«А.С.Пушкин и язык поэзии А.А.Ахматовой»

Зональная научно-практическая конференция имени А.С.Пушкина

Конкурсная работа

«А.С.Пушкин и язык поэзии А.А.Ахматовой»

                                                                           Выполнена:

Федяниной Кристиной

ученицей 8класса «Б»

МБОУ «СОШ № 6»

           Научный руководитель:

Павлова Татьяна Ивановна,

       учитель русского языка и литературы,

 высшей квалификационной категории

Лениногорск 2013

             Содержание

1. Введение.  «И пробуждается поэзия во мне…»………………………   3
2. Цель и задачи исследования……………………………………………   4
3. Первый этап исследования: установление источников «поэтического родства»….. ……………………………………………………………... …………….. 5
4. Второй этап исследования: полупризнанная поэзия………………….   8
5. Третий этап исследования: изучение и сопоставление поэтического   наследия А.С.Пушкина и А.А.Ахматовой:

5. Четвертый этап исследования: выводы………………………………   24

6. Заключение………………………………………………………………..25

7. Использованная литература…………………………………………..    26

1.Введение.  «И пробуждается поэзия во мне…»

Каждый человек рано или поздно, разумеется, своим путем приходит к пониманию поэзии. В раннем возрасте для нас это забавные стихи, колыбельные песни. Но мы взрослеем, взрослеет и поэзия, к которой мы обращаемся.

Первым открытием А.С. Пушкина для меня стало его знаменитое вступление к поэме «Руслан и Людмила», строки любимые многими: «У лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том…». Полюбила по-настоящему его поэзию гораздо позднее, когда прочитала все сказки поэта и более подробно знакомилась с биографией Пушкина.

            К поэзии я относилась трепетно, почти благоговейно, читала много, пробовала писать. Однажды мне случайно попались строки Е. Евтушенко, посвященные памяти А.А. Ахматовой:

                                    Она связала эти времена

                                    В туманно-теневое средоточье,

                                    И если Пушкин – солнце, то она

                                    В поэзии прибудет белой ночью…

            Поразили  высказывания А.Ахматовой: «…И все-таки «Дубровский» - неудача Пушкина. Это было желание заработать много, много денег, чтобы о них больше не думали. Это в противуположность «Пиковой даме», вещь без тайны. А он не мог без тайны…».  Каково? Мне с этим трудно согласиться.

            Или вот еще: «…Мне кажется, мы еще в одном очень виноваты перед Пушкиным. Мы почти перестали слышать его человеческий голос в его божественных стихах…».  Точнее и удивительнее трудно сказать. И чем больше я читала Ахматову, тем явственнее видела – Пушкина.

            Мое открытие меня поразило, но, познакомившись с  работами известных литературоведов, я увидела, что этот аспект рассматривался не одним поколением исследователей и попытки в определении степени и сущности этого родства не всегда были плодотворными. Я решила продолжить исследование.

Цель исследовательской работы: выяснить истинную роль поэтического наследия А.С. Пушкина в становлении «таинственного песенного дара» А.А. Ахматовой.

Задачи: провести анализ литературы по теме исследовательской работы, ближе познакомиться с поэтическим наследием А.С. Пушкина и А.А. Ахматовой; определить источники «поэтического родства» поэтов,  сопоставить тематику и поэтический язык поэтов золотого и серебряного века русской литературы на примере творчества А.Пушкина и А.Ахматовой, найти  новые грани в искусстве и науке стихосложения.

Предмет исследования: поэтическое наследие А.С.Пушкина и А.А.Ахматовой, критические статьи и монографии литературоведов, изучавших и изучающих жизнь и творчество поэтов золотого и серебряного века русской литературы.

Гипотеза: А.А. Ахматова искренне преклонялась перед поэтическим даром А.С. Пушкина, не подражала его манере создания стихотворных произведений, не обращалась к его поэзии ради того, чтобы «погреться в лучах имени и славы великого поэта», а затем «светить» отсветами пушкинского таланта.

Формы и методы исследования: изучение и сопоставление монографий известных литературоведов, описывающих этапы жизненного и творческого пути А.С. Пушкина и А.А. Ахматовой, сравнительный анализ тематики и поэтической структуры стихотворений, проблемно-поисковый метод, метод целенаправленной выборки, проведение экспериментов по написанию собственных поэтических произведений.

Актуальность исследования связана с тем, что сегодня, в  век падения нравственности и морали особенно важно напомнить людям об истоках человечности, о том, что преодолевая трудности и перипетии смутного времени можно оставаться человеком и нести окружающим добро, мир, радость своим творчеством. Это нам доказывают  А.Пушкин и А. Ахматова – люди с нелегкой судьбой и великим талантом.

Новизна исследования заключается в определении источников «поэтического родства» двух поэтов, сопоставлении  грамматических форм поэтического языка, выявлении  тематического и стилистического сходства поэзии А.Пушкина и А. Ахматовой.

Практическая значимость исследования заключается в расширении читательского кругозора..

На рубеже столетий, хотя и не буквально хронологически, накануне революции, в эпоху, потрясенную двумя мировыми войнами, в России возникла и сложилась, может быть, самая значительная во всей мировой литературе нового времени "женская" поэзия - поэзия Анны Ахматовой. Ближайшей аналогией, которая возникла уже у первых ее критиков, оказалась древнегреческая певица любви Сапфо: русской Сапфо часто называли молодую Ахматову.

Об Ахматовой заговорили как о продолжательнице пушкинской традиции буквально после ее первых поэтических шагов. Но в то же время ее имя всегда произносилось как имя совершенно самостоятельного, неповторимо оригинального поэта, хотя одним из источников творческой радости и вдохновения для Ахматовой был Пушкин. Она пронесла эту любовь через всю свою жизнь, не побоявшись даже темных дебрей литературоведения, куда входила не однажды, чтобы прибавить к биографии любимого поэта несколько новых штрихов. Ахматова, преклонявшаяся перед именем Пушкина, черпавшая душевные силы в изучении его творчества и внесшая в пушкинистику весомый вклад, с некоторой настороженностью относилась к настойчивым попыткам слишком категоричного сближения их имен.

Она была воспитана на преклонении перед оригинальностью, охватившем в начале ХХ века все виды искусства; всякое подражание или заимствование казалось ей недопустимым и лишь в редких случаях - извинительным. Ахматова жаловалась, что "Евгений Онегин", "как шлагбаум", перегородил дорогу русской поэме и что успеха удалось достичь лишь тем, кто умел найти собственный путь. 

Любовь к Пушкину усугублялась еще и тем, что по стечению обстоятельств отроческие, гимназические годы Анны Ахматовой прошли в Царском Селе, теперешнем Пушкине, где и сейчас каждый невольно ощущает неисчезающий пушкинский дух, словно навсегда поселившийся на этой вечно священной земле русской Поэзии. Те же Лицей и небо и так же грустит девушка над разбитым кувшином, шелестит парк, мерцают пруды и, по-видимому, так же (или - иначе?) является Муза бесчисленным паломничающим поэтам...

Для Ахматовой Муза всегда - "смуглая". Словно она возникла перед ней в "садах Лицея" сразу в отроческом облике Пушкина, курчавого лицеиста - подростка, не однажды мелькавшего в "священном сумраке" Екатерининского парка, - он был тогда ее ровесник, ее божественный товарищ, и она чуть ли не искала с ним встреч. Во всяком случае, ее стихи, посвященные Царскому Селу и Пушкину, проникнуты той особенной краской чувства, которую лучше всего назвать влюбленностью, - не той влюбленностью, что в почтительном отдалении сопровождает посмертную славу знаменитостей, а очень живой, непосредственной, в которой бывают и страх, и досада, и обида, и даже ревность... Да, даже ревность! Например, к той красавице с кувшином, которою он любовался, воспел и навек прославил... и которая теперь так весело грустит, эта нарядно обнаженная притворщица, эта счастливица, поселившаяся в бессмертном пушкинском стихе!

" Урну с водой уронив, об утес ее дева разбила. Дева печально сидит, праздный держа черепок.

Чудо! Не сякнет вода, изливаясь из урны разбитой; Дева, над вечной струей, вечно печальна сидит".

             Ахматова с женской пристрастностью вглядывается и в знаменитое изваяние, пленившее когда-то поэта, и в пушкинский стих. Ее собственное стихотворение, озаглавленное (не без тайного укола!), как и у Пушкина, "Царско-сельская статуя", дышит чувством уязвленности и досады:

" И как могла я ей простить 

Восторг твоей хвалы влюбленной... 

Смотри, ей весело грустить, 

Такой нарядно обнаженной".

Надо сказать, что небольшое ахматовское стихотворение, безусловно, одно из лучших в уже необозримой сейчас поэтической пушкиниане, насчитывающей многие сотни взволнованных обращений к великому гению русской литературы. Но Ахматова обратилась к нему так, как только она одна и могла обратиться, - как влюбленная женщина, вдруг ощутившая мгновенный укол нежданной ревности. В сущности, она не без мстительности доказывает Пушкину своим стихотворением, что он ошибся, увидев в этой ослепительной стройной красавице с обнаженными плечами некую вечно печальную деву. Вечная грусть ее давно прошла, и вот уже около столетия она втайне радуется и веселится своей поистине редкостной, завидной и безмерно счастливой женской судьбе, дарованной ей пушкинским словом и именем...

архаичной, если бы ее любовная лирика, казалось бы, такая интимная и узкая, предназначенная ЕЙ и ЕМУ, не приобрела в лучших своих образцах того общезначимого звучания, какое свойственно только истинному искусству…

Поэтический язык

Выяснению истинной роли поэтического наследия Пушкина в становлении «таинственного песенного дара» Ахматовой в некоторых случаях препятствовала и присущая ей скромность, как отмечает Л.Озеров. В рукописи

своей  статьи он «сказал о влиянии Пушкина на Ахматову». Анна Андреевна возразила: «Не надо так сильно. Погасите! Если уж говорить об этом, то только как о далеком – далеком отсвете» .

От Пушкина воспринят и такой стилистический прием, как синтаксическая и смысловая незавершенность последней строки стихотворения, а также то, что иногда она не рифмуется. Таким образом, создается впечатление незавершенности, недоговоренности и одновременно возникает ощущение сюжетной перспективы произведения, что отражается и в пунктуации (многоточие).

У Пушкина:

                                 Мой брат, в опасный день разлуки

                                 Все думы сердца – о тебе.

                                 В последний раз сожмем же руки

                                 И покоримся мы судьбе.

                                 Благослови побег поэта.

                                 ………………………….

                                 ..где – нибудь в волненье света

                                 Мой глас воспомни  иногда…

                                                                   («Прозрев и голос укоризны…»)

У Ахматовой:

                                 Входишь, как в зеркало, с тупым сознаньем

                                 Измены и еще вчера не бывшей

                                 Морщинкой …

                                 Но если бы оттуда посмотрела

                                 Я на твою теперешнюю жизнь,

                                 Узнала бы я зависть, наконец…

                                                                     («Песенки. Пятая.», 1945 г.)

Пушкинские традиции просматриваются также в использовании отдельных поэтических ситуаций, находящих близкое языковое выражение:

У Пушкина:

                                 Вперед одна в надежде томной

                                 Не жди меня средь ночи темной,

                                 До первых утренних лучей

                                 Не жги свечей.

                                                        («В твою светлицу, друг мой нежный…»)

У Ахматовой:

                                 Ах, дверь не запирала я,

                                 Не зажигала свеч,

                                 Не знаешь, как, усталая,

                                 Я не решалась лечь.           

                                                                          («Белой ночью», 1911 г.)

                                 Жгу до зари на окошке свечу

                                 И ни  о ком не тоскую,

                                 Но не хочу, не хочу, не хочу

                                 Знать, как целуют другую. 

                                 Теперь твой слух не ранит

                                 Неистовая речь,

                                 Теперь никто не станет

                                 Свечу до утра жечь.             

Много общего обнаруживается и в использовании отдельных слов, и не только общепоэтических (типа сладостный, прелестный), но и собственно «пушкинских» (слово «ножка»):

У Пушкина:

                                 Нам должно дважды умирать:

                                 Проститься с сладостным мечтаньем –

                                 Вот смерть ужасная страданьем!

                                 Что значит после не дышать?

                                                                     («Стансы», 1817 г.)

У Ахматовой:

                                 Как лунные глаза светлы, и напряженно

                                 Далеко видящий остановился взор.

                                 То мертвому ли сладостный укор,

                                 Или живым прощаешь благосклонно

                                 Твое изнеможенье и позор?

                                        («Пророчишь, горькая, и руки уронила…», 1921 г.)

У Пушкина:

                                 Летит, как пух от уст Эола;

                                             То стан совьет, то разовьет

                                 И быстрой ножкой ножку бьет.

                                                                     («Евгений Онегин», гл.1 (XX)

У Ахматовой:

                                 Кто знает, что такое слава!

                                 Какой ценой купил он право,

                                 Возможность или благодать

                                 Над всем так мудро и лукаво

                                 Шутить, таинственно молчать

                                 И ногу ножкой называть?..

                                                                     («Пушкин», 1943 г.)

Но особых слов требует тема любви в творчестве Ахматовой и Пушкина. В лирической героине стихов Ахматовой, в пушкинском лирическом герое в душах самих поэтов постоянно жила жгучая, требовательная мечта о жизни и любви истинно высокой, ничем не искаженной. Любовь у А.Ахматовой и А.Пушкина - грозное, повелительное, нравственно чистое, всепоглощающее чувство, заставляющее вспомнить библейскую строку: "Сильна, как смерть, любовь - и стрелы ее - стрелы огненные". В этом отношении интерес представляет также обращение к известному противопоставлению местоимений ты и вы при обращении:

У Пушкина:

                                 Ты и вы.

                                 Пустое вы сердечным ты

                                 Она, обмолвясь, заменила.

                                 И все счастливые мечты

                                 В душе влюбленной возбудила.

                                 Пред ней задумчиво стою,

                                 Свести очей с нее нет силы;

                                 И говорю ей: «Как вы милы!»

                                 И мыслю: «Как тебя люблю!»

У Ахматовой:

                               И как будто по ошибке

                                 Я сказала: «Ты…»

                                 Озарила тень улыбки

                                 Милые черты.

                                 От подобных оговорок

                                 Всякий вспыхнет взор…

                                 Я люблю тебя, как сорокЛасковых сестер.(«Читая Гамлета,1909г.

Непосредственное восприятие поэзии А. Ахматовой не раз наталкивало многих исследователей (не говоря уже просто о читателях) на мысль о родстве ее Музы с Музой А. С. Пушкина.

Языку поэзии как Пушкина, так и Ахматовой не свойствен повтор напевного типа (присущий "романтическому стилю" поэзии). Но лексический повтор (одного и того же слова) или повтор корневой (при употреблении в контексте однокоренных слов) является яркой особенностью их стиля как стиля "классического". Такой повтор выполняет разнообразные эмоционально-смысловые функции. В основном здесь преобладает функция усиления, ср. у Пушкина:

"На печальные поляны Льет печально свет она", "Минутной радости минутные друзья...", "летучий пух, Летучим ветром занесенный", "Как эта глупая луна На этом глупом небосклоне", "Томных уст и томных глаз Буду памятью размучен...", "Ненастный день потух; ненастной ночи мгла По небу стелется одеждою свинцовой...", "Чистейшей прелести чистейший образец"

У Ахматовой

"Силу тайную тайно лила", "Славно начато славное дело", "Как нестерпимо бела Штора на белом окне", "Напрасных крыл напрасны трепетанья...", "И в дальнем поле дальний огонек...", "И серебряный месяц ярко Над серебряным веком стыл", "Страшный год и страшный город", "Чистый ветер ели колышет, Чистый снег заметает поля", "И стройной башней стала западня, Высокою среди высоких башен".

Не только отдельные периоды стихотворений Ахматовой строятся так же, как пушкинские. Есть целые стихотворения, имеющие сходную синтаксическую и образно-смысловую стуктуру. Например, стихотворение "Любовь" (1), построенное на чередовании контрастных образов с использованием разделительного союза то... то..., сходно по своей структуре с "Зимним вечером".

В следующих стихотворениях поразительно сходны не только их синтаксические и образно-смысловые структуры, но и стихотворные размеры:

Все в жертву памяти твоей:
И голос лиры вдохновенной,
И слезы девы воспаленной,
И трепет ревности моей,
И славы блеск, и мрак изгнанья,
И светлых мыслей красота,
И мщенье, бурная мечта
Ожесточенного страданья.
("Все в жертву памяти твоей...");


Всё обещало мне его:
Край неба, тусклый и червонный,
И милый сон под Рождество,
И Пасхи ветер многозвенный,

И прутья красные лозы,
И парковые водопады,
И две большие стрекозы
На ржавом чугуне ограды...

Можно назвать и другие произведения Ахматовой, по своему языку, размеру, образности напоминающие пушкинские строки,- особенно ее стихотворение "Последнее письмо" (540) (созвучное "Письму Татьяны к Онегину"), "Приморский парк Победы" (411), а также "Северные Элегии" (634-639) и "Эпические мотивы" (629-631), идущие от "...Вновь я посетил" (1835) Пушкина11. Приведем здесь только начальные стихи одного из произведений Ахматовой, носящие, по наблюдению В. М. Жирмунского, печать поэзии Пушкина, написанные в "торжественном, приподнятом, высоком стиле":

А! Это снова ты. Не отроком влюбленным,
Но мужем дерзостным, суровым, непреклонным
Ты в этот дом вошел и на меня глядишь.
Страшна моей душе предгрозовая тишь.

Приведем пушкинские строки:

[Марина:]
Постой, царевич. Наконец
Я слышу речь не мальчика, но мужа.
С тобою, князь, она меня мирит.
Безумный твой порыв я забываю
И вижу вновь Димитрия...
("Борис Годунов")

Выше уже говорилось, что обращение к перифразам можно отнести к одной из типологических особенностей поэтического языка Пушкина и Ахматовой.

При этом среди перифраз поэзии Ахматовой есть и "пушкинские":

А иволга, подруга
Моих безгрешных дней,
Вчера вернувшись с юга,
Кричит среди ветвей...

Ср. у Пушкина:

Подруга дней моих суровых,
Голубка дряхлая моя!
("Няне")

Ср. несколько иное:

Рифма - звучная подруга
Вдохновенного досуга,
Вдохновенного труда...
("Рифма - звучная подруга...")

Известную близость к пушкинской стилистике можно видеть и в использовании Ахматовой вопросительных предложений при организации "внутреннего диалога":

Что нам разлука? - Лихая забава,
Беды скучают без нас.


Что войны, что чума? - конец им виден скорый,
Их приговор почти произнесен.
Но кто нас защитит от ужаса, который
Был бегом времени когда-то наречен?

Ср. у Пушкина:

Что слава? шепот ли чтеца?
Гоненье ль низкого невежды?
Иль восхищение глупца?
("Разговор книгопродавца с поэтом");

Что дружба? Легкий пыл похмелья,
Обиды вольный разговор,
Обмен тщеславия, безделья
Иль покровительства позор.
("Дружба").

От Пушкина воспринят и такой стилистический прием, как синтаксическая и смысловая незавершенность последней строки стихотворения, а также и то, что иногда она не рифмуется. Таким образом создается впечатление незавершенности, недоговоренности и одновременно возникает ощущение сюжетной перспективы произведения, что отражается и в пунктуации (многоточие).

Следование традиции Пушкина у Ахматовой просматривается также в использовании отдельных поэтических ситуаций, находящих близкое языковое выражение. Ср.:

Ах, дверь не запирала я,
Не зажигала свеч,
Не знаешь, как, усталая,
Я не решалась лечь.


Жгу до зари на окошке свечу
И ни о ком не тоскую,
Но не хочу, не хочу, - не хочу
Знать, как целуют другую.
(29);

Теперь твой слух не ранит
Неистовая речь,
Теперь никто не станет
Свечу до утра жечь.

Ср. у Пушкина:

Вперед одна в надежде томной
Не жди меня средь ночи темной,
До первых утренних лучей
Не жги свечей.
("В твою светлицу, друг мой нежный...")

Много общего обнаруживается и в использовании отдельных слов, и не только общепоэтических (типа сладостный, прелестный и т. п.), но и собственно "пушкинских" (ср. слово ножка).

Интерес представляет также обращение Ахматовой к известному противопоставлению местоимений ты и вы при обращении. Ср. у Пушкина:

Ты и вы
Пустое вы сердечным ты
Она, обмолвясь, заменила,
И все счастливые мечты
В душе влюбленной возбудила.
Пред ней задумчиво стою,
Свести очей с нее нет силы;
И говорю ей: "как вы милы!"
И мыслю: "как тебя люблю!";

у Ахматовой:

И как будто по ошибке
Я сказала: "Ты..."
Озарила тень улыбки
Милые черты.

От подобных оговорок
Всякий вспыхнет взор...
Я люблю тебя, как сорок
Ласковых сестер.
(51)

Приведенный материал подтверждает справедливость того, что пушкинское начало является неотъемлемой составляющей "песенного дара" Ахматовой. Оно органично входит в состав ее оригинальной поэтической манеры, во многом определяя ее "классический стиль", свидетельствуя о том, что "оригинальное творчество Ахматовой - продукт большой и многосложной поэтической культуры".

5. Выводы:

- анализ литературы по теме исследовательской работы, более детальное знакомство с этапами жизни и исследование поэтического наследия А.С. Пушкина и А.А. Ахматовой, сопоставление тематики и поэтического языка поэтов золотого и серебряного века русской литературы дает право утверждать, что пушкинское начало является неотъемлемой составляющей «песенного дара» Анны Андреевны Ахматовой;

- мы доказали нашу гипотезу о том, что А.А. Ахматова искренне преклонялась перед поэтическим даром А.С. Пушкина, не подражала его манере создания стихотворных произведений;

- но, тем не менее, мы нашли неоспоримые доказательства сходства и родства как тематические, так и грамматические творчества двух, казалось бы, противоположных  поэтов;

- для себя, как начинающего поэта, я нашла новые грани в искусстве и науке стихосложения, что позволило мне дополнить рукописную книгу собственных стихов «О моем мире и обо мне» новыми страницами, посвященными творчеству А.С. Пушкина.

           6.Заключение

Если расположить стихи А.Пушкина и А.Ахматовой в определенном порядке, можно построить целую повесть с множеством мизансцен, перипетий, действующих лиц, случайных и неслучайных происшествий. Встречи и разлуки, нежность, чувство вины, разочарование, ревность, ожесточение, истома, поющая в сердце радость, несбывшиеся ожидания, самоотверженность, гордыня, грусть - в каких только гранях и изломах мы не видим жизнь на страницах книг двух великих поэтов. Духовное родство их объединяет. Это были люди благородные, отзывчивые, умеющие видеть в других лучшие качества и свойства. Они наделены особым даром чувствовать и ценить прекрасное. Жизнь и творчество А.С. Пушкина и А.А. Ахматовой достойны подражания. В нашу эпоху таких людей становиться, к сожалению, все меньше и меньше, и поэтому хочется, чтобы все помнили о русских поэтах, умевших пробуждать «чувства добрые» в людских душах. А главное жить всерьез в жизни и в творчестве.

Краткое описание документа:

.Введение. «И пробуждается поэзия во мне…»

Каждый человек рано или поздно, разумеется, своим путем приходит к пониманию поэзии. В раннем возрасте для нас это забавные стихи, колыбельные песни. Но мы взрослеем, взрослеет и поэзия, к которой мы обращаемся.

Первым открытием А.С. Пушкина для меня стало его знаменитое вступление к поэме «Руслан и Людмила», строки любимые многими: «У лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том…». Полюбила по-настоящему его поэзию гораздо позднее, когда прочитала все сказки поэта и более подробно знакомилась с биографией Пушкина.

К поэзии я относилась трепетно, почти благоговейно, читала много, пробовала писать. Однажды мне случайно попались строки Е. Евтушенко, посвященные памяти А.А. Ахматовой:

Она связала эти времена

В туманно-теневое средоточье,

И если Пушкин – солнце, то она

В поэзии прибудет белой ночью…