«1418 дней в жизни солдата» (Из история жизни Кириллова Григория Кирилловича, уроженца Красноармейского района Чувашской Республики)

РЕСПУБЛИКАНСКий  КОНКУРС – ФЕСТИВАЛь               НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИХ И ТВОРЧЕСКИХ РАБОТ «ВЕЛИКИЕ СЫНЫ РОССИИ, ВЕЛИКАЯ И НАРОДНАЯ»,   ПОСВЯЩЁННОГО СЕМИДЕСЯТИЛЕТИЮ ПОБЕДЫ В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ

Секция:  Герои Победы

Категория: учащиеся и воспитанники 6-8 классов общеобразовательных учреждений и учреждений дополнительного образования Чувашской республики Название работы: «1418 дней в жизни  солдата» Автор:               Леонтьев Дмитрий Эдуардович, ученик 6 а класса МБОУ «Траковская СОШ» Красноармейского района Чувашской Республики Руководитель: Николаева Инна Анатольевна, учитель истории МБОУ «Траковская СОШ» Красноармейского района Чувашской Республики

АУ ЧУВАШСКИЙ РЕСПУБЛИКИЙ "ЦЕНТР ВНЕШКОЛЬНОЙ РАБОТЫ "ЭТКЕР" МИНОБРАЗОВАНИЯ ЧУВАШИИ

Оглавление

Введение. 0

Первые дни войны.. 0

«С песней о родной сторонушке поднялся в атаку». 5

«Киевский котел». 9

В немецком плену. 11

В партизанском отряде. 13

В действующей армии. 14

После войны. 15

Заключение. 15

Библиографический список. 17

 Приложения. 18

Маршрут. 19

 

Введение.

Великая Отечественная война оставила след в истории каждой семьи. Из каждой семьи ушли на фронт отцы и дети, мужья, бабушки и дедушки, братья и сестры… Война была общей болью и бедой, поэтому как бы все люди стали одной большой семьей. " Нет в России семьи такой, где б не памятен был свой герой ... ". Для каждого война была своя. На мой взгляд, но,  особенно трудно было тем, кто в 1941 году пошел добровольцем, был призван на фронт или проходил   службу на западной границе.

Меня заинтересовала судьба земляка, который  был участником войны все 1418 дней. В возрасте 21 год оказался в 10 километров от расположения войск армии «Центр» на Украине и закончил войну в апреле 1945 года в Восточной Пруссии в г.Кеннегсберг. Но на его груди не висело много  наград, так как он был в  немецком  плену.   И после войны его вызывали на допросы в органы НКВД.  О судьбе таких людей известно мало, сами они не хотели вспоминать о событиях тех лет, так как оказывались в плену не из-за трусости, а из-за сложной ситуации на фронте и ошибок командования.

Целью данной  работы является собрать информацию о боевом пути   моего земляка, Кириллова  Григория Кирилловича. 

Перед собой я поставил следующие задачи:

1)    собрать информацию  об исторической ситуации в которой оказался солдат в июне 1941 года в начале войны,  в октябре 1941 года перед пленением, в июне 1943 года в партизанском отряде;

2)    составить маршрут боевого пути с 22 июня 1941года по 9 май 1945 года.

Объектом исследования являлся материал о боевом пути воинских частей и партизанского отряда  в состав которых входил  Кириллов Г.К.  в годы войны. Предметом исследования являлись: автобиография Кириллова Г.К., воспоминания о  боях в июле-августе 1941 года на Украине, справка архивного фонда “Белорусский штаб партизанского движения”, учетная карточка к военному билету  №322265.

Ценность полученных результатов является в объяснении  исторических ситуаций, сложившихся в судьбе рядового солдата, санитарного инструктора 56 резервного механического полка. Данный материал важен для родственников Кириллова Г.К. и интересен для моих сверстников. Работа позволила узнать  многие события и составить собственную оценку происходящего. Составленный  боевой маршрут позволил глубже проникнуться судьбой человека.

Первые дни войны

Кириллов Григорий Кириллович родился  15/II 1920г (Приложение №1). В крестьянской семье в деревне Янгасы Красноармейского района Чувашской АССР. Обучался в начальной школе, затем окончил Красноармейскую среднюю школу. В 1936-39 годах учился в Цивильской фельдшерской школе. По окончанию её работал амбулаторным фельдшером Ораушской  участковой больнице. Осенью 1939 года был призван в ряды Красной Армии. После прохождения курсов полковой школы 288 стрелкового полка 64 стрелковой дивизии (г. Смоленск).В должности командира отделения этого полка в июне 1940 года в составе 622 стрелкового полка 124 стрелковой дивизии  участвовал в освобождении Северной Буковины (Бессарабия). С первого же числа вероломного нападения Фашисткой Германии на нашу Родину участником войны в составе упомянутой части, которая тогда дислоцировалась на Западной границе в районе Владимир-Волынска (Луцкая область)[1]. Армейскую службу начал курсантом полковой школы при 288 стрелковом полку 64 стрелковой дивизии (г. Смоленск). Получив звание сержанта был направлен в 622 стрелковый полк 124 стрелковой дивизии и в должности командира отделения этого полка в июне 1940 года участвовал в освобождении Северной Буковины. В составе этого же полка и дивизии, которая тогда дислоцировалась в районе Владимир-Волынска (Луцкая область) с утра 22 июня 1941 года начал свое активное и долгое участие в ВОВ.

Накануне Великой Отечественной войны 124стрелковая дивизия  в составе 27 стрелкового корпуса входила в состав 5 армии Киевского особого военного округа[2]. Дислоцировалась в Порицке[3] в 10-12 км. от линии фронта. Напротив на территории Польши  сосредотачивались основные силы немецкой  группы армии «Юг» (Приложение № 2).
Директивами командующего войсками КОВО от 7 февраля и от 18 апреля 1941 года 5 армии были поставлены следующие задачи не допустить прорыва противника на территорию СССР, а его прорвавшиеся части уничтожить.  27 стрелковому корпусу (87, 124, 135-я стрелковые дивизии) с Владимир-Волынским УРом, 1 и 2 узлами обороны Струмиловского УРа, 90 погранотрядом ставилась задача упорно оборонять государственную границу на участке (иск.) колхоз Бережницка, Крыстынополь (фронт 92 км) и прикрыть направления Красностав, Луцк; Замостье, Тышовцы, Сокаль, Горохов. Штаб 27-го корпуса располагался  в местечке Локачи Волынской области Украинской ССР.
             В связи с тревожной обстановкой на западной границе СССР командованием 5-й армии по указанию Генерального штаба и самостоятельно были проведены некоторые мероприятия по повышению боевой готовности войск. Рядовой и сержантский состав запаса, приписанный к стрелковым соединениям, с 20 мая был призван на 45-дневные учебные сборы, организованные при частях 15 и 27 стрелковых корпусов, что позволило увеличить численность стрелковых дивизий на 2,6—2,7 тыс. человек и довести их состав в среднем до 12—12,5 тыс. человек (или 85—90 процентов штатной численности военного времени). Корпусные и дивизионные артиллерийские полки 15 и 27 стрелковых корпусов, находившиеся в Повурском артиллерийском лагере, распоряжением штаба КОВО 20 и 21 июня 1941 года возвращались в свои соединения походным порядком. При этом корпусная артиллерия 27 стрелкового корпуса выдвигалась ближе к границе, в район села Затурцы Локачинского района Волынской области (20 км западнее города Луцка), куда прибыла к исходу 20 июня 1941 года и расположилась там бивуаком.
Штаб 27-го стрелкового корпуса с санкции штаба КОВО к утру 21 июня 1941 года был перемещен из города Дубно Ровенской области ближе к границе на полевой КП — в лес 8 км восточное местечка Локачи Волынской области.

Командующий 5 армией сам лично в начале четвертого часа 22 июня 1941 года по телефону приказал командирам корпусов поднять войска по тревоге, повторив при этом требование директивы НКО “не поддаваться ни на какие провокации”, что было понято некоторыми командирами соединений как предостережение — не давать немцам повода для раздувания спровоцированных ими приграничных конфликтов в войну. Но когда артиллерия и авиация начали обстреливать и бомбить военные городки и лагеря, стало ясно, что это война.

Поднятые по боевой тревоге решением командиров частой, войска армии выдвигались к государственной границе. Не доходя до нее 10—15 км, они встретились с передовыми и разведывательными частями противника и, отбросив их к западу, в 11.00—13.00 завязали встречные бои с его подошедшими главными силами. Перед центром и левым крылом 5 армии на участке колхоз Бережницка, Крыстынополь (92 км) развернулись главные силы группы армий “Юг”. Этот участок должен был прикрывать 27 стрелковый корпус в составе 87, 124, 135 стрелковых дивизий.Передовые части противника, в составе которых были диверсионные отряды из полка “Бранденбург”, переодетые в форму Красной Армии, в период артподготовки (3.30—4.00) 22 июня 1941 года захватили автодорожный мост в городе Устилуг и железнодорожный мост у Выгоданки (13 км юго-западнее Устилуга) и одновременно стали переправляться во многих других местах на надувных лодках и на понтонных паромах, после чего приступили к переправе главных сил. В итоге боя 22 июня 1941 года части с передовыми немецкими войсками между 87 стрелковой дивизии до стыка ее с 124 стрелковой дивизией  образовался разрыв шириной свыше 20 километров. 

Перед 124 стрелковой дивизией на участке Литовиж, Крыстынополь развернулись 111, 75 и 57 пехотные дивизии 55 армейского корпуса и 297 пехотная дивизия 44 армейского корпуса, и к линии фронта подтягивался 48 моторизованный корпус Вермахта для ввода его в прорыв на сокальско-дубненском направлении. Части 124 стрелковой дивизии с 6—7 часов 22 июня 1941 года начали выдвижение к государственной границе, которое было замедленным из-за налетов вражеской авиации. 622 стрелковый полк майора Ш. Д. Кирцхая, следовавший из села Порицк Иванчевского района, при подходе в 9 часов к развилке железных дорог (6 км зап. Порицка) вступил в бой с передовыми частями 111 пехотной дивизии противника и отбросил их к западу на 2 км, но затем был остановлен подошедшими главными силами этой дивизии, которые, сковав 622 стрелковый полк с фронта, стали глубоко обходить его правый фланг и во второй половине дня 22 июня овладели селом Порицк. К исходу дня 22 июня 124 стрелковая дивизия, введя в бой все свои силы, удерживала рубеж северная опушка леса 1 км южнее Порицка, клх. Долина, Бараньи Перетоки, Стенажев, Бабятин, рощи 2—3 км восточное Тартакова, Спасов, отражая атаки 111, 75 и 57 пехотных дивизий противника, охвативших ее с обоих флангов. Дивизия оказалась в полуокружении. С потерей Порицка и Тартакова 622 и 781 стрелковые полки лишились своих складов со всеми их запасами. 11 танковая дивизия противника вышла в район Стоянов, Радехов. Тяжелая обстановка, в которой оказалась 124 стрелковая дивизия, требовала отвода ее частей на 10—15 км к востоку, чтобы избежать полного окружения. Но генерал-майор Ф. Г. Сущий, зная, что на 23 июня намечались контрудары советских войск как с востока, так и с юга, решил упорной обороной занимаемого района и контратаками частей дивизии приковать к нему возможно больше вражеских сил, чем способствовать контрудару наших резервов. КП стрелковой дивизии был развернут в лесу в районе села Милятин Иванчевского района Волынской области. 23 июня 1941 года части 124 стрелковой дивизии и гарнизоны еще не подавленных дотов продолжали вести упорные бои с противником. Энергичные контратаки частей дивизии, хотя и имели ограниченные результаты ввиду большого превосходства сил противника, поддержанных мощной артиллерией и авиацией, тем не менее вынудили гитлеровцев ослабить нажим с фронта и перенести свои усилия на фланги 124 стрелковой дивизии. Не получая приказа на отход и не имея связи ни с командующим армией, ни с командиром 27 стрелкового корпуса, генерал-майор Сущий в предвидении контрудара наших оперативных резервов с востока и юга решил продолжать удерживать занимаемые районы, создав круговую оборону по линии Грушув, (иск.) Бараньи Перетоки, Бабятин, Ляшки, Лучице, ур. Прощаница, сократив периметр обороняемого района. Он приказал в течение ночи 24 июня вывезти все дивизионные запасы из складов, находившихся в Горохове, в войска, а что невозможно вывезти — уничтожить. Всем частям было приказано огнем и контратаками сковывать противника перед своими участками. В течение 24—25 июня 1941 года противник продолжал наступление, наращивая свои силы против, центра и левого крыла 5 армии вводом 24—25 июня еще двух танковых дивизий. Войска 5 армии огнем, контратаками и контрударами армейского резерва задерживали наступление противника. 87 и 124 стрелковые дивизии 27 корпуса продолжали вести тяжелый бой в окружении.  Отдельные подразделения 124 дивизии в ходе контратак 22—25 июня прорывались к гарнизонам дотов Струмиловского УРа и продолжали совместно с ними eще длительное время сражаться в тылу противника.

Тяжелое положение 5 армии усугублялось еще и тем, что фронт армии фактически оказался разорванным на части и ее соединения бились в разобщенных очагах: 15 стрелковый корпус — восточное города Любомль; 87 стрелковая дивизия — южнее города Владимир-Волынский, 124 стрелковая дивизия — в районе села Милятин Иваничевского района Волынской области. Обе эти дивизии находились в окружении, и связь с ними была потеряна.  124 стрелковая дивизия, вырвавшись на рассвете 26 июня 1941 года из вражеского кольца в районе села Милятин, пробивалась на северо-восток в направлении местечек Корытница, Шельвов Локачинского района. С этого дня начался ее героический рейд по тылам противника на соединение с войсками 5 армии, продолжавшийся 30 суток. Но сведений о положении этих дивизий в штабе армии не было.

Прорывая многочисленные кольца окружения, обескровленные полки дивизии воссоединились  23 июля вышли к рубежам старой границы и, дав противнику решительный рукопашный бой на переправе через реку Случь, воссоединились со штабом 5 армии, которой командовал генерал М.Потапов, при этом сохранив все боевые знамена полков и дивизий. Вместе с   остатками 27 стрелкового корпуса  (135 дивизия, 87 стрелковая дивизия) 29 июля  .124 стрелковая дивизия  своим упорным сопротивлением и непрерывными ударами продолжала отвлекать на себя значительные силы 6 немецкой армии. Войска 5 армии и 27 стрелкового корпуса Юго-Западного фронта с 9 по 14 августа 1941 года улучшали свои позиции в инженерном отношении и совершенствовали систему огня, продолжая методом активной обороны сковывать крупные силы противника. По-прежнему предпринимались частые контратаки, а также засылка в расположение противника истребительных отрядов и групп для уничтожения автомашин, повозок с грузами и захвата пленных. 5 армия продолжала удерживать выдвинутый к западу от реки Днепр на 150—200 км выступ фронта, что в сочетании с активными действиями ее войск создавало постоянную угрозу северному флангу группы армий "Юг" и ее тыловым коммуникациям. Это нависающее положение 5 армии вынудило немецкое командование держать против нее и 27 стрелкового корпуса до девяти дивизий, то есть основные силы 6 армии, отвлекая их от действий на киевском и южном направлениях.
Главкому Юго-Западного направления маршал С. М. Буденный 16 августа 1941 года обратился в Ставку ВГК за разрешением отвести 5 армию и 27 стрелковый корпус на левый берег Днепра.

Управление 27 стрелкового корпуса было расформировано 28 августа 1941 года. Соединения и части корпуса в составе 37 армии Юго-Западного фронта продолжали воевать до 19 сентября 1941 года и были уничтожены противником в Киевском котле
             124 стрелковая дивизия на форумах сети Интернета называется «Забытый полк»[4].

В такой сложной ситуации в первые дни войны оказался вместе с другими Кириллов Григорий Кириллович. Ему на тот момент было 21 год.

«С песней о родной сторонушке поднялся в атаку»[5]

События первых дней войны  были самыми  тяжелых в жизни молодого бойца. За ними последовало пленение, которое так и останется черной полосой в его судьбе. В своих воспоминаниях  Григорий Кириллович описывает реалии тех дней, которые повлекли для многих смерть  от пуль и ран  либо немецкий плен. Красная Армия помочь своим бойцам ничем не могла.

 «В конце августа 1941г. Ещё недоукомплектованный полк спешно перебрасывался из города  Прилуки под Козелец для ликвидации вражеского прорыва на этом узком участке обороны. Накануне Козелец был захвачен противником. Приказ предписывал полку отбить Козелец, отбросить противника железной и шоссейной дороги, занять оборону северо-западнее города и удерживать занятые позиции до подхода подкрепления. Хотя полк назывался мотострелковым, но своим автотранспортом он не располагал выехать на  взятых из организаций, предприятий автомашинах. Из-за (реки) Десны дороги обстреливать немецкой дальнобойной  артиллерией, особенно интенсивно  в полосе города Остёр, где дорога близко подходила к реке. Одна мина  угодила в одну из бочек с сельдями, которыми были загружена передняя  половина нашей полуторки. Бочку с  рыбой разнесло вдребезги, остальные разбросало, сорвало крышу кабины. К счастью из бойцов отделения сильно пострадал только один человек, мы, остальные отделались ушибами и ссадинами и наш пожилой водитель. Орудуя  баранкой,  он вёл машину в колонне как будто ничего и не произошло. На встречу мчалась чёрная       «М-ка»,  которая минуту назад обогнала нас и высунувшийся из её дверцы генерал на нас что-то покрикивал, помахивая вперёд рукой. Видимо, показывал поторапливаться. Теперь этот генерал, уже раненный, полулежал в объятии усатого адъютанта, приложив голову к его груди. Над колонной пролетали единичные «мессера», прошивая колонну пулемётными очередями несмотря на это наши двигались вперёд.

Не доезжая до станции Коземц нас выгрузили и развернутым строем повели в её сторону. Местность была ровная, открытая, впереди виднелись возвышающееся полотно железной дороги, а за нём станционные сооружения и окрест городка под зеленеющими деревьями. Наш взвод шёл на левом фланге наступающей роты по обеим сторонам грунтовой дороги с сильно изрытой насыпью и довольно глубоким заросшим травою кюветом, к которому мы частенько прижимались, спасаясь от минных осколков и шквального огня, что несколько умеряло потери взвода,  чем у идущих по ровной местности. Наряду с осколочным фашисты стреляли на нас бронебойными- болванками. Один болванчик, выпущенный из немецкой 37мм.- противотанковой пушки со свистом шлёпнулся в землю рядом со мной, когда на четвереньках я спешил к раненому товарищу оказать ему помощь. Болванчик тотчас вынырнул из земли, шипя бешено завертелся, уходя от меня всё дальше и дальше.

 Вскоре к нам присоединился небольшой отряд нквидистов (работники НКВД), состоящий из милиционеров. Отрядом командовал капитан милиции средних лет. Все они, от фуражек до сапог, были в новеньком. Пристроились они несколько позади нас и походили больше на заградотрядчиков, чем на настоящих вояк. По мере приближения к станции противник усилил ружейно-пулемётный огонь. Теряя товарищей,  где короткими перебежками, то ползком приближались к полотну железной дороги. Наконец в 100 метрах от него залегли и заняли исходную позицию для атаки. Вскоре по цепи отнеслась команда «приготовиться к атаке».  Дозарядили трёхлинейки, примкнули к ним штыки, появились гранаты, поправили пилотки, каски.

Наш молоденький взводный, прибывший недавно в роту прямо из училища, ещё не отстреленный,  но преисполненный с достоинством исполнять долг командира и скомандовал: «Встать, за мной!» взмахнул державший пистолет рукой. Ну успели мы встать как он упал, сражённый вражеской пулей. Опять команда прозвучала  сзади: «Встать, вперёд!» Никто не встаёт. Создалось какое-то  всеобщее неповиновение команде.  Ползая по-пластунски ещё можно было приблизиться к полотну и вступить с фрицами в рукопашную, или обойдя его с флангов, зайти им в тыл. Пробежать эти метра под ураганным пулеметно-автоматным огнём едва кому удалось бы. Не было у нас ни артиллерийской поддержки, ни бронетехники. Тогдашний боевой устав пехоты требовал лобовой атаки, смысл его сводился к таковому: «Вот тебе ориентиры и наступай, никуда не сворачивая.» И гибли сотни, тысячи бойцов идя в лобовую на не подавленные огневые точки врага. А когда уцелевшие добирались до цели, то там не оказалось ни одного фрица, а лежат только кучи стреляных гильз.  Повременив секундами,  лежит весь взвод, лежат правее нас.  Напряжение возрастает. Вот встаёт из цепи рослый красноармеец,   в короткой для его роста поношенной шинели, ноги обтянуты обмотками, с сапёрной лопатой на поясном ремне, плотнее нахлобучил каску, выпрямился во весь рост, неторопливо зашагал с зажатой в руке винтовкой, с охрипью, но громко запел песню, слова которой было не разобрать, но мотив песни остался в памяти. Услышал я эту песни спустя многие годы после этого памятной минуты в исполнении одного сибирского народного хора. Песня начиналась словами: «Стоит тайга стеной высокой»… и ещё слова: «Вперёд  друзья, вперёд, вперёд, вперёд»… Просвистели на нём вражеские пули мимо солдата-сибиряка.(Приложение №3).  Он шёл и шёл сквозь пуль и навстречу им. После этого никакой команды уже не потребовалось, все разом вскочили и с криком ура побежали на врага. Ряды редели и редели. Вряд ли мы уцелели и добежали бы до полотна, если непредвиденный случай: с запада к станции подходил бронепоезд, увешанный зелёными ветками. На большой скорости он ворвался на станцию, резко затормозил, остановился,  заслонив нас своим стальным телом от ведущих по нас немцев,  и сразу открыл огонь, такой плотный и сильный; какого мы не видели никогда и нигде. С комьями земли летели вверх колёса, детали мотоциклов, велосипедов,  машин, расчлененные тела фрицев. Всё перемешалось, заволокло дымом, запахло гарью. Когда мы, уцелевшие,  перебегали полотно дороги, ошарашенные, обезумевшие немецкие вояки бежали навстречу к нам с поднятыми руками, искали спасение у стальных платформ бронепоезда. Огненная молотьба длилась не дольше 4 минут. Выпустив несколько снарядов на северо-западной окраине города, бронепоезд дал прощальный гудок, плавно тронулся, ускоряя скорость,  ушёл на восток.  Оставив пленных, рота ворвалась в город, преследуя и добивая убегающих немцев. Очистив город, полк занял оборону на северо-западной окраине города и севернее железной дороги. Как мы потом узнали,  выругавший нас бронепоезд участвовал в оборонительных боях на правом фланге Юго-западного фронта.  Бронепоезд получил приказ передислоцироваться. В пути следования подвергался атакам вражеской авиации, но уцелел. На участке дороги недалеко от Козельца сброшенный немецкий десант разобрал рельса. Мужественный экипаж бронепоезда отбросил десант от дороги, восстановил путь, вырвался из западни. Захватившим, разгромленным оказался батальоном  из танковой группы Гудериана, о чём поведал на дороге пленный немецкий офицер.

 К вечеру полк получил приказ ускоренным маршем следовать в город Остёр, где переправившиеся через Днепр немецкие войска, пройдя междуречье, вошли к Десне и готовились форсировать её. К утру полк занял оборону на её левом берегу, севернее Остра. Сюда стягивались разрозненные части, отряда НКВД, моряки Днепро- Пинской флотилии, сапёрные подразделения, даже партизаны. Но все они были многочисленны и плохо вооружены. Остро не хватало артиллерии, снарядов. Командовал полком капитан Захаров, лет 35-40, участник финской компании, награждённый орденом «Красной звезды». Родом он был из Татарии. Случайно узнав, что я из Чувашии, назвал меня земляком и однажды взял меня с собой в ночную разведку. Побродив по лесистой болотистой местности в кромешной тьме мы, нарвались на немецкие позиции, Немцы начали стрелять, пускать осветительные ракеты. Уходя от них,  мы с одним разведчиком отбились от основной группы.  Долго кружили по болотам, покуда утром не вышли к своим. В болоте я потерял сапог, зато заполучил несколько пиявок, так ловко впившихся в оголевшую стопу. После того, как противник перешёл Десну в районе Вибли, южнее Чернигова и двинулся в наш тыл, обстановка на рубеже обороны резко ухудшилась. Трудно стало со снабжением, часто прерывалась связь с вышестоящим командованием, соседями. Временами казалось, что кругом фронт, а тыла вовсе нет. Разведданные быстро устаревали, часто были противоречивыми. В этих условиях командование решило организовать круговую разведку  с привлечением штабистов. Также ночные вылазки зачастую возглавлял сам командир полка, человек чрезвычайно подвижный, полный энергии. Очередная ночная разведка оказалась для него роковой.   

          Возвращаясь в часть группа вошла в прифронтовую деревню… Гора. Было раннее утро и необычно тихо, как будто все притаились в ожидании чего то. Это настораживало разведчиков, но думы о дне грядущем доминировали над чувствами собственной безопасности, чем и воспользовались засевшие в засаду немцы. Выскочив на улицу,  они окружили группу, наставили на них автоматы, обезоружили. Застигнутые врасплох разведчики не смогли оказать сопротивление. Только краснофлотец, шедший чуть сзади, кинулся в ближайший двор, затем в огород и залёг в картофельную ботву. Он лежал и наблюдал как фашисты криками, тыкали разведчиков дулами автоматов. Один из них схватил капитана за грудь, пытался сорвать с гимнастёрки орден. Он силой оттолкнул немца, тот отшатнулся. Подступившись опять, фашист спрашивал: «Ты есть комиссар, комиссар?» Капитан Захаров громко ответил: «Да, я большевик!» Разъярённый фашист ударил его по лицу и выстрелил в голову. Остальных трёх увели с собой. Прибыв в штаб полка краснофлотец подробно рассказал обо всём увиденном. Данные ночной разведки подтвердили концентрацию вражеских сил на правом фланге полка. Полк развернул оборонительные позиции на северо-восток. Но оборонять приписанный нам рубеж пришлось не долго. Под натиском противника с тяжёлыми боями наши войска отходили на восток. Оставили Конотоп, Чернигов. Скоро полк оказался в кольце вражеского окружения. Начали прорываться на Прилуки, Брагинцы, Гнединцы. Вышли в район Пирятина. С остатками полка,  дали последний бой врагу под станцией Березань. Кончался сентябрь и три месяца упорнейших боёв с зарвавшимся врагом. Горестно было видеть как в котле вражеского окружения из последних сил сражались, безвестно гибли, попадали в фашистский плен тысячи защитников Отечества,  брошенные на произвол судьбы высшим командованием».

«Киевский котел»[6]

В сентябре-октябре 1941 года  Кириллов Г.К. в составе 37 армии Юго-Западного фронта принимал участие в  битве под Киевом (Киевская стратегическая оборонительная операция)  С немецкой стороны в сражении участвовала группа армий «Юг» под командованием фельдмаршала Рундштедта, а также 2-я танковая группа и 2-я армия из группы армий «Центр», с советской — войска Юго-Западного фронта под командованием генерала-полковника М.П. Кирпоноса в составе пяти общевойсковых армий и Пинской флотилии под командованием контр-адмирала Д. Д. Рогачёва, под общим руководством Маршала Советского СоюзаС. М. Будённого.

И. В. Сталин, опасаясь за Москву, в большей степени беспокоился об укреплении западного направления, поскольку он был уверен, что германские войска вскорости возобновят наступательные действия на Москву. Это его мнение поддерживали данные советской разведки. В первой половине августа 1941 года в Москву поступило сообщение от резидента советской разведки в Швейцарии Шандора Радо, в котором говорилось, что германское командование собирается нанести удар на Москву через Брянск. Это сообщение действительно соответствовало намерениям германского командования сухопутных войск на тот момент. Сталину, однако, не было известно о том, что в 20-х числах августа Гитлер принял окончательное решение повернуть часть сил группы армий «Центр» на юг.

Тем временем, изменив первоначальную задачу, немецкое командование начало подготовку к переброске 2-й танковой группы Гудериана и 2-й армии Вейхса из состава группы армий «Центр» с западного (московского) направления на юг к Киеву для уничтожения Юго-Западного фронта. Ставка ВГК обнаружила поворот 2-й танковой группы Гудериана на юг и 19 августа разрешила Кирпоносу отвести войска за Днепр, организовав оборону по его левому берегу, а на правом берегу было приказано удерживать один лишь Киев. (С предложением отвести правый фланг фронта за Днепр, тем самым высвободив в резерв две-три стрелковых дивизии, 16 августа выступил маршал С. М. Будённый). 28 августа 2-я армия фон Вейхса начала наступление из района Гомеля на Чернигов, тесня 5-ю армию М. И. Потапова и, одновременно зажимая в тиски между своими подразделениями и частями 2-й танковой группы Гудериана, которая наступала восточнее в направлении на Конотоп, 21-ю армию Брянского фронта. Маршал С. М. Буденный неоднократно  обращался  в Ставку с просьбой об отводе 5-й армии, но всегда получал отказ. Ставка предлагала вести отчаянные атаки на группу противника во взаимодействии с Брянским фронтом, организовать оборонительный рубеж и только после этого начать эвакуацию Киева. Только так, по мнению Сталина, было возможным отвести войска без риска окружения и уничтожения. Кирпонос заверил Сталина, что фронт и не думал об отводе войск до получения предложения дать соображения об отводе войск, что войска фронта в состоянии продолжить сопротивление и попросил усилить фронт резервами. Было приказано Киев не оставлять, мостов не взрывать до особого распоряжения Ставки. 12 сентября маршалС. М. Будённый был отстранен от должности главнокомандующего Южным направлением.

К 13 сентября 3-я танковая дивизия Моделя из 2-й танковой группы подошла к Лохвице с севера. Между 3-й и 16-й танковыми дивизиями ещё оставался 40-километровый коридор, которым советские войска уже не могли воспользоваться для отхода на восток. 13 сентября С. К. Тимошенко, прибывший в штаб Юго-Западного фронта сменить Буденного, заверил Сталина, что Киев будет удержан. 15 сентября  1941 года гигантское кольцо вокруг 5-й, 21-й, 26-й и 37-й советских армий замкнулось. В окружении оказалось и управление Юго-Западного фронта.  В ночь на 18 сентября Б. М. Шапошников, наконец, сообщил Кирпоносу, что Ставка разрешает войскам 37-й армии оставить Киев, но ничего не сообщил об отводе войск фронта. В составе 37-ой армии находился Кириллов Григорий Кириллович.

Планомерный вывод не состоялся. Теснимые со всех сторон противником, расчлененные и оставшиеся без управления части, понесшие большие потери в предыдущих боях, действовали разрозненно и беспорядочно, а чаще небольшими группами. 37-я армия оказалась в двух районах: один — в 40-50 км юго-восточнее, другой — в 10-15 км северо-восточнее Киева. Она смогла продержаться до 21-23 сентября. Остальные, расчленённые на мелкие группки, пытались вырваться самостоятельно. Не смогла прорваться из окружения даже  группа в составе которой было 800 командиров. Погибли: командующий фронтом генерал-полковник М. П. Кирпонос, члены Военного совета М. А. Бурмистенко, Е. П. Рыков, начальник штаба генерал-майор В.И. Тупиков, генералы управления фронта Данилов, Панюхов, члены Военного совета 5-й армии Никишев, Кальченко, начальник штаба 5-й армии генерал-майор Писаревский. Командующий 5-й армией генерал-майор М. И. Потапов был тяжело ранен и попал в плен.

В ночь на 19 сентября советские войска оставили Киев.

Поражение под Киевом стало тяжелым ударом для Красной Армии. На 1 сентября в составе Юго-Западного фронта, без фронтовых резервов, запасных частей и тылов, насчитывалось 752—760 тыс. человек, 3923 орудия и миномета, 114 танков и 167 боевых самолетов. К моменту окружения в котле оказались 452,7 тыс. человек, 2642 орудия, 1225 минометов, 64 танка. По немецким данным под Киевом к  24 сентября было взято в плен 665 тыс. человек. По данным, опубликованным в 1993 Генеральным штабом Вооруженных Сил РФ, советские потери составили свыше 700 тыс. человек, из них 627,8 тыс. безвозвратно.

В немецком плену.

Выполняя приказ командующего Юго-Западного фронта выйти из окружения и пробиваться на Восток мелкими группами,  Григорий Кириллович в октябре 1941 года  в составе группы из четырех человек постигла участь пленения. 27 ноября 1941 года был легко ранен в правое плечо.

Многие были в плену. Те, кто выжил,  об этом периоде не забывали, но и не хотели вспоминать. В обществе  на протяжении 40-50 лет после войны было негативное отношение к этому. Объяснением этому может служить лишь одно: десятки лет в сознание соотечественников вдалбливалось утверждение о том, что военнослужащие, оказавшиеся в плену, - изменили присяге, поддерживали своим трудом и участием промышленный и военный потенциал противника.

В освещении истории Отечественной войны средствами массовой информации, кино, художественной и мемуарной литературой трагедия плена, как трагедия народа и его армии, отражена настолько незначительно, что современникам почти не известна.  Официальные источники  (Министерство Обороны, Генеральный штаб, Академия военных наук) приводят такие данные, которые, впрочем, многими исследователями считаются заниженными: общие безвозвратные потери вооруженных сил – 8,8 млн. чел.  В Германском плену оказались 5,7 млн. (1/3 всех, вставших на защиту Родины), из них были расстреляны, погибли от голода, ран, болезней и непосильного рабского труда – 3,3 млн., т.е. 58%. В нашей стране на ее территории, оккупированной фашистами, располагались лагеря военнопленных, отличавшиеся особой жестокостью. В первые годы войны оккупанты считали себя полностью свободными от любой ответственности перед мировым сообществом за свои преступления, ведь "победителей не судят", а в своей грядущей победе они тогда не сомневались.

Многие вернувшиеся после войны, уцелевшие военнопленные были необоснованно репрессированы, избежавшие этой участи долгие годы подвергались преследованиям и унижениям. До 1956 года время пребывания в плену не засчитывалось, как участие в войне и не включалось в трудовой стаж. До 90-х годов прошлого века существовали ограничения при приеме на работу, на учебу, при командировках или туристических поездках даже в страны «социалистического лагеря».

Только в 1995  году бывшие военнопленные были окончательно уравнены в правах со всеми гражданами России («О восстановлении законных прав российских граждан – бывших советских военнопленных и гражданских лиц, репатриированных в период Великой Отечественной войны и в послевоенный период». Указ Президента Российской Федерации от 24 января 1995 г. № 63).

Воспоминания Григория Кирилловича  о жизни в плену не сохранились, нет данных об этом и в автобиографии.

Об этом периоде его жизни можно судить по материалам немецких историков и материалам архивов Белоруссии[7]. Ответ  на запрос  в Белорусский государственный архив о нахождении Григория Кирилловича  в  немецких лагерях может раскрыть более подробно данный период жизни солдата. На данный запрос ответ ещё не пришел.

Планируя «блицкриг», фашистское командование предполагало захват огромного количества военнопленных. Однако, связанные с этим проблемы фактически не учитывались в военных планах Германии, что стало одной из причин гибели в ходе войны более половины из как минимум пяти миллионов попавших в плен красноармейцев. Они умирали от недоедания, холода, последствий изнурительного труда. Многих, а таких было сотни тысяч,  убивали по политико-идеологическим причинам. По отношению к военнослужащим Красной Армии правомерным являлось безжалостное применение оружия. При малейшем подозрении на побег или сопротивление немецкие солдаты обязаны были открывать по военнопленным огонь на поражение.

После взятия в плен военнослужащих Красной Армии разоружали, старших офицеров, по возможности, отделяли от младших офицеров, рядового и сержантского состава. С дивизионных сборных пунктов пленные попадали на армейские сборно-пересыльные пункты, откуда после первичного учета их направляли в транзитные или пересыльные лагеря (дулаги). Армейские сборно-пересыльные пункты были достаточно подвижны и часто меняли свое расположение. В их задачу входила быстрая передача пленных в лагеря, находившиеся в тылу. Они должны были постоянно быть готовыми к приему новых партий военнопленных. В дулаге проводилась первоначальная регистрация

военнопленных и внесение их в так называемые «регистрационные списки».

На территории Беларуси пленные часто размещались под открытым небом или в переполненных не отапливаемых бараках и сараях. Вывоз на территорию рейха, частью из-за недостатка транспортных средств, частью из-за безразличия немецкого руководства

к судьбе советских военнопленных, практически не производился. Шансы выжить, прежде всего, в первую военную зиму, у пленных солдат и офицеров Красной Армии были невелики. Весной 1942 г. в связи с нехваткой рабочей силы в Германии положение военнопленных в лагерях несколько улучшилось. Увеличился хлебный паек, стали работать лазареты и бани. Тем не менее, участь советских военнопленных оставалась до конца войны самой тяжелой в сравнении с военнопленными других воюющих государств . Скученность,  антисанитарные условия, следствием которых являлись сыпной тиф и другие эпидемиологические заболевания, отсутствие медикаментов, холод и голод, а также бесконтрольное применение оружия охраной приводили к большой смертности среди военнопленных. Военнопленных постоянно перекидывали из лагеря в лагерь. Единственным выходом для военнопленных, кроме прямого сотрудничества с лагерной администрацией, был побег. Бежавшие военнопленные большей частью пробивались в леса к белорусским партизанам и вновь начинали борьбу с оккупантами.

Григорий Кириллович в начале июня 1943 года - тщательно подготовленное бегство из плена, причем с дерзким захватом у охраны одного ручного пулемета и двух винтовок с боеприпасами. После недолгих скитаний - встреча с партизанами «За Родину».

В партизанском отряде[8]

С 6 июня 1943 года по 19 февраля 1944 года числился партизаном отдельного Туровского отряда “За Родину” бывшей Полесской области, в должности командира отделения, командира взвода. В отряд прибыл из ст. Житковичи 4-й казачий полк добровольно (так в документе). Убыл  19 февраля 1944 года в Туровский райздрав[9].

Туровский партизанский отряд "За Родину" был создан в июле 1941 года на базе истребительного отряда из числа военнослужащих, находящихся на лечении в военном госпитале и местного населения.

 Перед  отдельным партизанским отрядом «За Родину»  за весь период его деятельности стояла задача: не допускать никакого движения и работ по судоходной реке Припять. Эту задачу отряд с честью выполнил. Не только не было сплава леса по реке, но ни один, даже бронированный, катер не мог пройти ни вверх, ни вниз по течению. 10 мая немцы решили 2 катерами прорваться из Турова в г. Мозырь. Об этом узнал партизанский отряд. Подобрав удобное место для обстрела в с. Переров, встретили эти катера ружейно-пулеметным огнем. Один катер вышел из строя, второй, бронированный, взявший его на буксир, увел в обратном направлении. На катере было убито 8 офицеров. Для защиты тыла засады был выброшен 1 взвод на дорогу Туров-Переров.

Командир партизанского отряда “За Родину”- опытный офицер Красной Армии Прасолов. Комиссар партизанского отряда “За Родину”- Тарасюк. Начальник штаба - Двораковский. Вступая в партизанский отряд все давали клятву.

Текст партизанской присяги:

" Я, красный партизан, даю партизанскую присягу перед Родиной, своими боевыми товарищами - красными партизанами, что буду смелым, дисциплинированным, решительным и беспощадным для врагов Родины. Я клянусь, что никогда не выдам своего отряда, своих командиров, комиссаров, товарищей-партизан. Всегда буду беречь партизанскую тайну, если даже мне это будет стоить жизни. Я буду до конца своей жизни верным своей Родине и партии. Если нарушу эту священную клятву-присягу, то пусть меня настигнет суровая партизанская кара."

В действующей армии.

После освобождения Белоруссии Красной Армией  с февраля по октябрь 1944 года Кириллов Г.К. был бойцом истребительного отряда Туровского  района, потом заведующим Туровским  райздравотдела,  одновременно исполняющий обязанности врача призывной комиссии райвоенкомата, член комиссии по установлению размера ущерба, причиненного оккупантами народному хозяйству района и геноцида мирного населения. Григорий Кириллович  отправил  рапорт в Полесский  областной  военный комитет и получив согласие, в октябре 1944 года добровольно ушел на фронт и до конца войны служил в 202-ом ОДЭБ (Отдельный дорожно-эксплуатационный батальон) в качестве командира стрелкового взвода. Закончил войну под Кенигсбергом апреле 1945 года.  9 мая 1945 года был награжден правительственной наградой  медаль «За победу над Германией» и орденом «Слава II и III степени» (№710171) С апреля по ноябрь 1945 года  служил  в составе 202 запасного  стрелкового полка санитарным инструктором. Демобилизовался в конце ноября 1945 года.

 

После войны.

После демобилизации армии с января 1946 года по март месяц 1950 года работал заведующим Красноармейской районной санэпидстанции Чувашской АССР. В апреле 1950 года перевёлся в Янгасинский ФАП (фельдшерско-акушерский пункт) его заведующим, где работал 32 года. Осенью 1982 года был переведён в организуемый при строительно-монтажном управлении    строителей Заволжской газокомпрессорной станции «Заволжский»,  где работаю фельдшером по сей день. Награжден Орденом «Отечественной войны I степени», орденом «Славы III степени», медалями «За победу над Германией», юбилейной медалью «За доблестный труд в ознаменовании 100-летия со дня рождения В.И. Ленина», юбилейными медалями участника Отечественной войны, медалью «Ветеран труда» значками «Отличнику здравохранения», «Отличнику санитарной обороны СССР». Занесён в книгу почёта-юбилейную книгу трудовой Доблести Чувашской АССР в честь 50-лет Советской власти, 1 республиканскую книгу Почёта победителей соц. Соревнования в честь 60-летия Великого Октября. Неоднократно награждался почётными грамотами министерства здравоохранения и работников профсоюза медицинских работников, райкома КПСС и московских народных депутатов,  администрации районной больницы  райкома профсоюза, райкома Красного Креста, администрации и профкома СМУ ГКС. Многократно перевыбирался депутатом сельского Совета. Долгое время возглавлял группу народного контроля при сельских советах, за что поощрялся районным и республиканским комитетом народного контроля (ценным подарком, грамотой). В феврале же 1988 года Чувашским Республиканским комитетом общества Красного Креста был принят на работу медбратом милосердия Красноармейского райкома ОКК и уволился с работы в сентябре 1989 года

    Вырастили пятерых детей, которые в данное время живут и трудятся в разных местах нашей прекрасной родины[10].

Заключение.

Судьба  моего земляка в годы войны, Кириллова Григория Кирилловича, была сложной. Он прошел всю войну, с июня 1941 по февраль 1944 года находился на оккупированной территории в Украине и Белоруссии в начале  в числе отступающей армии, потом в немецком плену, в партизанском отряде.  С февраля 1944 по май 1945 года в действующей армии.  В такой ситуации были сотни тысяч бойцов Красной Армии, но доверия к ним в послевоенные годы не было  на протяжении 40 лет.  Нам много рассказывают о участниках сражениях, о героях войны, о маршалах Победы. Но нельзя забывать и тех, кому довелось испытать и участь пленения.

Находясь на линии фронта в 10-12 километрах,   22 июня1941 года  Григорий Кириллович  вместе с 124-стрелковой дивизией в составе 37-армии вступили в бой с передовыми силами Гудериана группы армии «Центр». Последующее потери связи с командующим руководством,  окружение, блуждание по лесам, соединение с войсками, «Киевский котел». В плен попало более 400 тысяч человек вместе с командным составом. Сложно назвать главной причиной попадания в плен такого количества людей трусость и измена Родине. Для солдата это была сложившаяся объективная ситуация.

Нахождение в плену Григорий Кириллович не хотел вспоминать, не указал это событие и в автобиографии. 16 месяцев своей жизни разделял участь вместе с миллионами  других солдат и офицеров  в немецком  плену. Недоедания, холод, изнурительный труд, постоянна угроза расстрела, унижения. Шансы выжить, прежде всего, в первую военную зиму, у пленных солдат и офицеров Красной Армии были невелики.  А для своей страны они оставались предателями и изменниками. Побег из плена не снял с него обвинения.

С 6 июня 1943 года по 19 февраля 1944 года числился партизаном отдельного Туровского отряда “За Родину” бывшей Полесской области, в должности командира отделения, командира взвода. По материалам сети Интернета можно сделать вывод, что в составе отряда Григорий Кириллович в качестве командира взвода выполнял задачу недопущения движения и работ немецких войск  по судоходной реке Припять. Эту задачу отряд с честью выполнил.  

После освобождения Белоруссии Красной Армией  с февраля по октябрь 1944 года Кириллов Г.К. был бойцом истребительного отряда Туровского  района, потом заведующим Туровским  райздравотдела,  одновременно исполняющий обязанности врача призывной комиссии райвоенкомата, член комиссии по установлению размера ущерба, причиненного оккупантами народному хозяйству района и геноцида мирного населения.

Составленная маршрутная карта позволяет проследить путь бойца и лучше объяснить все события, происходящие в его жизни с 1941 по 1945 годы.

Библиографический список.

1.     Автобиография  Кириллова Григория Кирилловича.

2.     Архивная справка фонда “Белорусский штаб партизанского движения” 07-12/290-291.

3.       Воспоминания Кириллова Г.К.

4.     Из истории Туровского  отдельного партизанского отряда “За Родину”Полесской области Белоруссии http://sch5.ru/sites/museum/mem5.htm

5.     Киевская операция (1941)-https://ru.wikipedia.

6.      Лагеря советских военнопленных в Беларуси, 1941- 1944 - Lager Л14 sowjetischer Кriegsgefangener in Belarus, 1941-1944: справочник / авт.­сост.  В. И. Адамушко [и др.J; редкол.  В. И. Адамушко (гл. ред.)[и др.]. - Мн. :  НАРБ, 2004. - 192  с.

7.      124 стрелковая дивизия - http://www.polk.ru/forum/index.php?showtopic=2701

Приложения

Приложение 1

 

Приложение2

Место дислокации 124 стрелковой дивизии перед войной

Приложение № 3

Текст песни Хор им. Пятницкого - Вперед, друзья! <ПЕСНЬ ДЕКАБРИСТОВ>

"музыка народная, слова А. Вермишева"

Угрюмый лес стоит вокруг стеной; 
Стоит, задумался и ждёт. 
Лишь вихрь в груди его взревёт порой: 
Вперёд, друзья, вперёд, вперёд, вперёд. 
Лишь вихрь в груди его взревёт порой: 
Вперёд, друзья, вперёд, вперёд, вперёд. 


В глубоких рудниках металла звон, 
Из камня золото течёт. 
Там узник молотом о камень бьёт, - Вперёд, друзья, вперёд, вперёд, вперёд. 
Там узник молотом о камень бьёт, - Вперёд, друзья, вперёд, вперёд, вперёд. 

Иссякнет кровь в его груди златой, 
Железа ржавый стон замрёт. 
Но в недрах глубоко земля поёт: Вперёд, друзья, вперёд, вперёд, вперёд. 
Но в недрах глубоко земля поёт: Вперёд, друзья, вперёд, вперёд, вперёд. 

Кто жизнь в бою неравном не щадит, 
С отвагой к цели кто идет, 
Пусть знает: кровь его тропу пробьет, - 
Вперёд, друзья, вперёд, вперёд, вперёд. 
Пусть знает: кровь его тропу пробьет, - 
Вперёд, друзья, вперёд, вперёд, вперёд.

Приложение № 4

02.03.2015

07-12/290-291

Николаевой И.А.

АРХИВНАЯ СПРАВКА

В документах архивного фонда “Белорусский штаб партизанского движения”, “Партизанские формирования Полесской области” имеются сведения о том, что Кирилов (так в документе) Григорий Кириллович, 1920 года рождения, русский, член ВЛКСМ, образование среднее, с 14 июня 1943 года по 19 февраля 1944 года числился партизаном отдельного Туровского отряда “За Родину” бывшей Полесской области, в должности командира отделения, командира взвода. В отряд прибыл из ст. Житковичи 4-й казачий полк добровольно (так в документе). Убыл 

19 февраля 1944 года в Туровский райздрав. (так в документе). Адрес его семьи указан: Чувашская АССР, д. Янгасы Кирилова Феодора Еремеевна.

Основание: Ф. 1450. Оп. 5. Д. 456. Л. 2-3, 22-23;

                     Ф. 1450. Оп. 12. Д. 62. Л. 265.

                      Ф. 1408. Оп. 1. Д. 164. Л. 160.

               Других, запрашиваемых Вами сведений о Кирилове (Кириллове) Григории Кирилловиче не обнаружено.

Директор архива                                                              А.Л. Самович

Маршрут

боевого пути участника Великой Отечественной войны

Кириллова Григория Кирилловича

---

[1] Выдержки из автобиографии

[2]Победа 1945- http://www.pobeda1945.su/division/5408

[3] Стрелковые 121-135- http://myfront.in.ua/krasnaya-armiya/divizii/strelkovye-121-135.html

[4] 124 стрелковая дивизия - http://www.polk.ru/forum/index.php?showtopic=2701

[5] Воспоминания Кириллова Г.К.

[6] Киевская операция (1941)-https://ru.wikipedia.org/wiki/%CA%E8%E5%E2%F1%EA%E0%FF_%EE%EF%E5%F0%E0%F6%E8%FF_(1941)

[7] Лагеря советских военнопленных в Беларуси, 1941- 1944 - Lager Л14 sowjetischer Кriegsgefangener in Belarus, 1941-1944: справочник / авт.­сост.  В. И. Адамушко [и др.J; редкол.  В. И. Адамушко (гл. ред.)[и др.]. - Мн. :  НАРБ, 2004. - 192  с.

[8] Из истории Туровского  отдельного партизанского отряда “За Родину”

Полесской области Белоруссии http://sch5.ru/sites/museum/mem5.htm

[9] АРХИВНАЯ СПРАВКА фонда “Белорусский штаб партизанского движения” 07-12/290-291 (приложение №4)

[10] Автобиография  Кириллова Григория Кирилловича