Статья "Этногенез однодворческого населения"

Гладков А.С.

ЭТНОГЕНЕЗ ОДНОДВОРЧЕСКОГО НАСЕЛЕНИЯ

СЕЛА СУХАРЕВО ВАЛУЙСКОГО РАЙОНА

Город Валуйки был основан в 1593 году как крепость на высоком правом нагорном берегу реки Валуй при впадении в реку Оскол. Первоначально крепость была земляная, являлась самой южной и считалась "за чертой" (Приложение №1).

 Спорным остаётся этимология происхождения названия города: «вол», «вилять», «валки». В истории города это, пожалуй, одно из очень не многих белых пятен. Крепость перекрывала Изюмский шлях, один из немногих коридоров по которым крымские татары совершали набеги на русское государство. Но история Валуйской земли это не только крепость «на высоком правом берегу». Валуйская земля активно осваивалась и южнее крепости, южнее «черты» располагалось множество деревень и хуторов. И одной из таких деревень является деревня Сухарева (С июля 1928 г. село Сухарево). Но примечательно не географическое положение, а население данной деревни – помещики-однодворцы - сословие, социальный слой, возникший при расширении южных границ Русского государства и состоявший из военизированных  землевладельцев, живших на окраинах государства и нёсших охрану пограничья.

24 ноября 1866 года был издан закон «О поземельном устройстве государственных крестьян», в соответствии с которым сословие однодворцев было упразднено.

Прежде чем перейдём к рассмотрению этнокультурного состава деревни, следует остановиться на истории его возникновения. Точной даты основания на данной территории деревни нет. Согласно карте XVI –XVII века[1] (Приложение №2. Чертёж Русского государства XVI – XVII вв.  РГАДА, ф. 1209, оп. 77, стлб., Воронеж, 34699, л. 161-163) на территории современного села Сухарево располагались угодья конных стрельцов [в последствии однодворцы. – А.Г.], которые, согласно карте, стояли постоянным лагерем восточнее между современными сёлами Сухарево и Храпово (Богоявленское).

Видимо, в последствии, конные стрельцы и перекочевали ближе к своим угодьям, основав деревню Сухарева. Всего за конными стрельцами числилось «пашни паханной…три тысячи семьсот две четверти…», за пешими стрельцами «…четыреста семьдесят одна четверть…».  Таким образом, временем основания предположительно является вторая половина XVII – начало XVIII века. Согласно архивным материалам РГАДА, в«1637 году, по Государеву указу, Федор Вахромеев и Сухотин да подьячий Евсевей Юрьев ездили с Оскола и из Белгорода на Калмиусскуюсакму на Тихую Сосну, и на реку Усерд до устья Тихой Сосны и до Дона, и на Ольшанское Городище и к реке Валуйке и Валуйскому лесу, и на Изюмскуюсакму к Яблонову лесу, и на Муравский шлях к реке Ворсклу и к Пслу и Липовому и Сажному Донцу для осмотра местностей, где лучше всего и целесообразнее было бы устроить укрепления и населить их дворянами и детьми боярскими, и другими ратными людьми. Кроме личного осмотра, Вахромеев и Сухотин руководствовались ценными для них указаниями местных военно-служилых дворян и детей боярских»[2]. «Зимою 1639 года закипела на местах работа, главным образом, для заготовления лесных материалов. Государь велел ехать на Оскол Понкратию Константиновичу Пущину. Прежде всего, необходимо было во многих местах сделать надолобы. “А для того надолобнаго дела указал Государь послать его Понкратья ныне на спех, ему ныне по зимнему пути надолобное дело от Холковского лесу до Яблонова лесу, до речки до Корочи, где быть надолобом и острожком по местом изготовить лес мочно, безо всякагомотчанья…”»[3]. Вероятно, именно после данной поездки и было заложено начало деревни Сухарева. В 1744 году, согласно «купчим княгини Татьяны Борисовны Голицыной» «деревня казенная Сухарева при речке Казинке» уже существовала.

К вопросу о статусе Сухарева, на картах первой половины XIX века Сухарева отображается как «деревня» (Приложение № 3, Рис. 1. карта Шуберта 1821, Рис. 2. план гос. межевания Воронежская губ.Валуйский уезд),

на более поздних 1870 – 1919 гг. уже как «слобода» (Приложение № 4, Трёхверстная карта 1870_1919), а с 1928 года как «село». В современном значении понятия «деревня» и «село» равнозначны, но в XVIII  веке всё было в точности наоборот. Согласно словарю «деревня» - социально-территориальная общность с малой концентрацией населения, расположенная на небольшом пространстве. Деревня считается большой, если количество дворов в ней превышает 30. В отличие от села, в деревне нет церкви. Соответственно «село» - большое сельское поселение с церковью.

Соответственно в Сухарево церкви не было, но по карте Шуберта в середине XIX  века в «деревне Сухарева» насчитывалось 105 дворов. А согласно документам на период 1859 года численный состав населения был «138 дворов, 1027 жителей»[4].Следующим «жизненным этапом» Сухарева является «слобода» - расположенное вдоль дороги, ведущей в город, пригородное поселение; название различных поселений в Русском государстве 11-17 вв.,население которых временно освобождалось от государственных повинностей; большое поселение с некрепостным населением (до отмены крепостного права). Видимо после отмены крепостного права слободами стали именоваться все крупные сельские поселения. В селе, соответственно, численность населения намного больше тысячи человек, к 1932 году в уже селе Сухарево было 1719 жителей.

Более интересным является вопрос о происхождении самого названия. Исходя из записей поселение фигурирует как «деревня казенная Сухарева при речке Казинке», то есть основателем поселения является Сухарев. Наиболее знаменитым представителем данной фамилии является полковник стрелецкий Лаврентий Сухарев, в 1682 – 1689 гг., в период стрелецких бунтов организованных регентшей-царевной Софьей Алексеевной, остался верен Петру I Алексеевичу. В память его верности была построена Сухарева башня в Москве. Принимая во внимание, что население деревни согласно архивным материалом принадлежало к служилым людям (конные стрельцы), однодворцам,  казённым крестьянам вполне возможно, что поселение было организованно  представителями Сухарева полка - стрельцами – однодворцами (Приложение № 5).

Рассмотрение этнокультурного состава населения деревни следует начать с характеристики распределения населения в уезде. Этническое распределение населения региона нагородское и сельское, демонстрирует пример города Валуйки, в котором в конце XIX века доля русских составляла 95,1%, а в окружающих его сельских поселениях Валуйского уезда, наоборот, доминировали украинцы – 52,9%.

Особенности такого расселения русского и украинского этносов были обусловлены историей заселения белгородского края, когда территория бывшего Дикого поля еще в XVII-XVIII веках осваивалась двумя примерно равновеликими потоками переселенцев: русскими из губерний центральной России и украинцами (черкасами, малороссами), с территории преимущественно правобережной Украины. Причѐм, эти два потока, прибывая на территорию белгородской земли с разных сторон, русские – с севера, украинцы – с запада, практически не «смешивались» между собой, предпочитая селиться в «своих» сѐлах, хуторах, слободах и даже городах.Сельская община (равно украинская или русская) того периода была весьма консервативна в своих социальных связях, предпочитая воспроизводится в рамках родственно-клановых групп[5].

Поскольку основная масса исконного населения деревни Сухарева представляет собой однодворцев, необходимо разобрать происхождение такой специфической группы и её особенности, что позволит выделить основные черты коренного населения деревни и определить место исхода.

С созданием регулярной армии при Петре I в конце XVII в. необходимость в людях, несших дозорную и сторожевую службу на южных рубежах государства, постепенно отпала. Сторожевые посты ликвидировались. Станичные атаманы и ездоки переходили в другие службы, уходили в донецкие казачьи городки, становились «однодворцами».

Из людей, несших дозорную и сторожевую службу на южной границе России, образовали одну из категорий государственных крестьян, именуемых «однодворцами»[6].

Принадлежность однодворцев к одному военно-служилому сословию, одинаковые условия жизни в «степи», на окраине государства…всё это привело к тому, что из сословия однодворцев образовался особый этнографический тип.

Термин «однодворецъ» встречается уже в актах XVII века и означает там помещика, у которого не было даже и пустых крестьянских дворов; «живетъ однодворкомъ» - и здесь мы имеем ясную и бесспорную этимологию этого слова, созданного естественным путём. Ясно, что тогда однодворцы были, хотя и захудалыми, но аристократами – дворянами и детьми боярскими[7]. В последствии однодворцы предоставив соответствующие грамоты могли доказать своё происхождение и быть записаны как дворяне. Но в Воронежской губернии таковых оказалось крайне не много (220 человек – обоего пола), что могло быть как следствием утраты грамот, так и из-за не богатого положения.

Следствием самого южного положения Воронежской губернии и Валуйского уезда в составе государства стала неоднородность однодворческого населения. Однодворцы различных губерний и даже уездов могут обладать различными чертами. Подобное явление следствие того, что в Валуйском уезде службу правительству несли и «черкасы», почему там мы и сталкиваемся с преобладанием малорусского населения, а встречающиеся «островки великорусских однодворцев очень редки и не типичны, так как подверглись некоторому влиянию со стороны соседей»[8].

Таким образом, будущие однодворцы являются потомками служилых дворян и детей боярских, которые за свою службу в «степи» получили наделы, но при этом не имели во владении крестьян. По другим данным, из-за окраинного положения и активной раздачи земли служилому населению среди однодворцев Воронежской губернии было совсем мало представителей аристократии.

Рассматривая далее однодворцев д. Сухаревой нельзя не отметить отличный, от большинства населения соседних селений (основанных выходцами из Малороссии, крепостные кн. Голицына), говор.  Естественно, что долгое проживание на соседних территориях, особенно после отмены крепостного права, отразилось на изначальном говоре, но, тем не менее, его характерные черты остались.

По мнению ряда исследователей конца XIX – начала XX века: «народ отличает однодворцев по говору, но подчёркивает в однодворческом говоре большей частью одну лишь лексическую черту, это произношение местоимения «что» как «щё». За это однодворцы слывут «Щекунами» - прозвище наиболее распространённое в Воронежской губернии». «…в лексике «щё» вместо «что», «каё» вместо «где»[9].  Другая народная кличка касаемая их говора – «ягуны». Агошков В.И. даёт следующие определения данным группам: «Ягуны – однодворческая группа, проживавшая в запад-ной части Нижнедевицкого уезда, сёла Богородицкое, Роговое, Ключи, Горшечное, Солдатское). Прозвище "ягуны" происходит, по всей видимости, от особенностей их говора (произношение каго, яго). Щекуны – группа однодворцев "грубого нрава", проживавшая вНижнедевицком и Коротоякском уездах и иногда приравнивавшаяся к талагаям. По свидетельству Н.И. Лебедевой, щекуны (или щекольщики) – локальный этноним также жителей с. Роговатое (в Белгородской области)»[10]. По утверждению коренных жителей с. Сухарево «щёкание» (использование «щё» вместо «что») традиционно присутствует в говоре коренных жителей села и в XXI веке. Причём в селе «ягуны» и «щекуны» представляют одну группу, поскольку в речи встречается как «каго», так и «щё». В качестве примера говора приводят следующее выражение:  «Ван таё за калявину», что означает «Вон там за дорогой». «Каёкание» в современном говоре местных жителей уже отсутствует, уступило место современному русскому языку, а «щё» и «каго» у старожил сохраняется в разговорной речи и по сей день. Поскольку подобный тип говора не характерен для близлежащих сел, возможно, предположить, что однодворцы Сухарева либо являются переселенцами из Нижнедевицкого и Коротоякского уездов (находятся севернее), либо являются непосредственно переселенцами из северо-западной части Московского государства, которые и составили основную массу населения вышеперечисленных уездов.

Дальнейший анализ однодворческого населения невозможен без рассмотрения особенностей одежды и жилища однодворцев деревни Сухарева.

Валуйский район, являясь территорией активной колонизации в XVI – XVII веках привела к тому, что территория уезда была заселена представителями разных культур, начиная с украинцев и русских, и заканчивая белорусами, поляками, литовцами и даже немцами.  

«Памятники» белорусско-польской культуры прослеживаются и сегодня в народной одежде населения ряда районов области, в том числе и Валуйского, где встречается вышивка красно-черными нитями в технике «крест». Распространилась она в однодворческих селах под названием костюмный комплекс с «андараком», колористический строй полос юбки, которой полностью повторял белорусский (исключение составляли районы с украинской культурой). С переселением в Россию поляков связано появление новых разновидностей жилетов, мужского головного убора «ермолка», верхней одежды «шушпан», женских деталей костюма: «фартук» (передник), отложного воротника с оборками по отлету (Приложение № 6. Рис. 1-2).

Низшие служилые люди – мелкопоместные дети боярские и придворные чины составили особую сословную группы «однодворцев», традиционный женский костюм, которых включал юбку в полоску (местное название «андарак») «от пояса до ног 77 дорог»[11].

Устройство селений, способ расположения дома и хозяйственных построек у однодворцев значительно отличается от «схем» селений остальной, крепостной части населения. В частности одной из ярких особенностей селений однодворцев является хаотичность расположения дворов, «в помещичьих селениях и деревнях улицы и переулки прямые, у государственных – кривые и тесные», что сильно бросается в глаза, поскольку однодворческие селения обыкновенно большие и многолюдные (в XIXвеке более 1000 человек. – А.Г.)[12]. Подобная особенность, видимо, связана с особенностью распределения земли служилому населению. Свободную землю служилое население находило самостоятельно, а закрепление земли за «солдатом» происходило после заселения. Остатки подобной «хаотичной» застройки всё ещё можно наблюдать в с. Сухарево, где сохранились отдельные дома, выбивающиеся из общего (современного) плана селения. По воспоминаниям старожил села раньше таких домов было значительно больше, а застройка села менее систематизирована.

Характерной особенностью деревень с однодворческим населением является и расположение самого жилища. Как отмечает ряд исследователей, дома у однодворцев расположены в центре двора, а окна всегда обращены во двор. Подобное расположение характерно для большинства однодворческих селений Воронежской губернии и «цуканов» (поздних выходцев с запада) Курской губернии, кроме того подобная же особенность характерна для белорусского полесья[13]. Подобная же планировка двора существовала и в Сухарево, когда пройти к дому можно было, только минуя огород. К сожалению, в настоящее время подобный тип расположения домов уступил место более систематизированному типу – по плану, окнами на улицу, дом на переднем крае двора (характерно было для крепостных крестьян). Отличает дом однодворца и внутреннее устройство. В частности, расположение «святого угла», с иконами и столом, в углу при входе, у двери.  

Для однодворческого юга Русского государства характерно наличие «особого помещения для варки пищи летом»[14], впоследствии, наличие «летней кухни» видимо из-за удобства и безопасности перекочевало и в крепостные селения. В однодворческих же селениях такие отдельные помещения были обязательными. Подобная особенность просматривается и в современном селе Сухарево.

Последним пунктом рассмотрения этнографической особенности однодворцев деревни Сухарева является вероисповедание. Ряд исследователей считает, что «характерно отсутствие среди однодворцев староверчества, столь распространённого среди крестьян монастырских и частью у полехов». Жители Калужско-Брянского Полесья - полехи (бассейны Десны, Сейма) — потомки древнейшего населения лесной полосы. Вместе с тем их близость к западным соседям русских и, вероятно, этноконтакты с ними привели к значительной общности с культурой белорусов и частично литовцев[15].

Территория Центрального Черноземья оставалась относительно безопасной для «ревнителей старой веры» до середины 1670-х гг. ввиду терпимого (или сочувственного) отношения к ним местной администрации.

В 1680 г. старообрядчество стало замет­ным явлением в жизни белгородского края. В результате оттока с севера в окрестностях Бел­города появилось несколько староверческих сёл и деревень, основанных переселенцами-помо­рами. На распространение старой веры в пре­делах белгородского края существенно повли­ял и факт переселения туда по приказу прави­тельства стрельцов-староверов, служивших в Малороссии.

Манифест Екатерины II (1762) разрешал староверам вернуться на родину из Польши. Среди указанных мест поселения была и Бел­городская губерния. После первой выгонки Ветки в Белгородский Рожество-Богородицкий женский монастырь были сосланы «раскольни­цы Ветковского согласия». В 1764 г., после окончательного разорения Ветки, часть вернув­шихся в Россию старообрядцев осела на белго­родской земле, тем самым существенно увели­чив число местных приверженцев старины. Огромную роль в распространении старообряд­чества белгородском крае сыграл основанный в с. Кошлаково поморский монастырь, став­ший на долгое время значительным духовным центром старообрядчества[16].

Конец XVII – первая половина XVIII в. стали временем формирования специфической старообрядческой религиозной культуры, то есть системы культовых действ, религиозных текстов и авторитетов, святынь, религиозно-бытовых предписаний. Факты из истории центрально-черноземных территорий говорят о том, что старообрядчество в первые десятилетия после раскола, и старообрядчество в середине XVIII в. – не совсем одно и то же. В первом случае старообрядцы – прежде всего противники церковных нововведений, традиционалисты, не согласные с господствующей церковью, но продолжавшие считать себя православными. Во втором случае – это носители специфических религиозных учений и практик. Формировавшаяся религиозная культура опиралась не только на старые обряды, но и располагала собственной литературой, святынями, «праведниками», местами отправления культа, системой привлечения священнослужителей (у поповцев) и совершения религиозных обрядов «простолюдинами» (у беспоповцев). Наиболее последовательные старообрядцы середины XVIII в. осознавали свои конфессиональные отличия от православной массы не только на уровне обрядов, но и на уровне идеологии (учения о господствующих в мире «ересях» или даже «антихристе»). Религиозная культура, ориентированная на верность старине, содержала в себе и принципиально новые элементы – этого требовало конфессиональное размежевание. Ту же цель отчасти преследовали и религиозно-бытовые предписания старообрядческой среды о ношении костюмов старинного покроя, бород, отказ от совместного с «никонианами» приема пищи. Появление особой старообрядческой культуры создавало предпосылки для окончательного конфессионального оформления старообрядчества, однако последнему мешала репрессивная политика регулярного государства: власть стремилась воспитать в подданных боязнь «раскола». Материалы Центрального Черноземья свидетельствуют, что многие верующие в российской провинции оказывались одновременно приобщенными к двум религиозным культурам - старообрядческой и официально-православной.

Новым инструментом преодоления церковного раскола с начала XIX в. стало единоверие. Его появление в 1800 г. было связано со стремлением российских властей и господствующей синодальной церкви ликвидировать религиозную независимость старообрядцев, дав возможность «ревнителям старины» следовать старым обрядам, при канонической зависимости от «новообрядческих» архиереев. Сам факт появления этой формы религиозного объединения старообрядцев и «господствующей» церкви косвенно отразил формирование правомерного государства и либерализацию его вероисповедной политики. Если в XVIII в. государство порицало староверов, предлагая им (или принуждая их) «оставить заблуждения» и присоединяться к официальному православию на общих основаниях, то с начала XIX столетия гражданские власти начали помогать церковным в достижении компромисса с «ревнителями старины» (формой которого и стали единоверческие приходы)[17].

Традиционно в деревне Сухарева сосуществовали две обрядности православия – старообрядчество и православие никонианское (новое). Согласно материалам опубликованным в Воронежских епархиальных ведомостях от 1898г. в «деревне Сухарево» раскол был представлен «австрийцами окружниками» и «поморцами», последних насчитывалось 194 человека (Приложение № 7. Воронежские епархиальные ведомости, 1898г.), других представителей раскольнического движения в деревне не проживало[18]. 

В настоящее время старообрядчество сохраняется только фактом крещения части населения, обрядность проявляется только в захоронении на «староверском» кладбище. Прочих обрядов, молений и таинств старообрядцы деревни не практикуют.

Практически каждое селение нашей земли кем-то и когда то основано. И если это не один конкретный человек, а применительно к Московской Руси это были чаще всего помещики «сгонявшие» крепостных на новые земли, то основателями поселения будет, скорее всего, группа родственников, либо соседей, а факт основания будет прослеживаться в названии самой деревни и (или) в коренных фамилиях. Присутствуют такие коренные жители и в селе Сухарево.

Первый перечень фамилий сухаревских поселенцев доступный нам относится к 1710 году и содержит следующие фамилии: «Климов, Сопин, Шеталов, Гладкой, Звягин, Волконитинов, Дрокин, Крюков, Ситников, Конищев, Кочетыгов, Нойденов, Сурин, Медведков, Сумин, Коньшин, Романов, Шелаев, Пригаринов, Копылов, Косенков, Просветов, Агеев, Поздняков[19]. При этом некоторые фамилии до сегодняшнего дня остаются в неизменном виде, другие видоизменялись и уже в более поздних делах встречается в современном виде. Одна из таких фамилий – Гладкой (1710 год), но уже в 1768 году в деревне Сухаревой упоминается однодворец Гладков «По прошению однодворца Гладкова о завладении его землей однодворцами Романовыми и о прочем»[20]. В 1772 году так же упоминается фамилия Гладков: «По прошению Валуйского уезда слободы Уразовой прикащика Черницена о деревни Сухаревой однодворцах Трофиме Гладкове с товарищами о полюбовном разделе земли между ними»[21]. Но если в деревне Сухаревой был одним из первопоселенцев Гладкой, то первым представителем рода Гладковых на Валуйской земле, согласно «Списку валуйчан от 1626 года» был пеший стрелец - Ивашко Глаткой[22]. При этом в другом документе, того же периода, данный пеший стрелец упоминается уже как Ивашко Гладкой (Приложение № 8).  Видимо, в первой половине XVII веке не придавали особой важности в написании созвучных согласных, в нашем случае «д-т», и зависело подобное написание, прежде всего от писавшего, его происхождения. В последующие же годы утверждение буквы «д» в фамилии вероятно связано с унификацией делопроизводства того периода по образцу московскому и московскими чиновниками, что и наложило отпечаток на написание и произношение. 

Таким образом, этнографический состав всего Валуйского уезда и села Сухарево достаточно неоднороден. На территории современного села изначально проживали представители различных субэтносов русского населения:

-     представители московской низшей аристократии – конные стрельцы (дети боярские);

-     пешие стрельцы и служилые люди «по прибору» несшие службу в Малороссии, получившие земли за службу;

-     Донские казаки;

-     служилые люди, переселенцы из Новодевицкого и Коротоякского уездов направленные для служения на южные рубежи;

-     белорусско-литовские полехи;

-     государственные крестьяне, добровольно переселяющиеся на новые территории с целью получить больший земельный надел и «налоговые» послабления.

Переселяемые в разное время, начиная с XVI века, в веке XVIII формируют отдельный субэтнос – однодворцев, обладающий своеобразным языком и бытом.   Однодворцы получали земельные наделы, а после перенесения границы государства южнее, на украинские рубежи остались на землях в качестве государственных крестьян, в данном статусе жители деревни Сухарево и «встретили» манифест 19 февраля 1861 года отменивший крепостное право и уравнявший всё крестьянское население в правах.

---

[1]РГАДА, ф. 1209, оп. 77, стлб., Воронеж, 34699, л. 161-163//http://rgada.info/geos2/zapros.php?nomer=840

[2]Историческая летопись Курского дворянства//http://gorenka.org/index.php/iz-istorii-kraya/6277-istoricheskaya-letopis-kurskogo-dvoryanstva?showall=&start=16

[3]Историческая летопись Курского дворянства//http://gorenka.org/index.php/iz-istorii-kraya/6277-istoricheskaya-letopis-kurskogo-dvoryanstva?showall=&start=16

[4]См.: https://beluezd.ru/suharevo.html

[5]См.: В.В. Бубликов, В.В. Маркова. Формирование этнического состава населения белгородской области (часть первая: xix век – середина xx столетия).  Серия философия. Социология. Право. 49 2013. № 23 (166). Выпуск 26

[6]См.: Чепухин А.Г. Волуйка: крепость на южнорусской окраине (судьбы служилых и жилецких людей XVII века)

[7] См.: Зеленин Д.К.  Великорусские говоры. – Спб.: Тип. А.В. Орлова, 1913.

[8] См.: Там же.

[9]См.: Зеленин Д.К.  Великорусские говоры. – СПб.: Тип. А.В. Орлова, 1913.

[10]Винников А.З., Дынин В.И., Толкачёва С.П. Локально-этнические группы в составе южнорусского населения воронежского края//http://www.neizvestniy-geniy.ru/cat/literature/ocherki/713329.html

[11]ЖировМ.С., ЖироваО.Я. Культурогенезис народнойодежды Белгородчины: социоэтнический аспект

[12]См.: Зеленин Д.К.  Великорусские говоры. – СПб.: Тип. А.В. Орлова, 1913.

[13] См.: Там же.

[14] См.: Там же.

[15] Тишков В.А. Институт этнологии и антропологии РАН: Этнографические группы русского народа// http://www.booksite.ru/fulltext/rus/sian/6.htm

[16]Хирьянова Л.В. К истории Белгородского старообрядчества//http://samstar-biblio.ucoz.ru/publ/45-1-0-1169

[17] Апанасенок А.В. Формирование и функционирование старообрядческих сообществ Центрально-Черноземного региона России: последняя треть XVII – начало XX века.// http://disus.ru/r-istoriya/155529-1-formirovanie-funkcionirovanie-staroobryadcheskih-soobschestv-centralno-chernozemnogo-regiona-rossii-slednyaya-tret-xvii-nacha.php

[18] Воронежские епархиальные ведомости, 1898г.

[19] http://forum.vgd.ru/2163/75688/all.htm

[20] Воронежская губерния. Опись – 23.Составлена Валуйской Комиссией учрежденной для разбора архива упраздненного уездного суда…на основании правила Министерства Юстиции от 26 января 1867 года за № 1174// http://forum.vgd.ru/2163/75688/all.htm 

[21] Воронежская губерния. Опись – 27 (получена 2 мая 1868 года). Составлена Валуйской Комиссией учрежденной для разбора архива упраздненного уездного суда…на основании правила Министерства Юстиции от 26 января 1867 года за № 1174// http://forum.vgd.ru/2163/75688/all.htm

[22] Списки валуйчан 1626 года// РГАДА. – Ф.1209 (Поместный приказ). – Оп. 1, ч. 1. – ед. хр. 50. – л. 1 – 116.