказать подробнее. В научной литературе, в том числе юридической, правовые нормы и правовые акты обычно не указываются как элементы правосозна­ния, как идеальные способы отражения действительности. Гносеоло­гически нормы права, как и любые другие источники правовой ин­формации (нормативные акты, например), являются, с одной сторо­ны, своеобразными системами понятий, т. е. логических форм мыш­ления, формами теоретического познания действительности. С дру­гой стороны, каждое содержащееся в них понятие содержит в себе обобщенные, опосредованные ощущения, восприятия, представле­ния, т. е. формы первичной ступени познания - чувственного отра­жения. Ощущения представляют собой синтез знака и образа, явля­ются их строительными компонентами. Воспроизводя в себе про­странственно-временную структуру объектов, знаковая система при­обретает тем самым черты образности. Наглядная модель может быть создана из элементов ощущений, “не обладающих соответст­вием с реальными свойствами. В этом случае целесообразно гово­рить об ощущениях с присущей им знаковой функцией”1 2 - (подчерк­нуто А. В.). Кроме того, правовые нормы, как и содержащие их нормативные акты, воплощают в себе единство теории и практики. Об этом един­

1     Фарбер И. Е. Правосознание как форма общественного сознания. М, 1963. С. 9, 18,40, 96.

2     Коршунов А. М„ Мантатов В. В. Эвристическая роль знаков // Фило­софские науки. 1973. № 3. С. 50.

44

стве мы говорим как о принципе материалистической диалектики1. В норме права, в нормативном акте диалектически синтезированы ощущения, восприятия, представления, понятия, суждения, умозак­лючения (теории, концепции, доктрины), равно как и обобщенный в них социальный опыт. Не говоря уже о том, что законотворческая деятельность тоже синтезирует в себе все ступени и формы познания и практики. Каждая форма сознания имеет разную глубину и степень отраже­ния своей сферы действительности. Поэтому все названные формы сознания функционируют и развиваются как на обыденном, так и на теоретическом уровне: и в виде социальной психологии, и в виде идеологии'. Функциональная роль социальной психологии определяется пер­вичностью, массовостью, необходимостью и определяющим харак­тером чувственно-эмоциональной сферы сознания. В своем повсе­дневном поведении, повседневной деятельности и общении люди руководствуются, прежде всего, своими чувствами, эмоциями, на­строениями. И если эти чувства, эмоции и настроения не имеют под собой основательной, твердой и прочной идейной базы, то поступки, совершаемые людьми, зачастую носят случайный, неорганизованный и нередко антисоциальный характер. Социальная роль идеологии определяется ее функциями, которые выражают основательность, осмысленность, целеустремленность по­ведения, деятельности ее носителей. Только идеология позволяет осознать социальную принадлежность, место в социальной иерархии, социальные интересы, цели, способы и средства их достижения. На­правленность социальной роли идеологии определяется социальной направленностью данной идеологии, и она может быть, в зависимо-

1 Ленин В. И. Материализм и эмпириокритицизм // Поли. собр. соч. Т. 18. С. 199-200. " Злотников Ю. А. Общественное сознание и особенности идеологиче­ской борьбы в современных условиях // Марксистско-ленинская философия и методологические проблемы военной теории и практики. М., 1982. Гл. XIII. С. 199-207.

45

ста от своего носителя, прогрессивной, реакционной, промежуточ­ной (нейтральной)1. Социальная психология и идеология находятся в диалектическом единстве и противоречии. Их единство - в источниках; носителях; в системе общественного (в том числе, политического, правового) соз­нания, где они являются лишь разными сторонами этого сознания; в их взаимосвязи и взаимодействии, состоящем, с одной стороны, в их переходе друг в друга, с другой - в их взаимном возвышении от од­ного качества и уровня к другому. Их основное противоречие - в степени, глубине проникновения в сущность вещей. Социальная психология не проникает в эту сущность в силу неспособности своих сущностных элементов (чувств, эмоций) познать глубинные связи и закономерности общества. Указанная функция - посильная задача только научной идеологии. Мощь и сила и социальной психологии, и идеологии заключается в их мере. А их мера - это такой характер и уровень противоречий между ними, при которых достигается их гармония, т. е. такое сбли­жение, когда психология в результате воздействия на нее идеологии поднимается до уровня последней, а последняя, наоборот, “опускается” до чувственно-эмоциональных (психологических и по­тому самых глубинных и эффективных) элементов общественного сознания. Такая мера - идеал, трудно достижимый на практике. Про­тиворечия между носителями идеологии являются причиной неодно­родности, плюрализма, противоречивости идеологии любого совре­менного общества, отражающей противоположность или существен­ные различия их интересов и устремлений. Диалектика социальной психологии и идеологии позволяет по­пять особенности американской военно-правовой идеологии, ее ме­сто и роль в общественном (прежде всего, политическом и правовом) сознании США. Из сказанного вытекает, что военно-правовая идео­логия США: I.   Представляет собой структурный элемент.американского обще­ственного сознания. И как таковой он обладает всеми сущностными

1Злотников Ю. А. Общественное сознание и особенности идеологиче­ской борьбы в современных условиях // Марксистско-ленинская философия и методологические проблемы военной теории и практики. М., 1982. Гл. XIII. С. 379-380.

46

признаками этого сознания: идеальные формы отражения (взгляды, идеи, понятия, оценки, установки) социальной жизни; объективный источник этого отражения, который определяет и объективный ха­рактер возникновения и развития общественного сознания; наличие своих носителей. II.    Военно-правовая идеология является относительно самостоя­тельной формой американской идеологии, так как она имеет все не­обходимые признаки идеологии: системность, определенный уровень адекватности отражения социальных процессов, четкое выражение интересов своего носителя (носителей), как и свой объект отражения и социального воздействия. III.   Как часть американской идеологии военно-правовая идеоло­гия имеет с последней единую общую экономическую, социально- политическую и духовную (культурную) базу; единые методологи­ческие основы и общие национальные особенности, присущие аме­риканскому политическому и правовому сознанию. Авторы коллективной монографии “Современное политическое сознание в США” характеризуют политическое сознание Соединен­ных Штатов как диалектику либеральных, консервативных, правора­дикальных и леворадикальных традиций, замешанных на “американской исключительности”’. О либеральной традиции в об­щественном сознании США известный историк Л. Хартц пишет, что его анализ “основывается на том, что может быть названо хрестома­тийной истиной относительно американской истории. Америка была основана людьми, бежавшими от феодальных и религиозных при­теснений, которым они подвергались в старом свете... . Это означает, что американскому обществу должна быть присуща такая исключи­тельная для западной истории особенность, как отсутствие подобно­го рода притеснений, ... поскольку ... американское общество являет­ся либеральным обществом”1 2. Консерватизм, по Р. Керку, исходит из “веры в трансцендентный порядок, неизменную человеческую природу и естественный закон”, составляющих “традицию цивилизации” (“Великую Традицию”), к

1       Современное политическое сознание в США / Под ред. Ю. А. Замош- кина и Э. Я. Баталова. М., 1980. С. 32-44.

2 Hartz L. The Liberal Tradition in America. N. Y., 1955. P. 5.

47

которой принадлежит и Америка, независимо от того, является ли эта традиция феодальной или буржуазной1. Праворадикализм фиксирует глубокое социальное недовольство по поводу статус-кво и стремление к коренным переменам в общест­венном устройстве1 2. Для леворадикализма присущ социальный критицизм, т. е. те или иные варианты отрицания существующих порядков, а также транс- цедентализм, с одной стороны, отрицающий капиталистические по­рядки, и провозглашающий верность принципам демократии и анти­этатизма (отрицание существующей идеологии), - с другой3. Леворадикализм в числе своих традиций имеет глубокие гумани­стические и демократические корни американских просветителей Франклина, Пейна, Джефферсона. “Мы, - писал Джефферсон, - счи­таем очевидными следующие истины: все люди сотворены равными, и все они одарены своим создателем при рождении не отчуждаемы­ми очевидными правами, к числу которых принадлежат жизнь, сво­бода и стремление к счастью”4. Идеи равенства, справедливости были характерны для американ­ского политического сознания на ранних этапах истории Соединен­ных Штатов. И они высказывались наиболее передовыми для своего времени представителями американской буржуазии, когда она толь­ко приходила к власти и стремилась укрепить свое господство, за­воеванное в упорной борьбе сначала в войне за независимость, а за­тем в гражданской войне. Сегодня, в начале XXI века они уже не в моде. На смену им пришли не новые, но подаваемые в современной упаковке идеи свободы, демократии и прав человека. Плюрализм, эклектика, национализм, пропагандистская риторика на постулатах свободы, демократии и прав человека - характерные особенности современной американской политической идеологии. Они, эти особенности, определяют и характерные черты американ­ского правосознания. Для него приверженность “правлению права”

1       Kerc R. American Conservative Thought in the Twentieth Century /Ed. by W. Buckley, Jr. N. Y., 1970. P. IV.

2 Ibid. P. 189.

3 Ibid. P. 253-263.

4 Джефферсон T. Декларация представителей Соединенных Штатов Америки, собравшихся на общий конгресс...// Американские просветители. Т. 2.М., 1969. С. 27.

48

есть не только принцип демократизма политической организации общества, правовой идеологии, но и характерная черта американской социальной психологии. “Идеал цивилизации, - утверждает один из основоположников концепции социального контроля Р. Паунд, - со­стоит в достижении максимума контроля человека над своим пове­дением”. Этот контроль преследует, по его мнению, двойную цельте одной стороны, “обеспечить беспрепятственное развитие индивиду­альной инициативы, стихийное самоутверждение индивида, а, с дру­гой стороны, поставить рамки для его деятельности вовне, регламен­тировать эту деятельность таким образом, чтобы она не наносила ущерб обществу”1. Постулаты американского политического и правового сознания о демократии, свободе и правах человека лежат и в основе военно­правовой идеологии, считающей принцип “правления права” “основополагающей теорией”, “вершиной цивилизации” и “высшим принципом американской демократии и американского образа жиз­ни”2. Объективное исследование нормативных актов военного законо­дательства и военной научной литературы свидетельствует о двух важных особенностях военно-правовой идеологии, характеризующих ее как составную часть американской правовой идеологии: 1.  Отсутствие резкой границы между идеологическим (теоретиче­ским) и психологическим уровнями отражения правовых явлений. Особенно это касается правовой пропаганды и правового воспита­ния. Нормативные акты, регулирующие социальное поведение, и практика реализации норм военного права, всецело подчинены стремлению повлиять на чувства, волю и разум субъектов военного права с тем, чтобы побудить их к желаемому поведению. Для этого используются, прежде всего, такие средства воздействия, которые в корне противоречат декларируемому принципу “правления права”. П. Барнес в своей книге “Пешки”, написанной по личным наблюде­ниям, многочисленным материалам и документам периода войны во Вьетнаме, пишет: «Война во Вьетнаме унесла жизни 56 тысяч амери­канских военнослужащих, на ее ведение было израсходовано более

1 Pound R. Social control trough law. L., 1942. P. 132. ^ Birch A. H. The Concepts and Theories of Modem Democracy, London and N. Y., 1994. P. 11.

49

146 миллиардов долларов. США потеряли во Вьетнаме свыше 8 ты­сяч вертолетов и самолетов, 1000 танков и бронетранспортеров, пу­шек и минометов, огромное количество другой боевой техники1». «Но не только в людях, боевых машинах и долларах измеряются по­тери Соединенных Штатов в войне против народа Индокитая. В го­рах, джунглях и болотах здесь оказался навсегда похороненным миф “о демократическом характере” американской армии”", - дополняет Барнеса в предисловии к указанной книге специалист по США и их вооруженным силам Т. К. Белащенко. “Америка, - пишет П. Барнес, - превратилась в страну профес­сиональных солдат. Люди, которым дано оружие для защиты своей страны, лишены многих прав, гарантированных конституцией всем гражданам. В стране, которая когда-то была убежищем для людей, не желавших слуяшть в регулярных армиях стран Европы, теперь соз­дана наиболее массовая из когда-либо существовавших регулярных армий”3. Факты и примеры, приводимые Барнесом и другими исследовате­лями вооруженных сил США, нельзя абсолютизировать. Они - сви­детельства теневой стороны воинских отношений. Они не означают отсутствия воинского правопорядка в вооруженных силах США и не могут умалять конструктивной роли военного права и военно­правовой идеологии в военном строительстве, в укреплении воин­ского правопорядка, в социальной защите военнослужащих. Но они свидетельствуют, отнюдь не “о демократическом характере” амери­канской армии”4. 2.   Военно-правовая идеология, будучи составной частью офици­альной американской идеологии, как и последняя, не имеет своей цельной, единой, теоретической системы, четко разработанной мето­дологической основы. 3.   Военно-правовая идеология является относительно самостоя­тельной формой американской идеологии. Ее относительная само­стоятельность выражается:

1 Барнес П. Пешки: Очерк: Пер. с англ. /Под редакцией и с предисловием Т. К. Белащенко. М., 1974. С. 5.

2  Там же. С. 6. 3  Там же. С. 23. 4  Там же. С. 6.

50

-     в своих источниках отражения: противоречия воинских отно­шений, военного строительства, разнообразные проблемы вооружен­ных сил; -     в своих носителях: ВПК, силы милитаризма, военно­бюрократический аппарат государства, вооруженных сил; -     в специфике объекта отражения и социального (включая право­вое) регулирования: военная политика, военная доктрина, законы войны, вооруженной борьбы, военное строительство, воинские от­ношения в вооруженных силах; -     в своем способе и своих внешних формах отражения: военно­правовые теории, военно-правовые доктрины, военное право, его нормы, органы военной юстиции и их деятельность; -     в особой социально-политической направленности этой идеоло­гии: война, вооруженная борьба, воинский правопорядок, военная дисциплина, все, что связано с войной и военной политикой, милита­ризмом; -      в специфических функциях; -     в специфике предмета и метода военного права, идейно­теоретической основой которого является военно-правовая идеоло­гия: предмет этого права отличается военной, милитаристской на­правленностью, совпадает с объектом регулирования военно­правовой идеологии; его метод отличается ярко выраженным чрез­вычайным характером. Понятие военного права американскими источниками трактуется в широком и узком смыслах. В широком смысле под военным пра­вом понимается совокупность юридических норм, регулирующих и охраняющих воинские правоотношения1. Такие нормы включают специально обособленные нормы различных отраслей права, по об­щей теории российского права относимые к административному, гражданскому, уголовному, уголовно-процессуальному, уголовно­исполнительному праву. В узком смысле военное право американ­скими источниками нередко называется “военной юстицией” и реже “военно-уголовным правом”. В этом смысле оно понимается как со­вокупность юридических норм, регулирующих все вопросы уголов­ной и дисциплинарной ответственности. Сюда относятся нормы уго­

1 Banning S. Military Law. London, 1946. P. 5, 31.

51

ловного, уголовно-процессуального, дисциплинарного (военно- административного), уголовно-исполнительного законодательства и военного судоустройства. Профессор Миллер в понятие “уголовное право” включает, помимо собственно уголовно-правовых норм, “уголовный процесс, организацию и деятельность полиции, уголов­ное преследование, защиту в судах, организацию судов, их деятель­ность, исполнение наказания, нормы о судах несовершеннолетних, специальные акты по предупреждению преступности”1. Связь военного права и военно-правовой идеологии выражается в том, что: -     военно-правовая идеология и военное право являются разными сторонами единой системы социально-правового регулирования во­инских отношений, в которой военно-правовая идеология составляет идейно-теоретическую часть, а военное право - военно­практическую часть этой системы; -     военно-правовая идеология выступает по отношению к военно­му праву как его идейно-теоретическое обоснование и основа, опре­деляющая целевые социально-политические и юридические установ­ки этого права, характер и направление его развития, его форму и со­держание; -     военное право, его развитие является одним из источников, опо­средованной формой выражения и реализации военно-правовой идеологии; -     военное право и военно-правовая идеология в своем единстве и взаимодействии составляют существенную, относительно самостоя­тельную часть и относительно самостоятельное направление военной политики, являются идейно-правовой формой выражения и закреп­ления военной политики и военной доктрины. Обобщая сказанное о месте и роли военно-правовой идеологии в структуре общественного сознания США, можно сделать следующие выводы. 1.   Военно-правовая идеология является существенным, относи­тельно самостоятельным структурным элементом общественного сознания США. 2.   Она непосредственно связана с политической идеологией этого государства и для нее характерны типичные черты и особенности

1 Miller J. Handbook of Criminal Law. West Publ. Co., 1934. P. 1-2.

52

этой идеологии. Политическая идеология служит направляющим вектором функционирования и развития военно-правовой идеологии, социально-политическим фоном ее методологии. 3.   Военно-правовая идеология представляет собой относительно самостоятельную форму правовой идеологии США, с которой она диалектически взаимосвязана и взаимодействует как часть и целое, где она является частью. 4.   Специфика военно-правовой идеологии, как самостоятельной формы идеологии, заключается в ее военно-политической сущности, направленности, в особенностях ее источников, носителей, объекта, способах и формах отражения и социального регулирования, в офи­циальном, публичном, нормативно-государственном характере и во­енно-политической направленности своей социальной роли.

53

Глава II. РАЗВИТИЕ И МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ВОЕННО-ПРАВОВОЙ ИДЕОЛОГИИ

§ 1. Английское военное право и развитие военно-правовой идеологии США Формирование и развитие военно-правовой идеологии неразрыв­но связано с историей и политикой американского государства. Ис­тория, политика США нераздельно связаны с историей и политикой Великобритании. Англия вплоть до середины XVIII века являлась мощной империалистической державой, проводившей жесткую за­хватническую, колониальную политику. Она долгое время господ­ствовала на морях и вела многочисленные колониальные войны, со­перничала с ведущими капиталистическими странами, особенно с Испанией, Францией, Португалией, также проводившими захватни­ческую колониальную политику. С учетом отдаленности заморских территорий и островного географического положения основой воо­руженных сил Англии был сильный военно-морской флот, имевший в своем составе крупные соединения и части морской пехоты. Захватническая политика обусловливала существенные противо­речия не только на международной арене, но и внутри страны, в том числе в вооруженных силах Англии. Проблема дисциплины и поряд­ка стояла в них достаточно остро и явилась источником становления и развития военного права, законодательства. Уже в первой половине XIV века в Англии действовали первые военные законы. Они основывались на морских обычаях, общем (обычном) праве и по своему характеру были не регулятивными нормами, а карательными. Отправление правосудия “по закону и по древним обычаям на море” было в компетенции военно-морского начальника. Постепенно военно-морские начальники стали издавать уставы по разным вопросам управления флотом, которые станови­лись “законами и обычаями моря” и применялись во всех ситуациях. Описывая наказания того времени, генерал Снедекер говорил: “Наказания того периода были... жестокими. Вора привязывали к мачте и каждый матрос на корабле ударял его плетью из трех ветвей по обнаженной спине. Привычного вора после клеймения привязы­вали к лодке и волочили по берегу, после чего оставляли одного. За

54

сон на посту на нарушителя лили три ведра холодной воды на голо­ву и в рукава, а за четвертое подобное нарушение его помещали в большую корзину и подвешивали к форштевню, ставили перед ним банку пива, ломоть хлеба, нож и оставляли голодать...”1. Другим обычным наказанием было волочение (колесование), состоявшее в том, что виновного обвязывали веревкой и волокли по корпусу судна от одного борта к другому. В 1649 г. британский парламент принял правила управления фло­том, которые в последующем были пересмотрены и спустя три года стали применяться ко всем военно-морским силам. Эти статьи, при­нятые в период правления Кромвеля, образовали первый Британский военно-морской кодекс, изданный национальным законодательным органом. Этот кодекс был универсальным и действовал продолжи­тельное время на Королевском флоте. Впоследствии этот кодекс по­лучил название Британских военных статей (артикулов, по термино­логии российских ученых) - British Articles of War2. Английское военное право, для которого характерна существен­ная роль обычаев, тем не менее, не является единственным прароди­телем военного права, военно-правовых взглядов США. Амери­канские военные исследователи, особенно У. Уинтроп, У. Айкок, С. Верфель, Дж. Снедекер, Г. Сквибб и другие связывают развитие военного права США с системами европейского военного законода­тельства. Корни теории и практики военного права лежат в римском праве. В римских армиях правосудие обычно осуществлялось воен­ными магистратами или трибунами легионов, которые действовали как единоличные судьи или же имели помощников. Наказуемыми преступлениями считались трусость, мятеж, дезертирство, неповино­вение начальнику. Наказаниями считались: удержание десятины жа­лования (десимация), отказ в погребении, обезображивание лица (клеймение), обнажение с показом половых органов, а также позор­ное увольнение со службы3. Римская модель военного права так или иначе использовалась в военном законодательстве Германии, Фран­ции, Швеции. Фразы из римских “Двенадцати таблиц” встречаются в

1 SnedekerJ. A. Brief History of Court-Martial. Wash. 1954. P. 5. ‘ App. to // Wmtrop W. Military Law and Precedents. 2nd ed. Wash., 1920. J Wintrop W. Military Law and Precedents. 2nd ed. Wash., 1920. P.17,45.

55

законодательстве названных стран1. В Германии военные суды офи­циально были введены императором Фридрихом III в 1487 г., закреп­лены уголовным кодексом короля Чарльза V в 1533 г. Во Франции военный кодекс появился в начале 1378 г., а военные суды были уч­реждены декретом (ордонансом) короля в 1655 г.1 2 Большое значение для возникновения военного права в Англии (США) имел писанный военный кодекс шведского короля Густава Адольфа, изданный в 1621               г., который основывался на “необходимости чести, высокой морали, порядка и дисциплины во времена, когда солдаты вообще считались варварами и оппортуни­стами, ищущими “тропу войны” (* там же). По этому кодексу функ­ции военного суда выполнял командир части, полка, а функции суда вышестоящей инстанции - командующий войсками (генерал)3. Многие принципиальные положения военного кодекса Густава Адольфа впоследствии были восприняты английским Актом о мяте­же, ставшим затем основой для Британских военный статей. Акт о мятеже (1689 г.) отразил три основных этапа развития английского военного законодательства: 1-й этап - создание полицейского суда (суда начальника); 2-й этап - создание собственно военного суда (“совета войны”), означавшего установленные чрезвычайного права по усмотрению соответствующего военачальника; 3-й этап - совре­менные военные суды. Акт о мятеже стал результатом волнений в английской армии, когда в 1689 г. 800 английских и шотландских драгун не выполнили полученный приказ и перешли на сторону про­тивника. Этот акт фактически закреплял обособленное военное пра­во, широко распространял его действие на гражданских лиц как в во­енное, так и в мирное время. Был преимущественно карательным. Устанавливал смертную казнь за мятеж и дезертирство. Приговоры выносились военным судом, назначаемым командиром из тринадца­ти подчиненных офицеров, и не требовали утверждения королем4. В последующем Акты о мятеже издавались ежегодно и стали частью более широкого военного законодательства под названием “Военные

1       Aycock W., Wurfel S. Military Law under the Uniform Code of Military Jus­tice. Harrisburg, 1955. P. 4.

2       Schlueter D. A. The Court-Martial: A Historical Survey // Military Law Re­view. Vol. 87. 1980. P. 132.

3 Ibid. P .133.

4 Ibid. P. 142-144.

56

статьи” (Articles of War), изданные под таким названием в 1774 г., которые в 1879 г. были заменены “Актом Армии (Законом) о дисци­плине и управлении”. В 1881 г. он стал называться “Акт об Армии” (Army Act). Он действует и по сей день, получая юридическое под­тверждение парламентом через каждые пять лет. Современная его редакция сложилась в 1956 г. Этот закон фактически регулирует все воинские отношения, включая систему военной юстиции, военного права, в том числе уголовную ответственность. Первоначально (до 1775 г.) американское военное право было полной копией Британских военный статей 1774 г. Шлютер по этому поводу пишет: “Мы обязаны отдать великое должное британской во­енной системе за развитие военных судов в Америке. Сохраняя пре­емственность, американские военные суды взяли себе гордые веко­вые традиции, судопроизводство и ошибки, а также ключевой смысл правосудия”1. Первые американские военные законы были приняты в апреле 1775 г. Временным конгрессом штата Массачусетс и представляли собой копию положений шведского Акта о мятеже и Британских во­енных статей 1774 г.1 2 Аналогичные законы были приняты в других штатах (Коннектикут, Род Айленд, Нью Хэмпшир, Пенсильвания, Южная Каролина). Начало собственному американскому военному праву было по­ложено в 1776 г., когда Учредительный конгресс провозгласил неза­висимость США, пересмотрел по предложению генерала Дж. Ва­шингтона прежние военные статьи и 30 сентября специальным зако­ном принял новый вариант “Военных статей” (American Articles of War). Закон впервые говорил об “армиях Соединенных Штатов”, опустив все прежние ссылки на британскую корону3. По содержанию Американские военные статьи не отличались от Британских военных статей 1774 г. В таком виде они были одобрены и Первым конгрес­сом США в сентябре 1869 г. Конгресс признал “законность сущест­вования военного учреждения” и указал, что войска “должны руко­

1 Ibid. Р. 144.

2       Аусоск W., Wurfel S. Military Law under the Uniform Code of Military Jus­tice. Harrisburg, 1955. P. 6-9.

Wilson G. The Evolution of Military Justice // Infantry. Vol. 59. May-June 1967. P.31.

57

водствоваться правилами и военными статьями, которые могут быть впоследствие установлены законом конгресса”1. Безоговорочное одобрение конгрессом США военных законов, принятых век назад в английской колониальной армии и являвшихся орудием проведения великодержавной колониальной политики, объ­ясняется не только приверженностью американцев английским традициям, как это утверждают американские авторы (У. Айкок, С. Верфель, Ч. Деккер, Ф. Уайнер, Г. Уилсон, Д. Шлютер, М. Эд­вардс и др.). Причина этого заключалась и в том, что многолетняя борьба США с Англией за независимость закончилась установлени­ем власти буржуазии, использовавшей победу над Англией в своих интересах. Борьба за независимость обострила противоречия внутри американского общества, усилила борьбу трудящихся, вынесших на своих плечах все тяготы войны, за свои права. Оказала серьезное влияние на армию, в которой в 1783 г. произошли крупные волне­ния2. Последние обстоятельства существенно способствовали закре­плению американским конгрессом сурового военного законодатель­ства, жесткого, преимущественно карательно-запретительного ха­рактера. Принятая в 1787 г. Конституция США не внесла каких-либо перемен в военное законодательство, наделив президента широкими полномочиями, объявив его главнокомандующим вооруженными си­лами3. В последующем Американские военные статьи подвергались не­значительным изменениям (1776, 1777, 1786, 1806 гг.). Они сохраня­ли все прежние идеи английского военного права: -    приоритет военного командования в регулировании воинских отношений; -    обособленность военного права и системы военной юстиции от общегражданского права и общегражданской системы юстиции; -    карательно-запретительный и ограничительный характер воен­ного права;

lAycock W., Wurfel S. Military Law under the Uniform Code of Military Jus­tice, Harrisburg, 1955. P. 10—11. IБСЭ. 2-е изд. T. 39. 1956. C. 391. J Constitution of the United States of America. Wash., 1994. Art. 2.

- суровость этого права по отношению к рядовым военнослужа­щим под камуфляжем положений о приверженности принципам де­мократии, правам и свободам личности. Названные принципиальные черты военного законодательства США того далекого времени не только сохранились до наших дней, но и получили новое развитие. В целом в развитии военно-правовой идеологии, особенно в виде такой его формы, как военное законодательство, можно выделить три основных этапа. Критериями такой периодизации являются: связь с военной политикой, с историческими переменами в обществе, с его противоречиями; количественные и качественные изменения в законодательстве; характер социальной направленности; связь с об­щими правовыми концепциями, доктринами и принципами; идейно- теоретический (научный) уровень законодательства и лежащих в его основе военно-правовых теорий и доктрин. Исходя из этих критериев, основными этапами становления и раз­вития военного права, его теории (военно-правовой идеологии) и практики (военного законодательства) являются: Первый этап - предыстория военного права (военно-правовой идеологии), совпадающая по временным рамкам с развитием англий­ского военного права с XIV в. до 1776 г., когда были приняты Аме­риканские военные статьи. Второй этап - становление собственно военного права США й их военно-правовой идеологии. По времени этот этап обнимает период с 1874 г. по 1950 г. В этот период были внесены в (английские по существу) Американские военные статьи существенные поправки и дополнения. Они придали этим статьям специфические американ­ские черты и особенности, отличающие американское военное право от его английского прародителя. Этот период закончился принятием в 1950 г. Единого кодекса военной юстиции, ознаменовавшего новые идеи и подходы к правовому регулированию воинских отношений, к военному законодательству. Третий этап - совершенствование и дальнейшее развитие теории и практики военного права. Этот этап начинается с 1951 г. (времени вступления в законную силу Единого кодекса военной юстиции), внесением в него многочисленных существенных изменений и до­полнений. И характеризуется новыми подходами к использованию

59

правовых средств в войне, вооруженных конфликтах, в разрешении социальных, национальных, международных противоречий. В 1874 г. конгресс США принял ряд важных поправок и дополне­ний к Американским военным статьям. Они (поправки и дополне­ния) характеризовались: ограничением сферы правового регулирова­ния - в основном воинскими отношениями, прежде всего юридиче­ской ответственностью военнослужащих, отсутствием резких разли­чий в правовом положении, в характере и мерах юридической ответ­ственности военнослужащих разных служебных категорий (офицер­ского и рядового состава), попыткой установить некие общие прин­ципы военного права, известной внутренней противоречивостью. Противоречие в них выражалось в том, что, с одной стороны, закон имел определенную демократическую социальную направленность, но, с другой стороны, закреплял все (не самые демократические) по­ложения прежнего (английского) законодательства Например, уголовная ответственность устанавливалась только за “чисто воинские” преступления. Меры наказания для лиц офицер­ского и рядового состава были практически одинаковыми. Вместе с тем, сохранялось широкое усмотрение военного командования в ре­гулировании воинских отношений, в определении их правового по­ложения, установлении пределов их юридической ответственности, полного контроля над судопроизводством, ответственность по так называемым общим статьям (аналогия)1. Поправки и дополнения, равно как и характерные черты, и осо­бенности нового военного законодательства, обусловливались, пре­жде всего, противоречивостью социально-исторических перемен в США, их военной политики. Длительная борьба за независимость сопровождалась, с одной стороны, установлением определенных гражданских прав и свобод, закрепленных в 1791 г. в Билле о правах (Bill of Rights) и в последующих поправках к конституции. С другой стороны, к концу XVIII веке в США победили окончательно общест­венные отношения, характеризовавшиеся монополизацией, образо­ванием финансовых олигархий, милитаризацией. Военная политика США стала нацеливаться на приобретение колониальных владений,

'Military Laws of the United States, 1916. Vol. 2. Wash., 1916. P. 1443-1506.

на фактический передел мира и закончилась активным участием США в первой мировой войне5. Поправки в военное законодательство, внесенные в 1916, 1920, 1924, 1948 гг., отражали антидемократические тенденции американ­ской политики на рубеже XX века и в последующие годы. Сущест­венным в этих поправках было усиление их карательно­запретительного начала. Принятые в США в 50-е годы законы Тафта Хартли, Маккарена-Вуда и им подобные стали ярким проявлением антисоветизма и антикоммунизма. В то же время в военном законодательстве стала заметной и уси­лилась тенденция к правовому регулированию социальной сферы воинских отношений, социальной защиты военнослужащих. Начало этой тенденции было положено в 20-е гг., когда были приняты зако­ны (а не исполнительные декреты президента, как это было прежде) об освобождении военнослужащих от долгов (Civil Relief Act), об их социальном страховании (1918). Правда, “забота” о военнослужащих проявлялась только во время выполнения ими обязанностей по воен­ной службе и, кроме того, закон лишь в принципе вводил подобные положения, Не регулируя в нем непосредственно данные правоотно­шения и делегируя право такого регулирования главнокомандующим видами вооруженных сил1 2. До 1951 г. в вооруженных силах США не существовало единого законодательства. В сухопутных войсках и в ВВС действовали Воен­ные статьи, хотя по закону 1948 г. личный состав ВВС был выведен из подсудности военных судов Армии. В ВВС были созданы свои во­енные трибуналы3. Военно-морские силы с самого начала их образо­вания имели свое военное законодательство и свои военные трибу­налы. Военное право ВМС подвергалось более частым изменениям, чем военное право Армий. Например, с 1775 по 1879 гг. Военно- морские статьи (Navy Articles of War) изменялись 17 раз. Их частые изменения объясняются тем, что ВМС служили (как служат и сейчас) основным орудием политики США на заморских территориях. За­

1 Ленин В. И. Империализм как высшая стадия капитализма // Поли, собр. соч.Т. 27. С. 313, 85,48.

2 Military Laws of the United States, 1921. Vol. 2. Wash.,'1921. P.1079-1091.

3 The Selactive Service Act as Amended. Wash., 1955. P. 94-112.

61

морские экспедиции сопровождались постоянными нарушениями ус­тановленного правопорядка, что и вызывало соответствующую реак­цию властей и военного командования.1 Это законодательство было более суровым, чем законодательство Армии. В нем чаще преду­сматривалась смертная казнь. Военно-морские начальники пользова­лись большим усмотрением по регулированию и применению ре­прессий. Их компетенция практически была аналогичной компетен­ции военных судов. Широко практиковались телесные наказания". Корпус береговой охраны руководствовался своими военными за­конами, право издания которых законом от 16 февраля 1909 г. было предоставлено президенту1 2 3. Неоднородность военного права создавала разнобой и трудности в практике его применения, ставила множество теоретических и практических вопросов. Этот недостаток существенно был преодо­лен законом конгресса от 5 мая 1950 г., который принял Единый ко­декс военной юстиции (Uniform Code of Military Justice - сокращенно Кодекс, UCMJ), вступивший в законную силу с 31 мая 1951 г4. Принятие кодекса означало наступление нового (третьего) этапа развития военного права, военно-правовой идеологии. Причин этого было несколько. С определенной долей условности их можно разде­лить на три основных группы: 1) социально-политические; 2) воен­но-стратегические и военно-технические; 3) методологические и во­енно-теоретические. О некоторых из них еще будет сказано более подробно применительно к конкретным вопросам исследования. Наиболее принципиальными и общими из них являются следующие. В социально-политическом плане. К 50-м гг. военно-политическая ситуация в мире сложилась таким образом, что США стали фактиче­ским лидером гонки вооружений, раздувания “холодной войны”, ис­пользования силы в решении международных проблем. Об этом сви­детельствуют рост военных расходов США и факты истории. Воен­

1       Aycock W., Wurfel S. Military Law under the Uniform Code of Military Jus­tice. Harrisburg, 1955; Articles for the Government of the Navy, 1874. Wash., 1874. P. 2153; Laws Relating for the Navy, 1946. Wash., 1946. P. 1946.

2 Laws Relating for the Navy, 1946. Wash., 1946. P. 3062-3169.

" Manual for Courts-Martial of the United States, 1951. Wash., 1951. P. 411.

4       В настоящее время действует редакция этого закона 1999 г. См.: Unites States Code. Title 10. ARMED FORCES // CITE - USC - TITLE 10. ARMED FORCES. 23\01\2001. Part I: General Law. Ch. 47.

62

ные интервенции (в Корее, в Индокитае, на Ближнем Востоке, в Гренаде, Сальвадоре, Никарагуа и др.) чередовались одна за другой1. Происшедшая военно-техническая революция означала коренной перелом в развитии средств и способов вооруженной борьбы. Актив­ный процесс развития ракетно-ядерного оружия, других видов ору­жия массового поражения пошел нарастающими темпами и продол­жается по сей день, приобретая новые формы и создавая миру новые угрозы. С 50-х по 90-е гг. неоднократно менялась военная доктрина США. Каждое появление новой военной доктрины, следовавшее за карди­нальными изменениями в соотношении социальных и политических сил, военной мощи государства на международной арене, неизбежно влекло соответствующее закрепление в военном законодательстве, обусловливало его динамику. В военно-теоретическом и методологическом плане также имеют место и происходят важные процессы в направлении активного раз­вития военной теории, военного права, военно-правовой идеологии. Как было сказано, современная военная доктрина США дает со­вершенно отличную от прежней классификацию войн, предусматри­вает новые формы вооруженного насилия, которые учитывают сло­жившееся соотношение социальных и военно-политических сил; но­вые реалии в геополитической ситуации; новые важные достижения в развитии общей теории права, военно-правовой теории. С принятием кодекса военное право США фактически полностью обособилось от общего права. Не утрачивая свою ведущую - право­охранительную функцию, оно вместе с тем усилило регулятивную функцию, а также стало выполнять международную функцию. Более разнообразными стали его источники. Несмотря на то, что кодекс ос­тается главным источником военного права, его стержнеобразующим юридическим основанием, источники военного права пополнились нормативными актами, которые закрепляют собой возникновение фактически новых отраслей военного права. Если прежде боевые ус­тавы видов вооруженных сил имели чисто оперативное значение, со­держали военно-технические нормы, то в настоящее время они стали основополагающими военно-правовыми источниками. Новый боевой устав Армии FM 100-5 содержит систему юридических норм, регу­

1 Journal of Political and Military Sociology. Vol. 15. 1987. № 1. P. 127.

63

лирующих воинские отношения в сфере боевой деятельности (Ар­мии). В США они получили название “оперативного” права (Operational Law). Как пишет американский военный юрист Д. Е. Грэхэм, оперативное право - “это такая отрасль права, как нацио­нального, так и международного, которая охватывает специфические правовые вопросы планирования и развертывания вооруженных сил США как в мирное, так и в военное время”1. Д. Шнидлер и Дж. Томан в этой связи пишут: “Право вооруженного конфликта имеет разные источники, в том числе международные соглашения, между­народные обычаи и практику, судебные решения и общие принципы права”1 2. Кодекс (1950 г.), его последующие изменения 1956, 1968, 1983, 1994 гг. сохранил все традиционные для военного права тенденции развития: -      расширение сферы действия военного законодательства; -      увеличение предмета правового регулирования; -      совершенствование метода правового регулирования; -     усиление мобильности, гибкости военного права путем повы­шения его карательно-запретительного эффекта, с одной стороны, и маскировки этого эффекта ссылками на некоторые принципы обще­гражданского права, -- с другой. Статья 2 кодекса (редакция 1950 г.) расширила круг его субъек­тов, распространив юрисдикцию военных судов, помимо военнослу­жащих, на широкий круг гражданских лиц (работающих в вооружен­ных силах по найму, сопровождающих вооруженные силы, находя­щихся на оккупированных территориях). Его 67 статья учредила высшую военно-судебную инстанцию - Военно-апелляционный суд США, компетенция которого исключала даже компетенцию Верхов­ного суда США. Это был не “курьез”, как назвал этот факт проф. А. Киффи,3 а ли­ния на повышение эффективности норм военного права, обусловлен-

1  Graham D. Е. Operational Law. A Concept of Comos of Age // The Army Lawyer. 1987. July 1. P. 9.

2 Graham D. E. Operational Law. A Concept of Comos of Age // The Army Lawyer. 1987. July 1. Preface.

3       The Uniform Code of Military Justice: Index and Legislative History'. House Hearings. Wash., 1950. P. 842.

64

ная социально-политическим курсом внешней политики США на сохранение своего лидирующего положения в мире. Карательные статьи кодекса (77-134) предусматривали уголовную ответствен­ность за политические, воинские и общеуголовные преступления. Были введены новые статьи о новых составах преступлений, испол­нительными декретами президента увеличено наказание за ряд пре­ступлений, расширена дисциплинарная власть военного командова­ния. Вместе с тем, военное судопроизводство содержало нормы, ко­торые в определенной мере учитывали принципы общегражданского судопроизводства. Закон о военной юстиции 1968 г.1 перекроил военное судоустрой­ство. Дополнительно к трем видам военных судов (дисциплинарный, специальный, общий) фактически был создан новый вид военного суда - общий военный суд с единоличным судьей. Эта поправка, ко­торой долго добивалось военное командование,1 2 3 значительно уско­рила военное судопроизводство, высвободила от нестроевых обязан­ностей многих строевых офицеров, нехватка которых ощущалась все острее в связи с боевыми действиями во Вьетнаме (* UCMJ, Art.16). Закон о военной юстиции 1983 г. еще более упростил военное су­допроизводство, ускорил его. Закон позволил командиру, созываю­щему суд, направлять разрешенное судом (первой инстанцией) дело для пересмотра не начальнику военно-юридической службы, как бы­ло ранее, а подчиненному ему военному прокурору, обслуживающе­му данное войсковое соединение. Он же позволил освобождать чле­нов суда от выполнения своих обязанностей “по уважительным при­чинам” до начала судебного разбирательства. Командиру разрешалось делегировать право назначения состава суда своим заместителям или военному прокурору". В “Руководстве для военных судов” (1984 г.) [Manual for Courts-Martial 1984, сокра­щенно - “Руководство ”, МСМ], основном рабочем источнике воен­ного права, говорится, что целью принятия этого закона было

1 United States Code, 1976 Ed. Vol. 2. Title 10. Ch. 47.

2 App. 21. General Aimes /7 Manual for Courts-Martial, 1984 (MCM 1984). Wash., 1984. P.2.

3 Ibid. Art. Art. 27,29, 60, 61, 64, 67—69.

65

“приближение деятельности военных судов к реальным, в том числе и боевым условиям”1. Повышение карательного эффекта обеспечивалось увеличением санкций в “Руководстве” за самовольную отлучку (ст. 86), за неявку в срок к отправке части (ст. 87), за изготовление, подделку или пуск в обращение плана, чека или приказа без достаточного обеспечения (ст. 123а), за побег из-под стражи или освобождение из-под стражи (ст. 113). В новом “Руководстве” (1984 г.) усилена уголовная ответ­ственность за многие преступления, особенно связанные с выполне­нием вооруженными силами их боевых функций (MCM, Part IV). Особо следует подчеркнуть тенденцию развития военного права по расширению регулятивных функций высшего военного командо­вания в лице министра обороны, министров видов вооруженных сил, главнокомандующих крупными оперативно-стратегическими объе­динениями. В качестве примера можно сослаться на нолевое настав­ление FM 27-10, утвержденное министром Армии (“Правила ведения войны”). Этот подзаконный акт фактически является основопола­гающим источником так называемого “чрезвычайного права” (Martial Law)2. Если специфика предмета правового регулирования военного права заключается именно в военной (милитаристской) сущности воинских отношений в вооруженных силах США, то специфика ме­тода правового регулирования этого права также определяется воен­ной сущностью этого права. Метод правового регулирования воен­ного права приближается к методу административного права, т. е. методу властных полномочий. И хотя, как и предмет его правового регулирования, метод правового регулирования военного права яв­ляется комплексным и включает методы, присущие гражданскому праву, уголовному праву, другим смежным с ними отраслям права, но определяющим в этих методах все же является метод администра­тивного права. Полевое наставление FM 27-10 является наглядным тому приме­ром. В нем содержатся нормы различных отраслей права, регулиру­ются разные правоотношения, но речь прежде всего идет о репрес­сивных полномочиях военного командования во время войны или

Ibid. А-21-1.

2 Departament of the Army. Field Manual № 27-10: The Law of Land War­fare. Wash. 1956. July 18.

66

подавления внутреннего конфликта. Как писал американский спе­циалист по чрезвычайному праву Ч. Рэнкин, “чрезвычайное право есть право военной необходимости в преддверии реальной войны. Оно осуществляется командующим армией (стратегическим объеди­нением, А. В.) и по существу является его волей. По необходимости оно является авторитарным, но ему обязаны подчиняться”.1 “Руководство”, являющееся не только подробным легитимным толкованием , но и существенным дополнением “кодекса”, называет применение принуждения по приказу военного командования к гра­жданам оккупированных территорий “военным управлением”. При­нуждение к военнослужащим и приравненным к ним лицам оно на­зывает “военным правом”, а к гражданам своей страны во время по­давления вооруженными силами внутренних волнений - “чрезвычайным правом”'. При этом оно специально оговаривает, что общим правовым основанием применения принуждения или репрес­сии военным командованием является “кодекс”. Имея в виду, что по “кодексу” не делается четкого разграничения между уголовной и дисциплинарной ответственностью, преступле­нием и проступком (правонарушением), что командование наделяет­ся широкими регулятивными и репрессивными полномочиями, и ме­тод правового регулирования (как и его предмет) не имеет четких юридических рамок и в основе своей является преимущественно ад­министративным. Этим военное право, включая и его уголовно­правовую или уголовно-процессуальную часть, превращается из соб­ственно права в административное усмотрение. Речь идет о том, что четкой грани между “военным управлением”, “военным правом” и “чрезвычайным правом” фактически не существует и до настоящего времени. В этом плане “кодекс” в редакции 1983 г. недалеко ушел от своего британского предшественника - “Акта о мятеже”, сохраняя с ним полную преемственность. В свете сделанного вывода очень трудно согласиться с бывшим председателем Военно-апелляцинного суда США Робертом Квином, который утверждал: “Соединенные Штаты гордятся собой как госу­дарством, в котором господствует... право. Единый “Кодекс” воен- 1 2

1 Rankin Ch. When Civil Law Fails. Wash., 1946. P. 173.

2       App. 21. General Aimes // Manual for Courts-Martial, 1984 (MCM 1984). Wash., 1984. P. 1-2, 1-4.

67

ной юстиции был создан именно в этом плане... По военному закону правит не личное желание, не превосходство начальника над подчи­ненным, а право”'. “Кодекс” 1950 г. с его последующими редакциями 1956, 1968, 1983, 1994, 1999 гг. конечно отличается от “Британских военных статей”, от английского “Акта о мятеже”, непосредственно наде­лявшего военное командование карательными функциями. Но в то же время он сохраняет с ними существенное общее: военная, мили­таристская направленность военного законодательства, военного права и военно-правовой идеологии была и остается стержневым принципом, основной идеей и отличительной особенностью теории и практики военного права. “Кодекс”, подзаконные источники военного права не могут не считаться с реалиями XXI века, с тенденциями демократизации со­циальных процессов. Основной чертой, отличающей современное военное право США от его английского прародителя, являются: его более легалистский, писаный характер. В Англии военное право, как и общее право, еще прочно сохраняет традиции общего (обычного) права, опираясь на судебные прецеденты; поддерживает преемствен­ность с общим правом. Американское военное право не отказывается от судебных прецедентов, как источников этого права, но использует их как инструмент реализации своей основной (милитаристской) функции. Реализуя правоохранительную, карательно­принудительную функции, оно использует общие принципы права как юридическое основание этих функций и в то же время как инст­румент обеспечения прав своих субъектов, ссылаясь на них в законо­дательстве в случаях, когда речь идет о принципиальных демократи­ческих традициях США. Примером может служить Акт о военной юстиции 1983 г. Его по­ложения о возможности пересмотра дел, рассмотренных военными судами, включая Апелляционный суд вооруженных сил Соединен­ных Штатов, в Верховном суде США, а также поправки к “Кодексу” 1986 , 1992, 1994 гг. носили явно противоречивый характер. Поправ­ки 1986 , 1992, 1999 гг. были, в основном, редакционными. Закон конгресса 1994 г. от 5 октября № 103-337 существенно повысил ста­тус Военно-ревизионного суда (Court of Military Review - в каждом 1

1 Everett R. M. Military Justice in the Armed Forces of the United States. Har­risburg, 1956. P. 15.

68

виде вооруженных сил), переименовал его в Уголовный апелляци­онный суд (Court of Criminal Appeals). Военно-апелляционный суд (Court of Military Appeals) превратил его в Апелляционный суд воо­руженных сил Соединенных Штатов (Court of Appeals for the Armed Forces). Закон ввел в “кодекс” самостоятельный раздел (12),об Апел­ляционном суде, его статусе, увеличил число членов этого суда с трех до пяти человек, предусмотрел ряд дополнительных гарантий процессуальной самостоятельности и социальной защищенности членов суда, не изменив существо его компетенции1. Это сделано с целью придать военно-уголовному судопроизвод­ству видимость сходства с судопроизводством в федеральных судах и судах штатов. Поправка не ограничивает и без того относительно узкие права Апелляционного суда или военного командования. Кро­ме того, она содержит оговорки, что пересмотр дел в Верховном суде США допускается только в одном случае - при нарушении принципа Writs of Certiorary, позволяющего Верховному суду истребовать дело для проверки конституционности того или иного закона или судеб­ного решения. Поправка не добавляет “демократизма” военному праву, как об этом пытаются говорить пропагандисты Пентагона1 2. Ее значение снижается и тем, что все предыдущие редакции “кодекса”, а также его последняя редакция предоставляют все более широкое поле деятельности доктрине делегирования регулятивных полномо­чий военному командованию. Военно-правовая идеология в ее собственном (идейно­теоретическом, научном) смысле развивается в тех же направлениях, имеет в своем развитии те же этапы, что и военное законодательство. На первом этапе военно-правовая идеология, в основном, прояв­лялась в форме военно-судебных прецедентов или комментариев сначала к Британским военным статьям, а в последующем - к Аме­риканским военным статьям. В Англии, особенно в конце XVIII-XIX веке стали издаваться своеобразные сборники военно-судебных пре­

1 United States Court of Appeals for the Armed Forces // CITE, 10 USC. EXPCITE - TITLE 10 - ARMED FORCES. Subtitle A - General Military Law. PART II - PERSONALL. CHARPTER 47- UNIFORM CODE OF MILITARY JUSTICE. SUBCHARPTER XII - UNITED STATES COURT OF APPEALS FOR THE ARMED FORCES.

2 Navy Times. 1983. December 26. P. 2; December 19. P. 25-26.

69

цедентов, которые использовались ограниченным количеством поль­зователей (работниками военной юстиции). В США они самостоя­тельно не издавались. Второй этап развития военно-правовой идеологии также не отли­чался существенным вкладом в теорию военного права. О военно­правовых взглядах США, как о системе, какой-то теории, говорить было трудно. Военно-судебные прецеденты, а также комментарии к Американским военным статьям стали специально публиковаться в виде отдельных изданий, появились и отдельные авторские публика­ции. Особо следует отметить своеобразные мемуары выдающегося американского юриста, судьи Оливера Холмса, ставшего одним из основоположников методологии американского права, в том числе военного. Его сочинения обосновывали идею прагматизма в праве, ставшую путеводной звездой не только американского права, но и американского образа жизни1. Среди военных юристов значительные заслуги в этом отношении имеют Уильям Уинтроп, Ли Стефан Тиллотсон. Работа У. Уинтропа “Военное право и прецеденты”, изданная в конце 10-х гг. и переиз­данная в начале 20-х гг. XX столетия, до сих пор используется как источник научной теории и как практический комментарий к воен­ному законодательству. В определенной мере это можно сказать и в отношении комментариев к Американским военным статьям, состав­ленным Л. Тиллотсоном, выдержавшим множество изданий и соста­вивших, как говорят, “эпоху” в развитии военно-правовых взглядов США1 2. Однако гю своему научному уровню даже названные работы не поднимались до больших обобщений, ограничиваясь воспроизведе­нием и толкованием некоторых частных моментов военного законо­дательства. На первом и втором этапах военно-правовая идеология носила от­рывочный, бессистемный характер. Она лишь с той или иной степе­нью адекватности отражала изменения в законодательстве. Двига­лась в своем развитии только вслед за законодательством и не оказы­вала на него сколь-либо существенного влияния. Это влияние огра­ничивалось только эпизодическим использованием судебных преце-

1 Holmes О. W. Collected Legal Papers. 1928.

2 Tillolson L. S. Articles of War Annotated. Harrissburg, 1943; Index-Digest and Annotations to the Uniform Code of Military Justice. Harrisburg, 1956.

70

дентов и комментариев в практике военной юстиции как для фор­мирования новых прецедентов, так и для решения конкретных дел. При этом следует отметить, что комментарии к военным статьям не имели прямой идеологической направленности и носили сугубо юридический характер. На третьем этапе ситуация стала резко меняться. Во-первых, рез­ко возросло количество работ по вопросам военного права, принад­лежащих как авторам, специально не занимающимися проблемами военного права, так и военным юристам. Во-вторых, резко стал ме­няться тон и социально-политическая и идейная направленность этих работ, в большинстве своем отличавшихся откровенно антикомму­нистическим характером. В этом отношении следует назвать имена Ф. Б. Уайнера, в свое время возглавлявшего военно-юридическую службу Армии, Р. Эверетта, до недавнего времени бывшего предсе­дателем Военно-апелляционного суда. В-третьих, и это, пожалуй, главное, на этом этапе возникли и стали развиваться оригинальные военно-правовые идеи, в известной мере претендующие на опреде­ленную теоретическую завершенность и ставшие в своей совокупно­сти самостоятельными направлениями военного права (военно­правовыми теориями). Здесь же следует назвать и достаточно крити­ческую, во многом антивоенную (антимилитаристскую) направлен­ность ряда работ по военному праву, принадлежавших перу как уче- ных-юристов высших гражданских учебных заведений, так и воен­ных ученых-юристов (специалистов-практиков). Начиная с 1776 г., в развитии военно-правовой теории наметились две принципиальных противоположных тенденции: -      первая консервативная (милитаристская), жесткая; -      вторая либерально-демократическая. Борьба этих тенденций, их взаимодействие составляют важный внутренний источник развития современной военно-правовой идео­логии США. Если первая тенденция отстаивает традиции английско­го военного права и те же традиции в американской интерпретации, то вторая, наоборот, означает рождение новых военно-правовых тра­диций. Первая тенденция настаивает на усилении милитаристского начала в военном праве, на предоставлении военному командованию широких полномочий в регулировании воинских отношений и в ме­ханизме реализации норм военного законодательства. Вторая тен­денция ориентирована на приближение содержания и механизма во­

71

енного права к общегражданским правовым традициям, принципам и институтам. Первая тенденция нашла свое выражение в теории “жесткого” во­енного права, идейным вдохновителем которой был бывший прези­дент США Дж. Адамс, затем член верховного суда США О. Холмс. Вторую тенденцию олицетворял собой генерал С. Т. Ансель, с 1917 по 1919 гг. исполнявший обязанности начальника военно­юридической службы Армии. В 1965г., характеризуя эти две тенден­ции, генерал С. Ансель говорил, что именно Дж. Адамс “был ответ­ственным за поспешное одобрение (Британских) Военных статей 1776 г. с тем, чтобы создать чрезвычайное” военное право. В свою очередь Дж. Адамс, характеризуя Американские военные статьи 1776 г., заявлял: “...Я исследовал одну систему Военных статей, ко­торые вынесли две империи во главу человечества - римскую и бри­танскую, поскольку Британские военные статьи являются лишь бук­вальным переводом римских военных законов. Напрасно искать в этих статьях наш собственный вклад или перечислять заслуги воюющих стран в создании более законченной системы военной дисциплины... Эти статьи были одобрены... и правили нашими ар­миями с небольшими изменениями до наших дней”1. Современное состояние и характер проявления этих тенденций требует самостоятельного анализа. Здесь следует сделать некоторые выводы: 1.  Возникновение, формирование и развитие военно-правовой идеологии обусловлено объективными историческими и социально- политическими условиями развития США как государства и как со­циальной системы. Господство монополистического капитала поро­дило ВПК, милитаризм, как политику и идеологию, составной ча­стью и относительно самостоятельной формой которой стала военно­правовая идеология. 2.  Противоречивость военной политики и военной доктрины США, их милитаристская сущность и направленность обусловили в свою очередь аналогичную сущность и направленность военно­правовой идеологии. 3.  Односторонность, негативный характер социальной направлен­ности военно-правовых взглядов США предопределяет незавершен­

1 Schlueter D. A. The Court-Martial: A Historical Survey // Military Law Re­view. Vol. 87. 1980. P. 147.

72

ность, не цельность и внутреннюю противоречивость военно­правовых взглядов как теории и как системы.

§ 2. Методологические основы военно-правовой идеологии Методология выражает применение принципов мировоззрения к процессу познания и на этой основе разрабатывает систему принци­пов и методов познания действительности.1 Анализ методологических основ военно-правовой идеологии предполагает: рассмотрение философской, мировоззренческой базы военного права, военно-правовых взглядов, равно как и их мировоз­зренческую направленность; изучение принципов познания право­вых явлений; выяснение и оценку системы методов познания права, правосознания, в том числе военно-правовой идеологии. Основой современного мировоззрения1 2 развитых стран Запада и прежде всего Соединенных Штатов является плюрализм. Плюрализм (от латинского plural- много) - это теория и практика общественно­го развития современных западных государств. Это неоднозначное понятие. Среди основных его видов можно выделить онтологиче­ский, гносеологический, социально-политический, социологический, культурный, идеологический и т. д. В основе всех этих видов плюра­лизма лежит единый для всех плюралистических концепций подход к пониманию действительности как сумме нескольких равнозначных сущностей. В философии плюрализм означает противоположность монизму, признающему единство мира, единство сущности вещей. На Западе, в том числе в США, плюрализм становится ведущим направлением развития философии. При этом он рассматривается одновременно и как мировоззрение, и как методология. Исследова­тель плюрализма профессор М. Фабер специально отмечает “апеллирующий к реальности онтологический плюрализм”, как та­

1 Философский словарь // Под ред. И. Д. Фролова. М.,1991. С. 258—259.

2       Безчеревных Э. В. Философия // Общественное сознание и его формы / Под ред. В. И. Толстых. М., 1986. С. 339—441,

73

кую доктрину, “которая исходит более чем из одной субстанции”1. Фабер выделяет четыре комбинации плюрализма и монизма в исто­рико-философском процессе: 1) онтологический и логический мо­низм; 2) онтологический и логический плюрализм; 3) онтологиче­ский плюрализм и логический монизм; 4) онтологический монизм и логический плюрализм." Слабость монизма, исходящего из понима­ния мира как единой сущности, Фабер видит в том, что он, монизм, не выражает многообразия мира, реальных различий в нем. В то же время, по мнению Фабера, плюрализм не способен воспринимать монистическую формулу мира. И потому оптимальным вариантом он предлагает считать четвертую из названных комбинаций (мировоз­зрения), т. е. онтологический монизм и логический плюрализм, кото­рая, по его мнению, “наиболее приспособлена к идеалам философии и существующему статусу знания”1 2 3. Таким образом, философский плюрализм предполагает существо­вание более чем одного вида субстанций, независимых и не связан­ных между собой областей действительности, множество не своди­мых друг к другу систем знания, идей, истин4. В гносеологическом плане плюрализм является развитием дуа­лизма, рассматривавшего равноправность и признание материализма и идеализма, одним из родоначальников которого был Г. Лейбниц. Учение Г. Лейбница о монадах исходило из признания материи и сознания как независимых друг от друга сущностей5. Плюрализм, как методология, фактически означает призыв к “теоретическому анархизму”, согласно которому “наука представля­ет собой по сути дела анархистское предприятие: теоретический анархизм более динамичен и более способен содействовать прогрес­су, чем его альтернативы, опирающиеся на закон и порядок...”. Так утверждает одни из последовательных сторонников плюрализма из­вестный американский ученый П. Фейерабенд, по мнению которого

1       Faber М. Basic issues ofPhilsophy: Experience, Reality and Human Values. N. Y., 1968. P. 165.

2 Ibid. P. 155-165.

3 Ibid. P. 155.

4 Момджяп А. В. Плюрализм: истоки и сущность. М., 1983. С. 58.

5 Лейбниц Г. В. Избранные философские сочинения. М., 1890. С. 339.

74

“единственный принцип, не препятствующий прогрессу: допустимо все”1. Плюрализм, как мировоззрение и как методология, является свое­образным развитием и дополнением прагматизма, который долгое время господствовал в западном общественном сознании. Прагма­тизм (от латинского “pragma” - дело) во главу угла ставит критерий полезности, выгоды, успеха. Плюрализм не заменяет прагматизма, который широко распространен и в настоящее время в США, других странах Запада. Похоже, что в своих современных вариациях он пе­рекочевывает и на российскую почву. Развитие плюрализма является не случайным возникновением но­вого философского учения. Оно объективно обусловлено современ­ным состоянием общественного сознания большинства развитых го­сударств с рыночной экономикой. И представляет собой достаточно успешную попытку преодолеть односторонность в господствующем мировоззрении западного мира, для которого антикоммунизм и ан­тисоветизм был и в значительной мере остается знаменем и идейно­теоретическим оружием реализации целей и интересов власть иму­щих. Однако однозначность, прямолинейность антикоммунизма и антисоветизма в условиях устранения “железного занавеса”, активи­зации демократических тенденций как в странах Запада, так и Восто­ка, повышения информированности, образованности населения, взаимопроникновения культур стали в известной степени тормозом в управлении идеологическим процессом. Значительная часть интел­лигенции и других социальных слоев стала скептически относиться к тезисам официальной пропаганды “о советской угрозе”, “о тоталита­ризме в коммунистических странах” и им подобным. Это побуждало к перестройке характера, направленности, содержания и методов по­литической пропаганды, политического образования и требовало но­вых мировоззренческих моделей. Плюрализм в принципе не отвергает марксизм, материалистиче­скую диалектику, но рассматривает марксизм и диалектику как уче­ние и теорию, стоящие в одном ряду с остальными учениями и тео­риями, в том числе, например, с фашизмом. Примером может слу­жить работа известного западного политолога Ф. Перро “Новая кон­

1 Feyerabend Р. Against Method: Outline of an Anarchistic Theory of Knowledge. L., 1975. P. 47, 29.

75

цепция развития: основные тенденции”, в которой он анализирует различные мировоззренческие модели современного развития, в том числе марксистские. Однако все содержание работы является анти­марксистским, хотя “аргументами” служат не факты, анализ и дока­зательства, а идеологические оценки, вроде: “идеи Маркса и его по­следователей вносят очень мало в теорию и анализ развития”, “диалектика Маркса - приспособление диалектики Гегеля, ее транс­формация к процессу материальной жизни”1. Плюрализм и прагматизм взаимно связаны и как мировоззрение, и как методология. И как таковые, они являются основой правосозна­ния, права, в том числе господствующего правосознания подавляю­щей части представителей государственного аппарата США, органов военного управления и большей части личного состава вооруженных сил. С другой стороны, они являются наиболее общим методом по­знания, исследования государственно-правовых явлений. В мировоззренческом плане они выступают по отношению к пра­восознанию, военному праву и военно-правовой идеологии, прежде всего как их наиболее общее мировоззренческое начало, как система взглядов не только на мир в целом, но и его конкретные стороны, в том числе государственно-правовые явления. Плюрализм и прагма­тизм определяют: социально-политическую сущность, характер и направленность правосознания, военного права, военно-правовой идеологии; характер и содержание миросозерцания носителей и субъектов военного права, военно-правовой идеологии; характер, со­держание и направленность правоохранительной деятельности; идейно-теоретический уровень подготовки военных кадров и воен­ных юристов. Идеи “американской исключительности”, американской демокра­тии, свободы, постулаты о господстве права, прав человека и им по­добные лежат в основе правовой социальной психологии, политиче­ской и правовой пропаганды и социальной практики в США вообще и в вооруженных силах, в частности. Определенная мировоззренче­ская направленность характерна для законотворческой деятельности в США, для всего американского законодательства, в том числе во­енного. Внешне она, как правило, незаметна и не бросается в глаза. Она заключена в их сущности, содержании, направленности.

1       Perro F. New Concept of Development: Basic Tenants. Paris, London & Canberra, 1983. P. 94, 85.

76

Например, армейское положение AR № 195-1 о создании в сухо­путных войсках специальной службы и органов уголовного рассле­дования (преступлений, чрезвычайных происшествий), говоря о це­лях службы и органов расследования, называет среди них такие, как “обеспечение того, чтобы известные или предполагаемые преступле­ния против Армии расследовались тщательно и беспристрастно хо­рошо подготовленными специалистами уголовного расследования”. Положение предназначено гарантировать “сбор, обработку и переда­чу информации о фактах, скрытых во время уголовного расследова­ния и деятельности по предотвращению преступлений, соответст­вующим органам в кратчайшее время”.1 Мировоззренческая окраска приведенных положений очевидна: показать заинтересованность и активность власти, органов военного управления в борьбе с правона­рушениями; обезопасить вооруженные силы от негативных преступ­ных проявлений; стимулировать представления об Армии как храни­тельнице правопорядка и лучших воинских традиций; способство­вать созданию в армии атмосферы “честности” путем поощрения у военнослужащих всех уровней склонности к доносительству. Методологическое значение плюрализма и прагматизма, как ми­ровоззрений, по отношению к военному праву, военно-правовой идеологии состоит в том, что они (любое мировоззрение): -     определяют исходный подход к познанию: мир познаваем, во­енное право, военно-правовая идеология - объективная реальность, имеет свои законы развития и познания (материализм); мир не по­знаваем, военное право, военно-правовые взгляды не имеют объек­тивного содержания, не доступны для сознания (агностицизм) или они имеют исключительно субъективное содержание (релятивизм); -     устанавливают характер и направления развития военного пра­ва, военно-правовой идеологии, военно-правовой теории, подготовки военных юристов; -     раскрывают диалектический механизм процесса познания права, его объективных и субъективных сторон, развития военно- теоретической мысли, включая военно-правовую теорию;

1 Department of the Army. Army Regulation № 195-1: Criminal Investiga­tion: Army Criminal Investigation Program. Effective 15, November 1970. Wash., 1970. P. 1.

77

- являются идейно-теоретическим обоснованием принципов и ме­тодов научных исследований в области военного права, военно­правовой идеологии. В социально-правовом смысле единство и взаимодействие плюра­лизма и прагматизма представляют собой синтез военно­политических, военно-теоретических и военно-правовых взглядов на управление войсками, на развитие военной теории, военного права и правовых исследований. Любопытным и характерным в этом плане является небольшое письмо подполковника Ч. Д. Марашьяна, слу­жившего в Саудовской Аравии, опубликованное в Military Review. Говоря о разработанной в США новой программе реорганизации Армии, Марашьян пишет: “То, что имела в виду программа повыше­ния эффективности организационной структуры Армии в начале 80-х годов, было принятием корпоративных теорий руководства и управ­ления войсками и претворением их в практику управления войсками в ответ на новые вызовы изменяющейся Армии”1. По мнению Ма­рашьяна, эффективным была реализация в этой программе системно­го метода управления. “Наша новая военная доктрина рассматривает управление войсками как элемент боевой мощи. - И это закреплено в новом боевом уставе Армии FM 100-5. Он гласит: “Для командиров нет более важных обязанностей в мирное время, чем совершенство­вание своего профессионализма, понимания человеческой природы управления, повышения тактического и технического мастерства и подготовки к войне... Регулярное изучение и преподавание военной доктрины, военной теории, истории и биографий военных деятелей является бесценным” (* там же). Говоря о корпоративности военной теории в военном управлении, Марашьян имеет в виду синтез в ней мировоззренческого, методоло­гического, военного и правового начал. А это есть не что иное, как плюрализм в мировоззрении и методологии, начиненный прагматиз­мом. Рассуждая об ответственности Армии США, он имел в виду со­временные геополитические изменения, повышение роли США и их вооруженных сил в международных делах, в разрешении конфликтов (например, между Кувейтом и Ираком).

1       Marashian Ск D., LTC, USA. Corporate and Military Leadership Differ­ences 11 Military Review. 1994. № 2. P. 2.

78

Синтез плюрализма и прагматизма - мировоззренческая и ме­тодологическая основа современной военно-правовой идеологии, во­енного права США. Такой синтез последовательно прослеживается в теоретических военно-научных исследованиях, в правовой пропаган­де, в военном законодательстве. И касается всего комплекса вопро­сов теории и практики военного права. Военные теоретики и практики США считают прагматизм, осо­бенно в его модифицированном виде - неопрагматизм, (прагматизм плюралистического толка), самой удобной методологической осно­вой правовых исследований. Известный в США теоретик права Дне. Уигмор пишет: “Прагматический метод, весьма распространен­ный в праве во времени и пространстве,... конечно, является... самым полезным и самым желательным”1. Критерием ценности теории счи­тается только “та польза, которую можно из нее извлечь, и та цена, которую нужно за нее платить” (* там же). Прагматизм исходит из того, что нормы права должны разрабаты­ваться с учетом прагматических целей и критерием эффективности права должны быть результаты практики. Один из основоположни­ков правового плюралистического прагматизма Р. Паунд настаивал на том, чтобы “направление прагматизма, как философии права, на­правление на приспособление разных принципов и доктрин к челове­ческим условиям, которыми юристы в первую очередь должны руко­водствоваться, прежде чем принимать на себя принципы и доктрины, больше проявляли себя в Америке”1 2 (подч. - А. В.). Признанный ав­торитет теории и практики американского права О. Холмс говорил, что результатом любой нормы права должна быть только выгода3. Ради оправдания административного и судейского усмотрения Паунд пишет: “Греческая философия и римское право... дали нам идею правосудия как средство сохранения социального статус-кво: держать каждого человека на предназначенном для него месте и та­ким образом предотвратить его столкновение с другими людьми”. И далее не без умысла он цитирует Платона: “Каждый член сообщества' должен быть назначен в класс, для которого он доказал свою при­

1 Rational Bases of Legal Institutions. N. Y., 1969. P. XXXI.

2 Holmes O. W. Collected Legal Papers. 1928. P. 28, 78-86.

3 Rational Bases of Legal Institutions. N. Y., 1969. P.128-129.

79

годность. Таким образом, прекрасная гармония и единство будут ха­рактеризовать как государство, так и каждое лицо в нем”1. В приведенных высказываниях фактически отстаивается социаль­но-политический подход к праву. Правда, Р. Паунд, как и другие ученые, маскирует социальный характер своего правового прагма­тизма тезисом о том, что право якобы призвано лишь закрепить от­ношения разных людей, стремящихся к равной выгоде. По логике Р.Паунда, поскольку разные люди способны добиться не одинаковых результатов, то право тут ни при чем. Оно как бы нейтрально и в равной мере защищает интересы всех людей. Рассуждение о ней­тральности права совершенно оторвано от его материальной базы - его производственных, социальных отношений. Живучесть и распространенность прагматической философии права объясняется не только тем, что она апеллирует к выгоде и соз­дает иллюзию нейтральности права, но и тем, что она нередко спеку­лирует на формальной логике, конструируя вполне логичной и ра­зумной формулу “человек - деятельность - выгода - право”. Одно­временно она вполне уживается с религиозными, крайне идеалисти­ческими и агностическими взглядами. Это дает возможность оправ­дать и конструировать любую модель военного права. Концепции прагматизма и плюрализма заложены в основе “Кодекса”. Они делают упор на сочетании интересов правосудия, личности, государства и вооруженных сил, командования, олицетво­ряющего интересы правящей верхушки. “Точка зрения надлежащего сочетания интересов правосудия и интересов выполнения задач воо­руженных сил, включающая не только ведение боевых действий, но и победу в войнах, есть та, которую никто не обнаружил, - уверял законодателей в 1950 г. бывший министр обороны США Дж. Форре- стол, ратуя за принятие “Кодекса”. - Мы стремились к достижению максимума интересов выполнения задач вооруженных сил и к дос­тижению максимума правосудия”,1 2 - говорил он. Плюралистический прагматизм рассматривается как наиболее общий принцип познания, научного исследования правовых явлений, в том числе в развитии военного дела, военной теории, военного

1 МомджянА. В. Плюрализм: истоки и сущность. М, 1983. С. 128-120.

2       Pound R. Kindless the Spark of Reform // American Bar Association Jour­nal. Vol. 57. April 1971. № 4. P. 597.

80

права, военно-правовой теории. Сущность этого принципа состав­ляет совокупность наиболее общих положений, правил, требований к познанию1. Он предполагает: -     принципиальное признание самых разнообразных концептуаль­ных подходов к познанию; -      трактовку этих подходов как равнозначных; -     социально-политический (военный) подход к оценке социаль­ной роли и значимости разных методологий; -      фактическую направленность против марксизма; -     системность в изучении конкретных правовых явлений с отри­цанием, диалектической связи между элементами системы; -     использование в научных исследованиях различных методов и методик изучения права и правовых явлений; -     выпячивание идей и социальных ценностей, угодных и выгод­ных господствующим в США и их вооруженных силах социальным общностям; -     абсолютизацию формальной логики, отрицание по существу диалектической логики, субъективизм, идеализм и релятивизм в мышлении, в научном исследовании. О  книге Ф. Перро уже говорилось. Раскрывая историю философ­ского обоснования развития, Перро ссылается на разные учения, идеи, теории, на авторов разных идейных течений и эпох. Древне­греческие мыслители Протогор, Тициан, Аристофан, Платон; Хар­ви (1651 г.), Ван Байер (1828г.), Ч. Дарвин (дарвинизм), Спенсер (сенсуализм), Парсонс (позитивизм), Гегель (объективный идеа­лизм), Кант (агностицизм), Маршалл (1890 г.), Смит, Ростоу (струк­турализм), Кини (макроэкономический эквиллибрим), К. Маркс, В. И. Ленин и другие фамилии (идейные течения) фигурируют в его книге. И надо отдать должное эрудиции и широте мышления Перро, его стремлению рассматривать историю философско- социологической мысли как естественно-историческую эволюцию этой мысли, определить заслуги каждого имени (идейного течения). И, тем не менее, когда Перро анализирует учение Маркса, Ленина, то чувство меры изменяет ему. Не приводя сколь-либо значимых дово­дов в опровержение марксизма, он упорно утверждает, что Маркс -

Holmes О. W. Collected Legal Papers, 1928.

81

не ученый, а марксизм - “утопия”, его диалектика - “приспособление диалектики Гегеля”1. Примерно тот же подход и тот же методологический принцип ис­пользует известный американский социолог, профессор Колумбий­ского университета Р. Нисбет в своей книге “История идеи прогрес­са”. Опираясь на многочисленные источники, на авторов разных эпох и учений, признавая диалектический характер развития, про­слеживая связь идей свободы, справедливости, равенства, общности социальных ценностей, Нисбет, вместе с тем, опускается до прямого субъективизма, когда это касается учения Маркса. Он, например, ут­верждает, что, по Марксу и Ленину, “великие войны - фабрика исто­рии”, что марксизм - “позитивистская философия”, что эволюция общества по Марксу - это “процесс в истории природы” (законы биологии), “Капитал” Маркса “нельзя понять без “Логики” Гегеля”1 2. Военные авторы (юристы не в последнюю очередь) еще более во­инственны в отношении марксизма, политики (в том числе военной) бывшего Советского Союза. Они, в целом признавая качественные изменения в геополитической ситуации, в соотношении военной мощи США и сегодняшней России, в результате окончания “холодной войны”, в то же время не скрывают своего “удовлетворения” ослаблением России и проявляют явную насторо­женность в отношении сотрудничества “с русскими”, соблюдения прав человека в ней. Полковник Р. Д. Говард и майор К. Дж. Хиккс пишут, что после “падения “берлинской стены” и развала Варшавского пакта декада мира является одной из величайших перспектив 90-х годов”, но “в перспективе усиления влияния США... просвет будущих отношений затянут облаками и его трудно открыть”3. Они прямо указывают, что “существует возможность военной конфронтации, исходящей из со­ревнования региональных стратегических и узловых политических

1 Perro F. New Concept of Development: Basic Tenents. Paris, London & Canberra, 1983. P. 5-10, 26,47-48, 63, 72, 76-78, 85-94.

2 Nisbet R. History of the Idea of Progress. London, Edinburg, Melbume, Aycklend, Hong-Cong, Kuala-Lumpur, New Dehly, 1980. P. 9-11, 251-255, 258-259,261.

3       Howard R. D., Colonel, Hicks K. J., Major. US Security Interests in the Pa­cific Rim // Military Review. 1994. № 9. P. 42.

82

перекрестков”1. Пафос и дух статьи Говарда и Хиккса направлен в одно русло: права человека в странах Азиатско-Тихоокеанского ре­гиона могут быть обеспечены только “через призму интересов безо­пасности США в этом регионе” (* там же). Как указывает генерал К. Пауэлл, “военная машина [бывших] Со­ветов все так же огромна”, у них “пустая идеология”. Поэтому “уменьшенные остатки угрозы еще зримы”. США должны уповать только на силу". Представители радикального направления говорят об “упадке плюралистического объяснения демократии”, “о падении доверия к власти”, “о необратимых структурных изменениях в экономике”, яв­ляющихся следствием глубокого кризиса; доказывают “необходимость перестройки отношений между государством и об­ществом с тем, чтобы повысить способность развитых демократий контролировать ситуацию”. Они утверждают, что “крах демократии неминуем”. По их мнению, на смену плюрализма, плюралистической демократии должен прийти корпоративизм (от лат. corpus - орган), согласно которому “разнородные элементы общества должны быть объединены в единое целое, в котором они являются взаимозависи­мыми”'1. По мнению корпоративистов, американцы “менее готовы воспринять... политику традиционных политических партий и более склонны принять альтернативные, оппозиционные решения”.1 2 3 4 Сторонники корпоративизма не противопоставляют его плюра­лизму или прагматизму. Они рассматривают его как развитие этих мировоззренческих и методологических подходов в теории и в соци­альной практике. “Как теория, - пишет профессор С. Колин, - кор­поративизм во многих отношениях более точно отражает современ­ные отношения между государством и гражданским обществом, чем это делает' плюрализм”5. С. Колин считает, что “корпоративизм и

1       Howard R. D., Colonel, Hicks К. J., Major. US Security Interests in the Pa­cific Rim // Military Review. 1994. № 9. P. 43.

2 Navy Times. 1991. April 15. P. 13.

3 Colin S. Studing Ideologies: an investigation into the marxist theory of ide­ology and law. N.Y., 1979. P. 75, 77-80, 84-85.

4 Ibid. P. 79.

5 Ibid. P. 93.

83

плюрализм должны сотрудничать”1. Корпоративизм “более эффекти­вен”, поскольку он выступает “за кооперирование, за согласованное строительство”, представляет собой “просто “новое имя” старой практики”1 2 3. В методологическом отношении корпоративизм не отрицает плю­ралистического многообразия методов научного исследования. Он выступает за большее “равноправие” различных методологий и ме­тодов познания. Призывает к сочетанию различных методов и мето­дик научных исследований. Одним из существенных методов позна­ния считает структурализм, признавая его “безусловно ... ценным в исследовании социальных явлений”. Он менее воинственно настроен по отношению к марксизму как к мировоззрению и методологии. Го­тов признать классовый характер идеологии, классовую борьбу в ан­тагонистических обществах. Признает практическую значимость диалектико-материалистического метода познания. “Сам реальный процесс и реальный результат классовой борьбы, - утверждает С. Колин, - определяют притягательность и форму идеологического сдвига. Классовая борьба имеет ключевое значение для понимания основных перемен в идеологии данного общества’”. По мнению Колина, “...степень развития идеологических форм явля­ется важным детерминантом форм и результатов классовой борьбы”. По Колину, “марксизм еще недалеко распространил свое влияние”; “научные принципы ... исторического материализма применимы к изучению права”, поскольку они имеют “солидные позиции”, “историческую связь между структурой, контекстом и теорией идео­логии”, “богатую историю”, “результативность анализа”4. Военно-правовая теория далека от столь “революционных” зама­хов. В военном праве корпоративизм еще не нашел своего распро­странения, однако, уже признается как метод управления войсками. Как уже говорилось, военные теоретики США выделяют в корпора­тивизме системный метод научных исследований и социального управления.

1       Colin S. Studing Ideologies: an investigation into the marxist theory of ideol­ogy and law. N.Y., 1979. P, 89.

2 Ibid. P. 89, 90, 92.

3 Ibid. P. 54.

4 Ibid. P. 207,238-244.

84

И все же плюрализм и его собрат прагматизм еще прочно держат свои позиции. Военно-правовая идеология вслед за общими англо- американскими концепциями права последовательно отстаивает идею усмотрения военного командования, необходимость примене­ния суровых репрессий в отношении тех, кто “отклоняется от нуж­ной линии поведения”. ’’Государство, - указывает Military Law Review, - осуществляя свою ответственность перед обществом,., имеет неизменно важный интерес в том, чтобы виновные не остава­лись безнаказанными за совершенные преступления”1. Непосредственным выражением прагматизма в военном праве яв­ляется прагматическая идея разумности. Принципиальный подход теоретиков военного права США к идее “разумности” состоит в том, что они усиленно распространяют мысль о том, что “разумность” яв­ляется не только критерием проверки “законности”, но и обоснова­нием усмотрения военного командования. Это обоснование они ви­дят в специфике вооруженных сил, в характере выполняемых ими задач, в законах войны и вооруженной борьбы, определяющих воо­руженные силы как особый организм, в котором должны господ­ствовать свои, особые, порядки. “...Стойкая армия могла бы сущест­вовать только при условии более строгих правил и более строгой дисциплинарной процедуры, чем те, которые действуют в общегра­жданском праве и общегражданских судах... Военную юстицию и военное командование просто невозможно отделять друг от друга”, - пишет один из авторов теории жесткого военного права Ф. Б. Уай­нер* 2. Последовательный проповедник прагматизма в военном праве профессор Уигмор в 1918 г. утверждал: “Основной задачей военной организации является победа, а не правосудие... если она (армия) может творить правосудие над своими солдатами, то это хорошо и здорово. Но правосудие всегда есть вторичное, а победа всегда - первичное”3. Авторы работ по плюрализму и прагматизму специально не ис­следуют проблему системности методов научного исследования. Не

Military Law Review. Vol. 22. 1965. P.57.

2 Wiener F. B. The Perils of Thinkering with Military Justice // Army. 1970. November. P. 25.

J Brown T. W. The Crowder-Ansel Dispute: emergence of general Samual L. Ansell // Military Law Review. Vol. 35. 1967. P. 3-14.

85

анализируют они и понятие “система”. Обобщая различные рассуж­дения по поводу системного характера познания, можно сделать вы­вод, что под системой методов познания ими понимается совокуп­ность различных методов исследования, не имеющих внутреннего единства, целостности и взаимной связи. Поэтому говорить о систе­ме методов научных исследований у авторов плюрализма и прагма­тизма можно лишь с большой долей условности. Вместе с тем нельзя согласиться с некоторыми утверждениями советских и российских авторов, что западная методология (идеоло­гия) не имеет “ничего общего с научным знанием”1 - ранее об этом уже говорилось. Разумеется, всякая идеология “исторически услов­на”.1 2 Верно и то, что социальная направленность западной идеологии противоречит цели достижения объективной истины с точки зрения интересов других социальных общностей, не стоящих у власти. В то же время западная идеология, как и любая другая идеология, выра­жает интересы своих носителей с той или иной мерой адекватности. Кроме того, несмотря на противоречие интересов этих носителей и интересов других социальных общностей, социальные силы, стоящие у власти, вынуждены считаться и реально считаются с интересами противостоящих им социальных общностей. И помимо всего проче­го, при формировании и реализации своей идеологии власть предер­жащие щироко опираются на данные и факты науки, проводят необ­ходимые научные исследования для достижения своих интересов. Конечно, клановая заинтересованность снижает уровень научности западной идеологии, но не устраняет ее. Применительно к теории военного права “система” методов науч­ных исследований и социальной практики включает: общенаучные методы; комбинированные методы, т. е. сочетание общенаучных и частных методов; частные методы, т. е. методы конкретных наук. Общенаучные методы охватывают два уровня методов научного ис­следования правовых явлений - эмпирические методы, теоретиче­ские методы. В эмпирических методах исследования правовых явлений чаще всего применяются наблюдение, сравнение, сопоставление, пока:!, сбор и обработка данных (информации), эксперимент. При этом ши­

1 Момджян А. В. Плюрализм: истоки и сущность. М., 1983. С. 52.

2       Ленин В. И. Материализм и эмпириокритицизм // Поли. собр. соч. Т. 18. С. 138.

86

роко применяются автоматизированные системы управления.. В вооруженных силах создана единая автоматизированная система сбора, хранения, обработки и обмена информацией. В сухопутных войсках в 1985 г. намечалось иметь более 15 тысяч операторов ЭВМ1, Наглядность - один из важнейших принципов обучения и со­циализации (воспитания) личного состава вооруженных сил США. Теоретические методы охватывают все известные общенаучные методы исследования: анализ, синтез, моделирование, системный метод, структурирование и другие. Моделирование и системный ме­тод весьма распространены. В качестве примера можно привести ме­тодику разработки и создания “Кодекса”, а также внесения в него не­обходимых поправок. При подготовке законопроекта о военной юс­тиции 1968 г. в 1966 г. приказом министра Армии была создана представительная комиссия в составе руководителей и экспертов- специалистов военно-юридической службы всех видов вооруженных сил. Комиссия изучила военное законодательство многих западноев­ропейских государств. Была создана математическая модель нового законопроекта. Проводились обширные социологические исследова­ния в соединениях и объединениях на различных ТВД1 2. Системный метод чаще всего ограничивается структурированием объекта познания на составные элементы. Их анализ нередко огра­ничивается семантическим или логическим изучением смысла тех или иных понятий. Как указывает Р. Бартед, современный структу­рализм “как способ изучения фактов ... является хорошим, поскольку ...лингвистика играет главную роль в перспективе структурализма”3. С ним не согласен С. Колин, основательно полагающий, что струк­турализм содержит большие ограничения4. Исторический метод применяется при анализе конкретных исто­рических событий. Изданная в 1991 г. непосредственно по следам событий в России книга П. Ципковского “Революция в Восточной

1       Brown Т. W The Crowder-Ansel Dispute: emergence of general Samual L. Ansell // Military Law Review. Vol. 35. 1967. P. XIV.

2 Collins M. S. Foreward to // Military Ethics and Professionalism: collection of essays /Ed. by J.,Brown and M. S. Collins. Wash., 1981. P. 3.

3 App. 21 to // MCM 1969. Wash., 1969.

4 Collins M.S. Foid.. P. 113.

87

Европе” содержит полную хронологию дат из истории СССР о “крахе коммунизма”1. Среди комбинированных методов часто применяются социологи­ческие и математические методы сбора, обработки, анализа и ис­пользования информации. Особенно они характерны при подготовке законопроектов, создании новых структурных единиц военного управления, при обучении личного состава, при предоставлении ему дополнительных льгот. Например, при подготовке нового закона о пересмотре размеров основных окладов денежного содержания (1991 г.) помощник министра обороны по кадрам и личному составу К. Джен приказал создать специальную комиссию из представителей всех видов вооруженных сил, провести необходимые опросы, изу­чить соответствующую финансовую документацию и внести необхо­димые предложения1 2. Из специальных методов чаще всего применяются социологиче­ские, математические методы. При разработке и реализации крупных технологических проектов практикуются методы социальной экспер­тизы. В научных трудах американских авторов по проблемам права часто встречаются многочисленные статистические данные. В целом по методологическим основам военно-правовой идеоло­гии можно отметить следующее. 1.   Военно-правовая идеология США, как и американская идеоло­гия вообще, в строгом научном смысле не имеет цельной и единой методологической основы. Специальных исследований по пробле­мам методологии права, в том числе военного права, в Соединенных Штатах не проводится. Такие исследования ограничиваются частны­ми моментами методологии, особенно относящимися к отдельным методам научных исследований. 2.   Господствующими мировоззренческими и методологическими концепциями являются плюрализм и прагматизм, представляющие собой относительно самостоятельные и вместе с тем взаимосвязан­ные направления позитивистской философии.

1 Cipkawski Piter. Revolution in Eastern Europe: understanding the collapse of communism in Poland, Hungary, East Germany, Czechoslovakia, Romania, and Soviet Union. Wash., 1994. P. 130.

2       Maze R. BAS cutoff studied; no quick fix seen // Navy Times. 1991. March 25. P. 2.

88

3.   Методологическое значение плюрализма и прагматизма (как мировоззрения) ограничивается внутренней нецельностью, бессис­темностью и отсутствием стержневой объединяющей идеи, фактиче­ским отрицанием диалектического характера процесса познания пра­вовых явлений, рационализмом и релятивизмом в определении ре­зультатов познания. 4.   Методологическая ограниченность плюрализма и прагматизма, обусловленная их субъективизмом, снижает их эффективность в практике научных исследований и повседневной деятельности войск и вынуждает теоретиков разрабатывать новые мировоззренческие и методологические концепции. Одним из них является корпорати­визм, являющийся развитием плюрализма и позитивизма. Корпора­тивизм не отрицает мировоззренческой и методологической роли идеологии, в том числе марксизма, выделяя в нем диалектику как наиболее общий метод познания и подчеркивая элементы, созвучные с прагматической идеей практической полезности и ценности тех или иных идей. 5.   Общенаучные принципы и методы научных исследований и со­циальной практики в сочетании с комбинированными методами по­знания, применением в юридической практике частных методов по­знания, прежде всего методов социологии, математики. В совокуп­ности они составляют основу методологии военной теории и практи­ки, включая и их составную часть - военно-правовую теорию и практику.

89

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Военно-правовая идеология есть система взглядов стоящих у вла­сти социально-политических сил США на военное право, правовые средства, их роль и место в военном строительстве, в функциониро­вании, развитии и применении вооруженных сил, средств вооружен­ной борьбы в войне, в решении задач по достижению политических целей и интересов этих сил. Имея преимущественно теоретико­логический уровень своего выражения, эти взгляды в значительной мере включают социально-психологические, обыденные формы соз­нания, отражающие массовые представления о военном праве, его месте в системе общественного сознания и его социальной роли. Публично-официальный, государственно-правовой, нормативный характер, органическая связь с военной политикой государства, его военной доктриной, военным правом и военным законодательством, четкая социально-политическая направленность, системность, теоре­тически выраженный характер - существенные признаки военно­правовой идеологии. Системность, теоретический характер этой идеологии являются относительно условными в силу ее социальной базы, источников, носителя, ограниченности ее методологии, эклек­тики и субъективизма существенных элементов ее содержания, реля­тивизма основных понятий и умозаключений. Военно-правовая идеология имеет несколько диалектически взаимосвязанных аспектов и форм своего выражения: методологиче­ский, структурно-логический, социолого-концептуальный. В методо­логическом плане военно-правовая идеология является общей теори­ей военного права, методом его познания, функционирования и раз­вития, определяет наиболее общие принципы, начала и положения военного права, обосновывает его социальные функции. В структур­но-логическом отношении эта идеология включает сугубо теорети­ческие и социально-практические формы - военно-правовые теории, военно-правовые доктрины в практике военной юстиции, военное законодательство, правоприменительную и правоохранительную деятельность. Социолого-концептуальная сторона военно-правовой идеологии характеризует ее как объективно обусловленное, законо­мерное социальное явление, как относительно самостоятельную форму американской идеологии и общественного сознания США в

90

целом, как элемент американской культуры и как составную часть гуманитарной науки этой страны. Объективная обусловленность и закономерность возникновения, становления, функционирования и развития военно-правовой идео­логии основывается на ее диалектической связи с социальной средой. Эта среда - американское общество, государство с острыми и неред­ко антагонистическими противоречиями, социальными факторами функционирования и развития - военной политикой, военной док­триной. Военная политика и ее составляющая - военная доктрина - выражают интересы и цели господствующих социально- политических сил. Вооруженные силы и вся военная организация США являются главным орудием политики и реализации интересов и целей социального носителя этой идеологии как внутри страны, так и за ее пределами. Составной частью социально-политической стороны военной док­трины являются идеология и военно-правовые взгляды, а также во­енное законодательство, военно-правовая работа, включая правовое воспитание в вооруженных силах. Военно-политические установки военной доктрины определяют характер, направленность и содержа­ние военно-правовой идеологии. Новейшая военная доктрина США является плодом большой теоретической работы и обобщения аме­риканского и мирового военного опыта. Механизм связи военной политики, военной доктрины с военно­правовой идеологией характеризуется их единством и противоречи­ем. Военная политика (военное строительство) определяет: потреб­ность и необходимость военной доктрины. Военная доктрина и во­енная политика в свою очередь требуют соответствующего органи­зационно-правового оформления и закрепления в военно-правовой идеологии, в военном законодательстве. Военная доктрина и военно­правовая идеология составляют относительно самостоятельные на­правления и структурные элементы военной политики, военного строительства.-Изменения военной политики с необходимостью вы­зывают соответствующие изменения военной доктрины, военно­правовой идеологии, военного законодательства. Военно-правовая идеология имеет свою социальную базу - ту часть американского общества, которая заинтересована в милитари­зации общества, гонке вооружений, в достижении своих интересов любыми способами, в том числе вооруженным насилием. У этой

91

идеологии свой носитель - военно-промышленный комплекс страны, представляющий собой союз крупнейших монополий, производящих оружие и военную технику, военщины в лице высшего и среднего военного руководства и часть связанного с ними (с военными моно­полиями и генералитетом) государственного аппарата в лице высших руководящих структур законодательной, исполнительной и судебной власти как на федеральном уровне, так и на уровне штатов. Эта идеология имеет свои источники. Они разнородны и много­образны. К ним относятся: специфическая сфера общественной жиз­ни - военная политика, военное дело, военное строительство, война, вооруженная борьба, средства и способы ее ведения, вооруженные силы, их жизнедеятельность, военная организация в целом. Источни­ками военно-правовой идеологии являются также специфические (военные, воинские) отношения внутри этой организации; ее проти­воречия, а равно противоречия между военной организацией и обще­ством; военное право, законодательство, его нормы, правоотношения в военной организации, вооруженных силах. Военная политика, военно-правовая идеология и военное законо­дательство диалектически связаны между собой. Военная политика является источником, движущей силой и основой развития военно­правовой идеологии, изменения которой всецело определяются во­енной политикой. Военно-правовая идеология отражает военную по­литику в своих специфических формах (военно-правовые теории, концепции, доктрины). Практическим воплощением и концентриро­ванным выражением военно-правовой идеологии является военное законодательство, правоприменительная и правоохранительная дея­тельность. В свою очередь, военное законодательство правоприме­нительная и правоохранительная деятельность оказывают обратное воздействие на развитие и военно-правовой идеологии, и военной политики в целом, выполняя в этом случае функции источника, дви­жущей силы и основы изменений как в военно-правовой идеологии, так и в военной политике. Правоприменительная и правоохранитель­ная деятельность (правовая практика) служит и единственным кри­терием проверки состоятельности, обоснованности и эффективности военно-правовых взглядов и военного законодательства. Самостоятельность и относительная обособленность военно­правовой идеологии выражается в ее военно-политической сущно­сти, направленности, в особенностях ее источников, носителей, объ­

92

екта, в способах и формах отражения и социального регулирования, в официальном, публичном, нормативно-государственном характере и военно-политической направленности своей социальной роли. Становление, развитие и функционирование военно-правовой идеологии диалектически и объективно взаимосвязано с формирова­нием, изменением и динамикой сущности политики и военной поли­тики США, с изменениями сущности, содержания и механизма, со­циально-функционального предназначения вооруженных сил как орудия политики внутри страны и за ее пределами, с развитием во­енного дела, прежде всего средств и способов вооруженной борьбы, идеологии государства, военной доктрины, олицетворяющей указан­ные изменения. Возникновение, формирование и развитие военно- правовой идеологии обусловлено объективными историческими и социально-политическими условиями развития США как государст­ва и как социальной системы. Господство монополистического капи­тала породило ВПК, милитаризм, как политику и идеологию, состав­ной частью и относительно самостоятельными формами которых стали военно-правовые взгляды. Непосредственным идейно-нормативным источником военно­правовой идеологии США является военное право и военно-правовая мысль Англии, с которыми военно-правовая идеология США связана своей социально-политической сущностью, направленностью, общ­ностью традиций и культуры, в том числе правовой. В развитии военного права и военно-правовой идеологии (США) проявляются традиции английского военного права. Эти традиции закрепились в виде тенденций: расширение сферы действия военного законодательства, предмета правового регулирования; совершенст­вование метода правового регулирования; усиление мобильности, гибкости военного права путем повышения его карательно­запретительного эффекта, с одной стороны; и маскировки этого эф­фекта ссылками на некоторые принципы общегражданского права - с другой. Противоречивость в динамике военной политики и военной док­трины США, их милитаристская сущность и направленность обусло­вили, в свою очередь, аналогичную сущность и направленность во­енно-правовой идеологии. Односторонность, негативный характер изменения социальной направленности военно-правовых взглядов США предопределяет незавершенность, нецелостность и внутрен­

93

нюю противоречивость изменений военно-правовых взглядов как теории и как системы. Военно-правовая идеология США, как и американская идеология в целом, в строгом научном смысле не имеет цельной и единой мето­дологической основы. Специальных исследований по проблемам ме­тодологии права, в том числе военного права, в Соединенных Шта­тах не проводится. Такие исследования ограничиваются частными моментами методологии, особенно относящимися к отдельным ме­тодам научных исследований. Критический аспект этой методологии в работах большинства американских авторов является, с одной сто­роны, наступательным и эпизодичным: неконструктивным и научно несостоятельным, с другой стороны. Господствующими мировоззренческими и методологическими концепциями являются плюрализм и прагматизм, представляющие собой относительно самостоятельные и вместе с тем взаимосвязан­ные направления позитивистской и неопозитивистской философии. Они представляют собой недалеко отстоящие друг от друга варианты субъективного идеализма, для которого характерны эклектика раз­ных философских направлений и учений, отрицание объективной ис­тины, историзма, объективной социально-экономической и полити­ческой обусловленности правовых явлений. Методологическое значение плюрализма и прагматизма (как ми­ровоззрения) ограничивается внутренней нецельностью, бессистем­ностью и отсутствием стержневой объединяющей идеи, фактическим отрицанием диалектического характера процесса познания правовых явлений, рационализмом и релятивизмом в определении результатов познания, научных исследований. В то же время они не исключают, а предполагают и обеспечивают повседневный практицизм и доста­точную эффективность функционирования и развития военно­правовой идеологии, теории и практики военного права. Методологическая ограниченность плюрализма и прагматизма, обусловленная их субъективизмом, снижает их эффективность в практике научных исследований военного права, в правоохранитель­ной практике органов военной юстиции, в работе по укреплению во­инского правопорядка и дисциплины и вынуждает теоретиков разра­батывать новые мировоззренческие и методологические концепции. Одним из таких новых мировоззренческих и методологических на­правлений американской философии является корпоративизм, пред­ставляющий собой своеобразное развитие плюрализма и позитивиз- 94

ма. Корпоративизм не отрицает мировоззренческой и методологи­ческой роли идеологии, подчеркивая элементы практической полез­ности и ценности тех или иных идей, связь идеологии и права, права и политики, социологических и социально-психологических аспек­тов права, его активную роль в регулировании и изменении общест­венных отношений. Однако корпоративизм как мировоззрение и как методология оказывает ограниченное, фрагментарное воздействие на развитие военного права и военно-правовой теории и практики. Общенаучные принципы и методы научных исследований и соци­альной практики в сочетании с комбинированными методами позна­ния, применением в юридической практике частных методов позна­ния, прежде всего методов социологии, математики, информатики, составляют основу методологии военной теории и практики, вклю­чая и их составную часть - военно-правовую теорию и практику.

95

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК Нормативно-правовые источники и официальные документы 1.        Конституция Российской Федерации. М, 1996. 2.        United States Constitution (1789). Wash., 1995. 3.        United States Constitution (1789) // Historic Documents on the Presidency: 1776-1989. Wash, 1990. P. 18-32. 4.        Articles for the Government of the Navy. 1874. Wash, 1874. 5.        Laws Relating for the Navy. 1946. Wash, 1946. 6.        Manual for Courts-Martial. 1984. (MCM 1984). Wash, 1984. 7.        United States Code. 1976 Ed. VoJ. 2. Title 10. Wash, 1976. 8.        Manual for Courts-Martial. 1984. (MCM 1948). Wash, 1984. 9.        Departament of the Army. Field Manual № 27-10. The Law of Land Warfare. Wash, July 18.1956. 10.      App. 21 to It MCM 1969. Wash, 1969. 11.      Articles of War. 1943. Wash, 1944. 12.      Articles of War. 1921. Wash, 1921. 13.      Articles of War. 1946. Wash, 1946. 14.      Articles of War. 1948. Wash, 1948. 15.      Articles of War. 1916. Wash, 1916. 16.      Apr. 21, 1987, P.L. 100-26, 101 Stat. 1347. 17.     Department of the Army. Field Manual FM 100-5. Operations. Wash, 1993. 18.     Department of the Army. Army Regulation № 195-1. Criminal Investigation: Army Criminal Investigation Program. Effective 15 No­vember 1970. Wash, 1970. 19.     Department of the Army. Fundamentals of the Military Law: ROTS Manual № 145-85. 2nd Ed. Wash, 1980. 20.     Department of the Army. Army Regulation № 351-22. Scools: The Judge Advocate General’s Founded Legal Education Program, Octo­ber 15,1981. Wash, 1981. 21.     Department of the Army. Army Regulation № 351-1. Scools: The Judge Advocate General’s Scool. Wash, 1951. 22.     Department of the Army. Army Regulation № 351-2. Scools: The Judge Advocate General’s 23.      Scool. February 15, 1979. Wash, 1979.

96

24.     Department of the Army. Army Regulation № 195-3. Criminal Investigation Accreditation of Military Police Criminal Investigative Per­sonnel. Effective 15 April 1971. Wash., 1971. 25.    Executive Order № 12198 //Code of Federal Regulations Vol: 45. Wash., 1980. 26.    Department of the Army. Army Regulation № 135-25. Conscien­tious Objectors. Wash., 1973. 27.    Department of the Army. Army Regulation № 600-30. Personnel. Wash., 1973. 28.      Military Laws of the United States. 1916. Vol. 2. Wash., 1916. 29.      Military Laws of the United States. 1921. Vol. 2. Wash., 1921. 30.      United States Code, 1951 Ed. Vol. 2. Title 39. Wash., 1951. 31.      Oct. 24, 1968.P.L. 90-632, 82 Stat. 1341. 32.      Dec. 6, 1983, P.L. 98-209, 97 Stat. 1402, 1406. 33.    Nov. 24, 1986, P.L. 99-661, div. A, title VIII, § 804 (d), 100 Stat. 3907. 34.     Department of the Army. Field Manual FM 100-81. Caracter Guidance Manual. Wash., 1978. 35.     Department of the Army. ROTS Manual № 145-85. Fundamentals of the Military Law. Wash., 1973. 36.     Department of the Army. Army Regulation AR 25-80. Claimes. Wash.: DA, Headquaters, 29 May. 1981. 37.    Field Manual FM 625-100. Phsycological Warfare. Wash.: De­partment of the Army, 1960. 38.     Заключительное коммюнике сессии Совета НАТО на уровне министров в Нордвейке, Голландия, 30 мая 1995 г. // НАТО: коммю­нике / Пер. с англ. 1995. 39.     Ch. III. Secretary of Defence // United States Code. 1994 Ed. Vol. 2. Wash., 1995. 40.     Sec. 123A. Suspension of end-strength limitations in time of war or national imergency // United States Code. 1994 Ed. Vol. 2. Wash., 1995. Title 10. 41.      Ch. 1041. 70A Stat. 6, Aug. 10, 1956. 42.     Military Justice Act of 1968 // United States Code. 1977. Vol. 2. Title 39. Ch. 47 43.    Military Justice Act, 1983 // United States Code. 1984 Ed. Vol. 2. Title 10. Wash., 1984.

97

44.    Military Justice Amendments Act. 1994 // United States Code. 1994 Ed. Vol. 3. Title 10. Wash., 1995. 45.    Military Justice Procedure. DA Pam. № 27-173, Wash.: Head­quarters, DA, 25 April 1978. 46.    Sec. 111. Executive department // United States Code. 1994 Ed. Vol. 3. Title 10. Wash, 1995. 47.      The Selective Service Act as Amended. Wash, 1955. 48.    Sec. 111. Executive department // United States Code. 1994 Ed. Vol. 3. Title 10. Wash, 1995. 49.      The Selective Service Act as Amended. Wash, 1955. 50.    Uniform Code of Military Justice [1951] // United States Code. 1976 Ed. Vol. 2. Wash, 1976. Title 10. Ch. 47. 51.    Uniform Code of Military Justice [1964] // United States Code, 1964 Ed. Vol. 2. Wash, 1964. Title 10. Ch. 47. 52.    Uniform Code of Military Justice [1983] // United States Code, 1988 Ed. Vol. 2. Wash, 1988. Title 10. Ch. 47. 53.    Uniform Code of Military Justice [1999] // United States Code. 1999 Ed. Vol. 4. Wash, 1999. Title 10. Ch. 47. 54.    Title 37. Pay and Allowances of the Uniformed Services // United States Code. 1994 Ed. Vol. 7. Wash, 1995. 55.     Sec. 167. Unified combatant command for special operations // United States Code. 1994 Ed. Vol. 3. Title 10. Wash, 1995. 56.     § 168(a) Military to military contacts and comparable activities // United States Code. 1994 Ed. Vol.3. Title 10. Wash, 1995. 57.      18 C.M.A. 61, 39 C.M.R. 61 (1968). 58.      18 C.M.A. 61,39 C.M.R. 61 (1968). 59.     Human Self-Development Disscussion Topics in Confinement. DA Pam № 165-12, Wash.: Headquarters, 31 January 1974. 60.      App. 21-1 to // MCM 1984. Wash, 1984. 61.    Congressional Research Service. The Library of Congress. NATO Future: Beyond Collective Defense // CRS Report for Congress. / By Stanley R. Sloane. 1995. September 15. 62.     Department of the Army. DA Pam 27-162. Ch. 8. Claimes under Article 139 of the Uniform Code of Military Justice. Wash, January 1967. 63.    § 3013. Secretary of the Army // USC 1994. Vol. 4. Title 10. Part. I. Wash, 1995. Amendments. 64.     Legal Guide for the Soldier. Field Manual № 27-14. Wash.: Headquarters, DA, DC, 23 May 1982.

98

65.    Manual for Courts-Martial United States. 1969. Rev. ed. Wash., 1969. 66.    Military Laws of the United States / Prepared in the Office of the Judge Advocate General of the Army. Sixth Ed. Vol.I Wash., 1921., 67.     Laws of the State of Illionois. 1879. 68.    Материалы XXVII съезда Коммунистической партии Совет­ского Союза. М., 1986. 69.    Программа Коммунистической партии Российской Федера­ции // III съезд Коммунистической партии Российской Федерации. Документы и материалы. М., 1995. 70.     United States v.Hughes, 43 C.M.R. 750 (A.C.M.R. 1971). 71.    Report of the Committee on Foreign Relations: Overseas Pro­gram of the United States (Hickenloper Report) // Senate Report № 406. 83-d Congress, 1-st session. 1953.

Общетеоретические и специальные работы 72.    Aron R. Societe industrielle, ideologic, philosophic. “Preuves”, 1965. 73.     Афанасьев В. Г. Основы философских знаний. М., 1977. 74.     Baynes J. Morale: A Study of Men and Courage. London, 1967. 75.     BartedR. Culture's Parafrase. 1975. 76.     BellJ. The End of Ideology. N.Y., 1960. 77.    Besson F. S., Commanding General U.S.Army Material Com­mand. Keynote Address // DA Office of the Chief of Research and Devel­opment: Fourteenth Annual Army Human Factors Research and Devel­opment Conference. Wach., 1968. 78.    Betts R. Soldiers, Statesman and Cold War. London: Cambridge, 1977. 79.    Binkley J. C. and Vought D. B. The Six-Million-Dollar G-3: Army Professionmalism in the Computer Age'll Military Ethics and Pro­fessionalism / Ed. by Brown and Collins M. S, Wash., 1981. 80.    Birch A.. H. The Concepts and Theories of Modern Democracy. London and New York, 1994. 81.    Brown J., Collins M. S. Military Etics and Professionalism: col­lection of essays. Wash., 1981. 82.     Биккенин H. Б. Социалистическая идеология. M., 1978.

99

83.     Боботов С. В. Буржуазная социология права. М., 1978. 84.    Безчеревных Э. В. Философия //Общественное сознание и его формы / Под ред. В. И. Толстых. М., 1986. 85.     Васильев А. М. Персидский залив в эпицентре бури. М., 1983. 86.    Вихров А. А. Единый кодекс военной юстиции Соединенных Штатов (1950 г., в редакции закона о военной юстиции 1983 г., всту­пившего в силу 1 августа 1984 г.). Пер. с англ./Под ред. кандида­та юридических наук, доцента полковника юстиции в отставке Е. В. Прокоповича // Приложение к работе “Военно-уголовное право США - орудие реакции и войны”: Учеб, пособие. Л., 1989. 87.    Colin S. Reading Ideologies: an investigation into the Marxist theory of ideology and law. N.Y., 1979. 88.    Collins M. S. Foreward to “Military Ethics and Professionalism”/ Ed. by J. Brown and M. S. Collins', collection of essays. Wash.,1981. 89.    Cipkowski Piter. Revolution in Eastern Europe: understanding the collapse of communism in Poland, Hungary, East Germany, Czechoslo­vakia, Romania and Soviet Union. N.Y., Chichester, Brisbane, Toronto, Singapore, 1991. 90.     Cox R. H. Ideology, Politics and Political Theory. Belmont, 1967. 91.    Countryman V. The Judicial Record of Justice W. O. Douglas. Cambridge, 1974. 92.     Dalles J. F. War and Peace, N.Y., 1950. 93.     DOD Appropriations Hearings. Wash., 1980. 94.     The Department of State Bulleten. 1945. Septemder 23. 95.    Дилигенский Г. Г., Тимофеев Т. Т. Международный рабочий класс и идеологическая борьба // Борьба идей в современном мире/ Под ред. Ф. В. Константинова. Т. 2. М., 1976. 96.    Джефферсон Т. Декларация представителей Соединенных Штатов Америки, собравшихся на общий конгресс.,. //Американские просветители. Т. 2. М., 1969. 97.    Human Self-Development Disscussion Topics in Confinement. Wash.: Headquarters, DA Pam № 165-12. 1974. 31 January. 98.     Congressional Record. Wash.,1987. Aug.1986. №109. Part. II. 99.    Special Operations Forces [Act] // Congressional Record. Aug. 1986. № 109. Wash., 1987. Part II. S. 11224. 100.    Иваненко H. И. Американская философия права. M., 1976. 101 .Козъмин А. Ф. Традиции советских вооруженных сил. Л., 1976.

100

102.    Котенко В. П. Критика идеологии современного милита­ризма (Философско-социологический критический анализ идеологии империалистического милитаризма). Л., 1981. 103.    Кузнецов Р. И. Организационно-правовые основы управления Вооруженными Силами СССР // Военное право: Учебник для воен­ных академий / Под ред. А. Г. Горного. М., 1984. 104.    Ленин В. И. Пролетарская революция и ренегат Каутский // Поли. собр. соч. Т. 37. 105.    Ленин В. И. Материализм и эмпириокритицизм // Поли. собр. соч. Т. 18. 106.    Ленин В. И. Империализм как высшая стадия капитализма // Поли. собр. соч. Т. 27. 107.     Ленин В. И. Философские тетради // Поли. собр. соч. Т. 29. 108.     Лейбниц Г. В. Избранные философские сочинения. М.,1890. 109.     Момджян А. В. Плюрализм: истоки и сущность. М., 1983. ПО. Россия в системе международной безопасности // Российская Федерация: безопасность и военное сотрудничество. М., 1995. Разд. I. 111.   Россия на пороге XXI века (Современные проблемы нацио­нально-государственного строительства РФ). М., 1996. 112.     Туманов В. А. Буржуазная правовая идеология. М., 1971. 113.     УледовА. С. Структура общественного сознания. М., 1968. 114.     Токарев С. А. Религия в истории народов мира. М., 1978. МЪ.Ойзерман Т. И. Формирование философии марксизма. М., 1974. 11 б.Тюшкевич С. А. Общие законы войны // Марксистско- ленинское учение о войне и армии. М., 1984. Гл. IV. 117.Ядов В. А. Идеология как форма духовной деятельности об­щества. Л., 1961.

101

Научное издание

Вихров Алексей Алексеевич, доктор юридических наук, профессор

ВОЕННО-ПРАВОВАЯ ИДЕОЛОГИЯ США Монография

Редактор В. П. Зуева Компьютерная верстка Е. И. Семеновой

Сдано в набор 05.04.04. Подписано к печати 01.12.04. Формат 60x84 1/16. Бумага офсетная. Печать офсетная. Уел. печ. л. 5,87. Уел. кр.-отт. 5,99. Уч.-изд. л. 6,00. Тираж 300 экз. Заказ №.51$

Редакционно-издательский отдел Отдел электронных публикаций и библиографии библиотеки Отдел оперативной полиграфии СПбГУЛП 190000, Санкт-Петербург, ул. Б. Морская, 67

Краткое описание документа:

Монография на основе всестороннего и объективного анализа оригинальных первоисточников, законодательства США и других стран раскрывает одну из злободневных и практически незатронутых российской наукой проблем. Она дает комплексное, системное и достаточно цельное представление о понятии, сущности и месте военно-правовой идеологии США как существенном, относительно самостоятельном элементе американского общественного сознания, отражающем действительные духовные ценности и реалии американской демократии. Работа может быть важным источником информации в учебной, научно-исследовательской, нормотворческой и иной сферах деятельности. Она интересна для всех, кто занимается проблемами общественного сознания, правовой идеологии, американской военно-правовой идеологии.