Творчество Пушкина в период южной ссылки
(1820 – 1824 гг.) оказалось плодотворным в области лирики. Ссылка на юг была
для Пушкина бедой, но вместе с тем и творческой победой. В стихотворении «К
Чаадаеву» Пушкин писал об этом так:
..И, сети разорвав, где бился я в
плену,
Для сердца новую вкушаю тишину.
В уединении мой своенравный гений
Познал и тихий труд и жажду размышлений.
Лирика Пушкина южного периода, как и
поэмы, носит романтический характер. Одним из первых южных романтических
стихотворений Пушкина была элегия «Погасло дневное светило…» В сентябре 1820
года Пушкин писал брату: «…морем отправились мы мимо полуденных берегов
Тавриды, в Юрзуф, где находилось семейство Раевских. Ночью на корабле написал
я Элегию, которую тебе присылаю».
С этим стихотворением входит в поэзию
Пушкина романтическая атмосфера юга, южной ночи, южного моря.
Стихотворение можно условно разделить на
две части. В первой все мысли и чувства лирического героя устремлены к
«отдалённому берегу», цели путешествия. Во второй он вспоминает о покинутых
«отеческих краях». Части стихотворения противопоставлены друг другу:
«отдаленный берег», к которому стремится лирический герой, представляется ему
«волшебным» краем, в который он стремится «с волненьем и тоской». «Отеческие
края», напротив, описываются как «брега печальные», с ними связаны «желаний и
надежд томительный обман», «потерянная младость», «порочные заблуждения».
Стихотворение содержит весь набор
характерных признаков романтического мироощущения: тоскующий беглец,
покинутая навсегда родина, намеки на «безумную любовь», на обман.
Другим прекрасным образцом романтической
элегии было стихотворение Пушкина того же 1820 года «Редеет облаков летучая
гряда…» Как и в первой элегии, главным и здесь является поэзия воспоминаний,
глубоких раздумий. Эта пушкинская элегия некоторыми чертами напоминает стихи
Жуковского. В ней та же, что у Жуковского, «пленительная сладость» стиха, то
же напряженно музыкальное звучание стихотворной речи:
Я помню твой восход, знакомое светило,
Над мирною страной, где всё для сердца
мило,
Где стройны тополи в долинах вознеслись,
Где дремлет нежный мирт и темный
кипарис,
И сладостно шумят полуденные волны.
Среди тем, которые привлекали Пушкина в
романтический период его творчества, есть и темы психологического и
философского характера. На такого рода тему написано и стихотворение Пушкина
«Демон». В нём говорится о внутренних противоречиях человеческой души, о
сомнениях, которые приходят к человеку и делают его более зрелым и более
печальным. Сам Пушкин в черновом отрывке, говоря о «Демоне», так передавал
его смысл: «В лучшее время жизни сердце, ещё не охлаждённое опытом, доступно
для прекрасного. Оно легковерно и нежно. Мало-помалу вечные противоречия
существенности рождают в нём сомнения, чувство мучительное, но
непродолжительное. Оно исчезает, уничтожив навсегда лучшие надежды и
предрассудки души…»
Особое место в южной лирике Пушкина
занимает тема свободы. Именно в этот период тема свободы была ведущей в
поэзии Пушкина. Мотивы свободы в пушкинской романтической лирике определяют и
содержание стихотворений, и во многих отношениях их форму. Любимые герои
Пушкина всегда борются за свободу. Самого себя в стихах этого периода поэт
называет «свободы друг миролюбивый». Одно из самых замечательных
романтических стихотворений Пушкина на тему свободы – стихотворение «К морю»,
написанное в 1824 году.
«Свободная стихия» вместо моря – это не
просто возвышенный оборот, но и утверждение поэтом с самого начала, первыми
же словами самого главного в идейно-содержательном смысле. Мысли Пушкина о
море и само море неразделимы с его мыслями о свободе. Море свободное, и оно
же стихия, то есть нечто независимое, свободное от чьей-то воли. «Свободная
стихия» – это и море, и как бы вдвойне свобода, свобода абсолютная.
С исходным образом свободы связано и все
дальнейшее развитие поэтической мысли в стихотворении. Поэт рисует море и
называет его «моей души предел желанный», он говорит о своей любви к морю
(«как я любил твои отзывы») и сравнивает его «грустный шум» с призывом друга
– и всё это заставляет нас думать не только о море, но и о свободе. Все, что
говорится в стихотворении о море, – это и о свободе тоже, даже прежде всего о
свободе.
С темой моря-свободы глубочайшим образом
связаны в стихотворении и его герои. И прежде всего – Байрон. Байрон для
Пушкина – певец свободы, и именно поэтому он вспоминает о нём в
стихотворении, посвящённом теме свободы.
В элегии «К морю» поднимается традиционная
для романтизма тема бегства героя. В этом смысле интересно его сопоставить с
элегией «Погасло дневное светило…», где тоже возникает тема бегства. Здесь
герой стремится уйти в какие-то неведомые волшебные края, а в стихотворении
«К морю» говорится уже о неудаче этого романтического путешествия:
Не удалось навек оставить
Мне скучный неподвижный брег,
Тебя восторгами поздравить
И по хребтам твоим направить
Мой поэтический побег!
В стихотворении «Погасло дневное
светило…» герой стремится к «отдалённому берегу», который представляется ему
идеальным краем, а в элегии «К морю» герой уже сомневается в его
существовании:
Мир опустел… Теперь куда же
Меня б ты вынес, океан?
Судьба людей повсюду та же:
Где капля блага, там на страже
Уж просвещенье иль тиран.
Таким образом, стихотворение «К морю»
завершило южный, романтический период в творчестве Пушкина. Оно явилось
своеобразным прощанием не только с морем, но и с романтизмом. Это было
прощание с тем, что в поэзии Пушкина уже изжило себя и неизбежно должно было
уйти в прошлое, но что осталось в памяти поэта очень дорогим воспоминанием.
|
Оставьте свой комментарий
Авторизуйтесь, чтобы задавать вопросы.