Сценарий театральной постановки по рассказу
А.П.Чехова «Гость»
Действующие
лица:
Зельтерский
– хозяин дома, частный поверенный
Перегарин
Парфений Саввич – гость, отставной полковник
На
сцене стоит обеденный стол, покрытый скатертью, на нём самовар, чашки с
блюдцами, вазочка с баранками и конфетами, подсвечник. Диван, на котором сидит
гость, стулья. В глубине сцены часы с кукушкой. Слева от стола, чуть позади –
небольшой шкаф с книгами. Справа – дверь.
Поздний
вечер. Тишина, только раздаётся мелодичный стрёкот кузнечиков и сверчков.
Голос
за сценой:
У
частного поверенного Зельтерского слипались глаза. Природа погрузилась в
потемки.
Жена
Зельтерского давно уже пошла спать, прислуга тоже спала, вся живность уснула,
одному только Зельтерскому нельзя было идти в спальную, хотя на его веках и
висела трехпудовая тяжесть. Дело в том, что у него сидел гость, сосед по даче,
отставной полковник Перегарин. Как пришел он после обеда и как сел на диван,
так с той поры ни разу не поднимался, словно прилип.
Зельтерский:
(со
злостью в голосе, нервно расхаживая возле стола и посматривая на часы) обращается к
зрителям:
-
"Этот старый хрыч до утра просидит! Такая дубина! Ну, уж если он не
понимает обыкновенных намеков, то придется пустить в ход более грубые
приемы".
Зельтерский:
(обращаясь
к гостю) - Послушайте, знаете, чем нравится мне дачная жизнь?
Перегарин: (медленно
отпивая чай из чашки) - Чем-с?
Зельтерский:
- Тем,
что здесь можно жизнь регулировать. В городе трудно держаться какого-нибудь
определенного режима, здесь же наоборот. В девять мы встаем, в три обедаем, в
десять ужинаем, в двенадцать спим. В двенадцать я всегда в постели. Храни меня
бог лечь позже: не отделаться на другой день от мигрени!
Перегарин:
(неторопливо,
с паузами) - Скажите... Кто как привык, это действительно. Был у меня,
знаете ли, один знакомый, некто Клюшкин, штабс-капитан. Познакомился я с ним в Серпухове.
Ну-с, так вот этот самый Клюшкин...
Голос
за сценой: И
полковник, заикаясь, причмокивая и жестикулируя жирными пальцами, начал
рассказывать про Клюшкина.
(часы
пробили двенадцать)
Зельтерский:
(сидя
на стуле и нервно постукивая пальцами по столу, вскакивает и обращается к
зрителям) - "Не понимает! Глуп! Неужели он думает, что своим посещением
доставляет мне удовольствие? Ну как его выжить?"
Зельтерский: (обращаясь к
Перегарину, покашливает) - Послушайте, что мне делать? У меня ужасно болит
горло! Чёрт меня дернул зайти сегодня утром к одному знакомому, у которого
ребенок лежит в дифтерите. Вероятно, я заразился. Да, чувствую, что заразился.
У меня дифтерит!
Перегарин:
(невозмутимо,
гнусавым голосом) - Случается!
Зельтерский:
(приблизившись
к полковнику) - Болезнь опасная! Мало того, что я сам болен, но могу еще и
других заразить. Болезнь в высшей степени прилипчивая! Как бы мне вас не
заразить, Парфений Саввич!
Перегарин:
- Меня-то?
Ге-ге! В тифозных гошпиталях живал -- не заражался, а у вас вдруг заражусь!
Хе-хе... Меня, батенька, старую кочерыжку, никакая болезнь не возьмет. Старики
живучи. Был у нас в бригаде один старенький старичок, подполковник Требьен...
французского происхождения. Ну-с, так вот этот Требьен...
(Часы
пробили половину первого)
Зельтерский:
(в отчаянии) - Виноват, я вас перебью, Парфений Саввич. Вы в котором часу
ложитесь спать?
Перегарин:
- Когда
в два, когда в три, а бывает так, что и вовсе не ложусь, особливо ежели в
хорошей компании просидишь или ревматизм разгуляется. Сегодня, например, я часа
в четыре лягу, потому до обеда выспался. Я в состоянии вовсе не спать. На войне
мы по целым неделям не ложились. Был такой случай. Стояли мы под Ахалцыхом...
Зельтерский:
(перебивая
полковника) - Виноват. А вот я так всегда в двенадцать ложусь. Встаю я в
девять часов, так поневоле приходится раньше ложиться.
Перегарин:
- Конечно.
Раньше вставать и для здоровья хорошо. Ну-с, так вот-с... стоим мы под
Ахалцыхом...
Зельтерский:
(потеряв
терпение) - Чёрт знает что. Знобит меня, в жар бросает. Всегда этак у меня
перед припадком бывает. Надо вам сказать, что со мною случаются иногда
странные, нервные припадки. Часу этак в первом ночи... днем припадков не
бывает... вдруг в голове начинается шум: жжж... Я теряю сознание, вскакиваю и
начинаю бросать в домашних чем попало. Попадется под руку нож (хватает со стола
нож) - я ножом, стул (замахивается) - я стулом. Сейчас знобит меня, вероятно,
перед припадком. Всегда знобом начинается.
Перегарин:
(невозмутимо)
- Ишь ты... А вы полечились бы!
Зельтерский:
(нетерпеливо)
- Лечился, не помогает... Ограничиваюсь только тем, что незадолго до
припадка предупреждаю знакомых и домашних, чтобы уходили, а леченье давно уже
бросил...
Перегарин:
(покачивая
головой, задумчиво) - Пссс... Каких только на свете нет болезней! И чума,
и холера, и припадки разные...
Зельтерский:
(обращаясь
к зрителям) - "Почитаю-ка ему свое произведение. Там у меня где-то
роман валяется, в гимназии еще писал... Авось службу сослужит..."
Зельтерский:
(Перегарину)
- Ах, кстати, не хотите ли, я почитаю вам свое сочинение? На досуге как-то
состряпал... Роман в пяти частях с прологом и эпилогом... (направившись к
книжному шкафу, вытащил из ящика старую, заржавленную рукопись, на которой
крупными буквами было написано: "Мертвая зыбь. Роман в пяти частях").
Зельтерский: (мечтательно)
- "Теперь наверное уйдет. Буду читать ему до тех пор, пока не
взвоет..."
(Перегарину)
- Ну, слушайте, Парфений Саввич...
Перегарин:
(положа
ногу на ногу, поудобнее уселся на диване) - С удовольствием... я
люблю-с...
Голос
за сценой:
Чтец начал с описания природы. Когда часы пробили час, природа уступила свое
место описанию замка, в котором жил герой романа граф Валентин Бленский.
Перегарин: (мечтательно)
- Пожить бы в этаком замке! И как хорошо написано! Век бы сидел да слушал!
Зельтерский:
(вне
себя от ярости) - "Ужо погоди! Взвоешь!"
Голос
за сценой:
В половину второго замок уступил свое место красивой наружности героя... Ровно
в два чтец тихим, подавленным голосом читал:
Зельтерский:
(устало
вытирая платком лоб) - "Вы спрашиваете, чего я хочу? О, я хочу,
чтобы там, вдали, под сводами южного неба ваша маленькая ручка томно трепетала
в моей руке... Только там, там живее забьется мое сердце под сводами моего
душевного здания... Любви, любви!.." Нет, Парфений Саввич... сил нет...
Замучился!
Перегарин: (неторопливо
разворачивая конфету и отпивая чай из блюдца) - А вы бросьте! Завтра
дочитаете, а теперь поговорим... Так вот-с, я не рассказал вам еще, что было
под Ахалцыхом...
Зельтерский:
(без
сил повалившись на спинку дивана и закрыв глаза) - "Все средства
испробовал. Ни одна пуля не пробила этого мастодонта. Теперь до четырех часов
будет сидеть... Господи, сто целковых дал бы теперь, чтобы сию минуту
завалиться дрыхнуть... (оживившись) - Ба! Попрошу-ка у него денег взаймы!
Прелестное средство..."
(Перегарину)
- Парфений Саввич! Я опять вас перебью. Хочется мне попросить вас об
одном маленьком одолжении... Дело в том, что в последнее время, живя здесь на
даче, я ужасно истратился. Денег нет ни копейки, а между тем в конце августа
мне предстоит получка.
Перегарин: (вдруг
засобиравшись и ища глазами фуражку) - Однако... я у вас засиделся... Уж
третий час... Так вы о чем же-с?
Зельтерский:
- Хотелось
бы у кого-нибудь взять взаймы рублей двести, триста... Не знаете ли вы такого
человечка?
Перегарин:
(взяв
фуражку и сделав шаг к двери) - Где ж мне знать? Однако... вам бай-бай
пора... Будемте здоровы... Супруге вашей...
Зельтерский:
(торжествуя)
- Куда же вы?.. А мне хотелось вас попросить... Зная вашу доброту, я
надеялся...
Перегарин:
(надев
фуражку и торопливо пожав Зельтерскому руку) - Завтра, а теперь к жене
марш! Чай, заждалась друга сердешного... Хе-хе-хе... Прощайте, ангел... Спать!
(Вышел)
Оставьте свой комментарий
Авторизуйтесь, чтобы задавать вопросы.