За арбузами
(Рассказ – быль)
Как прекрасны
годы юности! Как прекрасны они в своей безрассудности, когда каждый день -
непредсказуем, а жизнь – бесконечна…
- Саня! Саня!
- Скорее! Скорее!
- Да прыгайте уже!
- Все, бежим!
Придавленные
обрывки фраз неожиданно раздались над ближним краем поселковой плантации и
также неожиданно растворились в глухой темноте.
Группа подростков
лихо неслась со стороны колхозного сада, минуя ограду, рвы с водой, с легкостью
обегая овраги с крапивой и бурьяном. В руках у каждого виднелось что-то
объемное, округлой формы. Ох, и трудно было бежать с таким неудобным грузом. Сердце
бешено колотилось от скорости и страха…
Был август и
плантация, с которой мы бежали, просто изобиловала овощами, но не за огурцами и
помидорами мы пришли сюда в эту ночь…
Там, в самой
глубине дола в небольших лунках росли диковинные в ту пору для нас плоды -
арбузы… Сторож, дед Тимофей, предусмотрительно сажал их прямо у места своей
ночлежки. Выращивал он их немного, только для себя и для рабочих с делянок.
Понятно, что
лунки эти словно магнит притягивали к себе окрестную ребятню, но только самые
отчаянные осмеливались пробраться совсем близко к шалашу, нос к носу
столкнуться со сторожевой собакой, сорвать арбуз и в доли секунды скрыться с
глаз, как впрочем и в этот раз...
Мы бежали… В
воздухе, прямо над головами, прогремел выстрел. Это дед Тимофей пустился за
нами с не меньшей прытью, на ходу покрывая возмутителей своего спокойствия
невообразимой бранью. Но вскоре он начал отставать все больше и больше и, раздосадованный
этим, пальнув куда-то в темноту поверх деревьев, тяжело дыша опустился на
землю.
Мы знали эту
его особенность останавливаться после выстрела и тоже остановились перевести
дыхание. Кто-то не справился с волнением, и скользкий трофей, выпав из дрожащих
рук, предательски укатился в неопределенном направлении. Растеряха сделал
слабую попытку вернуть добычу, но, посмотрев на уже едва различимые в темноте
силуэты товарищей, махнул рукой и бросился вдогонку…
Мчались еще
несколько минут, но уже без страха быть пойманными, от чего бежать казалось еще
труднее…. Но вот, вот он – долгожданный омет. И мы, гурьбой, не успевая сбавить
скорость, с восторгом врезаемся в сено… Ууууууф!
Несколько
секунд тишины…
Ах! Ну что
может сравниться с необыкновенным вкусом только что сорванного с плети и с
таким трудом доставленного до безопасного места, спелого арбуза!
Уж не скажу,
каким путем мы его вскрывали, но помню огромные куски с обломанными краями не
умещались на ладонях, а сквозь пальцы до самых локтей бежал сладкий сок,
оставляя липкие полоски. Для детей, повзрослевших на куске черного хлеба послевоенных
лет, в этот момент не было ничего вкуснее на целом свете.
Спешили, толком
не отдышавшись, в темноте давились сахарной мякотью, проглатывая ее вместе с
семечками. Да мы не ели арбузы! Мы - упивались ими.
В ушах еще
гремел выстрел, и долго слышался лай собаки.
Кстати
сказать, это лаял Байкал, сторожевой пес. Он почти всегда бежал за нами до
самых ометов, явной угрозы не представлял, но неприятностей приносил массу…
Молодой пес – играл с нами! Бросался под ноги, хватал зубами за щиколотки,
рычал…. Обгонял, и, припав на передние лапы, невыносимо громко лаял, обозначая
наше местонахождение. На бегу мы отпихивали его ногами, но тем самым только еще
пуще раззадоривали.
Такое
неправильное поведение сторожевого пса объяснялось не только тем, что один из
убегающих был ближайшим родственником его хозяина и Байкал прекрасно знал в
лицо всех членов «шайки», но еще и тем, что такие набеги на колхозный сад и
плантацию продолжались весь урожайный сезон и давно стали для всех делом
привычным.
Но вскоре
все, по обыкновению, утихло…
И вот,
вдоволь налакомившись, мы разваливались на сене и стонали от перенасыщения, то
и дело сползая со стога вниз, от удовольствия не в силах разговаривать. Через
некоторое время трапеза возобновлялась.
«Смотрите!» –
выдохнул кто-то, указывая на восток…
Там, над
садом, занималась заря… Полоска света проявлялась все отчетливее. Над
горизонтом выступали цвета необыкновенных розово-сиреневых оттенков, они плавно
переходили друг в друга и рассеивали по реке нежное свечение… Темнота медленно
растворялась.
Не отрывая
глаз от происходящего, я встал в полный рост и замер, обезмолвленный увиденным…
Заря – всегда
торжественна!
Заря – всегда
первозданна…
- Пора!!!! –
раздался испуганный крик, и кто-то из менее романтичных моих товарищей резко
толкнул меня в плечо.
Я как-то
сразу очнулся и понял, что вот-вот рассветет…
Стало ясно,
что, если до выгона стада мы не разбежимся по домам, обязательно окажемся
узнанными односельчанами. Все вскочили и что есть силы понеслись в сторону
села…
Так мы
бежали… уже беспричинно восторженные, обгоняясь и наивно пытаясь опередить
рассвет… Через несколько секунд я ощутил острую боль в ноге. Казалось, какой-то
острый раскаленный предмет вонзился в мою ступню, конечно же, это укус осы. От
боли и отчаяния, прямо на ходу я с силой стряс обувь с ноги…
Но вот я
забежал в не закрытую на ночь дверь своего дома, скинул на ходу влажную от
утренней свежести и арбузного сока одежду, прыгнул под одеяло и забылся в
сладком сне….
Я не слышал, как
утром родители собирались на работу, не слышал крепких ругательств отца в свой
адрес, не знал об обещанном им наказании, которое ждет меня вечером. Лишь
почувствовал, как мама поправила на мне одеяло, и поспешно погладила по плечу,
а может даже мне это приснилось…
И уж тем
более никто из нас не думал о том, что в это утро происходило в местной конторе
на планерке «наряде».
А в контору
в это утро пришел сторож и рассказал, что сегодня ночью опять на плантации были
воры, потоптали все грядки с овощами и чуть - было не свалили дальние ворота,
выходящие в сад. И что это ему уже все порядком надоело, и пора принимать
какие-то меры. В доказательство своих слов, дед Тимофей, окинув всех
присутствующих суровым взглядом, торжествующе водрузил прямо на стол…сырой, с
грязью и листвой на подошве, давно потерявший форму, ботинок.
Все с
любопытством стали разглядывать ночной трофей, строили догадки, высказывали
предположения, кому же он может принадлежать, и где они совсем недавно видели похожие
следы…
Многие, сочувственно
покачивая головой, соглашались, что надо во чтобы то ни стало найти хозяина
обуви, через него выйти на остальных хулиганов и наказать уже всех как следует.
Мой отец
тоже подходил к столу, внимательно присматриваясь, но быстро отошел, отвернулся
к окну и только желваки заходили у него по скулам…
К возмущению
сторожа, хозяин ботинка все не обнаруживался.
Становилось
ясно, что взрослые внутренне давно простили ночные похождения молодых людей. Да
и сторож сам уже смягчился и с новыми подробностями начал рассказывать, как
ловко напугал он сегодня ночью пацанов и как разбежались они от страха в разные
стороны, а его Байкал, еще и вот, ботинок сорвал с беглецов.
Беглецы же в
это время безмятежно спали и снилась им заря и арбузы…
Все прощается
очарованию молодости!
Как же прекрасны
годы юности!
Как прекрасны
они в своей безрассудности…
Как
быстротечны они!
Ирина Жаржанова
Оставьте свой комментарий
Авторизуйтесь, чтобы задавать вопросы.