Научная работа по предмету «Право» на тему: «Нецелевое расходование бюджетных средств (уголовно-правовая характеристика и проблемы квалификации)»

ОБЩЕРОССИЙСКАЯ ОБЩЕСТВЕННАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ

«АССОЦИАЦИЯ ЮРИСТОВ РОССИИ»

Крымское региональное отделение

                                                                                     На правах рукописи

Научная работа на тему:

НЕЦЕЛЕВОЕ РАСХОДОВАНИЕ БЮДЖЕТНЫХ СРЕДСТВ (УГОЛОВНО-ПРАВОВАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА И ПРОБЛЕМЫ КВАЛИФИКАЦИИ)

Выполнил специально для проекта «Инфоурок»:

Корчинский Пётр Петрович

учитель, преподаватель права и юридических дисциплин,

преподаватель высшей школы

Член Ассоциации юристов России, магистр юриспруденции

Независимый эксперт, уполномоченный Министерством юстиции

России на проведение антикоррупционной экспертизы

 нормативных правовых актов и проектов нормативных

правовых актов в случаях, предусмотренных

законодательством РФ (свидетельство об аккредитации

от 28.02.2018 г. №2970 на основании распоряжения

 Минюста РФ от 28.02.2018 г. №210-р)

Симферополь, 2020

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ………………………………………………………………………….3

ГЛАВА 1. Развитие норм отечественного и зарубежного уголовного законодательства об ответственности за нецелевое расходование бюджетных средств

1.1. Становление и развитие уголовной ответственности за нецелевое расходование бюджетных средств в российском праве…………………………7

1.2. Развитие норм зарубежного уголовного законодательства об ответственности за нецелевое расходование бюджетных средств……………...25

ГЛАВА 2. Уголовно-правовая характеристика нецелевого расходования бюджетных средств

2.1. Объективные признаки нецелевого расходования бюджетных средств…..42

2.1. Субъективные признаки нецелевого расходования бюджетных средств....63

ГЛАВА 3. Проблемы квалификации нецелевого использования бюджетных средств в судебной и следственной практике

3.1. Квалифицирующие признаки составов преступлений нецелевого расходования бюджетных средств……………………………………………...…80

3.2. Обстоятельства, исключающие преступность нецелевого расходования бюджетных средств………………………………………………………………...84

3.3. Отграничение преступлений, связанных с нецелевым использованием бюджетных средств от смежных деяний…………………………………………94

ЗАКЛЮЧЕНИЕ……………………………………………………………………102

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ……………………………..108

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования. В настоящее время к числу наиболее острых проблем функционирования бюджетной системы Российской Федерации относится такое явление, как нецелевое расходование бюджетных средств, которое нарушает установленный порядок использования указанных средств в строгом соответствии с теми целями, для которых они предназначены.

Данный вопрос имеет и уголовно-правовой аспект. Уголовная ответственность за нецелевое расходование и использование бюджетных средств предусматривается статьей 285.1 («Нецелевое расходование бюджетных средств») Уголовного кодекса Российской Федерации (далее – УК РФ), введенная в Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. №162-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации».

Следует отметить, что нормативно-правовая база в сфере бюджетных правоотношений в последние годы претерпела значительные изменения. Вступили в силу Федеральный закон от 7 марта 2011 г. №26-ФЗ «О внесении изменений в УК РФ» и Федеральный закон от 7 декабря 2011 г. №420-ФЗ «О внесении изменений в УК РФ и отдельные законодательные акты РФ», которые внесли изменения в ст.  285.1 УК РФ. С 7 мая 2009 г. начал действовать Федеральный закон «Об общих принципах организации местного самоуправления в РФ», предусматривающий ответственность за нецелевое расходование бюджетных средств глав муниципальных образований.

В настоящее время идет интенсивный процесс формирования практики применения норм об ответственности за нецелевое расходование бюджетных средств, требующий не только практических знаний по реализации законодательных установлений, закрепленных в ст. 285.1 УК РФ, но и оперативного создания теоретического базиса для уяснения правовой сущности и содержания нецелевого расходования бюджетных средств.

До сих пор в теории и практике не сложилось единых взглядов на многие вопросы, связанные с реализацией уголовно-правовых норм об ответственности за нецелевое расходование бюджетных средств. Правоприменительная практика и научный анализ данных нормативных установлений выявили многочисленные законодательные недоработки закрепленных в них положений.

Определенную сложность представляют толкование объективных и субъективных признаков состава ст.285.1 УК РФ, отграничение его от смежных составов преступлений и административных правонарушений, а также целый ряд иных вопросов.

Недостаточная эффективность данной уголовно-правовой нормы, а также неудовлетворительная работа органов уголовной юстиции в значительной мере предопределили рост преступлений, связанных с нецелевым расходование бюджетных средств.

Таким образом, изложенные обстоятельства обусловливают актуальность выбранной темы исследования и его основные направления.

Степень научной разработанности проблемы. Различным аспектам исследуемой нормы, в юридической литературе были посвящены труды видных ученых в области уголовного, административного, финансового, бюджетного права. Это, в частности, работы Ю.Л. Анисимова, Б.В. Волженкина, A.M. Година, С.А. Гордейчика, В.П. Горегляда, Ю.Н. Демидова, В.И. Динеки, СИ. Залиша, М.В. Карасевой, Д.Л. Комягина, Т.Д. Кривенко, Э.Д. Курановой, В.Д. Ларичева, Н.А. Лопашенко, А.В. Макарова, А.В. Наумова, И.В. Подпориной, А.И. Рарога, М.В. Талан, В.И. Тюнина, B.C. Устинова, Н.И. Химичевой, А.В. Шнитенкова и др.

Работы перечисленных и других авторов внесли существенный вклад в разработку темы исследования и являются теоретической основой для него. Однако следует отметить, что некоторые положения в них носят дискуссионный характер, отдельные аспекты рассмотрены до внесения последних изменений в бюджетное законодательство, многие проблемы в этой области не решены, что в определенной степени позволило продолжить дальнейшую ее разработку.

Объектом исследования выступают общественные отношения в сфере уголовно-правовой охраны бюджетных средств от нецелевого их расходования.

Предмет исследования - обусловленные объектом исследования нормы уголовного законодательства об ответственности за нецелевое расходование бюджетных средств, судебно-следственная практика применения ст. 285.1 УК РФ, научная доктрина по данной проблеме.

Целью исследования является научное осмысление проблем законодательной регламентации и квалификации нецелевого расходования бюджетных средств и разработка предложений по совершенствованию уголовного законодательства и практики его применения.

Реализация обозначенной цели предполагает решение следующих основных задач:

- рассмотреть отечественный и зарубежный опыт регулирования отношений, возникающих при совершении преступлений, связанных с нецелевым расходованием бюджетных средств;

- раскрыть признаки объективной стороны нецелевого расходования бюджетных средств;

- произвести анализ субъективной стороны преступлений, предусмотренных ст. 285.1 УК РФ;

- исследовать теоретические и практические вопросы квалификации состава преступления, связанного с нецелевым использованием бюджетных средств в судебной и следственной практике и проанализировать его соотношение со смежным деяниями;

- разработать и сформулировать предложения, и рекомендации по совершенствованию нормы уголовного закона о нецелевом расходовании бюджетных средств и практики ее применения.

Методологической основой исследования явились всеобщий метод познания явлений общественной жизни — диалектический материализм, общенаучные методы познания, такие как: логический, восхождение от абстрактного к конкретному в мышлении, анализ, синтез, и другие, а также ряд частно-научных методов: сравнительно-правовой, формально-логический, формально-юридический, системно-логический и другие.

Теоретической основой исследования стали труды ведущих ученых в области уголовного, финансового, административного, бюджетного права и других отраслей права.

Нормативная база исследования представляет собой сложный и взаимосвязанный комплекс нормативно-правовых актов конституционного, уголовного, гражданского, финансового и бюджетного права и включает в себя: Конституцию РФ, УК РФ, Кодекс об административных правонарушениях Российской Федерации (далее – КоАП), Бюджетный кодекс РФ (далее – БК), ряд федеральных законов, указов Президента РФ, постановлений Правительства РФ, нормативно-правовых актов Министерства финансов РФ, иные нормативно-правовые акты, регулирующие отношения в бюджетной сфере. В целях решения исследовательских задач изучалось уголовное законодательство зарубежных стран.

Теоретическая и практическая значимость исследования определяется комплексной разработкой уголовно-правовых теоретических и практических проблем ответственности за нецелевое расходование бюджетных средств, что в значительной степени восполняет пробел в уголовно-правовой теории в целом и в изучении анализируемых преступлений в частности. Разработанные научные положения и выводы углубляют науку уголовного права и могут использоваться в следственно-судебной практике и в учебном процессе.

Структура исследования обусловлена сформулированной целью, задачами и логикой исследования и состоит из введения, трех глав, объединяющих семь параграфов, заключения, списка использованных источников (105 наименований).

ГЛАВА 1. Развитие норм отечественного и зарубежного уголовного законодательства об ответственности за нецелевое расходование бюджетных средств

1.1. Становление и развитие уголовной ответственности за нецелевое расходование бюджетных средств в российском праве

В истории становления и развития уголовной ответственности за нецелевое расходование бюджетных средств в российском праве целесообразно выделение четырех периодов.

1. Доимперский период. Сравнительный анализ опыта правовой регламентации ответственности за деяния, посягающие на бюджетную сферу, по российскому уголовному законодательству доимперского периода и положений об ответственности за эти преступления по действующему УК РФ дает основания утверждать, что уже в первых источниках русского уголовного права имелись положения, явившиеся прообразами современных норм о бюджетных преступлениях.

Следует, однако, отметить, что «бюджетными» анализируемые преступления раньше не назывались, поэтому их отнесение к исследуемым деяниям носит весьма условный характер.

Одним из первых памятников русского уголовного права, где встречается упоминание о надлежащем ведении городской казны (своего рода прообраза бюджетных средств), является Псковская Судная грамота (XIII век).

Закрепленные в ней установления развивали основные положения Русской Правды и отражали социально-политические условия периода феодальной раздробленности Руси.[1]

Статья 3 Псковской Судной грамоты гласила: «А которому посаднику сести на посадниство, ино тому посаднику крест целовати на том, что ему судит право по крестному целованию, а городскими кунами не корыстоватися а судом не метится ни на кого ж, а судом не отчитись, а праваго не погубити, а виноватаго не жаловати, а без неправы человека не погубити ни на суду вечи».[2]

Диспозиция цитируемой статьи достаточно широко формулировала нормативное установление, описанное в ней, между тем, по его сути видно, что оно предписывает высшему должностному лицу в городе - посаднику - рачительно использовать денежные средства (городские куны). Статья является своего рода нормой-предписанием: в ней устанавливаются критерии должного поведения субъекта, однако, без указания мер ответственности за несоблюдение ее требований. [3]

По существу это первая (законодательно закрепленная) попытка зафиксировать модель поведения должностного лица (посадника) по отношению как к расходованию денежных средств (городских кун), так и к людям, на которых распространялась его власть. Данная норма построена логически последовательно, в первой ее части описаны условия принятия властных полномочий, а во второй закрепляются правила их осуществления, при этом какой-либо ответственности за нарушение вышеуказанных предписаний не устанавливается, а потому эту норму можно считать инструктивной.[4]

Приоритет охраны государственной казны устанавливался в Соборном Уложении 1649 года.[5] Так ст. 260 главы X («О суде») данного нормативно- правового акта определяла: «А будет кому доведетца взятии в государеву казну, а в тоже время на него учнут бити челом исцы о долгах, и на нем напередь взятии государево, а должником указати ему платити долги после».[6]

Впервые в истории Российского законодательства преступления в сфере использования должностными лицами казенных средств не по назначению преследуются законом под угрозой наказания.

2. Имперский период. Определившим развитие правовой системы в данный исторический период явился Артикул Воинский Петра Первого от 26 апреля 1715 года. Данный нормативно-правовой акт фактически представлял собой военно-уголовный кодекс,[7] при этом его отдельные нормы закрепляли положения касающиеся расходования денежных средств, составляющих государственную казну.

В частности, артикул 194 данного нормативно-правового акта устанавливал ответственность за нарушение установленного порядка расходования казенных денег, где говорилось, что: «Кто Его Величества или государственныя деньги в руках имея, из оных несколько утаит, украдет, и к своей пользе употребит, и в расходе меньше записано и сочтено будет, нежели что он получил, оный живота лишится и имеет быть повешен. Тую же казнь чинить и тем, кои ведая про то, а не известят».[8]

Таким образом, в диспозиции данной нормы, устанавливающей ответственность за нарушение установленного порядка расходования казенных денег, достаточно широко описаны признаки данного деяния, которые по своему содержанию охватывают преступления связанные не только с нецелевым расходованием указанных средств, но также и присвоением или растратой. Примечательным является и то, что за данное преступление устанавливалась самая строгая мера наказания - смертная казнь. Также, обращает на себя внимание и то, что наряду с непосредственным исполнителем данного преступления, и недоноситель, к ответственности привлекался,.

Следующим историческим этапом в развитии уголовного законодательства, имперского периода явился период правления и законотворческой деятельности императора Николая I и принятие Уложения о наказаниях уголовных и исправительных.[9]

По мнению некоторых исследователей: «Уложение 1845 года отличалось казуистичностью изложения содержащихся в нем норм, отсутствием единства и большим объемом (оно насчитывало свыше двух тысяч статей, рассортированных по разделам, главам, отделам и отделениям), тем не менее, с точки зрения законодательной техники оно представляло собой значительный шаг вперед по сравнению с предшествующими нормативными уголовно-правовыми актами».[10] Такие законодательные новации проявлялись в усовершенствованной систематизации материала, впервые разделенного на Общую и Особенную части, а также более удачной законодательной конструкции составов преступлений, в том числе устанавливающих ответственность за деяния, посягающие на бюджетно-финансовые отношения.

Данный нормативно-правовой акт, по мнению А.В. Макарова, «...содержал самый исчерпывающий перечень преступлений, посягающих на сферу бюджетных правоотношений на стадии расходования бюджетных средств. В настоящее время, - отмечает автор, - даже действующие Бюджетный, Административный и Уголовный кодексы Российской Федерации в совокупности не содержат всего спектра правонарушений, охваченных в Уложении».[11]

Так, раздел V «О преступлениях и проступках по службе государственной и общественной» Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года содержало главы включавших нормы об ответственности за преступления, посягающие на бюджетно-финансовые отношения: третья глава, именуемая «О противозаконных проступках должностных лиц при хранении и управлении вверяемого им по службе имущества», где предусматривалась ответственность должностных лиц за нарушения порядка хранения или распоряжения вверенных по службе казенных или иных денежных сумм, или другого казенного или частного имущества; пятая глава - «О преступлениях и проступках казначеев и вообще чиновников, коим вверено хранение денежных сумм»; шестая глава - «О противозаконных поступках чиновников при заключении подрядов и поставок, приеме поставляемых в казну вещей и производстве публичной продажи».

К примеру, ст. 380 устанавливала наказание в виде строгого выговора, вычета от трех до одного года из времени службы либо грозила увольнением от должности за небрежное сохранение вверенных денежных сумм или имущества. Таким образом, к числу преступных относились не только умышленные, но и неосторожные деяния, посягающие на отношения, складывающиеся в бюджетной сфере.

Статья 383 устанавливала ответственность за умышленное бюджетное преступление: «1) Кто из чиновников и вообще из состоящих на службе, имея на руках своих какие-либо казенные или частные по службе вверенные ему вещи, денежные суммы, банковые билеты, облигации и т.п. или же управляя по распоряжению правительства казенным или частным имением, будет оными пользоваться и употреблять что-либо из вверенного ему имущества или доходов с оного на свои собственные расходы, или же ссужать оным других без ясного на то разрешения начальства, или же присвоит себе или растратит что-либо из сего имущества или доходов, тот в случае, если он прежде открытия сего злоупотребления возвратит сам вполне все самовольно им взятое, присвоенное или растраченное, подвергается денежному взысканию, равному цене всего взятого им, растраченного или присвоенного, и отрешается от должности. 2) Если виновный возвратил, хотя и сам собою и вполне, все самовольно им взятое или растраченное, но уже после открытия его злоупотреблений, то сверх определенного выше денежного взыскания исключается вовсе из службы». Из текста указанной нормы следует заключить, что мера ответственности за совершение данного преступления существенным образом отличается в зависимости от поведения виновного лица после совершения преступления и момента возмещения им причиненного ущерба.

Кроме того, норма предусматривала, что: «Когда виновные в присвоении, употреблении на свои надобности или же иной растрате вверенных им по должности денежных сумм или другого имущества не в состоянии сами заплатить падающие на них сие взыскание, и оно на основании статьи 63 сего Уложения не может быть обращено на тех, которые заведомо способствовали им в сем присвоении или растрате, то сие взыскание обращается на имевших за ними надзор и изобличенных в упущении по одному или же избравшие их общество, но уже, во всяком случае, в такой лишь мере, которая необходима для вознаграждения за понесенные от вины их казною или частными лицами убытки».[12]

Статья 511 Уложения определяла, что в случаях, «если занимающие места казначеев или кассиров чиновники, в то время, когда они находятся в сих должностях, сделают, вопреки воспрещающим то постановлениям кому-либо денежную ссуду от имени своего или жены, или детей своих, или же передадут другим лицам какое-либо недвижимое свое имущество без разрешения казенных палат или начальств, коим они подведомственны, или же совершат сие не тем порядком и не такими актами, какие для сего законом указаны, то за сие, буде на казначее или кассире откроется начет, кроме уничтожения всякой такой сделки и обращения, переданных казначеем или кассиром денег или имущества на удовлетворение казенного взыскания, они подвергаются лишению всех особенных лично и по состоянию присвоенных им прав и преимуществ и ссылке на житье в губернии Томскую или Тобольскую с заключением на время от одного года до двух лет».

Примечательным является то, что в диспозициях отмеченных норм не содержалось каких-либо указаний относительно установления стоимостных критериев совершенного виновными общественно-опасного деяния, в отличие от того, как это закреплено в большинстве норм действующего УК. Вместе с тем, законодатель установил достаточно жесткие виды наказаний за данные преступления, по всей вероятности подчеркнув важность соответствующих общественных отношений, на которые они посягали.

В отдельной главе Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года, содержались нормы, устанавливающие уголовную ответственность за противозаконные поступки чиновников при заключении подрядов и поставок, приеме поставляемых в казну вещей и производстве публичной продажи (глава шестая).

К числу таких преступлений относилась и ст. 514, устанавливавшая ответственность за нарушение установленного порядка расходования государственных бюджетных средств на оплату услуг подрядчика, где закреплялось то, чтобы «...чиновники или другие лица тех мест, в коих производятся какие-либо казенные предприятия или торги...» не вступали «...вопреки запрещению ...по сим предприятиям в торги и обязательства с казною под собственным именем или от имени жены, детей или другие подставные лица».[13] Ответственность за нарушения указанных ограничений устанавливалась как за деяние содержащее признаки подлога по службе.

На данное обстоятельство, в рамках исторического анализа, указывал А.В. Макаров совершенно справедливо отмечая, что «...в настоящее время даже в новой ст. 285.1 УК не предусматривается ответственность, например, за покупку товара по цене, явно превышающей рыночную. Уголовная ответственность за такие действия наступает лишь в случае доказанности корыстной или иной личной заинтересованности. Как видно, законодатель XIX века был предусмотрительнее и больше думал о предупреждении злоупотреблений в бюджетной сфере».[14]

Уложение о наказаниях предусматривало ответственность должностных лиц за злоупотребление предоставленным правом (ст. ст. 382, 383). Причем действия чиновников (должностных лиц и всех «состоящих на службе») сводились к тому, что они умышленно пользовались, присваивали или растрачивали вверенное им имущество (денежные суммы, облигации и т.д.). В частности, статья 382 Уложения (ст. 353 в ред. 1866 г. и 1885 г.) предусматривала ответственность чиновников и всех вообще «состоящих на службе» (имеющих «на руках своих какия-либо, казенныя или частныя, по службе вверенныя ему, вещи, денежныя суммы, банковые билеты, облигации и т. п.» или же управляющих «по распоряжению правительства, казенным или частным имением») за пользование и употребление чего-либо из вверенного имущества или доходов с оного «на свои собственные расходы» или же за «осуждение оного другим» без «яснаго на то разрешения начальства», а также за присвоение или растрату чего-либо «из сего имущества или доходов». [15]

Сказанное, позволяет сделать вывод о том, что нормативные положения, закрепленные в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года, содержали достаточно широкий перечень об ответственности за преступления, посягающие на сферу бюджетно-финансовых отношений. И, несмотря на то, что данные нормы были несовершенны и, как правило, казуистичны, некоторые их законодательные положения, могли бы найти свое место в современном уголовном законодательстве.

Следующим шагом в развитии уголовного законодательства исследуемого исторического периода, стало Уголовное Уложение 1903 года. В данном нормативно-правовом акте получили закрепление и нормы устанавливающие ответственность за общественно-опасные деяния посягающие на бюджетно-финансовые отношения. Следует отметить, что эти нормы располагались, в основном, в главе «О преступных деяниях по службе государственной и общественной» (главы XXXVII), сохранив тем самым законодательно определенный подход к систематизации законодательства примененный в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года. [16]

Необходимо отметить, что при достигнутой упорядоченности норм, устанавливающих ответственность за посягательства в сфере бюджетно-финансовых отношений, в их структурировании и содержательном наполнении, не удалось решить всех проблем, стоящих перед уголовной доктриной и правоприменительной практикой. В частности, предпринятая попытка дать законодательное определение признаков характеризующих субъект исследуемых преступлений, с учетом занимаемого ими должностного положения, вряд ли является удачной. Так, в части 4 ст. 636 главы XXXVII «О преступных деяниях по службе государственной и общественной» Уголовного Уложения 1903 года говорилось, что: «Служащим почитается всякое лицо, несущее обязанности или исполняющее временное поручение по службе государственной или общественной, в качестве должностного лица, или полицейского, или иного стража или служителя, или лица сельского или мещанского управления». [17]

Таким образом, закон не конкретизировал, кто именно из лиц осуществляющих постоянные или исполняющих временные обязанности по службе государственной или общественной признается должностным лицом, оставляя это на усмотрение правоприменителя.

Рассуждая о законодательной пробельности норм Уголовного Уложения 1903 года, относительно законодательного определения признаков должностного лица и государственного служащего, С.В. Познышев говорил, что «... и с логической стороны, определение это, вряд ли выдержит критику, так как определяет служащего, как должностное лицо, а значит, вводит в определение под другим названием то же понятие». [18]

Следует согласиться с вышеизложенным мнением. Законодательное определение несколько размывало критерии по отграничению принадлежности субъекта к государственной или общественной службе. Так, виновными в преступлениях по должности признавались лица, «ставшие, вследствие порученного им участия в государственном управлении, в особые юридические отношения как к государственной власти, делегировавшей им власть, так и к гражданам, подчиненным управлению».[19] Кроме этого не уделялось внимания таким обстоятельствам как, были ли данные лица служащими по назначению правительства или органов общественного управления, занимали должности по  выбору или по найму. Основополагающим в определении особенностей уголовного преследования, являлось нарушение определенного рода служебных обязанностей, возложенных на виновного, послужившее причиной наступления соответствующего вреда. Поэтому лица, выполнявшие возложенные на них служебные обязанности, но не состоящие на государственной и общественной службе, не рассматривались в качестве субъектов преступлений закрепленных в нормах гл. 37 Уголовного Уложения 1903 года. Указанное следует из в пояснительной записки редакционной комиссии по подготовке Уголовного Уложения 1903 года и в которой отмечалось, что «под понятие «служащего» не подойдут лица, производящие или совершающие что-либо, хотя бы и для государства или общества, но когда на них возлагается не деятельность в порядке управления, а осуществление частных поручений собственников или предпринимателей или контрагентов: таковы все случаи обращения государства к услугам поставщиков, подрядчиков, строителей, перевозчиков, рабочих, арендаторов и т.п., ибо во всех этих случаях вместо даваемого в порядке управления полномочия, или, по крайней мере, вместо определения в таком порядке обязанностей или рода деятельности виновного, взаимные отношения государства и его уполномоченных определяются соглашением или договором, каковой и должен быть оцениваем и выполняем не на основании законов о службе, а на основании постановлений о договоpax вообще и в частности о договорах с казною». [20]

Это также позволяет сделать вывод о том что, различая «специальные служебные преступления» (преступления по должности) и деяния, совершаемые частными служащими, российские юристы не находили нужным уравнивать их с лицами, состоящими на государственной или общественной службе. Служащие частных организаций в соответствии с Уложением о наказаниях и Уголовным Уложением, несли ответственность при наличии к тому оснований лишь за общие преступления - злоупотребление доверием, мошенничество и пр.[21]

Примером тому могут служить положения, закрепленные в ст. 639 (главы XXXVII), из которых следовало, что уголовная ответственность служащего устанавливалась за невыполнение или ненадлежащее выполнение возложенных на него законом, или поручением, или свойством службы обязанностей предупреждать или пресекать вред, угрожающий «порядку управления или казенному, общественному или частному интересу», если «виновный не принял, вопреки своей служебной обязанности, мер или не учинил действия, коими такой вред мог быть предупрежден или пресечен, за сие бездействие власти, если оно учинено умышленно или если оно учинено по небрежности и от него последовал важный вред для порядка управления или для казенного, общественного или частного интереса». [22]

Изучение современной юридической литературы, позволяет говорить об устоявшемся мнении ряда авторов полагающих, что дифференциацию преступных деяний в зависимости от формы вины следует перенести в действующее российское уголовное законодательство об ответственности за посягательства в бюджетно-финансовой сфере.[23] Рассуждая о высказанной позиции, позволим себе не согласиться с обоснованностью избранного подхода, поскольку общественная опасность деяний, совершенных по неосторожности не достигает того уровня, который необходим для их криминализации, в этой связи считаем, что ответственность за данные деяния должна регулироваться административным и бюджетным законодательством.

Подводя промежуточный итог в рассмотрении данного исторического периода, отметим, что Уложение 1903 года так и не было введено в действие, а возникшие в скором времени преобразования революционного характера окончательно прекратили капиталистические отношения в России. Однако, несмотря на то, что все законы царского правительства были отменены в 1917 году, некоторые из них, в том числе и отдельные положения прежнего уголовного законодательства, продолжали действовать, в части не противоречащей революционной совести и революционному правосознанию. [24]

Эволюция норм уголовного законодательства, предусматривающих ответственность за общественно опасные деяния, связанные с нарушением установленного порядка бюджетных отношений, а также механизма государственно-правового регулирования, позволяют говорить о том, что по мере развития и совершенствования общественных отношений, политико-правового уклада государства к XIX в. в России было сформировано уголовное законодательство, содержащее самый исчерпывающий перечень преступлений, посягающих на сферу бюджетных правоотношений на стадии расходования бюджетных средств. [25]

Сравнительный анализ опыта правовой регламентации ответственности за деяния, посягающие на бюджетную сферу, по дореволюционному российскому уголовному законодательству и положений об ответственности за эти преступления по действующему УК РФ дает основания утверждать, что уже в первых источниках русского уголовного права имелись статьи, явившиеся прообразами современных норм о бюджетных преступлениях.[26]

3. Советский период. Развитие уголовного законодательства, предусматривающего ответственность за преступления, связанные с нарушением установленного порядка бюджетно-финансовых отношений, получили дальнейшее развитие в постреволюционном уголовном законодательстве России.

Первый советский Уголовный кодекс был принят в 1922 году. В нем законодатель также предусматривал ответственность за расходование бюджетных средств. Хотя по-прежнему понятие «бюджет» в диспозициях соответствующих статей отсутствовало.[27] В частности в ст. 110 УК РСФСР 1922 года, устанавливалась ответственность за злоупотребление властью, превышение или бездействие власти и халатное отношение к службе, «если в результате таковых последовало расстройство центральных или местных аппаратов производства, распределения или снабжения, или расстройство транспорта, заключение явно невыгодных для государства договоров или сделок, или всякий иной подрыв и расточение государственного достояния в ущерб интересам трудящихся».

Примечательным является и то, что за данное преступление была сохранена, ставшая уже традиционной, достаточно суровая мера ответственности. Так санкция данной статьи устанавливало в качестве наказания лишение свободы на срок не ниже трех лет со строгой изоляцией, а при особо отягчающих вину обстоятельства (корыстная заинтересованность, подлоги, хищения имущества, взяточничество и т.п.) – высшую меру наказания – смертную казнь.

По мнению А.В. Макарова, такая норма, являлась специальной по отношению к ст. 105 УК РСФСР 1922 года, устанавливающей ответственность за злоупотребление властью, т.е. совершение должностным лицом действий, которые оно могло совершить единственно благодаря своему служебному положению и которые, не будучи вызваны соображениями служебной необходимости, повлекли за собой нарушение правильной работы учреждения или предприятия, или общественного порядка, или частных интересов отдельных граждан. [28]

Представляется, что такое не является абсолютно верным поскольку, несмотря на то, что ст. 110 УК РСФСР 1922 года действительно являлась специальной по отношению к ст. 105 УК РСФСР 1922 года, однако в ее диспозиции ничего не говорится о посягательстве на бюджетно-финансовые отношения. В данной норме законодатель объединил разные по своей общественной опасности преступления - умышленные и неосторожные деяния, предусмотрев за них одинаковые наказания.[29] В этой части такое решение вряд ли можно признать верным, поскольку принимая во внимание достаточно широкую возможность закона по аналогии правоприменительные органы получали практически безграничные права в части признания того или иного деяния преступным и наказуемым.[30]

Наряду с прочим УК РСФСР 1922 года устанавливал ответственность за неисполнение обязательств по договору, заключенному с государственным учреждением или предприятием, при условии доказанности злонамеренного характера неисполнения договора, или иных заведомо недобросовестных по отношению к государству действий, в том числе выраженных в возвращении авансов до срока либо отказе от дальнейшего исполнения договора, но с использованием предоставленных государством средств на цели, не относящиеся к исполнению обязательств по договору (ст. 130 УК РСФСР 1922 года). Содержательная часть данной нормы во многом отражает основные признаки ч. 2 ст.176 УК РФ устанавливающей ответственность за нецелевое использование государственного кредита.

Последующие редакции Уголовных Кодексов РСФСР 1926 и 1960 годов не содержали специальных норм, устанавливающих уголовную ответственность за нецелевое расходование бюджетных средств. [31]

Сравнение уголовно-правовой нормы, регламентирующей ответственность за преступления, связанные с нецелевым расходованием денежных средств из государственной казны по российскому уголовному законодательству XIII - начала XX вв., и положений об ответственности за указанные деяния по действующему УК РФ, позволяет утверждать, что нормативные акты дореволюционного и советского периода упоминали о схожих по каким-либо признакам составах преступлений. Вместе с тем, в содержательном отношении они имели определенную специфику, которая отличает их от преступлений, закрепленных в ст. 285 УК РФ и 285.1 УК РФ. ^[32]

4. Современный период. Происходящие в стране изменения затронули все сферы общественной жизни. В ходе реформы государственного аппарата практически была уничтожена существовавшая система финансового контроля. В результате сложилась крайне сложная ситуация по исполнению бюджетов различных уровней.[33]

Ответственность за нецелевое расходование бюджетных средств наступала не в уголовно-правовом, а в административном или гражданско-правовом порядке. Самостоятельной статьи, устанавливающей ответственность должностных лиц за нецелевое использование бюджетных средств, не существовало. Следовательно, привлечение к уголовной ответственности в данном случае было возможно только по ст. 285 УК РФ «Злоупотребление должностными полномочиями».

Один из наиболее сложных вопросов при квалификации таких действий - определение преступных последствий. Закон определяет их как «существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства». Содержание указанных признаков в законе не раскрывается, что порождало проблемы толкования на практике.

Самыми распространенными видами нецелевого использования бюджетных средств являлись нецелевое использование государственных кредитов, которое подпадает под признаки преступления, предусмотренного ч.2 ст.176 УК РФ и несвоевременное перечисление банками различных платежей в бюджет.

С принятием БК ответственности за нецелевое использование бюджетных средств был придан системный характер. В частности до внесения изменений в БК РФ, Федеральным законом от 23.07.2013 № 252-ФЗ «О внесении изменений в Бюджетный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» в ст. 289 БК предусматривалось за совершение данного нарушения бюджетного законодательства применение нескольких видов юридической ответственности: бюджетно-правовой, уголовной и административной. Однако на момент вступления БК в силу специальной нормы, предусматривающей ответственность за нецелевое использование бюджетных средств, ни в административном законодательстве, ни в УК РФ не существовало. Кроме того, Минфин РФ издал приказ № 35н «Об утверждении инструкции о порядке применения органами федерального казначейства мер принуждения к нарушителям бюджетного законодательства Российской Федерации» от 26 апреля 2001г., который дублировал указанное понятие и предусматривал санкции аналогичные БК.

Однако существовавшие формы и методы государственного контроля за нецелевым использованием бюджетных средств не работали должным образом, а проходящие в связи с этим реформирования не приносили должных результатов.

Сложившаяся прореха в законодательстве по отсутствию действительной применяемой санкции за подобного рода нарушения по влекли за собой внесение такой ответственности в КоАП. Понятие «нецелевое использование бюджетных средств» (ст. 15.14) было аналогично ст. 289 БК.

Введение законодателем административной ответственности также не сыграло большую роль в устранении либо дисциплинировании должностных лиц в бюджетной системе. Существенным недостатком ст.15.14 КоАП является то, что установлен штраф, от 40 до 50 МРОТ, независимо от суммы использования бюджетных средств, что влекло за собой халатное отношение распорядителей бюджетных средств.

Существенные дополнения и изменения были внесены в действующий УК РФ в связи с принятием Федерального закона № 162-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации» от 8 декабря 2003 г., которым была включена ст. 285.1 УК РФ, устанавливающая ответственность за нецелевое расходование бюджетных средств. Определение нецелевого использования бюджетных средств, содержащееся в БК, легло в основу диспозиции указанной уголовно-правовой нормы. Однако несколько иначе изложена объективная сторона деяния, а именно вместо слова «использование» бюджетных средств - «расходование».

Новым критерием, отделяющим уголовную ответственность за рассматриваемое общественно-опасное деяние от административной, является сумма нецелевого расходования бюджетных средств. Так, уголовная ответственность - получателя бюджетных средств наступает в случае расходования средств бюджетов на цели, не соответствующие условиям их получения, определенным утвержденными бюджетом, бюджетной росписью, уведомлением о бюджетных ассигнованиях, сметой доходов и расходов либо иным документом, являющимся основанием для получения бюджетных средств, совершенного в крупном размере, т.е. сумму превышающую один миллион пятьсот тысяч рублей, а особо крупным размером - семь миллионов пятьсот тысяч рублей.

Л.В. Дробышева определяет, что, возможно причиной появления уголовной ответственности, за данный вид преступления, явилась назревшая законодательная необходимость привлекать к уголовной ответственности именно должностных лиц и именно, за расходование бюджетных средств в крупном и особо крупным размере.[34]

По мнению В.Ф. Лапшина, включение ст. 285.1 в УК РФ вызвано не наличием пробела в российском уголовном законодательстве, а популистическими идеями об охране сферы распределения и использования бюджетных средств. До включения данной нормы в УК лицу, виновному в совершении подобных действий, было бы инкриминировано совершение злоупотребления должностными полномочиями и назначено наказание в соответствии с санкцией ст. 285 УК РФ без каких-либо проблем правового характера. Данный состав в большей степени создает неоправданную конкуренцию с иными нормами Особенной части, нежели способствует решению практических вопросов привлечения к уголовной ответственности.[35]

Позиция В.Ф. Лапшина представляется необоснованной. В данной ситуации следует согласиться с мнением А.М. Миньковой, о том, что привлечение к ответственности за подобные действия по ст. 285 УК РФ было практически невозможным, так как при формальном нарушении порядка расходования бюджетных средств в силу конструктивных особенностей состава ст. 285 УК РФ требовалось доказывать существенность причиненного вреда, а также наличие у должностного лица корыстной или иной личной заинтересованности. Состав преступления, предусмотренный новой статьей, сконструирован как формальный и не содержит указания на особый характер мотивации.[36]

Закрепление в ст. 285.1 УК РФ данной нормы является прогрессивным, поскольку неопределенное понятие «существенный ущерб» по-разному понимается как правоведами, так и правоприменителями, что нарушает единообразие в применении норм права судами. В случае нецелевого использования бюджетных средств в меньшем размере должностное лицо привлекается к административной ответственности, а на юридическое лицо, кроме того, накладываются жесткие финансовые санкции. В случае хищения бюджетных средств (доказана корыстная или иная личная заинтересованность), независимо от размера ущерба, если суд признает таковой существенным, должностное лицо привлекается к уголовной ответственности по ст. 285 УК РФ.

Введение в действующий УК РФ ст. 285.1 значительно упростило доказывание совершения преступления. Для наступления уголовной ответственности для должностного лица по ст. 285.1 УК РФ достаточно наличия формальных признаков направления бюджетных средств на цели, не соответствующие условиям их получения, определенным утвержденными бюджетом, бюджетной росписью, уведомлением о бюджетных ассигнованиях, сметой доходов и расходов либо иным документом, являющимся основанием для получения бюджетных средств. Установлен конкретный размер нецелевого расходования бюджетных средств для классификации этого общественно опасного как уголовно наказуемого преступления.

Таким образом, становление уголовной ответственности за преступления, связанные с нарушением установленного порядка финансово-бюджетных отношений в России, в том числе за нецелевое расходование бюджетных средств неразрывно связано со сложившимися историческими процессами развития страны как в политической, экономической, так и социальной сферах общественной жизни.[37]

1.2. Развитие норм зарубежного уголовного законодательства об ответственности за нецелевое расходование бюджетных средств

Рассматривая бюджетную деятельность в качестве объекта уголовно-правовой охраны в уголовном законодательстве зарубежных стран, целесообразно классифицировать эти страны на пять групп: 1) страны Европы и Азии – бывшие республики Союза ССР, входящие в состав СНГ; 2) страны Европы и Азии – бывшие республики Союза ССР, не входящие в СНГ; 3) страны Азии, не входившие в состав Союза ССР, сохранившие социалистическую политическую модель; 4) страны Европы с традиционной ориентацией на рыночную экономику; 5) страны прецедентного права (США и Англия).

Страны Европы и Азии – бывшие республики Союза ССР, входящие в состав СНГ, в силу тенденций к экономической интеграции и унификации уголовной политики в рамках СНГ используют при организации уголовно-правовой охраны бюджетных отношений стратегический подход, близкий по своим основным параметрам к подходу, реализуемому в действующем уголовном законодательстве России.

Так, например, Уголовный кодекс Республики Беларусь (далее – УК РБ) не содержат специальных составов преступлений устанавливавших ответственность за общественно-опасные деяния связанные с нецелевым расходованием бюджетных средств. На данные деяния распространяются положения норм определяющие составы должностных преступлений, включенные в содержание главы 35 «Преступления против интересов службы» раздела XIII «Преступления против государства и порядка осуществления власти и управления»). Данные составы преступлений закреплены в ст. 424 УК РБ «Злоупотребление властью или служебными полномочиями» и ст. 426 УК РБ «Превышение власти или служебных полномочий». Закономерным является то, что субъектом данных преступлений выступает должностное лицо, признаки которого определены ст. 4 УК РБ «Разъяснение отдельных терминов Уголовного кодекса», где наряду с публичными должностными лицами, осуществляющими свои полномочия от имени и по поручению государства, выделяются лица, осуществляющие организационно-распорядительные или административно-хозяйственные обязанности в учреждениях, организациях или на предприятиях независимо от форм собственности. Избранный белорусским законодателем подход не требует установления статуса указанных лиц и относит обе категории к должностным. Таким образом, и те и другие несут ответственность за совершаемые преступления с использованием своих служебных полномочий в соответствии со статьями, устанавливающими ответственность за преступления, в том числе, и за посягающие на бюджетно-финансовые отношения.

Уголовный кодекс Азербайджанской Республики (далее - УК АР), также не содержит специальных норм об ответственности за нецелевое расходование бюджетных средств. Признаки данных общественно-опасных деяний содержатся в общих нормах о должностных преступлениях - ст. 308 УК АР «Злоупотребление должностными полномочиями» и ст. 309 УК АР «Превышение должностных полномочий».

К особенностям УК АР можно отнести и то, что в нем не прослеживается дифференцированного подхода к установлению ответственности за преступления совершенные должностными лицами и лицами, выполняющими управленческие функции в коммерческих и иных организациях, в полномочия которых также может входить распоряжение целевыми бюджетными средствами. Кроме того, в УК АР не вошли нормы устанавливающие ответственность за преступления, совершаемые в негосударственных структурах. Данный вывод следует из того, что в отличие от законодательных подходов к определению должностного лица, например, в УК РБ содержащем оговорку о распространении его норм на лиц, выполняющих соответствующие организационно-распорядительные и административно-хозяйственные функции на предприятиях, в учреждениях или организациях любой формы собственности, УК АР соответствующего указания не имеет.[38]

Из этого следует, что деяния совершенные служащими коммерческих и иных организаций, противоречащие интересам службы (включая нецелевое расходование бюджетных средств) не могут признаваться уголовно наказуемыми. На данное обстоятельство обращает внимание Р.А. Гюльалиева, справедливо полагая, что «…в связи с необходимостью обеспечения прав и законных интересов граждан, а также различных юридических лиц УК АР должен быть дополнен нормами, предусматривающими уголовную ответственность руководящих работников коммерческих и иных структур, не относящихся к должностным лицам».[39] По мнению автора это позволит обеспечить необходимую защиту прав и законных интересов граждан, общества и государства от злоупотреблений полномочиями со стороны служащих коммерческих и иных организаций.

УК Республики Узбекистан (далее - УК РУ) обеспечивая охрану бюджетно-финансовых отношений, содержит специальную норму об ответственности за нецелевое расходование бюджетных средств ст. 184.1 УК РУ «Нарушение бюджетной дисциплины». Состав этого преступления получил свое закрепление в третьем разделе «Преступления в сфере экономики» главы XII «Преступления против основ экономики» УК РУ. В основном составе данного преступления установлена уголовная ответственность за нарушение бюджетной дисциплины, под которым понимается: «… направление бюджетных средств на расходы, не предусмотренные в бюджете или в сметах учреждений и организаций, финансируемых из бюджета, превышение лимитов бюджетных ассигнований по статьям расходов, нарушение штатно-сметной дисциплины в таких учреждениях и организациях, совершенное после применения административного взыскания за такое же деяние».

К особенностям рассматриваемой нормы УК РУ можно отнести: отсутствие в законодательной формулировке указания на признаки субъекта данного преступления; законодательную конструкцию данного состава по типу формального, без определения критериев отграничивающих это преступление от смежных с ним правонарушений; установление административной преюдиции и наличие относительно мягкой санкции.

Уголовный Кодекс Украины (далее – УК Украины) предусматривает специальную норму об ответственности за нецелевое использование бюджетных средств получившую закрепление в ст. 210 УК Украины.

Законодательная конструкция объективной стороны состава рассматриваемого преступления, так же, как и в УК, сформулирована по типу формального. Однако, объективная сторона преступления, предусмотренного ст. 210 УК Украины, сформулирована шире, чем ст. 285.1 УК РФ. Её основным отличием является закрепление ответственности за нецелевое использование государственного кредита, в то время как в российском уголовном законодательстве, имеется специальная норма (ч. 2 ст. 176 УК РФ).

Субъектом данного преступления может быть только должностное лицо. Украинский законодатель относит к должностным лицам, лиц осуществляющих управленческие функции в коммерческих и иных организациях, которые по УК РФ таковыми не являются.

Статья 210 УК Украины дополняется тремя примечаниями: определяющее содержание бюджетных средств, к которым относятся «…средства, включающиеся в бюджеты всех уровней независимо от источника их формирования»; устанавливающее понятие крупного размера бюджетных средств (таковым считается сумма, в тысячу и более раз превышающая не облагаемый налогом минимум доходов граждан) и закрепляющее понятие особо крупного размера бюджетных средств (таковым считается сумма, в три тысячи и более раз превышающая не облагаемый налогом минимум доходов граждан).

Особенностью рассматриваемой нормы УК Украины устанавливающей ответственность за нарушение законодательства о бюджетной системе Украины, ее размещении в разделе VII («Преступления в сфере хозяйственной деятельности») УК Украины. Такое решение является верным, поскольку оно более точно отражает специфику объекта рассматриваемого преступления.

К числу преступлений посягающих на сферу бюджетно-финансовых отношений УК Украины относит еще один специальный состав, получивший свое закрепление в ст. 211 УК Украины «Издание нормативно-правовых или распорядительных актов, изменяющих доходы и расходы бюджета вопреки установленному законом порядку». Данная норма вполне может быть воспринята российским законодателям в целях совершенствования уголовно-правовой охраны бюджетной сферы.

В странах Европы, бывших республиках Союза ССР, не входящих в СНГ, подход к уголовно-правовой охране бюджетной сферы содержит больше отличий от российского, чем в странах, входящих в СНГ. Это наглядно демонстрирует содержание уголовного законодательства стран Балтии и некоторых азиатских государств.

Уголовный кодекс Литовской Республики (далее – УК ЛР) не содержит специальной нормы, предусматривающей ответственность за исследуемые преступления. В нем данное деяние охватывается общей нормой о должностных преступлениях ст. 228 УК ЛР «Злоупотребление» помещенной в главу XXXIII «Преступления и уголовные проступки против государственной службы и публичных интересов»). Особенностью данной нормы является то, что по данной статье квалификации подлежит как злоупотребление полномочиями, так и их превышение.

Субъектом преступления предусмотренного ст. 228 УК ЛР являются государственные служащие и приравненные к ним лица. Лица, выполняющие управленческие функции в коммерческих организациях, могут привлекаться к ответственности за должностные преступления, однако только в случаях, когда они наделены специальными публичными полномочиями, то есть осуществляют свои функции от имени и по поручению государства.[40]

Необходимо отметить, что, в главе XXXI «Преступления и уголовные проступки в сфере экономической деятельности и предпринимательства» УК ЛР предусмотрена ст. 206, устанавливающая ответственность за нецелевое использование кредита либо займа, которая не содержит акцента на принадлежность кредита или другого займа, как это дифференцировано в ч.2 ст. 176 УК, где нецелевое использование государственного кредита наказывается более строго, нежели какого-либо другого.

Пенитенциарный кодекс Эстонии, так же не дифференцирует ответственность лиц, осуществляющих управленческие функции в коммерческих и иных организациях, и публичных должностных лиц. Согласно уголовного законодательства, обе категории признаются субъектами должностных преступлений, в связи с чем, несут ответственность по нормам о должностных преступлениях, исключением не является и ответственность за нецелевое использование бюджетных средств (ст. 289 «Злоупотребление служебным положением»; ст. 291 «Превышение власти» Пенитенциарного Кодекса Эстонии).

В отличие от уголовного законодательства стран Балтии по пути выделения специальных составов об ответственности за незаконное использование бюджетных средств в главах Особенной части УК о должностных преступлениях пошли законодатели Таджикистана, выделившие специальные составы об ответственности за незаконное расходование бюджетных средств в главах Особенной части УК об экономических преступлениях.

Так, Уголовный кодекс Республики Таджикистан (далее - УК РТ) в ст. 268 закрепил норму об ответственности за нецелевое расходование бюджетных средств. Данная норма вошла в главу 27 «Преступления в сфере экономической деятельности» раздела XI «Преступления в сфере экономики».

В числе Азиатских стран, не входивших в состав СССР, но сохранивших социалистическую государственную политическую систему, наиболее интересным является правовая система Китайской Народной Республики, которая демонстрирует несколько отличные от России подходы к уголовно-правовой охране бюджетных отношений.

Нормы об ответственности за нецелевое расходование бюджетных средств в основном сосредоточены в главе восьмой Уголовного кодекса Китайской Народной Республики (далее - УК КНР) «Коррупция и взяточничество».

Часть первая ст. 382 УК КНР устанавливает, что «присвоение, воровство, получение мошенническим путем или незаконное завладение иными способами общественным имуществом государственными служащими с использованием своих служебных преимуществ расцениваются как коррупция».

Часть вторая ст. 382 УК КНР определяет, что коррупцией также считаются и соответствующие деяния, совершенные «...лицами, которым государственными органами, государственными компаниями, предприятиями, организациями, народными объединениями поручено управление и хозяйственное распоряжение государственным имуществом».

Часть первая ст. 384 уголовного закона КНР определяет: «Государственные служащие, воспользовавшиеся преимуществами своего служебного положения, использовавшие казенные средства в личных целях для ведения противозаконной деятельности, либо использовавшие сравнительно крупную сумму казенных средств для ведения деятельности с целью получения прибыли, либо пользовавшиеся сравнительно крупной суммой казенных средств в течение более трех месяцев и не возвратившие указанную сумму, считаются совершившими преступление, именуемое как использование казенных средств не по назначению, и наказываются лишением свободы на срок до пяти лет или краткосрочным арестом; при отягчающих обстоятельствах - наказываются лишением свободы на срок свыше пяти лет. Безвозвратное использование не по назначению казенных средств в крупном размере - наказывается лишением свободы на срок свыше десяти лет или бессрочным лишением свободы».

В рассматриваемом контексте представляет интерес положения ст. 273 УК КНР, согласно которым которые устанавливается уголовная ответственность за «использование не по назначению средств, предназначенных для помощи во время стихийных бедствий, для служб оперативного реагирования, для предупредительных мер против паводков, для оказания материальной помощи, поддержки малоимущих, переселенцев, для оказания иной помощи, при отягчающих обстоятельствах, причинившие значительный вред государственным и народным интересам».

Содержание данной нормы во многом воспроизводит положения, закрепленные в ч. 2 ст. 384 УК КНР. Однако, данные преступления имеют определенные отличия, прежде всего по признакам объекта и субъекта. Так, если деяние, предусмотренное ст. 273 УК КНР, с учетом его местоопределения в структуре Особенной части УК КНР имеет своим объектом общественные отношения, складывающиеся по поводу охраны имущества (глава 5 «Преступления против имущества»), то преступление, предусмотренное ст. 384 УК КНР, нарушает отношения, складывающиеся по поводу охраны нормального функционирования государственной службы. Если субъект преступления, предусмотренного ст. 273 УК КНР, характеризуется общими признаками, т.е. физическое лицо, достигшее определенного законом возраста, для состава ст. 384 УК КНР - субъект наделяется рядом специальных признаков, характеризующих его принадлежность к государственной службе (государственные служащие и лица, приравненные к ним). Кроме того, рассматриваемые преступления имеют отличия по характеру и степени общественной опасности. Данное обстоятельство следует из содержания санкций указанных норм - максимальное наказание за преступление, предусмотренное ст. 273 УК КНР, ограничивается семью годами лишения свободы, а за преступление, предусмотренное ст. 384 УК КНР, установлено наказание в виде бессрочного лишения свободы.

Таким образом, уже само существование специальных норм устанавливающих ответственность за нецелевое использование бюджетных средств заслуживает особого внимания, поскольку такой подход китайского законодателя свидетельствует о той значимости, которую он придает бюджетной сфере, обеспечивая ее охрану уголовно-правовыми средствами.

В контексте рассматриваемых вопросов, интерес представляет подход к уголовно-правовой охране бюджетно-финансовых отношений стран Европы с традиционной ориентацией на рыночную экономику.

Так, в соответствии с действующей редакцией Уголовного кодекса Федеративной Республики Германия (далее - УК ФРГ), злоупотребления по службе лиц, наделенных полномочиями по распоряжению бюджетными средствами, подпадают, как правило, под признаки мошенничества или злоупотребления доверием (глава 22 УК ФРГ).

В соответствии с ч. 1 § 264 УК ФРГ «Получение субсидий мошенническим путем» наказанием в виде лишения свободы на срок до пяти лет или денежным штрафом карается тот, кто: 1) дает неправильные или неполные данные о фактах, важных для получения субсидий для себя или другого лица, выгодных для себя или другого лица, ответственному за предоставление субсидий органу или учреждению, включенному в процесс предоставления субсидий, или лицу, предоставляющему субсидию; 2) несмотря на ограничение применения, использует предмет или денежные выплаты, использование которых ограничено правовыми предписаниями или лицом, предоставляющим субсидию, относительно данной субсидии; 3) вопреки правовым предписаниям оставляет в неведении лицо, предоставляющее субсидию, о значимых для выдачи субсидий фактах; 4) использует в субвенционном процессе полученное путем сообщения неправильных или неполных данных свидетельство о праве на предоставление субсидии или о важных субвенционных фактах.

Таким образом, несмотря на то, что в названии параграфа говорится лишь о получении субсидий мошенническим путем, уголовно-наказуемыми признаются также и противоправные действия виновных по использованию соответствующих денежных средств (п. 2).

По мнению Ю.Н. Демидова: - «… мошенничество, связанное с субсидиями (государственный кредит, ссуды) по германскому уголовному законодательству наказывается более строго, нежели мошеннические действия с коммерческими кредитами (§ 265 в УК ФРГ), где максимальный размер санкции не превышает трех лет лишения свободы. Автор отмечает, что избранный германским законодателем подход свидетельствует о приоритете публичных интересов по сравнению с частными.[41]

Следует согласиться с вышеизложенным мнением. Меры уголовной ответственности за злоупотребления с субсидиями в германском законодательстве дополняются положениями иных нормативно-правовых актов. К числу таковых относится Закон о борьбе со злоупотреблениями при получении субсидий от 29 июля 1976 года. Положения данного нормативно-правового акта устанавливают меры контроля за правильностью их выделения и расходования.

В параграфе 6 данного Закона закрепляется обязанность «ведомств федерального, земельного и местного уровней уведомлять органы уголовного преследования о фактах, полученных ими в служебном порядке, содержащих основания для подозрения в получении или расходовании субсидии мошенническим путем». Таким образом, устанавливается фактическая обязанность на представителей уполномоченных органов по информированию соответствующих правоохранительных органов относительно подозрительных действий и операций, связанных с получением и использованием государственных средств (субсидий).

В результате действующая формулировка закона позволяет трактовать как злоупотребление доверием, по существу, всякое нарушение любых договорных и иных правовых обязательств, в том числе, совершаемое лицом, на котором лежит обязанность по распоряжению бюджетными средствами (причем, не только субсидиями). По выражению П. Бокельмана, «состав этого преступления сформулирован настолько широко, что не приходится даже говорить о рамках закона, и суды лишь с трудом пытаются его конкретизировать. Это, разумеется, чревато частыми судебными ошибками».[42]

Уголовный кодекс Испании (далее - УК Испании), в котором достаточно полно и эффективно осуществляется уголовно-правовая охрана бюджетно-финансовых отношений.[43] В Особенной части УК Испании предусматривен специальный раздел XIV, содержащий в себе нормы об ответственности за преступления, посягающие на государственную казну и социальную безопасность. К таким нормам относятся статьи, регулирующие отношения, возникающие при совершении преступлений, связанных с нецелевым расходованием бюджетных средств. Особенностью таких норм является их некоторая казуистичная подробность описания признаков составов данных преступлений.[44]

Сравнительно-правовой анализ УК Испании с нормами УК РФ позволяет сделать вывод о том, что испанский законодатель сформулировал данные составы преступлений достаточно широко, объединив в них аналоги положений, закрепленные в статьях о налоговых преступлениях и расходования бюджетных средств отечественного УК РФ (ст.ст. 198, 199, 285.1 УК РФ).

Аналогично германскому законодательству в УК Испании предусмотрен состав преступления об ответственности за мошеннические действия с субсидиями и дотациями.

Таким образом, в испанском уголовном законодательстве уделяется достаточно большое внимание вопросам охраны бюджетно-финансовых отношений, предусматривая ответственность за различные посягательства на нее и устанавливая достаточно широкий спектр уголовно-правовых мер воздействия.

Уголовное законодательство Италии, также содержит нормы устанавливающие уголовную ответственность за посягательства на бюджетно-финансовые отношения. К числу таких норм можно отнести ст. 316.2 Уголовного кодекса Италии «Растрата, нанесшая ущерб государству», из которой следует, что ответственности за данное преступление может быть привлечено практически любое частное лицо, поскольку его субъектом, наряду с должностным лицом может быть и любое другое лицо, злоупотребившее государственными средствами.

Избранный итальянским законодателем подход относительно размещения указанной нормы в главе о должностных преступлениях и определение в качестве субъектов данного деяния не только должностных, но иных (частных) лиц, вряд ли приемлемо, поскольку действия частных лиц не могут посягать на интересы публичной службы. Однако, это не означает, что общественно-опасные действия указанных лиц и лиц, состоящих на публичной службе, не могут причинить вреда нормальному функционированию общественных отношений, складывающихся в бюджетно-финансовой сфере.

Важное значение в исследовании зарубежного опыта охраны бюджетных отношений, представляет законодательство стран прецедентного права, типичным представителем которого являются Соединенные Штаты Америки.

Особенностью американского уголовного законодательства является определение признаков субъекта преступлений, посягающих на сферу бюджетно-финансовых отношений. К таковым, американский законодатель относит, как публичных должностных лиц, так и лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческих и иных организациях, при этом не уделяется особого значения классификации данных общественно-опасных деяний и дифференциации ответственности лиц их совершивших.

Свод законов США (титул 18 от 1989 года) не выделяет в качестве специальных составов преступлений деяния, связанные с нецелевым использованием бюджетных средств. Вместе с тем, положения составляющие содержание параграфа 641 «Публичные деньги, имущество и документы» данного нормативно-правового акта устанавливает уголовную ответственность лиц, виновных в растрате, хищении или сознательном обращении в свою пользу или в пользу других лиц, а также субъектов, которые, не будучи на то уполномоченными, продают, передают деньги, ценности или документы США либо какого-либо министерства, агентства или любое имущество, приобретенное, приобретаемое по договору для США, либо распоряжаются деньгами, ценностями или документами, либо получают, скрывают или удерживают данные объекты с намерением обратить их в свою пользу или к своей выгоде.

Нецелевое расходование бюджетных средств, совершенное должностным лицом, может быть оценено как злоупотребление должностным положением совершенное в формах: незаконное распределение государственных средств; совершение незаконных сделок с государственным имуществом: разглашение торговых секретов США; спекуляция акциями или товарами, связанными со страхованием сельскохозяйственной продукции, и др.

Анализ американского законодательства позволяет говорить, что в отличие от отечественного УК, где в качестве самостоятельного состава преступления выделено нецелевое использование средств государственных внебюджетных фондов, уголовное законодательство США подобной нормы не содержит. Это объясняется принципиальной разницей в принципах формирования негосударственных социальных фондов, которые в США, как, и большинстве стран Европы, во многом отличаются от организации государственных фондов в России. Вместе с тем, это не означает, что уголовное законодательство США не регулирует вопросы, связанные с совершением преступлений в сфере бюджетно-финансовых. Как правило, они рассматриваются как общеуголовные преступления - мошенничество, злоупотребление доверием и т.п.[45]

Таким образом, современная тенденция развития отечественного уголовного права, заключающаяся в формализации законодательных подходов к решению ряда государственных интересов в области распределения и использования бюджетных средств, опирается на накопленный исторический опыт.

Выделяется несколько этапов развития норм об ответственности за бюджетные преступления:

а) первый этап характеризуется неразвитостью уголовно-правовой охраны рассматриваемой сферы. Нормы об ответственности за преступления, посягающие на государственную казну в первых источниках русского права (Псковская судная грамота, Соборное Уложение 1649 года, Артикул Воинский Петра I) находились еще в зачаточном состоянии, так как основные институты государства начинали только складываться;

б) особенность второго этапа состоит в формировании правовых основ функционирования государственной финансовой системы, в том числе, создании эффективных средств ее уголовно-правовой охраны (Уложение о наказаниях уголовных и исправительных от 15 августа 1845 года, Уголовное Уложение от 22 марта 1903 года);

в) третьему этапу придает особенность то, что он протекал в условиях формирования и становления советского уголовного законодательства (УК РСФСР 1922 года, УК РСФСР 1926 года, УК РСФСР 1960 года). Советское уголовное законодательство не выделяло специальных норм об ответственности за преступления, связанные с нецелевым расходованием государственных денежных средств. Ответственность за данные деяния наступала, как правило, в соответствии с положениями общих норм о должностных преступлениях либо по общим нормам об ответственности за преступления против собственности или хозяйственные преступления.

г) четвертый (современный) этап характеризуется развитостью бюджетной системы государства и созданием эффективного механизма уголовно-правовой охраны бюджетной сферы с выделением специальных норм об ответственности за преступления, связанные с нецелевым расходованием бюджетных средств.

Историко-юридический экскурс в контексте четырех исторических периодов показал, что ответственность за исследуемые преступления следует анализировать в связи с конкретной исторической обстановкой и непременно сопоставлять с реальными фактами, выявляя при этом связь теории и практики, интересов общества и государства относительно уголовно-правовой охраны отношений в сфере распределения и использования бюджетных средств.

Полученные результаты исторического изучения вопросов развития уголовного законодательства об ответственности за преступления, связанные с нецелевым расходованием бюджетных средств, начиная с принятия первых законодательных актов, составляют исходную базу для дальнейшего, более глубокого исследования понятия, правовой природы и социально-правого предназначения исследуемых норм. Они позволяют также определенным образом синтезировать положительные начинания в законодательстве и правоприменительной деятельности в сфере обеспечения защиты отношений, складывающихся в системе государственного управления и бюджетного финансирования, с целью закрепления соответствующих разработок в современном уголовном законодательстве.

Зарубежный законодательный опыт, в части уголовно-правовой регламентации ответственности за преступления, содержащие признаки нецелевого расходования бюджетных средств, позволяет установить характерные закономерности, приемы и подходы, во многом совпадающие с позицией отечественного законодателя, но, тем не менее, обладающие рядом специфических особенностей отражающих их правовую уникальность: а) отнесение данных общественно-опасных деяний к системе уголовно-правовых норм устанавливающих ответственность должностные преступления; б) дифференцированный подход законодателя к установлению уголовной ответственности за данные преступления в зависимости от профессионального (служебного) статуса субъекта преступления (должностное лицо, лицо, осуществляющее управленческие функции в коммерческих и иных организациях); в) законодательное закрепление специальных составов преступлений, устанавливающих ответственность за нецелевое расходование бюджетных средств в соответствующих главах о должностных преступлениях; г) выделение специальных составов преступлений, устанавливающих ответственность за нецелевое расходование бюджетных средств в главах об экономических преступлениях. [46]

Анализ зарубежного уголовного законодательства свидетельствует о том, что бюджетные преступления (в том числе за нецелевое расходование бюджетных средств) в силу их повышенной общественной опасности в большинстве стран с развитой и развивающейся экономикой криминализованы. Однако в регламентации уголовной ответственности за совершение данных деяний имеются определенные особенности. Так, в одних государствах (напр., в США, Германии) деяния связанные с нецелевым расходованием бюджетных средств в странах, охватываются, как правило, общими нормами, предусматривающими ответственность за мошенничество, злоупотребление доверием и т.п. В других, - например, в Испании, Италии, - законодатели выделяют специальные составы об ответственности за нецелевое расходование бюджетных средств, размещая их в разделах (главах) УК, об экономических преступлениях, посвященных должностным преступлениям или посягательствам на государственную казну и социальную безопасность.

В странах с развивающейся экономикой выработаны следующие подходы регламентации уголовной ответственности за преступления, связанные нецелевым расходованием бюджетных средств: а) распространение на данные деяния положений уголовно-правовых норм об ответственности за общие составы должностных преступлений (Беларусь, Литва, Азербайджан и Эстония); б) дифференциация ответственности за указанные преступления в зависимости от статуса субъекта – должностные лица и лица, выполняющие управленческие функции в коммерческих и иных организациях (Латвия, Туркмения); в) выделение специальных составов об ответственности за нецелевое расходование бюджетных средств, в главах УК о должностных преступлениях (Китайская Народная Республика); г) выделение специальных составов об ответственности за нецелевое расходование бюджетных средств, в главах УК об экономических преступлениях (Таджикская Республика, Республика Узбекистан, Украина).^[47]

Рассмотрение примеров уголовно-правовых норм по зарубежному законодательству в сфере нецелевого расходования бюджетных средств позволило сделать вывод, что специальная уголовно-правовая норма для противодействия бюджетной преступности эффективна только при условии внятного толкования субъекта преступления и наличии соразмерной тяжести совершённого деяния санкции. Приведённая в УК формулировка понятия должностного лица не отвечает требованиям эффективности применительно к ст. 285.1 УК РФ и, как подтвердило исследование, уступает зарубежным аналогам. Учет данных положений в правоприменительной и правотворческой деятельности будет способствовать повышению эффективности уголовно-правовой охраны государственного бюджета и бюджетных средств.[48]

ГЛАВА 2. Уголовно-правовая характеристика нецелевого расходования бюджетных средств

2.1. Объективные признаки нецелевого расходования бюджетных средств

Несмотря на то обстоятельство, что состав преступления, предусмотренный ст.285.1 УК РФ, является относительно «новым» для отечественного уголовного права, в науке уголовного права имеют место быть ряд исследований, в которых, в частности, анализируются вопросы характеристики объекта данного преступного деяния. Традиционно анализ содержания объекта того или иного преступления проводят по нисходящей от родового к видовому и непосредственному объекту, а также по горизонтали от основного к дополнительному и факультативному[49] (при их наличии). Данный подход представляется наиболее верным, т.к. он позволяет определить как логику отнесения анализируемого состава преступления в конкретные разделы и главы, так и выявить (в случае наличия таковых) ошибки или пробелы в «конструировании» Особенной части УК РФ.

Преступление, составляющее объект исследования, включен в раздел Х «Преступления против государственной власти» УК РФ.

Исследованию содержания родового объекта преступлений данного раздела было посвящено значительное число научных исследований. [50] Так, в частности, родовым объектом преступлений данного раздела признаются общественные отношения, обеспечивающие стабильность и нормальное функционирование государственной власти в целом, а также ее отдельных институтов и органов. [51]

А.Г. Кибальник и И.Г. Соломоненко определяют родовой объект преступлений данного раздела как «публичные интересы законного и эффективного функционирования государственной власти в Российской Федерации, включающие в себя общественные отношения и интересы по охране основ конституционного строя и безопасности государства; государственной службы и службы в органах местного самоуправления; отправления правосудия; осуществления порядка управления».[52]

В то же время в специальных исследованиях, посвященных анализу содержания состава преступления, указанного в ст. 285.1 УК РФ, предлагаются интересные точки зрения на содержание родового объекта преступлений главы Х УК РФ, рассматриваемого через «призму» содержания указанного выше состава преступления.

Р.Р. Фазылов, сопоставляя наименования раздела Х и главы 30 УК РФ, отмечает, что «они не согласованы между собой. Название главы 30 («Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления») шире названия раздела Х («Преступления против государственной власти»), чего не должно быть».[53] На этой основе автор предлагает переименовать раздел Х, изложив его название в виде «Преступления против государственной власти и местного самоуправления», а родовой объект составов преступлений данного раздела предлагает определять как «правильное выполнение государством и местным самоуправлением возложенных на них народом функций». По мнению указанного автора, такая формулировка представляется достаточно широкой, чтобы без каких-либо противоречий объединить все преступления, включенные в данный раздел. [54]

Д.А. Бойков идет дальше и, исходя из сущности бюджетных преступлений, считает родовым объектом нецелевого расходования бюджетных средств «сферу экономики».[55] По его мнению, «перечень преступлений, которые могут быть совершены в данной сфере, не ограничивается структурой Раздела VIII Уголовного кодекса РФ. Объектом экономических преступлений является сложившийся порядок функционирования и реализации экономических отношений в различных предметных сферах».[56] Д.А. Бойков предлагает сформулировать в Особенной части УК РФ отдельную главу под наименованием «Преступления в бюджетной сфере». Его поддерживает А. Щегулина, которая также отмечает, что «наличие у нарушений бюджетного законодательства родового объекта создает предпосылки для постановки вопроса о моделировании в УК специальной главы, что возможно в случае комплексного совершенствования уголовного, бюджетного и административного законодательства, предусматривающего на основе принципа смешанной противоправности институт ответственности за нарушение бюджетной дисциплины».[57] По сути своей указанные авторы ставят два вопроса – 1) есть ли основания для формулирования в УК РФ отдельной главы, объединяющей составы преступлений, посягающие на отношения, складывающиеся в бюджетной сфере, на который отвечают положительно, и 2) каково должно быть местоположение данной главы в структуре Особенной части УК (т.е. в каком разделе она должна находиться) – на данный вопрос в работах указанных авторов прямого ответа нет.

Для определения собственной позиции по указанным вопросам следует определиться, насколько соответствует размещение состава преступления, указанного в ст. 285.1 УК РФ, в разделе Х «Преступления против государственной власти» УК РФ. В рамках нынешней структуры Особенной части УК данный подход законодателя был верным. Аргументами тому служат, во-первых, то обстоятельство, что ст. 285.1 УК РФ соотносится со ст. 285 УК РФ как специальный состав с общим (а расположение ст. 285 УК РФ в разделе Х УК РФ вряд ли подлежит оспариванию), а во-вторых, сложившаяся практика размещения составов преступлений в российском уголовном законодательстве, когда основным аргументом, учитываемым при выборе раздела и главы УК РФ, выступает основной непосредственный объект посягательства и его связь с родовым и видовым объектами, а не связь дополнительного непосредственного объекта состава преступления с ними же. В качестве иллюстрации приведем пример размещения ст.317 УК РФ «Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа», расположенной в том же разделе Х, что и анализируемые нами статьи, только в иной главе – главе 32 «Преступления против порядка управления». Никем не оспаривается, что дополнительным непосредственным объектом состава преступления, указанного в ст.317 УК РФ, является жизнь человека. Однако разграничение между данным составом и составом ст.105 УК «Убийство» состоит именно в том, что во втором случае непосредственным объектом состава преступления выступает жизнь человека, а в первом – виновный посягает «на два объекта, основным из которых является нормальная деятельность государственного аппарата в области охраны общественного порядка и обеспечения общественной безопасности. Вторым объектом является право на жизнь. Но в отличие от ст.105 УК РФ, в ст.317 УК РФ названы конкретные лица, право на жизнь которых защищено уголовным законом».[58] Родовым же объектом состава преступления ст.317 УК РФ являются, как указывалось выше, общественные отношения, обеспечивающие стабильность и нормальное функционирование государственной власти в целом, а также ее отдельных институтов и органов.

Аналогичное соотношении должно присутствовать и применительно к составу преступления, указанного в ст.285.1 УК РФ.

Однако, прежде, чем окончательно определить свою позицию по данному вопросу, необходимо проанализировать содержание видового и непосредственного объектов данного состава преступления.

Видовой объект составов преступлений, указанных в главе 30 УК РФ «Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления» определяют, в частности, как «совокупность общественных отношений, обеспечивающих нормальную и законную деятельность органов власти»,[59] как «нормальную деятельность публичного аппарата управления в лице государственных органов законодательной, исполнительной и судебной власти, органов местного самоуправления, а также аппарата управления в Вооруженных Силах, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации по выполнению стоящих перед ними задач»,[60] как «нормальное функционирование аппарата управления органов государственной власти, иных государственных органов и органов местного самоуправления, а также авторитет государственной службы в органах местного самоуправления»,[61] как «нормальное функционирование аппарата публичной власти: органов государственной власти, органов местного самоуправления, государственной и муниципальной службы, совершаемые должностными лицами в связи с их служебным положением, а в случаях, предусмотренных нормами этой главы УК РФ, - государственными и муниципальными служащими, не являющимися должностными лицами, либо иными субъектами».[62] Специально исследовавший содержание видового объекта преступлений, указанных в главе 30 УК РФ, Р.Р. Фазылов предлагает в качестве видового объекта считать правильное исполнение должностными лицами государства и муниципальных образований их функций в соответствии с целями, нуждами и потребностями соответствующей деятельности, установленными волей народа посредством нормативных правовых актов.[63] Д.А. Бойков, осуществивший уголовно-правовой анализ состава нецелевого расходования бюджетных средств, под видовым объектом данного состава преступления предлагает считать «определяемый бюджетным законодательством порядок расходования бюджетных средств».[64]

Как видно, в основном авторы придерживаются сложившейся традиции определения видового объекта преступлений, размещенных в конкретной главе, исходя из содержания ее наименования. Данная позиция представляется верной. Д.А. Бойков, сужая понимание видового объекта составов преступлений, указанных в главе 30 УК РФ, исключительно до отношений, связанных с порядком расходования бюджетных средств и средств государственных внебюджетных фондов, необоснованно оставляет «за рамками» данного понятия остальные перечисленные в главе составы преступлений. К тому же такое определение видового объекта преступления создает сложности в разграничении его с непосредственным объектом деяния, указанного в ст. 285.1 УК РФ, под которым Д.А. Бойков предлагает понимать «общественные отношения, возникающие в связи с расходованием бюджетных средств, предназначенных для финансового обеспечения задач и функций государственной власти и местного самоуправления».[65] Фактически в предлагаемых указанным автором определениях видового и непосредственного объектов состава нецелевого расходования бюджетных средств речь идет об одном и том же – а такого быть не должно, первое определение должно быть шире второго.

Что касается вопроса о выделении отдельной главы в Особенной части УК РФ имеются предложения в научной литературе, то в данном случае есть смысл обратить внимание на КоАП, тем более, что в нем также предусматривается ответственность за нецелевое использование бюджетных средств, если это деяние совершено не в крупном размере (ст.15.14 КоАП). Структура Особенной части КоАП не предусматривает выделения разделов – она состоит из глав и статей. Указанная ст. 15.14 КоАП расположена в главе 15 «Административные правонарушения в области финансов, налогов и сборов, рынка ценных бумаг» КоАП, в которой законодатель объединил значительное число составов административных правонарушений, посягающих на урегулированные законами и иными подзаконными актами отношения в области финансов, налогов и сборов, а также рынка ценных бумаг, отграничив их от составов главы 14 «Административные правонарушения в области предпринимательской деятельности» и главы 17 «Административные правонарушения, посягающие на институты государственной власти» КоАП. Надо отметить, что многие из составов административных правонарушений и преступлений являются смежными – логично, что и структура Особенных частей КоАП и УК тоже должны быть приближенными друг к другу. Так, в частности, Н.В. Полосин отмечает, что «вполне закономерно может возникнуть вопрос о практической целесообразности выделения в Особенной части КоАП разделов. Ответ состоит в том, что, во-первых, таким образом два крупнейших законодательных акта – УК РФ и КоАП – будут приближены по своей структуре к единому правовому полю, а во-вторых, такое совмещение позволит выявить как пробелы в правовом регулировании тех или иных общественных отношений и интересов, охраняемых нормами административно-деликтного и уголовного законодательства, так и соотношение общих и специальных составов административных правонарушений…».[66] Не останавливаясь подробно на данном вопросе, т.к. он не относится к задачам исследования, следует отметить, что наличие отдельной главы 15 в КоАП и высказываемые в научной литературе взгляды на необходимость сближения законодательных конструкций УК РФ и КоАП позволяют говорить о необходимости тщательной научной проработки данного вопроса, как имеющего «практическое зерно». В настоящее время вряд ли можно говорить о возможности выделения отдельной главы, объединяющей составы преступлений, имеющих видовым объектом посягательства отношения исключительно в бюджетной сфере, учитывая, как справедливо отмечает Ю.Л. Анисимов, что бюджетные отношения являются элементами общественных отношений, составляющих объекты составов значительной части уголовно наказуемых деяний, предусмотренных Особенной частью УК РФ. В частности, как отмечает данный автор, бюджетные правоотношения являются структурными элементами имущественных отношений, отношений в сфере экономической деятельности, интересов службы в коммерческих и иных организациях, общественной безопасности, безопасности государства, отношений в сфере осуществления государственной власти, государственной службы и службы в органах местного самоуправления.[67]

С данной точкой зрения соглашается и Д.А. Бойков, продолжая, в то же время, настаивать на необходимости выделения отдельной главы в УК, объединяющей нормы, устанавливающие ответственность за совершение бюджетных преступлений.[68] Правда, автор не предлагает ни конкретного перечня таких норм, ни четкого критерия их выделения, говоря лишь об «особой сложности» выделения указанных норм.

Что касается вопроса содержания непосредственного объекта состава преступления, указанного в ст.ст. 285.1 УК РФ, то он определяется следующим образом.

А.И. Рарог определяет непосредственный объект нецелевого расходования бюджетных средств (ст. 285.1 УК РФ) как интересы государственной власти в части осуществления государственного контроля за исполнением бюджета и использованием бюджетных средств. К факультативным объектам он относит имущественные интересы физических и юридических лиц, в интересах которых выделялись бюджетные средства.[69] Д.А. Бойков непосредственный объект рассматриваемого состава преступления определяет как общественные отношения, возникающие в связи с расходованием бюджетных средств, предназначенных для финансового обеспечения задач и функций государственной власти и местного самоуправления.[70] Также предлагается определять объект рассматриваемого состава преступления как общественные отношения, регулирующие нормальное функционирование государственного аппарата управления по расходованию бюджетных средств.[71]

Р.Р. Фазылов не разграничивает содержание основного непосредственного объекта составов нецелевого расходования бюджетных средств и средств государственных внебюджетных фондов и определяет его как «такое благо, как правильное исполнение должностными лицами органов государства, органов муниципальных образований, а также должностными лицами государственных внебюджетных фондов их функций по распоряжению средствами в соответствии с их целевым назначением. Дополнительным объектом этих преступлений могут быть права отдельных физических и юридических лиц, в отношении которых государство, муниципальное образование, фонд в результате нецелевого расходования денежных средств не выполнили своих обязательств».[72] В научно-практическом пособии по применению УК, выпущенному под эгидой Верховного Суда РФ, объектом нецелевого расходования бюджетных средств определена «финансовая дисциплина в области бюджетных правоотношений»,[73] а в одной из научных публикаций А. Щегулина утверждает, что «непосредственным объектом этого преступления является установленный законом порядок использования бюджетных средств…».[74] А.С. Титов кратко определяет объект данного состава преступления как «общественные отношения, охраняемые уголовным законом в области осуществления государственной политики. [75]

Как справедливо отмечает Р.Р. Фазылов (применительно к приводимому им одному частному примеру определения непосредственного объекта рассматриваемого состава преступления), многие из указанных выше трактовок объекта «во многом сливаются с определением видового объекта и не отражают специфики общественной опасности исследуемых преступлений и направленности умысла виновного».[76] Это действительно так, и поэтому необходимо проанализировать содержание тех общественных отношений, на которые посягают преступники, совершая нецелевого расходование бюджетных средств. Но перед этим необходимо привести еще две точки зрения на непосредственный объект нецелевого расходования бюджетных средств, на этот раз ученых-административистов, учитывая наличие в КоАП смежного со ст. 2851 УК состава административного правонарушения – ст.15.14, различие между которыми состоит лишь в размере предмета противоправного деяния. Так, в одном из комментариев к КоАП говорится, что «объектом данного правонарушения являются общественные отношения в сфере финансов, в частности бюджетных отношений»,[77] в другом комментарии объект данного состава правонарушения определен как «отношения, возникающие в процессе формирования доходов и осуществления расходов бюджетов всех уровней бюджетной системы Российской Федерации».[78] Как видно, в принципиальном плане и ученые-криминологи, и ученые-административисты определяют объект данного противоправного деяния схоже.

Наиболее подробно обоснованными определениями непосредственного объекта нецелевого расходования бюджетных средств представляются определения, данные Д.А. Бойковым и Р.Р. Фазыловым, учитывая, что данные специалисты проводили диссертационные исследования, посвященные юридическому анализу состава ст. 285.1 УК РФ. Признавая и учитывая высказанные и иными специалистами точки зрения по рассматриваемому вопросу, полемизировать, в основном, с предлагаемыми определениями двух указанных авторов.

Прав Р.Р. Фазылов в критике некоторых из ранее перечисленных определений непосредственного объекта нецелевого расходования бюджетных средств. Он правильно отмечает, критикуя позицию А.И. Рарога, что «… формула «интересы государственной власти в части осуществления контроля» не вполне удачна из-за того, что не показывает подлинной общественной опасности деяния. Нецелевое использование вредно не тем, что посягает на контрольные функции государственной власти, а тем, что препятствует правильному осуществлению государством его главных социальных и иных функций».[79] Действительно, в случае совершения противоправных деяний при осуществлении государственного контроля (например, аудитором Счетной палаты в форме сокрытия фактов нецелевого расходования бюджетных средств за взятку) содеянное следует квалифицировать именно как получение взятки (ст.290 УК РФ), а не по ст. 285.1 УК РФ.

Однако, критикуя позицию Д.А. Семенова, который считает, что «преступления, предусмотренные ст.ст. 285.1 УК РФ, помимо соответствующей закону деятельности властного публичного аппарата, посягают на отношения, возникающие в процессе осуществления расходов бюджетов всех уровней бюджетной системы и государственных внебюджетных фондов, и на принцип адресности и целевого характера бюджетных средств»,[80] Р.Р. Фазылов отмечает, что по его мнению, в данном определении имеются определенные упущения, в частности, «не показана специфика состава этих деяний (должностные лица)».[81] Определение объекта противоправного посягательства через субъектные признаки того или иного состава преступления, является не вполне верным. Такая позиция основана на сложившемся подходе к определению объекта преступления, как отмечал А.А. Пионтковский, как общественных отношений, охраняемых аппаратом уголовно-правового принуждения.[82] К тому же выведение на «центральное место» в определении объекта нецелевого расходования бюджетных средств субъекта этого преступления «таит в себе» еще одно противоречие. Р.Р. Фазылов говорит, что объектом данного противоправного деяния является «такое благо, как правильное исполнение должностными лицами… их функций…» - получается, что преступники воздействуют на должностных лиц, мешая им исполнять свои функции?! Вряд ли с этим можно согласиться.

Более близким является определение непосредственного объекта рассматриваемого состава преступления, сформулированное Д.А. Бойковым – это «общественные отношения, возникающие в связи с расходованием бюджетных средств, предназначенных для финансового обеспечения задач и функций государственной власти и местного самоуправления».[83] Данный автор совершенно прав, когда говорит, что объектом данного противоправного деяния являются общественные отношения, возникающие только в связи с расходованием бюджетных средств. Однако конкретизация в том, что данные расходы предназначены для финансового обеспечения задач и функций государственной власти и местного самоуправления, нам представляется излишней. Данные задачи и функции являются понятиями достаточно «расплывчатыми» и зависящими от конкретной ситуации в обществе, а иногда – и от воли и понимания интересов государства конкретным руководителем.

Такое понимание является не верным. Конкретизация задач и функций государственной власти и органов местного самоуправления получает в различного рода нормативных правовых актах, порядок принятия и структурное построение которых подразумевает, де-юре, что самовольное понимание задач и функций органов власти конкретным чиновником будет нивелироваться, в связи с чем в определении объекта рассматриваемого состава преступления необходимо обратить на это обстоятельство внимание.

Поэтому необходимо уточнить предлагаемое Д.А. Бойковым определение и изложить его в следующем виде: «это урегулированные законами и иными правовыми актами Российской Федерации, и основанными на них законами и иными правовыми актами субъектов РФ и муниципальных образований общественные отношения, возникающие в связи с расходованием бюджетных средств».

Следует высказать мнение относительно содержания предмета рассматриваемого состава преступления.

В диспозиции ст. 285.1 УК РФ предметом данного состава преступления определены бюджетные средства. В БК дается четкого определения данного понятия, однако анализ содержания иных применяемых в БК понятий, расшифрованных в ст.6 БК, в частности, понятия доходов бюджета, определяемых как «поступающие в бюджет денежные средства, за исключением средств, являющихся в соответствии с настоящим Кодексом источниками финансирования дефицита бюджета», и расходов бюджета, определяемых как «выплачиваемые из бюджета денежные средства, за исключением средств, являющихся в соответствии с настоящим Кодексом источниками финансирования дефицита бюджета», дает основание полагать, что предметом данных противоправных деяний являются денежные средства (как наличные, так и безналичные). Однако это не любые денежные средства, расходуемые в процессе деятельности государственных органов, органов субъектов РФ и местного самоуправления, а лишь те из них, которые имеют целевой признак – относиться к бюджетным средствам.

В соответствии с положениями, составляющими содержание диспозиций статей УК РФ об ответственности за нецелевое расходование бюджетных средств, преступлениями признаются деяния в случае, если они совершены в крупном (ч. 1 ст. 285.1 УК РФ) либо особо крупном (ч. 2 ст. 285.1 УК РФ) размере.

Нецелевое использование (расходование) бюджетных средств в меньшем размере, чем 1,5 млн. руб., признается административным правонарушением и влечет ответственность по ст. 15.14 КоАП («Нецелевое использование бюджетных средств»).

Необходимо отметить, что среди ученых не сложилось единого мнения о том, к характеристике какого признака следует относить крупный (особо крупный) размер. Так, А.П. Кузнецов, [84] К.С. Арутюнян, [85] В.Б. Малинин и А.Ф. Парфенов[86] считают, что указанный размер является видовым понятием вреда и относится к преступным последствиям деяния.

Близкой является позиция М.П. Бикмурзина, который полагает, что «...в ряде случаев законодатель указывает на общественно опасные последствия через предмет преступления. К примеру, термины «значительный размер», «крупный размер», «особо крупный размер» обозначают общественно опасные последствия через оценку предмета преступления».[87]

Между тем, следует отметить, что родственное с анализируемыми деяниями преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 176 УК РФ (Нецелевое использование государственного целевого кредита не по прямому назначению), законодатель сконструировал по типу материального, предусмотрев в качестве обязательного признака объективной стороны общественно опасное последствие в виде причинения крупного ущерба гражданам, организациям или государству. Не совпадают также и критерии оценки особо крупного размера в преступлениях, предусмотренных ст.285.1 УК РФ, и особо крупного ущерба в норме об ответственности за незаконное получение кредита (ст. 176 УК РФ). Несмотря на то, что Федеральным законом от 7 апреля 2010 года № 60-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской  Федерации» законодатель уровнял сумму крупного размера для состава преступления, предусмотренного ст. 285.1 УК РФ (примечание к ст. 285.1 УК РФ) и ст. 176 УК РФ (примечание к ст. 170 УК РФ), указав на сумму, превышающую 1 млн. 500 тыс. руб., сумма особо крупного размера указана только в нормах об ответственности за нецелевое использование бюджетных средств составляет 7,5 млн. руб.

Такое резкое расхождение в определении стоимостных критериев оценки в схожих преступлениях, является необоснованным, поскольку это указывает на чрезмерное завышение законодателем критериев не только особо крупного, но и крупного размера в нормах об ответственности за нецелевое расходование бюджетных средств, и целесообразной видится необходимость понижения установленных размеров.

Сравнение санкций ч. 2 ст. 176 УК РФ и ч. 1 ст. 285.1 УК РФ показывает, что применение к предпринимателю или руководителю организации, ст. 176 УК РФ идет в разрез с принципом справедливости уголовного закона, поскольку максимальный размер наказания предусмотренный за нецелевое расходование государственного целевого кредита, причинившее крупный ущерб, составляет пять лет лишения свободы (признается преступлением средней тяжести), а в случае нецелевого расходования бюджетных средств в крупном размере, максимальный размер наказания заметно ниже и составляет два года лишения свободы (преступление небольшой тяжести). Такое законодательное решение демонстрирует различный подход к определению степени общественной опасности аналогичных, по своей сути преступлений.

Выше указывалось на целесообразность необходимости понижения крупного и особо крупного размеров и было бы логичным изменить в примечании к ст. 285.1 УК РФ понятие крупного размера на 250.000 руб., а особого крупного – на 1.000.000 руб.

Объективная сторона деяния, указанного в диспозиции ч.1 ст. 285.1 УК РФ, состоит в действиях в форме расходования бюджетных средств должностным лицом получателем бюджетных средств на цели, не соответствующие условиям их получения, определенным утвержденными бюджетом, бюджетной росписью, уведомлением о бюджетных ассигнованиях, сметой доходов и расходов либо иным документом, являющимся основанием для получения бюджетных средств, совершенное в крупном размере.

Содержание понятия «расходование бюджетных средств» стало предметом для дискуссии в специальных научных исследованиях в сфере бюджетных отношений. Так, Р.Р. Фазылов отмечает, что «… в Бюджетном кодексе РФ, Инструкции Минфина от 26 апреля 2001 г. и в ст. 285.1 УК по одному и тому же вопросу имеет место расхождение в терминологии. Это разночтение заключается в том, что в БК РФ, указанной выше Инструкции говорится о нецелевом использовании бюджетных средств, а в ч.1 ст. 285.1 УК РФ – об их нецелевом расходовании».[88] Данный автор указывает, среди прочего, что и в ст.15.14 КоАП (смежном с составом ст. 285.1 УК РФ) также употребляется термин «нецелевое использование бюджетных средств». Р.Р. Фазылов делает вывод о недосмотре законодателя в данном вопросе и предлагает внести изменения в диспозицию ч. 1 ст. 285.1 УК РФ, заменив термин «расходование» на «использование».

В соответствии со ст. 6 БК:

- бюджет - это форма образования и расходования денежных средств, предназначенных для финансового обеспечения задач и функций государства и местного самоуправления;

- расходы бюджета – это выплачиваемые из бюджета денежные средства, за исключением средств, являющихся в соответствии с бюджетным кодексом источниками финансирования дефицита бюджета;

Таким образом, следует, что расходы бюджета понимаются не как процесс, а как статическое понятие - определенная сумма денежных средств выплаченная из бюджета.

Анализ норм содержащихся в УК РФ показывает, что в БК ни разу не применяется словосочетание «нецелевое расходование», а употребляется «нецелевое использование». Однако нельзя согласиться с тем, что терминология применяемая в УК РФ является неверной.

БК неоднократно употребляет понятие расходование (ст.ст. 13-15, 132, 133, 241 и др.). Следует привести лишь некоторые примеры. Так, в ст. 13 БК говорится, что «использование федеральными органами государственной власти иных форм образования и расходования денежных средств, предназначенных для исполнения расходных обязательств Российской Федерации, не допускается», в ст.31 БК – «принцип самостоятельности бюджетов означает:… право органов государственной власти и органов местного самоуправления в соответствии с настоящим Кодексом самостоятельно определять формы и направления расходования средств бюджетов» и, наконец, в ст.227 БК – «при нарушении должником требований, установленных настоящим пунктом, орган Федерального казначейства приостанавливает до момента устранения нарушения осуществление операций по расходованию средств на всех лицевых счетах должника».

Можно привести и другие примеры. Из перечисленного следует, процедура «траты» (термин не нормативный, а разговорный) денежных средств из средств, направленных на финансовое обеспечение задач и функций государства и местного самоуправления, в БК именуются «расходованием». Почему же тогда неправомерные действия в рамках данного расходования денежных средств получили в БК наименование «нецелевое использование»? Ведь речь не идет о изменении характера совершаемых действий: при нецелевом использовании бюджетных средств (противоправном деянии), согласно ст.306.4 БК происходит направление средств бюджета бюджетной системы РФ и оплата денежных обязательств в целях, не соответствующих полностью или частично целям, определенным законом (решением) о бюджете, сводной бюджетной росписью, бюджетной росписью, бюджетной сметой, договором (соглашением) либо иным документом, являющимся правовым основанием предоставления указанных средств, т.е. те же действия, что и при неправомерном расходовании.

Р.Р. Фазылов дополняет аргументацию своей позиции следующим утверждением: «…расходы бюджета — это денежные средства, направляемые на финансовое обеспечение задач и функций государства и местного самоуправления. Исходя из этого определения данного понятия, можно заключить, что расходование бюджетных средств – это направление их на финансовое обеспечение указанных задач и функций. Таким образом, получается, что нецелевого расходования бюджетных средств быть не может, ибо это уже не расходование, а что-то другое. … Если бюджетные средства направляются на недопустимые статьи, то это не расходование, а использование».[89] Такое представление о формировании терминологии, используемой в уголовном законодательстве, нам представляется неверным.

Так, например, согласно примечанию к ст.158 УК РФ «под хищением в статьях настоящего Кодекса понимаются совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества…», а в Гражданском кодексе (далее – ГК) изъятие и обращение являются терминами, используемыми при описании предусмотренных законом операций с имуществом (например, ст.ст. 80, 235, 237, 299 УК РФ и др.), под мошенничеством, согласно ст. 159 УК РФ, понимается «хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием», а в Гражданском кодексе РФ (далее – ГК) предусмотрена глава 14 «Приобретение права собственности», в ст.171 УК понятие незаконного предпринимательства раскрывается как «осуществление предпринимательской деятельности без регистрации или с нарушением правил регистрации…», а в ч.1 ст. 2 ГК расшифровывается понятие предпринимательской деятельности. Данный список можно продолжить. Вывод, который следует из сказанного, состоит в том, что законодатель, формулируя диспозиции составов преступлений, использует те термины, которые описывают правомерное деяние, дополняя его признаками, позволяющими говорить о преступном характере данных деяний.

Использование их в диспозиции статей Особенной части УК РФ вполне логично – зачем придумывать новое название изъятию имущества, если суть действия остается той же неправомерного от правомерного или незаконного характера изъятия – собственник лишается имущества. Такой же подход следует использовать и при конструировании понятия нецелевого расходования (в редакции ст. 306.4 БК – использования) бюджетных средств. Как было показано выше, бюджетные средства именно «расходуются», значит в понимании БК – неправомерные действия с ними вполне логично именовать «нецелевым расходованием», как это сейчас предусмотрено в УК РФ. Для приведения к единообразному пониманию используемых в различных отраслях законодательства терминов мы считаем необходимым:

1) изменить наименование и редакцию ст. 306.4 БК, используя понятие «нецелевое расходование» вместо понятия «нецелевое использование»;

2) в иных статьях БК аналогично заменить понятие «нецелевое использование» на «нецелевое расходование»;

3) в наименовании и диспозиции ст. 15.14 КоАП также заменить понятие «нецелевое использование» на «нецелевое расходование».

Данные изменения должны способствовать также единому пониманию порядка конструирования норм о противоправных деяниях, в которых используются заимствованные из других отраслей законодательства понятия.

Надо отметить, что в объективную сторону данного общественно-опасного деяния, состоящую в действиях в форме расходования бюджетных средств, включен такой признак, как «цель». Однако в данном случае этот признак не смешивается с аналогичным по наименованию факультативным признаком субъективной стороны состава преступления, т.к. является не «психологическим представлением лица о желаемом результате, к достижению которого оно стремиться, совершая конкретное преступление»,[90] а включается в содержание понятия общественно опасного деяния, как обязательного признака объективной стороны. Законодатель установил в ст. 65 БК императивный порядок формирования расходов бюджета, закрепив и императивный порядок формы бюджетов в ст.11 БК: «Федеральный бюджет и бюджеты государственных внебюджетных фондов Российской Федерации разрабатываются и утверждаются в форме федеральных законов, бюджеты субъектов Российской Федерации и бюджеты территориальных государственных внебюджетных фондов разрабатываются и утверждаются в форме законов субъектов Российской Федерации, местные бюджеты разрабатываются и утверждаются в форме муниципальных правовых актов представительных органов муниципальных образований».

Условием получения бюджетных средств является их расходование на цели, определенные утвержденными бюджетом, бюджетной росписью, уведомлением о бюджетных ассигнованиях, сметой доходов и расходов либо иным документом, являющимся основанием для получения бюджетных средств. Содержание перечисленных понятий раскрывается в статье 6 БК:

- бюджетная роспись - документ, который составляется и ведется главным распорядителем бюджетных средств (главным администратором источников финансирования дефицита бюджета) в соответствии с БК в целях исполнения бюджета по расходам (источникам финансирования дефицита бюджета);

- бюджетные ассигнования - предельные объемы денежных средств, предусмотренных в соответствующем финансовом году для исполнения бюджетных обязательств.

Общего понятия «смета доходов и расходов» в БК не сформулировано (есть понятие «смета доходов и расходов населенного пункта, другой территории, не являющейся муниципальным образованием» - ст.6 БК ), однако из содержания БК (в частности, ст.161 БК) можно сделать вывод, что под сметой доходов и расходов понимается документ, в котором отражаются все доходы конкретного учреждения или организации, независимо от источника, (как из бюджета, так и от иной законной деятельности данных субъектов), а также расходах полученных средств.

Таким образом, объективная сторона данного состава преступления состоит в действиях по расходованию бюджетных средств в противоречие закрепленным в БК правилам.

Дискуссионным является вопрос о том, является данный состав преступления формальным или материальным и, соответственно, с какого момента данное деяние следует признавать оконченным. Д.А. Бойков говорит о том, что данный состав является формальным и оно считается оконченным с момента наступления факта использования денежных средств не в соответствии с утвержденной бюджетной росписью, уведомлением, сметой доходов или расходов либо иным документом, являющимся основанием для получения бюджетных средств, совершенном в крупном размере.[91] С данной позицией соглашается и Р.Р. Фазылов, с уточнением, что «…нецелевое расходование бюджетных средств следует считать оконченным с момента их списания с единого счета бюджета в размере подтвержденного обязательства в пользу физических и юридических лиц».[92]

Противоположной позиции придерживается В.И. Радченко, который отмечает, что «объективная сторона преступления заключается не только в принятии должностным лицом незаконного решения, но и в реальном его выполнении, т.е. в израсходовании средств на цели, не предусмотренные бюджетом или иными актами о целевом выделении бюджетных средств. Само по себе принятие незаконного решения без его реализации состава преступления не образует».[93]

В традиционном понимании формальный состав преступления это состав, «в котором объективная сторона преступления ограничена одним только общественно опасным деянием (действием или бездействием). Общественно опасные последствия … находятся за рамками его объективной стороны…».[94] В материальном составе преступления законодатель в качестве обязательного признака объективной стороны указывает наступление опасных, вредных последствий.[95] Обычно в диспозиции статьи такие последствия описаны в рамках юридической конструкции «описание деяния – «если оно повлекло» – описание последствия» (ст.ст. 167, 178, 201, 224, 272, 285 УК РФ и др.).

В описании объективных признаков состава преступления, предусмотренного как ст. 285.1 УК РФ, законодатель использует признак крупного размера бюджетных средств, израсходованных не по целевому назначению. При этом, как указывалось выше, данный признак характеризует не общественно опасные последствия деяния, как считают А.П. Кузнецов,[96] А.И. Рарог,[97] С.В. Изосимов,[98] а предмет преступления. Соответственно, состав анализируемого деяния по структуре объективной стороны следует считать формальным.

Что касается момента окончания преступления, то придерживаемся также ранее обозначенной позиции, что данное деяние окончено с момента оплаты денежных обязательств, подтвержденной платежными документами, которыми осуществлялось списание денежных средств с единого счета бюджета в пользу физических или юридических лиц, бюджетов бюджетной системы РФ, субъектов международного права.

Р.Р. Фазылов поддерживает позицию, что данный состав преступления по конструкции формальный.[99] В. Тюнин и Т. Макарова отмечают, что нецелевое расходование бюджетных средств является оконченным с момента, когда средства истрачиваются или иным образом используются на другие цели.[100] В.И. Радченко также считает, что данное преступление считается оконченным с момента реального израсходования средств по нецелевому назначению.[101]

2.1. Субъективные признаки нецелевого расходования бюджетных средств

В ст.19 УК РФ определены общие условия, которым должно отвечать лицо, подлежащее уголовной ответственности – это вменяемое физическое лицо, достигшее возраста уголовной ответственности 16 лет. По некоторым категориям преступлений для признания лица субъектом требуется установление определенных дополнительных признаков, указанных в законе. В этом случае совершившее преступление лицо определяется как специальный субъект, и это отличительная особенность всей группы преступлений против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления. Но поскольку субъектами преступлений в уголовном праве признаются не только исполнители, но и соучастники (соисполнители, организаторы, подстрекатели, пособники), следует отметить, что применительно к данному преступлению требование закона устанавливать в обязательном порядке признаки специального субъекта относится к исполнителям.

Взгляды различных специалистов относительно круга тех лиц, которые могут быть отнесены к субъекту нецелевого расходования бюджетных средств условно можно объединить в две группы.

Представители первой считают, что субъектом данного преступления выступает должностное лицо, уполномоченное принимать решения о распределении и расходовании бюджетных средств (руководитель организации, его заместитель, начальник финансовой службы, главный бухгалтер).[102] Д.А. Бойков, отмечая, что субъект рассматриваемого деяния специальный, утверждает, что им может быть «должностное лицо, уполномоченное принимать решения о расходовании бюджетных средств: начальник организации, его заместители, начальники финансовых служб, включая главных бухгалтеров».[103] Далее автор поддерживает мнение Ю.И. Ляпунова, который считает, что субъектом состава преступления, предусмотренного ч.2 ст. 285.1 УК РФ, могут быть не только должностные лица получателей бюджетных средств, но и, например, рядовые бухгалтеры, плановики-экономисты и пр.[104] Б.В. Волженкин относит к субъектам данного деяния должностное лицо организации – получателя бюджетных средств, а учитывая, что расходные документы подписываются руководителем организации (либо его заместителем) и главным бухгалтером – эти должностные лица государственных и муниципальных органов или учреждений, соответствующие командиры и финансисты воинских подразделений могут быть субъектами данного преступления. [105]

Представителем второй группы является Р.Р. Фазылов, который утверждает, что «есть сомнения относительно возможности признания субъектом рассматриваемого состава главного бухгалтера», [106] основываясь на том своем выводе, что «главные бухгалтеры должностными лицами в смысле примечания к ст.285 УК РФ не являются, поскольку самостоятельными административно-хозяйственными функциями не наделены». [107]

В аргументацию своей позиции данный исследователь использует следующие основания:

1) в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10.02.2000 г. №6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» (утратило силу) ни разу не упоминается главный бухгалтер (бухгалтер);

2) анализ содержания понятия и задач бухгалтерского учета, приводимых в Федеральном законе от 06.12.2011 № 402-ФЗ «О бухгалтерском учете» (далее - ФЗ «О бухгалтерском учете»), на основании чего он делает вывод о том, что бухгалтерский учет не является администрированием и бухгалтер не обладает правом управления и распоряжения имуществом;

3) анализ содержания других статей ФЗ «О бухгалтерском учете», на основе чего делается вывод, что возложенная на главного бухгалтера (бухгалтера) обязанность контроля за движением имущества организации и исполнением обязательств не является выполнением административно-хозяйственных функций. При ином подходе к пониманию этого вопроса, как пишет Р.Р. Фазылов, должностными следует признавать лиц, в чьи обязанности входит надзор за погрузочно-разгрузочными работами, охрана въездов и выездов с объекта и т.д.[108]

Такая позиция не верна, потому что во-первых, несмотря на то, что и ныне действующие постановления Пленума Верховного Суда РФ от 16.10.2009 г. №19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» и от 09.07.2013 №24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» не указывают непосредственно главного бухгалтера (бухгалтера) в качестве субъекта коррупционных преступлений, судебная практика признавала и ранее главных бухгалтеров субъектами должностных преступлений.

Во-вторых, ученые и практикующие юристы высказывают мнения в поддержку признания главных бухгалтеров должностными лицами. Например, как отмечает А.Н. Козырин, «в том случае, когда главный бухгалтер состоит на службе в государственных органах, служит в Вооруженных Силах, органах местного самоуправления, работает в государственных и муниципальных учреждениях, на него может быть распространено действие статей УК РФ, устанавливающих ответственность за злоупотребление должностными полномочиями, превышение должностных полномочий, незаконное участие в предпринимательской деятельности, получение взятки, служебный подлог, халатность»,[109] а О.В. Гутиков, юрист одного из адвокатских бюро утверждает, что «… по большинству преступлений, совершаемых бухгалтерами, уголовная ответственность применяется только за те связанные с их профессиональной деятельностью противоправные действия или бездействия, которые входят в компетенцию бухгалтера как должностного лица предприятия. Должностными лицами в сложившейся практике признаются руководитель, его заместители и главный бухгалтер».[110]

В-третьих, сложившаяся на сегодня судебная практика привлечения главных бухгалтеров коммерческих и иных организаций за преступления по службе позволяет утверждать, что их признают «лицами, выполняющими управленческие функции в коммерческой или иной организации», которые, согласно примечанию к ст.201 УК РФ, также как и должностные лица согласно примечанию к ст.285 УК РФ, должны обладать организационно-распорядительными или административно-хозяйственными функциями.

Вряд ли можно предположить, что одно и то же по содержанию понятие административно-хозяйственных функций главного бухгалтера применительно к лицам, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации должно по другому толковаться следствием и судом применительно к административно-хозяйственным функциям главного бухгалтера, являющегося должностным лицом (в понимании примечания к ст.285 УК). Это подтверждается и судебно-следственной практикой. Так, главный бухгалтер центральной районной больницы Архаринского района Амурской области П. была осуждена за злоупотребление должностными полномочиями по ч.1 ст.285 УК РФ. Следствием было установлено, что работая в муниципальном учреждении здравоохранения в течение полутора лет (с января 2003 года и по июнь 2004 года), ежемесячно получала по платёжным ведомостям в кассе учреждения деньги, предназначенные для выплаты заработной платы работникам больницы. После того, как на расчётный счёт районной больницы поступали денежные средства, предназначенные для выплаты заработной платы работникам учреждения, и используя то обстоятельство, что финансирование учреждения осуществлялось органами местного самоуправления не своевременно и не в полном объёме, в связи с чем заработная плата выплачивалась в течение каждого месяца в несколько этапов и в процентном отношении в зависимости от объёмов поступивших финансовых средств, используя своё служебное положение, она как руководитель централизованной бухгалтерии, давая указание бухгалтеру – расчётчику или делая это самостоятельно, включала свою фамилию в платёжно-расчётные ведомости на получение зарплаты, в том числе и по иным подразделениям больницы или составляла отдельные ведомости на свою фамилию по которым впоследствии получала деньги, суммы которых превышали размер её месячной зарплаты и фактически предназначались для выплаты другим работникам больницы.

На протяжении всего хода уголовного судопроизводства по данному делу защита обвиняемой П. оспаривала её виновность в совершении преступления, мотивируя это тем, что в её действиях содержится лишь дисциплинарный проступок, а сама она не является надлежащим субъектом должностного преступления, то есть лицом, которое может нести уголовную ответственность за содеянное, а также указывало на то, что действиями виновной не было причинено никаких вредных последствий.

Однако вопреки доводам защиты судами первой и кассационной инстанций было установлено, что виновные умышленные действия П. создали помехи в нормальной деятельности муниципальной больницы, и оказали отрицательное влияние на работу учреждения. Муниципальное учреждение – районная больница в результате злоупотреблений должностного лица не могло выплачивать своевременно и в надлежащих размерах заработную плату.[111]

В-четвертых, применительно к административной ответственности за нецелевое использование бюджетных средств субъектом данного деяния законодатель признает должностное лицо, под которым понимается, в том числе, лицо, выполняющее организационно-распорядительные или административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных организациях, а также в Вооруженных Силах РФ, других войсках и воинских формированиях РФ (примечание к ст. 2.4. КоАП). Анализ толкования признаков тех составов правонарушений, где субъектом может выступать главный бухгалтер (к ним относится и состав ст.15.14 «Нецелевое использование бюджетных средств» КоАП), а также практики ее применения, позволяет говорить, что и в этом случае ответственность для главных бухгалтеров наступает как для лиц, обладающих административно-хозяйственными функциями. Так, Е.А. Крайнев отмечает, что «… и главный бухгалтер, и бухгалтер при выполнении своих должностных обязанностей могут выполнять функции должностного лица. Например, главный бухгалтер имеет право второй подписи на денежных и распорядительных документах. Следовательно, его должностные обязанности связаны с полномочиями по распоряжению денежными средствами. А это один из признаков административно-хозяйственной деятельности. Кроме того, главный бухгалтер отвечает за ведение на предприятии бухгалтерского учета, а значит, отвечает и за осуществление контроля за движением, переработкой и учетом материальных ценностей. Эти функции также входят в состав административно-хозяйственных. Следовательно, главный бухгалтер уже в силу полномочий, данных ему законом о бухучете, будет являться должностным лицом. И именно в этом статусе он будет отвечать за административные правонарушения, допущенные при выполнении своих должностных обязанностей».[112]

И в-пятых, непонятно, почему Р.Р. Фазылов, отмечая в своем диссертационном исследовании, что главный бухгалтер обеспечивает соответствие осуществляемых хозяйственных операций законодательству РФ, контроль за движением имущества и выполнением обязательств, а его требования по документальному оформлению хозяйственных операций и представлению в бухгалтерию необходимых документов и сведений обязательны для всех работников организации, счел возможным контроль за движением имущества и выполнением обязательств, проводимых главным бухгалтером, приравнять к действиям, связанным с «надзором за погрузочно-разгрузочными работами, охраной въездов и выездов». В последнем случае это чисто механическая работа, сверка пропуска на машину и государственного регистрационного знака машины, в то время как главный бухгалтер фактически санкционирует передачу имущества, денежных средств, что следует охарактеризовать как административно-хозяйственные функции. Сказанное подтверждается и содержанием ч.8 ст.7 ФЗ «О бухгалтерском учете», согласно которой «в случае возникновения разногласий в отношении ведения бухгалтерского учета между руководителем экономического субъекта и главным бухгалтером или иным должностным лицом, на которое возложено ведение бухгалтерского учета, либо лицом, с которым заключен договор об оказании услуг по ведению бухгалтерского учета:

1) данные, содержащиеся в первичном учетном документе, принимаются (не принимаются) главным бухгалтером или иным должностным лицом, на которое возложено ведение бухгалтерского учета, либо лицом, с которым заключен договор об оказании услуг по ведению бухгалтерского учета, к регистрации и накоплению в регистрах бухгалтерского учета по письменному распоряжению руководителя экономического субъекта, который единолично несет ответственность за созданную в результате этого информацию;

2) объект бухгалтерского учета отражается (не отражается) главным бухгалтером или иным должностным лицом, на которое возложено ведение бухгалтерского учета, либо лицом, с которым заключен договор об оказании услуг по ведению бухгалтерского учета, в бухгалтерской (финансовой) отчетности на основании письменного распоряжения руководителя экономического субъекта, который единолично несет ответственность за достоверность представления финансового положения экономического субъекта на отчетную дату, финансового результата его деятельности и движения денежных средств за отчетный период».

Очевидно, что руководитель организации возлагать на себя обязанности охранника вряд ли будет, а законодатель вряд ли стал бы специально упоминать о незначительных обязанностях главного бухгалтера, в случае несогласия исполнять которые ответственность за их исполнение возлагается на руководителя. Также в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ № 19 от 16.10.2009 г. «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» прямо говорится, что как административно-хозяйственные функции надлежит рассматривать полномочия должностного лица по управлению и распоряжению имуществом и (или) денежными средствами, находящимися на балансе и (или) банковских счетах организаций, учреждений, воинских частей и подразделений, а также по совершению иных действий (например, по принятию решений о начислении заработной платы, премий, осуществлению контроля за движением материальных ценностей, определению порядка их хранения, учета и контроля за их расходованием).

Приведенные основания позволяют утверждать, что мнение о невозможности отнесения главных бухгалтеров к субъекту рассматриваемого нами состава преступления является безосновательной.

Относительно иных вопросов, связанных как с содержанием признаков субъекта нецелевого расходования бюджетных средств, так и кругом лиц, относящихся к субъектам данного деяния, сколь либо значимых проблемных аспектов не выявлено. Необходимо поддержать предложение А. Шнитенкова о введении в состав ст. 285.1 УК РФ квалифицирующего признака «совершение преступления лицом, занимающим государственную должность РФ или ее субъекта, а равно главой местного самоуправления».[113]

По мнению А.С. Титова, субъективная сторона нецелевого расходования  бюджетных средств характеризуется только прямым умыслом.[114] Судьи Верховного Суда РФ – авторы научно-практического пособия по применению УК РФ также считают, что субъективная сторона нецелевого расходования бюджетных средств характеризуется только прямым умыслом.[115] Такого же мнения придерживаются и ряд других авторов.[116] Специально исследовавший содержание признаков состава нецелевого расходования бюджетных средств Д.А. Бойков, аналогично выше указанным авторам тоже приходит к выводу о прямом умысле в действиях субъекта данного деяния.[117]

Однако, также подвергший специальному исследованию признаки составов нецелевого расходования бюджетных средств Р.Р. Фазылов говорит о том, что «преступник может и не желать каких-либо общественно-опасных последствий своего поведения, например, аварии в результате поверхностного ремонта либо угрозы такой аварии, невыполнения функции государства, муниципального образования. Но как человек, наделенный полномочиями и знаниями, он такие последствия предвидит. Получается, что в рассматриваемых составах преступлений виновный может сознательно допускать общественно опасные последствия своих действий (бездействия) либо относится к ним безразлично».[118]

Следует поддержать данную позицию, приведя в его аргументацию материалы судебно-следственной практики. Так, Котельнический районный суд Кировской области вынес обвинительный приговор в отношении бывшего главы администрации района Б. Приговором суда Б. признан виновным в превышении должностных полномочий, выразившемся в расходовании бюджетных средств на цели, не соответствующие условиям их получения, в крупном размере (ч.1 ст. 285.1 УК РФ). В соответствии с требованиями законодательства в рамках реформы ЖКХ в декабре 2003 г. между ФГУП «Горьковская железная дорога» МПС РФ и администрацией Котельнического района в лице главы администрации Б. было заключено два договора о передаче в муниципальную собственность Котельнического района 72 жилых домов, принадлежащих ФГУП «ГЖД» и расположенных в ряде населенных пунктов на территории Котельнического района Кировской области. При этом ФГУП «ГЖД» МПС РФ приняло на себя обязательства возместить стоимость восстановительного ремонта передаваемых в муниципальную собственность домов, т.к. указанные дома находились в аварийном состоянии, требовали капитального ремонта. В соответствии с условиями договоров ГЖД на лицевой счет администрации Котельнического района в январе-мае 2004 г. были перечислены денежные средства в сумме 3120826 рублей на проведение восстановительного ремонта передаваемых домов. Однако глава администрации района вопреки требованиям закона решил использовать указанные средства не по их целевому назначению, а на другие нужды. В течении 2004 г. Б., считая личные интересы выше общественных, зная, что переданные ГЖД дома находятся в аварийном состоянии, направил денежные средства, поступившие от ГЖД, на приобретение автомобилей улучшенной комплектации для себя и своих заместителей, ремонт здания администрации района, где расположены кабинет главы района. При этом, как следует из материалов дела, необходимости в обновлении автопарка, ремонте здания не было. Кроме того, Б. осуществил и иные расходы бюджетных средств, полученных от ГЖД на цели, не соответствующие условиям их получения. Так, были произведены расходы на приобретение компьютера для администрации района, выдачу беспроцентных ссуд предприятиям района, оказание благотворительной помощи учреждениям и организациям района и др. За совершение указанных деяний Б. судом было назначено наказание в виде штрафа в размере 100.000 рублей.[119]

Как видно из материалов дела, лично для своей выгоды Б. из бюджетных средств не приобрел, он значительно улучшил материальную базу возглавляемой им администрации, однако общественно опасные последствия все равно на лицо – 72 дома остались непригодными для проживания. Таким образом, дополнение диспозиции ст.ст. 285.1 УК РФ указанием на такой признак субъективной стороны состава преступления, как мотив в виде «корыстной или иной личной заинтересованности» лишит правоприменителя возможности реагировать на такого рода деяния, причиняющие значительный вред.

Говоря о мотиве совершения нецелевого расходования бюджетных средств то в рамках данного состава преступления данный признак не является обязательным для квалификации.

Представляется верным такой подход, т.к. во-первых, достаточно общественно опасным по своим последствиям является сам факт нецелевого расходования указанных средств, а во-вторых, используя иной подход, в ряде случаев, когда нецелевое расходование допускается для выплат премий своим сотрудникам, ремонт помещений, закупку оргтехники, предметов интерьера, автотранспорта и т.п. при фактическом лишении граждан возможности получить предусмотренные бюджетные средства, будем иметь возможность привлечь виновных к уголовной ответственности.[120]

Наиболее распространенными представляются следующие низменные мотивы преступления: желание причинить вред кому-нибудь или чему-нибудь в силу мести, зависти и т.п., желание скрыть упущения по работе или выдвинуться по службе (карьеризм), желание помочь лицам, в которых преступник заинтересован (родственникам, свойственникам, друзьям, представителям своей национальности, землякам), получение каких-либо конкретных материальных дивидендов и т.п. Если же деяние будет совершено в силу корыстной или иной личной заинтересованности, то, его следует квалифицировать по ст. 285 УК РФ как злоупотребление должностными полномочиями.

Мотивами нецелевого расходования бюджетных средств, лишенными низменного содержания, будут побуждения решить какие-либо социально важные задачи, например, спасти тот или иной объект от гибели, выполнить определенные функции государства или муниципального образования и т.д.

Мотивы преступления тесно связаны с его целями. С.В. Максимов указывает, что, в зависимости от своего уголовно-правового значения как признака состава преступления, цель может выполнять четыре функции. Во-первых, цель играет роль обязательного признака, придающего деянию характер уголовно-наказуемого и отграничивающего преступление от непреступного деяния. Во-вторых, цель, введенная в состав преступления в качестве обязательного признака, отграничивает одно преступление от другого, то есть определяет квалификацию по разным уголовно-правовым нормам. В-третьих, цель служит факультативным признаком, при помощи которого образуется состав того же преступления, но уже с отягчающими обстоятельствами. В-четвертых, цель выступает в роли обстоятельств, которые без изменения квалификации смягчают или отягчают наказание, если они не указаны законодателем при описании основного состава преступления и не предусмотрены в качестве квалифицирующих признаков.[121]

Цель как признак субъективной стороны деяний, предусмотренных ст.285.1 УК РФ, выполняет четвертую из указанных функций. Вместе с тем в этом случае она наряду с мотивами имеет важнейшее значение при установлении такого обстоятельства, исключающего преступность деяния, как крайняя необходимость. Если цель деятельности правонарушителя была социально-полезной, например, спасение населенного пункта от замерзания во время полярной зимы, и присутствовали другие условия крайней необходимости, такие, как непосредственная опасность охраняемым законом объектам, невозможность устранения иными средствами и отсутствие превышения пределов крайней необходимости, то лицо подлежит освобождению от уголовной ответственности.

С.В. Максимов предлагает по критерию различий в нравственной правовой оценке выделять цели, лишенные низменного содержания, которые, по его расчетам, в Особенной части УК РФ отсутствуют, и цели низменного содержания.[122]

Как представляется, целями нецелевого расходования бюджетных средств, лишенными низменного содержания, с наибольшей вероятностью будут являться решения социально полезных задач, таких, как спасение или сохранение того или иного ценного, охраняемого правом объекта, реализация определенных функций государства, например, функции социальной зашиты, обеспечения обороноспособности страны, поддержание правопорядка в районе и т.д.

Целями низменного содержания могут быть причинение вреда лицу, к которому виновный относится с неприязнью, упрочение своих политических (карьеристских) позиций, усиление имущественных и иных позиций лиц, в которых преступник заинтересован (родственники, свойственники, друзья, представители общей национальности, земляки), получение каких-либо конкретных материальных дивидендов и т.п.

Следует отметить, что термин «нецелевое расходование» не связан собственно с целью как признаком субъективной стороны преступления. Словосочетание «нецелевое расходование» характеризует объективную сторону совершенного общественно опасного деяния и означает расходование средств не тем образом, который указан в законодательстве или установлен компетентными государственными и муниципальными органами.

Вместе с тем отдельные авторы придерживаются иной точки зрения. Так, А.В. Галахова считает, что с субъективной стороны рассматриваемые преступления характеризуются такой специальной целью, как расходование бюджетных средств не в соответствии с условиями их получения и расходование средств не в соответствии с законом и бюджетом фонда.[123] В силу изложенных выше обстоятельств мы нельзя согласиться с таким подходом.

Эмоциональное состояние лица при совершении преступления в диспозициях ст. 285.1 УК РФ не учитывается. Но оно, безусловно, будет иметь значение при индивидуализации ответственности. Например, совершение деяния в ситуации стресса, в условиях переживаний, вызванных сложным финансовым положением организации, и в других аналогичных по эмоциональной окраске ситуациях. Как представляется, подобные обстоятельства в большинстве случаев можно рассматривать как смягчающие наказание на основании положения ч. 2 ст. 61 УК РФ: «при назначении наказания могут учитываться в качестве смягчающих обстоятельства, не предусмотренные частью первой настоящей статьи».[124]

В заключении рассмотрения вопросов данной главы необходимо резюмировать основные выводы:

1. Общим объектом преступления предусмотренного ст. 285.1 УК РФ, целесообразно признать целостную взаимосвязанную совокупность (систему) охраняемых уголовным законом благ и интересов.

2. Следует предложить следующую формулировку наименования раздела X УК РФ: «Преступления против государственной власти и местного самоуправления». Родовым объектом данного раздела следует признать такое благо, как основанное на законе правильное выполнение государством и местным самоуправлением возложенных на них народом функций.

3. Анализ предложения ряда авторов о выделении отдельной главы в Особенной части УК РФ, объединяющей преступления, имеющие видовым объектом общественные отношения в бюджетной сфере, позволил сделать выводы о наличии определенного «рационального зерна» в данном предложении (особенно учитывая необходимость «сближения» конструкции особенных частей УК РФ и КоАП).

4. Изучение содержания непосредственных объектов составов нецелевого расходования бюджетных средств, предлагаемых в различных исследованиях, позволило выявить возможности для их совершенствования, на основе чего предлагаются следующие их определения: - непосредственным объектом нецелевого расходования бюджетных средств являются урегулированные законами и иными правовыми актами РФ, и основанными на них законами и иными правовыми актами субъектов РФ и муниципальных образований общественные отношения, возникающие в связи с расходованием бюджетных средств;

5. Дополнительными объектами этого преступления могут быть права любых конкретных лиц, в отношении которых государство в результате нецелевого расходования денежных средств не выполнило своих обязанностей: граждан, их коллективов, организаций, государства как особой организации граждан, общества в целом.

6. Необходимо уменьшить используемые понятия крупного размера до 250.000 руб., а особого крупного – до 1.000.000 руб.

7. Изучение содержания норм УК, БК, ГК и ряда иных нормативных правовых актов позволило нам опровергнуть утверждение Р.Р. Фазылова о необходимости изменения используемого в ст.285.1 УК РФ термина «нецелевое расходование» на «нецелевое использование». В БК и КоАП предлагается заменить понятие «нецелевое использование» на «нецелевое расходование» с целью устранения возможности двойственного толкования содержания указанных терминов, что может привести к несогласованности судебно-следственной практики. Данные изменения должны способствовать также единому пониманию порядка конструирования норм о противоправных деяниях, в которых используются заимствованные из других отраслей законодательства понятия.

8. Изучение материалов уголовных дел, а также критический анализ позиций ряда авторов относительно конструирования состава незаконного расходования бюджетных средств позволил обосновать позицию автора о конструкции указанного состава преступления как формального. В случае применительно к ст.285.1 УК РФ законодатель понятием «расходование бюджетных средств в крупном размере» определяет общественную опасность деяний, выражая ее через предмет преступления, а не через общественно опасные последствия, как обязательное условие признания данного состава преступления оконченным.[125]

9. Субъектом преступлений, предусмотренных ст.ст. 285.1 УК РФ, являются должностные лица, выполняющие административно-хозяйственные функции и принимающие решения о расходовании (использовании) бюджетных средств.

10. Главные бухгалтеры должностными лицами в смысле примечания к ст.285 УК не являются, поскольку самостоятельными административно-хозяйственными функциями не наделены.

11. Следует внести дополнение в УК о признании субъектами состава нецелевого расходования бюджетных средств должностных лиц - главных распорядителей и распорядителей таких средств.

12. Необходимо поддержать предложение о введении в состав ст. 285.1 УК РФ квалифицирующего признака «совершение преступления лицом, занимающим государственную должность РФ или ее субъекта, а равно главой местного самоуправления».

13. Анализ состава преступления, предусмотренного ст.285.1 УК РФ, основанный как на теоретических исследованиях, так и материалах судебно-следственной практики, позволил сделать вывод, что субъективная сторона нецелевого расходования бюджетных средств характеризуется виной в форме как прямого, так и косвенного умысла. Проведенная оценка возможности включения в диспозиции ст. 285.1 УК РФ такого элемента субъективной стороны, как корыстный мотив, позволила заключить об отсутствии такой потребности и, более того, о ее «вредоносности» для реализации мер по защите охраняемых уголовным законом интересов в бюджетной сфере.

14. Мотивы, цели, характеристики эмоционального состояния виновного в данных преступлениях значения для квалификации содеянного не имеют, но должны учитываться при индивидуализации наказания поэтому их необходимо установить как в ходе досудебного следствия, так и при рассмотрении дела в суде.

ГЛАВА 3. Проблемы квалификации нецелевого использования бюджетных средств в судебной и следственной практике

3.1. Квалифицирующие признаки составов преступлений нецелевого расходования бюджетных средств

Среди видов состава преступления традиционно выделяют составы основной, квалифицированный и привилегированный. В последние годы стали выделять составы преступлений с особо квалифицирующими признаками (особо отягчающими обстоятельствами).[126]

Как указывает Н.Ф. Кузнецова, «в основном составе диспозиции уголовного закона описывают элементы типовой, средней общественной опасности».[127] Основной состав содержит признаки, обязательные для всех составов данного вида преступления, без каких-либо отягчающих и смягчающих обстоятельств. Он является общей, базовой моделью для всех составов преступлений того же ряда, которые в данном случае производные.

Квалифицированные составы с признаками, усиливающими (отягчающими) ответственность, содержат, помимо признаков основного состава, также признаки, характеризующие увеличенную общественную опасность деяния сравнительно с основным составом.[128]

Те авторы, которые выделяют группу особо квалифицированных составов, утверждают, что к таковым относятся составы с признаками, существенно повышающими опасность деяния по сравнению с квалифицированными составами преступлений данного вида.[129]

Следует отличать отягчающие (усиливающие ответственность) обстоятельства, являющиеся квалифицирующими признаками конкретных составов преступлений, от обстоятельств, отягчающих наказание, предусмотренных ст. 63 Общей части УК РФ, относящихся ко всем составам преступлений. Однако и те, и другие обладают общим свойством - значительно увеличивать общественную опасность совершенного виновным деяния.

Анализируя преступление, предусмотренное ст. 285.1 УК РФ, можно заключить, что в нем присутствуют лишь отягчающие (квалифицирующие) признаки (часть вторая указанной статьи УК), однако в ней отсутствуют особо квалифицирующие признаки.

Квалифицирующими признаками составов нецелевого расходования бюджетных средств признаются совершение указанных деяний группой лиц по предварительному сговору, либо в особо крупном размере (соответственно п.п. «а» и «б» части второй ст. 285.1 УК РФ).

В соответствии с ч. 2 ст. 35 УК РФ, преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления.

Как и любая форма соучастия, данный признак существенно повышает общественную опасность преступного деяния, а также самих виновных. Во-первых, создается группа, которая способна и далее продолжать преступные действия. Во-вторых, групповая деятельность значительно увеличивает преступные возможности виновных. В-третьих, совершение преступления группой лиц по предварительному сговору способствует установлению постоянных взаимоотношений между ее участниками и опять же является своего рода провоцирующим фактором к дальнейшей преступной деятельности виновных.

Между принятием решения о совершении группового преступления и его реальным выполнением в большинстве случаев существует временной промежуток.[130] Соучастники договариваются о совместном совершении преступления, что включает, как правило, согласование таких общих позиций о готовящемся преступлении, как место, время, предмет, способ действий и т.д. Для понимания содержания рассматриваемого квалифицирующего признака важное значение имеет обращение к рекомендациям по этому вопросу, сформулированным в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое», от 15 июня 2004 г. «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса Российской Федерации» и других постановлениях Пленума по рассматриваемому вопросу.

Сговор может быть осуществлен в любой форме: письменной, словесной, конклюдентными действиями. Сговор считается предварительным, если он состоялся еще до начала выполнения объективной стороны преступления, независимо от того, произошел он задолго до деяния или имел место непосредственно перед его началом.

Продолжительность времени между сговором о совершении преступления и самим его совершением может свидетельствовать лишь о степени общественной опасности преступления и лиц, его совершивших, но не влияет на квалификацию coдeяннoгo.[131]

Применительно к исследуемому деянию признак совершения преступления группой лиц по предварительному сговору может встречаться сравнительно редко. Дело в том, что, в соответствии со сложившейся практикой, такой группой признаются объединение как минимум двух соисполнителей. А принятие решения о нецелевом расходовании бюджетных средств осуществляется, как правило, одним лицом, хотя исключить возможность коллегиальных решений и их реализации тоже нельзя. Именно случаи коллегиальных действий и должны рассматриваться как преступления с рассматриваемым квалифицирующим признаком.

Следует согласиться с позицией В. Тюнина и Т. Макаровой о том, что, «наряду с группой лиц по предварительному сговору в п. «а» ч. 2 ст. 285.1 УК РФ, законодателю следовало бы указать и такую форму соучастия, как организованная группа».[132] Действительно, нецелевое расходование бюджетных средств могут быть продолжаемыми преступлениями, совершаться длительное время и помимо предварительного сговора требуют более высокой степени организованности.

В соответствии с ч. 3 ст. 35 УК РФ, преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений. Об устойчивости этого преступного объединения свидетельствует продолжительность его существования во времени и, по общему правилу, неоднократное совершение преступлений. Как правило, такая группа тщательно готовит и планирует преступление, распределяет роли между соучастниками и т.д.

По-видимому, такая группа может сложиться в случаях объединения лиц, осуществляющих постоянное расхищение средств в результате их нецелевого расходования. Устойчивость в соответствии с законом может выражаться и в тщательной подготовке одного преступления. Однако справедливой является научная позиция В. Быкова о том, что неправильно признавать преступную группу устойчивой, «если она объединилась для совершения только одного преступления, а затем распалась», а также о том, что положения уголовного закона в этом отношении являются непоследовательными».[133]

В соответствии с частью 2 ст. 285.1 УК РФ, другим квалифицирующим признаком исследуемых составов преступлений признается совершение их в особо крупном размере.

Согласно примечанию к ст. 285.1 УК РФ, особо крупным размером в исследуемых составах преступлений признается сумма средств, превышающая семь миллионов пятьсот тысяч рублей.

Представляется что преступные последствия должны влиять на объем уголовной ответственности. В связи с этим можно утверждать, что законодатель недостаточно учел опасность указанных деяний, в результате совершения которых причиняется большой ущерб. И поэтому следует включить в число квалифицирующих признаков рассматриваемых составов преступлений признак «наступление тяжких последствий», который достаточно часто используется в действующем уголовном законе. Такими последствиями целесообразно признавать следующие обстоятельства: ухудшение материального положения граждан, вред их здоровью, срыв нормальной деятельности государственных и муниципальных органов и учреждений, техногенные аварии, наступление экологических катастроф в результате нецелевого расходования средств и т.д.

3.2. Обстоятельства, исключающие преступность нецелевого расходования бюджетных средств

Имеющаяся пока небольшая следственная практика (а также административная практика) по делам о нецелевом расходовании бюджетных средств показывает, что такие деяния часто признаются совершенными при наличии обстоятельств, исключающих преступность деяния (в состоянии крайней необходимости, во исполнение приказа или распоряжения, а также в результате физического или психического принуждения).

В научной литературе под таковыми понимаются «обстоятельства, наличие которых превращает внешне сходные с преступлениями деяния в правомерные, а некоторые - даже в общественно полезные».[134] По мнению А.В. Бокова, для советской доктрины уголовного права традиционной была позиция, что данные обстоятельства исключают общественную опасность причиненного вреда, а причиненный вред может расцениваться как «общественно нейтральный» или даже «общественно полезный» [135]. С.И. Никулин полагает, что обстоятельствами, исключающими преступность деяния, признаются такие специфические условия, которые указывают на то, что причинение лицом вреда не образует посягательства на объекты уголовно-правовой охраны и содеянное не рассматривается в качестве преступления. [136]

Однако с такой трактовкой существа обстоятельств, исключающих преступность деяния, трудно согласиться, поскольку без посягательства на какой-либо объект, охраняемый уголовным законом, не может возникнуть вопроса о преступности содеянного и об уголовной ответственности. В.В. Орехов считает, что обстоятельства, исключающие преступность деяния,- это определенные уголовным законом условия, при наличии которых совершение деяния, сопряженного с причинением вреда охраняемым законом интересам, не является преступлением в силу отсутствия противоправности либо вины как главных признаков преступления, указанных в ч.1 ст. 14 УК РФ, либо иначе - исключающими преступность деяния признаются обстоятельства, при которых деяние, содержащие предусмотренные настоящим Кодексом признаки, не являются преступлением в силу отсутствия противоправности и вины лица.[137] В трактовке В.В. Орехова обстоятельств, исключающих преступность деяния, удачно обращено внимание на отсутствие вины лица, причинившего своим поведением общественно опасный вред охраняемым законом ценностям.

Если обобщить представленные выше суждения относительно понимания существа обстоятельств, исключающих преступность деяния, то можно заключить, что таковыми являются предусмотренные уголовным законом особые условия, при наличии которых действие (бездействие), подпадающее под признаки какого-либо преступления, таковым не признается в силу отсутствия в нем признака уголовной противоправности, вины, а следовательно, и свойства общественной опасности совершенного деяния.

Чаще подозреваемые в нецелевом расходовании денежных средств ссылаются на крайнюю необходимость этого.

Крайнюю необходимость Н.Н. Паше-Озерский в своем классическом исследовании по данному вопросу предлагал рассматривать как «такое состояние, когда лицо для устранения опасности, угрожающей интересам Советского государства, какому-либо общественному интересу, а также индивидуальному интересу своему либо другого лица, причиняет вред третьему лицу, либо какому-нибудь общественному интересу, не связанному с созданием опасности если опасность нельзя было при данных обстоятельствах устранить иначе и если при этом причиняется вред, менее значительный, чем предотвращаемый вpeд».[138] По мнению В.В. Орехова, крайняя необходимость - это такой акт человеческого поведения, при котором лицо может устранить опасность, угрожающую законным интересам, только путем причинения вреда каким-либо иным интересам, также охраняемым правом. Находясь в состоянии крайней необходимости, лицо должно выбрать вариант своего поведения: либо допустить реализацию грозящей опасности, либо устранить ее посредством нарушения иных законных интересов, путем причинения им того или иного вреда. В последнем случае действия лица могут полностью подпадать под признаки преступления и, таким образом, являться общественно опасными. Однако если они совершаются с соблюдением определенных условий, то их противоправность исключается, и лицо не подлежит уголовной ответственности. Оправдывает такое решение закона то обстоятельство, что, в конечном счете, личности, обществу и государству причиняется меньший по объему вред, нежели тот, который мог наступить, если бы не были приняты меры по устранению (нейтрализации) грозящей опасности. И в этом проявляется общественная полезность крайней необходимости.[139]

Согласно ч. 1 ст. 39 УК РФ, не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в состоянии крайней необходимости, то есть для устранения опасности, непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или иных лиц, охраняемым законом интересам общества и государства, если эта опасность не могла быть устранена иными средствами и при этом не было допущено пределов крайней необходимости.

В ч. 2 ст. 39 УК РФ устанавливается, что превышением пределов крайней необходимости признается причинение вреда, явно не соответствующего характеру и степени угрожающей опасности и обстоятельствам, при которых опасность устранялась, когда указанным интересам был причинен вред равный или более значительный, чем предотвращенный. Такое превышение влечет за собой уголовную ответственность только в случаях умышленного причинения вреда.

Состояние крайней необходимости обычно вызывается правомерными либо неправомерными действиями самого лица, затем прибегнувшего к устранению возникшей опасности, либо соответствующими действиями иных лиц, а также в результате действия стихийных сил природы (наводнение, землетрясение, необычные морозы, смерчи, эпидемии, эпизоотии и т.п.). Состояние крайней необходимости это своего рода экстремальная ситуация, когда из двух зол необходимо выбрать меньшее, при этом требуется принять незамедлительно решение и осуществить определенные действия по спасению более ценного блага за счет причинения меньшего вреда также охраняемому уголовным законом благу.

Поэтому в таких экстремальных ситуациях в целях устранения угрожающей опасности людям, общественным и государственным интересам компетентные должностные лица вынуждены иногда прибегать к нецелевому расходованию бюджетных средств из-за отсутствия средств, запланированных на использование их в таких экстремальных ситуациях. Так, нецелевое расходование государственных бюджетных средств на восстановление в зимнее время вышедшей из строя котельной и теплоцентрали города в целом либо его микрорайона из-за длительной эксплуатации их без периодического профилактического ремонта при отсутствии предназначенных на ремонтно-восстановительные работы средств следует расценивать как совершенное в состоянии крайней необходимости, исключающей преступность содеянного, поскольку предотвращение массового заболевания жителей данного города и остановки функционирования других объектов его жизнеобеспечения является более значимой ценностью, чем, например, временное прекращение возведения строительного объекта государственной важности из-за прекращения его финансирования, в связи с чем официально установленные сроки сдачи его в эксплуатацию были сорваны.

По данному вопросу применительно к составам нецелевого расходования бюджетных средств пока нет обстоятельных научных исследований и опубликованных решений следственно-судебной практики. В Комментарии к УК РФ по данному вопросу сказано, что когда нецелевой расход бюджетных средств совершается для предотвращения причинения вреда государственным, общественным и личным интересам, то при решении вопроса о наличии в этих действиях должностного лица состава преступления следует руководствоваться нормами ст. 39 УК РФ о крайней необходимости.[140]

Устранение грозящей опасности правоохраняемым интересам с помощью акта крайней необходимости, по справедливому замечанию М.Х. Ахметшина, представляет собой право и моральный долг граждан, но не является их правовой обязанность.[141] Это дает основание считать, что людей, действующих по своей инициативе в состоянии крайней необходимости, нужно, как правило, поддерживать и поощрять, особенно когда они действуют не в своих интересах, а в защиту интересов других лиц, общества и государства.

По мнению С. Устинова, при решении вопроса об уголовной ответственности за нецелевое расходование бюджетных средств следует отличать так называемое перемещение таких средств в течение финансового года с одного кода экономической группы, подгруппы и т.п. на другой код экономической или функциональной классификации.[142] Если такие перемещения бюджетных средств осуществлялись во имя достижения цели, определенной бюджетным ассигнованием, то в действиях соответствующих должностных лиц отсутствует состав преступления, предусмотренного ст. 285.1 УК РФ, а может идти речь лишь о временном нецелевом использовании бюджетных средств.

С такой точкой зрения можно согласиться лишь с определенными оговорками. При подобной правоприменительной ситуации состав нецелевого расходования бюджетных средств будет отсутствовать лишь при условии, что не были нарушены общие параметры бюджета, т.е. не были превышены по соответствующей статье расходы по сравнению с запланированными бюджетной росписью и т.п., а также если такое перемещение было вызвано состоянием крайней необходимости.

Наличие состояния крайней необходимости в качестве обстоятельства, исключающего преступность нецелевого расходования бюджетных средств либо нецелевого расходования средств государственного внебюджетного фонда, может быть признано лишь при наличии следующих условий:

- возникшая опасность причинения вреда охраняемым законом интересам личности, общества и государства была наличной и реальной, а необходимость ее устранения неотложной;

- эта опасность при сложившихся обстоятельствах не могла быть устранена иными средствами, кроме как путем нецелевого расходования бюджетных средств;

- вред от нецелевого расходования бюджетных средств в денежном или ином выражении является меньшим, чем вред предотвращенный, и при его причинении не было допущено превышения пределов крайней необходимости.

Как уже о том упоминалось, превышением пределов крайней необходимости признается причинение вреда, явно не соответствующего характеру и степени угрожавшей опасности и обстоятельствам, при которых опасность устранялось, когда указанным интересам был причинен вред равный или более значительный, чем предотвращенный.

Однако в таком случае должностное лицо получателя бюджетных средств может быть привлечено к уголовной ответственности только при условии, если имело место умышленное причинение вреда. При наступлении вреда по неосторожности должностное лицо не несет уголовной ответственности.

Сказанное выше, однако, не означает, что компетентное должностное лицо, допустившее в состоянии крайней необходимости причинение вреда охраняемым законом интересам в результате нецелевого расходования бюджетных средств либо средств государственного внебюджетного фонда, не несет никакой правовой ответственности за причинение хотя и меньшего вреда по сравнению с предотвращенным.

Согласно ст. 1067 ГК вред, причиненный в состоянии крайней необходимости, то есть для устранения опасности, угрожающей самому причинителю вреда или другим лицам, если эта опасность при данных обстоятельствах не могла быть устранена иными средствами, должен быть возмещен лицом, причинившим вред. При этом, учитывая обстоятельства, при которых был причинен такой вред, суд может возложить обязанность его возмещения на третье лицо, в интересах которого действовал причинивший вред, либо освободить от возмещения вреда полностью или частично как это третье лицо, так и причинившего вред.

Таким образом, можно заключить, что гражданско-правовая ответственность при установлении наличия крайней необходимости полностью не исключается, и это служит определенной гарантией защиты прав потерпевшего от действий, совершенных кем-либо в состоянии крайней необходимости.

УК РФ впервые в отечественном уголовном праве в качестве обстоятельства, исключающего преступность деяния предусматривает обоснованный риск (ст.41). В отечественной литературе по уголовному праву до принятия УК РФ проблема риска обсуждалась под наименованием производственного, профессионального, хозяйственного риска.[143]

Введение понятия «обоснованного риска» сняло проблему о том, в какой сфере деятельности допустимы рискованные действия. Они возможны в любой целесообразной (некриминальной) сфере человеческой деятельности в интересах достижения общественно полезной цели (ч.1 ст. 41 УК РФ), в том числе в сфере расходования бюджетных средств или средств государственных внебюджетных фондов.

Поскольку при рискованной деятельности может причиняться вред охраняемым уголовным законом благам и интересам, то УК РФ устанавливает определенные правовые условия, при наличии которых риск признается обоснованным. Согласно ч. 2 ст. 41 УК РФ, риск признается обоснованным, если указанная цель не могла быть достигнута не связанными с риском действиями (бездействием), и лицо, допустившее риск, предприняло достаточные меры для предотвращения вреда охраняемым уголовным законом интересам.

Важным условием обоснованности риска является направленность рискованных действий на достижение общественно полезной цели. По мнению А.П. Берестового, под достижением общественно полезной цели следует понимать «сохранение и приумножение любых ценностей, имеющих важное значение как для общества в целом, так и для отдельных личностей».[144] Однако представляется более удачной трактовка понятия общественно полезной цели, даваемая В.В. Ореховым, который пишет, что с точки зрения уголовного права цель следует считать общественно полезной, если реализация ее влечет достижение важного социального результата либо сохранение и увеличение любых общечеловеческих ценностей для всего общества в целом, либо достижение успешного результата с наименьшими затратами сил и средств.[145]

Обязательным условием признания риска обоснованным является требование, чтобы данная общественно полезная цель при сложившихся обстоятельствах не могла быть достигнута иными, не связанными с риском действиями (бездействием). Если в сложившейся обстановке имеется возможность реализовать задачу обычными, без риска действиями, однако лицо для достижения соответствующей общественно полезной цели прибегло к рискованным действиям, чем причинило вред охраняемым законом благам и ценностям, налицо уголовно наказуемое деяние.

Важным условием признания правомерности (обоснованности) риска является требование о том, чтобы лицо, прибегнувшее к рискованным действиям, предприняло достаточные меры для предотвращения вреда охраняемым уголовным законом интересам (благам, ценностям). При оценке, предприняло ли лицо, прибегнувшее к рискованным действиям, достаточные меры к предотвращению вреда охраняемым законом интересам, надо исходить из того, что «действуя рискованно в условиях неопределенной ситуации, лицо не может предусмотреть абсолютно все меры предосторожности. Однако оно должно предвидеть характер и размер возможных вредных последствий, чтобы правильно избрать меры к тому, чтобы вред не наступил или, по крайней мере, был минимальным».[146]

Согласно ч. 3 ст. 41 УК РФ риск не признается обоснованным, если он заведомо был сопряжен с угрозой для жизни многих людей, с угрозой экологической катастрофы или общественного бедствия. В качестве обстоятельства, исключающего преступность деяния, в ст. 42 УК РФ предусматривается исполнение приказа или распоряжения. «Не является преступлением, говорится в ч. 1 ст. 42 УК РФ, - причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам лицо, действующим во исполнение обязательного для него приказа или распоряжения. Уголовную ответственность за причинение такого вреда несет лицо, отдавшее незаконный приказ или распоряжение». В ч. 2 ст. 42 УК РФ устанавливается, что лицо, совершившее умышленное преступление во исполнение заведомо незаконных приказа или распоряжения, несет уголовную ответственность на общих основаниях. Неисполнение заведомо незаконных приказа или распоряжения исключает уголовную ответственность.

Рассматриваемое обстоятельство, исключающее преступность деяния, как представляется, возможно лишь применительно к составу нецелевого расходования бюджетных средств в сфере финансирования мероприятий военного характера, в которой приказ или распоряжение командира (начальника), отданные в установленной на то форме, являются обязательным для подчиненного. Однако теоретически возможно нецелевое расходование бюджетных средств во исполнение обязательного приказа или распоряжения, отданного компетентными должностными лицами своим подчиненным в соответствующей сфере деятельности. В таких случаях уголовную ответственность за нецелевое расходование бюджетных средств несет лицо, отдавшее приказ или распоряжение.

В литературе неоднозначно трактуются признаки «незаконности» и «заведомой незаконности» приказа или распоряжения.[147]

Приказ или распоряжение признается законными и обязательными, если они отданы соответствующим правомочным начальником своему подчиненному; не выходят за пределы компетенции должностного лица, отдавшего приказ; отданы с соблюдением установленной формы и если в них не содержатся требований (предписаний) незаконного характера.[148] Приказ (распоряжение) признается незаконным при наличии хотя бы одного из следующих признаков: отдан должностным лицом (начальником), на то не компетентным; не соответствуют требованиям закона по форме и содержанию; требует выполнения подчиненным какого-либо незаконного действия.

Исполнение лицом заведомо незаконного приказа или распоряжения влечет для него уголовную ответственность на общих основаниях, однако неисполнение заведомо незаконного приказа или распоряжения не влечет для лица уголовной ответственности.

Применительно к составу преступления, предусмотренного ст. 285.1 УК РФ, теоретически возможна ситуация, когда должностное лицо под влиянием физического или психического принуждения принимает решение о нецелевом расходовании бюджетных средств. Однако в практической плоскости такая ситуация мало вероятна. Согласно ч. 1 ст. 40 УК РФ не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в результате физического принуждения, если вследствие такого принуждения лицо не могло руководить своими действиями (бездействием). В части второй ст. 40 УК РФ устанавливается, что вопрос об уголовной ответственности за причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в результате психического принуждения, а также в результате физического принуждения, вследствие которого лицо сохранило возможность руководить своими действиями, решается с учетом положений с. 39 УК РФ (т.е. по правилам о крайней необходимости).

3.3. Отграничение преступлений, связанных с нецелевым использованием бюджетных средств от смежных деяний

Известно, что уголовно-правовая оценка совершенного общественно опасного деяния является довольно сложным процессом, поскольку каждый состав преступления имеет ряд общих, совпадающих с другими составами преступлений, признаков. По этой причине, для того чтобы правильно квалифицировать преступление, необходимо очень четко представлять себе разграничительные линии между ним и смежными преступлениями.

Основной круг преступлений, смежных с нецелевым расходованием бюджетных средств, представляется возможным определить следующим образом: использование государственного целевого кредита не по прямому предназначению (ч. 2 ст. 176 УК РФ); злоупотребление должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ); превышение должностных полномочий (ст. 286 УК РФ); различного рода хищения (как правило, мошенничество (ст. 159 УК РФ) и растрата (ст. 160 УК РФ)); нецелевое расходование средств государственных внебюджетных фондов (ст. 285.2 УК РФ).

От нецелевого расходования бюджетных средств следует отличать использование государственного целевого кредита не по прямому предназначению, ответственность за которое предусмотрено в ч. 2 ст. 176 УК РФ. В отличие от преступления, предусмотренного ст. 285.1 УК РФ, при квалификации общественно опасных деяний, предусмотренных ч. 2 ст. 176 УК РФ, следует иметь в виду, что целевой характер предоставляемых из федерального бюджета средств при кредитовании и передаче средств в управление формулируется в договорах, заключаемых между сторонами. Под использованием не по целевому назначению (нецелевым использованием) средств, выделенных из федерального бюджета, следует понимать такое их использование, которое не приводит к результатам, предусмотренным при их предоставлении, или приводит к этим результатам, но сопровождается неправомерными действиями или событиями, неправомерность которых закрепляется в правовых актах, в заключаемых договорах или в решениях полномочных органов, определяющих целевой характер выделяемых из федерального бюджета средств. Если при выделении средств из федерального бюджета формулируются две (промежуточная и конечная) или несколько целей, для признания использования средств целевым необходимо достижение каждой из них. Если одна или несколько из поставленных целей не достигнуты, то использование средств, выделенных из федерального бюджета, следует признать нецелевым, а преступление оконченным.

Кроме того, в содержание общественно опасного деяния в объективной стороне состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 176 УК РФ, входит период нецелевого использования средств бюджетного кредита, которым признается срок с даты отвлечения средств на цели, не предусмотренные по условиям предоставления бюджетного кредита, до момента их возврата в федеральный бюджет или направления для использования по целевому назначению. Иначе говоря, в отличие от нецелевого расходования бюджетных средств, объективная сторона состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 176 УК РФ, может выражаться в использовании не по прямому назначению государственного целевого кредита (например, выделенный Центральным банком РФ денежный кредит для ликвидации последствий наводнения используется для приобретения автомобилей). Так, заемщик при получении бюджетной ссуды обязан использовать средства только по целевому назначению в соответствии с заключенным договором и не может зачислять их на депозитные счета в качестве кредитных ресурсов, использовать для покупки свободно конвертируемой валюты (за исключением случаев приобретения в установленном порядке необходимых импортных материалов и оборудования по согласованию с Министерством финансов РФ), отвлекать на другие финансовые операции.

В порядке сравнения немаловажно для правильной квалификации и разграничении преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 176 и ст. 285.1 УК РФ - знать и то, что при определении нецелевого использования средств на предприятиях, в учреждениях, организациях, чья деятельность финансируется за счет средств федерального бюджета, финансовым органам, проводящим проверки, необходимо определить у нижестоящих распорядителей бюджетных ассигнований наличие правомочия по перераспределению средств по кодам бюджетной классификации или прав по самостоятельному выбору направлений расходования в пределах полученных из федерального бюджета сумм финансирования. Данные права предоставлены законами РФ, указами Президента РФ, постановлениями Правительства РФ, письмами Министерства финансов РФ.

В отличие от нецелевого расходования бюджетных средств, использование государственного целевого кредита не по прямому назначению, предусмотренного ч. 2 ст. 176 УК РФ, может проявиться: в направлении средств на банковские депозиты, в приобретении различных активов (валюты, ценных бумаг) с целью их последующей продажи; в осуществлении взносов в уставной капитал другого юридического лица, в оказании финансовой поддержки; в расходовании средств при отсутствии оправдательных документов, в неоформлении или неправильном оформлении первичных документов; в недостаче материальных ценностей, приобретенных за счет средств, выделенных из федерального бюджета; в расходовании средств сверх норм, установленных Министерством финансов РФ.

В отличие от злоупотребления должностными полномочиями состав преступления, указанного в ст. 285.1 УК РФ, сконструирован по типу формальных (преступление окончено с момента нецелевого использования таких средств в крупном размере - свыше одного миллиона пятисот тысяч рублей). Таким образом, законодатель иначе решил вопрос об уголовной ответственности в рассматриваемом составе по сравнению с общей нормой. Кроме того, он понизил срок самого строгого вида наказания – лишения свободы - до двух лет, повысив вместе с тем размер штрафа по сравнению со злоупотреблением должностными полномочиями.

Однако совершение преступления, предусмотренного ст. 285.1 УК РФ лицом, занимающим государственную должность РФ или ее субъекта, а равно главой органа местного самоуправления, не является квалифицирующим признаком, хотя в общей норме такой признак есть (ч 2 ст. 285УК РФ). Итак, каким образом следует квалифицировать нецелевое расходование бюджетных средств, совершенное указанными субъектами? Сложно согласиться с авторами, считающими, что, квалифицировать нецелевое расходование бюджетных средств, совершенное лицом, занимающим государственную должность РФ или ее субъекта, а равно главой органа местного самоуправления, с одной стороны, следует по специальной норме, т.е. изложенной в ч. 1 ст. 285.1 УК РФ (самое строгое наказание - лишение свободы на срок до 2 лет). С другой стороны, утверждают они, подобная квалификация не отражает полной юридической оценки содеянного. Если данное деяние квалифицировать по ч. 2 ст. 285.1, то наказание в виде лишения свободы повышается до 7 лет.

Следует четко отличать нецелевое расходование бюджетных средств от фактов хищения бюджетных средств, которые в последнее время значительно участились, особенно в отношении бюджетных средств, выделенных на осуществление федеральных и региональных целевых программ. По форме хищения, это, в основном, мошенничества либо растрата, или присвоение.

В связи с этим следует заметить, что сложно согласиться с авторами, считающими, что в случаях присвоения или приобретения права на бюджетные денежные средства путем обмана, содеянное следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных ст. ст. 285, 159, 160 УК РФ. Например, должностное лицо получателя бюджетных средств осуществляет закупку товаров для государственных нужд по завышенной цене, заранее обговорив свою долю либо размер вознаграждения за содеянное. Так вот, в данном случае налицо лишь злоупотребление должностными полномочиями, совершенное из корыстных побуждений. Таким образом, необходимо содеянное квалифицировать по той причине, что здесь статус должностного лица, как специальный признак состава преступления, и определяет правило квалификации при данной конкуренции общей и специальной норм. Совокупности здесь быть не должно, так как нарушается уголовно-правовой принцип справедливости: при квалификации по совокупности статей 159 и 285 УК РФ получается, что два раза лицо привлекается за корысть и наступивший ущерб.

Следует также отметить отличие нецелевого расходования бюджетных средств от нецелевого расходования средств государственных внебюджетных фондов (ст. 285.2 УК РФ). Составы преступлений, предусмотренных этими нормами, отличаются только предметом. В одном случае таковым выступают бюджетные средства, в другом — средства государственных внебюджетных фондов, В остальном составы этих преступлений идентичны, включая содержание санкций.

При этом, следует иметь в виду, что государственные внебюджетные фонды создаются государством для решения социальных задач, вытекающих из гарантированных Конституцией РФ прав граждан на: социальное обеспечение по возрасту; социальное обеспечение по болезни, инвалидности, в случае потери кормильца, рождения и воспитания детей и в других случаях, предусмотренных законодательством РФ о социальном обеспечении; социальное обеспечение в случае безработицы; охрану здоровья и получение бесплатной медицинской помощи. Соответственно образованы Пенсионный фонд РФ, Фонд страхования РФ, Федеральный фонд обязательного медицинского страхования. Государственный фонд занятости РФ. Объективная сторона преступления, предусмотренного ст.285.2 УК РФ соответственно состоит в принятии решений уполномоченным должностным лицом расходовать средства фонда на цели, не соответствующие условиям, определенным нормативными актами, регулирующими его деятельность, или бюджетом фонда, и в их реальном расходовании (приобретение оборудования, выдача средств физическим лицам и т.п.). Например, средства Пенсионного фонда, предназначенные для выплаты пенсионерам, расходуются сверх утвержденных бюджетом фонда сумм на собственную деятельность фонда путем приобретения автотранспортных средств, мебели, оргтехники и т.д.

Тем не менее, главное отличие между данными составами преступлений - в субъекте, которым в составе ст. 285 УК РФ являются должностные лица фонда и его региональных отделений, уполномоченные принимать решения о расходовании средств фонда (руководители, их заместители, начальники финансовых служб, включая главных бухгалтеров).[149]

Таким образом, резюмируя изложенное в главе можно отметить следующее.

Нецелевое расходование средств, совершенное группой лиц по предварительному сговору, должны квалифицироваться деяния, совершенные коллегиально, то есть когда решение о таком расходовании и соответствующие действия по его реализации предпринимались минимум двумя соисполнителями.

В качестве квалифицирующего признака, наряду с группой лиц по предварительному сговору в п. «а» ч. 2 ст. 285.1 УК РФ, законодателю следовало бы указать и на такую форму соучастия, как организованная группа.

Необходимо также включить в число квалифицирующих признаков рассматриваемых составов преступлений признак «наступление тяжких последствий», под каковым целесообразно признавать ухудшение материального положения граждан, вред их здоровью, срыв нормальной деятельности государственных и муниципальных органов и учреждений, техногенные аварии, наступление в результате нецелевого расходования средств экологических катастроф и т.д.

Сравнительно часто нецелевое расходование бюджетных средств признается совершенным при наличии обстоятельств, исключающих преступность деяния, прежде всего, при обстоятельствах крайней необходимости.

Перемещение бюджетных средств в течение финансового года с одного кода экономической группы, подгруппы и т.п. на другой код экономической или функциональной классификации следует считать осуществленным при наличии крайней необходимости при следующих условиях: такое перемещение бюджетных средств осуществлялось во имя достижения цели, определенной бюджетным ассигнованием; при этом не были нарушены общие параметры бюджета, т.е. не были превышены по соответствующей статье расходы по сравнению с запланированными бюджетной росписью и т.п.; такое перемещение было вызвано состоянием крайней необходимости.

Для освобождения должностного лица от уголовной ответственности за нецелевое расходование бюджетных средств необходимо установление всех признаков правомерности крайней необходимости, обоснованного риска, исполнения приказа или распоряжения, а также физического или психического принуждения.[150]

«Разграничение составов ст.285.1 УК РФ и ч.2 ст.176 УК РФ РФ следует проводить, прежде всего, по объекту и субъекту преступления. Различия рассматриваемых преступлений состоят также в том, что при использовании государственного целевого кредита не по прямому назначению криминализирующим признаком являются последствия в виде «крупного ущерба гражданам, организациям и государству»; в свою очередь, при нецелевом расходовании бюджетных средств не требуется, наступления общественно-опасных последствий; они находятся за рамками указанного состава преступления.

Злоупотребление должностными полномочиями и нецелевое расходование бюджетных средств, имеют целый ряд отличий (в наличии предмета преступления в последнем из названных преступлений; объективной и субъективной стороне, субъекте преступления), которые не позволяют признать состав ст.285 УК РФ общим по отношению к составу ст.285.1 УК РФ.

Отграничение нецелевого расходования бюджетных средств от превышения должностными полномочиями необходимо осуществлять по их непосредственным объектам, наличию в составе ст.285.1 УК предмета преступления - бюджетные средства и отсутствию такового в составе ст.286 УК. Кроме того, состав превышения должностных полномочий сконструирован как материальный; состав ст.285.1 УК РФ – как формальный; и если для злоупотребления должностными полномочиями субъект - это должностное лицо, то применительно к нецелевому расходованию бюджетных средств им может быть только должностное лицо получателя бюджетных средств.

Отграничивать состав ст.285.1 УК РФ от ч.3 ст.159 УК РФ следует по родовому, видовому и непосредственным объектам; по объективной и субъективной стороне преступления. Различие сравниваемых преступлений заключается и в субъекте (по ч.3 ст.159 УК РФ им является лицо, использующее свое служебное положение, а по ст.285.1 УК РФ субъектом выступает должностное лицо получателя бюджетных средств).

Разграничение между ч.3 ст. 160 УК РФ и ст.285 УК РФ следует проводить, во-первых, по объекту посягательства, во-вторых, по объективной стороне. Важное отличие заключается также в субъективной стороне этих преступлений (для преступления, предусмотренного ч.3 ст. 160 УК РФ, обязательным признаком является корыстная цель, а в составе ст.285.1 УК РФ законодатель не упоминает о каких-либо специальных целях).

Важное отличие ст.285.1 УК РФ от ст.285.2 УК РФ состоит в предмете этих преступлении. Неодинаковы и отдельные признаки объективной стороны преступлений. Разграничение сравниваемых составов можно провести и по субъекту преступления».[151]

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное  исследование позволило сделать определенные выводы и сформулировать ряд предложений, суть которых состоит в следующем.

В развитии норм об ответственности за бюджетные преступления выделяется несколько этапов:

а) первый этап характеризуется неразвитостью уголовно-правовой охраны рассматриваемой сферы. Нормы об ответственности за преступления, посягающие на государственную казну в первых источниках русского права (Псковская судная грамота, Соборное Уложение 1649 года, Артикул Воинский Петра I) находились еще в зачаточном состоянии, так как основные институты государства начинали только складываться;

б) особенность второго этапа состоит в формировании правовых основ функционирования государственной финансовой системы, в том числе, создании эффективных средств ее уголовно-правовой охраны (Уложение о наказаниях уголовных и исправительных от 15 августа 1845 года, Уголовное Уложение от 22 марта 1903 года);

в) третьему этапу придает особенность то, что он протекал в условиях формирования и становления советского уголовного законодательства (УК РСФСР 1922 года, УК РСФСР 1926 года, УК РСФСР 1960 года). Советское уголовное законодательство не выделяло специальных норм об ответственности за преступления, связанные с нецелевым расходованием государственных денежных средств. Ответственность за данные деяния наступала, как правило, в соответствии с положениями общих норм о должностных преступлениях либо по общим нормам об ответственности за преступления против собственности или хозяйственные преступления.

г) четвертый (современный) этап характеризуется развитостью бюджетной системы государства и созданием эффективного механизма уголовно-правовой охраны бюджетной сферы с выделением специальных норм об ответственности за преступления, связанные с нецелевым расходованием бюджетных средств.

Полученные результаты исторического изучения вопросов развития уголовного законодательства об ответственности за преступления, связанные с нецелевым расходованием бюджетных средств, начиная с принятия первых законодательных актов, составляют исходную базу для дальнейшего, более глубокого исследования понятия, правовой природы и социально-правого предназначения исследуемых норм. Они позволяют определенным образом синтезировать положительные начинания в законодательстве и правоприменительной деятельности в сфере обеспечения защиты отношений, складывающихся в системе государственного управления и бюджетного финансирования, с целью закрепления соответствующих разработок в современном уголовном законодательстве.

Анализ зарубежного уголовного законодательства свидетельствует о том, что бюджетные преступления (в том числе за нецелевое расходование бюджетных средств) в силу их повышенной общественной опасности в большинстве стран с развитой и развивающейся экономикой криминализованы. Однако в регламентации уголовной ответственности за совершение данных деяний имеются определенные особенности.

Зарубежный законодательный опыт позволяет установить характерные закономерности, приемы и подходы, во многом совпадающие с позицией отечественного законодателя, но, тем не менее, обладающие рядом специфических особенностей отражающих их правовую уникальность: а) отнесение данных общественно-опасных деяний к системе уголовно-правовых норм устанавливающих ответственность должностные преступления; б) дифференцированный подход законодателя к установлению уголовной ответственности за данные преступления в зависимости от профессионального (служебного) статуса субъекта преступления (должностное лицо, лицо, осуществляющее управленческие функции в коммерческих и иных организациях); в) законодательное закрепление специальных составов преступлений, устанавливающих ответственность за нецелевое расходование бюджетных средств в соответствующих главах о должностных преступлениях; г) выделение специальных составов преступлений, устанавливающих ответственность за нецелевое расходование бюджетных средств в главах об экономических преступлениях.

Рассмотрение примеров уголовно-правовых норм по зарубежному законодательству в сфере нецелевого расходования бюджетных средств позволило сделать вывод, что специальная уголовно-правовая норма для противодействия бюджетной преступности эффективна только при условии внятного толкования субъекта преступления и наличии соразмерной тяжести совершённого деяния санкции.

Следует предложить следующую формулировку наименования раздела X УК РФ: «Преступления против государственной власти и местного самоуправления». Родовым объектом данного раздела следует признать такое благо, как основанное на законе выполнение государством и местным самоуправлением возложенных на них народом функций.

Анализ предложения ряда авторов о выделении отдельной главы в Особенной части УК РФ, объединяющей преступления, имеющие видовым объектом общественные отношения в бюджетной сфере, позволил сделать выводы о наличии определенного «рационального зерна» в данном предложении (особенно учитывая необходимость «сближения» конструкции особенных частей УК РФ и КоАП).

Общим объектом преступления предусмотренного ст. 285.1 УК РФ, целесообразно признать целостную взаимосвязанную совокупность (систему) охраняемых уголовным законом благ и интересов.

Непосредственным объектом нецелевого расходования бюджетных средств являются это урегулированные законами и иными правовыми актами РФ, и основанными на них законами и иными правовыми актами субъектов РФ и муниципальных образований общественные отношения, возникающие в связи с расходованием бюджетных средств.

Дополнительными объектами этого преступления могут быть права любых конкретных лиц, в отношении которых государство в результате нецелевого расходования денежных средств не выполнило своих обязанностей: граждан, их коллективов, организаций, государства как особой организации граждан, общества в целом.

Следует уменьшить используемое понятие крупного размера до 250.000 руб., а особого крупного – до 1.000.000 руб.

В БК и КоАП предлагается заменить понятие «нецелевое использование» на «нецелевое расходование» с целью устранения возможности двойственного толкования содержания указанных терминов, что может привести к несогласованности судебно-следственной практики. Данные изменения должны способствовать также единому пониманию порядка конструирования норм о противоправных деяниях, в которых используются заимствованные из других отраслей законодательства понятия.

Изучение материалов уголовных дел, а также критический анализ позиций ряда авторов относительно конструирования состава незаконного расходования бюджетных средств позволил обосновать позицию автора о конструкции указанного состава преступления как формального. В случае применительно к ст.285.1 УК РФ законодатель понятием «расходование бюджетных средств в крупном размере» определяет общественную опасность деяний, выражая ее через предмет преступления, а не через общественно опасные последствия, как обязательное условие признания данного состава преступления оконченным.

Субъектом преступлений, предусмотренных ст.ст. 285.1 УК РФ, являются должностные лица, выполняющие административно-хозяйственные функции и принимающие решения о расходовании (использовании) бюджетных средств.

Главные бухгалтеры должностными лицами в смысле примечания к ст.285 УК РФ не являются, поскольку самостоятельными административно-хозяйственными функциями не наделены.

Следует внести дополнение в УК РФ о признании субъектами состава нецелевого расходования бюджетных средств должностных лиц - главных распорядителей и распорядителей таких средств.

Необходимо ввести в состав ст. 285.1 УК РФ квалифицирующего признака «совершение преступления лицом, занимающим государственную должность РФ или ее субъекта, а равно главой местного самоуправления».

Анализ субъективной стороны состава преступления, установленного ст.285.1 УК РФ, основанный как на теоретических исследованиях, так и материалах судебно-следственной практики, позволил сделать вывод, что субъективная сторона нецелевого расходования бюджетных средств характеризуется виной в форме как прямого, так и косвенного умысла. Проведенная оценка возможности включения в диспозиции ст. 285.1 УК РФ такого элемента субъективной стороны, как корыстный мотив, позволила заключить об отсутствии такой потребности и, более того, о ее «вредоносности» для реализации мер по защите охраняемых уголовным законом интересов в бюджетной сфере.

Мотивы, цели, характеристики эмоционального состояния виновного в данных преступлениях значения для квалификации содеянного не имеют.

Как нецелевое расходование средств, совершенное группой лиц по предварительному сговору, должны квалифицироваться деяния, совершенные коллегиально, то есть когда решение о таком расходовании и соответствующие действия по его реализации предпринимались минимум двумя соисполнителями.

В качестве квалифицирующего признака, наряду с группой лиц по предварительному сговору в п. «а» ч. 2 ст. 285.1 УК РФ, законодателю следовало бы указать и на такую форму соучастия, как организованная группа.

Необходимо включить в число квалифицирующих признаков рассматриваемых составов преступлений признак «наступление тяжких последствий», под каковым целесообразно признавать ухудшение материального положения граждан, вред их здоровью, срыв нормальной деятельности государственных и муниципальных органов и учреждений, техногенные аварии, наступление в результате нецелевого расходования средств экологических катастроф и т.д.

Сравнительно часто нецелевое расходование бюджетных средств признается совершенным при наличии обстоятельств, исключающих преступность деяния, прежде всего, при обстоятельствах крайней необходимости.

Перемещение бюджетных средств в течение финансового года с одного кода экономической группы, подгруппы и т.п. на другой код экономической или функциональной классификации следует считать осуществленным при наличии крайней необходимости при следующих условиях: такое перемещение бюджетных средств осуществлялось во имя достижения цели, определенной бюджетным ассигнованием; при этом не были нарушены общие параметры бюджета, т.е. не были превышены по соответствующей статье расходы по сравнению с запланированными бюджетной росписью и т.п.; такое перемещение было вызвано состоянием крайней необходимости.

Для освобождения должностного лица от уголовной ответственности за нецелевое расходование бюджетных средств необходимо установление всех признаков правомерности крайней необходимости, обоснованного риска, исполнения приказа или распоряжения, а также физического или психического принуждения.

Учет данных положений в правоприменительной и правотворческой деятельности будет способствовать повышению эффективности уголовно-правовой охраны государственного бюджета и бюджетных средств.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

Нормативно-правовые акты

1.           Конституция РФ (принята всенародным голосованием 12 декабря 1993г.) // Российская газета от 25 декабря 1993 г. №237.

2.           Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. №63-ФЗ //Российская газета от 18 (ст.ст. 1-96), 19 (ст.ст. 97-200), 20 (ст.ст. 201-265), 25 (ст.ст. 266-360) июня 1996 г. № 113, 114, 115, 118.

3.           Бюджетный кодекс РФ от 31 июля 1998 г. №145-ФЗ// Российская газета от 12 августа 1998 г. №153-154.

4.           Кодекс об административных правонарушениях Российской Федерации от 30 декабря 2001 г. №195-ФЗ // Российская газета от 31 декабря 2001 г. №256.

5.                                Гражданский кодекс РФ//Российская газета, №238-239, 08.12.1994, №23, 06.02.1996, №24, 07.02.1996, №25, 08.02.1996, №27, 10.02.1996, №233, 28.11.2001, №289, 22.12.2006.

6.           Федеральный закон от 6 октября 2003 г. №131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в РФ» // Российская газета от 8 октября 2003 г. №202.

7.           Федеральный закон от 06.12.2011 № 402-ФЗ «О бухгалтерском учете» // Российская газета от 9 декабря 2011 г. №78.

Научная литература:

8.           «Соборное уложение» царя Алексея Михайловича 1649 г. Изд. Историко-филологического факультета Московского Университета. - М., 1907. - 196 с.

9.           Абрамавичюс А., Дракшене А., Павилонис В. Основные положения Уголовного кодекса Литовской Республики // Новое уголовное законодательство стран СНГ и Балтии: Сб. науч. ст. / Под ред. Л.Л. Кругликова, Н.Ф. Кузнецовой. - М.: ЛексЭст, 2002. – 463 с.

10.       Налоговые и иные экономические преступления: Сб. науч. ст. Вып. 5/Под ред.  Л.Л. Кругликова. - Ярославль: Ярославский гос. ун-т, 2002. – 135 с.

11.       Анисимов Ю.Л. Квалификация преступлений в сфере бюджетных отношений. Автореф. дис. ...канд. юрид. наук. - Н.Новгород, 2002. - 27 с.

12.       Арутюнян К.С. Уголовно-правовая защита бюджетных средств: Информационно-методическое пособие. - М., 2004. - 168 с.

13.       Баранов В.М., Кузнецов А.П., Изосимов С.В., Бокова И.Н. Кондаков Д.С. Примечания в российском праве: Монография. - Н.Новгород, 2005. - 195 с.

14.       Берестовой А.Н. Обоснованный риск как обстоятельство, исключающее преступность деяния. Автореф. дисс... канд. юрид. наук. - СПб, 1999. - 20 с.

15.       Бикмурзин М.П. Предмет преступления: теоретико-правовой анализ. - М.: Юрлитинформ, 2006. - 184 с.

16.       Блинников В.А. Обстоятельства, исключающие преступность деяния, в уголовном праве России. - Ставрополь, 2001. - 592 с.

17.       Бойков Д.А. Нецелевое расходование бюджетных средств: криминологический и уголовно-правовой аспекты: Дис... канд. юрид. наук. - М., 2005. – 150 с.

18.       Быков В. Признаки организованной преступной группы. // Законность - 1998. - № 9. - С.4-8.

19.       Быков В. Совершение преступления группой лиц по предварительному сговору// Законность. - 1999. - №3. - С.7-9.

20.       Васильев Н.В. Принципы советского уголовного права. - М.: ВЮЗИ, 1983. - 60с.

21.       Волженкин Б.В. Служебные преступления. - М.: Юрист, 2000. - 368 c.

22.       Волженкин Б.В. Служебные преступления: Комментарий законодательства и судебной практики. - СПБ.: Юридический центр Пресс, 2005. - 560 с.

23.       Галиакбаров P.P. Групповое преступление. Постоянные и переменные признаки. – Свердловск: СЮИ, 1973. - 139 с.

24.       Гордейчик С. Уголовно-правовая борьба с нецелевым использованием бюджетных средств//Законность. - 1998. - №3. - С.24-27.

25.       Гринберг М.С. Проблемы производственного риска в уголовном праве. - М.: Госюриздат, 1963. – 132 с.

26.       Гутников О.В. Уголовная ответственность бухгалтера // Главбух. - 1998. - № 3. – С.56-61.

27.       Демидов Ю.Н. Основы борьбы с преступностью в социально-бюджетной сфере: криминологические и уголовно-правовые аспекты: Дис. ...д-ра юрид. наук. - М., 2002. – 530 с.

28.       Дробышева Л.В. Проблема нецелевого расходования бюджетных средств// Terra Economicus. – 2006. - №2. – С.151-156.

29.       Журков В.В. Нецелевое расходование бюджетных средств: исторический аспект// Юридическая наука. - 2012. - № 2. - С.8-10.

30.       Российское уголовное право. Курс лекций. Т.1. / Под ред А.И. Коробеева. – Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1999. 500 с.

31.       Изосимов С.В. Российское уголовное законодательство конца XIX - начала XX в.: преступления служащих коммерческих и иных организаций: Учебное пособие. - Н.Новгород: ВВАГС, 2004. - 91 с.

32.       Изосимов С.В., Карпов А.Г. Нецелевое использование бюджетных средств и средств государственых внебюджетных фондов (уголовно-правовое и криминологическое исследование): моногр. - Н. Новгород: ВВАГС, 2008.

33.       Изосимов С.Е. Зарубежное уголовное законодательство: ответственность за служебные преступления в коммерческих и иных организациях: Учеб. Пособие. - Н.Новгород.: Изд-во Волго-Вят. акад. гос. службы, 2005. - 108 с.

34.       Кадников Н.Г. Квалификация преступлений и вопросы судебного толкования: теория и практика. Учебное пособие. - М.: Издательство НОРМА, 2003. - 144 с.

35.       Кадников Н.И. Обстоятельства, исключающие преступность деяния. - М., 1998.

36.       Карпов А.Г. Нецелевое расходование бюджетных средств и средств государственных внебюджетных фондов: уголовно-правовой и криминологический анализ. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Нижний Новгород, 2007. - 36 c.

37.       Карпов А.Г. Ответственность за нецелевое использование бюджетных средств и средств государственных внебюджетных фондов по зарубежному уголовному законодательству: Учебное пособие. - Н.Новгород: Нижегородская академия МВД России, 2006.

38.       Келина С.Г. Профессиональный риск как обстоятельство, исключающее преступность деяния //Советская юстиция. - 1988. - №22. - С.14-15.

39.       Кибальник А.Г., Соломоненко И.Г. Лекции по уголовному праву. - Ставрополь: Ставропольсервисшкола, 2000. - 524 с.

40.       Козырин А.Н. Главный бухгалтер и ответственность по уголовному кодексу РФ // Бухгалтерский учет. - 1999. - № 12. – С.81-86.

41.       Комментарий к Кодексу Российской Федерации об административных правонарушениях/Под общ. ред. Е.Н.Сидоренко. - М.: Проспект, 2002. - 944 с.

42.       Комментарий к Кодексу Российской Федерации об административных правонарушениях/Под общ. ред. А. П. Гуляева, Л. Л. Попова. - М.: Экзамен, 2005. - 864 с.

43.       Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. /Отв. ред. В.М. Лебедев - М.: Юрайт-Издат, 2005.

44.       Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации/ Под ред. Л.Л. Кругликова. - М.:Волтерс Клувер, 2005. - 1104 с.

45.       Комментарий к Уголовному кодексу РФ / Отв. ред. А.И. Рарог. - М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2013. - 960 с.

46.       Комментарий к Уголовному кодексу РФ / Отв. ред. В.И. Радченко. - М.: Спакр, 2004. - 943 с.

47.       Комментарий к УК РФ / Отв. ред. А.А. Чекалин; Под ред. В.Т. Томина, В.В. Сверчкова. - М.: Юрайт-Издат, 2006. – 1228 с.

48.       Костарева Т.А. Квалифицирующие обстоятельства в уголовном праве. — Ярославль: Ярославский гос. ун-т, 1993. - 234 с.

49.       Крайнев Е.А. Лицо-то не простое, а должностное // Учет, налоги, право. Еженедельная газета. - 2003. - 20-26 мая.

50.       Кузнецов А.П. Преступления против государственной власти: Комментарий к разделу X УК РФ. - М.: Российская академия юридических наук, 2005. – 360 с.

51.       Курс уголовного права. Общая часть. Том 1.: Учение о преступлении. Учебник для вузов./Под ред.Н.Ф.Кузнецовой и И.М. Тяжковой. - М.: «Зерцало-М», 2002. - 611 с.

52.       Курс уголовного права. Особенная часть. Том 5. Учебник для вузов / Под ред. Г.Н. Борзенкова и B.C. Комиссарова. - М.: Зерцало-М, 2002. - 512 с.

53.       Лапшин В.Ф. Соотношение финансовых преступлений и деяний, предусмотренных ст. 285.1, 285.2 УК РФ // Российский следователь. - 2008. - №23. - С.19– 21.

54.       Лапшин В. Ф. Финансовые преступления. - М.: Юрлитинформ, 2009. - 168 с.

55.       Макаров А.В. Уголовно-правовые меры противодействия бюджетным преступлениям (Преступления в бюджетной сфере; социально-экономическая и правовая характеристика). Монография. - М.: Издательская группа «Юрист», 2004.

56.       Максимов СВ. Цель в уголовном праве: методологические аспекты / Отв. ред. А.И. Чучаев. - Ульяновск: УлГУ, 2002. - 148 с.

57.       Малинин В.Б., Парфенов А.Ф. Объективная сторона преступления. - СПб.: Издательство Юридического института 2004. - 301 с.

58.       Марзаганова А.М. Уголовная ответственность за нецелевое расходование бюджетных средств и средств государственных внебюджетных фондов: дис. ...канд. юрид. наук: 12.00.08.- М., 2016.- 196 с.

59.       Минеев В. А. Уголовно-правовая характеристика нецелевого расходования бюджетных средств: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Саратов, 2012. - 27 c.

60.       Минькова А.М. Уголовная ответственность за нецелевое расходование бюджетных средств и средств государственных внебюджетных фондов // Российская юстиция. - 2006.- №2. - С. 33–35.

61.       Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть. Курс лекций. - М.: Издательство БЕК, 1996. - 560 с.

62.       Наумов А.В. Российское уголовное право. Курс лекций. В двух томах. Т. 2. Особенная часть. - М.: «Юридическая литература», 2004. - 832 с.

63.       Научно-практическое пособие по применению УК РФ / Под ред. В.М. Лебедева. - М.: Норма, 2005. - 928 с.

64.       Орехов В.В. Необходимая оборона и иные обстоятельства, исключающие преступность деяния. – СПб: Юридический центр Пресс, 2003. - 217 с.

65.       Отечественное законодательство XI - XX веков. Часть II. XX век/Под ред. О.И. Чистякова. - М.: Юристъ, 2002. - 347 с.

66.       Офицерова А.В. Нецелевое расходование бюджетных средств: проблемы законодательной регламентации, пенализации и квалификации. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Саратов, 2010. - 26 c.

67.       Паше-Озерский Н.Н. Необходимая оборона и крайняя необходимость по советскому уголовному праву. - М.: Госюриздат, 1962. — 181 с.

68.       Пионтковский А.А. Уголовное право РСФСР. Часть общая. - М.: Госиздат, 1925. - 235 с.

69.       Познышев С.В. Особенная часть русского уголовного права / Сравнительный очерк важнейших отделов Особенной части старого и нового Уложений. - М., 1909. - 516 с.

70.       Полосин Н.В. Структура Особенной части КоАП РФ нуждается в совершенствовании // Актуальные вопросы административно-деликтного права: Материалы Международной научно-практической конференции. - М.: ВНИИ МВД России, 2005. - С.141-144.

71.       Постатейный комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации/Под ред. А.И. Чучаева. - М.: ИНФРА-М: КОНТРАКТ, 2004. -  819 с.

72.       Решетников Ф.М. Буржуазное уголовное право - орудие защиты частной собственности. – М.: Юридическая

73.       Российское уголовное право в двух томах. Том 1. Общая часть/Под ред. Л.В. Иногамовой- Хегай, В.С.Комиссарова, А.И. Рарога. - М.: ИНФРА-М, 2003.

74.       Российское законодательство X - XX веков. В 9 т. Акты земских соборов. Том 4. / Под общ.ред. О.И. Чистякова. - М.: Юридическая литература, 1986.

75.       Российское законодательство X - XX веков. Законодательство первой половины XIX века. Том 6. / Под общ. ред. О.И. Чистякова. - М.: Юридическая литература, 1988. - 431 с.

76.       Самороков В.И. Риск в уголовном праве // Государство и право. - 1993. - №5. - С.103-112.

77.       Соломоненко И.Г. Исполнение приказа и его уголовно-правовое значение. —Ставрополь, 2000.

78.       Титов А.С. Вопросы квалификации бюджетных преступлений // Банковское право. - 2004. - № 4. - С.12-19.

79.       Тихомиров М.Н., Епифанов П.П. Соборное уложение 1649 года. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 1961. - 444 с.

80.       Тюнин В., Макарова Т. Новые составы должностных преступлений (юридический анализ) //Уголовное право. - 2004. - № 2. - С.70-72.

81.       Уголовное право России. Особенная часть. Учебник. / Под ред. А.И. Рарога. - М.: ИМПЭ, 1996. - 477 с.

82.       Уголовное право России. Практический курс / Под общ. Ред. Р.А. Адельханяна. - М.: Волтерс Клувер, 2004. - 752 с.

83.       Уголовное право России. Практический курс: Учеб.-практ. Пособие/ Под общ. ред. Р.А. Адельханяна. - М.: Волтерс Клувер, 2014. - 774 с.

84.       Уголовное право России. Части Общая и Особенная. Учебник. / Журавлев М.П., Наумов А.В. и др. - М.: Проспект, 2004. - 720 c.

85.       Уголовное право России. Части Общая и Особенная. Учебник/ Под ред. А.И. Рарога.- М.: Изд-во Проспект, 2014. - 784 с.

86.       Уголовное право Российской Федерации. Общая часть. Практикум/Под ред. А.С. Михлина. - М.: Юристь. 2004. - 496 c.

87.       Уголовное право РФ. Общая часть. Учебник / Под ред. О.Н. Ведерниковой и С.И. Никулина. - СПб.: Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2005. - 465 с.

88.       Уголовное право. Общая часть. Учебник/Под ред. Н.И. Ветрова, Ю.И. Ляпунова. - М.: Новый юрист, КноРус, 1997. - 592 с.

89.       Уголовное право. Часть общая. Часть особенная / Под ред. Н.И. Ветрова, Ю.И. Ляпунова. - М.: Юриспруденция, 2007. - 752 с.

90.       Уголовное право. Особенная часть: Учебник / Под ред. Л.Д. Гаухмана и СВ. Максимова. - М.: Издательство Эксмо, 2005. - 705 с.

91.       Уголовное Уложение 1903 г. с приложениями. - Рига, 1922. - 452 с.

92.       Уголовное Уложение 22 марта 1903 г. / Изд. Н.С. Таганцева. - СПб, 1904. - 1124с.

93.       Уголовный кодекс. Практический комментарий/Под ред. М.Н. Гернета и А.Н. Трайнина. - М.: Право и жизнь, 1925.

94.       Устинов С. Что понимать под нецелевым расходованием бюджетных средств? // Законность. - 2004. - 7. - С.30-31.

95.       Фазылов Р.Р. О юридической ответственности за неэффективное использование бюджетных средств // Закон и право. - М.: ЮНИТИ-ДАНА., 2007. - №1. - С.44-47.

96.       Фазылов Р.Р. Уголовная ответственность за нецелевое расходование бюджетных средств и средств государственных внебюджетных фондов. Дисс… канд. юрид. наук. - Казань, 2005. – 179 с.

97.       Шнитенков А. Ответственность за нецелевое использование бюджетных средств // Законность. - 2004. - №7. - С.32-33.

98.       Щегулина А. Возможности сдерживающего воздействия уголовного закона в отношении должностных лиц с целью предупреждения преступлений в бюджетной сфере // Юридический мир. - 2005. - №10. - С.56-61.

Интернет ресурсы:

99.       Дробышева Л.В. Становление уголовной ответственности за нецелевое расходование бюджетных средств // Электронный ресурс. – Режим доступа: http://www.jurnal.org/articles/2006/uri9.html

Судебная практика:

100.  Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое»

101.  Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2004 г. «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса Российской Федерации»

102.  Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 16.10.2009 г. №19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышение должностных полномочий»

103.  Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 09.07.2013 №24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях»

104.  Приговор федерального суда Архаринского района Астраханской области от 12.05.2005 г. / По материалам сайта прокуратуры Амурской области [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.prokamur.ru/

105.  Материалы уголовного дела по обвинению Б. по ч.1 ст.285-1 УК РФ / Архив Котельнического районного суда Кировской области за 2005 г.

---

[1] Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть. Курс лекций. - М.: Издательство БЕК, 1996. - С.64.

[2] Российское законодательство X - XX веков. В 9 т. Акты земских соборов. Том 4. / Под общ.ред. О.И. Чистякова. - М.: Юридическая литература, 1986. - С.363.

[3] Марзаганова А.М. Уголовная ответственность за нецелевое расходование бюджетных средств и средств государственных внебюджетных фондов: дис. ...канд. юрид. наук. - М., 2016. - С.37-38.

[4] Журков В.В. Нецелевое расходование бюджетных средств: исторический аспект// Юридическая наука. 2012. - №2. - С.8.

[5] «Соборное уложение» царя Алексея Михайловича 1649 г. Изд. Историко-филологического факультета Московского Университета. - М., 1907. - 196 с.

[6] Тихомиров М.Н., Епифанов П.П. Соборное уложение 1649 года. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 1961. - С.80.

[7] Наумов А.В. Российское уголовное право. Курс лекций. В двух томах. Т. 2. Особенная часть. - М.: «Юридическая литература», 2004. - С.614.

[8] Российское законодательство X - XX веков; Акты земских соборов. Том 4. / Под общ.ред. О.И. Чистякова. - М.: Юридическая литература, 1986. - С.363.

[9] Наумов А.В. Российское уголовное право. Курс лекций. В двух томах. Т. 2. Особенная часть. - М.: Юридическая литература, 2004. - С.616 - 617.

[10] Баранов В.М., Кузнецов А.П., Изосимов С.В., Бокова И.Н. Кондаков Д.С. Примечания в российском праве: Монография. - Н.Новгород, 2005. - С.64.

[11] Макаров А.В. Уголовно-правовые меры противодействия бюджетным преступлениям (Преступления в бюджетной сфере; социально-экономическая и правовая характеристика). Монография. - М.: Издательская группа «Юрист», 2004. - С.69-70.

[12] Изосимов С.В., Карпов А.Г. Нецелевое использование бюджетных средств и средств государственых внебюджетных фондов (уголовно-правовое и криминологическое исследование): моногр. - Н. Новгород: ВВАГС, 2008. - С.15.

[13] Российское законодательство X - XX веков. Законодательство первой половины XIX века. Том 6. / Под общ. ред. О.И. Чистякова. - М.: Юридическая литература, 1988. - С.307.

[14] Макаров А.В. Уголовно-правовые меры противодействия бюджетным преступлениям (Преступления в бюджетной сфере; социально-экономическая и правовая характеристика). Монография. - М.: Издательская группа «Юрист», 2004. - С.76.

[15] Российское законодательство X - XX веков. Законодательство первой половины XIX века. Том 6. / Под общ.ред. О.И. Чистякова. - М.: Юридическая литература, 1988. - С.171.

[16] Уголовное Уложение 1903 г. с приложениями. - Рига, 1922. - С.291.

[17] Там же.

[18] Познышев С.В. Особенная часть русского уголовного права / Сравнительный очерк важнейших отделов Особенной части старого и нового Уложений. - М., 1909. - С.474.

[19] Уголовное Уложение 22 марта 1903 г. / Изд. Н.С. Таганцева. - СПб, 1904. - С.969.

[20] Там же.

[21] Изосимов С.В. Российское уголовное законодательство конца XIX - начала XX в.: преступления служащих коммерческих и иных организаций: Учебное пособие. - Н.Новгород: ВВАГС, 2004. - C.17.

[22] Курс уголовного права. Особенная часть. Том 5. Учебник для вузов / Под ред. Г.Н. Борзенкова и B.C. Комиссарова. - М.: Зерцало-М, 2002. - С.83.

[23] Макаров А.В. Уголовно-правовые меры противодействия бюджетным преступлениям (Преступления в бюджетной сфере; социально-экономическая и правовая характеристика). Монография. - М.: Издательская группа «Юрист», 2004. - С.80.

[24] Марзаганова А.М. Уголовная ответственность за нецелевое расходование бюджетных средств и средств государственных внебюджетных фондов: дис. ...канд. юрид. наук.- М., 2016. - С.38-47.

[25] Тот же. - С.151.

[26] Карпов А.Г. Нецелевое расходование бюджетных средств и средств государственных внебюджетных фондов: уголовно-правовой и криминологический анализ. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Нижний Новгород, 2007. - С.19.

[27] Отечественное законодательство XI - XX веков. Часть II. XX век/Под ред. О.И. Чистякова. - М.: Юристъ, 2002. - С.119-140.

[28] Макаров А.В. Уголовно-правовые меры противодействия бюджетным преступлениям (Преступления в бюджетной сфере; социально-экономическая и правовая характеристика). Монография. - М.: Издательская группа «Юрист», 2004. - С.80.

[29] Уголовный кодекс. Практический комментарий/Под ред. М.Н. Гернета и А.Н. Трайнина. - М.: Право и жизнь, 1925. - С.155.

[30] Наумов А.В. Российское уголовное право. Курс лекций. В двух томах. Т. 1. Общая часть. - М.: Юридическая литература, 2004. - С.111.

[31] Марзаганова А.М. Уголовная ответственность за нецелевое расходование бюджетных средств и средств государственных внебюджетных фондов: дис. ...канд. юрид. наук. -  М., 2016. - С.47-49.

[32] Карпов А.Г. Нецелевое расходование бюджетных средств и средств государственных внебюджетных фондов: уголовно-правовой и криминологический анализ. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Нижний Новгород, 2007. - С.19, 21.

[33] Гордейчик С. Уголовно-правовая борьба с нецелевым использованием бюджетных средств//Законность. - 1998. - №3. - С.24.

[34] Дробышева Л.В. Проблема нецелевого расходования бюджетных средств// Terra Economicus. – 2006. - №2. – С.151.

[35] Лапшин В. Ф. Соотношение финансовых преступлений и деяний, предусмотренных ст. 285.1, 285.2 УК РФ // Российский следователь. - 2008. - №23. - С.21; Лапшин В. Ф. Финансовые преступления. - М.: Юрлитинформ, 2009. - С.36.

[36] Минькова А.М. Уголовная ответственность за нецелевое расходование бюджетных средств и средств государственных внебюджетных фондов // Российская юстиция. - 2006.- №2. - С.33.

[37] Дробышева Л. В. Становление уголовной ответственности за нецелевое расходование бюджетных средств // Электронный ресурс. – Режим доступа: http://www.jurnal.org/articles/2006/uri9.html

[38] Изосимов С.Е. Зарубежное уголовное законодательство: ответственность за служебные преступления в коммерческих и иных организациях: Учеб. Пособие. - Н.Новгород: Изд-во Волго-Вят. акад. гос. службы, 2005. - С.35.

[39] Гюльалиева Р.А. Общая характеристика Особенной части Уголовного кодекса Азербайджанской Республики // Новое уголовное законодательство стран СНГ и Балтии: Сб. науч. ст. / Под ред. Л.Л. Кругликова, Н.Ф. Кузнецовой. - М.: ЛексЭст, 2002. - С.54.

[40]Абрамавичюс А., Дракшене А., Павилонис В. Основные положения Уголовного кодекса Литовской Республики // Новое уголовное законодательство стран СНГ и Балтии: Сб. науч. ст. / Под ред. Л.Л. Кругликова, Н.Ф. Кузнецовой. - М.: ЛексЭст, 2002. - С.215.

[41] Демидов Ю.Н. Основы борьбы с преступностью в социально-бюджетной сфере: криминологические и уголовно-правовые аспекты: Дис. ...д-ра юрид. наук. - М., 2002. - С.360-361.

[42] Решетников Ф.М. Буржуазное уголовное право - орудие защиты частной собственности. – М.: Юридическая

литература, 1982. - С.61.

[43] Макаров А.В. Уголовно-правовые меры противодействия бюджетным преступлениям (Преступления в бюджетной сфере: социально-экономическая и правовая характеристика). Монография. - М.: Издательская группа Юрист, 2004. - С.90.

[44] Карпов А.Г. Ответственность за нецелевое использование бюджетных средств и средств государственных внебюджетных фондов по зарубежному уголовному законодательству: Учебное пособие. - Н.Новгород: Нижегородская академия МВД России, 2006. - С.15.

[45] Марзаганова А.М. Уголовная ответственность за нецелевое расходование бюджетных средств и средств государственных внебюджетных фондов: дис. ...канд. юрид. наук. - М., 2016.  – С.54-74.

[46] Там же. – С.151-152.

[47] Карпов А.Г. Нецелевое расходование бюджетных средств и средств государственных внебюджетных фондов: уголовно-правовой и криминологический анализ. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Нижний Новгород, 2007. - С.21.

[48] Минеев В. А. Уголовно-правовая характеристика нецелевого расходования бюджетных средств: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Саратов, 2012. - С.18.

[49] Кадников Н.Г. Квалификация преступлений и вопросы судебного толкования: теория и практика. Учебное пособие. - М.: Издательство НОРМА, 2003. - С.21-23.

[50] Фазылов Р.Р. О юридической ответственности за неэффективное использование бюджетных средств // Закон и право. - М.: ЮНИТИ-ДАНА., 2007. - №1. - С.44-47.

[51] Уголовное право России. Особенная часть. Учебник. / Под ред. А.И. Рарога. - М.: ИМПЭ, 1996. - С.327.

[52] Кибальник А.Г., Соломоненко И.Г. Лекции по уголовному праву. - Ставрополь: Ставропольсервисшкола, 2000. - С.431.

[53] Фазылов Р.Р. Уголовная ответственность за нецелевое расходование бюджетных средств и средств государственных внебюджетных фондов.: Автореф. дис. …канд. юрид. наук. - Казань, 2005. - С.22.

[54] Там же. - С.24.

[55] Бойков Д.А. Нецелевое расходование бюджетных средств: криминологический и уголовно-правовой аспекты: Дис... канд. юрид. наук. - М., 2005. - С.65.

[56] Там же.

[57] Щегулина А. Возможности сдерживающего воздействия уголовного закона в отношении должностных лиц с целью предупреждения преступлений в бюджетной сфере // Юридический мир. - 2005. - №10. - С. 57.

[58] Научно-практическое пособие по применению УК РФ./ Под ред. В.М. Лебедева. - М.: НОРМА, 2005. - С.753.

[59] Уголовное право России. Особенная часть. Учебник./ Под ред. А.И. Рарога. - М.: ИМПЭ, 1996. - С.343.

[60] Волженкин Б.В. Служебные преступления. - М.: Юрист, 2000. - С.98.

[61] Кибальник А.Г., Соломоненко И.Г. Лекции по уголовному праву. - Ставрополь: Ставропольсервисшкола, 2000. - С.442.

[62] Уголовное право России. Части Общая и Особенная. Учебник. / Журавлев М.П., Наумов А.В. и др. - М.: Проспект, 2004. - С.588.

[63] Фазылов Р.Р. Уголовная ответственность за нецелевое расходование бюджетных средств и средств государственных внебюджетных фондов.: Автореф. дис. …канд. юрид. наук. - Казань, 2005. - С.32.

[64] Бойков Д.А. Нецелевое расходование бюджетных средств: криминологический и уголовно-правовой аспекты: Дис. ...канд. юрид. наук. - М., 2005. - С.9, 72.

[65] Бойков Д.А. Нецелевое расходование бюджетных средств: криминологический и уголовно-правовой аспекты: Дис. ...канд. юрид. наук. - М., 2005. - С.9.

[66] Полосин Н.В. Структура Особенной части КоАП РФ нуждается в совершенствовании // Актуальные вопросы административно-деликтного права: Материалы Международной научно-практической конференции. - М.: ВНИИ МВД России, 2005. - С.144.

[67] Анисимов Ю.Л. Квалификация преступлений в сфере бюджетных отношений. Автореф. дис. ...канд. юрид. наук. - Н.Новгород, 2002. - С.17.

[68] Бойков Д.А. Нецелевое расходование бюджетных средств: криминологический и уголовно-правовой аспекты: Дис. ...канд. юрид. наук. - М., 2005. - С.73.

[69] Уголовное право России. Части Общая и Особенная. Учебник. /Под ред. А. И. Рарога. - М.: Проспект, 2014. - С.592.

[70] Бойков Д.А. Нецелевое расходование бюджетных средств: криминологический и уголовно-правовой аспекты: Дис. ...канд. юрид. наук. - М., 2005. - С.9.

[71] Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации: (постатейный) / Отв. ред. Л.Л. Кругликов. - Волтерс Клувер, 2005. - С.72.

[72] Фазылов Р.Р. Уголовная ответственность за нецелевое расходование бюджетных средств и средств государственных внебюджетных фондов.: Автореф. дис. …канд. юрид. наук. - Казань, 2005. - С.12-13.

[73] Научно-практическое пособие по применению УК РФ./ Под ред. В.М. Лебедева. - М.: НОРМА, 2005. - С.676.

[74] Щегулина А. Возможности сдерживающего воздействия уголовного закона в отношении должностных лиц с целью предупреждения преступлений в бюджетной сфере // Юридический мир. - 2005. - №10. - С.58.

[75] Титов А.С. Вопросы квалификации бюджетных преступлений // Банковское право. - 2004. - № 4. - С.12.

[76] Фазылов Р.Р. Уголовная ответственность за нецелевое расходование бюджетных средств и средств государственных внебюджетных фондов.: Дис. …канд. юрид. наук. - Казань, 2005. - С.32-33.

[77] Комментарий к Кодексу Российской Федерации об административных правонарушениях/Под общ. ред. Е.Н.Сидоренко. - М.: Проспект, 2002. - С.499.

[78] Комментарий к Кодексу Российской Федерации об административных правонарушениях/Под общ. ред. А. П. Гуляева, Л. Л. Попова. - М.: Экзамен, 2005. - С.458.

[79]Фазылов Р.Р. Уголовная ответственность за нецелевое расходование бюджетных средств и средств государственных внебюджетных фондов.: Дис. …канд. юрид. наук. - Казань, 2005. - С.34.

[80] Комментарий к Уголовному кодексу РФ / Отв. ред. А.И. Рарог. - М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2013. - С.499.

[81] Там же.

[82] Пионтковский А.А. Уголовное право РСФСР. Часть общая. - М.: Госиздат, 1925. - С.129-130.

[83] Бойков Д.А. Нецелевое расходование бюджетных средств: криминологический и уголовно-правовой аспекты: Дис. ...канд. юрид. наук. - М., 2005. - С.9.

[84] Кузнецов А.П. Преступления против государственной власти: Комментарий к разделу X УК РФ. - М.: Российская академия юридических наук, 2005. - С. 117,121.

[85] Арутюнян К.С. Уголовно-правовая защита бюджетных средств: Информационно-методическое пособие. - М., 2004. - С.37.

[86] Малинин В.Б., Парфенов А.Ф. Объективная сторона преступления. - СПб.: Издательство Юридического института 2004. - С.7.

[87] Бикмурзин М.П. Предмет преступления: теоретико-правовой анализ. - М.: Юрлитинформ, 2006. - С.81 - 82.

[88] Фазылов Р.Р. Уголовная ответственность за нецелевое расходование бюджетных средств и средств государственных внебюджетных фондов.: Дис. …канд. юрид. наук. - Казань, 2005. - С.56.

[89] Там же. - С.59.

[90] Уголовное право. Общая часть. Учебник / Под ред. Н.И. Ветрова, Ю.И. Ляпунова. - М.: Новый юрист, КноРус, 1997. - С.239.

[91] Бойков Д.А. Нецелевое расходование бюджетных средств: криминологический и уголовно-правовой аспекты: Дис. ...канд. юрид. наук. - М., 2005. С.83.

[92] Фазылов Р.Р. Уголовная ответственность за нецелевое расходование бюджетных средств и средств государственных внебюджетных фондов.: Дисс… канд. юрид. наук. - Казань, 2005. - С.72; Волженкин Б.В. Служебные преступления: Комментарий законодательства и судебной практики. - СПб.: Юридический центр Пресс, 2005. - С.122.

[93] Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. / Отв. ред. В.М. Лебедев. - М.: Юрайт-Издат, 2005. - С.121.

[94] Уголовное право РФ. Общая часть. Учебник / Под ред. О.Н. Ведерниковой и С.И. Никулина. - СПб.: Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2005. - С.90.

[95] Уголовное право. Общая часть. Учебник. / Под ред. Н.И. Ветрова, Ю.И. Ляпунова. - М.: Новый юрист, КноРус, 1997. - С.176.

[96] Кузнецов А.П. Преступления против государственной власти: Комментарий к разделу X УК РФ. - М.: Российская академия юридических наук, 2005. - С.117,121.

[97] Постатейный комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. А.И. Чучаева. - М.: ИНФРА-М: КОНТРАКТ, 2004. - С.651.

[98] Комментарий к УК РФ / Отв. ред. А.А. Чекалин; Под ред. В.Т. Томина, В.В. Сверчкова. - М.: Юрайт-Издат, 2006. - С.1029,1031.

[99] Фазылов Р.Р. Уголовная ответственность за нецелевое расходование бюджетных средств и средств государственных внебюджетных фондов.: Дис. …канд. юрид. наук. - Казань, 2005. - С.82.

[100] Тюнин В., Макарова Т. Новые составы должностных преступлений (юридический анализ) // Уголовное право. - 2004. - №2. - С.71-72.

[101] Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. /Отв. ред. В.М. Лебедев - М.: Юрайт-Издат, 2005. - С.135.

[102] Научно-практическое пособие по применению УК РФ / Под ред. В.М. Лебедева. - М.: Норма, 2005. - С.677.

[103] Бойков Д.А. Нецелевое расходование бюджетных средств: криминологический и уголовно-правовой аспекты: Дис... канд. юрид. наук. - М., 2005. - С.90-91.

[104] Уголовное право. Часть общая. Часть особенная / Под ред. Н.И. Ветрова, Ю.И. Ляпунова. - М.: Юриспруденция, 2007. - С.630.

[105] Волженкин Б.В. Служебные преступления: Комментарий законодательства и судебной практики. - СПБ.: Юридический центр Пресс, 2005. - С.123.

[106] Фазылов Р.Р. Уголовная ответственность за нецелевое расходование бюджетных средств и средств государственных внебюджетных фондов.: Дисс… канд. юрид. наук. - Казань, 2005. - С.93.

[107] Там же.

[108] Там же. - С.94-95.

[109] Козырин А.Н. Главный бухгалтер и ответственность по уголовному кодексу РФ // Бухгалтерский учет. - 1999. - № 12. – С.81-86.

[110] Гутников О.В. Уголовная ответственность бухгалтера // Главбух. - 1998. - № 3. - С.24.

[111] Приговор федерального суда Архаринского района Астраханской области от 12.05.2005 г. / По материалам сайта прокуратуры Амурской области [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.prokamur.ru/

[112] Крайнев Е.А. Лицо-то не простое, а должностное // Учет, налоги, право. Еженедельная газета. - 2003. - 20-26 мая.

[113] Шнитенков А. Ответственность за нецелевое использование бюджетных средств // Законность. - 2004. - №7. - С.32.

[114] Титов А.С. Вопросы квалификации бюджетных преступлений // Банковское право. - 2004. - № 4. - С.64.

[115] Научно-практическое пособие по применению УК РФ / Под ред. Лебедева В.М. - М.: НОРМА, 2005. - С.677.

[116] Комментарий к Уголовному кодексу РФ / Отв. ред. В.И. Радченко. - М.: Спакр, 2004. - С.757, 760; Уголовное право России. Практический курс / Под общ. Ред. Р.А. Адельханяна. - М.: Волтерс Клувер, 2004. - С.609.

[117] Бойков Д.А. Нецелевое расходование бюджетных средств: криминологический и уголовно-правовой аспекты: Дис. ...канд. юрид. наук. - М., 2005. - С.90.

[118] Фазылов Р.Р. Уголовная ответственность за нецелевое расходование бюджетных средств и средств государственных внебюджетных фондов.: Дис. …канд. юрид. наук. - Казань, 2005. - С.109.

[119] Материалы уголовного дела по обвинению Б. по ч.1 ст.285-1 УК РФ / Архив Котельнического районного суда Кировской области за 2005 г.

[120] Марзаганова А.М. Уголовная ответственность за нецелевое расходование бюджетных средств и средств государственных внебюджетных фондов. Дис. …канд. юрид. наук.. - М., 2015. – С.107-122.

[121] Максимов С.В. Цель в уголовном праве: методологические аспекты / Отв. ред. А.И. Чучаев. - Ульяновск: УлГУ, 2002. - С. 145-146.

[122] Там же. - С.142.

[123] Уголовное право. Особенная часть: Учебник / Под ред. Л.Д. Гаухмана и СВ. Максимова. - М.: Издательство Эксмо, 2005. - С.571, 572.

[124] Фазылов Р.Р. Уголовная ответственность за нецелевое расходование бюджетных средств и средств государственных внебюджетных фондов.: Дис. …канд. юрид. наук. - Казань, 2005. - С.113-116.

[125] Марзаганова А.М. Уголовная ответственность за нецелевое расходование бюджетных средств и средств государственных внебюджетных фондов. Дис. …канд. юрид. наук. - М., 2015. - С.77-107.

[126] Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации/ Под ред. Л.Л. Кругликова. - М.:Волтерс Клувер, 2005. - С. 349, 355, 376.

[127] Курс уголовного права. Общая часть/ Под ред. Н.Ф. Кузнецовой, И.М. Тяжковой. - М.: ИКД ≪Зерцало-М≫, 2002. - С. 178.

[128] Костарева Т.А. Квалифицирующие обстоятельства в уголовном праве. — Ярославль: Ярославский гос. ун-т, 1993. - С. 47-48.

[129] Васильев Н.В. Принципы советского уголовного права. - М.: ВЮЗИ, 1983. - С. 49.

[130] Быков В. Совершение преступления группой лиц по предварительному сговору// Законность. - 1999. - №3. - С.7.

[131] Галиакбаров P.P. Групповое преступление. Постоянные и переменные признаки. – Свердловск: СЮИ, 1973. - С.5-19.

[132] Тюнин В., Макарова Т. Новые составы должностных преступлений (юридический анализ) //Уголовное право. - 2004. - № 2. - С. 71.

[133] Быков В. Признаки организованной преступной группы. // Законность - 1998. - № 9. - С.5.

[134] Курс уголовного права. Общая часть. Том 1.: Учение о преступлении. Учебник для вузов./Под ред.Н.Ф.Кузнецовой и И.М. Тяжковой. - М.: «Зерцало-М», 2002. - С. 455.

[135] Уголовное право России. Практический курс: Учеб.-практ. Пособие/ Под общ. ред. Р.А. Адельханяна. - М.: Волтерс Клувер, 2014. - С. 132.

[136] Уголовное право России. Части Общая и Особенная. Учебник/ Под ред. А.И. Рарога.- М.: Изд-во Проспект, 2014. - С. 157.

[137] Орехов В.В. Необходимая оборона и иные обстоятельства, исключающие преступность деяния. – СПб: Юридический центр Пресс, 2003. - С.22-23.

[138] Паше-Озерский Н.Н. Необходимая оборона и крайняя необходимость по советскому уголовному праву. - М.: Госюриздат, 1962. — 181 с.

[139] Там же. - C.126-127.

[140] Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации /Отв. ред. В.М. Лебедев. - М.: Юрайт-Издат, 2005. - С. 580.

[141] Уголовное право Российской Федерации. Общая часть. Практикум/Под ред. А.С. Михлина. - М.:.Юристь. 2004. - С.248.

[142] Устинов С. Что понимать под нецелевым расходованием бюджетных средств? // Законность. - 2004. - №7.-С.31.

[143] Гринберг М.С. Проблемы производственного риска в уголовном праве. - М.: Госюриздат, 1963. – 132 с; Келина С.Г. Профессиональный риск как обстоятельство, исключающее преступность деяния //Советская юстиция. - 1988. - №22. - С.14-15.; Самороков В.И. Риск в уголовном праве // Государство и право. - 1993. - №5. - С.111.

[144] Берестовой А.Н. Обоснованный риск как обстоятельство, исключающее преступность деяния. Автореф. дисс... канд. юрид. наук. - СПб, 1999. - С. 16.

[145] Орехов В.В. Необходимая оборона и иные обстоятельства, исключающие преступность деяния. – СПб: Юрдический центр Пресс, 2003. - С.147.

[146] Там же. - С.149.

[147] Блинников В.А. Обстоятельства, исключающие преступность деяния, в уголовном праве России. - Ставрополь, 2001. - С.204 – 20 с.; Звечаровский И.Э. Исполнение приказа или распоряжения / Российское уголовное право. Курс лекций. Т.1./Под ред. А. И. Коробеева.  – Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1999. - С.596-597; Кадников Н.И. Обстоятельства, исключающие преступность деяния. - М., 1998. - С.36-37; Соломоненко И.Г. Исполнение приказа и его уголовно-правовое значение. — Ставрополь, 2000. - С. 45-46.

[148] Российское уголовное право в двух томах. Том 1. Общая часть. Под ред. Л.В. Иногамовой- Хегай, В.С.Комиссарова, А.И. Рарога. - М.: ИНФРА-М, 2003. - С. 397-398.

[149] Бойков Д.А. Нецелевое расходование бюджетных средств: криминологический и уголовно-правовой аспекты: Дис... канд. юрид. наук. - М., 2005. - С.106-113.

[150] Фазылов Р.Р. Уголовная ответственность за нецелевое расходование бюджетных средств и средств государственных внебюджетных фондов.: Автореф. дис. …канд. юрид. наук. - Казань, 2005. - С.125-138.

[151] Офицерова А.В. Нецелевое расходование бюджетных средств: проблемы законодательной регламентации, пенализации и квалификации. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Саратов, 2010. - 26 c.

Краткое описание документа:

Научная работа по предмету «Право» на тему: «Нецелевое расходование бюджетных средств (уголовно-правовая характеристика и проблемы квалификации)» предлагается в качестве дополнительного источника информации при изучении темы «Уголовная ответственность» в рамках отрасли уголовного права согласно Рабочей программы ПРАВО базовый и углублённый уровни 10-11 классы, разработанной Калуцкой Е.К. к учебнику "Право. 10-11 классы" А.Ф.Никитина, Т.И.Никитиной, Т.Ф.Акчуриной, а также при изучении темы «Основные виды преступлений» раздела 12 «Уголовное право и уголовный процесс» согласно Примерной общеобразовательной учебной дисциплины "Право" для профессиональных образовательных организаций", рекомендованной ФГАУ "ФИРО" (протокол №3 от 21.07.2015 г.).