Под клики журавлей
То заморосит капелью редкой,
То опять просторы тех земель
Замеряет солнечной рулеткой
Ежегодный новосел – Апрель.
Казахстан. У цели перелета
Журавли курлычут о своем…
И манит улыбкою кого-то
Девушка за тракторным рулем.
Ждет кого-то, а кого – не знаю.
Ой, рванусь, как видно, в облака,
Полечу я к зорям Кустаная,
К синеве далекого дымка!
Девушка поет на пашне где-то…
Неизвестно, будет ли она –
Молодая новоселка эта –
Орденом за труд награждена.
Если можно, Родина, - порадуй…
Вообще же наша молодежь
Счастлива главнейшею наградой:
Честью быть ударною бригадой,
Из героев состоящих сплошь.
Потому и хочется любому
В трубных кликах поздних журавлей
Трактор свой водить по чернозему
Никогда не паханых полей.
Ой, вы ночи с синеватым мраком,
Зорь степных расплавленная медь!..
Всем, кому сегодня сорок с гаком,
Я бы не советовал стареть.
Не хочу и сам я с ветки наземь
Падать вроде желтого листа,
В трубных кликах журавлей согласен
Жить, по крайней мере, лет до ста.
При одном условии, однако,
Чтоб в душе – усталости ни знака,
Чтоб вовеки руки не повисли
Пересохшим в засуху быльём…
Вот какие вызывает мысли
Девушка за тракторным рулем.
Иван-да-Марья
Городище близ текущих вод.
Звон сполошный. Пламя в небосвод.
Басурманы, падкие к разбою,
Чёрной бурей налетели вдруг.
Взял Иван любовь свою с собою
И помчался к лесу через луг.
На лугу – то сини, то желты –
Распестрелись празднично цветы.
Но и тут преграждена дорога.
- Нет, наверно, счастья на роду!
Погодика-ка, Марьюшка, немного:
Напоследок душу отведу…
Уложил ордынцев с полдесятка
Тяжким, словно молот, кулаком.
- А теперь обнимемся, касатка,
Сердце к сердцу – так вот и умрём…
В злобной петле одного аркана –
Золотая Марьина коса
И непокорённого Ивана
Синие-пресиние глаза.
И пошла, пошла молва страною,
Что цветы, воздав достойно им,
Золото сроднили с синевою,
Став с тех пор соцветьем луговым.
Испытание
Тянулась вруба полоса,
Урчал мотор без передышки,
От удовольствия глаза
Так и сверкали у парнишки.
Инструктор, молодой и сам,
Не верил собственным глазам:
Юнец, работой увлечен,
Машину вел без торможенья,
Как будто с этим делом он
Знаком еще со дня рожденья.
А был ведь все-таки не прост
Шахтарчука житейский рост!
С машиной, правда, труд – не тот,
Нет, не такой, как встарь когда-то!
И пот – не столь обилен пот!
Но кровля – так же низковато…
Плясун, живой всегда, как ртуть,
В начале практики горняцкой,
Спины не в силах разогнуть,
На время раздружился с пляской.
Покряхтывал, бывало, тут
Пот, отирая рукавами, -
Но разве только легкий труд
Мы полюбить способны с вами?
И разве счастье наше в том,
Чтоб век обмахиваться веткой,
Чтоб, лежа в роще под кустом,
Дымить все лето сигареткой?
Пусть кто угодно так живет,
А он решил шагать вперед!..
Иные сверстники его
Домой сбежали из Донбасса,
А он – освоил мастерство
Добычи черного алмаза.
Инструктор, молодой и сам,
Не верил собственным глазам:
Тянулась вруба полоса,
Мотор урчал без передышки,
Сияли гордостью глаза
У повзрослевшего парнишки.
|
Корочанка
Быль
Отрокотал Полтавский бой,
Штандарты Карловы померкли.
Петру, довольному собой,
К востоку двигаться – на верфи.
Дней пять у Меньшикова: блеск,
Гульба в Борисовском поместье.
Там слушал Ворсклы струйный плеск
До славословья (не без лести).
Решил, верша дальнейший путь,
В мою Корочу заглянуть.
Был званный пир… На том пиру
Незваный тоже мог упиться…
Здесь по душе пришлась Петру
Зело приглядная девица.
При всех впился в её уста…
Взгляд, кинув яростный на доку,
Ему ладошкой хлёсткой та
Ожгла не по-девичьи щёку.
Пётр, озадаченный всерьёз,
Подумал: «Умница иль дура?»
- Я ж царь,- негромко произнёс,
На корочанку глядя хмуро.
Оправив платье на груди,
Сказала внятно, без опаски:
- А если царь, так ты веди
Себя действительно по-царски…
На диво всем, картинно-бодр,
Нежданным смехом грянул Пётр.
Отвесил шуточный поклон –
Ведь шуткой чести не уронишь.
А утром, свитой окружён,
Подался дальше: на Воронеж.
Заветное окно
Недолог путь, но лишь в ночную пору
Я приближаюсь к дому твоему, -
Подобное приветливому взору,
глядит окно свечением во тьму.
Спешу на зовы радостные эти,
хотя б за то судьбу свою ценя,
что все же есть окошко на планете,
светящееся только для меня.
Его лучи особенного спектра:
сияющее за полночь окно
не лампочкой, не сетью горэлектро,
а любящей душой озарено.
Я ищу тебя по свету –
Не могу никак найти.
Жаль, что мы когда-то, где-то
Разминулись на пути.
На Днепре ты иль на Каме?
И не маленькая ль та,
Что сигналила флажками
Возле стрелки блокпоста?
Или, может, босоножка,
Что к вагону подойдя,
Ветку бросила в окошко,
Чуть сырую от дождя?
Разминулись мы с тобою,
Зорька смутная моя…
Над нескладною судьбою
Стал задумываться я.
Неужели песня спета?
Где? В какой ты стороне?
Видно, следовало где-то
Из вагона выйти мне…
Видно, следовало руки
Протянуть, к себе маня.
Поезда – в дыму и в стуке –
Пусть бы мчались без меня.
Зимние
мотивы
1.
Кто зиму
выдумал – не знаю,
А только
жаль, когда с дерев
Листва
осыплется резная,
Отзеленев
и побурев.
Не по
душе мне жесткость ветра –
Я не
знавался б с ней вовек…
Но как
серебряно и щедро
Порхал
сегодня первый снег!
Снежинки,
падая без счета,
На лицах
оставляли след,
Как
нежное касанье чье-то,
Как
вешний ветер давних лет.
Пускай
над желтою осокой
Играет
солнце в белой мгле –
Не будь
зимы розовощекой,
Скучнее
стало б на земле.
2.
Мне жить
бы в Индии
с моею
Любовью
к солнечности рек,
А я
восторженно немею,
Ловя
ладонью первый снег.
Но
неестественного в этом
Не
нахожу я ничего,
Ведь
между снегом – первоцветом
И мной
Древнейшее
родство:
Неунывающ,
вечно
молод,
Идти
всегда готовый вброд,
Кряхтит,
похваливая
холод,
Наш
удивительный народ.
А я?
Да что
там «я»!
Смешно
Не быть
С
народом
Заодно.
|
Оставьте свой комментарий
Авторизуйтесь, чтобы задавать вопросы.