Мероприятие по истории на тему «Я забыть никогда не смогу…»

Литературный вечер «Я забыть никогда не смогу…»

Плакаты со словами:

«Это имя – как гром и как град,

Петербург, Петроград, Ленинград».

Музыка:

7 симфония Шостаковича,

«Ave Maria» Шуберта,

Любая печальная музыка,

Рахманинов «Всенощная»,

Звучит «Ленинградский вальс» Дольского,

Метроном,

Симфония №5, 14 Бетховена.

Док. Фильм (кадры ВОв 1м.30с . )Звучит 7 симфония Шостаковича.

Чтец:

Ленинградцы, дети мои!

Лениградцы, гордость моя.

Мне в струе степного ручья

Виден отблеск невской струи.

Если вдоль снеговых хребтов

Взором старческим я скользну,-

Вижу своды ваших мостов,

Зорь балтийских голубизну,

Фонарей вечерних рои,

Золоченных крыш острия…

Ленинградцы, дети мои,

Ленинградцы, гордость моя!

                         Джабаев «Ленинградцы, дети мои»

Вед.: Эти строки принадлежат казахскому поэту Джамбулу Джамбаеву. В те трудные годы войны он смог так, по-отечески проникновенно, с состраданием и болью в сердце, обратиться к жителям героического города на Неве.

Чтец 2:

Опять война,

опять блокада…

а может, нам о них забыть?

Я слышу иногда:

«не надо раны бередить.

Ведь это правда, что устали

Мы от рассказов о войне

И о блокаде пролистали

Стихов достаточно вполне».

Я не напрасно беспокоюсь,

Чтоб не забылась та война:

Ведь эта память – наша совесть.

Она, как сила, нам нужна…

                    Ю. Воронов «Опять война»

Вед.: Летом 1941 года на Ленинград шла группа армий "Север", общей численностью 500 тысяч человек, под командованием генерал-фельдмаршала фон Лееба. Ему поручалось уничтожить части Красной армии, расположенные в Прибалтике, развить наступление, захватить все военно-морские базы на Балтийском море и к 21 июля овладеть Ленинградом. 9 июля был занят Псков. 21 августа немцы заняли станцию Чудово, перерезали Октябрьскую железную дорогу и через 8 дней овладели Тосно.

 30 августа пал крупный железнодорожный узел Мга. Последняя железная дорога, соединяющая Ленинград со страной, оказалась в руках немцев. 8 сентября 1941 года гитлеровцы захватили у истока Невы город Шлиссельбург, окружив Ленинград с суши. Началась 871-дневная блокада Ленинграда.

Вед.: Вечером 8 сентября, в 18 часов 55 минут на Ленинград обрушился невиданный ранее по ударной мощи налет вражеской авиации. Только за один заход бомбардировщиков на город было сброшено 6327 зажигательных бомб. Черные клубы дыма от 178 пожаров потянулись к небу. От немецкой бомбежки загорелись Бадаевские склады.

Вед.: Как только стало понятно, что город оказался в блокаде, настроение его жителей стало меняться в худшую сторону. Чтобы быть в курсе того, о чем думает население, военная цензура вскрывала все письма - некоторые, в которых горожане высказывали крамольные мысли, изымались. В августе 1941 года цензура изъяла 1,5 процента писем. В декабре - уже 20 процентов.

Строки из писем, изъятых военной цензурой (из архивных документов управления ФСБ по С.-Петербургу и области [материалы Управления НКВД по Ленинградской области]):

"…Жизнь в Ленинграде с каждым днем ухудшается. Люди начинают пухнуть, так как едят горчицу, из нее делают лепешки. Мучной пыли, которой раньше клеили обои, уже нигде не достанешь".

"…В Ленинграде жуткий голод. Ездим по полям и свалкам и собираем всякие коренья и грязные листья от кормовой свеклы и серой капусты, да и тех-то нет".

"…Я был свидетелем сцены, когда на улице у извозчика упала от истощения лошадь, люди прибежали с топорами и ножами, начали резать лошадь на куски и таскать домой. Это ужасно. Люди имели вид палачей".

Вед.: На момент установления блокады в городе находилось 2 миллиона 544 тысячи человек, в том числе около 400 тысяч детей. Кроме того, в пригородных районах, то есть тоже в кольце блокады, осталось 343 тысячи человек. В сентябре, когда начались систематические бомбардировки, обстрелы и пожары, многие хотели выехать, но пути уже были отрезаны.

Горожане начали готовиться к осаде: люди бросились изымать средства из сберкасс, за несколько часов был выбран весь денежный запас по городу. У всех магазинов выстроились огромные очереди. На самом деле в осаду мало кто верил, но по старой привычке запасались сахаром, мукой, мылом, солью. Даже по официальным данным спрос на эти продукты в некоторых районах превышал 500 %.

Вед.: Ущерб складам был нанесен незначительный, но сам факт пожара породил устойчивую легенду, согласно которой при пожаре сгорели "стратегические запасы продовольствия", что и стало причиной последующего страшного голода. На самом деле во время этого пожара были уничтожены трехсуточный запас сахара и примерно полуторасуточный запас муки - то есть текущие запасы.

Сегодня мы будем вспоминать детей, жителей, писателей блокадного Ленинграда - Юрии Воронове, Ольге Бергольц, Анне Ахматовой.

Именно в их судьбах отразились характерные черты той войны, тех трудных горьких дней, которые мы вспоминаем вновь и вновь. Ленинградцы были настоящими бойцами, они боролись со смертью, голодом, блокадой.

Чтец 5:

наш город в снег

До пояса закопан.

И если с крыш

На город посмотреть, то улицы

Похожи на окопы,

В которых побывать успела

Смерть.

Но в то, что умер город наш.-

Не верьте!

Нас не согнут

Отчаянье и страх…

Мы знаем

От людей, сраженных смертью,

Что означает:

    «Смертью

                     Смерть

                                Поправ».

Вед.: Эти строки написаны Ю. Вороновым, поэтом, который пережил блокаду. Бесконечные долгие 900 дней, каждый из которых отмечен подвигом, каждый из которых – урок мужества.

Гитлер делал ставку на голод. Врачи уже диагностировали дистрофию – болезнь совершенно забытую. Те, кого настигал голод, корчились и мучились так же, как тяжелораненые. И умирали…

Вед.: Понятия "дети" и "война" несовместимы! Однако юным ленинградцам-детям блокадного города - пришлось вместе со взрослыми перенести всю трагедию осажденного города. Детям было хуже, чем взрослым! Они не понимали, что происходит: почему нет папы, почему мама постоянно плачет, почему постоянно хочется кушать, почему по визгу сирены надо бежать в бомбоубежище...

 Вед.: Но детским чутьём они понимали, что в их дом пришла большая беда. Город жил, сражался и ковал оружие для грядущей победы; вместе со взрослыми встали на защиту любимого города дети и подростки Ленинграда. Они встали к станкам на военных заводах, дежурили и тушили зажигательные бомбы на чердаках, выращивали овощи на полях совхозов, ухаживали за ранеными и больными, воевали в партизанских отрядах. Более пяти тысяч ленинградских подростков за мужество и героизм, проявленные в дни блокады были награждены медалями за оборону Ленинграда.

  Вед.: Несмотря ни на что, 1-го сентября 1942 года, в осажденном городе открылись школы. В каждом классе не досчитались погибших от голода и обстрелов детей.

 Вед.: Из воспоминаний: «Когда мы снова пришли в школу, то разговоры у нас были блокадные. Мы говорили о том, где какая съедобная трава растет. Какая крупа сытнее. Дети были тихие. Не бегали на переменах, не шалили. У нас не было сил.

  Вед.: В первый раз, когда двое мальчиков подрались на перемене, то учителя не отругали их, а обрадовались: «Значит, оживают, наши ребятишки». Дорога в школу была опасной. Немцы обстреливали улицы города.

     Вед.: Из воспоминаний: «Весной все, кто мог держать в руках лопату, вышли скалывать лед, убирать улицы. Я тоже вышла вместе со всеми. Во время уборки увидела на стене одного учебного заведения начертанную таблицу Менделеева. Во время уборки я стала ее заучивать. Сгребаю мусор, а сама повторяю таблицу про себя. Чтоб время зря не пропадало. Я училась в 9-м классе и хотела поступить в медицинский институт».

    Вед.: Из воспоминаний: «Когда мы снова вернулись в школу, я обратил внимание на то, что на переменах часто слышалось: «А что ты читал?» Книга занимала в нашей жизни важное место.  Мы обменивались книгами, по-детски хвастались друг перед другом – кто больше знает стихов. Как-то я увидел в магазине брошюру: «Памятка для бойцов МПВО», которые и пожары тушили, и умерших хоронили. Я подумал тогда: минует военное время, и эта памятка станет исторической ценностью. Постепенно я стал собирать книги и брошюры, изданные в Ленинграде в дни блокады. Это были и произведения классиков, и, скажем, блокадные рецепты – как употребить в пищу хвою, какие почки деревьев, травы, коренья – съедобные. Эти издания я искал не только в магазинах, но и на толкучках. У меня собралась солидная коллекция таких, ставших редкостью книг и брошюр. Спустя годы, я показывал их на выставках в Ленинграде и в Москве».

      Вед.: Немецкая пропаганда внедряла в головы своих солдат бредовые расовые теории. Что поражает в воспоминаниях блокадников, переживших лихолетье в юном возрасте – непостижимая тяга к книгам, несмотря на жестокие испытания. За чтением проводили долгие блокадные дни. Люди, населявшие нашу страну, объявлялись неполноценными, недочеловеками, не способными к творчеству, которым не нужна грамота. Их удел, мол, быть рабами немецких господ.

    Вед.: Из воспоминаний: «Зимой 1941 года ко мне пришел мой школьный товарищ. Я его с трудом узнала – так он похудел. Он был как маленький старичок. Ему было 10 лет. Опустившись на стул, он сказал: «Леля! Очень есть хочется! Нет ли у тебя… чего-нибудь почитать». Я дала ему какую-то книгу. Через несколько дней узнала, что Вова умер».

  Вед.: из воспоминаний: «Я часто вспоминаю своих учителей. Через годы осознаешь – как много нам дала школа. Педагоги приглашали к нам известных ученых, которые выступали с докладами. В старших классах занимались не только по школьным, но и по вузовским учебникам. Мы выпускали рукописные литературные журналы, в которых дети помещали свои стихи, рассказы, скетчи, пародии. Проводились конкурсы рисунков. В школе было всегда интересно. Так что никакие обстрелы нас остановить не могли. Мы проводили в школе все свои дни».

    Вед.: Они были тружениками – юные ленинградцы. Из воспоминаний:        

   Вед.: «Оказалось, что в нашем доме в живых осталось всего трое старших детей. Нам было от 11 до 14 лет. Остальные умерли или были меньше нас. Мы сами решили организовать свою бригаду, чтобы помочь восстанавливать свой дом. Конечно, это было уже, когда нормы хлеба прибавили, и мы немного окрепли. Крыша нашего дома была пробита в нескольких местах. Стали заделывать пробоины кусками толя. Помогали в ремонте водопровода. Дом стоял без воды. Вместе со взрослыми чинили, утепляли трубы. Наша бригада работала с марта по сентябрь. Хотелось делать все, что в наших силах, чтобы помочь своему городу».

     Вед.:  «У нас был подшефный госпиталь. В выходные дни мы ходили к раненым. Писали под их диктовку письма, читали книги, помогали нянечкам чинить белье. Выступали в палатах с концертами. Мы видели – раненые были рады нашему приходу. Тогда мы удивлялись – почему они плачут, слушая наше пение».

Вед.: "Осень сорок первого года запомнилась мне проводами на фронт двух старших братьев и отправкой сестры рыть окопы. Как-то быстро подступил голод. Школы закрывались одна за другой, потому что учеников становилось всё меньше. А ходили в школу в основном из-за того, что там давали тарелку супа. Помню переклички перед занятиями, на каждой из которых звучало - умер, умер, умер...»

Чтец (дев.): на фоне музыки

Девчонка руки протянула

И головой - на край стола...

Сначала думали - уснула,

А оказалось - умерла.

Её из школы на носилках

Домой ребята понесли.

В ресницах у подруг слезинки

То исчезали, то росли.

Никто не обронил ни слова.

Лишь хрипло, сквозь метельный сон,

Учитель выдавил, что снова

Занятья - после похорон.

Чтец:

Я забыть

Никогда не смогу

Скрип саней

На декабрьском снегу.

Тот пронзительный

Медленный скрип:

Он как стон,

Как рыданье,

Как всхлип.

Вед.: Жители испытали муки блокадного голода, когда каждая клеточка истощенного тела ощущала слабость. Они привыкли к опасности и смерти. Умершие от голода лежали в соседних квартирах, подъездах, на улицах. Их уносили и складывали в грузовики бойцы МПВО. Добираясь в свои школы под обстрелами, ослабленные голодом, дети и их педагоги бросали вызов врагу. Борьба с оккупантами шла не только в окопах, опоясавших Ленинград, но и на высшем, духовном уровне.

Вед.: Из воспоминаний: «Когда вспоминаешь зиму 1941-42-х годов, то кажется, что не было дня, дневного света. А продолжалась только бесконечная, холодная ночь. Мне было десять лет. Я ходил за водой с чайником. Была такая слабость, что пока донесу воду, несколько раз отдыхаю. Раньше, поднимаясь по лестнице в доме, бежал, перепрыгивая через ступеньки. А теперь, поднимаясь по лестнице, часто садился и отдыхал. Было очень скользко, ступеньки обледенели. Больше всего боялся – вдруг не смогу донести чайник с водой, упаду, расплескаю.

Мы были настолько истощены, что не знали, уходя за хлебом или за водой – хватит ли сил вернуться домой. Мой школьный приятель пошел за хлебом, упал и замерз, его занесло снегом.

Сестра стала его искать, но не нашла. Никто не знал, что с ним случилось. Весной, когда растаял снег, мальчика нашли. В его сумке лежал хлеб и хлебные карточки».

Вед.: Из воспоминаний: «Я всю зиму не раздевался. Спали в одежде. Конечно, не мылись – не хватало воды и тепла. Но вот однажды я снял одежду и увидел свои ноги. Они были как две спички – так я похудел. Я подумал тогда с удивлением – как же на этих спичках держится мое тело? Вдруг они обломятся, не выдержат».

Чтец:

Был год сорок второй,

Меня шатало

От голода,

От горя,

От тоски.

Но шла весна —

Ей было горя мало

До этих бед.

Разбитый на куски,

Как рафинад сырой и ноздреватый,

Под голубой Литейного пролет,

Размеренно раскачивая латы,

Шел по Неве с Дороги жизни лед.

И где-то там

Невы посередине,

Я увидал с Литейного моста

На медленно качающейся льдине —

Отчетливо

Подобие креста.

А льдинка подплывала,

За быками

Перед мостом замедлила разбег.

Крестообразно,

В стороны руками,

Был в эту льдину впаян человек.

Нет, не солдат, убитый под Дубровкой

На окаянном «Невском пятачке»,

А мальчик,

По-мальчишески неловкий,

В ремесленном кургузом пиджачке.

Как он погиб на Ладоге,

Не знаю.

Был пулей сбит или замерз в метель.

...По всем морям,

Подтаявшая с краю,

Плывет его хрустальная постель.

Моей душе покоя больше нету.

Всегда,

Везде,

Во сне и наяву,

Пока я жив,

Я с ним плыву по свету,

Сквозь память человечества плыву.

Вед.: Всего в ноябре 1941 года голод унес свыше 11 тысяч жизней, в декабре – 53 тысячи. В январе и феврале 42 года умерло 199 187 ленинградцев, в марте – еще 89 968…

В новогоднем приказе Гитлер благодарил своих солдат «за создание невиданной в истории мира блокады» и уверял, что скоро Ленинград, «как спелое яблоко, упадет к нашим ногам…»

Вед.: Зима в тот 41 год год пришла необычайно рано. Уже в самом начале ноября город завалило снегом. Не хватало сил расчищать сугробы.

Чтец 4:

Иной сугроб

Страшней трясины,

Встал на пути – и прерван путь.

Что делать?

Я один не в силах

Через него перешагнуть.

                      Ю. Воронов Сугроб

Вед.:  Так передает состояние ленинградцев Ю. Воронов. Пережив блокаду подростком, поэт позднее написал о ней немало стихов, воссоздающих атмосферу зимы 1941-42 г. Его юношеская память сохранила многие детали страшных дней блокады: скрип саней, на которых увозили тела умерших от голода, тропинки в глубоком снегу к проруби на Неве, мерцание коптилок и полыхание пожаров. В своих стихах Воронов писал о мужестве русских людей, сумевших выстоять и победить.

Чтец 1:

 в блокадных днях

Мы так и не узнали:

Меж юностью и детством

Где черта?

Нам в 43

Выдали медали.

И только в 45-

Паспорта.

И в этом нет беды.

Но взрослым людям,

Уже прожившим многие года,

Вдруг страшно от того,

 что мы не будем

Ни старше, ни взрослее,

чем тогда…

Вед.: Как ни странно, многие жители  вели дневники и сочиняли стих-я. По мнению авторов «Блокадной книги», 10% переживших блокаду писали стихи. Чем это объяснить?

Быть может, тем, что у блокадного Лен-да была своя муза Сострадания и Надежды, которая разговаривала с блокадниками стихами Ольги Бергольц.

Вед.: Когда все услышали по радио звучащий из блокадного Л-да голос О. Бергольц, это было большим событием для многих людей на фронте и в тылу. Юный женский голос говорил правду и только правду, без прикрас. Он прорвал ледяное пространство, вошел в нетопленные комнаты ленинградцев. Ольга Бергольц была не только поэтом: она стала голосом блокадного Л-да, духовным символом Победы. Время выбрало ее говорить со всем миром, с измученными голодом бомбежками ленинградцами по «праву разделенного состраданья».

Чтец 4:

Я буду сегодня с тобой говорить,

Товарищ и друг Ленинградец,

О свете, который над нами горит,

о нашей последней отраде.

Товарищ, нам горькие выпали дни,

Грозят небывалые беды,

Но мы не забыты с тобой,

                             Не одни,-

И это уже победа.

Чтец 5:

…я говорю с тобой под свист

                                     снарядов

Угрюмым заревом озарена.

Я говорю с тобой из Л-да

Страна моя, печальная страна…

Вед.: из сжатых и выстраданных строк возникает образ – Женщины, Матери, Жены, Сестры, образ нежных и мужественных женщин Ленинграда.

Звучит АВЕ Мария.

Вед.: В молодости Ольги Бергольц были беды и утраты. Трагически оборвалась жизнь любимого человека – мужа Николая Молчанова: он умер от голода в блокадном Лен-де.

Она сама падала в снег от голода, но находила сил подняться. Ольга была ленинградкой, питерской, она выжила, потому, что верила в Победу, знала, что нужна людям, стране. Она стала живой легендой.

Ленинградцы не выключали радио ни днем, ни ночью. Из-за недостатка электроэнергии оно не говорило, а шептало, но никогда так не слушали стихов, как в ту зиму. Голодные, опухшие, еле живые люди слушали слова, равные по своей необходимости пайке блокадного хлеба. Они не утоляли голода, но они были спасением.

Звучит «Ленинградский вальс» Дольского

Звучит ст-е О. Бергольц «Разговор с соседкой»

Вед.: хотелось бы рассказать вам еще об одной женщине – легендарной Анне Ахматовой.

Всю свою долгую жизнь Анна Ахматова прожила в Ленинграде, хотя родом она из под Одессы.

О. Бергольц, вспоминая начало лен-ой осады, запечатлела и образ А. Ахматовой тех дней: «С лицом, замкнутым в суровости и гневности, с противогазом через плечо. Она несла дежурство как рядовой боец противопожарной обороны. Она шила мешки для песка, которыми обкладывали траншеи – убежища в саду того же Фонтанного дома, под кленом, воспетым ею в «Поэме без Героя…»

Чтец:

Смерти нет - это всем известно, 

    Повторять это стало пресно, 

        А что есть - пусть расскажут мне. 

Кто стучится? 

              Ведь всех впустили. 

    Это гость зазеркальный? Или 

        То, что вдруг мелькнуло в окне... 

Шутки ль месяца молодого, 

    Или вправду там кто-то снова 

        Между печкой и шкафом стоит? 

Бледен лоб и глаза открыты... 

    Значит, хрупки могильные плиты, 

        Значит, мягче воска гранит... 

Вздор, вздор, вздор! - От такого вздора 

    Я седою сделаюсь скоро 

        Или стану совсем другой. 

Что ты манишь меня рукою?! 

 За одну минуту покоя 

        Я посмертный отдам покой.

Вед.:  (Рахманинов «Всенощная»)

      900 дней длилась блокада Ленинграда. На помощь ленинградцам поднялась вся страна. Продовольствие, уголь, нефть, горючее для танков и самолетов доставлялись в Ленинград по Ладоге. А блокада все продолжалась. Прошло лето. Потом снова настала зима. Потом еще одна весна, еще одно лето, еще одна зима… и когда, наконец, 27 января 1944 года кольцо блокады было прорвано, радости горожан не было конца.

    Позади остались 900 страшных дней, когда город задыхался от вражеской осады. Пришло долгожданное освобождение.

 (окончание «Всенощной»)

Вед.: страшным был итог блокады. За 900 дней погибло 800 тысяч человек. Это им посвящены печальные и торжественные слова, начертанные на мемориальной стене Пискаревского кладбища: «Их имен благородных мы здесь перечислить не можем, так их много под вечной охраной гранита. Но знай, внимающий этим камням, никто не забыт, ничто не забыто»!

Вед.: 9 мая, в день Победы, Ленинградцы приходят на Пискаревское кладбище. Они кладут на холмы братских могил цветы. А некоторые – папиросы, хлеб. Маленький кусочек хлеба, в котором так нуждался каждый из похороненных.

Гремит салют.

Ракеты в воздухе горячем

Цветами пестрыми цветут.

А ленинградцы тихо плачут.

Ни успокаивать пока,

Ни утешать людей не надо.

Их радость слишком велика –

Гремит салют над Ленинградом!

Их радость велика, но боль

Заговорила и прорвалась:

На праздничный салют с тобой

Пол-Ленинграда не поднялось.

Рыдают люди и поют,

И лиц заплаканных не прячут.

Сегодня в городе салют!

Сегодня ленинградцы плачут…

    Вед.: Блокада Ленинграда – одна из самых трагических и печальных страниц истории нашей страны. О мужестве блокадников слагались песни и снимались фильмы. Их были тысячи, а выжили - единицы. Каждый день жизни в блокадном Ленинграде – это подвиг. Подвиг, который не меркнет в памяти поколений.

     Они – Победители, которые и через столетия останутся ярким символом несгибаемого мужества и стойкости!

 «Ленинградский метроном» (минута молчания)

   Вед.: Ни на эмоциональном уровне, ни на основе научных изысканий невозможно в полной мере постичь истоки такого мужества. Его нужно постигать всю жизнь.