Статья "Крестьянская повседневность в рассказе А.И. Солженицына "Матрёнин двор" (50-Е ГОДЫ ХХ ВЕКА)".

Министерство образования  и науки Российской Федерации

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего                                                       профессионального образования

«Рязанский государственный университет имени С.А. Есенина»

Факультет истории и международных отношений

Кафедра истории России

Матыкина Мария Ивановна

КРЕСТЬЯНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ В РАССКАЗЕ АЛЕКСАНДРА ИСАЕВИЧА СОЛЖЕНИЦЫНА «МАТРЁНИН ДВОР» (50-Е ГОДЫ ХХ ВЕКА)

Научный руководитель:

док.ист.наук, профессор

                                                                                               Севастьянова А.А.

Рязань, 2013.

КРЕСТЬЯНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ В РАССКАЗЕ АЛЕКСАНДРА ИСАЕВИЧА СОЛЖЕНИЦЫНА «МАТРЁНИН ДВОР» (50-Е ГОДЫ ХХ ВЕКА).

Изучение повседневности в современном историческом познании является одним из важных и перспективных подходов в исторических исследованиях разных веков [1]. Актуальность и новизна этого подхода обусловлены в историографии тем, что достоверность сообщаемых исторических источников в повседневном рассмотрении резко возрастает. Темой и целью моего рассмотрения в этой работе является изучение повседневной истории некоторых вопросов жизни крестьянского мира (постройки домов, их внутреннее убранство; грамотность, одежда, праздники, верования крестьян; отношения крестьянина к властям; гибель Матрёны, сельский социум в момент трагедии) на примере одного, отдельно взятого крестьянского двора, описанного А.И. Солженицыным. Причем, временем, интересующим меня в настоящем рассмотрении, явятся 50-е годы советского государства в XX веке. При обращении к названной теме мной был использован литературный источник: рассказ Солженицына А.И. Матрёнин двор.[4, с.116-149].

* * *

Исследователи Кром М.М.,Элиас и Вальденфельс считают, что универсального, на все случаи жизни пригодного понятия «повседневность» просто не существуeт. По мнению исследователей, повседневность - это условная конструкция, возникающая при проведении разграничения между сферами общественной жизни. Элиас писал, что «История повседневности» приобретает смысл только тогда, когда обнаруживается «противник» в сторону которого мы и направляем «острие понятия повседневности». Иными словами, согласно точке зрения исследователей, если мы хотим пересмотреть ту или иную историческую концепцию или даже реформировать целое направление исторических исследований, мы можем прибегнуть к ее «оповседневниванию» ( по выражению Вальденфельса) [2, с.7-14].

 Имея в виду эти научные подходы и методы, обратимся к рассмотрению той повседневности русской деревни и её уклада в 50-е годы XX века, которую мы видим в замечательной прозе А.И. Солженицына, в частности, в его изумительном, по правде жизни, рассказе «Матрёнин двор». Автор сам наблюдает и затем описывает с исторической достоверностью крестьянский быт.[5,с. 630-631].

Описание построек и домов их внутреннее убранство. А. И. Солженицын следующим образом описывает дом главной героини рассказа: «Дом Матрёны с четырьмя оконцами в ряд на холодную некрасную сторону, крытый щепою, на два ската и с украшенным под теремок чердачным окошком. Дом не низкий - восемнадцать венцов. Дворик не был крыт, но в доме многое было под одной связью. За входной дверью внутренние ступеньки поднимались на просторные мосты, высоко осенённые крышей. Налево еще ступеньки вели вверх в горницу – отдельный сруб без печи, и ступеньки вниз, в подклеть. А направо шла сама изба, с чердаком и подпольем. Внутреннее убранство дома таково: просторная темноватая изба с тусклым зеркалом, в которое совсем нельзя было смотреться, с двумя яркими рублевыми плакатами о книжной торговле и об урожае, повешенными на стене для красоты; лучшая приоконная часть избы была уставлена по табуреткам и лавкам -горшками и кадками с фикусами, они разрослись привольно, забирая небогатый свет северной стороны, изба была оклеена в пять слоёв рифлеными зеленоватыми обоями».[4, с. 119-121].

 Таким образом, перед нами дом когда-то большой крестьянской семьи, где должны были бы жить несколько поколений этой семьи. Но хозяйка, потерявшая мужа, схоронившая детей, живет одна. Создается впечатление, что фикусы - это единственные живые существа, помогающие скрасить одиночество Матрёны.

Мы видим, что один из домов жителей стоял у двух-трех ив, избушка «перекособоченная, а по пруду плавали утки, и выходили на берег гуси, отряхиваясь.» [4,с. 118].Автор описывает огород Матрёны, с довоенных лет не удобренный, песчаный, засаженный картошкой, он не давал крупный урожай картошки.

Через описание жизни Матрёны Васильевны мы узнаем о нелегком быте крестьянства того времени. Из продуктов в деревне одна картошка да ячневая крупа. В магазине продают только маргарин да комбинированный жир. Лишь раз в году для пастуха покупает Матрёна в сельпо местные «деликатесы», которые сама не ест: рыбные консервы, сахар да масло. Эта деталь не только свидетельствует о нищенском положении жителей посёлка, но и приоткрывает свет на сложные отношения между людьми.

Грамотность, одежда, праздники крестьян. Когда в первый раз увидел Александр Исаевич Матрёну, она лежала на печи, накрытая «неопределённым тёмным тряпьем, таким бесценным в жизни рабочего человека» [4, с.119]. Только начав получать выхоженную и выстраданную маленькую пенсию «за кормильца», заказала главная героиня себе новые валенки, купила новую телогрейку, справила себе «пальто из ношенной железнодорожной шинели». У героини нет не только лишней, но даже и необходимой одежды долгие годы. Мы видим крестьянку, лишенную возможности получать за «палочки» колхозных трудодней годами какие-то необходимые блага.

В скудной жизни героини мало отрады. Матрёна, по наблюдению автора, может быть, и молилась, «но не показно. Был у неё святой угол в чистой избе, и иконка Николая Угодника в кухоньке. Во время всенощной и с утра по праздникам зажигала она лампадку. Матрёна была суеверна, но всякое дело начинала словами «с Богом!»

 [4, с.129].

Матрёна Васильевна, однажды услышав романсы Глинки, дала им удивительную оценку: с пеленой слезы сказала, что это «по-нашему» поют [4, с.130], то есть, очевидно, близко проникновенному крестьянскому пению в этой местности. Такая деталь рисует характерную особенность культурно-исторического свойства, и может быть интересна этнологам.

Матрена звала к себе сестёр только на Крещенье. Таким образом, церковный праздник здесь – все-таки праздник! Вот только на водосвятие у главной героини рассказа украли котелок с освящённой водой, и никто не признался в содеянном.

Следующая тема для рассмотрения в изучаемом рассказе крестьянской повседневности является отношения власти и крестьян в деревне.

Напомним, речь идет о пятидесятых годах двадцатого века, когда уже давным давно проведена коллективизация, разорившая крепкие хозяйства, раскулачивание, когда уже почти забыли о сосланных неизвестно куда односельчанах. Женская одинокая судьба, показанная в деревне в образе крестьянки Матрёны, - образ смирения и непротивления, образ постоянного народного терпения, в особенности, в русской послевоенной деревне.

Матрёна была больна, но не считалась официальными властями инвалидом, пенсии ей не платили, потому что проработала всю жизнь не на заводе, а в колхозе. А в колхозе она работала не за деньги- за палочки. За «палочки трудодней в замусленной книжке учётчика»[4, с.120-123]. Чтобы добиться пенсии по потере кормильца (муж погиб), нужно было добыть справки о стаже мужа. «Из канцелярии в канцелярию местная власть гоняла её два месяца-то за точкой, то за запятой. Каждая проходка-день, потому что сходит она в сельсовет то секретаря нет, то печати у него нет, то не на той бумажке расписались, ещё и сельский совет был в десяти километрах от Тальнова к западу.» [4, с. 123].

О постоянном равнодушии официальной колхозной власти к возможности выживания в деревне рассказывает хотя бы описанная А.И. Солженицыным история с заготовкой топлива: «Бабы воровали торф для топки утром русской, а вечером «голландки», потому что топлива не было положено и спрашивать о нём не полагалось. Одного мешка крестьянской семье хватало на одну протопку. Трест иногда собирал патруль. Они ловили баб у входа в деревню, иногда ходили по домам, по доносу. Крестьянки бросали носить торф на время, но зима надвигалась- и снова гнала их –с санками по ночам.» [4,с. 124-125]. То же происходило и с кормом для скотины.

В рассказе мы читаем, что Матрёне не разрешалось косить траву для её козы у полотна железной дороги, а также в лесу, - везде свои хозяева. Да и сами колхозницы себе косили из-под снегу только. Инвалидам обрезали огороды. Матрёну заставляли помогать в колхозе, когда рук не хватало. Таким образом, мы видим постоянное своего рода противостояние : колхоз - рядовой житель села - окружающий колхозные земли иной мир и вновь – чужая власть.

Гибель Матрёны. Сельский социум в момент трагедии. Рассказ этот – боль писателя и, конечно, читателя за искалеченные жадностью души людей, привыкших забирать имущество от живых хозяев. Так и родственники Матрёны требуют, чтобы часть её дома (горница) была разобрана, не дожидаясь, когда она умрет. Всё кончается трагически. Сломанная горница вывозится на тракторе. Но на переезде трактор застревает. В него врезается скорый поезд. Погибают Матрёна и ещё два человека. Страшно читать достоверную правду о тех, у кого жадность поглотила все чувства. «Дочь его трогалась разумом, над зятем висел суд, в собственном доме его лежал убитый им сын, на той же улице - убитая им женщина, которую он любил когда-то», но Фадей только ненадолго приходил постоять у гробов. «Высокий лоб его был омрачён тяжелой думой, но дума это была - спасти бревна горницы от огня и от козней Матрёниных сестёр» [4, с.145].

Людей, действительно искренне переживающих смерть Матрёны, в рассказе очень мало - близкая подруга, “вторая” Матрёна, и воспитанница Кира, да и то последняя больше убивается о муже. Все остальные лишь изображают горе, за текстом их плачей и причитаний явственно ощущается желание заполучить наиболее выгодную часть наследства. И оказывается, что уходит Матрёна из жизни, так никем и не понятая, никем по-человечески не оплаканная. Рассказчик признает, что и он, породнившийся с Матрёной душевно, никаких корыстных интересов не преследующий, тем не менее, так до конца её и не понял. И лишь смерть раскрыла перед ним величественный и трагический образ простой русской женщины. [4, с. 139-148].

Итак. Рассказ А.И. Солженицына написан настолько документально, что его можно считать достоверным историческим источником, а в его авторе видеть не только классика литературы, но и историка. Я считаю, что смысл первоначального названия рассказа «Не стоит село без праведника»  [5, с.630] заключается в том, что без Матрёны Васильевны в деревне Тальново нормальной жизни не будет. Она была своего рода центром, совестью всего происходящего, она добавляла частицу себя во всю деревенскую жизнь, работу. Её можно по праву считать хозяйкой понятия «крестьянский двор», ведь даже начальство, которое по сути дела и должно помогать всем, обращалось за помощью именно к Матрёне: «без Матрены не обходилась ни одна пахота огорода», без Матрёны ничего не обходилось.

А ещё можно сказать, что Матрёнин двор – это её дом, после разрушения, которого разрушается и её жизнь, двор бескорыстия, праведничества.

Прототипом Матрёны являются все женщины России, которые самоотверженно жертвуют своей жизнью для блага окружающих и не видят в этом героического поступка. По предсказанию самого автора, Россия будет существовать до тех пор, пока в ней будет жить хотя бы одна такая Матрёна [3].

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

1.См. подробнее: Громыко М.М. Мир русской деревни. М.,1991; История повседневности: Сборник научных работ / Отв.ред. Кром М.М. СПб., 2003; Козлова Н.Н. Горизонты повседневности советской эпохи: Голоса из хора. М., 1996; Касавин И.Т., Щавелев С.П. Анализ повседневности. М.,2004; Земцов Л.И. Крестьянский мир // Очерки русской культуры конца 19-начала 20 веков. Т. 1. М., 2011.

2. История повседневности: Сборник научных работ / Отв.ред. Кром М.М. СПб., 2003.

3. См. подробнее: Сараскина Л.И. Александр Солженицын . М., 2008 ; Полторацкий В. «Матрёнин двор» и его окрестности // Известия : газета. — 1963. — 29 марта.; Крылов В.И. Солженицын: от Рязанского кремля до Донского монастыря / Владимир Крылов. Рязань, 2011.

4.Солженицын А.И. Матрёнин двор // Собрание сочинений в тридцати томах. Т., 1. М., 2006. С.116-149.

5.Солженицына Н. Краткие пояснения // Солженицын А. На изломах. Екаринбург, 2008.  С.630-631.

1. Изба Матрёны в деревне Мильцево Курловского района Владимирской области

2. А.И. Солженицын в годы, описываемые им в рассказе.