Научная статья "Загадки Кавказской войны."

Загадки Кавказской войны.

По мнению большинства исследователей данной проблемы, война на Кавказе настолько не изучена, что даже в любой энциклопедической статье, претендующей на строгую научность, можно чуть ли не после каждого слова поставить вопросительный знак.

До начала 30-х годов прошлого века в отечественной историографии господствовала школа Покровского, которая считала, что захват пограничных национальных территорий и их присоединение к царской империи – «тюрьме народов» - являлся империалистическим мероприятием, т. е. «абсолютным злом». Сопротивление завоевателям освещалось как героическое, а его вожди как герои, даже если они принадлежали к феодальной знати или мистическим суфийским братствам.

По мысли Марии Беннигсен-Броксан, «Шамиль и его мюриды представляли «образцовое» патриотическое движение»¹.

В конце 30-х годов теория Покровского была пересмотрена и вместо формулы «царское завоевание – абсолютное зло» стали использовать формулу «царское завоевание – меньшее зло». По этой теории завоевание окраин нельзя было считать «абсолютным злом», т. к. оно спасло коренные народы от гораздо большей трагедии присоединения к другим империалистическим державам – Турции, Ирану или даже Великобритании.

Новым поворотным пунктом в советской историографии стала позиция партийного руководителя Азербайджанской ССР А.Багирова, который считал, что захват царской Россией Кавказа является «абсолютным добром», т. к. оно освободило горцев от «феодальной эксплуатации» и «клерикальной тирании» Шамиля и его фанатичных последователей.

Оправданием новой точки зрения на проблему движения горцев стали работы Смирнова Н.А. «Реакционная сущность движения «мюридизма» и Шамиля на Кавказе» (Москва, 1952), Фадеева А.В. «О внутренней социальной базе мюридистского движения на Кавказе в ХIХ веке, А.А. Даниялова «Об извращениях в освещении мюридизма и движения Шамиля («Вопросы истории», № 9, 1950), Цагерашвили – «Шамиль – ставленник султанской Турции и Британских колонизаторов» (Сборник документов, Тбилиси, 1953).

После смерти Сталина к рассматриваемой проблеме относились с другой точки зрения. Таким образом, вплоть до 80-х годов в отечественной историографии установилось временное равновесие между сторонниками и противниками освещения движения горцев.

В 1983 г. осетинский историк М.М. Блиев своей статьёй «Кавказская война  - социальные истоки и сущность» нарушил это равновесие.

Анализируя данную статью, вышеупомянутый нами английский исследователь Беннигсен-Броксан приходит к выводу: «…в соответствии с его взглядами, причиной кавказских войн был не русский колониализм и жажда империи добраться до южных морей, а необходимость защититься от экспансии горцев, их набегов на Грузию со стороны Кавказских гор и на русские поселения вдоль рек Кубань и Терек… Таким образом, развязывание, а вследствие этого и ответственность за столетие войны, лежит на горцах. Миролюбивые  русские, по мнению Блиева, только защищали себя и своих союзников- Грузию и Осетию от чеченцев и дагестанцев» ².

Нет единой точки зрения среди исследователей и по вопросу о временных рамках Кавказской войны. Одни считают, что она начинается с деятельности первого имама Дагестана – Гази-Магомеда и завершается 26 августа 1859 г., когда в крепости Гуниб после интенсивных переговоров Шамиль всё-таки сдался царскому генералу А. Барятинскому. Другие же считают, что временные рамки Кавказской войны намного шире деятельности трёх имамов. В справочниках и учебниках приводят 1817 год как начало и 1864 год как время окончания Кавказской войны.

Группа исследователей проблемы Кавказской войны относят её начало к XVI в., т. е. к периоду, когда интенсивно начинает развиваться русско-кавказские отношения.

Русский историк А. Фадеев связывал начало Кавказской войны с 1801 г., когда окончательно была присоединена к России Восточная Грузия. М.М.Блиев относит начало Кавказской войны к 1823-1824 гг., когда известнейший религиозный авторитет Магомед Ярагский сформулировал основные принципы и положения мюридизма.

Дагестанский историк В.Г. Гаджиев определяет дату, связанную с народно-освободительным движением горцев, 1829-1830 – гг, когда первый имам Гази-Магомед совершил нападение на столицу аварских ханов Хунзах.

Турецкий автор книги «Мюридизм на Кавказе» («История газавата») А. Кундух связывает начало мюридизма на Кавказе с именем шейха Мансура (нач. XVIII века). По его мнению, шейх Мансур - подножие мюридизма, а Шамиль – его вершина³.  

Предрекая продолжительность Кавказской войны, в 1846 г., т.е. в самый разгар её, одна из немецких газет верно подметила: «Грубо ошибаются те люди, которые уже так часто нам предсказывали скорый конец Кавказской войны и предстоящее совершенное покорение горских народов»⁴.

Р.М. Магомедов, соглашаясь с характером движения горцев как национально-освободительное, в то же время считает, что оно приобрело черты крестьянской войны и в доказательство этого отмечает: «Уже в начале 30-х годов его участники и руководители (в особенности Шамиль) начинают систематическую борьбу с привилегиями ханов и беков, за отмену всех видов традиционных феодальных повинностей как несправедливых, а примкнувшие к движению отдельные феодалы должны были добровольно отказаться от своих привилегий»⁵.

«Кавказская война, - пишет зарубежный чеченский историк А. Авторханов, - продолжалась, если считать только со времён Петра I более 150 лет. Однако более энергично за покорение Кавказа взялись Екатерина II, войска которой возглавил Суворов. Вторая русско-кавказская война началась с 1817 г. Её возглавил со стороны России генерал Ермолов – герой Бородина.»⁶.

Таким образом, из вышеизложенного следует, что на сегодняшний день нет ответов на вопросы: когда началась Кавказская война, зачем она велась, кто её начал, есть ли правые и виноватые в её развязывании, кто победил, и, вообще, была ли одержана победа?

В этой связи интерес представляет отрывок из сочинения бывшего офицера Генерального Штаба Мочульского «Кавказская война»: «Кавказ с незапамятных времён был заселён народами независимыми, которые постоянно умели сохранить свою свободу. Кир, Александр, Помпей, Чингис-хан, Селим, Тимур и другие завоеватели побеждали Горцев, но владычества им здесь было… непрочно»⁷.

После окончательного присоединения к России Восточной Грузии в сентябре 1801 г., Дагестан оказался островком «в кольце владений Российской империи»⁸.

В ХIХ в., как и раньше, на Кавказ обращали свои взоры не только соседи – Россия, Иран и Турция, но и крупнейшие европейские державы – Англия и Франция.

«Для России Кавказский перешеек вместе и мост, переброшенный с русского берега в сердце азиатского материка, - пишет Р.А. Фадеев, - и стена, которою заставлена Средняя Азия от враждебного влияния, и передовое укрепление, защищающее оба моря: Чёрное и Каспийское. Занятие этого края было первою государственною необходимостью»⁹.

В исторической науке официально принято считать датой присоединения Дагестана  к России 24 октября 1813 г., когда в урочище Гюлистан, что в Карабахском ханстве, между Россией и Ираном был подписан Гюлистанский мирный договор, по которому «Персия навсегда признала за Россией ханства Карабагское, Ганджинское, Талышинское, Шекинское, Ширванское, Бакинское, Кубинское, Дербендское, весь Дагестан…»¹⁰.

Статья 1 Гюлистанского мирного договора гласила: «Вражда и насилие, существовавшие доселе между Российскою империею и Персидским государством, прекращается отныне впредь сим трактатом и да будет вечный мир, дружба и доброе согласие между Е. И. В., самодержцем всероссийским, и Е. В. Шахом персидским, их наследниками, и преемниками престолов, и обоюдными их высокими державами»¹¹.

Следует отметить, что в ходе гюлистанских переговоров уполнлмоченные шаха предъявляли претензии на весь Восточный Кавказ. Они настаивали на отводе русских войск за линию Терека. Они ссылались при этом на исторические границы государства Сефевидов и державы Надир-Шаха, хотя известно, что фактически власть этих государей никогда не распространялась на весь Восточный Кавказ. Как справедливо отмечает  А. В. Фадеев, « претензии шахских уполномоченных на гюлистанской мирной конференции  столь же мало отвечали фактическому положению вещей, как и утверждения позднейших английских ориенталистов относительно того, что по Гюлистанскому миру от империи Каджаров якобы были отторгнуты исконно персидские земли»¹².

После подписания Гюлистанского мирного договора началась активная политика завоевания Дагестана. Присоединение, вхождение, мирное включение или вступление в подданство России, которыми оперировали дагестанские и отечественные историки, вовсе не означало безусловное подчинение власти России. Фактически владетели Дагестана оставались вне сферы административно-политического контроля царского правительства.

Самая тяжёлая и кропотливая работа по подчинению, тем более покорению, лежала впереди, для которого Россия, к сожалению, применяла не самые лучшие средства и методы.

Колониальный режим, вводившийся на присоединённых территориях: строительство крепостей, многочисленные повинности и подати, злоупотребления администрации, вызывал вполне естественный отпор со стороны свободолюбивых и независимых горцев. С назначением в 1816 г. Главнокомандующим русской армией на Кавказе Ермолова А.П. здесь начинается активная завоевательная политика¹³.

А.П.Ермолов был в некоторой степени знаком с характером жителей Кавказа, так как участвовал в походе генерала Зубова против Персии в 1797 г. Для оценки личности А.П. Ермолова интерес представляет характеристика, данная С. Экштут: «Ермолов был личностью противоречивой и довольно скрытной. Несомненная личная храбрость, полководческий талант…причудливо уживались с завистью и ревностью к чужим успехам; поразительное гражданское мужество и личная независимость шли рука об руку с жестокостью и двуличием»¹⁴.

Немец Карл Кох в своём труде «Путешествие в Грузию, по Кахетию и на Кавказ» отмечал, что А.П.Ермолов «знал, что имеет дело с кавказскими жителями, не с привыкшими к послушанию русскими»¹⁵.

                 В  другом источнике отмечается: «Величайшее достояние для Горца составляет его свобода и его горы.Стеснение действий для него несносно, он скорее готов отдать жизнь. Я видел сам Горца, который из Финляндии, куда он был сослан солдатом, бежал и без знания языка чрез всю Россию добрался опять на Кавказ»¹⁶.

По вопросу о взаимоотношениях горцев и царской администрации интерес представляет позиции двух высокопоставленных лиц того времени. Первое принадлежит барону Розену, высказанную им в предписании генерал-майору Ланскому: «Деятельность, беспристрастие и справедливость – свойства, везде необходимые для начальствующих лиц, тем более нужны здесь… Посему от личных распоряжений ваших много зависеть будет упрочить привязанность к правительству обширного края; но при сём должно избегать лишней снисходительности, ибо благоразумная твёрдость скорее может доставить привязанность Азиятцев, привыкших наиболее уважать силу и решительность, сопутствуемые справедливостью»¹⁷.

Второе принадлежит бывшему офицеру Генерального Штаба Мочульскому. Он отмечал, что держать горцев в повиновении – «это самая важная и самая трудная задача, до чего одними физическими силами достигнуть наврядь ли можно, - тут нужно моральное влияние, моральный перевес над горцами. Этого достигнуть можно только тогда, когда войска и наши военные способы наши удостоверят Горцев в непобедимости своей, ибо мы пытаемся устрашить таких Горцев, как лучше нас знают твёрдость и неприступность своих гор»¹⁸.

Далее он продолжает: «Не говоря уже о времени, которое требуется  на постепенное систематическое покорение Кавказа, и о политических событиях, которые могут затруднить или изменить ход дел наших в тех местах, для примера предложу, что мы хотели бы общим ударом подавить все народы Кавказа»¹⁹.

Что же объединяет этих двух высокопоставленных лиц? Бесспорно, что оба они принадлежат к сторонникам силового разрешения кавказской проблемы. Если первый выступает за «благоразумную твёрдость» в отношениях с горцами, то второй более твёрд и резок. По их мнению, жестокость и насилие в конечном счёте сыграют главную роль на Кавказе.

В другом источнике «…тревожное положение Дагестана отчасти объяснялось и характером населявших его народов: невежественные, полудикие, привыкшие к грабежам и разбоям, горцы не могли расстаться со своей прежней жизнью и оставаться спокойными»²⁰.

Набеговую систему горцев, который являлся в то время одним из видов промысла в горах, А.П.Ермолов называл «хищничеством», но в 1826 г. горцам разрешили заниматься набегами.

«Не потрудившись разобраться в пёстрой спеси народов, населяющих Кавказ и не изучив их особенности, - писал о П.А. Ермолове  Павленко, - он сразу почувствовал себя на поле развёрнутого сражения, решить которое можно лишь боем»²¹.

Ознакомившись с положением дел на Кавказе он обратился к Александру I увеличить численность войск на Кавказе. Одобрив его предложения, на Кавказ были направлены следующие полки: «пять полков из числа расположенных на границе войска Донского – Апшеронский, Тенгинский, Навачинский, 41 и 42 егерские; пять из Крыма – Ширванский, Куринский, Мингрельский, 43 и 45 егерские»²².

Блокада, насилие, карательные экспедиции, кровавые расправы, страх, запрещение торговли – вот далеко не полный перечень средств, использовавшихся Ермоловым для покорения горцев.

Политика царизма, «направленная на полное и беспрекословное подчинение горцев российскому правительству довела население до отчаяния, вызвала тот взрыв религиозного энтузиазма, который сплотил воедино разноязычные племена Кавказа, подчинили эту пёструю и плохо слушавшуюся своих местных вождей массу железной дисциплине и превратил в грозного врага, с которым лучшие силы николаевской армии не смогли справиться тридцать лет»²³.

Следует отметить, что не всё высшее военное руководство было согласно с политикой царизма на Кавказе. В частности, адмирал Мордвинов и генерал Тормасов были убеждены в том, что горцев надо привлечь мирными и торговыми отношениями.

Таким образом, движение горцев во многом было обусловлено жестокостью и насилием со стороны царской администрации, а также местных ханов и прочих владетелей. Не кавказцы и не русские, а военно-политический режим Кавказской администрации (царской и местной) явились главными организаторами Кавказской войны.

Все условия мирного разрешения проблемы, мирной интеграции всего Кавказа в Россию, были очевидны, но из-за ошибок политиков и амбиций генералов мирный план был упущен.

Сегодня Кавказ представляет собой сложный клубок этнополитических проблем, здесь переплетаются интересы многих крупных держав. После развала Советского Союза на всём пространстве между Чёрным и Каспийским морем возникло множество горячих точек – Карабах, Абхазия, Чечня, Южная Осетия. Из этих конфликтов Дагестан в наибольшей степени затронул конфликт в Чечне, когда противоборствующими сторонами оказались самый близкий дагестанцам кавказский народ и страна, составной частью которой мы являемся.

Следует отметить, что нигде в мире не происходило столько войн и сражений, как на дагестанской земле и все они начинались ударом извне. «Когда утверждаю извне, - отмечает дагестанский политолог А. Магомедов, - то я имею ввиду, что мозг «извне» находится в Англии, туловище – в Америке, а руки – в Турции»²⁴.

Известно, что Британская империя на протяжении веков чужими руками воевала с Россией, видя в ней угрозу своим интересам в Европе, Средиземноморье, на Чёрном море, на Кавказе, на Ближнем, Среднем и Дальнем Востоке.

 В одной из статьей, посвящённой международной политике России, будучи кандидатом  на высший пост в государстве, В. В. Путин отмечал, что безопасность в мире можно обеспечить «только вместе с Россией, а не пытаясь «задвинуть её», ослабить её геополитические позиции, нанести ущерб обороноспособности.»

«Не стал бы, - пишет В.В.Путин, - касаться этой проблемы, если бы такие игры не велись непосредственно у российских границ, если бы они не расшатывали нашу безопасность, если бы они не работали против стабильности в мире… Запад слишком увлёкся «наказанием отдельных стран. Чуть что  - хватается за санкционную, а то и за военную дубину»²⁵.

События в Южной Осетии показали, что впервые за последние десятилетия экспансионистская политика США получила силовой ответ, нанесён удар идее строительства однополярного мира под американским верховенством, престижу США как автору «оранжевых» проектов.

Сегодня Кавказ стал неотъемлемой частью России, как и Россия стала частью Кавказа. В этих условиях России необходимо провести на Кавказе осторожную, взвешенную политику, учитывающую национальную психологию горцев и к их проблемам необходимо подойти методом психотерапии, а не хирургическим методом.

Развитие межнациональных отношений должно достигнуть такого уровня, когда все народы нашей страны могут смело заявить, что мы являемся единым народом. Об этом подчёркивает В.В. Путин: «Мы с огромным вниманием и огромным уважением относимся, и должны, и будем относиться к каждому этносу,  к каждому народу Российской Федерации… мы не должны забывать, что любой национализм и шовинизм наносит прямой и огромный ущерб прежде всего тому народу и этносу, интересами которых якобы озабочены националисты… Поэтому столь опасны для России любые проявления и «простых и окончательных» так называемых «решений», которые предлагаются националистами и экстремистами разного толка и оттенка. Какие бы громкие слова они не произносили, они тянут нас к общественной деградации, тянут страну к распаду. Попытки спровоцировать межэтническую напряжённость, религиозную нетерпимость мы должны рассматривать как вызов единству Российского государства, как угрозу для каждого из нас. Мы не допустим появление в России замкнутых этнических анклавов со своей неформальной юрисдикцией, живущих вне единого правового и культурного поля страны, с вызовом игнорирующих общественные нормы, законы и правила»²⁶.

Использованная литература:

1.См.:Мария Беннигсен-Броксан. Кавказ в советской историографии. Пер. с англ. //Наш Дагестан. №!173-175. –1995. - С. 51.

2.Там же. – С.54.

3.См.: А.Магомедов. Дагестан и дагестанцы в мире. – Махачкала,1994.- С. 94.

4.ЦГА РД. – Ф.133. – Оп.4. – Д.12. – С.2.

5.Р.М. Магомедов. Россия и Дагестан. – Махачкала,1987. – С.106.

6.А.Авторханов. Чечня, чеченцы и президент Ельцин.//Наш Дагестан. - №173-174. – 1995. – С.48.

7.Рукописный фонд ИИЯЛ. – Ф.1. – Оп.1. – Д.115. – С.13.

8.Р.М. Магомедов. Общественно-экономический и политический строй Дагестана в XVIII- начале XIX вв.- Махачкала, 1957. – С.364.

9.Р.А. Фадеев. Шестьдесят лет Кавказской войны. – Тифлис,1860. – С.15.

10.А. Бакиханов. Гюлистан-и-Ирам. – Баку,1991.- С.196.

11.Русско-дагестанские отношения в XVIII-начале XIX в. Сборник документов. – М.,1988. – С.307.

12.А.В. Фадеев. Россия и Кавказ в первой трети XIXв. – М.,1960. – С.167.  

13.М.Г. Магомедов. Учебник по истории Дагестана. – Махачкала,1999. – С.248.

14.С. Экштут. Алексей Ермолов. – Родина,1994. - №3-4. – С.31.

15.Рукописный фонд ИИЯЛ. – Ф.1.- Оп.1 – Д.464. – С.6.

16.Рукописный фонд ИИЯЛ. –Ф.1. – Оп.1-  Д.115. – С.41.

17.АКАК. – Т.VIII. – Тифлис,1881. – С.579.

18.Рукописный фонд ИИЯЛ. – Ф.1. –Оп.1. –Д.115. – С. 15.

19.Там же. – С.15-16.

20.История Апшеронского полка. – С.- Петербург,1892. – Т.1. –С.489.

21.П.А. Павленко. Шамиль. – Махачкала,1990. – С.18.

22.История  Апшеронского полка. – С.-Петербург,1892. – Т.1. –С.348.

23.М.Г. Магомедов. Учебник по истории Дагестана. – Махачкала,1999. –С.249-250.

24.А. Ахмедов, Д. Гадисов. Стратегическая ответственность.//Дагестанская правда. Приложение к газете №264. – 12 сентября 2012г.

25.Г Гасайниев. Доверие становится дефицитным ресурсом.//Дагестанская правда. - №53. – 29 февраля 2012г.

26.См.: М. Абдуллаев. Совершенствовать межнациональные отношения в РФ.//Дагестанская правда. Приложение к газете №№426-427. – 27 декабря 2012 г.