Сюжет
и повествование в стихах и прозе.
Учитель литературы имеет дело со
стихотворными и прозаическими произведениями. Необходимо уметь показать детям
не только общность этих образно-художественных систем, но и отличие способов
выражения авторской мысли в прозе и стихах.
Увидеть особенности композиции,
сюжета, художественной речи в стихотворном и прозаическом произведении можно
лучше всего при сопоставлении близких сюжетов. Выбираем тексты «программных
писателей» - Пушкина и Толстого, их произведения разных жанров (поэма,
повесть) «Кавказский пленник» Пушкина и «Кавказский пленник» Толстого.
Итак, два «Кавказских пленника» - в
стихах и прозе. Прежде всего сравним начальные фрагменты поэмы и повести.
Зачины демонстрируют одинаковые события (появление пленника), являются одним и
тем же узлом в завязке сюжета и охватывают примерно равные промежутки времени.
Отрезки текста соизмеримы по объёму. Ситуации почти одинаковы.
А.Пушкин
Текут беседы в
тишине,
Луна плывёт в
ночном тумане;
И вдруг пред ними
на коне
Черкес. Он быстро
на аркане
Младого пленника
влачил.
«Вот русский!» -
хищник возопил.
Аул на крик его
сбежался
Ожесточённою
толпой;
Но пленник хладный
и немой
С обезображенной
главой,
Как труп, недвижим
оставался.
Лица врагов не
видит он,
Угроз и криков их
не слышит;
Над ним летает
смертный сон
И холодом
тлетворным дышит.
И долго пленник
молодой
Лежал в забвении
тяжёлом…
Л.Толстой
Приехали в
аул. Послезали с лошадей татары, собрались ребята татарские, окружили
Жилина, пищат, радуются, стали камнями пулять в него.
Татарин
отогнал ребят, снял Жилина с лошади и кликнул работника. Пришёл нагаец
скуластый, в одной рубахе. Рубаха оборванная, вся грудь голая. Приказал что-то
ему татарин. Принёс работник колодку: два чурбака дубовых на железные кольца
насажены, и в одном кольце пробойчик и замок.
Развязали
Жилину руки, надели колодку и повели в сарай: толкнули его туда и заперли
дверь. Жилин упал на навоз. Полежал, ощупал в темноте, где помягче, и лёг.
У Толстого
событие дано через восприятие одного героя, этот приём вносит повествовательную
однозначность, сюжет движется в одном направлении.
В пушкинском
тексте такой однозначности нет. Картина гор увидена глазами Пленника,
наблюдение за нравами горцев тоже доверено ему. Взгляд героя позволяет автору
мотивировать введение тех или иных картин в тексте поэмы или переход от одного
описания к другому, например: «Но русский равнодушно зрел Сии кровавые забавы»;
или : «Однажды слышит русский пленный, В горах раздался клик военный».
Наблюдательная инициатива остаётся за автором, который не конкретизирует
устойчивости своей позиции наблюдения или повествования (именно поэтому его
нельзя назвать рассказчиком или повествователем). В зачине: « В ауле на своих
порогах» - обнаруживается скользящее восприятие, т.е. переход от одного лица к
другому не мотивируется сюжетно. Горцы, сидящие на своих порогах, прекрасный
кавказский пейзаж, и появление черкеса с пленником существуют в обособленности
друг от друга. Например, «Луна плывёт в ночном тумане» - скорее знак ночи, чем
деталь ночного пейзажа, рождающегоо ощущение мрака: события, происходящие в
ауле, - разговоры горцев, появление черкеса и пленника, - предложены как бы в
резком дневном освещении, в массе зрительных деталей (аркан, обезображенная
голова Пленника и т.п.)
С самого
начала поэмы возникат ощущение острой динамичности, но оно связано не с
последовательностью развивающихся событий, а с характером их смены. События
разворачиваются не как плавный поток, а как смена событий, завершающих тот или
иной этап. В пушкинском тексте переход от одного объекта изображения важнее,
значительнее , чем движение внутри самого объекта.
Персонажи-антиподы (горцы и Пленник) даются в восприятии авторского «я». Первый
фрагмент в контексте следующих за ним эпизодов поэмы воспринимается как деталь
большой и живописной жанровой картины с названием: « Быт и нравы кавказских
горцев. В аул привезли русского пленного». В «Кавказском пленнике» Пушкина при
наличии повествования начинает преобладать рписательный тон, создавая особую неповторимость
колорита.
Иначе
воспринимается начало истории Жилина. Импульс действия у толстовского героя и
подчёркнутая острота восприятия им происходящего динамизирует сюжет и делает
его чисто повествовательным, напряжённым, отчасти даже с оттенком занимательности:
а что будет дальше?
В
стихотворных текстах исчезает необходимость обязательных мотивировок
перемещения точек зрения, что даёт автору поэмы так нужную ему свободу.
Напротив, в прозе связующие моменты зримы. В стихах главенствует название, в
прозе – повествование. В этом отличие, и едва ли не самое большое, между
повествованием стихотворным и прозаическим.
Избранный
ключ стороннего взгляда («Черкесы праздные сидят») сохраняет в поэме Пушкина
единство равного отношения ко всем последующим эпизодам. Поэтому акцент
ставится на чисто прозаической завязке: « И вдруг пред ними на коне Черкес. Он
быстро на аркане Младого пленника влачил». Время как будто взрывается.
Появление черкеса разрывает поток последовательного описания.Стиховой перенос
- «пред ними на коне Черкес» - останавливает движение, хоты черкес дан в
быстром движении («быстро…влачил») .
В
стихотворном тексте важнее движение ритмических отрезков повествования,
которое создаёт стиховую слаженность, заменяющую иногда слаженность
событийную. Стиховое членение влияет и на синтаксис, и на композицию
произведения, воссоздаёт ритмический сюжет, т.е. мерное движение общей мысли от
начала к концу произведения.
Обратим
внимание на другой малосюжетный эпизод («В Россию дальний путь ведёт… И лучших
дней воспоминание В увядшем сердце заключит») С точки зрения прозаического
движения событий здесь происходит торможение сюжета: информация о прошлом героя
отодвигается на второй план, а его элегическое переживание – на центральный.
Анафора «где» и синтаксические параллели усиливают однообразие состояние героя,
делая его основным содержанием фрагмента.
Таким же
образом можно трактовать все развёрнуты поэтические периоды с темами : Пленник
на вершине горы, гостеприимство черкесов, боевые качества горца, финал поэмы.
Прозаические периоды не так определённо стремятся к внутренней замкнутости,
усиливают последовательность и однонаправленность прозаического события. Отрывок
«Когда же с мирною семьёй» дан крупным планом как законченная картина быта. У
Толстого же тщательно прописывается каждая деталь. Например, портрет ногайца
включён в восприятие Жилина как этап ориентировки в новом состоянии и
пространстве. Портрет достаточно прорисован : «…скуластый, в одной рубахе,
рубаха оборванная.Вся грудь голая», - но не самостоятелен, не выпячен.
Финал поэмы
Пушкина «стремится» к завершающейся картинной статике. Детали укрупняются и как
будто приближаются к нашим глазам («Прощальным взором Объемлет он в последний
раз…»). Финал заметно абстрагируется при явно обозначенной конкретности и
реальности:
Всё мерно…На
брегах уснувших
Лишь ветра слышен
лёгкий звук,
И при луне в водах
плеснувших
Струистый исчезает
круг.
Финал в прозаическом
«Кавказском пленнике» конкретен, хотя в нём есть близкие пушкинской поэме
детали: тропа-путь, туманы-дым стелется, штыки-ружья, казаки – казаки, солдаты.
А.Пушкин
Взошла зары.
Тропой далёкой
Освобождённый
пленник шёл;
И перед ним уже в
туманах
Сверкали русские
штыки,
И откликались на
курганах
Сторожевые казаки.
Л.Толстой
Уже стал
месяц бледнеть, роса пала, близко к свету, а Жилин до края леса не дошёл. «Ну,
- думает, - ещё тридцать шагов пройду, сверну в лес и сяду». Прошёл тридцать
шагов, видит – лес кончается. Вышел на край – совсем светло, как на ладонке
перед ним степь и крепость, и налево, близёхонько под горой, огни горят,
тухнут, дым стелется и люди у костров.
Вгляделся –
видит: ружья блестят, казаки, солдаты.
Поэтизация
сюжетного смысла происходит за счет размывания границ конкретности слова. Инверсия
«тропой далёкой» изящна и неконкретна. Как будто бы точная деталь : «сверкали
русские штыки», помещённая в стихотворную строчку, становится синекдохой и
требует воображения. Стиховая строчка сохраняет свою значительнейшую роль и в
лиро-эпических повествовательных произведениях. Строка как ритмическая единица,
повтор, усиление распространяет свою власть и на движение сюжета. Сочность,
«игра» слов, являясь природными в стиховой сфере, глушатся, приспосабливаются к
прозе и теряют самостоятельную художественную выразительность.
Ритмизация
сюжета даёт иное осмысление действительности и даже конфликта, нежели
аналогичный процесс в прозе.
Всё сказанное
об образном, ассоциативном, ритмическом заострении стихового сюжета имеет
отношение, разумеется, и к прозе. Однако основополагающим признаком прозы
является меньшая упорядоченность в организации текста по сравнени. Со стихами.
Её доступны более потаённые, более скрытые, но отнюдь не менее действенные пути
и средства художественной выразительности.
Оставьте свой комментарий
Авторизуйтесь, чтобы задавать вопросы.