« Для того чтобы постичь Гоголя, надо или
родиться Гоголем ,
или, совершенствуясь духовно, преодолев в
себе читательские
стереотипы и мыслительную инерцию,
научиться читать
и мыслить заново…»
(В.П.Астафьев)
Николай Гоголь - один из самобытнейших
русских писателей, его слава вышла далеко за пределы русского культурного
пространства. Его книги интересны на протяжении всей жизни, каждый раз удается
найти в них новые грани, почти новое содержание.
Но в то же время нет более
загадочной фигуры в русской литературе, чем Гоголь. О его жизни и смерти
существует больше мифов, чем о любом другом литераторе.
Отчего Гоголь никогда не был женат? Почему
у него никогда не было собственного дома? Зачем он сжег второй том «Мертвых
душ»? И, конечно, самая большая загадка - это тайна его болезни и смерти.
Вот как писал русский религиозный философ
и литературный критик Константин Мочульский: «Жизнь Гоголя - сплошная пытка,
самая страшная часть которой, протекавшая в плане мистическом, находится вне
нашего зрения. Человек, родившийся с чувством космического ужаса, видевший
вполне реально вмешательство демонических сил в жизнь человека, боровшийся с
дьяволом до последнего дыхания, - этот же человек «сгорал» страстной жаждой
совершенства и неутомимой тоской по Богу».
Бесспорно, одна из причин загадочности Гоголя- мистика
в его творчестве. И именно мистика Гоголя - тема, которой посвящена эта работа.
Как она повлияла на людей времени Гоголя, нашего времени? Почему Гоголь
обращается к изображению нечистой силы, ведь это было запрещено церковью, да и
самим временем? Загадочностью отмечен, прежде всего,
жизненный путь писателя, начиная с первых его шагов.
Н. В. Гоголь родился в местечке Великие
Сорочинцы Миргородского уезда Полтавской губернии в семье помещика среднего
достатка, имевшей 400 душ крепостных и 1000 десятин земли. Точной даты его
рождения долгое время не знали - называлось то 19марта 1809г., то 20 марта
1810г. Лишь спустя почти сорок лет после смерти писателя из публикации метрики
было установлено, что он увидел свет 20 марта.1809г. По новому стилю
получается - 1апреля.
Детство писателя прошло в родительском
имении Васильевка (Яновщина) на Украине, в краю, овеянном легендами, поверьями,
преданьями.
Гоголь происходил из старинного
малороссийского рода; в смутные времена Малороссии некоторые из его предков
приставали и к польскому шляхетству.
Дед Гоголя Афанасий Демьянович Яновский
(1738-начало 19 века) происходил из священников, окончил Киевскую духовную
Академию, дослужился до секунд-майора и, получив потомственное дворянство,
придумал себе мистическую родословную, восходящую к мифическому казацкому
полковнику Андрею Гоголю, будто бы жившему в середине восемнадцатого века.
Отец Н.В. Гоголя, Василий Афанасьевич
Гоголь - Яновский, был служащим малороссийского почтамта, а также писал
украинские комедии, которые с успехом ставились в театре Д.П. Трощинского,
известного вельможи и покровителя искусств; его имение находилось неподалеку и
являлось культурным центром края. Поэтическая стихия народной жизни,
литературно-театральная среда очень рано развили в мальчике страсть к
сочинительству.
История женитьбы Василия Гоголя на Марии
Иванов Косяровской была овеяна мистикой. Еще мальчиком Василий Гоголь ездил с
матушкой на богомолье в Харьковскую губернию, там был чудесный образ Божьей
матери. Оставшись ночевать, он увидел во сне этот храм и небесную царицу,
которая предрекла его судьбу: « Ты будешь одержим многими болезнями (и
точно, он страдал многими недугами), но все пройдет, ты выздоровеешь, женишься
и вот твоя жена». Выговорив эти слова, она подняла вверх руку, и он увидел у
ее ног маленькое дитя, сидящее на полу, черты которого врезались в его памяти. Дома
Василий забыл сон. Родители его, не имея тогда церкви, ездили в местечко
Ярески. Там он увидел у кормилицы на руках дитя семи месяцев, он взглянул на
него и остановился от удивления: ему вспомнились те самые черты ребенка,
которые он увидел во сне. Никому не рассказав об этом, он начал наблюдать за
девочкой, забавлял игрушками. Спустя тринадцать лет, он увидел тот же сон, и в
том же храме отворились ворота, и вышла девица красоты необыкновенной и,
показав рукой в левую сторону, сказала: «Вот твоя невеста!». Он увидел девочку
в белом платьице с теми же чертами лица. Через короткое время Василий Гоголь
посватался к тринадцатилетней Марии Косяровской.
Мать писателя, Мария Ивановна, была
женщиной глубоко религиозной, нервной и впечатлительной. Потеряв двоих детей,
умерших в младенчестве, она со страхом ждала третьего. Супруги часто ездили в
соседнюю диканьскую церковь, где хранилась чудотворная икона св. Николая
Мирликийского. В честь святителя назвали мальчика Николаем.
Очень рано мать стала приводить Николая в
церковь. Поначалу он испытывал только скуку, с отвращением перенося запах
ладана. Но однажды, присмотревшись к росписи, изображавшей рай и ад, он
попросил мать рассказать ему о Страшном суде. Она поведала мальчику о гибели
мира и Страшном Суде, об адских муках грешников.
Мать наставляла, что необходимо соблюдать
нравственную чистоту во имя спасения. Особенно запомнились и произвели
впечатление на ребенка рассказы о лестнице, которую спускают с неба ангелы,
подавая руку душе умершего. На лестнице этой - семь мерок; последняя седьмая
поднимает бессмертную душу человека на седьмое небо, в райские обители. Туда
попадают души праведников - людей, которые провели земную жизнь «во всяком
благочестии и чистоте». Образ лестницы пройдет потом через все размышления
Гоголя об участи и призвании человека к духовному подъему и нравственному
росту, к самоусовершенствованию. Перед смертью при дрожащем свете ночника искал
с тоской и ужасом Гоголь эту лестницу, громко закричав: «Лестницу, поскорей
давай лестницу!»
С тех пор
Гоголь постоянно жил «под террором загробного воздаяния».
От матери унаследовал Гоголь тонкую
душевную организацию, склонность к мистической созерцательности и
богобоязненную религиозность.В глубокой тишине ему мерещилось, что он слышал
загробные голоса, которые взывали к нему, леденя душу.
На воображение мальчика повлияли в детстве
и хранившиеся в народе верования в домовых, ведьм, водяных и русалок.
Таинственный мир народной демонологии с детских лет впитала впечатлительная
гоголевская душа.
Он никогда никому не открывался в своих
стремлениях, планах - житейских и тем более - творческих. Ему нравилось
мистифицировать друзей и вводить в заблуждение относительно своих, даже самых
невинных намерений. Любая удачная мистификация доставляла ему величайшую
радость.
Эти склонности Гоголя вполне определились
уже в Нежинской гимназии. С самого детства в нем не замечалось простодушной
откровенности и общительности, всегда он был как-то странно скрытен, всегда в
душе его оставались уголки, куда не смел заглядывать ничей глаз. Часто даже о
самых обыкновенных вещах он говорил неспроста, облекая их какой-то
таинственностью или, скрывая свою настоящую мысль под маской шутки,
балагурства.
Во всех малейших событиях жизни он
усматривал Божью волю. Грубый окрик в классе, плохая отметка, насморк
рассматривалось им как сверхъестественное внимание. Его мучили необъяснимые
предчувствия, заставлявшие повиноваться Божественной воле.
В гимназии высших наук города Нежина, в
которой будущий писатель учился и жил с 1821 по 1828г., его называли
Таинственным Карло - по имени одного из героев романа Вальтера Скотта «Черный
карлик». За несколько месяцев до окончания гимназии он писал матери: «Правда, я
почитаюсь загадкою для всех, никто не разгадал меня совершенно».
В конце декабря 1828г. Гоголь попал в
Петербург. Представления о Петербургской жизни до такой степени изменили облик
Николая Гоголя, что из неопрятного гимназиста он превратился в настоящего
денди. Без ладно скроенной одежды он не мог бы достичь, как ему казалось,
социального преуспевания. Но первые же впечатления его оглушили.
В его мечтах Петербург был волшебной
страной, где люди наслаждаются всеми материальными и духовными благами, где они
делают великие дела, ведут великую борьбу со злом - и вдруг, вместо всего
этого грязная, неуютная меблированная комната, заботы о том, как бы подешевле
пообедать, тревога при виде, как опустошается кошелек, казавшийся в Нежине
неистощимым!
Дело пошло еще хуже, когда он начал
хлопотать об осуществлении своей заветной мечты - о поступлении на
государственную службу. Он привез с собой несколько рекомендательных писем к
разным влиятельным лицам и, конечно, был уверен, что они немедленно откроют ему
пути к полезной и славной деятельности; но, увы - тут снова ждало его горькое
разочарование. Гоголь пытался найти свое призвание в актерском, педагогическом
труде, а тем временем в его сознании крепла мысль о писательской деятельности.
В 1829г. он опубликовал под псевдонимом В. Алов поэму «Ганс Кюхельгартен»,
начатую еще в гимназии.
Постоянно общаясь с друзьями, он не
открылся им в своих намерениях и не пожелал воспользоваться их советами. Никто
из них не ведал о его планах издать «Ганца». Все это объяснялось не его
робостью, а желанием напустить на себя некую таинственность. Критики заметили
способности автора, но сочли это произведение незрелым; читателей оно не
привлекло. Гоголь так был потрясен неудачей, что скупил в магазинах все
нераспроданные экземпляры книги и сжег их. Так было положено начало актам
самосожжения, которые Гоголь повторял не однажды и завершил уничтожением
второго тома «Мертвый душ». Провал поэмы был сопряжен и еще с одной
особенностью поведения, которая в дальнейшем также оказалась постоянной для
Гоголя: испытав потрясение, он бросался вон из России. Позднее такие отъезды в
моменты кризисов, в разгар споров вокруг опубликованных произведений
становились чаще и продолжительнее.
Чтобы предотвратить упреки матери в трате
денег, он придумывает таинственного друга, который будто бы хотел заплатить за
путешествие, но внезапно умер.
Жизнь на чужбине оказалась еще горше, чем
в России. Гоголь пробыл здесь недолго. Вскоре, однако, письма матери и
собственное благоразумие заставили его одуматься и после двухмесячного
отсутствия он вернулся в Петербург.
Его приятель со школьной скамьи А. С.
Данилевский недоумевал: мол, он прожил с Николаем в одном городе и в одной
квартире и ничего не заметил… И все же известна необычайная скрытность Гоголя
перед товарищами. Кроме того, переживания влюбленных героев его повестей
(например, Вакулы из «Ночи перед рождеством») так напоминают смятение при
встрече с красавицей, что напрашивается мысль: все это было знакомо писателю не
понаслышке. Показательно также более позднее глухое признание Гоголя, что
благодаря силе воли он дважды удерживался на краю «пропасти». Не подразумевал
ли он эпизод с красавицей незнакомкой?
Надо сказать, что тайна так и осталась
тайной. Что произошло в действительности - неизвестно. И это не последнее
загадочное событие в гоголевской биографии.
Постепенно Гоголь находит свой путь и
добивается успеха. Перед Гоголем открылись двери в избранное литературное
общество: он знакомится с В. А. Жуковским, П. А. Плетневым, а в мае 1831г. на
вечере у последнего был представлен Пушкину. Прошло еще два-три месяца, и
Гоголь стал литературной знаменитостью. В обстановке общения с ними - в
Царском Селе - завершает Гоголь произведение, которое сделало его известным
России: «Вечера на хуторе близ Диканьки».
В письмах к матери Гоголь часто намекает
на «обширный труд», над которым он много и упорно работает. Уже после приезда
в Петербург он начинает донимать своих родных просьбами: регулярно присылать
ему сведения и материалы об обычаях и нравах «малороссиян наших», образцы
украинского народного творчества - песни, сказки, а также всякого рода
старинные вещи шапки, платья, костюмы. «Еще несколько слов, - пишет он матери,
- о колядках, об Иване Купале, о русалках. Если есть, кроме того, какие-либо
духи или домовые, то о них подробнее с их названиями и делами; множество
носится между простым народом поверий, страшных сказаний, разных анекдотов, и
проч., и проч., и проч. Все это будет для меня чрезвычайно занимательно».
Эти материалы в дополнение к собственным
жизненным впечатлениям были использованы Гоголем в большом цикле повестей,
вышедших под общим названием «Вечера на хуторе близ Диканьки». По совету Плетнева
Гоголь издал обе части этого сборника под интригующим псевдонимом наивного и
лукавого рассказчика пасечника Рудого Панька.
С конца 1833 г. он увлекся мыслью
столь же несбыточной, как были его прежние планы относительно службы: ему
казалось, что он может выступить на ученое поприще. В то время приготовлялось
открытие Киевского университета, и он мечтал занять там кафедру истории,
которую преподавал девицам в патриотическом институте. К его огорчению,
оказалось, что кафедра истории была отдана другому лицу; но зато вскоре ему
предложена была такая же кафедра в Петербургском университете, благодаря
влиянию его высоких литературный друзей. Он действительно занял эту кафедру:
раз или два ему удалось прочесть эффектную лекцию, но затем задача оказалась ему
не по силам, и он сам отказался от профессуры в 1835 г.
В 1835г. Гоголь представил в Петербургский
университет рукопись двухтомной «Истории Малороссии». Но затем взял ее обратно
для доработки. Сжег ли Гоголь эту рукопись, как он часто
делал с не удовлетворявшими его произведениями, или она сохранилась,
неизвестно.
Гоголя знали весьма немногие. Даже с
друзьями он не был вполне откровенен. Он не любил говорить ни о своем
настроении, ни о житейских делах, ни о том, что он пишет, ни о делах семейных. Кроме
природной замкнутости это происходило оттого, что у Гоголя было постоянно два
состояния: творчество и отдохновение. В последнем состоянии все замечали, что
Гоголь мало принимал участия в разговорах, мало думал о том, что сам говорит.
С разными людьми Гоголь казался разным
человеком. Тут не было притворства. Он общался с ними теми нравственными
сторонами, с которыми симпатизировали те люди. Кто не слыхал прямо
противоположных отзывов о Гоголе? Одни называли его забавным весельчаком,
обходительным и ласковым, другие - угрюмым и молчаливым, третьи - занятым
исключительно духовными предметами. Гоголя никто не знал вполне, приятели
знали его вроде бы хорошо, но как бы по частям. Только соединение этих частей и
может составить полное представление о Гоголе.
Трагический конец Гоголя ускорили беседы с
фанатичным священником - Матвеем Константиновским, духовником Гоголя, в
последние месяцы жизни писателя. Вместо того, чтобы страдающего человека
успокоить и обнадежить, он подталкивал его, ищущего духовной поддержки, далее к
мистицизму. Эта роковая встреча завершила кризис. Этот ограниченный человек
непреклонно укорял Гоголя в его мнимой греховности, демонстрировал ужасы
Страшного суда, рисовал прежнюю деятельность писателя как сатанинский соблазн.
Разговоры Константиновского так сильно потрясли Гоголя, что он, не владея
собою, однажды прервал его речь словами о том, что не может далее слушать, что
слишком страшно.
Зиму 1851-52 годов он чувствовал себя не
совсем здоровым, постоянно жаловался на слабость, на расстройство нервов, на
припадки тоски, но никто из знакомых не придавал этому значения, все знали, что
он мнителен, и давно привыкли к его жалобам на разные болезни. К весне он
предполагал уехать на несколько месяцев в свою родную Васильевку, чтобы там укрепиться
в силах, и обещал приятелю своему Данилевскому привезти уже совсем готовый том
« Мертвых душ».
Мысль о близкой смерти не оставляла его.
Второй том « Мертвых душ», его заветное произведение, был уже готов к печати, и
он хотел оставить его на память друзьям своим.
Гоголь позвал к себе графа А. П. Толстого
и сказал ему: «Пожалуйста, возьми эти тетради и спрячь их. На меня находят
часы, когда все это хочется сжечь. Но мне самому было бы жаль. Тут, кажется,
есть кое-что хорошего». Граф Толстой из ложной деликатности не согласился,
чтобы не показать больному, чтобы не подтвердить его ипохондрические опасения.
Спустя три дня граф опять пришел к Гоголю
и застал его грустным. «А вот, - сказал ему Гоголь, - ведь лукавый меня таки
попутал: я сжег «Мертвые души». Он не раз говорил, что ему представлялось
какое-то видение. Дня за три до кончины он был уверен в своей скорой смерти».
Его произведение представилось ему, как
представлялось часто и прежде, исполнением долга, возложенного на него
Создателем; его охватил страх, что долг выполнен не так, как предначертал
Творец, одаривший его талантом, что писанье его, вместо пользы, вместо
приготовления людей к жизни вечной, окажет на них дурное, растлевающее влияние.
Весть о смерти Гоголя поразила всех его
друзей, до последних дней, не веривших страшным предчувствиям. Тело его, как
почетного члена московского университета, было перенесено в университетскую
церковь, где оставалось до самых похорон.
В 1839 году останки Гоголя перенесены на
кладбище Новодевичьего монастыря, что породило немало мистических предположений
о том, что Гоголь не умер, а был погребен в летаргическом сне. Дух Гоголя еще
долго будет тревожить наши земные пределы, и, видимо, не случайны эти
предположения.
Фольклор как источник мистических образов в творчестве
Гоголя.
В произведениях Н. В. Гоголя в мир людей проникают в
основном зловредные сущности, да еще действуют их пособники - злые колдуны и
ведьмы. Лишь изредка людям встречаются доброжелательные существа из иного мира.
И все же в произведениях писателя злобных выходцев из иного мира куда больше,
чем добрых. Возможно, в подобном «распределении сил» отразилось настороженное
отношение людей к загадочному миру, соприкосновение с которым может привести к
непредсказуемым последствиям.
«Вечера на хуторе близ Диканьки»
Мир, открывавшийся в «Вечерах на хуторе
близ Диканьки», мало имел общего с той реальной действительностью, в условиях
которой жил Гоголь. Это был веселый, радостный, счастливый мир поэтической
сказки, в котором преобладает светлое мажорное начало. В «Вечерах» обильно
введены элементы украинской народной фантастики, легенды. Рядом с людьми
действуют ведьмы, русалки, колдуньи, черти. Настоящая жизнь и легенда
воспринимались читателями «Вечеров» как единое целое.
Рассказы словно бы сотканы из украинских
сказок, песен, былей. Здесь, как говорил Белинский, возникает особый мир
«поэтической действительности, в которой никак не узнаешь, что в ней быль и что
сказка, но все поневоле принимаешь за быль».
«Ночь перед Рождеством»
Рассказ начинается с того, что ведьма
вылетает из трубы на метле и прячет в рукав звезды, а черт ворует Месяц и,
обжигаясь, прячет его в карман. Но ведьма, оказывается, мать кузнеца Вакулы,
ловкая кокетка, которая умеет «причаровывать к себе степенных казаков». Человек
не только не боится «нечистой силы», он заставляет ее служить себе. Черт, хоть
и явился прямо из Ада, не так уж и страшен: верхом на черте Вакула летит в
Петербург, чтобы привезти своенравной красавице Оксане такие же черевички, как
у самой царицы. В таком духе идет все повествование, идет переплетение сказки и
были. Фантастическое и реальное смешано у Гоголя в каком-то причудливом
гротеске. Фантастическим перипетиям удивляются не только читатель, но и сами
персонажи. Так, Вакула недоуменно глядит на искусство Пацюка, глотающего
вареники, предварительно окупающиеся в сметану.
В ранних циклах («Вечера на хуторе близ
Диканьки», «Миргород») черт имеет реальные типологические черты. У него
«узенькая, беспрестанно вертящаяся и нюхающая все, что ни попадется, мордочка,
оканчивающаяся, как у наших свиней, круглым пятачком», «острый и длинный
хвост». Это мелкий бес, осмысленный в фольклорных традициях.
Гоголь «при свете смеха исследует природу
этой мистической сущности», который заставляет людей «делать что-то подобное
человеческому, как механик своего безжизненного автомата» или толкает невесту в
объятия «страшной черной кошки с железными когтями», то есть в объятия ведьмы.
Гоголевский черт - это «недоразвитая
ипостась нечистого; трясущийся, хилый бесенок; дьявол из породы мелких чертей,
которые чудятся нашим пьяницам». Вторжение демонических сил в жизнь человека
становится причиной той пустоты в мире, где забыли Бога, которая рождает
гибель. В этом ирреальном мире даже красота становится чем-то страшно пронзительным,
сопровождаемым не только бесовски - сладким чувством, но и паническим ужасом.
Таким образом, одна из ипостасей
гоголевского беса заключается в явлении «бессмертной пошлости людской», которую
надо «бить по морде, не смущаясь». Эта пошлость есть «начатое и неоконченное,
которое выдает себя за безначальное и бесконечное», она отрицает Бога и
отождествляется со всемирным злом.
«Майская ночь, или утопленница»
В повести эпизод, когда мачеха,
обратившаяся в страшную черную кошку, пытается задушить панночку - дочку
сотника, но лишается лапы с железными когтями, навеян детскими видениями
Гоголя.
Он рассказывал А. О. Смирновой о
приключившейся с ним истории, когда было Гоголю всего пять лет: « Я сидел один
в Васильевке. Отец и мать ушли. Оставалась со мной одна старуха няня, да и та
куда-то отлучилась. Спускались сумерки. Я прижался в уголку дивана и среди
полной тишины прислушивался к стуку длинного маятника старинных стенных часов.
В ушах шумело, что-то надвигалось и уходило куда-то. Верите ли, - мне тогда уже
казалось, что стук маятника был стуком времени, уходящего в вечность. Вдруг
слабое мяуканье кошки нарушило тяготивший меня покой. Я видел, как она, мяукая,
осторожно кралась ко мне. Я никогда не забуду, как она шла потягиваясь.
А мягкие лапы слабо постукивали о половицы
когтями, и зеленые глаза искрились недобрым светом. Мне стало жутко. Я
вскарабкался на диван и прижался к стене.
«Киса, киса», - пробормотал я и, желая
ободрить себя, соскочил и, схвативши кошку, легко отдавшуюся мне в руки, побежал
в сад, где бросил ее в пруд, где несколько раз, когда она старалась выплыть и
выйти на берег, отталкивал ее шестом. Мне было страшно, я дрожал, а в то же
время чувствовал какое-то удовлетворение, может быть месть за то, что она меня
испугала. Но когда она утонула, и последние круги на воде разбежались -
водворились полный покой и тишина, - мне вдруг стало жалко «кисы». Я
почувствовал угрызения совести. Мне казалось, что я утопил человека. Я страшно
плакал и успокоился только тогда, когда отец, которому я признался в поступке
своем, меня высек».
«Вечер накануне Ивана Купалы»
В «Майской ночи» ведьму-мачеху утаскивает
в пруд утопленница-панночка.
В основу сюжета повести положен
славянский языческий праздник Ивана Купалы, русской православной церковью приуроченный
к Рождеству Ивана Предтечи (24 июня по старому стилю).
В Малороссии существует поверье, что
папоротник цветет лишь раз в год, именно в полночь перед Ивановым днем,
огненным цветом. Успевший сорвать его - несмотря на все призраки, ему препятствующие
в этом, находит клад. Клад в повести становится дьявольским искушением,
которого не выдерживает Петрусь, убивший невинного ребенка и добывший золото
этой страшной ценой.
Потому неизбежна суровая кара за кровавое
преступление, не принесшее счастья молодым. Ведь так призрачно и недолговечно
богатство, приобретенное нечестным путем.
А. К. Вронский в книге «Гоголь» пишет -
«Фантастическое у Гоголя отнюдь не внешний прием, не случайное и не наносное.
Удалите черта, колдуна, ведьм, мерзостные свиные рыла, повести распадутся не
только сюжетно, но и по своему смыслу, по своей идее.
Злая, посторонняя сила, неведомо, со
стороны откуда-то взявшаяся, разрушает тихий, безмятежный, стародавний уклад с
помощью червонцев и всяких вещей - вот в чем этот смысл. В богатстве, в
деньгах, кладах, - что-то бесовское: они манят, завлекают, искушают, толкают на
страшные преступления, превращают людей в жирных скотов, в плотоядных обжор,
лишают образа и подобия человеческого.
Вещи и деньги порой кажутся живыми,
подвижными, а люди делаются похожими на мертвые вещи; подобно Чубу, куму, дьяку
они благодаря интригам черта превращаются в кули».
«Вий» («Миргород»)
В сборнике повестей «Миргород» одной из
самых мистических и страшных является повесть «Вий».
Повесть была начата Гоголем в 1833 году.
Вий, имя фантастического подземного духа,
было придумано Гоголем в результате соединения имени властителя преисподней в
украинской мифологии «железного Ния» и украинских слов «вия» - ресница и
«повико» - веко. Отсюда - длинные веки гоголевского персонажа.
В примечании к «Вию» Гоголь указывает, что
« вся эта повесть есть народное предание» и что он его передал именно так, как
слышал, почти ничего не изменив. Однако до сих пор не обнаружено ни одно
произведение фольклора, сюжет, которого точно напоминал бы повесть. Лишь
отдельные мотивы «Вия» сопоставимы с некоторыми народными сказками и
преданиями.
Гоголь - реалист. Его поэзия реальна, поэзия жизни
действительной, жизни кротко знакомой нам. Иногда в творчестве Гоголя стирается
грань между вымыслом и реальностью. «Вий» один из примеров такого произведения.
Эти «набожные» люди лишь хотят казаться таковыми. Но они обманывают, прежде
всего, себя.
Если в «Вечерах на хуторе близ Диканьки» Гоголь
рассматривал три типа души (чистая - гибнущая - погибшая), то в «Вие» душа,
погибшая окончательно. И Гоголь, верующий в Бога, показывает, какая участь ждет
такую душу.
В «Вие» Хома Брут гибнет от мести ведьмы, его
неопытная душа поклонилась обольщению бесовскому.
Основной психологический мотив этого рассказа - страх.
Страх бывает двоякий: страх перед сильным и страх перед таинственным -
мистический страх. Так вот здесь изображен именно мистический страх.
Предсмертное желание дочери сотника (ведьмы) - чтобы
после смерти ее в продолжение трех дней читал отходную Хома Брут.
- Как воспринял это Хома? («…вздрогнул по какому-то
безотчетному чувству… Темное предчувствие говорило ему, что ждет его что-то
недоброе…»)
Хома боялся, но, несмотря на страх, он помышляет о
корысти:
«…зато пан набьет мне оба кармана чистыми
червонцами…»
Анализируя три ночи, мы исследуем психологическое
состояние героя, подвергшегося искушению: страстному желанию выкурить люльку,
заглянуть в лицо покойнице, страстному любопытству и перечившему себе чувству
страха, невозможности удержаться от принятия спиртного перед очередным походом
в церковь…
«…Невольное чувство, казалось, шептало ему…» -
страшна освещенная церковь ночью, с мертвым телом и без души людей»
«…Вдруг…среди тишины…с треском лопнула железная
крышка гроба, и поднялся мертвец. Еще страшнее был он, чем в первый раз. Зубы
его страшно ударялись ряд о ряд, в судорогах задергались его губы, и, дико
взвизгивая, понеслись заклинания. Вихорь поднялся по церкви, попадали на землю
иконы, полетели сверху вниз разбитые стекла окошек. Двери сорвались с петлей, и
несметная сила чудовищ влетела в божью церковь. Все летело и носилось, ища
повсюду философа…»
Хома поддается искушению, он не может сопротивляться,
и в итоге это его губит. Он не одолел силу ведьмы, так как пренебрег правильным
обращением с Писанием, не захотел услышать внутренний голос: «Не гляди!»
«В «Вие» - отмечал А. К. Вронский -
милая чувственность, земное, существенное ведет борьбу со смертными
очарованиями, с темными душевными наслаждениями, с погибельным миром, но
таящим неизъяснимые наслаждения».
«Нос»
Владимир Набоков связывал главного героя
повести с особенностями внешности самого Гоголя: «Его большой и острый нос был
так длинен и подвижен, что в молодости он умел пренеприятно доставать его
кончиком нижнюю губу; нос был самой чуткой и приметной чертой его внешности.
Нос лейтмотивом проходит через его сочинения: трудно найти другого писателя,
который с таким смаком описывал бы запахи, чиханье и храп. Обостренное ощущение
носа в конце концов вылилось в повесть «Нос» - поистине гимн этому органу. Его
фантазия ли сотворила нос или нос разбудил фантазию - значения не имеет».
Не всегда мог контролировать себя герой
повести «Нос», которую можно считать первым произведением русской литературы о
превращении человека в кого-то не похожего на окружающих и в силу своей
непохожести неспособного уже жить прежней жизнью. Для того, чтобы подобное
превращение совершилось, нужно совсем немного: забрать у человека одну из самых
незначительных частей его - нос. Жертвой подобной мистификации стал
коллежский асессор Ковалев, который ничем не отличался от других «коллежских
асессоров», лишь любил, чтобы все называли его майором. «По этому-то самому и
мы будем вперед этого коллежского асессора называть майором».
Итак, однажды утром майор Ковалев
«проснулся довольно рано» и, «к величайшему изумлению своему, увидел, что у
него вместо носа совершенно гладкое место!». «Проснулся довольно рано» и
цирюльник Иван Яковлевич и обнаружил в булке, которую он разрезал, именно нос
майора Ковалева. Каким образом смог отрезать нос Иван Яковлевич, а тем более
как этот нос оказался в булке, осталось невыясненным, но точно известно, что из
рук цирюльника нос отправился в Неву с Исаакиевского моста. Именно с этого
момента начинаются мучения майора, в ходе которых он понимает, что «без носа
человек - черт знает что!». Если действия Ковалева после этого досадного
происшествия поддаются объяснению, то действия носа ничем объяснить нельзя.
Вместо того чтобы плавать в Неве, нос совершенно невероятнейшим образом
оказывался в карете в центре Петербурга. «Он был в мундире, шитом золотом, с
большим стоячим воротником; на нем были замшевые панталоны; при боку шпага».
Ковалев «чуть не сошел с ума от такого зрелища». Его собственный нос разъезжает
по Петербургу в чине статского советника (что гораздо выше чина самого
Ковалева), он молится в Казанском соборе, ездит с визитами, да еще и отвечает
на высказывания Ковалева, что он (нос) «решительно ничего не понимает».
Вследствие, казалось бы, незначительной
перемены внешности майора весь мир перевернулся с ног на голову. Мало того, что
нос обрел все человеческие свойства и признаки, - он стал могущественнее своего
обладателя, демонстрируя тем самым ничтожную роль человека в этом городе, в
этом мире. После потери носа Ковалев не свободен в своих действиях, круг его
возможностей снизился почти до точки, и все его усилия направлены на одно -
вернуть столь «заметную часть тела» на прежнее место.
Вещи играют очень важную роль в
произведениях Гоголя, люди растворяются в этом мире вещей. Поэтому
неудивительно, что мир предметов - город - подавляет человека, делает его
существование механистическим и инерционным.
Многие критики отмечали, что повесть «Нос» - ярчайший
образец гоголевской фантастики, пародия, прекрасная насмешка над всеми
современными предрассудками и верой в сверхъестественные силы.
Есть мнение, очень распространенное, что «Нос» -
шутка, своеобразная игра авторской фантазии и авторского остроумия. Оно
неверно, потому что в рассказе можно усмотреть весьма определенную
художественную цель - заставить людей почувствовать окружающую их пошлость.
«Не так страшен черт, как его малюют», - гласит
расхожее выражение. Действительно можно согласиться с тем, что в произведениях
Гоголя нечисть зачастую не оказывается такой уж страшной, если сам человек ее
не боится. Порой она выглядит даже весьма комично (вспомним черта, посаженного
в мешок ведьмой Солохой и побитого ее сыном Вакулой). Гораздо страшнее и
опаснее человек, который способствует проникновению зла в наш мир...
Мистика в повести «Портрет».
Мистические мотивы звучат и в повести «Портрет»,
вошедшей в сборник «Петербургских повестей». Однако в ней они обретают еще
более глубокий философский смысл. Талантливый художник невольно становится
виновником того, что зло проникает в души людей. Глаза ростовщика, портрет
которого он написал, оказывают зловещее воздействие на людей. Однако художник
не имел дурного умысла, как те колдуны, которые по собственной воле помогали
нечисти бесчинствовать. Поняв, что он натворил, этот человек испытывает
глубокое раскаяние. И сама работа была ему не в радость - он чувствовал что-то
таинственное и страшное в человеке, который во что бы то ни стало хотел быть
запечатленным на полотне: «Он бросился к нему в ноги и молил кончить портрет,
говоря, что от сего зависит судьба его и существование в мире, что он уже
тронул своею кистью его живые черты, что если он передаст их верно, жизнь его
сверхъестественною силою удержится в портрете, что он через то не умрет
совершенно, что ему нужно присутствовать в мире. Отец мой почувствовал ужас от
таких слов...».
Итак, можно подвести итог всему вышесказанному.
Интерес Гоголя к мистике несомненен: писатель неоднократно разрабатывал сюжеты,
в которых значительное место отведено нечистой силе и ее помощникам. Гоголь
показал и различные результаты от столкновения человека со сверхъестественными
силами - от вполне безвредной шутки до страшной трагедии, при этом подчеркнув
и роль человеческого фактора в деятельности выходцев из иного мира.
В отличие от многих романтиков, у которых
фантастическое и реальное резко разделены и существуют сами по себе, у Гоголя
фантастика тесно переплетается с реальностью и служит средством комического или
сатирического изображения героев, она основана на народной стихии
Оставьте свой комментарий
Авторизуйтесь, чтобы задавать вопросы.