Статья по российской истории "Промышленное развитие Дона в начале ХХ в."

ПРОМЫШЛЕННОЕ РАЗВИТИЕ ДОНА В НАЧАЛЕ ХХ в.   

1. Развитие промышленности на Дону в начале ХХ в.

В начале ХХ в. Область Войска Донского по-прежнему оставалась аграрной (основой ее экономики оставалось землевладение и землепользование). На долю промышленности (совокупность предприятий по производству предметов потребления, орудий труда, добыче и переработке природных богатств) приходилось только 20% товарной продукции, производимой в Донском крае.

Ведущей промышленной отраслью на Дону по объемам производства стала пищевая отрасль (переработка растительного сырья с целью получения пищевых продуктов), на которую приходилось в 1900 г. свыше 46% всей промышленной продукции края. Основу пищевой отрасли Дона составило мукомольно-крупяное производство. По данным за 1908 г., на его долю приходилось свыше 30% общей стоимости продукции пищевой отрасли как на Дону, так и в России. В Донской области действовали мелкие (ветряные) и крупные (паровые) мельницы. Большой вклад в развитие донской торговли и мукомольного производства внесла во второй половине ХIХ – начале ХХ вв. семья торговых казаков Парамоновых, представители которой владели торговыми складами и биржами, пароходами и мукомольными предприятиями по всей Донской Области. Так, мукомольное предприятие Елпидифора Тимофеевича Парамонова, известного ростовского купца и мецената, стало самым крупным на Дону. В начале ХХ в. по объему производимой продукции и техническому оснащению мукомолье Парамонова заняло 2-е место в Российской империи. Восстановленная после пожара 1896 г. «мельница Парамонова» (находилась в Ростове-на-Дону, в районе Береговой улицы) ежедневно перерабатывала до 100 тонн зерна, ее продукцией торговали по всей России, везли в Западную Европу и на Балканы. В год мукомольное производство Парамоновых могло обработать до 2,5 млн. пудов зерна. Не зря Ростов-на-Дону стали называть тогда «амбаром империи». Торгово-промышленное товарищество «Братья Парамоновы» было одним из ведущих предприятий пищевой промышленности Дона вплоть до 1919 г. Кстати, благодаря Е.Т. Парамонову в городе открылось мореходное училище дальнего плавания, 1-я городская больница (старые корпуса нынешнего Медицинского института). Капитал Е.Т. Парамонова к концу его жизни (1909 г.) достиг баснословной по тем временам суммы – 4,5 млн. руб., из которой купец потратил на благотворительность 1/5 часть (учреждал стипендии для одаренных детей в школах и гимназиях, пособия для инвалидов и т.п.).

Донской край (особенно Ростов-на-Дону) стал важным центром табаководства в масштабе всей страны. Только в столице Ростовского округа действовали 6 табачных фабрик, которые производили свыше 90% табачной продукции Донского края. Табачные предприятия Асмолова, Кушнарева и Асланиди своей продукцией и объемом производства были известны далеко за пределами донской земли. Так, табачная фабрика семейства Асмоловых выпускала свыше 30% всех табачных изделий в России. В конце ХIХ – ХХ вв. именно табаководство по стоимости выпускаемой продукции в год заняло 1 место среди остальных отраслей донской промышленности (лидерами табачного производства стали предприятия Асмолова и Кушнарева).

Развитие пищевой и табаководческой отраслей свидетельствует о связи донской промышленности с сельским хозяйством, о наличие в ней аграрной ориентации. Тем не менее, Донской край в угольной и металлургической отраслях промышленности находился также в числе передовых регионов России. В начале ХХ в. 388 шахт Войска Донского добывали ежегодно около 232 млн. пудов (или 3,8 млн. тонн) бурого угля и антрацита (вид каменного угля с повышенным содержанием углерода – до 98%). По объемам добычи угольных ископаемых Россия (благодаря шахтам Донского края) заняла 3-е место в мире после Великобритании и Франции. По подсчетам ученого Д.И. Менделеева, угольных запасов Донского края и Донбасса хватило бы для отопления всех стран Европы. Добыча угля в Войске Донском происходила в 4-х округах – Донецком, 1-м Донском, Таганрогском и Черкасском. Самые богатые залежи антрацита и бурого угля сосредоточились на Грушевском и Власовском рудниках Черкасского округа. Центрами металлургии стали Черкасский и Таганрогский округи Войска Донского. Здесь добывали ежегодно около 1 млн. 300 тыс. пудов металлической руды (свыше 21 тыс. тонн). В Области Войска Донского действовали свыше 9 тыс. промышленных предприятий (заводов, мануфактур, ремесленных мастерских и т.п.). Сумма товаров заводского производства превышала тогда 54 млн. руб. в год.

К 1914 г. Донская Область занимала 2-е место в стране по производству каменного угля (прежде всего, антрацита), 3-е место – по выплавке чугуна, 4-е место – по выпуску стали и металлообработке. Центром добычи угля и металлов в России стал Донбасс, восточные районы которого входили тогда в Донецкий округ Войска Донского. Из всех полезных ископаемых, добываемых шахтами Донбасса, 1/3 часть приходилась на уголь, а 2/3 – на полезные рудные ископаемые и минералы (каменная соль, гипс, мел, известняк, стекольный и строительный песчаник, доломиты и т.д.). На рубеже ХIХ – ХХ вв. Донбасс стал центром добычи угля и металлов не только для Войска Донского, но и для всей России. Шахты Донбасса (6% от числа всех отечественных шахт) добывали стране 71% угля. Центром по производству черной металлургии (сталь, чугун, металлопрокат, ферросплавы, коксохимия и т.д.) на Дону стал основанный братьями Пастуховыми в 1869 г. металлургический завод в г. Сулин (просуществовал вплоть до банкротства в 2010 г.). В начале ХХ в. завод Пастуховых в Сулине был самым крупным промышленным предприятием на Юге России и помимо продукции из черных металлов производил для российской армии шрапнельную сталь и оружие.

            Таким образом, ведущими отраслями донской промышленности стали пищевая, табаководческая, угольная и металлургическая отрасли. На их долю приходилось свыше 86 % стоимости всей промышленной продукции. Но в целом в промышленности Донской Области преобладали мелкие предприятия (свыше 90% предприятий края). К ним относились небольшие мастерские, шахты, ветряные мельницы, где преобладал ручной труд и примитивная техника. На таких предприятиях стоимость годовой продукции не превышала 1 тыс. руб., а количество работников колебалось от 2-х до 25-ти чел. В начале ХХ в. на Дону насчитывалось только 27 предприятий, которые можно было отнести к числу «крупных» (т.е. с числом работников свыше 1 тыс. чел.): 1) 3 металлургических предприятия (в Сулине, Макеевке и Таганроге, на которых трудились более 7 тыс. работников), 2) котельный завод в Таганроге, 3) 2 табачные фабрики (Асмолова и Кушнарева), 4) 20 рудников (преимущественно в Донецком округе Войска Донского) и 5) главные мастерские Владикавказской ж. д.  

К началу ХХ в. в Донской Области были 5 крупных городов: Ростов-на-Дону, Таганрог, Новочеркасск, Александровск-Грушевский (основан в 1805 г., с 1921 г. переименован в Шахты) и посад Азов. Большинство промышленных предприятий действовали тогда в Ростове-на-Дону, Таганроге и Александровск-Грушевском (89% всех предприятий Войска Донского) и производили почти 95% промышленной продукции Донского края.

На промышленное развитие Донского края в начале ХХ в. негативно повлиял экономический кризис 1900 – 1903 гг., первые признаки которого проявились еще в 1899 г. Кризис затронул не только Россию, но и Западную Европу с США, ударил по финансовым и биржевым операциям, негативно повлиял на сокращение промышленного производства (особенно в сфере металлургии, где из 70-ти акционерных предприятий были закрыты 18, т.е. 26% от их общего числа). В ходе кризиса в России разорились свыше 3 тыс. предприятий, сократилось количество акционерных обществ (с 325-ти в 1899 г. до 78-ми в 1902 г., т.е. на 76%), заработная плата в тяжелой промышленности и машиностроении уменьшилась на 30%, темпы прироста ВВП в экономике России упали с 5% в 1900 г. до 0,2% в 1902 г. (таким образом, рост национальной экономики сократился за первые 2 года кризиса в 25 раз), число безработных достигло 200 тыс. чел. Кризис повлиял и на затяжную депрессию (спад экономической активности) в российской экономике, длившуюся с 1904 по 1908 гг. Экономический кризис и депрессия в России обострились на фоне произошедших в те годы Русско-японской войны 1904 – 1905 гг. и Революции 1905 – 1907 гг.

Самому кризису и депрессии предшествовал экономический подъем 90-х гг. ХIХ в. Тогда банки Франции, Британии, Бельгии, Германии активно кредитовали российскую промышленность, выдавая займы под низкие проценты (3 – 5% в год). Для иностранного инвестора Россия в конце ХIХ в. была выгодным объектом приложения капиталов. Во-первых, иностранные инвесторы получали высокие дивиденды (т.е. часть прибыли акционерного общества) от акций отечественных предприятий. Величина таких дивидендов могла достигать 20-30% от вложенной в акцию суммы (для сравнения в Европе доход от акционирования промышленности не превышал тогда и 5%). Во-вторых, из-за огромного наплыва из деревень в города наемных работников оплата труда в России была низкой (от 7-ми до 30-ти руб. в месяц). Доля иностранного капитала достигала в отраслях отечественной экономики 30-70%, в банковском капитале – 44%. В экономике Дона иностранные инвестиции обеспечили почти 80% производства металлургии и 85% донской угледобычи (преобладал франко-бельгийский капитал). Металлургические и котельные заводы Таганрога и Макеевки полностью принадлежали бельгийскому и французскому капиталу, 75% акций табачной фабрики Асмолова принадлежали англичанам. Таким образом, отечественная промышленность сохраняла рост за счет иностранных инвестиций.

В 1899 г. из-за кризиса перепроизводства в Европе начался денежный кризис, банки Европы повысили ставки учетных процентов по кредитам для предприятий России. В такой ситуации Госбанк России стал повышать с июня 1899 г. учетную ставку (т.е., процент по кредитам, выдаваемых государством частным банкам) и довел ее к декабрю с 4,5% до 7% (для банков Москвы и Петербурга учетная ставка была повышена до 7,5%). В таких условиях произошло резкое сокращение инвестиций в российскую промышленность, курс акции ведущих предприятий резко упал на биржевых торгах на 40-80% от их докризисной стоимости. Сигналом к общему кризису послужило банкротство летом 1899 г. банковско-промышленных учреждений фон Дервиза и Мамонтова, вслед за которыми обанкротились тысячи предприятий. К концу 1902 г. на крупных предприятиях России были сокращены от 30 до 50% работников.

Кризис 1900 – 1903 гг. способствовал появлению в экономике России монополий (промышленных и банковских организаций, контролирующих цены и объем предложений на рынке). Монополии в условиях кризиса приобрели формы синдикатов (объединение предприятий с целью контроля на рынке за ценами и сбытом продукции при сохранении их самостоятельности) и картелей (сговор самостоятельных предприятий в одной отрасли деятельности для устранения на рынке конкурентов). Только в 1902 г. возникли такие монополии, как синдикат «Продамет» или «Продажа металла» (сосредоточил 85% сбыта готового металла) и первый в России картель «Трубопродажа» (8 заводов которого контролировали 100% производства и сбыта трубопрокатной продукции). Синдикат «Продамет» объединял в разные годы от 12-ти до 30-ти крупных металлургических заводов юга России, в том числе предприятия Таганрога, Макеевки и Сулина. В 1904 г. появились синдикаты «Продвагон» (его 13 заводов держали в руках производство и продажу свыше 90% железнодорожных вагонов страны) и «Продуголь» (24 предприятия этого синдиката владели 60% продажи угля на российском рынке и 75% его добычи на Донбассе). Экономическое влияние «Продугля» распространялось не только на южные области России, но и на Сибирь и даже Польшу. В состав этого синдиката вошли 9 угольных предприятий Дона. Накануне революции 1905 г. в России действовали 30 синдикатов, которые контролировали от 60 до 80% сбыта готовой продукции на рынке. К началу ХХ в. 5 крупнейших петербургских банков владели более 55% банковских капиталов России, 50% капталов в металлургической и 60% в угольной промышленности.

Годы кризиса и депрессии в экономике России сменились 5-ю годами экономического роста (с 1909 по 1914 гг.). Как и по всей стране, на Дону и Северном Кавказе среднегодовой темп прироста промышленности составил около 10%, опережая общероссийский на 1-1,5%. Активно развивались в эти годы в Донском крае пищевая промышленность, металлургия и угледобыча. Однако вступление России в I мировую войну в 1914 г. негативно повлияло на экономическое развитие как всей страны, так и Донского края.

2. Экономическое и культурное развитие Ростова-на-Дону.

На рубеже ХIХ – ХХ вв. крупнейшим промышленным и торговым центром в Войске Донском стал Ростов-на-Дону (занял 1-е место в Донской Области по количеству производимых товаров и объему торгового оборота). В городе действовали свыше 150 предприятий легкой и тяжелой индустрий и около 500 ремесленных мастерских, где трудились 25% всех донских рабочих, в 1891 г. здесь был построен завод сельскохозяйственных машин «Аксай» (первоначально производил плуги), а в 1896 г. начала работу первая городская электростанция. Город был соединен железными дорогами с Украиной, Воронежем и Владикавказом и стал в начале ХХ в. крупным речным и морским портом на юге России. В ростовском порту ежегодно разгружались свыше 600 отечественных и иностранных судов и 90% всех доставляемых в город грузов привозились именно водным путем. По своему грузообороту (400 млн. руб. в год) он опережал такие морские порты, как Петербург, Одессу, Херсон, Новороссийск, став основными «судоходными воротами» империи. По объему хлебного экспорта ростовский порт занял 1-е место в стране. Через его причалы осуществлялся экспорт зерна, угля, леса, пеньки в страны Западной, Южной и Восточной Европы. Крупнейшие амбары зерна принадлежали купеческим семьям Парамоновым и Максимовым. До настоящего времени сохранились 11 таких амбаров, известных как «склады Парамоновых» (хотя самим Парамоновым принадлежали только 2 таких склада). По объемам внешней торговли столица Ростовского округа заняла 3-е место в России. Вот почему современники называли ее «русским Чикаго» и «донским Вавилоном». Деловой центр города – районы пересечения Большой Садовой улицы и Таганрогского (ныне Буденовского) проспекта – приобрели современные черты. В городе располагались здания банков, гостиниц, магазинов, клубов, имелись водопровод, телефонная связь, общественный транспорт (конно-железная дорога, а с1902 г. - трамвай) и т.п. Здесь действовали 17 консулов иностранных держав и их представительства. В 1904 г. было учреждено Ростовское градоначальство, куда вошли Ростов и Нахичевань (в результате чего стерлась административная граница между двумя городами). Градоначальник пользовался правами гражданского губернатора, но был военным.

Население Ростова-на-Дону стремительно росло. По данным Всероссийской переписи 1897 г., в ростовской агломерации (прежде всего, в самом Ростове и Нахичевани) проживали около 148 тыс. чел., к 1914 г. число горожан увеличилось практически в 1,8 раза и составило свыше 258 тыс. чел. Численность ростовского населения росла не только за счет естественного прироста, сколько за счет пришлого люда из разных сословных групп. На заработки и поиск лучшей доли в Ростов-на-Дону могли ежегодно прибывать до 150 тыс. наемных рабочих. Разумеется, что постоянными жителями города становились немногие из них. Доля казаков в числе ростовчан составила тогда всего 2%. Росла и экономически крепла группа донских предпринимателей, в которой численно возрос не казачий элемент. Так, еще в 60-80-е гг. ХIХ в. донская буржуазия (купцы, владельцы промышленных предприятий, сельские предприниматели и т.п.) состояла на 70% из казаков. И уже в 90-е гг., т.е. всего через 10 лет, «казачий элемент» в предпринимательской среде Дона едва превышал 50%. При этом роль «казачьего капитала» в экономике Донского края также уменьшилась (особенно в промышленности). По данным Донского статистического комитета, к началу ХХ в. на его долю в неземледельческом хозяйстве приходилось чуть более 6% общего коммерческого оборота. Тогда, как «не казачий капитал» в промышленности Дона достиг 65%, т.е. был практически в 10 раз большим по сравнению с «казачьим капиталом». Значительным был удельный вес иностранного (преимущественно франко-бельгийского) капитала в донской промышленности (около 29%). Правда, в общем коммерческом обороте Донской Области по-прежнему лидировало сельское предпринимательство (более 54 %), где казачество сохраняло ведущие позиции (казачьи семьи, станицы и войсковые общества владели 12 млн. десятин земли, что составляло 77% земельного фонда Донского края).

Важную роль в экономическом и культурном развитии Ростова-на-Дону сыграли купцы из казачьего и не казачьего сословий (более 1% ростовского населения), им принадлежали свыше 90 промышленных предприятий и около 3 тыс. ремесленных заведений, на которых трудились 15 тыс. рабочих. Ростовские купцы – Парамоновы, Максимовы, Асмоловы, Пустовойтовы, Кушнаревы, Гайрабетовы и т.д. – выделяли деньги на городское благоустройство. Вся архитектура в старой части города была создана именно на деньги купцов. Так, купец и городской голова Андрей Ященко подарил в 1813 г. городу свой сад (ныне Парк им. М. Горького). Благодаря семье нахичеванских купцов Гайрабетовых (особенно Карпа Марковича) во второй половине ХIХ в. были построены особняки в Таганроге и Ростове-на-Дону, создан старый ростовский Большой театр (до наших дней не сохранился). Таганрогский особняк Гайрабетовых занимает теперь факультет иностранных языков ТГПИ. Представители этой семьи долгое время имели исключительное право на строительство ростовских театров. Купец Платон Михайлович Троянкин, живший в своем доме на Таганрогском проспекте (ныне пр. Буденовский) около гостиницы «Астория» (ныне гостиница «Ростов»), все свое состояние, оцениваемое в 350 тыс. руб., завещал городу. На эти деньги строились церкви, школы, осуществлялась благотворительная деятельность. Ростовские купцы всегда помогали нуждающимся, жертвовали пострадавшим от засух, землетрясений, помогали семьям погибших на войнах, основывали промышленные предприятия (к примеру, табачная фабрика Асмоловых – ныне компания «Донской табак», проданная в 2018 г. японцам).

Ростов-на-Дону и Нахичевань в начале ХХ в. стали крупнейшими центрами образования в Донском крае. Так, в 1897 г. грамотных людей (т.е., умеющих читать и писать) в Ростовском градоначальстве насчитывалось более 74 тыс. чел., что составило 70% ростовского населения (уровень грамотности сельского населения по России не превышал тогда 15%, городского – 45%). Нахичеванская Городска Дума в 1913 г. приняла решение о введении в своем городе всеобщего начального образования. Такое же решение приняла и Ростовская Дума, но воплотить в жизнь из-за нехватки средств не смогла. Тем не менее, высших и средних учебных заведений было недостаточно для удовлетворения нужд городского хозяйства. Так, к 1914 г. в Ростовском градоначальстве действовали только 23 средних учебных заведения (из которых 12 были частными), где обучались около 9 тыс. студентов и 105 начальных школ всех типов (здесь обучались свыше 13 тыс. учеников). Многие дети школьного возраста оставались за порогом школ по причине платности образования. Цена за обучение в средних учебных заведениях могла достигать до 150-ти руб. в год (при этом рабочие зарабатывали в месяц от 20-ти до 50-ти руб.) и была доступной только для состоятельных родителей. Значительные расходы требовались на учебники, форму и другое. Неоднократно поднимался вопрос об открытии в Ростове-на-Дону университета, который мог бы готовить кадры врачей, учителей, юристов, инженеров и т.д. Войсковые власти полагали, что будущий университет должен быть построен в Новочеркасске для казаков Дона и Северного Кавказа и начали сбор средств.  Городские Думы Ростовского градоначальства настаивали на строительстве университета именно в Ростове-на-Дону, обещая выделить из своих бюджетов более 2 млн. руб. В 1912 г. вопрос об университете был решен в пользу Ростова-на-Дону, но до начала I мировой войны в законодательных учреждениях его не успели оформить, а когда началась война (в 1914 г.), вопрос об университете перестал быть первоочередным. В июне 1915 г. из Варшавы из-за наступления на Восточном фронте австро-германских войск был эвакуирован Императорский Варшавский университет (основан в 1816-1818 гг.) сначала в Москву, а затем в ноябре этого же года в Ростов-на-Дону.

В начале ХХ в. в городе действовали различные виды учебных заведений: школы, лицеи, гимназии, училища (коммерческие, художественные. мореходные), в развитие которых ростовские купцы вкладывали крупные суммы денег. К примеру, ростовский «водочный король» Николай Ильич Токарев (за отличное качество водки и вина был награжден в 1896 г. серебряной медалью на Всероссийской выставке в Нижнем Новгороде) был председателем попечительского совета Екатерининской женской гимназии (ныне лицей № 13), вкладывал деньги в строительство храма Святого Александра Невского, ростовских школ и училищ, жертвовал средства на одежду, обувь, рождественские подарки детям из бедных семей. В 1898 – 1901 гг. г. на собственные средства Н.И. Токарев открыл первую и долгое время единственную в городе Школу поварского искусства и домоводства. По уставу школы в ней осуществлялась подготовка кухарок, домработниц и заведующих хозяйством. В ученицы принимались девочки из всех сословий с 15-ти лет, умеющих читать и писать, знающих 4-ре правила арифметики. Выпускницы должны были владеть поварским искусством (в том числе, и кондитерским), уметь гладить, чинить одежду, убирать в комнате. Здесь же готовились учительские кадры для преподавания поварского искусства и домоводства. Также на деньги ростовских купцов были построены в Ростове-на-Дону 18 православных соборов и церквей, 2 католических и 1 протестантский храмы, синагога и мечеть.

3. Положение рабочих. Ростовская стачка 1902 г.

Вплоть до 80-90-х гг. ХIХ в. в России отсутствовали правовые нормы рабочего законодательства. Не было законов, регламентирующих условия труда, найма, разрешения трудовых споров, повсеместно на предприятиях практиковался женский и детский труд. Все это проявилось и на донском рынке труда. Особенно тяжело было шахтерам, металлургам и железнодорожникам. Продолжительность рабочего дня в 60-90-е годы XIX века составляла от 12 до 14-16 часов. На шахтах, как правило, смены длились по 12 часов. Дети работали по 10-12, а порой и по 14-16 часов (несмотря на официальный запрет детского труда до 12-ти лет в 1882 г., сверхурочной и ночной работы для подростков в возрасте до 17-ти лет в 1885 г.). Закон от 2 июня 1897 г. установил максимальную продолжительность смены для взрослых в 11,5 час., в субботу и накануне праздников – не более 10 час. Еженедельным днем отдыха было признано воскресенье. Однако этот закон не содержал положений о ежегодных отпусках, в нем отсутствовало указание о санкциях за его нарушения. Поэтому работодатели зачастую уклонялись от соблюдения норм этого закона. По сведениям горняка Ф. Стародубцева, трудившегося с 1905 г. на шахтах Александровск-Грушевского, смены зачастую превышали 12 часов в сутки, лошадей меняли на шахтах через 6-8 часов работы, а людей заставляли трудиться полную смену. На соблюдение правил техники безопасности владельцы заводов обычно экономили, что приводило к несчастным случаям на производстве. Так, на каждую тысячу рабочих, трудившихся на добыче угля или руды, приходилось от 30 до 50% несчастных случаев в год. Оплата труда (как взрослого, так и детского) была низкой. Так, средний заработок взрослого работника в день мог колебаться (в зависимости от квалификации и сложности труда) от 20-ти коп. до 1,5 руб., подростка – 12-14 коп. Так, на табачной фабрике Асмолова девочки-ученицы работали первые месяцы вообще бесплатно, а затем им платили по 3 руб. в месяц. Большинство из работниц заболевали туберкулезом. Величина штрафов за трудовые проступки могла превышать 50% месячного заработка работника.

Важной причиной такой низкой стоимости рабочего труда был наплыв из деревни крестьян на заводские заработки (65% крестьян в конце ХIХ – начале ХХ вв. были малоземельными и безземельными.). В городах из-за наплыва таких работников возникали «рабочие поселки» в неудобных местах (как правило, в балках), напоминавшие по условиям жизни самые настоящие трущобы. Рабочие самовольно заселяли пустующие участки городской черты, образуя так называемые районы-«нахаловки». К примеру, в Ростове-на-Дону такая «Нахаловка» располагалась в старой части города (в районе ул. Коровкина и пер. Доломановского). Здесь царили антисанитария, пьянство, криминал и т.п. В районе р. Темерник весь проспект Коцебу (ныне проспект Ставского) был заполнен множеством питейных заведений и именовался в рабочей среде «кабацким». Многие рабочие, как Павел Власов (главный герой романа М. Горького «Мать»), сводили свой досуг к питью водки, дракам и игре на гармошке. В день ростовские рабочие могли выпивать до 1 тыс. ведер водки (не зря Ростов-на-Дону в народной среде именовали «кабак-город»). В праздники и выходные в район Камышевахской балки (после посещения церкви, а затем кабака) сходились «отдыхающие» рабочие, а также забияки со станицы Гниловской и устраивали здесь кулачные бои (без холодного оружия и с условием не бить лежачих). Рабочие Дона, как и по всей России, были политически бесправными. Трудящимся было невозможно тогда легально создать политическую партию, обсудить в парламенте «рабочий вопрос», прибегнуть в знак протеста к демонстрациям, забастовкам или стачкам. За подобные действия им грозили уголовные санкции со стороны государства.

К началу ХХ в. на ростовских заводах трудились свыше 30 тыс. рабочих. Самая большая их концентрация была на главных мастерских Владикавказской железной дороге (ныне Ростовский электровозоремонтный завод). Здесь трудились около 3 тыс. рабочих (т.е., 10% всех рабочих Дона). Условия труда, как и на других предприятиях, были тяжелыми: 1) рабочие смены могли превышать более 12 час., 2) часто вводились сверхурочные и менялись графики работы, 3) не было ясности в расценках по оплате труда, 4) происходило злоупотребление штрафами со стороны администрации и т.п. Кроме того, в Донском крае вел подпольную деятельность Донской комитет РСДРП (Донком), выпускавший в год до 2,5 тыс. агитационных листовок с призывами защитить экономические интересы рабочих. Правда, в 1901 г. члены Донкома выпустили всего 5 прокламаций против правительства. Ростовская жандармерия была хорошо осведомлена о деятельности Донкома и периодически арестовывала ее наиболее активных участников. За идею политической стачки рабочих в Ростове-на-Дону активно выступил в Донкоме большевик Сергей Иванович Гусев (настоящее имя Яков Давидович Драбкин). До этого времени С.И. Гусев в качестве журналиста писал статьи в ростовских газетах «Донская речь» и «Приазовский край», затем выехал за границу, а летом 1902 г. вернулся на Дон как представитель партии большевиков. Его идею поддержали наиболее активные члены Донкома – Александр Самойлович Локерман и местный слесарь Александр Александрович Ставский (отсидевший к тому времени в тюрьме 1,5 года по «политической статье»). С июля по октябрь 1902 г. подпольная типография Донкома напечатала 46 прокламаций (60-тыс. тиражом) к рабочим города с призывом бросить работу и выйти на стачку. Листовок было так много, что ворохи этой бумаги находились в цехах местных заводов, на улицах, ветер сдувал листовки в р. Темерник и Дон.

            2 ноября 1902 г. в котельном цехе Владикавказской дороги произошел инцидент между мастером Вицкевичем и рабочими. В частности, мастер сдал в бухгалтерию ведомость по оплате труда по сниженным расценкам. Рабочие потребовали справедливой оплаты, но Вицкевич, ничего не объясняя, прогнал их. Начальник мастерских поляк Дзевонский вовремя подоспел и разнял конфликтующих (у бухгалтерии завода назревала потасовка), заявил об ошибке в расценках и пообещал уладить конфликт. Однако быстрого решения проблемы по оплате труда не последовало. Из-за важности котельного цеха администрация приказала мастерам стравить пар из котлов, чтобы избегнуть серьезной аварии. Таким образом, работа в цеху была остановлена в этот же день (в том числе, и по воле самого руководства). Ситуацией воспользовался Донком. Его представители 3 ноября прибыли в Камышевахскую балку (где традиционно процветали пьянка и драки) и убедили местных рабочих начать забастовку. 4 ноября в 9:30 официально объявил забастовку котельный, а позже кузнечный и инструментальный цеха. В цехах появились рабочие-бунтари, которые кричали «ура» и призывали всех работников «шабашить», т.е. бросать работу. На входах в цеха стояли здоровые детины (их никто не видел у станков, зато они часто бились на Камышевахской балке), которые силой заставляли несогласных рабочих участвовать в стачке. Попытки администрации и ростовской жандармерии убедить рабочих вернуться к своим трудовым местам оказались неудачными. Огромная толпа вышла из заводских помещений на ближайшую площадь, где были публично зачитаны требования к администрации в виде петиции (сам текст петиции был составлен еще 3 ноября в Камышевахской балке):

            1) Улучшение на предприятии условий труда. Рабочие потребовали от администрации установить 9-часовой рабочий день (рабочая смена могла начинаться в 7:00, а заканчиваться в 20:00), сделать выходным днем субботу. Кроме того, в предпраздничные дни рабочая смена по требованию рабочих должна заканчиваться не позднее 14:00.

2) Повышение для работного состава предприятия оплаты за труд. В частности, стачечный комитет требовал повысить зарплату на 20%, увеличив фиксированную долю в оплате труда (т.е. часовую тарифную ставку) не менее 50% в получаемой месячной зарплате. Во всех цехах следовало вывесить повышенные табели расценок за повременную и сдельную работу, отменить штрафы за неявку на работу по причине болезни.

3) Установление режима психологической и социальной заботы о трудовом коллективе (вежливого обращения руководства с рабочими, увольнение наиболее ненавистных мастеров, устройство школы для детей самих рабочих).

Требования стачечного комитета было передано не только местному руководству, но и министру путей сообщений Михаилу Ивановичу Хилкову, который в телеграмме от 8-го ноября, назвал требования рабочих «не заслуживающими удовлетворения» и предложил недовольным уволиться или обратиться в суд. Телеграмма Хилкова была зачитана представителем жандармерии прямо в Камышевахской балке, что вызвало бурю протеста и потасовку между рабочими (подрались сторонники стачки продолжения стачки с ее противниками). Камышевахская балка стала в те дни местом сбора всех недовольных работников города (к бастующим присоединились рабочие табачных фабрик, цементного завода, предприятия «Аксай» и т.д.). Фактически стачка быстро стала общегородской, в ней приняли участие до 30-ти тыс. чел.

К войсковому атаману Константину Максимовичу (1899-1905 гг.) 8-го ноября прибыла делегация от ростовских купцов с просьбой принять меры по подавлению беспорядков. Максимович вызвал из Новочеркасска казачью конную сотню и роту пехотинцев, набранную из новобранцев. Чтобы предотвратить очередные сходки рабочих, военные, жандармы и казаки заняли утром 9-го ноября Камышевахскую балку (здесь каждый день в 11:00 собирались не менее 3 тыс. бунтовщиков). Однако толпа собралась и переместилась к кирпичной свалке, находившейся вблизи балки. Попытка казаков разогнать бунтовщиков плетьми и конной рысью («взять в плети мастеровщину») не удалась: рабочие кидались под копыта лошадей, крича казакам «топчи, коль креста на тебе нет». Командир эскадрона приказал людей не давить. В итоге, 9 – 10 ноября начались переговоры со стачечным комитетом (от Донкома с командиром эскадрона вел переговоры слесарь Ставский). В итоге, атаман Максимович выслушал делегатов от стачечного комитета и разрешил еще раз собрать сходку в Камышевахской балке при условии, что рабочие сохранят порядок в городе и не будут выдвигать политических требований. 10 ноября на сходке в балке из толпы раздался призыв: «Долой самодержавие!». Сами рабочие побили провокатора, пригрозили Донкому, что при попытке втянуть их в политику, они выйдут из забастовки. К этому времени руководство дороги согласилось выполнить большую часть требований стачечников (кроме 9-часового рабочего дня и отмены штрафов). Однако атаман Максимович запретил «всякие сходки» в городе, начиная с 11-го ноября, и пригрозил участникам незаконных сборов арестом. Такое решение атамана озлобило бунтующую толпу и привело к открытому столкновению рабочих с властью.

            Драматическая развязка в ростовской стачке наступила утром 11-го ноября 1902 г. Толпа бунтовщиков в очередной раз собралась в Камышевахской балке. Проезжавший по Темернику казачий разъезд был атакован группой рабочих, среди которых было много женщин. В итоге потасовки у казаков отобрали 4-ре пики. Взбешенный атаман Максимович направил в балку для разгона митингующих 5 взводов солдат и казачий эскадрон из Новочеркасска. Бунтовщиков сначала пытались мирно уговорить разойтись, но в ответ слышался хохот, улюлюканье и брань. Тогда казачья полусотня (50 всадников) попыталась разогнать толпу плетьми, а затем пешие солдаты кинулись на рабочих «в приклады». На узких улочках Темерника завязался рукопашный бой, причем численный перевес был на стороне повстанцев (в драке рабочие использовали камни, палки и колья). В бою против представителей власти приняли участие (помимо обычных участников стачки) более 300 профессиональных драчунов. Рукопашная закончилась победой толпы. Казаки и солдаты отступили, потеряв 9 чел. ранеными (2 из них получили серьезные увечья). Однако толпа не унималась. Группа подосланных подростков забросала булыжниками строй солдат. Терпение у военных лопнуло и по толпе был произведен ружейный залп. Атаман Максимович в докладе военному министру сообщал, что по толпе было сделано 37 выстрелов, в результате чего погибли 4 чел., а 12 чел. были ранены (всех раненых доставили в больницу Владикавказской железной дороги). По данным газеты «Искры», погибли в балке 6 чел., а 17 получили ранения.

На следующий день (12 ноября) представитель Донкома эсер Брагин добровольно явился в полицию и сдался с условием, что власти больше не будут истреблять народ. И.И. Ставский собрал сходку на Темернике, где показал рабочим «жертвы самодержавия»: «исколотую пиками» хромую женщину и труп рабочего. После расстрела толпы многие бастующие вернулись на работу (в частности, работники предприятий Асмолова и Панина). В город стали прибывать военные части, мосты через Темерник были перекрыты. Все районы, прилегающие к Темернику, были оцеплены, группы более 5-ти чел. просто разгонялись. Тем не менее, городские митинги продолжались еще около 2-х недель. Любители острых ощущений переплывали Темерник и пытались организовать сходку в районе Нахаловки, Конный эскадрон нагайками разметал бунтарей. В таких условиях ростовская жандармерия издала абсурдный приказ очистить город от кирпичей и любых предметов, пригодных для метания. Члены Донкома были либо арестованы, либо бежали за границу (к примеру, И.И. Ставский). С 23-го ноября работа в цехах Владикавказской дороги возобновилась. Правда, начало смены было омрачено дракой между стачечниками и лояльными рабочими. Начальник Дзевонский вовремя усмирил драчунов и клятвенно пообещал, что требования стачечников будут удовлетворены (в противном случае он соглашался на рабочий самосуд). В итоге, зарплата работникам была увеличена на 37% (с 60 коп. до 1 руб.), введено единовременное пособие за рождение или смерть ребенка в 15 руб., выдача 6-ти проездных в год, расширены проходные будки.

В 1975 г. на месте стачки была открыта скульптурная композиция «Преемственность поколений» в Железнодорожном районе Ростова-на-Дону (в городе в честь событий ноября 1902 г. существуют также проспекты Ставского и Стачки).